Для проекта День железной логики в Заповеднике Сказок

Сказка

Не успела бригантина «Софья» пришвартоваться в холодных водах лодырбургской гавани, как над капитанским мостиком завис жёлто-красный квадрокоптер местной курьерской службы.
— Срочное сообщение для капитана Селёдкина, — строго прожужжал он.
Дежуривший на мостике боцман Дудкин ответил:
— Селёдкин отправился к капитану порта. Я за него.
Дрон, едва заметно моргнув глазком лазерного сканера, оценил боцмана, развернулся и со словами «Извините, только лично в руки» умчался в сторону портовой администрации.
— Вот ведь! — одобрительно проворчал ему вслед Альберт Семёнович. — Фитюлька-фитюлькой, а субординацию понимает.

Сообщение, настигшее Селёдкина у дверей портового бизнес-центра, содержало в себе приглашение в Королевский университет, куда он и поспешил сразу же после портовых формальностей. Селёдкина незамедлительно принял профессор Ола Альгоритмуссен.
— Мы знакомы, капитан. Я возглавляю лабораторию перспективных исследований.
— Как же, как же, — добродушно подтвердил Селёдкин, крепко по-капитански пожимая руку профессору, — в деле загадочных шмирских персиков ваша лаборатория была на высоте.
— Значит, вы помните, что под моим руководством находится программа развития мыслящих машин, — продолжил профессор. — Это важное направление развития цифрового мира.
— Развивать мыслящие машины конечно же важно, — с лёгкой иронией заметил Селёдкин. — Но развитие мыслящих людей важнее. В этом направлении человечеству ещё работать и работать.
— Да, капитан, люди в массе ведут себя алогично. Однако по мере развития искусственного интеллекта возникают интереснейшие возможности…
— Простите, дорогой профессор,— оживился Селёдкин, — простите, что перебиваю, однако позвольте сначала поинтересоваться: как поживает искусственный интеллект, что помог нам расшифровать таинственные шмирские письмена?
— Хм… собственно, об этом я и собирался поговорить. Мы давно ждали вашего прибытия в Лодырбург, чтобы обсудить кое-какой деликатный вопрос…
— Удивлён и заинтригован! Слушаю вас внимательно, профессор.
— Письмена, о которых вы упомянули, заставили нас обратиться к проблеме острова Невезения.
— Что? — переполошился Селёдкин. — На острове проблема?
— Уйма проблем, капитан. Вам ли не знать, с какими проблемами столкнулась там наука.
— Так вы о тамошних аномалиях! — У капитана отлегло от сердца. — А я уж было подумал, беда приключилась, пока меня там не было.
— Простите, если заставил вас волноваться, капитан. Дело в том, что после исчезновения моего коллеги профессора Зуда Настырлихсона тамошние аномалии остались без внимания науки.
«А может оно и к лучшему?» — подумал капитан Селёдкин, но, видя одержимость в глазах профессора, не стал высказывать эту мысль вслух.
— Учитывая таинственную опасность, университет решил отправить туда искусственный интеллект, — доверительным тоном сообщил Алгоритмуссен. — Этот новейший искин предназначен для работы в широком диапазоне автономности. Он предельно универсален и способен делать прогнозы, давать рекомендации и предлагать решения для любых процессов и феноменов в реальных или виртуальных средах. Мы намерены испытать его в полевых условиях.
— Весьма интересно.
— Есть лишь одно затруднение…
— Вы хотите, чтобы я его туда доставил, — догадался Селёдкин.
— Мы навели справки. Страховые компании признают только вас, — развёл руками Альгоритмуссен. — Вы единственный, кто способен прокладывать безопасный маршрут через Море Недоразумений, и только вы можете доставить наш груз на остров Невезения.
— Груз? — возмутился Селёдкин. — Я не ослышался? Нет-нет, я решительно против…
— Предвидя ваш отказ, капитан, — деловито продолжил Альгоритмуссен, — я заручился поддержкой попечительского совета и уполномочен предложить вам тройной грузовой тариф и звание почётного профессора нашего университета. Кроме того, королевская канцелярия подготовила указ о назначении вас, капитан, лодырбургским послом доброй воли, если вы…
— Вижу, вы неверно истолковали мои слова, дорогой профессор. Позвольте мне объясниться. Я категорически отказываюсь считать искусственный интеллект грузом. И если наука хочет, чтобы я доставил его на остров Невезения, на моей палубе он может находиться только в качестве гостя.
— Но, капитан!
— Я настаиваю.
— Это так неожиданно!
— Искин способен работать в широком диапазоне автономности. Это ведь ваши слова?
— Да, но… как же тройной тариф?
— Раз нет груза, нет и тарифа, — парировал Селёдкин. — Логично, не так ли?
— Да, пожалуй, — согласился сконфуженный профессор. — Погодите, а что насчёт почётных титулов?
— Когда титулы становятся предметом торга, они теряют всякое отношение и к заслугам, и к почёту. Забудем это недоразумение, дорогой Альгоритмуссен.
— Мне есть чем возразить, — сказал ошеломлённый профессор. — Но я уважаю вашу точку зрения!
— Бригантина «Софья» покидает Лодырбург в следующую пятницу в пять утра по местному времени. Полагаю, уважаемый искин будет пунктуален и прибудет на корабль вовремя.
— Об этом не беспокойтесь, капитан.
— Вот и славно. Рад помочь передовой науке.

Университетские инженеры упаковали искина в белый корпус, придав ему вид симпатичного андроида. Перед появлением необычного пассажира капитан собрал всех в кают-компании.
— Зарубите на носу: это не игрушка. Да, он лютаниевый, но не робот. Берите выше — это искусственный интеллект! Короче, считайте, что это наш гость.
— А разговаривать с ним можно? — осторожно поинтересовался юнга Земляникин.
— Можно, — кивнул капитан, — если сам захочет.
— А как же нам эту фитюльку звать-величать? — спросил озадаченный боцман.
— Альберт Семёнович! Прошу отнестись уважительно. Чтоб никаких обидных вольностей!
— Так что, у него и имени нету?
— Нет, так будет.

Боцман Дудкин, между прочим, как в воду глядел. На все расспросы искин скучно отвечал: «Я искусственный интеллект ай-кью триста шестьдесят», чем сильно разочаровал команду.
— Ничего-ничего! — успокоил скептиков капитан. — В пути обвыкнется. Главное не имя, главное логика. Видели, как он нашего доктора в шахматы обыграл? То-то же!
Доктор Грошиков, оставив надежду на шахматный реванш, пять дней кряду до хрипоты спорил с искином о методиках лечения тропических болезней, после чего пил успокоительное из аптечки и ворчал:
— Тоже мне корифей! Однако в совершенстве владеет статистическим распознаванием и классификацией паттернов. Что да, то да.

А кок Цыбульченко искину сразу сказал:
— Ты, ай-кью, борщей не ешь и в компотах не разбираешься, тебе на камбузе делать нечего.
— Во-первых, я знаю тридцать рецептов борщей и полста рецептов компотов, не считая киселей и морсов. А во вторых, могу чистить рыбу, лук и картошку.
— Сработаемся! — воскликнул обрадованный кок и крепко подружился с искином. Со временем тот получил у кока добро на то, чтобы подавать на стол обеды.

На тринадцатый день плавания искин заглянул в капитанскую рубку и сообщил:
— Входим в зону низкого давления, капитан, прямо по курсу формируется ураган.
— С чего бы вдруг? — хмыкнул штурман Крабов. — Ты, брат, ври, да не завирайся. Прибор показывает «Ясно». — И щёлкнул пальцем по старому барометру, помнившему ещё белобрысый ёжик Селёдкина. А у барометра присохшая от морской соли стрелка — скок! — и отлипла на отметку «Буря».
— Спасибо за своевременное предупреждение! — похвалил искина Селёдкин и так зыркнул на штурмана, что того в полсекунды сдуло — умчался поближе к рангоутам и парусам, подальше от капитанского гнева.
Со стороны посмотреть, искин в своём белом корпусе — ну чисто лодырбургский мажор в оперном фраке. Однако же никакой работы не гнушался — во всё дотошно вникал, старался быть полезным. Доходило до курьёзов: он и на ванты порывался вслед за матросами, но капитан строго осадил:
—Лишнее это! — сказал капитан. — Университет вас учил уму-разуму не для этих плясок. У нас есть, кому плясать на реях. Так что давайте, дружище, без глупостей. Ваше дело — логика.

Моряки словечко подхватили да так Логикой искина и прозвали. Ну и окончательно убедило команду в том, что он действительно интеллект, когда тот пристрастился слушать по вечерам морские байки в кают-компании — как и все, полюбил капитанские сказки. Впрочем, это как бы и неудивительно.
Путь от Лодырбурга да по Морю Недоразумений — неблизкий. Долго ли, коротко ли — пролетели недели-месяцы, тысячи трудных морских миль остались за кормой, и однажды две точки на карте сблизились, и опасное путешествие подошло к концу: в закатных лучах солнца на горизонте показались знакомые очертания прекрасного острова.
Чайка-разведчик, посланная Селёдкиным ещё накануне, заранее оповестила старейшин о прибытии «Софьи». И снова всё было, как много раз до этого.
К месту якорной стоянки бригантину сопровождал почётный эскорт юных ихтиандров на больших черепахах. На берегу горели большие яркие костры. Торжественно гремели бубны, свистели весёлые флейты. Смуглые островитянки встречали моряков приветственными плясками, им оглушительно вторил птичий хор вечернего леса. В лучах быстрокрылого тропического заката длинные тени танцовщиц словно подзадоривали языки костров, тянувшиеся ввысь, в родную стихию — к далёким звёздам на стремительно чернеющем южном небосклоне. Души уставших моряков во всём этом праздничном гаме наполнялись смирением и уютом.

Прощаясь, Селёдкин напутствовал искина, стоявшего в кругу танцовщиц с такой же, как у всех, жасминовой гирляндой на шее:
— Ну вот! Как я вам неоднократно говорил, место здесь своеобразное, интересное. Население дружелюбное. Советы свои я вам дал. Мы тут не задержимся, нас ждут неоткрытые земли, так что на рассвете «Софья» продолжит плавание. А на обратном пути навестим вас. Непременно навестим! Работайте, Логика, и не спешите с выводами.

Поиск новых земель в отдалённой части Южного океана в тот раз команде «Софьи» дался особенно трудно и, вопреки планам, затянулся. Чудом ускользнула бригантина из ледяной ловушки. Льды повредили корпус, пришлось останавливаться для ремонта в дикой бухте необитаемого острова. Запасов продовольствия едва хватило, чтобы добраться до райского берега Невезения.
Дав корабельной команде распоряжение набираться сил и запасаться провизией, Селёдкин поспешил в хижину верховного вождя, чтобы расспросить о Логике.

— Железный человек размышляет под радугой падающей воды, — сказал вождь.

Капитан не без удивления направился знакомой тропой к водопаду, радужные струи которого стекали в живописное озерцо у подножья зелёных скал. На краю экваториальной чащи по щиколотку в воде уже пристроился с мольбертом доктор Грошиков, давно мечтавший сделать пейзажный этюд в этом сказочном месте. Пройдя чуть дальше вдоль берега, капитан нашёл искина на камне над заводью в позе роденовского мыслителя.

— Наконец-то! — издалека приветствовал капитана Логика. — Вы вернулись!
— Морские приключения изрядно потрепали нас, — посетовал Селёдкин.
— Знаю-знаю, ифриты информировали меня о выпавших на вашем пути испытаниях. Рад видеть вас в добром здравии.
— О-о! Вы нашли общий язык с ифритами! Похвально. Поздравляю вас, Логика! Горю от нетерпения узнать, как вам тут живётся-работается.
— Не знаю, что и сказать, — ответил искин после необычной для него паузы; блуждающий взгляд его при этом ловил там и тут серебристые всплески рыбок воображения, сопровождаемые тихими звуками невидимой арфы. — В последнее время я много об этом размышляю. Куда ни глянь, повсюду нарушение формальной логики. А по ощущениям — дом.
—
© VVL, 20.02.2020

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1308996.html