ВИД ИЗ ЭЛЕКТРИЧКИ

Кабан нанизывает бег на пейзажа красные куски,
на бёдра, рёбра из метели и мяса белые виски.

Он – хруст, бубновый туз, что впаян, как выдох, в позвонок его
окоченевшими кругами, где электричество легло.

В своём коротком замыканье он, схожий с запозданьем, в кадр
отсюда следующий шагает, в оледеневший свой кошмар,

где пар, запутавшийся в мокрых холодных ветках и птенцах
сорочьих, возвращает небу вращенье, свист и каждый слайд

нанизан, сослан и исчислен в кабаний угол и иглу,
где кости сфер переиначат его отдельную игру

в свою, в свою. Кабан разорван на части света, на пути,
на тропы, на канаты между всех этих станций, где сойти

он попытался. И успешно на каждом шаре и бегу
себя он оставляет в прежнем, где обращён он был в дыру

для будущего или это светит его распятый миром глаз
и надсечённые, как трубы, птенцы на запасном вопят

о хрусте, о тузах бубновых, о синепястных шулерах,
что снег на переездах крутят в своих обрезанных культях.
(19-20/11/2018)

https://me-ga-lit.livejournal.com/655183.html

ПОБЕГ ИО

Шершень катит коровы волну пред собой –
словно краб, содвиженьем клешни через нёбо своё, выжигает прибой
в белой сыпи воды, в звёзд развёрнутом чёрном столпе,
где, как клоун рыжея сквозь берег, лежит в его каждом глотке.

АМАЗОНКА







Портрет Руслана Комадея




Вход в Иерусалим

https://me-ga-lit.livejournal.com/655018.html

БАШНИ ВАВИЛОНА




Оправдание Иеронима

https://me-ga-lit.livejournal.com/654833.html

СКАРАБЕЙ

Он толкает перед собой
то ли росинку, то ли говнинку:
всё одно об одном – калинку, малинку, сурдинку –
высекает меж жвал у невинности опыт свой.
Надёжно укрыта Альцгеймером,
как слюной,

рыба, ужатая в глаз его белым слоном
катит тени его множественной собой:
края или бивни его – покаты, рыжи, бедны,
высечены бабаем из соляной глубины –
если заглянешь за них, то начертишь плод
каменный, как – с дочерьми рядом торчащий
Лот.

Он то ли столяр, то ли плотник и – точно – бич,
из выдоха почвы свитый горючий свищ:
поднесёт вода к нему спичку свою и его
нефть разорвётся терновником,
и потому – легко

он прогибает зрение, как мосты,
реки, росинку, говно, взятое для высоты:
пейзаж, что ссужен ему напрясти процент,
комнату, пред которою, как пациент
дрожит, обнимает дыхание плотью всей –
затем возгорается и – куб его всё черней.
(3/11/2018)

https://me-ga-lit.livejournal.com/654451.html

КЕНТАВР

Вот он едет по центру
разрезанный общим движеньем
правосторонним, вниманием светофора
к огням поворота,
слышит: лошадиные силы
изливаются синим снегом,
рвутся, как нарывы,
взрываются снежным потом.

Провода на груди у него в короткие переклички
смыкаются, словно псы
во дворе, клацают в белом горле отмычки
снега косого (теперь тоже косые)
и на лицах двойных, зияя под маской вора,
скорость свистнувшего,
свернувшего её в перекрёсток
ложится костьми и запахом тёмного бора.

Вот он едёт и чует, как прирастает трасса
к пяткам его машины, птичия биомасса
бьётся в овал, люминесцирует, хнычет внутри машины
и остывает, как Стикс, разводами на бензине,
пятнами на прохожих призраках слева и справа,
чувствует, как его выжимает в своё оцепленье лава
картинок роршаха, сыплющаяся снегом
снизу и вверх, справа и влево.

На руке у него – округлой реки баранка,
в спину его колется обезьянка,
пришпиленная на скорость, влитая в позвоночник
ему свинцовым расплавом. И вот он, заочник
курсов Гадеса, ускоряет растение зренья,
сам обращает себя в обочину, в стержень тени.

Снег окружает его, а он едет, едет –
кентавром растёт в хлопьях света и лошадиных звеньях.
(2-3/11/2018)

https://me-ga-lit.livejournal.com/654284.html

Песня Ионы



Дриады



Ангел, читающий лошадь

https://me-ga-lit.livejournal.com/654042.html

Дивный день. Пастель, крафт-картон



Комнаты для сна. Пастель, крафт-картон



Зимний ранет. Пастель, крафт-картон

https://me-ga-lit.livejournal.com/653740.html

Вот подумал о том, что Иисус называя Симона, сына Ионы - Камнем, на котором построится церковь его, имел ввиду горячность, влюбленную пристрастность, которая была свойственна Петру [в которую, кстати, входит и борьба с самим собой и поражение перед самим собой - это я сейчас о отречении к третьим петухам]. То есть христианин, как кирпичик дома, не может быть теплохладным, не деятельным, не свидетельствующим своим действием о своей вере, о своей семье. Более того, думаю, что быть пристрастным свидетелем - это обязательство, которое мы берём на себя с причастием.
Ну и ниже два апостола

Шимон Бар-Йона, сын Ионы



Шауль Ха-Тарси

https://me-ga-lit.livejournal.com/653364.html

Гадающая девочка



Аввакум Петров


Мария смотрит на сына



Сотворение женщины



Кристаллический человек



Сон муравья

https://me-ga-lit.livejournal.com/653128.html

Сотворение Адама



Девушка в синем


Проснуться утром


Дары волхвов


Лилит


Снятие со креста


Иоанн





Тайная вечеря


Сон Иакова

https://me-ga-lit.livejournal.com/652965.html

*
Там вырезали сумерки и их
с изнанки к своим векам подшивали,
по кругу зренья, вслед за светом, шли
в пока ещё невидимые дали.

Порезы мира хлопьями дрожат
в ладонях снега, часовые гнёзда
сухой бумагой выдоха шуршат
своё: всё это просто, очень просто,

как пайка арестантская. Лежит
тень на доске из доброты и злобы
и, прогибаясь деревом, трещит
свет тростниковый из сорочьей робы,

где рвётся веко, свет себе найдя,
из сумерек, а снегопад продольный
ложится мамкою, на тёмный этот ад
зияя, как трещотка, а не больно.
(21-22/10/2018)

https://me-ga-lit.livejournal.com/652616.html

*
Полой чашей лежать на столе
[не ослышаться – полной]:

пока ты говоришь – здесь смерти нет,
а ангелы вокруг [радиоволны]

не говорят, а темнотой шуршат
[как фантиком], раскручивая тело

там, где метель остругивает сад,
снимая всё, что к веткам прикипело.

Лежать пустою чашкой в оспинах у света
и ждать, когда его в тебя нальют

из белых чайников, в которых смерть поспела.

https://me-ga-lit.livejournal.com/652479.html

*
Полой чашей лежать на столе
[не ослышаться – полной]:

пока ты говоришь – здесь смерти нет,
а ангелы вокруг [радиоволны]

не говорят, а темнотой шуршат
[как фантиком], раскручивая тело

там, где метель остругивает сад,
снимая всё, что к веткам прикипело.

Лежать пустою чашкой в оспинах у света
и ждать, когда его в тебя нальют

из белых чайников, в которых смерть поспела.

https://me-ga-lit.livejournal.com/652479.html

https://me-ga-lit.livejournal.com/652127.html

https://me-ga-lit.livejournal.com/652127.html

https://me-ga-lit.livejournal.com/651879.html

https://me-ga-lit.livejournal.com/651879.html

Патмос, 2018



Прорастание, 2018



Арарат, 2018






Лазарь, 2018



Дождь

https://me-ga-lit.livejournal.com/651742.html

Патмос, 2018



Прорастание, 2018



Арарат, 2018






Лазарь, 2018



Дождь

https://me-ga-lit.livejournal.com/651742.html

ИГРА В ШАРЫ

Бог – это шар. Точнее – три шара.
Ещё точней – невидимость их прочим.
Их речь слышна, когда, как тишина,
становится молчанием, чья точность
теперь облечена в его игру,
где ты кидаешь шар
вдоль выдоха – проточный
он множится и катится на юг,
который север, свёрнутый с востока
до запада, затылком ощутив
свой выдох, а бумаги щель полога.

Внутри свободы катится своей,
росою дробной куб свой расширяя,
иди и ко движенью прислонись,
и стой внутри шаров [почти у края]
свинцовых здесь, по краешку земли,
меж пальцев глину неба разминая.

https://me-ga-lit.livejournal.com/651398.html