- Ничто не сближает так, как хорошая совместная работа. Вот один и тот же человек, чужой, полузнакомый - в тот момент, когда вежливо здороваешься, мучительно вспоминая- мы на "ты" или на "вы", он просто имя, лицо, голос и некоторый набор фактов. И вот он же всего три часа спустя - но эти три часа ты видишь, как он выкладывается полностью, не жалуясь, не подвисая, и какой он четкий, собранный, как полностью присутствует в том, что делает. В процессе не до того, конечно, но тут, по прошествии этих трёх часов, вдруг оказывается, что это уже отчасти товарищ, соратник и сообщник, и в этом месте очень много про уважение, доверие и особую гордость, которую словами можно было бы обозначить, например, так: а мы крутые. Потому что крутизна совместного делания именно в том, что эту работу поодиночке не сделать.

- Мне очень нравится быть живой. Даже самая очевидная физиология восхищает - все эти сосуды с бегучей кровью, кишки, сухожилия, кости под кожей нащупать. Вот это все ужасно умиляет, вся эта маленькая механика. Я с детства испытывала восторг перед живыми тварями вплоть до нематоды, но почему-то долгое время не распространяла его на свой собственный вид и на себя в частности. А в последние годы понимаю, что, например, диафрагма собственного зрачка радует не меньше, чем та, что у кошки или крысы, потому что ну правда же здорово все это. Дышать, двигаться. Даже в несколько потрёпанном виде, когда не все работает, как могло бы - все равно круто. И мне очень сильно не хочется, чтобы это прекращалось, и это тоже та вещь, которую я по-настоящему остро ощущаю именно в последние годы. В юности мне как-то легко было с мыслью о том, чтобы перестать, прекратиться. Не думаю, что я не понимала окончательности смерти - на это все же хватало мозгов. Просто сейчас мне по-настоящему есть, что терять. И я не работу имею в виду, или близких, или ещё что в этом роде. Я о том, что сейчас я у себя действительно есть, а тогда - не очень, я себя не знала, не ощущала, как что-то, что мне вполне принадлежит, и жила по большей части мимо. Сейчас не так, я прибрала к рукам всю эту вещь, и заранее очень жаль потерять все это. Пожалуй, ощущение заполненности себя собой - одно из важнейших моих приобретений за это время.

- Кстати, о близких. There is no fate, конечно, но меня до сих пор изумляет, что близкие становятся близкими каким-то вполне случайным образом. Это ведь не те люди, которых ищешь или выбираешь из многих, это люди, которых просто прибило течением, и которых при этом повезло разглядеть. Я иногда почти вижу это, как мутный поток, который несёт всякий хлам, и в числе прочего нас, дураков, и иногда удается, я не знаю, встретиться глазами, обменяться парой слов, успеть что-то понять - и ухватиться друг за друга, чтобы дальше дрейфовать уже в связке. Например, один из моих друзей, человек, которого я страшно уважаю - это просто тот тип, с которым у нас десять лет назад в поезде оказались соседние места, и мы разговорились. Да, мы ехали на одно и то же мероприятие, но мы не были знакомы, он был с женой, а я с хорошей знакомой, и оба мы, мягко говоря, не образец общительности, но вот вышло так, как вышло. А три моих нынешних подруги начались, как заказчицы. Сейчас это особенные, совершенно драгоценные люди, но тогда ведь никаким озарением не накрыло, с тем же успехом могли и разойтись навсегда. И даже Линдал. И даже Ким. Я не понимаю, как это работает. Есть десятка полтора человек, которые мне сильно важнее остального человечества, и из них, кроме родителей, почти всех подкинуло случаем. Есть, конечно, вариант, когда общаешься в Сети, понимаешь, что да, потом знакомишься лично, и далее по нарастающей - но это скорее исключения. Ровно два.

- А ещё по нашему направлению тянет гарью. Мы думали, что это туман, а оказалось - дым. Причем не торфяной вроде, слишком едкий. Не хочу даже представлять, каково сейчас Пуле и Диего, с их-то обонянием.

http://irondragonfly.livejournal.com/815958.html