Показали журналисты, как живет Михаил Ефремов. Так его жалко стало. Семья выгнала его по сути в крысиный угол. Он сам его зовет «гадюшник». Курит там. Сейчас даже не пьет – не дают ему. Общается только с семьей и с адвокатом. Односпальная кровать, письменный стол, темная комната, одно маленькое окно. При таких заработках, какие у него были, человек просто не живет, а существует. Видно, все деньги отдавал семье. А то, что оставалось пропивал. Ну и наркотики были, как выяснилось.

Сегодня с другом обсуждали, как живут алкоголики. Их семья фактически отгораживается от них, выделяет им кусочек квартиры и существуйте там. На этой же кровати он отлеживался после запоев и тут же его прокапывал нарколог. Короче, законченная тюремная камера, но с медицинской помощью.

Мой друг тоже выпивает. Я про него рассказывал. 84 года. Но дедуля полон жизни. Кстати, Петр Николаевич разрешил его звать «дедулей». И вот он говорит:

- Хочу передать Ефремову ящик коньяка.

- Ты в своем уме? – я чуть чаем не поперхнулся. – Он человека убил.

- Да какое там убил? - машет рукой Петр Николаевич. - Пьяная авария. Но ты только что слышал, как он живет. А на душе у него какая хмарь сейчас… Да я не буду ничего дорогого покупать. Самый дешевый. Какой-нибудь крымский три звезды. Но чтобы побольше. Пусть успокоится немного до суда. А то еще руки на себя наложит.

- Ну я не знаю, - говорю удивленно, - если через адвоката, или через членов семьи, наверное, можно передать.

- А ему пить-то не запретили?

- Нет, юридически не имеют права, по идее, если домашний арест. Рацион сам определяет.

- Ну вот и славно. Ему сейчас главное – самую депрессию пересидеть. Я тебе не говорил… Я по молодости лет врезался в скорую помощь на грузовике. Представляешь? Доктор погиб.

- Да ты что?! – я в ужасе.

- Мне было 20 с небольшим. Я щебенку возил. Подрабатывал летом, когда занятий в институте не было. В СССР можно было устроиться. И хорошо зарабатывал. 200 рублей в месяц. Еще щебенку немножко ссыпал. Выходило четыреста. И талоны на бензин брал. По ним заправлялся мой батя, а мне наличку отдавал. Ну и скорая ехала на красный свет. А тогда они были не такие, как сейчас, а легковушки. Ну и все, машина всмятку у них. Передок. А он жесткий. Двигатель в салоне. А там водитель сидел.

- На красный ехала же?

- Но скорая имеет право ехать на красный, если там экстренный больной. Его, кстати, все равно спасли, но не доктора, судьба. А доктор на переднем сиденье сразу насмерть. Ни подушек безопасности, ничего тогда не было. Вот и этот, жертва Ефремова, ехал же на машине, которая для езды не предназначена, да по дороге, где нет отбойников. Жалко мужика. Но он уже на том свете выпьет.

- Но ты же был трезвый?

- Ну как трезвый. С похмелья. Утро. Ну и пивка дернул немножко, конечно, чтобы в себя прийти. Но тогда так строго не придирались к водилам. Если ты щебенку возишь, груз проверишь, скажешь, что накануне пил, а не сегодня – и поехал.

В общем, он полон решимости передать ящик коньяка Ефремову. Дикая и глупая затея, на мой взгляд. Но люди начинают жалеть артиста. Мой друг вот тоже жалеет.

https://ilyavaliev.livejournal.com/8685924.html