gayfield все записи автора Предупреждение автора: практически флафф :) Всё очень мило :) Говорят, даже слишком ;)

Автор: Гейфилд
Название: В летний полдень
Жанр: романтический слэш
Пейринг: Феанор/Махтан
Посвящение: Julajn за идею, за вдохновение и за всё :) Да, есть такой пейринг ;)



– Так ты женишься на моей дочери? – спросил Махтан, забирая в большие тёплые ладони узкую и всегда ледяную руку Феанора. – Она ведь нравится тебе?
Феанор молча смотрел на его застывшее в выражении ожидания лицо, на мягкие рыжие кудри, на длинные тёмно-пепельные ресницы, так прелестно оттеняющие бледную морскую зелень его глаз, потом сел ближе и тихонько уткнулся лицом в плечо Мастера. Махтан обнял его за плечи.
Они были совсем непохожие. С Махтаном Финвэ подружился ещё у Куйвиэнэн, и, хотя их отношения не утеряли с тех пор своей теплоты, Король Нольдор слишком разительно отличался от своего друга. Прямой, черноволосый, с пронзительными глазами, в неистовости движений Финвэ затмевал всех. Когда он проходил мимо, эльдар невольно склоняли головы и почтительно смотрели ему вслед. Он был вождь, истинный повелитель; видимо, сам Эру сотворил его для правления. Махтан говорил тихо и плавно, вопросительно глядя в глаза: всё ли понимаешь? Даже незнакомых он при встрече дружелюбно брал за руку и улыбался им, так что собеседник оказывался очарованным с первой встречи. Превосходный Мастер, Махтан никогда не допускал грубости в отношении даже самых неодарённых своих учеников, не ленился всё объяснить, и потому его обожали дети. Они всегда толклись в его кузнице, в мастерской и даже в доме, стайкой бежали за ним по улицам, веселясь и приставая с вопросами, и жена Махтана частенько шутила:
– Когда у тебя родились свои дети, ты вообще их заметил в этой толпе?
Оставшийся без матери Феанор рос замкнутым и угрюмым, а властный и нетерпимый Финвэ только подстёгивал процесс отчуждения сына, набрасываясь на него без дела, то и дело шпыняя и ругая за каждый пустяк. Тем не менее, Феанор любил его – той угрюмой, отчаянной и тайной любовью, какой любит единственного хозяина битая, всегда голодная собака, готовая вопреки его жестокости броситься на любого, кто посмеет ему угрожать. Многие говорили, что Финвэ стоило бы быть с сыном помягче, но своевольный Нольдоран оттого лишь больше раздражался и, не желая смотреть правде в глаза, винил во всём дурной нрав сына.
Но ещё до рождения своего первенца Махтан незаметно сдружился с сыном лучшего друга. Феанор не привык к эльфам, которые ласково смотрят и гладят по голове, и поначалу шарахался, но постепенно Махтан его приручил. Финвэ к их дружбе относился снисходительно, тем более что при отце Феанор вёл себя сухо и строго. Впрочем, стоило Финвэ отлучиться (а такое случалось часто), Махтан и маленький принц Нольдор устраивали весёлую возню, и зачастую переворачивали с ног на голову всё, что было в замке. Когда Феанор подрос, он начал приходить к Махтану в кузницу, и тогда прочие дети таинственным образом исчезали, позволяя им работать только вдвоём.
Первый раз Махтана поцеловал сам Феанор. Они стояли друг напротив друга, опираясь на стол, и напряжённо разглядывали карту горного хребта Пеллори. Кузнец даже не понял сначала, что произошло; губы Феанора дёргано и неумело тыкались в его шею; потом молодой эльф молча обнял его за плечи, опёрся левым коленом на стол и поцеловал удивлённого наставника в губы.
– Что с тобой, Феанаро? – ласково спросил Махтан, когда поцелуй оборвался, и принц уставился на него испуганными горящими глазищами. – Тебе нехорошо?
– Тебе понравилось? – спросил Куруфинвэ резко.
– Я не знаю…
Феанор сник. Махтан осторожно сжал его плечо.
– Мой хороший, ты знаешь, что так положено делать только с тем, кого по-настоящему любишь?
– А я тебя люблю, почему мне нельзя так делать? – с вызовом вскинулся Феанор.
– Но мой дорогой, у меня уже есть жена…
– Тебе только это мешает?
Да, глаза у нольдо были бешеные, как у тех бесстрашных эльфов, что только проснулись у берегов Озера Пробуждения. Махтан смотрел на него как зачарованный, ему казалось, что сейчас на глаза навернутся слёзы, так ярко вспомнились ему дикие леса Средиземья и опасная, но великолепная жизнь. Феанор был тоненький и совсем молодой, яростный и в то же время жутко беззащитный, и Махтан не устоял, обошёл стол и обнял юношу за плечи, прижал к себе, погладил по голове…
– Я тебя тоже люблю, милый. Только давай без истерик. Ты для меня очень важен, наверное, даже важнее всех… у моей жены, детей, друзей есть другие друзья и родичи, любимые, кто-то, кто для них важен, а ты у меня совсем один, только я да Финвэ… Мы оба тебя не оставим, ты ведь знаешь… я всегда буду тебя любить… Даже когда ты женишься и у тебя будут дети, я буду любить тебя, мой маленький… не плачь…
Феанор плакал, судорожно, задыхаясь, захлёбываясь страшными утробными всхлипами, и исступлённо прижимался к Махтану, вцепившись в него обеими руками. Дай он себе волю, забудь о приличиях, и зубами бы вцепился в одежду Мастера, лишь бы не прогнали.
– А можно… я не… женюсь?..
– Но как же так… а дети?
– Не… хочу…
– Ну ладно… всему своё время, мой любимый… Феанаро, не надо, не переживай… всё хорошо… я ведь рядом, милый…
***
Любовниками они не стали. Изменять жене Махтан не смог бы, а Феанору нужно было скорее физическое проявление любви и внимания, чем настоящая, «взрослая» связь. Впрочем, то, что не заходило за рамки позволительных родственных ласк, Махтан не пресекал. Ему самому нравилось, как Феанор, стремительно входя в мастерскую (все дети испарялись как по команде), обнимает его за шею и целует в губы, долго и требовательно, прикрывая глаза от наслаждения. Тогда острая, почти материнская, если такое слово могло быть применимо к мужчине, любовь Махтана к обделённому ребёнку становилась ещё острее, и в целой Арде для него не было никого дороже.
Шло время. Тоненький подросток превратился в изящного, на редкость сильного юношу. Стали шире хрупкие плечи, выправилась осанка, по улицам он шёл теперь гордо, едва поглядывая на остальных, а не сутулясь и пугано озираясь, как прежде, и перед ним, как и перед его отцом, расступались и склоняли головы. Финвэ ввёл в свой дом Индис, намечался Финвион-второй. Король напирал на то, что первенцу пора жениться, а юная дочь Махтана, озорная и смышлёная не по годам Нэрданэль, гроза всех сорванцов и кумир малолетних озорников, первая в Валиноре по скачкам на конях без седла, уже засматривалась на друга своего отца и при случае забегала в мастерскую «поздороваться с гостем». Мягкие черты отца в ней разбавила яркая, дерзкая кровь матери, и те же медно-рыжие волосы у неё вились лихими кудрями, а голос звучал звонко, громко, и смеялась она заливисто, закидывая голову, двигалась быстро и безошибочно, а сказанного никогда не повторяла.
– Она ведь нравится тебе, – сказал Махтан, и сам удивился, какую боль ему причиняют собственные слова. Он втайне хотел, чтобы дикий, страшно одинокий в своём белом замке мальчишка принадлежал только ему, чтобы можно было по-прежнему скрывать от себя любовь к нему и жажду обладания только им, им одним, и плевать на жену, на взрослых детей… ведь только с ним в светлом Валиноре чувствуешь себя дома – такое восхитительное ощущение, какого не было даже дома у очага, рядом с любимой супругой и детьми. – Нравится, я вижу.
– Нравится, – тихо сказал Феанор, усмехнулся и поднял голову, посмотрел Мастеру прямо в глаза. – Она похожа на тебя.
И он запустил руку в мягко вьющиеся шёлковые волосы Махтана, еле слышно вздохнул и поцеловал.
– Но люблю-то я тебя, Махтан, и никого больше.
– Ты, возможно, любишь во мне отца…
– Отец у меня уже есть, – твёрдо сказал Феанор. – И его я тоже люблю. Но тебя… тебя люблю особо… наши фэар нашли друг друга, разве не так, разве ты не чувствуешь?
Махтан опустил глаза.
***
В летний полдень отец семейства неторопливо, основательно, как большой рабочий муравей, собирал свои вещи.
– Совсем с ума сошёл, дурак старый?! Иди, иди, ещё вернёшься!..
Жена, разумеется, кричала. Она всегда кричала, она вообще никогда не могла удержать в узде свой бурный темперамент, и Махтан знал, что у неё есть другие возлюбленные, кроме него, но мирился. Он по природе был слишком спокоен. Сыновья промолчали, младший, кажется, даже отнёсся с одобрением к решению отца. Нэрданэль смотрела поражённо и так и не сказала ни слова.
Махтан кивнул им на прощание. Разговор лучше на время отложить. Чтобы эмоции стихли, а буря улеглась.
Молчаливый Феанор чёрной тенью ждал у двери. Помог погрузить на вьючную кобылу вещи, ободряюще хлопнул по плечу и впервые на памяти Махтана широко и счастливо улыбнулся.
Ехали к стоящему на отшибе домику Феанора тоже преимущественно молча, только раз принц Нольдор не удержался и спросил:
– Почему именно сейчас, Махтан?
– Понимаешь, – нежно улыбнулся Мастер, и в зыбком лиричном полусвете леса эта улыбка сделала его особенно красивым, трогательно добродушным и совсем молодым, даже моложе его не по годам сурового и сдержанного спутника, – когда я понял, что ты можешь жениться, оказалось, я вовсе не хочу тебя терять. А если бы… – Тут кузнецу стало страшно от пришедшей в голову мысли. – Если бы я сказал, что ты должен жениться, ты женился бы?..
– Нет, конечно, – даже обиделся Феанор и подъехал к нему совсем близко. – Я, в отличие от тебя, всегда знал, чего хочу. И я добивался бы тебя до полной победы. – Он хищно, с отцовским жестоким юмором, улыбнулся. – Тем более я чувствовал, что ждать остаётся недолго.
И с прежней беззащитностью он прижался к плечу своего возлюбленного и воспитателя, с наслаждением чувствуя на спине привычную тёплую руку, столько раз прогонявшую его кошмары.
– И правда, дурак я старый, – фыркнул Махтан, его дыхание растрепало вечно находящиеся в движении и беспорядке космы Феанора. – Такое счастье чуть не прохлопал.
– Я бы тебе не дал меня прохлопать, – снова надулся Финвион. – А что, ты на самом деле – счастлив?
– Ну конечно, – кивнул Мастер и сжал его руку. – Как никогда в жизни.
Так они и ехали до теперь уже общего дома, не разнимая рук, и лицо Феанора то невообразимо бледнело от волнения, то покрывалось рваным лихорадочным румянцем от счастья и какого-то смутного предвкушения, в то время как с губ Махтана не сходила лёгкая, чуть сумасшедшая восторженная улыбка, а лошади, чувствуя такое дело, шли смирно и даже не вздрагивали от внезапных шорохов, не мешая своим хозяевам наслаждаться долгожданным моментом воссоединения.

25.10.2007