aniamysh483 (-Kaulitz_Twins-) все записи автора
Название: Immer zusammen
Автор: -БиллёнышЬ-
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Том/Билл, намек на Лаура/Билл
Жанр: Slash, PWP, POV, Angst, немного Fluff, чуть чуть BDSM
Статус: закончен
Содержание: Билл и Том в пьяном виде поцеловались и впервые занялись любовью - наутро они уже ничего не помнят. Но когда то до них доходит все...
ГЛАВА 1 – ВСПОМНИТЬ ВСЕ (POV Bill)
«Девушка на стороне Тома: КТО ОНА?!»
Этот заголовок жирными буквами написан на первой странице какой-то желтой газетенки. А под заголовком – фото... На фото Том, находящийся на ступенях какого-то ночного клуба, целует некую высоченную, хрупкую брюнетку с длинными волнистыми волосами. Лица брюнетки не видно – она стоит спиной к камере. На ней короткая черная курточка, белый ремень с дырочками и джинсы.
«Черт возьми, Билл, и они туда же!» Том ругнулся и отшвырнул газетенку в сторону.
«Что такое?» я подбежал к нему.
«Да вот, взгляни!» Том подсунул мне эту бульварную прессу под нос.
«"Девушка на стороне Тома: КТО ОНА?!" Тэээкс... "...этой ночью гитарист феноменальной молодежной рок-группы Tokio Hotel, 17-летний Том Каулитц, при выходе из магдебургского ночного клуба такого-то был замечен с некоей брюнеткой. Он держал ее за руки и называл "своим сокровищем", в конце концов они начали целоваться. Лицо свое незнакомка показывать отказалась, да мы и не увидели бы его, потому что она прикрывалась воротником и солнечными очками. Догадки журналистов: девушке примерно 17-18 лет, ее приблизительный рост – 1,83-1,85 м.»
При виде этого репортажа я поперхнулся со смеху. Ну и акулы пера! Раздуют драму из-за каждого, пардон, пука. Им и невдомек, что этой «девушкой» был не кто иной, как... я сам...
...Мы с Томом пошли в ночной клуб в Магдебурге – «чтобы оторваться». И оторвались.
Я специально прикрылся темными очками и шарфом, чтобы меня не узнали, Том только капюшон нацепил. Во время нашего отрыва я чуть подвыпил, да и Том был подшофе. В итоге он так напился, что, наверное, перепутал меня с девчонкой и полез ко мне.
«Ну давай же, Детка Билли, - страстно шептал он мне на ухо, - иди же ко мне!»
Одна только мысль, что Том чего-то от меня хочет, была мне отвратительна. Поэтому я убрал его руку, уже бывшую на моей талии и пытавшуюся затронуть бедро, и сказал:
«Том. Ты что, в своем уме? На нас смотрят! Я же не гомик, и ты тоже! А ну, перестань!»
«О, я люблю капризных крошек, - не замолкал Том и уже схватил меня за руки, - люблю! Ну не ломайся же, мой маленький Билли!» Его губы уже были в районе моей шеи – он бы поцеловал меня, если бы я не оттолкнул своего пьяного и по сей причине сумасшедшего брата и не выбежал из ночного клуба.
«Пьяница, - крикнул я, смываясь, - алкаш! уже совсем стыд потерял! Пить надо меньше! Целуйся лучше со своими бизонками!..»
Не успел я удрать – Том уже настиг меня...
«Ты думал, ты убежишь, малыш? – протянул он, глядя мне в глаза своими страстными карими глазами. – Напрасно надеешься, бейби! Ты мой... Мое сокровище, моя сладкая Детка...»
И в этот момент я уже почувствовал себя бессильным. Просто бессильным. Мои ноги как будто в вату превратились. Том был пьян, но его шоколадные глаза казались еще чище и прекрасней, чем когда-либо. На его губках как будто огонь играл. Этими своими шоколадными глазами Том бессовестно пожирал меня.
«Ну давай же, Билли, - прорычал он, снова обнимая меня за талию, - я так хочу тебя... моя детка...»
И вот уже его губы на моих губах... Я хотел остановить время – так я наслаждался сладкими губками Томми. Моего Томми. Они имели вкус миндаля... пирсинг в его нижней губе немного кололся... его руки лежали на моей заднице. Он мог бы съесть меня. Том прижимал меня к груди, к своей теплой грудке. Я слышал стук его сердечка... оно билось только для меня, и я знал это.
И естественно, что наш поцелуй не смог остаться без внимания паппарацци. Уже назавтра это фото было во всех бульварных журнальчиках.
Когда потом мы отправились домой, Том затащил меня в свою комнату и положил на кровать.
«Ты уверен?..» спрашиваю.
«Еще как! Тебе понравится, маленький. Понравится...»
И вот, сладкий Томми уже стаскивает с меня майку и целует каждый миллиметр моего тела. На это чуть не рву его безразмерную футболку в клочья и засасываю его гибкую шейку. Блаженство – ощущать прохладный пирсинг на теле...
Томми стащил с меня джинсы и боксеры, я ликвидировал его рэперские штаны вместе с трусами... Он прижался ко мне посильнее – я почувствовал его теплое, худенькое тело. Том лег на меня и вошел в меня по самое некуда... я изогнулся... мне было больно, но боль эта была приятная. Том дергался, сладко постанывал, входил еще раз пять и потом кончил...
«Ну как моей Детке понравилось ЭТО?» спросил Том, когда ОНО было позади.
В ответ я только обвил руками его шею и сам поцеловал в губки...
«Том, - бормотал я, - мой милый, сладкий Томми... как же я тебя люблю!» И я разрыдался от чувств и нагрянувшего на меня ощущения, схожего со стыдом. Я думал, Том сейчас тоже все поймет и убьет меня. Но я ошибался. Вместо этого Том только нежно прижал меня к себе, стер слезы с моего лица и, гладя по головке, начал успокаивать:
«Билл, Билли, лапонька ты моя, ну чего ты плачешь? Больно было? Больно было, мой маленький? Ну ничего, ничего.»
И это было так трогательно, что я ревел еще больше и не мог произнести ни слова – только икал.
«Ну не плачь, котеночек мой черненький, - нежно сказал Том, целуя меня в щеку, - ну вот что мне сделать, чтобы тебя успокоить? Ну не плачь, Деточка моя любимая, ну будет.»
Но я плакал, обливая Тома своими слезами. В конце концов Том и сам начал всхлипывать. Он посадил меня к себе на коленки и, уткнувшись мне в плечо, шмыгал носиком. Том уверял, что не чувствует никакого веса, потому что я такой легкий. Он начал шептать мне на ушко всякие пошлости, причем в немалом количестве – «я не прочь еще раз трахнуть мою Детку в его сексуальную попку», «у тебя такие сладкие соски» и «я обожаю твои губы – они такие пухлые, особенно после того, как ты отсосешь у меня»! А я даже не покраснел – видать, слишком много выпил.
И так потихоньку я успокоился и потом даже хихикнул над этой чертовой статьей. А потом как-то заснул на Томином плече и рухнул к нему в постель...
...Я проснулся от того, что солнце ярко светило мне в глаза. Первым делом я решил раскинуться на своей двуспальной кровати и потянуться как следует, как вдруг чуть не угодил локтем кому-то в лицо. Я обернулся и застыл – это был Том.
Том?! Черт возьми, как он оказался в моей постели??!! Хоть бы помнить, что было вчера. Ни куя не помню. Да и башка так трещит с похмелья.
Я лениво оторвал зад от кровати. Болело все, в голове туман. Я взял со столика у кровати зеркало и чуть в обморок не упал – просто жесть, как я выглядел. Под глазами круги – с бодуна и от несмытой косметики, голова лохматая, глаза поплывшие... И вот это полупьяное заспанное недоразумение, что я видел в зеркале, громко называлось Биллом Каулитцем – кумиром девчонок всей Европы!
Том зевнул во весь рот, протер глаза... Увидев меня, он начал усердно тереть их еще и еще раз, пока не убедился, что я настоящий.
«Билл! – наконец, воскликнул он. – Билл, что ты делаешь в моей кровати?!»
«Вот я то же самое хотел спросить тебя, - честно ответил я. – Что ТЫ делаешь в моей кровати???»
«Как ты тут очутился? Тебе что, кошмар ночью приснился? – спросил Том. – Помнишь, когда мы еще были маленькими, ты всегда ложился ко мне в постель, если тебе снились кошмары...»
Я почесал затылок. Действительно, когда нам было лет девять, я иногда просыпался от страшного сна, бежал к Тому и будил его. Он успокаивал меня и даже разрешал спать оставшуюся ночь в его постели.
«Не помню... – пробормотал я. – Я абсолютно ничего не помню...»
Это была правда. Я ничегошеньки не помнил из произошедшего вчера. Последнее, что я запомнил – это ночной клуб в Магдебурге и то, что при выходе из этого клуба меня кто-то поцеловал. Но кто меня поцеловал, я не помню. И еще я почему-то горько плакал вчера вечером, и кто-то меня успокаивал. Наверное, Том прав – точно, не тот сон приснился.
Я рассказал это Тому, и он, в свою очередь, поделился со мной своими воспоминаниями.
«Я тоже помню ночной клуб... Так... Там мы выпили... и я с кем-то поцеловался... Потом я проводил этого кого-то домой... и дальше не помню...»
В этот момент мне вдруг почему-то показалось, что моя задница как-то странно болела. Я потрогал – правда, какое-то странное ощущение! Да и интересное место было как-то напряжено.
Тут до меня начинали доходить остальные обрывки из отрывков.
«Слушай, Том, - сказал я, - ты мне, конечно, можешь не поверить, но по-моему, у меня вчера с кем-то был секс...»
Тут вспомнил и Том.
«Точно! У меня-то тоже был секс! – стукнул он себя по лбу. – Не помню, с кем... но после секса этот кто-то долго плакал, а я его успокаивал...»
Тут у меня глаза вылезли на лоб, у Тома тоже. У нас отвисли челюсти, мы с каким-то ужасом посмотрели друг у друга. Мы вспомнили все...
«АААААААААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!!!» заорали мы в один голос.
«Нет, нет, нет, этого не может быть! – забормотал Том. – Не может быть!!!»
«Не может быть!!! – повторил я в шоке. – Да как мы могли!..»
«Прости меня, Билл! – Том чуть не в ноги мне кинулся. – Прости меня, мой братик... Ты ведь знаешь, я люблю тебя... но люблю только как брата! Я и не хотел обесчестить тебя!..»
И теперь Том залился горькими слезами, а я успокаивал его.
«Томуля, рыбонька моя, моя заинька, успокойся, пожалуйста, - умолял я его. – Мой любимый, единственный братик, ну не плачь ты! Поверь – из-за того, что по пьяни произошло с нами, ты не перестал быть моим братом!»
«Правда?» Том улыбнулся сквозь слезы.
«Правда!» мы обнялись – на этот раз только как братья.
Когда Том успокоился и перестал всхлипывать, то сказал:
«Билли, значит давай так. Между нами ровным счетом ничего не было. Ты ничего не видел, не слышал и не знаешь – и я ничего не видел, не слышал и не знаю. Мы продолжаем любить друг друга как братья. По рукам?»
«По рукам», согласился я. Когда мы дали друг другу руки, Том еще похлопал меня по плечу и сказал:
«Братишка...»
ГЛАВА 2 – НОВЫЙ СЕКС (POV Tom)
Два месяца прошло с тех пор, как мы с Биллом пережили ту страшную ночь. Ту ночь, когда мы, напившись в стельку, уже не соображали, что делали, и просто-напросто устроили сексуальную оргию друг с другом. Мы единогласно решили забыть все и оставаться просто братьями-близнецами и родственными душами.
Но в глубине души я до сих пор не мог забыть теплых губок Билла, его влажного язычка с прохладным шариком пирсинга и хрупкого тельца. При взгляде на его улыбку, так похожую на мою собственную, меня так и подмывало его поцеловать, но я боялся нарушить наш уговор.
Так я мучился некоторое время, пока МОЕ время, наконец, не пришло...
...Дождливый вечер. Я сидел в своей комнате и просто ничего не делал.
«Хоть бы Билл зашел», подумал я.
И тут же я услышал позади себя шорох. Я обернулся – это и был Билл.
Его черные волосы не были уложены и струились кудряшками по плечам, обычно такие милые и чуть грустные карие глазки теперь почему-то казались почти черными от страсти. Билл подошел ко мне и медленно провел языком по своим губам.
«Билли...?» пробормотал было я, но он закрыл мне рот рукой.
«Молчи, не говори ничего... – прошептал Билл и снова облизнул розовые губки. – Не говори ничего, Томми! Разве ты подумал, что я забыл, как ты совал свой язык мне в рот? Забыл, как я стонал под тобой? Нет, Томми, такое удовольствие мне вряд ли может доставить еще кто-нибудь.» Билл закрыл глазки, чуть наклонил головку и приоткрыл свой маленький влажный ротик. Он хотел, чтобы я его поцеловал.
Я просто не узнавал его. Мой Билли всегда был до трогательности кротким и милым. Даже в пьяном виде он не хотел сразу целоваться со мной. А тут сам пристает! Ну, вообще-то мне только этого и надо, но...
И я решил уступить желанию Билла и своего тела. Будь что будет.
Я взял его черненькую головку, стер пальцами кристально чистые слезки, выкатившиеся на Биллины персиковые щечки, и нежно поцеловал в медовые губки. Целовать Билли было поистине райским удовольствием! Моя рука уже лежала на его талии и грозилась обхватить попку.
После поцелуя и пары-тройки засосов на чистой шейке Билла я распростер руки к нему и сказал:
«Ну иди на ручки...»
Подхватив хрупкое тело Билла на руки, я понес его к нему же в спальню и там...
...там повалил на кровать... мы начали целовать друг друга... Моя рука уже инстинктивно полезла под черную ароматную футболочку Билла... Ммммм... какая у него гладкая спинка. Мой Билли такой теплый, как, собственно, и всегда, но почему-то дрожит.
«Ложись на спинку, - говорю я нежно и еще нежнее прибавляю: - ...мой котенок».
Билл послушно ложится и прикрывает карие глазки пушистыми ресничками. На пухленьких розовых губках играет милая улыбка, на щечках красноватый румянец. Так он кажется еще милее, чем всегда.
Перед сексом решаю добавить еще порцию нежности. Целую Бильку в губки, потом кладу руку ему на животик и начинаю медленно гладить.
«Детка, - говорю я ласково и специально растягиваю это слово – ведь он обожает, когда я говорю ему «Дееееееетка»! - мое маленькое солнышко... Ты и не представляешь, как ты мне дорог...»
«Я люблю тебя, Томми», срывается с медовых губок.
«И я тебя люблю, маленький. Всегда любил», моя вторая рука проводит по волнистым длинным волосам цвета ночи.
Билли переворачивается на правый бочок – я глажу левый. Чувствую косточки, проступающие сквозь его тонкую кожу. И скоро уже ощущаю его пальчики на своем боку.
«Какой ты худенький, - говорю я ему. – Тебе бы поесть, малютка».
«Да у тебя такой же плоский животик, как и у меня, Томми», ласка Биллиных нежных ручек перешла и на мое пузико.
Когда мы вдоволь наласкались, я попросил у Билла какой-нибудь крем.
«А зачем тебе?»
«Ой, Билли, да тебе больно будет! – говорю. – Но если ты садо-мазо...»
«Так у нас же уже было без крема...»
Мой наивный маленький Билли. Судя по всему, я был единственным человеком, которому досталось удовольствие его трахнуть. В ту самую ночь мы переспали друг с другом по пьяни. Естественно, что Билл не почувствовал боли – она была просто притуплена алкоголем.
Билл протянул мне крем. Зачерпываю – оо-о, жирность та самая.
«Ляг на животик, Детка, - сказал я Биллу. – Просто делай, что я тебе скажу, котенок.»
Билл лег.
«Теперь чуть расставь ножки... да, вот так... нет, еще пошире. Да, вот так в самый раз! Вот и умничка. Так... Теперь главное – не дергайся, лежи смирненько. Так... Тсссс, спокойно...»
Билл беспрекословно слушался меня. Хотя ему и было заметно больно, когда я ввинчивал в него пальцы, он не показывал на своем прекрасном личике ни грамма возмущения, ни одной болевой гримасы. Он лишь закусывал себе губу, чтобы не заорать.
«Хорошо, Детка... терпи, терпи, - подбадривал я его. – Все будет хорошо.» И ввинтил палец по самое некуда.
И тут Детка Билли изогнулся тройной дугой и издал стон. Я понял, что попал туда...
«Вот видишь, - сказал я, гладя моего Билльченка по черненькой головке, - все прошло.»
«Ах, Томми, давай же, не томи!» крикнул Билл, закусывая губы до крови.
«Тогда ложись на меня.»
«Я не тяжелый?» спросил Билли, устроившись на мне поудобней.
«Что ты, нет, - замотал я головой. – Ты же у меня пушиночка.»
Для подбодрения я поцеловал Биллика в шейку, потом расставил ему ножки пошире и, наконец, вошел в него... входил, то снижая темп, то прибавляя... так несколько раз подряд...
«Ай... ай...аааааай!» постанывал Билька, но я знал, что стонет он не от боли, а от удовольствия.
В конце концов (подчеркиваю слово КОНЦОВ, гыыыыы=))) Selenia_Kaulitz) мы так разошлись, что стали кататься по кровати в разных позах. Я оказался сверху Билли, обвивающего ножками мои худые бедра. И на заключительном этапе, когда мне уже довелось довести Билли до оргазма, я встал и начал иметь Детку стоя... тут уже мало нежности было, я начал его уже откровенно ебать. И тут из его груди вырвался оглушительный крик... (странно, что из такой плоской детской грудки вдруг выходят такие мощные звуки!) И после этого крика заголосил и я – кончил...
ГЛАВА 3 – ПРИЗНАНИЕ (POV Tom)
Из нашего номера доносится тихое хихиканье – только бы никто не зашел. Мы с Билькой лежим в постели – голенькие, как есть, и щекочем друг друга. Билл разражается оглушительным хохотом, когда я, если он зазевается, цапаю его за бочок. Я хитер – делаю вид, что хочу оставить у Бильки засос на шее, а на самом деле щекочу его под горлышком.
„Тооооооом... – бормочет сквозь смех уже совсем охрипший Билл, - ну хоре щекотаться! Я же боюююююсь... Хи-хи-хи!“ И в ответ лезет ко мне под коленки, отчего я начинаю брыкаться.
„Ребят, че ржем?“
Мы окаменели. Я, ни жив ни мертв, бросил перепуганный взгляд на дверь – Жора и Густи.
Черт. Они ведь обо всем догадаются! Хоть бы одеться дали, в самом деле!
Ребята переглянулись, у них глазищи стали как плошки. У Густи челюсть отвисла.
Жора был первым, кто обрел дар речи.
„И п... п... почему вы голые?!“
„Может, во всем сознаться?“ шепнул мне Билл. Я покачал головой и приложил свой пальчик ему к губам.
„Эм... э... ну в общем так, парни, - начал было я, - это совсем не то, что вы подумали. Ну, решили тут друг другу массаж сделать, ну что тут плохого?“
„В самом деле, ничего“, согласился Густи. Но Жора окинул нас недоверчивым взглядом.
„Я слышал, как вы колотили в стенку, орали и стонали“, пробормотал он.
„Поздно, братец. Придется колоться“, вздохнул Билл.
Я обнял его понежнее и сказал:
„Ладно, ребята, никуда не денешься.“ И демонстративно поцеловал Детку в губы.
„Но...“ парни попытались что-то сказать, но Билл остановил их.
„Никаких "но", - улыбнулся он. – Вы уже поняли. Мы с Томом любим друг друга. То, что мы братья и никогда не были педиками, нам не мешает.“
„А-а... Ну счастья вам,“ ребята погладили нас по голове и скрылись.
Билька сел ко мне на коленки и обнял за шею тонкой ручкой. Когда он лежит у меня на животе, сидит на коленках или я несу его на руках или спине, то не чувствую никакого веса – только тепло.
„Тебе точно не было больно?“ спросил я.
„Нет, ну что ты, - покачал головой Билл, но потом посмотрел своими карими глазками в мои и признался: - Ну немножко. Но боль эта была до того приятная...“
Билл лег на спинку, положив головку мне на колени. Когда он лежит, то кажется еще более худым.
„Где тебе погладить, мой котенок?“ ласково спросил я.
Билли взглядом указал на животик, который я ему и начал нежно почесывать. Мой малютка любит это с самого детства. Все началось, когда лет в двенадцать Биллу стало плохо и он мучился болями в животе. Я потрогал его пузико, и крошке сразу стало легче. С тех пор Билл обожает ласки в своей эрогенной зоне.
Мы юркнули под одеяло и там начали продолжать свои нежности. Поцелуи Бильки такие же теплые, как и он сам. Прижимаюсь к нему покрепче и слышу, как бьется его сердечко. Быстро – все еще волнуется. Но я кладу ему руку на грудку, чтобы он успокоился. Мой маленький, тепленький Биллечка. Я люблю его.
ГЛАВА 4 – ПОХИЩЕНИЕ (часть 1 POV Tom)
...Наутро я проснулся в необычайно хорошем настроении. Увидев чуть кудрявую черную макушку у себя на плече, я вспомнил события вчерашней ночи и улыбнулся.
Билли еще спал. Он был еще больше похож на невинного ребенка. Биллины шоколадные глазки были закрыты, реснички подрагивали во сне. Лучи солнца играли на пухленьких губках. Детка, как всегда, почмокивал во сне. Такая уж у него привычка.
Умилившись, я погладил его по нежной щечке, потом осторожно, чтобы не разбудить, нагнулся и поцеловал.
Но тут послышался скрип кровати – Билл зашевелился. Даже странно, что кровать заскрипела под таким маленьким весом. Хотя, наверное, дело было в том, что лежали мы на ней вдвоем, а вместе мы весим почти сто килограммов.
«Доброе утро, солнышко», ласково сказал я, смотря в Биллины сонные, но такие же прекрасные глаза.
Билли сладко зевнул и сказал в ответ:
«Привет, зайчик» – и кинулся мне на шею. Мы просто не могли оторваться друг от друга.
Еще немного повалявшись, мы решили сходить в душ. Так мы всегда делали с утра. Но на этот раз вместе.
Я повязал полотенце вокруг бедер, Билл нацепил какой-то халатик и перекинул свое полотенце через плечо. Потом он прыгнул ко мне на спину, и таким образом я понес его в ванную.
«Легковоз», пошутили Жора и Густи при виде меня с Биллом на спине.
Мы вошли в раскрытую дверь ванной и заперлись там. Раздев друг друга, мы шагнули в ванную и включили воду. Струйки стекали по нашим хрупким телам. Билли обнял меня за бедра, я его – за талию, и так мы стояли, крепко прижавшись друг к другу, минут десять. Потом начали мылиться.
«Томми, дай потру спинку», чуть ластясь, попросил Билли, выдавливая на руки немного геля.
Когда он коснулся меня, я прибалдел и зажмурился. Билька доставлял немеренное удовольствие, лаская меня своими нежными пальчиками. От наслаждения я застонал.
Потом и я потер ему спинку – так же нежно, как и он мне, и легко поцеловал в другую эрогенную зону – за ушком. Билли заворчал от удовольствия. Один из пунктов, из-за которых я зову его котенком.
Из ванной уже Билл вынес меня на руках.
«Ты не бойся, Томми, - говорил он, - я не надорвусь. Ты такой же легкий, как и я.»
...Три часа до концерта. Мы сидим в гримерке. Визажистка Билла колдует над его готичным макияжем, моя замазывает мне парочку лишних прыщей.
«Не болтайте, ребята, - говорит Биллина визажистка, - а то у Билла стрелка вкривь поедет!»
Это был один из тысяч концертов. За два часа до начала я увидел в комнатке за кулисами Билла. Он оживленно смеялся над чем-то вместе с ребятами. Я пригляделся и заметил в Билькиных тонких пальцах... сигарету.
«Билли, ну чего ты куришь? – спросил я ошарашенно. – Тебе же нельзя перед концертом...»
Билл затянулся, пустил клуб синеватого дыма из губок и сказал:
«Я сам не знаю, почему я именно сейчас хочу курить. – Ну курит-то он и так уже сколько лет, но чтобы незадолго до концерта... – Просто нервный я какой-то.»
Я обнял его.
«Полно, Билли, успокойся. Ну котик, все будет окей. Я же с тобой!» Я щелкнул Биллика по его маленькому носику и потрепал за щечку.
Билл потушил сигарету и прижался ко мне. Да, он знал, что нельзя смолить перед концертом, иначе голос будет прокуренный. Но сейчас он заметно нервничал. У него аж руки тряслись.
«Ну что ты так дрожишь, Билли?» спросил я тихонько.
«Волнуюсь», признался Билл и как-то невесело улыбнулся.
Я незаметно чмокнул его и сказал:
«Вот, я с тобой, зай. Не дрейфь, все будет в порядке.»
И Билл как-то успокоился.
Вдруг кто-то начал ломиться к нам за кулисы. Слышались оры, визги, писки и крики «Мы хотим Токио Хотель». Также можно было расслышать вопли «Биииииилл!» и «Тооооооом!».
«Опять фанатье взбесилось», скривился Жора.
«Да... и не говори!» махнул рукой Билл.
А уж меня-то эти упертые бизонки раздражают больше всего. Как они душу чертям готовы продать за один мой поцелуй... или, что еще хуже, за один поцелуй Билла! Нет, они не смогут отнять моего младшенького у меня, не смогут разрушить наш Каулитцест, как бы они ни хотели и ни старались.
Фанатки начали барабанить в дверь. Было слышно – колошматили они не только кулаками, но и ногами, локтями, кедами, сумочками, рюкзаками, табуретками, камнями... короче, чем ни попадя.
«Еще немного – и это стадо бизонов выломает дверь!» нервно произнес Густи.
«Надо же быть такими буйнопомешанными», проворчал Билл.
«Бииииилл!!! Я люблюююю тебяяяяя!!! Тооооом!!! Я хочу от тебя детееееей!!! Мы хотииииим Тоооокио Хотееееель!!!» нет, они просто так не отстанут.
Билл позвал Саки и начал умолять:
«Прогони их, пожалуйста! Они ж покоя не дают!»
«Пожаааалуйстаааа!!!» попросили мы все в один голос. Бодигарт понимающе кивнул и пулей вылетел за дверь.
Раздалось недовольное ворчание, но уже через четверть часа колотушки в дверь прекратились, крики утихли – толпа бешеных бизонок рассосалась.
«Ну слава Богу, смылись», пробормотал я.
Охранник подошел к Биллу и сказал ему:
«Билл, вот тут только одна девушка не хотела отступать. Такая блондинка... Она говорила, что не сдвинется с этого места, пока тебя не увидит.»
«Ммм... эээ... это, конечно, мило, но ты знаешь, что мне сейчас не до девушек», отмазался Билл.
...Концерт прошел на удивление хорошо. Фанатки, как всегда, кидали на сцену все, что попало – от плюшевых мишек до лифчиков.
И почему-то показалось мне, что одна девушка из первого ряда – как раз блондинка – не могла оторвать от нас взгляда, особенно от Билла...
После концерта мы все взмыленные побежали в гардероб. Я тут же опрокинул себе в горло бутылку холодной минералки и, выйдя на бис на сцену, кинул ее в орущих фанаток. Билл тоже швырнул свое полотенце девчонкам. Полотенце полетело по курсу налево и оказалось в руках какой-то блондинки. Приглядевшись, я узнал ее. Та самая, что так сверлила взглядом Билла!
Мы пригляделись. Увидев, что поймала полотенце самого Билла, девушка заорала от радости, начала смеяться сквозь слезы и слать нам воздушные поцелуи. А потом кинула нам на сцену какие-то две баночки.
«Ред булл? Ред бууууулл!» мы аж заплясали на месте. Удрав за сцену, мы сразу же опрокинули в горло энергетический напиток, отчего расходились еще больше.
В отеле. Билл как-то застыл на месте, белый как бумага.
«Билл... Билли... Что с тобой, малыш?»
«Ничего, все в порядке, сладкий Томми...»
«Да ты весь побледнел! В чем дело, Детка?»
«Ай, не знаю, Том... Мне так плохо!!!»
У меня в животе что-то кольнуло, я сам встал как вкопанный. Меня начало как будто наизнанку выворачивать!
«И мне...»
Я рухнул на кровать и проспал до полудня следующего дня.
Часть 2 (POV Bill)
...Я открыл глаза, потянулся и зевнул. Том наверняка еще не встал. Я уже ожидал, что лапка Томми, как всегда, погладит меня по шее и скажет: «Как ты спал, мой сладкий Детка Билли?»
Но этого не произошло. Я подскочил на кровати – моего Томми не было рядом со мной!!!
Я жутко перепугался и решил выскочить из номера и поднять тревогу. Но тут я огляделся... и рухнул обратно на кровать.
Это был не наш номер, а какая-то другая комната – вся в наших постерах! Судя по всему, эта была комната какой-то девушки... девушки?! Меня в дрожь бросило.
Где я, как здесь оказался? Опять ничего не помню! Да что такое! Я надеюсь, о-н-а не переспала со мной, как я тогда с Томом... о нет. Том любит меня, я люблю его. Мы созданы друг для друга, и между нами никто не встанет. Нет!!!
Дверь открылась, и в комнату вошла среднего, где-то метр семьдесят три, роста блондинка. С виду так, ничего особенного. Розовый топик на бретельках, мини-юбочка. Бояться было нечего – абсолютно не мой тип. Не люблю таких надушенных фиф а-ля Пэрис Хилтон. Уж если девушки, то темненькие и чувствительные – очень, например, мне нравятся эмочки.
В то время, пока я думал, эта фифочка, слащаво улыбаясь, села ко мне на кровать, обняла за плечи и пропищала:
«Ах, ну наконец глазки открыл, Билльченок. Как ты спал, моя лапулечка?»
Я ослышался или она действительно назвала меня «Билльченком»? Черт возьми, как меня бесит, когда эти тупые бизонки называют меня «Билликом», «Биллечкой», «Билльченком» и прочими идиотскими прозвищами. Уж если я кому-нибудь разрешал так себя называть, то только Тому.
«Послушай... я не понимаю... как я здесь оказался?» я вытаращил на девушку глаза.
Она же закатила свои голубенькие глазки, накрашенные пошлыми ярко-розовыми тенями, и так же фальшиво пискнула:
«Это неважно, Биллечка. Главное, что теперь мы вместе навсегда...»
И тут я смекнул, в чем дело. Эта девица подмешала в ред булл львиную дозу снотворного! И, едва мы с Томом захрапели, она схватила меня и украла через черный ход! Я похолодел от ужаса.
Фифочка подвинулась ближе ко мне и продолжала:
«Меня зовут Лаура. Знаешь, я твоя фанатка уже как минимум года два! Это была любовь с первого взгляда, Биллюся!» И она прижалась ко мне.
«Пожалуйста, отпусти меня! – закричал я. – Отпусти! Я... я же не готов!»
Но Лаура уже сняла юбку и взялась за топ.
«Я же уже люблю...» упс, только бы не проболтаться! Я прикусил язык вместе с пирсингом.
«...меня, я знаю! – промурлыкала Лаура, медленно стягивая топ. – Это была любовь с первого взгляда, не так ли, Биллик?» И попыталась расстегнуть мне ширинку, но я чудом вырвался и помчался к выходу. Но полуголая Лаура преградила мне путь. Ее взгляд наводил ужас.
«Никуда не уйдешь, Детка, - ядовито проговорила она, - подчиняйся мне!»
Детка?! Я чуть не взорвался! Да как эта накрашенная шлюшка с силиконовыми сиськами посмела произнести то слово, которое только Том имел право использовать в качестве обращения ко мне!!! Но я понял, что если я буду бушевать, то произойдет что-то страшное.
«А что иначе будет?» спросил я, загнанно смотря на нее.
«Вот! – Я задрожал мелкой дрожью, когда Лаура вытащила из-за спины пистолет. – Тогда ты не достанешься никому... Ну не тебя – так твоего братца, этого сладкого Томика!»
При этом имени кровь ударила мне в голову. Я думал даже не столько о себе, сколько о брате. Лаура, увы, знала, где нас найти. Поэтому я хоть и с отвращением, но покорился судьбе.
Когда оно произошло, внутри меня было пусто. Хоть я и спасал жизнь своего любимого Томми, но что он скажет, узнав о моей пускай и насильной измене? Он гордый, он мне не простит.
А Лаура оказалась еще и жуткой садисткой.
«Ты думал, это все, мой сладкий? Ну нет, ты ошибся.» И от «великой любви» она принялась трясти меня, колошматить и кидать под потолок так, что у меня круги перед глазами ходили. Я не кричал – терпел, держась на честном слове. Слезы катились по моими щекам, но я закусывал губы до крови и терпел. Терпел ради моего Томми...
Когда Лаура уже чуть дух из меня не вышибла, то, к счастью, вовремя остановилась. Она подхватила меня, еле живого, на плечо и бросила на улице со словами: «Увидимся, Детка!» - мне показалось, что после последнего слова, в ее устах особенно бесившего меня, она садистски ухмыльнулась.
Сил тащиться к отелю у меня не было. Болело все. С трудом повернув голову, я посмотрел на свое отражение в стекле машины. Просто жесть. Лоб весь в шишках, нос расквашен, под глазами синяки, на левом вообще фингал, губы искусаны, кожа бледная. Кошмар. Но больше всего болела моя душа.
Проползя еще пару метров, я больше не смог и упал.
Ко мне подошел какой-то мужчина.
«Что с тобой, что такое?» ужаснулся он.
«Дайте бумагу... я напишу письмо Тому... я Билл Каулитц из группы Токио Хотель...» забормотал я.
«Бедный мальчик, да у тебя бред! – покачал головой мужчина. – Да ты шагу ступить не в состоянии, бедненький!»
Он взял меня на руки и понес куда-то – я уже не понял, куда...
...Очнулся я в больнице.
ГЛАВА 5 – ХЕППИ-ЭНД (POV Tom)
Когда мне передали, что Билла нашли на улице в плачевном состоянии, я, не медля, помчался в больницу.
Бедненький мой Детка. Такой бледненький, под глазами круги, губы искусанные, весь в ссадинах. Бедняжечка.
Меня пустили к Биллу. Я взял его тепленькую ладошку своей.
«Мой бедненький малыш», пробормотал я и заплакал.
Биллу было так плохо, что он бредил.
«Сука, - орал он, - стерва, уйди от меня! Уйди! Я люблю Тома! Нет, ты меня не получишь, нет не получишь! И Тома тоже не получишь!»
Я покачал головой. Бедняжку кто-то хорошенько отходил. Он даже казался еще худее, чем обычно. Но что это за стерва, с которой он пытается бороться?
«Билли, Деточка моя, успокойся, маленький, - шептал я, - все будет хорошо, крошка...»
Его губки шевелились.
«Том, - бормотал Билл, - мой Томми, прости мне мой поступок! Она заставила меня сделать это. Она хотела отнять у тебя твоего Билли, даже называла меня Деткой... но у нее это не получилось, и не получится ни у кого. Я люблю тебя, Томми. Твой Детка Билли будет верен тебе всегда!»
Тут у меня сердце забилось. Так, что такое?
Билл говорил дальше:
«Она сказала, что убьет тебя, если я не удовлетворю ее желание. Она просто-напросто отъебала меня!.. Прости меня, Том, ПРОСТИ!!! Прости!!! Она заставила меня сделать это с ней.»
Тут у меня сердце упало. ОНА заставила Билла трахнуться с ней и пригрозила убить меня, если он этого не сделает? ОНА же, судя по всему, и исколотила его. Я был в шоке.
А Билл говорил и говорил дальше, хотя и был в бреду. Оказывается, ОНА больно дергала его за волосы, подкидывала под потолок, поставила ему фонарь на глазу, когда он пытался оттолкнуть ее от себя...
«Я... я... Я сам убью ее! За то, что она с тобой сделала!» вот и все, что я мог выкрикнуть.
«Не надо, Томми, - слабым голосом произнес Билл, - не надо так. Эта Лаура...»
В этот момент открылась дверь, и в палату вошла медсестра. Почему-то ее лицо показалось мне знакомым. При виде меня она ахнула.
«Том Каулитц??? И Билл Каулитц!!! Из Токио Хотеля!!!» заорала она и кинулась мне на шею.
Она о чем-то со мной говорила, а потом страстно прошептала:
«А ты очень секси, малыш! – И расстегнула верхнюю пуговицу. – Ну что, хочешь меня?»
Я аж язык проглотил от такой бесцеремонности, при этом представляя себе вытянувшиеся лица всех этих акул пера, которые так любят делать из меня того самого извращенца-всетрахальщика, который кончает уже при виде силиконовых моделек на обложке Плейбоя.
«Ну давай же, поупрямься, покапризничай, - сестра облизнула губы, - люблю капризных крошек!» И сняла шапочку...
При виде нее лицо Билла перекосило ужасом, он закричал:
«Томми, спасайся! Это Лаура! Из-за нее я здесь!!!»
«Что?! Лаура???!!! Ну, дорогуша, настало время нам поговорить, - прохрипел я, обращаясь к этой Лауре. – Зачем ты приставала к моему брату и била его?»
Лаура сразу вся сжалась и промямлила:
«Томми, ну прости, я не знала...»
Я вытащил мобильник и хотел уже позвонить в полицию, но тут же почувствовал ужасный удар по руке. Скорчившись от боли, я обернулся – Лаура съездила меня пистолетом по руке.
«Хочешь вызвать ментовку, крошка Томми? Распрощайся с этой идеей!» Лаура оскалила зубы и навела на меня пистолет.
«Оставь моего брата в покое... – слабым голосом произнес Билл, - мало тебе одного меня, так ты еще и Тома ухайдокать захотела?»
Лаура подошла к его кровати и схватила за виски.
«Ах, я вижу, Детка Билли уже открыл свой маленький ротик. Сейчас он так же быстро его и закроет!» Лаура замахнулась на Билла подушкой, но он – и откуда силища взялась в таком худеньком и слабеньком тельце? – так отпихнул ее, что чуть по стенке не размазал. Оправившись от удара, проклятая Лаура кинулась на меня и попыталась начать потасовку. Я толкнул ее – но она уже успела впиться в меня ногтями и оставить на моей щеке глубокую царапину.
Билл встал с постели и скрутил Лауре руки за спиной – резинкой, которой он в свободное время собирал волосы.
«Оставь! Пусти! Билл! Ты не смеешь ко мне прикасаться, маленький мерзавец! Да отпусти же!»Лаура попыталась пнуть его ногой, но я наступил ей на ногу и стал звонить в полицию. Через пятнадцать минут они уже были здесь.
«Ваши документы, девушка», сказал главный полицейский.
«Вы что, не видите, кого здесь надо арестовывать? – завопила Лаура, вырываясь. – Я тут сидела, никого не трогала, а эти два типа схватили меня и связали! Я здесь абсолютно не причем!»
«Простите, но нам четверть часа назад позвонил один из этих молодых людей и обвинил вас в изнасиловании, избиении и угрозу убийством», сухо продолжал шеф полиции.
«Врут!!! – заорала Лаура. – Врут они все, господин полицейский! Только потому что они какие-никакие звездульки, вы их и оправдываете! Я вас сейчас всех убью!!!» забывшись, крикнула она, вытащила пистолет и принялась грозить его дулом кому попало.
«Ага! Вот и улика, - ухмыльнулся шеф. – И этому молодому человеку – Биллу Каулитцу, кажется, - телесные повреждения нанесли именно вы! И его брату вы тоже угрожали!»
«Вот доказательство, - сказал я, показывая царапину на щеке. – Оцарапала меня именно она!»
«Итак, бросить оружие. И ваши документы!!!»
Лаура дрожащими руками вытащила паспорт. Шеф прочитал его – и у него чуть челюсть не отвисла.
«У входа я спросил, не появлялась ли девушка вашей внешности, - начал он. – Сказали, что появлялась и представилась как Кристина Мюллер. Перед братьями Каулитц вы выдавали себя за Лауру. А в паспорте у вас стоит – Сабрина Келлер! Интересно, как же вас зовут на самом деле?»
«Хорошо, я признаюсь. Меня зовут Менди... Менди Бергер. Мой отец – алкаш, всю семью держит в страхе. Так что я сбежала из дома и стала членом банды. В банде у нас имен нет, только клички. И я там просто Lil‘ Bitch. Я получила поддельный паспорт и должна была менять внешность, пока мы громим. Наш главарь – антифанат группы Токио Хотель и дал мне задание под видом фанатки охмурить близнецов и потом до полусмерти отколотить. Что я и сделала...»
«Значит, вы сознаетесь в совершенном преступлении, Менди?»
«Да... Простите меня, умоляю! – Кристина-Лаура-Сабрина-Менди со слезами кинулась нам в ноги. – Билл... Том... Я и не хотела над вами издеваться... Вы понимаете – это банда... там законы суровые... не ты, так тебя... Главарь зарезал бы меня, если бы я не исполнила это задание... Простите!!!»
«Простим?» спросил у меня Билл.
«Простим», кивнул я.
«Видишь ли, Менди. Тут такое дело... Мы с Томом любим друг друга, - улыбнулся Билл и обнял меня покрепче. – А ты хотела нас убить...»
«Ну простите же! Я заслужила того, что сяду в тюрьму», рыдала Менди. Ее увели.
...Когда все стихло, я снова сел на краешек кроватки Билла и, перебирая его черные волосики, сказал:
«Ну вот, мой Билли. С Менди покончено, ты про нее забудь. Как она могла так ранить тебя...»
«Томми... ты точно на меня не сердишься?» спросил Билл, смотря на меня такими трогательными глазками.
Я поцеловал его в чистый лобик.
«Нет, конечно, сладкий. Ты же этого не хотел, вырывался, мой бедненький. Ну ничего, ты все забудешь. Когда пойдем домой... то есть в отель, я тебе сделаю горячую ванну... хочешь? Могу с твоей любимой ароматической добавкой!»
«Лучше всего будет, если ты будешь лежать со мной вместе в этой ванне!» улыбнулся Билл и погладил меня по щеке.
«...Опять хихикают, наши хохотуны», услышал я за стеной Жору.
«Да брось ты, Жорик. Они же любят друг друга, пусть будут счастливы», ответил ему Густи.
Из ванной действительно доносился хохот – мы с Билькой хохотали дуэтом. Как и обещано было, мы лежали в ванне вместе. Но и тут мы нашли время подурачиться! То Билл плескал на меня водой, то я пытался намылить ему пеной голову, то он опять лез ко мне щекотаться... Но самыми возбуждающими были, конечно, тихие моменты. Ничего не мог представить себе прекрасней Билла, жмущегося ко мне в ароматной пене. Я чувствую тепло его шелковистой кожи даже через горячую воду в ванной.
«Какой ты тепленький», говорю я Биллу и целую в носик.
«Какой ты нежный!» отвечает он мне и чмокает в щечку.
За этим следует поцелуй – не первый, но наверняка не последний. Наши языки сплетаются, мне немного щекотно от Биллиного пирсинга. Билл просто засасывает меня... И мы знаем – если одному из нас плохо, другой из нас всегда на его стороне, мы никогда друг друга не бросим. Недаром Жора все время говорит про нас, когда мы обнимаемся: «Жмутся друг к дружке, как котятки!» И я знаю – ничего не может быть слаще, чем засыпать под бочком у Биллика, поправлять его волосики, если они во сне лезут ему в глаза, носить его на руках. Билли ведь у меня легонький – всего сорок восемь кило, и это при его-то длинном росте. Ему достаточно обнять меня за шею, чтобы я подхватил его под попкой и он уже был у меня на руках. Мой Билли и сам любит все это, и ему ничуть не мешает, когда я бываю чересчур нежен с ним. Но иногда я просто волнуюсь за него – бывает, что и по пустякам. Например, чтобы его невзначай ветром не сдуло... Хотя меня ветер с таким же успехом мог бы сдуть – пятьдесят кило тоже не вес. Но я все же выгляжу поплотнее Билли.
Я обнял Билли за мокрые плечики и поцеловал еще раз. В ответ он лизнул мне носик. Мой сладкий. Теперь нам уже ничто не помешает...
(23.07.2007)
Итак, это сообщество о самых самых самых мегО близнецах - Билле и Томе Каулитц! Администратор - я, 
-БиллёнышЬ-, так что если будут вопросы - все ко мне.=))) У этого сообщества существуют правила - и вот они!
1) Не оскорблять группу Tokio Hotel, участников сообщества и лично админа!;)))
2) Не флудить (реклама сообществ по группе к флуду НЕ относится)! Первый раз прощается, второй запрещается, а в третий полетите в игнор!
3) Бизонские посты нежелательны, но не запрещаются. Истеричные фанатки - тоже люди!
4) Как вы поняли, основная тема сообщества твинцест))) так что не стесняемся и смело выкладываем слеши, фоточки-картиночки и тэ дэ и тэ пэ)))))
5) Не выставляйте фотки с порталов radikal.ru и keep4u.ru - они не отображаются!
Ну вот, собсна, и все... Личный чмаф всем фанатам твинсиков, 
