МАРШ НА ТРИ ЧЕТВЕРТИ

Мы мирные люди, но наш тендерайзер,
вернее, диспойзер и даже трансмиттер,
простите, трансивер, нет, наш бронепоезд
стоит на опасном, запасном, где божия
птичка не знает труда обезьяны
и многого знанья во многой печали
и просто идёт по опасной-запасной
дорожке к окрошке, к обвалке, к шарошке,
к развилке на вилке, разделке на белки,
на полки, на пилки, на прялки и грелки,
а там бронепоезд, он мирный трансмиттер,
он только транслирует, что мы за мир, мы
за мирное детство, где божия птичка,
опять же, не знает труда и печали,
но если ружьё, то хоть раз, да придётся,
хоть в третьем, хоть в акте, пусть даже и в пятом,
и жахнет, и грохнет, и пухнет, и сохнет,
и чахнет, пугая окрестных народов
немирного детства нездешнюю старость,
и, зубы сжимая, скрежещут когтями
немирные пастыри мирных народов,
а божия птичка — лети себе с богом,
ведь наш бронепоезд вот именно нынче
как жахнет, и это зовётся салютом,
салатом, сарматом, — сплошной санаторий,
аж жуть почему-то идиллию тратить, —
не лучше ли прятать? — не лучше — не спрячешь,
вот мы и не прячем, вот мы и не плачем —
мы просто не знаем труда и печали,
из нас обезьяны доныне не вышли,
из нас человека и завтра не станет,
и вовсе не станет, поскольку как жахнет,
так даже и пыль разбежится в испуге,
а труд, что из орангутанга построил
смешное подобие бога — для птичек.

Лети себе, птичка, плыви себе, рыбка,
туда и обратно к своим антиподам,
с заходом к медведям, китам и тюленям,
в расчёте на вечность в английской раскладке,
в страдании, что украшает героя
поэмы без оного, смейся, рептилий,
над кембрием и над его белемнитом,
уснувшим навек под жужжанье салюта,
покуда спешит воспалённый рептилий
догнать горизонт и оптической оси
смещенье исправить великой кувалдой.

Мы мирные люди, но наш органайзер,
мы мирные люди но наш синтезатор,
мы мирные люди, но наш ли — не помним.

14.01.16

http://t-s-kot.livejournal.com/574962.html