Dublin_Rabbit_Girl все записи автора

Название: Where We End Up

Автор: panic_smile

Оригинал: тут

Разрешение на перевод: получено

Переводчик: Dublin_Rabbit_Girl

Пейринг: Ryan/Brendon

Тип: слэш

Рейтинг: PG-13 (NC-17 overall)

Жанр: AU, Romance

POV: Райана от второго лица

Размер: миди (~ 25 000)

Статус: закончен

Саммари: Отец Райана больше не может заботиться о нем, и его заставляют жить со своей матерью, где он заброшен в незнакомую обстановку и попадает под крыло пагубно опасного парня, Уильяма. Он узнает о разновидностях дружбы, битвах жизни и своем сводном брате, Брендоне. Об изменениях, пьянках, сексуальном опыте и привязанностях, которые приходят вместе с ним.

Дисклеймер: Эти люди не принадлежат мне, я не верю, что это когда-либо могло произойти. Этот фик и его идея целиком и полностью принадлежат автору. 

От переводчика: В этой работе всего три части, но я разделила каждую из них на две половинки. И еще я бы не назвала эту работу легкой и светлой.

За ужином ты сидишь напротив своей матери, закапывая вилку в овощи и поднимая их ко рту, медленно пережевывая. Возникает немного напряженное ощущение, как и всегда, но разговор трех остальных затеняет твое молчание.

Ты помнишь эти тарелки. Глупо,  но это те самые, с крошечными синими цветочками по краям; ты помнишь, как ел из них, когда был маленьким, шумя, и случайно разбил одну. Твоя мать забрала их примерно год спустя после того, как ушла от твоего отца. Это причиняет боль, похожую на зубную, тупая пульсация, и ты не знаешь, должно ли так быть.

Нога Брендона бьет тебя под столом, и сначала ты думаешь, что это случайность, пока не осознаешь, что твоя мать и Пол ожидающе смотрят на тебя.

- Что? – спрашиваешь ты.

- Я спросил, нравится ли тебе твоя комната, - легко произносит Пол. – Мы можем переставить мебель, может, повесить несколько плакатов, если хочешь.

Ты чувствуешь благодарность за то, что они хотят, чтобы ты чувствовал себя комфортно; они хотят дать тебе знать, что ты часть семьи.

На лице Брендона эта ухмылка, ухмылка, которую ты видишь время от времени, хотя она редко обращена тебе. Он счастливый человек, радостный, но когда вы находитесь в одиночестве, он мрачен и тверд, и ты хочешь знать, почему.

- Нет, все отлично. Она мне нравится, - произносишь ты. Пол улыбается, и ты немного приподнимаешь кончики своих губ. На стенах рядом с картинами семейные портреты людей, которых ты не знаешь. Столовая - самая теплая комната в доме, и твоя мать посылает тебе один из тех взглядов.

Твоя мать, она пыталась. Она пыталась быть рядом, как могла, и взгляды, которые она тебе посылает, иногда заставляют тебя проказливо улыбаться и высовывать свой язык, как будто вы хорошие друзья. Вместо этого ты слегка улыбаешься, и ее глаза светлеют. Странно снова ощущать себя живущим в доме полном людей, которые замечают такие вещи.

Пол прочищает свое горло с намеком на улыбку и произносит:

- Бильярдный стол прибыл сегодня.

- Замечательно, - произносит Брендон, и его осанка выпрямляется, улыбка становится шире. – Соревнуемся после обеда?

Пол насмехается: - Ты спешишь. Ты никогда не побьешь своего старика.

- Звучит как вызов, - отвечает Брендон. Твоя мать смотрит на них, развлекаясь, и ты чувствуешь себя лишним.

- Мы могли бы поиграть в парах, - предлагает Пол, бросая взгляд на твою мать.

- Тогда Райан со мной, - тут же отзывается Брендон.

- Брендон, почему у тебя так мало веры в меня? – произносит твоя мать, притворяясь оскорбленной. Брендон ухмыляется ей, и… и, черт, ты никогда не признаешься в этом, но хочешь, чтобы он улыбнулся тебе, принял тебя, сказал, что ты больше не похож на того маленького, тупого, плохо воспитанного ребенка, каким был годы назад.

Бильярдный стол стоит в гараже с гладкой зеленой поверхностью и красивым, отполированным деревом. Шары, бильярдные кии новые и светятся даже в приглушенном свете. Пол протягивает тебе один кий, пока Брендон устанавливает черный треугольник, помещая шары внутрь.

- Ты играл до этого? – спрашивает у тебя Пол.

- Да, - отвечаешь ты. У Спенсера был бильярдный стол, и вы оба играли, когда было нечего делать или вы чувствовали потребность выпустить энергию, но не хотели разговаривать. Тебя внезапно поражает осознание того, что Спенсер всегда играл, когда тебе хотелось этого. Ты всегда знал, что брал слишком много, но ты и отдавал. Ты отказался от многих лет своей жизни.

- Эй, - произносит Брендон, стоя близко, это обращено к тебе, и ты чувствуешь, как миллион маленьких муравьев пытается взобраться на твою спину.

- Мы просто набьем их задницу.

- Следи за своим языком, - отвлеченно произносит твоя мать, доставая свой кий. – Кто первый?

Как выясняется, ты играешь в бильярд лучше Брендона. Ты не специально, честно, ты даже не показываешь этого, но думаешь, что это вознаграждение за столько лет игры со Спенсером. Ты почти ощущаешь раздражение Брендона, хотя он прячет его. Ты видишь напряжение его челюсти и нервную хватку его пальцев. Пол, кажется, наслаждается собой, и обе команды держатся на равных, хотя твоя мать довольно безнадежна.

Ты закатываешь еще один шар, и Пол хлопает тебя по спине, смеясь:

- Ты хороший игрок, Райан.

Ты видишь, как пальцы Брендона сжимаются вокруг его кия, немного. Ты сбрасываешь руку Пола и неопределенно улыбаешься. Ты не хочешь врагов; ты даже не знаешь, чего ты хочешь, потому что одобрения Пола тебе тоже не хочется. Это слишком похоже на продажу.

Твоя мать смеется каждый раз, когда промахивается или раз за разом закидывает белый шар. Пол улыбается терпеливой улыбкой, и ты задаешься вопросом, должна ли нормальная семья быть такой. Когда остается по одной попытке у каждой команды, и всего один черный шар, Брендон произносит:

- Я пойду делать домашнюю работу.

- Мы почти закончили, - говорит Пол.

- Я уверен, что Райан прекрасно закончит все сам, - произносит Брендон, но это не такой уж и комплимент, скорее вспыльчивое утверждение.

- Завидуешь? – спрашиваешь ты и выпрямляешься, смотря на него немного сверху вниз. Внимание твоей матери и Пола перемещается на вас, и ты слышишь музыку из соседней комнаты.

- Нет, просто, похоже, ты очень талантливый, кажется, здесь нет места для кого-то еще, - ты слышишь настоящий смысл, который он не произносит, но он в его глазах.

- Может, тебе нужно переступить через жалость к самому себе…

- Может, тебе следует переступить через себя…

- Мальчики, - выговаривает ваша мать, выглядя раненной.

- Мученик, - бормочешь ты.

- Придурок, - бормочет он в ответ.

- Брендон, - неодобрительно отзывается Пол. – Может, тебе стоит заняться своей домашней работой.

- Почему ты принимаешь его сторону? – протестует Брендон.

- Вы оба плохо себя ведете, - твердо произносит твоя мать, но ее лицо выглядит так, будто вы только что растоптали ей сердце. – Я ожидала большего от вас обоих. – Она качает своей головой и уходит, Пол одаривает Брендона долгим, предупреждающим взглядом, прежде чем тоже выйти.

В комнате остались только вы. Брендон смотрит на тебя, и ты нелепо, защищаясь, произносишь:

- Это не моя вина, я не хотел приезжать сюда.

- Вот именно, - горько говорит он. – Тебе даже не хочется всего того внимания, которое ты получаешь, но, проклятье, ты все равно его получаешь.

Он наклоняется и с силой ударяет по белому мячу. Тот сталкивается с мячом противоположной команды и падает в сетку.

- Зачем тебе нужно внимание? – возражаешь ты. – Не предпочел бы ты лучше, чтобы тебя никто не трогал? – ты тоже наклоняешься вниз и забиваешь свой последний мяч. Оставшийся черный мяч до сих пор стоит там, неподвижно и насмешливо.

- Я знаю многое о тебе, Райан, - сообщает тебе Брендон, его глаза темны в приглушенном свете, - они много говорят о тебе. Я знаю все о твоем отце, о твоем необщительном характере и обо всех мельчайших ссорах, которые когда-либо были у тебя с твоей матерью. Черт возьми, она любит тебя, а ты даже не ценишь этого, - его кий задевает белый мяч, но тот не попадает в черный.

Ты не пропускаешь удар, отвечая за столом, и в этот раз черный мяч падает в сетку.

- Где твоя мама, Брендон? – и возможно, в этом есть смысл.

Он внимательно смотрит на тебя, потом снова на пустой бильярдный стол.

- Ты выиграл, - произносит он, и ты не думаешь, что он говорит об игре.

***

В пятницу ночью, около десяти, ты сбегаешь. Это не трудно, но ты все равно надеваешь свою легчайшую обувь и целую минуту закрываешь входную дверь, осторожно, пытаясь заглушить звук. Ты  доходишь до угла своей улицы, и ждешь, пока  рядом с тобой не останавливается машина с Уильямом на переднем сиденье и каким-то парнем, которого ты не знаешь, на водительском месте.

Трэвис темнокожий, с пирсингом и татуировками, а также с пружинистыми черными волосами и заразительной улыбкой. Он громко смеется и вставляет сексуальные намеки в обычные разговоры. Уильям ухмыляется ему, и ты никогда не видел, чтобы он улыбался кому-нибудь так, а иногда Трэвис наклоняется к нему и шепчет в ухо Уильяма нечто, что заставляет глаза последнего расшириться.

Пит сидит в машине вместе с вами, одетый в яркую рубашку, которая с трудом доходит до его предосудительного ремня, и в эти джинсы, узкие и потертые. Его волосы выпрямлены и ты должен признать, что эти трое выглядят лучше, чем ты.

Музыка у Трэвиса действительно очень громкая, настолько громкая, что все, что ты можешь сделать, зайдя внутрь, улыбнуться ему и прокричать “привет”. Твои колени сталкиваются с коленями Пита, и он посылает тебе ослепляющую улыбку, когда машина трогается, направляясь вниз по улице.

Ты пытаешься спросить, куда вы едете, но не можешь произнести свой вопрос достаточно громко, и Уильям смеется над чем-то, смотря на Трэвиса мерцающим взглядом, и на одно мгновение ты чувствуешь себя совсем лишним.

Ты никогда не был на вечеринке или чем-то подобном до этого. Все эти слова о непопулярности не были преувеличением. Никто никогда не приглашал тебя, и ты никогда не ожидал этого.

Вы доезжаете до дома с включенным светом и музыкой, которая, должно быть, заставляет соседей лезть на стену, внутри тела сталкиваются друг с другом, некоторые выглядят раздраженными или готовыми вырвать, другие выглядят слишком пьяными или счастливыми, чтобы заботиться о чем-либо.

Когда вы заходите, рука девушки проскальзывает на твою промежность, и когда ты оборачиваешься, она подмигивает тебе, зеленые тени на ее глазах. Ты удостоверяешься, что Пит держится за тебя. Он протягивает тебе бутылку, и ты вскидываешь бровь, произнося:

- Ты даешь мне девчачий напиток?

Пит смеется.

- Просто выпей его, герой. И не пей из открытых бутылок или пластиковых стаканчиков, хорошо? Мы хотим, чтобы ты выбрался отсюда живым. О, и не доверяй Уильяму присматривать за собой.

- Я не… - говоришь ты.

- Да, знаю, - заверяет тебя Пит, - просто Уильям может стать идиотом, так что будь осторожен.

Ты смотришь на него, но, кажется, он не находит ничего удивительного в своих словах. Ты спрашиваешь, ‘что?’, но он уже исчез, а ты остался здесь с бутылкой.

Ты пьешь.

***

Ты помнишь, как вырвал, и помнишь, как зрачки Уильяма внезапно открываются, широкие и черные, и то, как он дрожал. Ты помнишь, как Пит спросил у Уильяма, что он принимал, и как Уильям засмеялся, отвечая, “все”

Ты помнишь, как тебя высадили у почтового ящика, ставя на ноги, и Трэвис спросил тебя, в порядке ли ты.

Ты сказал да.

Ты вывел, что если выпить достаточно, что-то изменится. Так же все происходит, не так ли? Ты напиваешься, и потом возникнет ответ, это облегчение в конце, и твоя жизнь изменится снова. Это как бы игра удачи, где и кем ты закончишь, потому что ты не хочешь обратно присматривать за своим отцом, но ты не хочешь и оставаться здесь с отчимом, сводным братом и людьми, которых ты не знаешь по-настоящему, но которые говорят тебе доверять им. Ты просто хочешь начать все сначала, иногда.

На улице холодно, и когда ты пытаешься открыть дверь, она не поддается. Закрыто. Черт, закрыто, и ты собираешься бить ее, как вдруг она открывается изнутри. Брендон стоит в своей пижаме, но выглядит ничуть не уставшим.

Он бросает взгляд на настенные часы и произносит:

- Ты раньше, чем я думал.

Ты говоришь:

- Что?

 Брендон открывает дверь шире, и заносит тебя внутрь так, чтобы ты не ударился ни обо что.

- Отец закрывает дверь, после того как ложится спать. Ты не принимал ничего, не так ли? – произносит Брендон, и он звучит чуть ли не скучающе.

- Принимал?

- Наркотики, идиот, - он закатывает свои глаза, и ты хочешь ударить его, но он помогает тебе подняться, так что ты ничего не делаешь.

- Нет, - отвечаешь ты, и он открывает дверь в твою комнату тише, чем это сделал бы это ты. – Почему ты дождался?

Брендон не спешит с ответом и вынужден глубоко вздохнуть, прежде чем сказать:

- Ну, потому что я не хотел, чтобы ты попался. Просто, если бы все было по-другому, я хотел бы, чтобы ты сделал то же самое.

- Сам будь таким хорошим - бормочешь ты, и бросаешься на кровать, случайно прихватив с собой Брендона, но кровать большая, так что какая разница.

- Для такого тощего парня, ты весишь чертовски много, - протестует Брендон, и ты скатываешься с него, твоя рука спадает с кровати. Ты стонешь и держишься за живот, и задаешься вопросом, вырвешь ли ты снова.

- Ты не пьешь, не так ли?

- Нет, - честно отвечаешь ты. – С моим отцом и его… проблемой с алкоголем. Просто это не казалось… умным.

- А сегодня ночью?

- Я выпил не так уж много. Просто… все горит.

Брендон смеется над тобой, и ты пытаешься пнуть его, но ничего не получается. Он садится прямо, и ты не можешь сказать, хочешь ударить его или нет, потому что он просто… черт. Его губы полны и розовы, глаза глубоки и приятны, и ты немного хочешь приблизиться, посмотреть поближе, но. Но.

- Они утянут тебя за собой, знаешь, - тихо произносит Брендон, и каким-то образом его пальцы оказываются в твоих волосах, и ты перемещаешь свою голову, пока она не оказывается на его коленях.

- Может, это то, чего я хочу.

Брендон не говорит ничего, и ты понимаешь, что это было неправильно - сказать такое. Ты говоришь:

- Мне жаль, что я эгоистичен.

Но Брендон произносит:

- Моя мама умерла.

Ты почти забыл о своем вопросе, о том, который задал у бильярдного стола.

Комната кажется темной и холодной и будто бы становится еще темней после каждого моргания. Его руки до сих пор в твоих волосах.

- Она была биполярна и никогда не хотела принимать свои лекарства. Я… я помню, однажды она купила целую банку желтой краски и вылила ее на стену, хватая валики и пытаясь нарисовать дом… У меня была большая кисточка, и я был весь оранжевым от краски… но потом она просто остановилась, и начала плакать.

Тебе интересно, знает ли вообще Брендон, что ты до сих пор в комнате, потому что в темноте ты видишь, как он смотрит на стену.

- Мне было всего пять, когда она… моего папы не было дома, был где-то насчет бизнеса. Она была очень расстроена из-за чего-то. Она выбросила свой ужин на землю и ударила меня пару раз, - ты исследуешь его лицо, но оно ничего не выдает. – Она закрылась в своей комнате, и, когда я проснулся следующим утром, я не смог попасть внутрь. Соседу пришлось сломать замок. Она умерла от передозировки.

Ты хочешь сказать, мне жаль, но каким-то образом это кажется совсем неуместным. Ты поднимаешь свою руку и хватаешь одну из его рук, которые до сих пор в твоих волосах. Ты легко пожимаешь ее, он не отвечает.

- Я просто подумал, ты должен знать.

- Джули и твоя мама тоже, - произносишь ты, и это странно – называть ее по имени. – Она ведет себя так с тобой.

Пальцы Брендона неумело соединяются с твоими; не зная, как они должны подойти.

- Я знаю. Просто ты здесь, и ты ее…

- Ты тоже, - говоришь ты.

- Да?

- Да, - тебе больше не хочется вырвать.

- Я до сих пор не думаю, что все это уладится.

- Я не ненавижу тебя.

- Я тоже.

- Почему тогда ты так думаешь? – спрашиваешь ты.

Он смотрит на тебя и закусывает губу:

- Потому что.

Ты вглядываешься в него. Ты чувствуешь острую боль где-то глубоко в животе, которая говорит тебе, что твой сводный брат красив. О.

- О, - произносишь ты, вслух. Он отводит взгляд.

Ты хочешь ненавидеть его, но не можешь, потому что он такой человек, который умеет улыбаться и который растворяется на заднем плане, когда знает, что некоторые вещи просто выше него, и он пускает тебя внутрь в такие ночи, как эта.

- Мы просто должны начать все с начала, - говорит он.

- Не думаю, что мы сможем,  - произносишь ты, потому что не можешь обмануть свое подсознание.

- Я должен идти, - тихо произносит Брендон, отодвигаясь и слезая с кровати. – Спокойной ночи, Райан.

- Спокойной, - тихо повторяешь ты, и дверь закрывается.

***

Ты долго не можешь заснуть той ночью. Ты продолжаешь думать, лежа на покрывалах в своей кровати и отказываясь двигаться, потому что, если не подвинешься, тебе не будет плохо.

Ты осознаешь некоторые вещи; например, ты боишься, что Брендон нравится тебе, потому что это тоже похоже на капитуляцию. Существует ли вовсе эта битва? Если да, разве ты уже не проиграл? Потом другие вещи, например, попытки догнать программу в школе и попытки разрушить себя, чтобы измениться, и другое, как, ну, вечеринки. Ты не можешь представить, что говоришь своей матери, что ты гей, Полу или кому-либо еще.

Даже когда ты засыпаешь, сон нервный и прерывистый.

***

Субботним утром ты звонишь Спенсеру и говоришь ему привезти свою задницу сюда первым же автобусом. Он вздыхает и приводит доводы, но ты не изменяешь свое мнение и заканчиваешь тем, что начинаешь умолять его. Он снова вздыхает, и произносит:

- Отлично, но жди меня на автобусной остановке, придурок.

Ты достаешь бутылку воды из холодильника, улыбаясь Брендону, который поднимает бровь, но все равно улыбается в ответ. Ты принимаешь душ и убираешь комнату (ты не знаешь, как смог так намусорить всего лишь за неделю) и направляешься к автовокзалу.

До твоего родного городка далеко, потому ты ждешь довольно долго. На улице холоднее, чем ты думал, когда ты с ногами сидишь на скамейке, колени согнуты под щеками, обнимая свои ноги. На углу мужчина в поношенной одежде и с бутылкой в руках. Тебе интересно, это ли та большая перемена, которой ты хочешь. Тебе интересно, становятся ли изменения только хуже и хуже, предполагается ли, что годы детства самые лучшие.

Автобус приезжает, и ты поднимаешься на носочки, чтобы посмотреть через высоких людей, выходящих из автобуса. Ты видишь знакомую копну каштановых волос, синие глаза и бросаешься на Спенсера, прежде чем у него появляется время опомниться.

- Вау, Ри, прошла всего неделя, - дразнит Спенсер, но его лицо в твоих волосах, и его руки крепко обнимают твои плечи.

- Да, тупая долгая неделя, - бормочешь ты, еще не отпуская.

Спенсер одет в обычные для себя рубашку и джинсы с одной сумкой через плечо. Шрам на его брови от того, как он впервые ударился головой о кухонную дверь, до сих пор белый и видимый, это странно успокаивает.

- Ну, так расскажи мне, - произносит Спенсер, наконец отодвигаясь, - на что похожа эта семья?

***

Вы оба обмениваетесь новостями снова и снова по дороге домой, и ты пропускаешь часть о равно гибельных изменениях и о том факте, что твой сводный брат смехотворно симпатичен для парня, и вместо этого сообщаешь о своей новой школе и комнате.

Спенсер рассказывает тебе обо всех мельчайших фактах о твоей старой школе, хотя рассказывать не так и много. Это кажется удивительно знакомым, и странно думать, что прошла всего неделя.

- Я навестил твоего отца перед отъездом, - произносит Спенсер, не осторожничая, потому что знает тебя слишком хорошо, но в то же время достаточно мягко. – Ты знаешь, что твоя мама платит медсестре, чтобы та приходила раз в неделю, ну, убираться и ходить за покупками? Ее зовут Хейли.

Ты пытаешься расслабить свои напряженные плечи, и рука Спенсера опускается, массируя твое правое плечо.

- Эй, он хорошо справляется. Ты не должен сомневаться в нем.

- Я не сомневаюсь, - произносишь ты, быстро, защищаясь.

У Спенсера есть эти синие глаза, которые проникают в тебя быстрее рентгеновских лучей, и мягкий взгляд, который говорит тебе, что все будет хорошо. Он говорит тебе это в течение многих лет, все хорошо, было ли это вздохом прощения в тот раз, когда ты подвел его, шепотом в утешении в ту ночь, когда ты ворвался через окно, или смехом признания, когда ты осознавал, что был совершенно неправ.

 Дома твоя мать останавливает тебя, и ты представляешь их друг другу.

- Спенсер остается на ночь, - говоришь ты, и она твердо смотрит на тебя.

- Ты должен был спросить, Райан, - сообщает она тебе, и Спенсер толкает тебя в бок, потому что ты солгал и сказал, что они с Полом не возражали против ночевки.

- Да, конечно, - ты смотришь на Спенсера, - мы собираемся поставить вещи Спенсера ко мне, – ты толкаешь его вперед.

***

Ты ушел не так давно; принял короткий душ и, возможно, тебе следует прекратить расчесывать свои волосы, пытаясь разглядеть в зеркале, как низко они могут дойти, но.. когда ты возвращаешься в свою комнату, она пуста, и ты находишь Спенсера с Брендоном на первом этаже в зале соревнующимися друг с другом в какой-то видео-игре.

Ты стоишь на пороге, капельки воды стекают по твоим волосам на рубашку, пока ты смотришь. Ты не понимаешь, как вещи могут быть настолько простыми, как два человека могут сойтись так просто. Они смеются и толкают друг руга локтями, и в воздухе даже не чувствуется атмосферы вежливой неловкости. Ты чувствуешь себя обманутым.

- Эй, Ри, - произносит Спенсер, когда видит тебя, стоящего там, - садись с нами.

Ты садишься рядом с ним, и Брендон улыбается тебе. Спенсер протягивает тебе джойстик, и ты три раза бьешь Брендона в гонках, прежде чем он прибегает к удару тебя подушкой, и ты теряешь свой фокус. Ты начинаешь смеяться и говоришь себе, что это только из-за присутствия Спенсера.

***

На полу лежит матрас, но Спенсер с тобой на кровати, он близко и такой теплый. Твоя рука вокруг его талии, потому что ты не хочешь, чтобы он исчез.

- Это приятный дом, Ри, - бормочет Спенсер, - он хорош для тебя.

Ты моргаешь и считаешь тени, танцующие на стенах.

- Я побежден.

Спенсер смеется себе под нос.

***

Вы со Спенсером готовите блины, как часть вашего воскресного ритуала, хотя ты знаешь, что Спенсер не сможет навещать тебя каждое воскресение для поддержания традиции. Вы вместе делаете тесто, когда Брендон входит на кухню, спотыкаясь, до сих в пижамных штанах и с затуманенным зрением, и он выливает это на сковородку, свистя каждый раз, когда переворачивает их.

Ты пытаешься, очень и очень сознательно пытаешься не замечать, что Брендон без рубашки. Твои глаза блуждают по изгибам его спины и гладким линиям его плеч. Ты хочешь прижать свои пальцы к контурам его спины. Спенсер ловит твой взгляд и вскидывает бровь, но ты только быстро отводишь взгляд в сторону.

Блинчики очень хороши на вкус, и ты замечаешь, что Брендон опирается только на одну ногу, стоя у плиты. Ты видишь линию его тазовых косточек.

- И что же вы запланировали на сегодня, ребята? – произносит Брендон в разговорном тоне, пытаясь избавиться от своего сонного состояния.

- Райан собирается показать мне город, - произносит Спенсер, и ты критически смотришь на него.

- Что я собираюсь делать?

Спенсер ухмыляется:

- Хочешь с нами, Брендон?

Ты не думаешь, что это справедливо, что Брендон со Спенсером уже дружат; это не должно быть так легко. Ты знаешь об этом; ты провел всю свою жизнь, зная это.

После обеда вы спускаетесь по дороге от школы к дому, и ты одет в узкие джинсы и прилегающую рубашку, когда двое остальных, кажется, соответствуют друг другу в свободных джинсах и просторных футболках. Ты пытаешься не хмуриться.

Там есть детская площадка, наполненная пустыми упаковками от чипсов, и ты стоишь на качелях, раскачиваясь, пока Спенсер сидит на перекладине, а Брендон пытается подняться на горку, иногда оступаясь и быстро падая на пластмассу, его локти громко ударяются, и ты не можешь не засмеяться. Брендон ухмыляется тебе.

Воздух становится холоднее и темнее, когда день медленно угасает, и твои руки до сих пор обвиты вокруг цепей качелей, немного покачивающихся на ветре. Твое тело гибко, а запястья выглядят хрупкими, костяшки белыми. Ноги Спенсера качаются туда-сюда на перекладине, и воздух поднимается, раздувая его волосы. Его синие глаза блестят, и ты улыбаешься, легко.

Брендон стоит с одной ногой внизу горки, подошва его обуви поднята наверх, но он остановился, пристально глядя на что-то. Тишину детской площадки нарушает только почти незаметное присутствие птиц и ветра. Брендон выглядит старше тебя, на самом деле, и это тревожит тебя; Брендон мог быть более зрелым, чем ты, ты просто не давал ему шанса проявить себя.

- Становится поздно, - озвучивает Спенсер. - Автобус уже через пару часов.

Ты вздыхаешь и спрыгиваешь с качелей на гравий.

- Да. Возможно, нам следует вернуться.

Брендон ничего не говорит, но ты слышишь скрип его обуви о горку, когда он соскальзывает вниз.

На обратном пути ты идешь в середине, ваши со Спенсером локти время от времени бьются друг о друга; непрерывно и успокоительно. Брендон рассказывает вам историю о том времени, когда они общались с Питом и были выброшены из автобуса за неприличное поведение. Брендон защищается, говоря, что Пит всего лишь хотел намекнуть девушке, что ее верх слишком открытый; а Пит не самый утонченный человек.

- Звучит так, будто вы, ребята, были очень близки, - произносишь ты, пытаясь звучать спокойно.

- Да, мы были хорошими друзьями, - пожимает плечами Брендон. – Но я изменился, и они изменились.

- Как так? – спрашивает Спенсер, и твои пальцы хватают его рукав, когда ваши руки сталкиваются.

- Они  начали попадать в более тяжелые передряги, а я начал отходить от этого, - Брендон проводит рукой по волосам. – Было время, когда я думал, что это забавно, но потом это перестало казаться таким великолепным.

***

В воскресенье ночью вы в ресторане. Твоя мать начинает волноваться, понравится тебе здесь или нет, потому что тебе требуется время, чтобы привыкнуть. Ты возишься с блестящими вилками и чистыми тарелками, задаваясь вопросом, когда принесут твой заказ.

У Брендона в руках два гриссини, и он шагает ими по столу, как ногами. Ты ухмыляешься ему, и он высовывает язык в ответ. Ты смеешься, и твоя мать чуть ли не вздрагивает,  переводя взгляд на тебя, чтобы посмотреть, что произошло.

Официантка, привлекательная блондинка, улыбается тебе, ставя твой заказ, и ты подозреваешь, что эта улыбка оставляет большинство парней-натуралов довольными самими собой. Когда она уходит, ты кидаешь гриссини, пока Брендон не видит, и попадаешь прямо ему в лоб; он почти падает со своего стула, и ты душишь смех.

- Мальчики, - ругается твоя мать. – Мы взяли вас в приличный ресторан и это то, как вы себя ведете?

- Извини, - произносишь ты, не способный заключить в слова достаточно раскаяния. Брендон робко наклоняет свою голову.

Большинство остальных посетителей сидят парами, некоторые из них выглядят скучающими и не впечатленными, тогда как другие наклоняются друг к другу через столики, обмениваясь особыми улыбками. Столешница покрашена в золотой цвет, и твоя газировка оставляет на ней пятно.

Еда хороша, но ты не очень голоден и уже начинаешь скучать по Спенсеру. Ресторан больше похож на бал-маскарад, где все одевают маски и костюмы, чтобы скрыть, кем они являются на самом деле. Все наряжены к девяти, женщины в дорогих украшениях и макияже, а мужчины в костюмах и с кожаными бумажниками. Снаружи темно, и все, что ты видишь в больших окнах, - отражение ресторана.

Брендон устраивает гонку до машины, и ты чувствуешь себя не так плохо.

***

Уильям спрашивает, что ты думаешь о вечеринке, в понедельник, когда вы оба прислонены к забору, куря и забавляясь с зажигалками.

- Там было оживленно, - все, что ты говоришь.

- Пит сказал, что ты много выпил.

- Ну, это была вечеринка, - ты не упоминаешь кривую улыбку и расширенные зрачки Уильяма той ночью.

Уильям невесело смеется и бормочет:

- Да, думаю так.

Ты облизываешь свои сухие губы и чувствуешь никотин:

- А ты? Переспал с кем-то?

Уильям фыркает:

- Как будто я помню. Я проснулся на кухонном столе Трэвиса.

- Это… - ты обрываешься и не завершаешь.

- Да, - говорит Уильям, его улыбка исчезает с лица, когда он выбрасывает сигарету. – Знаю.