Российские политики постоянно в публичном пространстве разговаривают с каким-то Западом. Особенно после 18 марта. Вот, мол, на тебе, Запад, из-за тебя мы выбрали навечно Путина. Или вот теперь то ты, Запад, поймешь, что санкции бесполезны!

Запад это кто? С кем они разговаривают?

С республиканцами? С демократами? С анархистами? С социал-демократами? С зелеными? С христианскими демократами? С националистами?

Может они говорят с Польшей? Или с США? Или с Исландией? Или с Грецией? С Болгарией?

С прошлыми выбранными политиками, с нынешними или с будущими? С Бушем? С Обамой? С Саркози? С Берлускони? С Меркель? С Ильвесом?

С брутальными консерваторами Юты или Аляски? Или с интеллектуалами-леваками университетов Франции? Или с князем Монако? Или со священниками с Афона?

Кто этот Запад-то? Что за воображаемый божок в голове у наших политиков?

Они вообще врубаются, что Запад это куча стран со сменяемой властью, где сегодня к власти приходят одни, завтра другие. Это ветер. Армада парусных кораблей, плывущая к новым берегам, плывущая в будущее.

К кому конкретно из этого сонма стран обращаются вожди нашего племени? И, главное, что хотят сказать?

Чтобы не плыл туда, не открывали ничего нового? Бесполезно ведь. Доплывут и откроют.

Чтобы не замечали стрел с ядом, выпускаемых в них? Тоже бесполезно. Будут замечать.

Они не виноваты, что мы упрямо сидим на своем острове и не хотим никуда плыть. У нас есть достаточно пальм, чтобы строить корабли. Наше племя само решило направить пальмы только на строительство хижины вождя и его приближенных. Ну и немного на остроги для тех, кого племя должно вечерком сожрать. Запад тут не при чем.

Конечно, западный мир есть как явление. Но его не ухватишь. Это не один политик и не одна страна. Это пространство людей, любящих свой труд, ценящих свой голос, уважающих право частной собственности, и людей довольно таки сострадательных к нуждам других. Кому тут грозить кулаком? Нет кого-то одного, кто из-за угрозы ядерным взрывом захотел бы быть частью чего-то отсталого.

Еще не так давно наш остров был частью этого Запада. Так же плыл, то быстрее, то медленнее, но со всеми. Но однажды сел на риф, оброс ракушками и покрылся песком. И больше не хочет никуда плыть.

И теперь каждое утро встают российские политики. Поправив набедренные повязки, забираются на немногие оставшиеся пальмы и грозят кулаками неведомому свободному необъятному Западу, влекущему за собой не цепляющиеся за прошлое острова.