Эрленд Лу - "Во власти женщины"

Пятница, 22 Июля 2011 г. 01:00 + в цитатник

7)
Я смотрел в сторону, избегая встречаться с ней глазами. Ненадолго задержал взгляд на пепельнице. Счёт был 2:2, но на самом деле счёт был в мою пользу, потому что первый окурок я выбросил в окно.

15)
Я смотрел на её губы и был начеку, чтобы встретиться с ней взглядом в нужный момент, когда ей захочется. Потом опять смотрел на её губы. Бледно-розовые на границе с кожей и пунцовые внутри.

88)
Что, по-твоему, самое хорошее в том, чтобы быть взрослым? - спросила Марианна однажды в воскресенье по поводу чего-то из прочитанного. Я сказал, что единственное, от чего я получил радость, когда стал взрослым, это оттого, что я научился разламывать яблоки руками.

139)
Я обещаю Марианне купить сыра. В большом супермаркете сыра столько, насколько хватает глаз. Выбрать, конечно, трудно. Я поглядываю на пожилую чету справа от меня. Они открывают одну коробочку камамбера за другой, нажимают на сыр пальцем и что-то говорят друг другу. Вид у них скептический. Чем я хуже? Я тоже открываю коробочку и нажимаю пальцем на сыр. Ощущение приятное. Я беру сыр и ухожу. Супружеская чета долго смотрит мне в след. Они немного завидуют, что я так быстро нашёл подходящий сыр.

179)
Полковник идёт к дому. Я размышляю об утре. О том, что утро совсем не то, что вечер и ночь. Утром люди совсем другие. Утром они более одиноки. В этом холодном и влажном воздухе. Вечером люди собираются вместе, пьют коньяк, играют в шахматы, слушают музыку и говорят, что она прекрасна. Ночью они занимаются любовью или спят. Но утром... До завтрака... Ты совершенно одинок.

195)
Я пытаюсь выведать у неё, когда она собирается возвратиться домой, но этого она пока не может сказать. Мне бы очень хотелось это узнать. Преимущество у того, кто вернётся вторым. Выигрывает тот, кто заставляет себя ждать.

200)
Я открываю дверь квартиры. И сразу понимаю, что проиграл. В мгновение ока я превращаюсь в человека, который ждёт. Но я решаю запастись терпением. Поменьше думать о Марианне. Приедет, когда захочет. Ведь она сама решает, думаю я. Марианна всё решает сама.

206)
Марианна сняла рюкзак и поставила чемоданы в гостиной. Потом обняла меня и сказала, что скучала по мне больше, чем могла подумать. И долго-долго целовала меня. Так долго, что я в конце концов сдался, тогда она спросила, почему у меня такой недоверчивый вид, но я ответил, что не надо обращать на это внимания. Всё в порядке, сказал я. Просто не ожидал. А так ничего особенного.

212)
Давай прогуляемся на велосипедах, - предложила однажды Марианна. Конечно, отличная мысль. Я достал велосипед Марианны и вымыл его. Кое-что отремонтировал и привёл в порядок. Марианна иногда приходила ко мне, тыкалась в меня носом и говорила, что я молодец. Ей казалось, что я умею всё на свете. Я смутился. Она спросила, не может ли она чем-нибудь помочь мне, и я с удовольствием ответил, что справлюсь один. Тогда она ответила, что поднимется домой и почитает или займётся чем-нибудь ещё. Я назвал её своим цыплёнком.

214)
Потом мы лежали в палатке и смотрели на воду. Ночь была совсем светлая. Марианна запустила пальцы в мои волосы и стала накручивать их на пальцы. Я попросил её перестать, но она не перестала. Сказала, что, если женщина любит, она всегда так делает (именно так). Значит, ты меня любишь? - спросил я. Она всегда меня любила, сказала она. А разве я не замечал? Значит, нам хорошо вместе? - продолжал я. Мы любим друг друга? Да, а разве нет? - удивилась Марианна.

217)
Я отправился на пароходе к Марианне в первый же выходной после начала занятий. Она устроилась прекрасно. Удобная маленькая квартирка. Тюфяк на полу и немного книг. Красные шариковые ручки в кружке на кухонном столе. Во время завтрака мы смотрели на море. Марианна спросила, не хочу ли я ещё молока, я сказал: да, пожалуйста! И спросил, добрые ли у неё ученики. Все люди добрые, сказала Марианна. Может быть, в глубине души, согласился я.

233)
Я заболел.
Лёжа в постели с виноградом и комиксами, я решил, что буду болеть долго.
Кто-то ведь должен был навестить меня и утешить. Сказать, что плохо быть одному, когда на меня такое свалилось. Но никто не приходил.
У меня был жар, и я бредил, мне казалось, будто мне девяносто лет, я сижу на стуле, и меня зовут Сальваторе. Просто сижу и жду, когда наступит конец. Я окружён почётом, у меня большая семья, и, главное, меня зовут Сальваторе.

240)
Выходные я провалялся в постели, глядя на свою картину. Думал о Марианне. И остро ощущал её присутствие. У себя в голове. Я никак не мог отделаться от этих мыслей.
Я не сделал ничего особенного, чтобы её завоевать, думал я. И ничего особенного - чтобы удержать её, когда она пришла. Я вообще ничего не делал. И вот её нет. Наверное, я почти ничего и не сказал ей. А нужно было сказать многое. Да. Теперь я был твёрдо в этом уверен. И я упрекал себя за то, что, даже беседуя с ней, сказал так мало. Правда, поразмыслив, я пришёл к выводу, что у нас и не могло сложиться по-другому. Я быстро перебрал в голове все свои познания, но не обнаружил ничего, что представляло бы интерес в качестве предмета для беседы. Тогда я пошёл в библиотеку и взял книги про бобров. Я решил, что это может стать неплохим началом.

248)
Я не продумал последствий. Не предусмотрел всего, что может случиться. Мне только хотелось продемонстрировать Марианне, к чему привёл её поступок, хотелось заставить её раскаяться. Я так и сделал, но далеко вперёд не заглядывал. А следовало. Такова жизнь, подумал я, она никогда не останавливается. Никакой спасительной чёрной дыры, окружённой музыкой, в которую можно заскочить, купить леденцов, пососать их и пустить побоку все причинно-следственные связи. Ничто не кончается, пока не кончилось по-настоящему. И если оно уже кончилось, то кончилось основательно. Но об этом, признаюсь, я не подумал.

256)
На какое-то время я почувствовал себя дилетантом в жизненных вопросах. Не мог найти себе места, и в мыслях у меня царил сумбур. Я сидел дома и ждал, чтобы что-нибудь случилось. Думал об утекающем времени и считал его выброшенным на ветер. Пробовал представить себе, как всё выглядело бы в идеале. Строил подробные планы, в которых предусматривал возможность новой любви. Думал, что если я учту все проблемы заранее, то легко с ними справлюсь, когда они возникнут.
Но ничего не происходило. Без моей инициативы ничего не желало происходить. А я бездействовал.
Впрочем, я решил стать одним из тех, кто прекрасно себя чувствует до глубокой старости и даже после того, как пора бы уже и честь знать. Я им ещё покажу, думал я.

269)
Итак, я снова начал думать о Марианне. Я думал, и её образ оживал в моём воображении, мне это было неприятно и ненужно. Жаль, что это опять началось, когда мне наконец удалось вытеснить её из своего сознания. Но я ничего не мог с этим поделать, и меня это даже устраивало. Устраивало убеждать самого себя, что я ничего не могу с этим поделать. Таким образом я превращался одновременно и в жертву собственных мыслей, и в раба собственных желаний. Несомненно, я весьма темпераментный человек.

270)
Наступила зима, потом весна, потом снова лето, и однажды вечером в начале лета раздался звонок в дверь.
Это была Марианна.
Ты? - удивился я. Да, это она. Как ты на это смотришь? - спросила она. Трудно сказать, ответил я.

281)
Теперь она стала приходить чаще, чем раньше, я имею в виду Марианну. Четыре вечера в неделю. Как и раньше, перед тем, как мне лечь. Она считала, что нам надо о многом поговорить. Спрашивала, помню ли я то или другое, я всё помнил. Должно быть, ей очень нравилось, что есть вещи, которые только мы с ней можем помнить. И мне невольно приходилось признать, что это здорово. Она всё болтала, и проходило много времени, прежде чем наши глаза встречались, и я, как всегда, был наготове, чтобы встретить её взгляд. Я точно знал, как долго длятся паузы. Всё возвращалось в своё русло.

284)
Мы помолчали, а потом я сказал, что она не должна сомневаться в том, что я её очень люблю. Тогда и она сказала, что тоже любит меня. И мы посмотрели друг на друга.

296)
Марианна всё болтала и болтала (об отце, о Туре, о книгах, об интимном массаже, обезжиренном молоке, будущем ребёнке и уже не помню, о чём ещё). Теперь она оставляла на полочке в ванной свою зубную щётку, своё полотенце на крючке, и всё чаще случалось, что мы спали в одной кровати. Она болтала, я спал или дремал, а утром перед уходом на работу она читала вслух газету. Как только она уберёт и отмоет свою противную конуру, она уже не будет так часто оставаться у меня на ночь, сказала она. Но всё никак не принималась за мытьё.

LiveInternetLiveInternet

-Поиск по дневнику

-Подписка по e-mail

-Постоянные читатели

-Статистика

Перейти к полной формеБыстрая запись