Эти товарищи, которые нам совсем не товарищи, и в 21 веке чтят пиратские
традиции. Медузы кошмарят тропические воды Атлантического и Тихого
океанов. Иногда Гольфстрим несет медуз и севернее, устраивая им
высадку в Нормандии и на английский берег.

Португальским корабликом медузу назвали из-за необычной формы пузыря, который держит беспозвоночное на плаву.

Вместо палубы у нашего кораблика 30-сантиметоровый пузырь, наполненный газом —
он держит медузу на плаву. Из оружия — щупальца до 30 метров! Увы,
спрятаны гигантские тентакли под водой, потому оценить угрозу, исходящую
от беспозвоночного, с берега — нереально. Слава Посейдону, что для
особо одарённых физалия воспользовалась универсальным биологическим
сигналом, предупреждая о своей токсичности — медуза разукрасила тушку
в неоновых оттенках.

В Австралии из-за яркой окраски физалий называют синими бутылками.

А теперь узрите величие природных биотехнологий. Ибо физалия — она вам
не медуза, а... колония из четырех разных организмов-полипов,
функционирующих как единое целое! Тот самый пузырь
(пневматофор по-научному) отвечает за плавучесть, а остальные борются
за живучесть. Кто-то ответственный за пищеварение,
кто-то — за размножение, кто-то — за выработку боевых отравляющих
веществ. Причем друг без друга они совершенно нежизнеспособны, прямо как
отдельные детали корабля. Если кинуть мачту и штурвал в море, вряд ли
они поплывут, верно?

Итак, подняв голубые паруса, наши знакомые, гонимые ветрами и течениями,
движутся к берегам. Все живое, чего касаются их многометровые тентакли,
становится либо обедом (мелкие рыбешки), либо пациентами ближайших
больниц на побережье. Каждый год ранений от этих затейливых
организмов выхватывают около 30.000 людей.

Пляж, возле которого армада терпит кораблекрушение после шторма, считается
захваченным "португальцами", и доступ туда закрывается..

Чтобы получить непередаваемо-острые ощущения, достаточно наступить даже
на засохший оторванный щупалец! Известны и летальные исходы — по составу
отрава физалии похожа на яд кобры. Правда, дозируется она по-другому,
и зачастую в этом — ключ к спасению на этапе доврачебной помощи.

Большому кораблю — большая торпеда. Справиться с такой флотилией без вреда для
собственного здоровья способны лишь морские черепахи, голожаберные
моллюски-главки и улитки-янтины.

Последние поступают весьма подло: сначала просят кораблик добросить по-братски
до центра, а потом, закрепившись на пузыре, по-тихому сжирают
блабла-драккар. Однако учитывая, что португальские
кораблики размножаются почкованием, да еще и в промышленных масштабах,
на их численность подобные заподлянки не влияют.

Как и у любого злодея, у физалий есть персональный приспешник — номеус,
или пастушок. Приживала трется возле щупалец нашего героя, демонстрируя
морским обитателям мнимую безопасность подобных маневров. Сам номеус
избегает ярость карающих тентаклей за счёт иммунитета к яду, но вот
другие жабродышащие об этом не знают...

По итогу знакомство других водоплавающих с пастушком проходит по одной схеме:

— Че-как?

— Да вот, беззащитную медузу без морской соли доедаю, подплывай, могу поделиться!

И вот, алчная рыбёха уже жаждет поживиться беспозвоночным по "примеру"
пастушка. Но, как известно, бесплатный сыр бывает только в мышеловке —
незадачливого морского обитателя, что повёлся на уловку
пастушка, парализует ядом. Физалия трескает добычу, а пастушку достаются
объедки с барского стола.