kot_Baun все записи автора Эленхелл

Оставшись один, принц подошел к зеркалу. Ему было двадцать восемь лет, и он недаром слыл самым красивым из генералов GRIPa. Любимец Темной Звезды, обладатель многих миллионов, пользуясь неслыханной властью, Его Высочество принц Абихан, вел сказочное существование, способное даже спустя столетия вызывать удивление потомков.
Уверенный в себе, убежденный, что законы, управляющие другими людьми, не имеют к нему отношения, уповая на свое могущество, он шел прямо к цели, поставленной себе, хотя бы эта цель и была так ослепительна и высока, что всякому другому казалось бы безумием даже помышлять о ней. Все это вместе придало ему решимости искать встреч с прекрасной и недоступной Кэти Джимисон и, ослепив ее, пробудить в ней любовь.
Итак, принц Абихан остановился, как мы уже говорили, перед зеркалом.
Поправив свои прекрасные золотистые волосы, счастливый и гордый тем, что
близок долгожданный миг, он улыбнулся своему отражению, полный гордости и
надежды.
В эту самую минуту отворилась дверь, скрытая в обивке стены, и в комнату вошла женщина. Принц увидел ее в зеркале. Он вскрикнул - это была Кэти!
Ей было в то время лет двадцать пять или двадцать шесть, и она находилась в полном расцвете своей красоты. Отливавшие изумрудом глаза казались совершенством красоты и были полны нежности и в то же время величия. Она была прелестна, когда улыбалась, но умела выразить и глубокое пренебрежение. Кожа ее славилась своей нежной и бархатистой мягкостью, руки и плечи поражали красотой очертаний, и некоторые художники извели немало холстов и красок рисуя ее портреты. Наконец, волосы, белокурые в юности и принявшие постепенно каштановый оттенок, завитые и слегка припудренные, очаровательно обрамляли ее лицо, которому самый строгий критик мог пожелать разве только несколько менее яркой окраски, а самый требовательный скульптор - больше тонкости в линии носа.
Абихан на мгновение застыл, ослепленный: никогда Кэти не казалась ему такой прекрасной во время боев, когда он видел ее лицо на экране связи, как сейчас, когда она, в простом платье белого шелка, вошла в комнату в сопровождении робота ЭнДи, единственного ее слуги.
Кэти Джимисон сделала шаг навстречу принцу. Абихан упал к ее ногам и, раньше чем девушка успела помешать ему, поднес край ее платья к своим губам.
- Принц, вы уже знаете, что не я оставила то сообщение?
- О да, мадмуазель! - воскликнул принц. - Я знаю, что был глупцом, безумцем, поверив, что мрамор может ожить, снег – излучить тепло. Но что же делать: когда любишь, так легко поверить в ответную любовь! А затем, я совершил это путешествие недаром, если я все же вижу вас.
- Да, - ответила Кэти, - но вам известно, почему я согласилась увидеться с вами? Беспощадный ко всем моим горестям, вы упорно отказывались покинуть этот город, хотя, оставаясь здесь, вы рискуете жизнью и заставляете меня рисковать моей честью. Я согласилась увидеться с вами, чтобы сказать, что все разделяет нас - морские глубины, вражда между нашими организациями, святость принесенных клятв. Святотатство - бороться против всего этого, принц! Я согласилась увидеться с вами, наконец, для того,
чтобы сказать вам, что мы не должны больше встречаться.
- Продолжайте, мадмуазель, продолжайте, прошу Вас! – проговорил Абихан. - Нежность вашего голоса смягчает жестокость ваших слов... Вы говорите о святотатстве. Но святотатство - разлучать сердца, которые бог создал друг для друга!
- Принц, - воскликнула Кэти, - вы забываете: я никогда не говорила, что люблю вас!
- Но вы никогда не говорили мне и того, что не любите меня. И, право же, произнести такие слова - это было бы слишком жестоко с вашей стороны. Ибо, скажите мне, где вы найдете такую любовь, как моя, любовь, которую не могли погасить ни разлука, ни время, ни безнадежность? Любовь, готовую удовлетвориться оброненной ленточкой, задумчивым взглядом, нечаянно вырвавшимся словом? Вот уже три года, сударыня, как я впервые увидел вас, и вот уже три года, как я вас так люблю! Хотите, я расскажу, как вы были одеты, когда я впервые увидел вас?
Я вижу вас, как сейчас. Вы стояли в дверях с бластером в руке. На вас была красная футболка и белые брюки. На ногах черные босоножки с тонкими ремешками охватывающими ваши дивные щиколотки … О да, да, я закрываю глаза - и вижу вас такой, какой вы были тогда! Я открываю их – и вижу вас такой, как сейчас, то есть во сто крат прекраснее!
- Какое безумие! – прошептала Кэти Джимисон, у которой не хватило мужества рассердиться на принца за то, что он так бережно сохранил в своем сердце ее образ. - какое безумие питать такими воспоминаниями бесполезную страсть!
- Чем же мне жить иначе? Ведь нет у меня ничего, кроме воспоминаний! Они мое счастье, мое сокровище, моя надежда! Каждая встреча с вами – это алмаз, который я прячу в сокровищницу моей души. Сегодняшняя встреча - третья драгоценность, оброненная вами и подобранная мной. Ведь за три года, мадмуазель, я видел вас всего два раза: о первой встрече я только что говорил вам, второй раз я видел вас у президента Рамоса…
-Принц, - краснея, прошептала Кэти, - не вспоминайте об этом вечере!
- О нет, напротив: вспомним о нем, мадмуазель! Это самый счастливый, самый радостный вечер в моей жизни. Помните ли вы, какая была ночь? Воздух был неясен и напоен благоуханиями. На синем небе поблескивали звезды. О, в тот раз, мадмуазель, мне удалось на короткие мгновения остаться с вами наедине. В тот раз вы готовы были обо всем рассказать мне - об одиночестве вашем и о страданиях вашей души. Вы опирались на мою руку... вот на эту самую. Наклоняясь, я чувствовал, как ваши дивные волосы касаются моего лица, и каждое прикосновение заставляло меня трепетать с ног до головы. О Кэти! Вы не знаете, какое небесное счастье, какое райское блаженство заключено в таком мгновении!.. Все владения мои, богатство, славу, все дни, которые осталось мне еще прожить, готов я отдать за такое мгновение, за такую ночь! Ибо в ту ночь, мадмуазель, в ту ночь вы любили меня, клянусь вам!
- Принц, возможно... да, очарование местности, прелесть того дивного вечера, действие вашего взгляда, все бесчисленные обстоятельства, сливающиеся подчас вместе, чтобы погубить женщину, объединились вокруг меня в тот роковой вечер. Но вы видели, принц: при первом же слове, которое вы осмелились произнести, при первой вольности, на которую я должна была ответить, я убежала.
- О да, это правда. И всякая другая любовь, кроме моей, не выдержала бы такого испытания. Но моя любовь, преодолев его, разгорелась еще сильнее, завладела моим сердцем навеки. Вы думаете, что, вернувшись на Макрон, спаслись от меня? Вы думаете, что я не осмелюсь оставить моего господина? Но какое мне дело до всех королей на всем земном шаре! Не прошло и недели, как я здесь, мадмуазель. На этот раз вам не в чем упрекнуть меня. Я рискнул милостью моего короля, рискнул жизнью, чтобы увидеть вас хоть на одно мгновение, я даже не коснулся вашей руки, и вы простите меня, увидев мое раскаяние и покорность?
- Да, но тогда мы были союзниками… Теперь мы вновь враги. Мы не можем видеться, принц.
- Я лишен возможности видеть вас, мадмуазель, - что ж, я хочу, чтобы вы каждый день
слышали обо мне. Знаете ли вы, что за цель имеет новый коварный план, который я замышляю? Удовольствие увидеть вас. Я не могу надеяться с оружием в руках овладеть Макроном, это я знаю. Но за этой войной последует заключение мира, заключение мира потребует переговоров, вести переговоры будет поручено мне. Тысячи людей, правда, за это счастье заплатят своей жизнью. Но мне не будет до этого никакого дела, лишь бы увидеть вас! Все это, быть может, безумие, бред, но скажите, у какой женщины был обожатель более страстный?
- Принц, принц, в свое оправдание вы приводите доводы, порочащие вас. Доказательства любви, о которых вы говорите, - ведь это почти преступление.
- Только потому, что вы не любите меня, мадмуазель. Если бы вы любили меня, все это представлялось бы вам иным. Но если б вы любили меня... если б вы любили меня, счастье было бы чрезмерным, и я сошел бы с ума! Да, даже мадам Джералдан, менее жестока: Блейд любит ее, и она отвечает на его любовь.
- Мадам Джералдан не была пилотом Бетты, - прошептала Кэти, не в силах устоять перед выражением такого глубокого чувства.
- Значит, вы любили бы меня, вы, мадмуазель, если б не были пилотом? Скажите, любили бы? Осмелюсь ли я поверить, что только долг заставляет вас быть столь непреклонной? Могу ли поверить, что, будь вы мадам Джералдан, бедный Абихан мог бы лелеять надежду?.. Благодарю за эти сладостные слова, о моя прекрасная Кэти, тысячу раз благодарю!
- Принц, вы не так поняли, не так истолковали мои слова. Я не хотела сказать...
- Молчите, молчите! – проговорил Абихан. - Если счастье мне даровала ошибка, не будьте так жестоки, чтобы исправлять ее. Вы сами сказали: меня заманили в ловушку. Возможно, мне это будет стоить жизни... Так странно: у меня в последнее время предчувствие близкой смерти... - И по устам принца скользнула печальная и в то же время чарующая улыбка.
- О, господи! – воскликнула Кэти, и ужас, прозвучавший в ее голосе, лучше всяких слов доказывал, насколько сильнее было ее чувство к принцу, чем она желала показать.
- Я сказал это, мадмуазель, отнюдь не для того, чтобы испугать вас. О нет! То, что я сказал, просто смешно, и поверьте, меня нисколько не беспокоит такая игра воображения. Но слова, только что произнесенные вами, надежда, почти поданная мне, искупили заранее все, даже мою гибель.
- Теперь и я признаюсь вам, принц, - проговорила Кэти.- И меня тоже преследует предчувствие, преследуют сны. Мне снилось, что я вижу вас: вы лежали на земле, окровавленный, раненный...
- И Лебедь был взорван? - перебил ее принц.
- Да, именно так, принц: на обломках вашего флагмана. Кто мог рассказать вам,
что я видела такой сон? Я поверяла его только богу, да и то в молитве.
- Этого довольно, мадмуазель. Вы любите меня, и это все.
- Я люблю вас? Я?
- Да, вы. Разве бог послал бы вам те же сны, что и мне, если б вы меня не любили? Разве являлись бы нам те же предчувствия, если б сердце не связывало наши жизни? Вы любите меня, моя Кэти! Будете ли вы оплакивать меня?
- О, боже! Боже! – воскликнула Кэти Джимисон. - Это больше, чем я в силах вывести. Принц, молю вас, ради всего святого, оставьте меня, уйдите! Я не знаю, люблю ли я вас или нет, но я твердо знаю, что не нарушу своих клятв. Сжальтесь же надо мной, уезжайте! Если у меня будет хоть мысль, что любовь ко мне стала причиной вашей гибели, я не перенесу этого, я сойду с ума! Уезжайте же, уезжайте, умоляю вас!
- О, как вы прекрасны сейчас! Как я люблю вас! – проговорил Абихан.
- Уезжайте! Уезжайте! Молю вас! Позже вы вернетесь. Вернитесь сюда в качестве посла, в качестве министра, вернитесь в сопровождении скилатронов, готовых защитить вас, роботов, обязанных охранять вас... Тогда я не буду трепетать за вашу жизнь и буду счастлива увидеть вас.
- Неужели, правда то, что вы говорите?
- Да.
- Тогда... тогда в знак вашего прощения дайте мне что-нибудь, какую-нибудь вещицу, принадлежащую вам, которая служила бы доказательством, что все это не приснилось мне. Какую-нибудь безделушку…
- И вы уедете... уедете, если я исполню вашу просьбу?
- Да.
- Немедленно?
- Да.
- Вы вернетесь к Темной Звезде и не будете подвергать свою жизнь опасности?
- Да, клянусь вам.
- Что же вы хотите?
- О сущую безделицу… Бимлер.