"...В бурные времена возникают особо гармоничные художественные натуры, воплощающие в себе высшее устремление человека, устремление к внутренней гармонии человеческой личности в противовес хаосу мира... Эта гармония внутреннего мира соединена с пониманием и ощущением трагичности жизни, но в то же время является преодолением этого трагизма". Георгий Свиридов.



Рассказ о биографии Георгия Свиридова на сайте "Чтобы помнили".

https://chtoby-pomnili.livejournal.com/982923.html

"...В бурные времена возникают особо гармоничные художественные натуры, воплощающие в себе высшее устремление человека, устремление к внутренней гармонии человеческой личности в противовес хаосу мира... Эта гармония внутреннего мира соединена с пониманием и ощущением трагичности жизни, но в то же время является преодолением этого трагизма". Георгий Свиридов.



Рассказ о биографии Георгия Свиридова на сайте "Чтобы помнили".

https://chtoby-pomnili.livejournal.com/982923.html

Мы виделись с ним в начале весны. Я приехала в Питер специально ради этого интервью. До этого мы с Михал Семенычем час разговаривали по телефону, он еще не сказал "Я согласен с вами встретиться", но и не сказал "Нет". Обсуждали наши города, кино и читателей нашего журнала, которые хотели встречи со Светиным. Наконец, он произнес:

- Знаете, а приезжайте! ВАМ я интервью дам.

Честно скажу, было приятно, потому что знала, к нему уже стучались телевизионные каналы в преддверии грядущего юбилея, а он отказывался.

Не потому что зазнался, а потому что "звонит девочка, судя по разговору, не видевшая ни одного фильма с моим участием. Ну про что нам беседовать?", - объяснил мне Светин свою позицию.

Мы встретились у театра, за десять минут до назначенного времени он уже подошел к главному входу. Маленького роста, смешливый, подвижный. Увидев. что лифт не работает, сказал: "Тогда пешком. Догоняйте!" и быстро пошел наверх, на 4й этаж. Я поразилась, ему ведь 85. Нашу беседу несколько раз прерывали телефонные звонки - друзья, жена, дочка из Америки... Позвонил врач, подтвердить его завтрашний приход на обследование (побаливало сердце).

Он играл в трех спектаклях, это для пожилого актера немало... Рассказывал про планы на следующий год. Расставаясь, подписал мне свою книгу и произнес: "Пообещайте приехать еще раз, посмотреть мой спектакль". - "Конечно," - сказала я ему и запланировала вернуться в мае. Но не случилось.

Это последнее его интервью - про то, почему он скрывал возраст, как случайно выжил и чем смертельно обидел Данелию
Про "Афоню", "Чародеев" и другие роли

- Популярность ко мне пришла поздно, только после 45 лет, когда я снялся в комедии Гайдая "Не может быть!", а затем у Данелии - в "Афоне".
"Афоня" - это трагедия и грусть всей моей жизни... Георгий Николаевич пригласил меня, неопытного киноактера, на небольшую роль шофера Воронкова, а до этого я сыграл всего в паре картин. Съемки проходили в Ярославле. Данелия встретил меня в гостинице и повел к себе в номер, говорит, сейчас сбегаю за бутылочкой. Никогда больше я не сталкивался с таким трепетным отношением режиссера: "Миша, Миша, Миша…".
Он вообще ко всем своим артистам так относился.
Мне предстояли всего две сцены – с Лёней Куравлевым под ливнем и на собрании, где обсуждают поведение Афони. Начали с ливня. На площадку подъехала пожарная машина, все бегают, шланги раскручивают, готовятся…
Начинаем снимать – дубль за дублем - пока под струями холодной воды окончательно с Куравлевым не продрогли. Данелия принес нам водки, чтобы согреться и обратился ко мне: "Миша, за три дня не успею тебя снять, придется на день задержаться". И тут что-то на меня нашло, до сих пор не могу понять с чего вдруг… "Никак не могу! В Питере завтра съемка, я обещал приехать".
А мне предстояла эпизодическая роль в телеспектакле, и конечно, я, мог бы перенести, поскольку проект был долгоиграющий, но понес: "Меня ждут, мы договорились, я не могу". Данелия взвился: "У тебя значит важные съемки, мать-твою! А у меня что?!". Развернулся и ушел.
В итоге он поднял всю группу, человек сорок, еще до восхода солнца. Все вышли на площадку недовольные, злые… Сцену на собрании, правда, отсняли быстро, я уехал, и больше мы с Георгием Николаевичем никогда не виделись. И озвучил меня в итоге другой актер. Наверное, Данелия уже видеть меня не мог. И это справедливо…
Я потерял близкого мне по духу режиссера, сильно его обидел. И это заноза торчит в душе всю жизнь. До сих пор стыдно за совершенную глупость... И ведь не спишешь на молодость, мне было уже за сорок! Почему я начал вдруг вести себя как капризная звезда, не понимаю. Конечно, надо было поехать к Данелии, встать на колени и извиниться. Но я этого не сделал, не смея надеяться на прощение. И сейчас… Спустя ровно сорок лет, говорю: "Георгий Николаевич, простите меня".
Я часто вел, да и до сих пор веду себя как глупец… Например, отказался сниматься у Гайдая, в его последнем фильме "На Дерибасовской хорошая погода…", причем съемки проходили в Америке, где я к тому времени ни разу не был. Прочел сценарий, расстроился. Звоню Гайдаю: "Леонид Иович, что ж такое! В предыдущем фильме, в "Частном детективе", я, висел на крюке и говорил дочери: "Надо прощаться". А здесь, опять: "Надо сдаваться". Снова та же эмоциональная краска!". И Леонид Иович Гайдай, у которого большие актеры с радостью снимались в маленьких эпизодах, после долгой паузы спросил: "Миша, а что бы вы хотели сыграть?" - "Надо подумать" - важно ответил я. "Тогда до лучших времен", - сказал мне Гайдай и повесил трубку. Это был, конечно, наш последний с ним разговор…. Каца в итоге сыграл Джигарханян.

- С Гайдаем я встречался трижды: первый раз он снимал меня в "Фитиле", затем - "Не может быть!" и третья наша с ним работа и последняя, "Операция кооперация".
В образе Виталия Борисовича - соседа Горбушкина - этого маленького воришки - много импровизации, Гайдай ее поощрял. Помните сцену, когда Невинный отсылает Гребешкову разводиться с Горбушкиным? Она убегает, а мы молча смотрим ей вслед. Пауза… Гайдай говорит: "Ребята, тут надо что-то придумать, нет репризы, нечем закончить сцену, идите, думайте, даю час. С меня – бутылка". Мы втроем – я, Слава, и Нина Гребешкова - разбрелись в разные стороны. И тут меня осенило! После того, как герой Невинного таскал меня за шкирку, он должен повернуться ко мне, и почти плача, сказать: "Береги ее".
Возвращаемся на площадку, Гайдай выслушал меня, говорит – отлично, снимаем. Но сцена удалась лишь с четвертого дубля, потому что первые три Невинный не мог договорить эту фразу, прыскал от смеха. "Береги ее… Ха-ха-ха, ой, не могу!". Гайдай кричит: "Слава, соберись, у меня осталось мало пленки".
Стыдно в этом признаться, но почему-то в то время я слишком много о себе думал и вел себя вызывающе, часто раздавал "ценные указания" и даже самому Гайдаю! Слышу, как тот говорит оператору: "Здесь бери Светина крупно", а я, выходя из другой комнаты, и замечаю: "Нет, что вы! Тут надо снять мой выход издалека". Видимо, чтобы со мной, дураком, не связываться, не препираться, не объяснять правил кино, он согласился. И получилось черт те что…Я же не знал, что все артисты борются за крупный план, и пытался играть как в театре. Почему он вообще меня не выгнал? Не знаю….
Но то, что я снялся у Гайдая, сыграло однажды против меня. Как-то пробовался в "Гараж" Рязанова, но худсовет утвердил не меня, а Фараду, заметили: "Смешно-то смешно, но пахнет Гайдаем!". С Рязановым не сложилось... До "Гаража" он приглашал меня в "Служебный роман" на роль мужа секретарши Верочки, мы даже репетировали с Ахеджаковой. Ну а потом сообщили, что моего персонажа из сценария вырезали…
- Давайте вспомним "Чародеев", фильм по которому вас знает нынешнее молодое поколение.
- Снимался фильм легко, но, на мой взгляд, скучно. Никому из нас даже в голову не приходило, что фильм станет народным, полюбится миллионам и проживет такую длинную жизнь. Натуру снимали в Суздале, а остальное – в телецентре Останкино. Главное, что там была чудесная столовая, где мы пропадали целыми днями. Вкусно, дешево! Слава Богу, режиссер позволял импровизировать и нас с Виторганом не трогал, мы делали что хотели. Перед началом съемок я решил, что на голове моего героя непременно должна быть бело-черная заячья шапка, и тогда реквизиторы сбились с ног, но смешную шапку достали. Помните, она приподнимается на моей голове?
- В "Любимой женщине механика Гаврилова" вы снимались с Людмилой Марковной Гурченко. Какой она вам запомнилась?
- Она гениальная и необыкновенно профессиональная актриса. Съемки шли в Одессе несколько месяцев, мы жили, если не ошибаюсь, в гостинице речного порта. Совершенно неожиданно, Людмила Марковна вдруг повела со мной доверительные беседы. После съемок предлагала посидеть у нее в номере, поговорить. Я больше слушал, а она рассказывала про обиды на мужчин, переживания. Часто вспоминала Кобзона, мне показалось, что их развод оставил в ее душе не затягивающуюся рану. Людмила Марковна была очень одиноким человеком... И умная и красивая и талантливая, а словом перекинуться - не с кем. Одиночество, видно, частый спутник гениальных людей.
Гурченко была очень эмоциональной. На съемочной площадке спорила с Тодоровским так, что искры летели! Он был очень добрым, а она - резкой, и порой я не выдерживал, вмешивался, заступаясь за Петра Ефимовича. И тогда от Гурченко перепадало и мне: "Миша! Не лезь!".
Про войну:
- В 41м году я совершенно неожиданно заболел туберкулезом. Был здоровый крепкий ребенок и вдруг, такое… Видно, где-то заразился. Мама пробила для меня путевку в детский санаторий в Алупку. Туда я приехал 30-го мая 41-го года, а 21 июня благодаря целебному воздуху и прекрасным врачам, уже был здоров. Рентген показал, что легкие зарубцевались, пора выписываться. И тут началась война. И немцы уже подходили к Киеву… Родители сели в поезд и уехали в Ташкент, к отцовской родной сестре Нюре. Уже оттуда мама бомбардировала телеграммами санаторий, умоляла выслать ребенка обратно. Но как?! В это время всех нас спешно эвакуировали в Карачаево-Черкесию, под Теберду. На громадном пароходе, с пулеметом на палубе, мы плыли через Керченский пролив. В памяти осталась такая картинка: нас, детей, спустили в трюм, раздали по дольке лимона, чтобы не укачивало, и заперли в темноте. Страшно не было, мы болтали, веселились, пока где-то вдали что-то бухало. Это я потом понял, что нас бомбили… До Теберды добрались без потерь, разместились в здании местной школы. Туда-то и пришло новое письмо от мамы с мольбой прислать меня к ней.

И вот в один прекрасный день молоденькие воспитательницы сшили мне синюю бархатную безрукавку и шапочку с ушками и сказали: "Миша, ты отправляешься в Ташкент, к своей семье". Пока ехали на вокзал, они беспрерывно плакали, а я не понимал почему, ведь я еду к маме! Сажая в теплушку, они сунули мне в руки мешочек с сахаром и 200 рублями и попросили каких-то тетенек за мной присмотреть, нам предстояло ехать целый месяц. Когда, наконец, добрались до Ташкента, те женщины провели меня по указанному на бумажке адресу. Мама упала в обморок.
Став старше, я узнал, что через две недели после моего отъезда, в Теберду пришли немцы и первым делом расстреляли главврача с женой, уничтожили всех детей нашего санатория и воспитателей.
В Ташкенте мы прожили четыре года, об этом городе я могу рассказывать сутками! Сейчас сложно представить, как мы ютились вчетвером, мама, папа, я и младший брат, в 7-метровой комнатке с земляным полом. Папа болел, поэтому все больше время проводил дома. Он был очень талантливым. Не зная нот, но имея абсолютный слух, играл на любом инструменте. А еще уморительно показывал сценки, поэтому его часто звали на свадьбы и другие торжества. А мама выучилась переплетному делу и зарабатывала на жизнь этим. Денег не хватало, и мама наладила "бизнес". Покупала пустой матрас, аккуратно набивала его хлопковыми женскими чулками и передавала перекупщикам. Это называлось спекуляцией и грозило расстрелом, но пронесло…
Хотя меня никто не гнал работать, я с утра до вечера торчал на рынке и торговал папиросами, которые сам же и крутил, хлопковыми платками, которые ткали наши соседи – набожные евреи, женскими чулками, и даже – в жаркий летний день – холодной водой! Знаете, что такое ташкентская жара? Я брал громадный цинковый чайник, размером в половину меня самого, шел на колонку, наливал ледяную воду и тащился на рынок, где изнывали от зноя торговцы.
Про юность:
Окончив киевское музыкальное училище, отправился в Москву, поступать в театральный. Но никуда не прошел. Одна преподавательница так мне сказала: "Вы способный молодой человек, но ваши два верхних зуба широко расставлены, ветер будет свистеть! Не стоит вам поступать".
Вышел на улицу, вижу – афиша Райкина – моего кумира. Выяснил, что он живет в гостинице "Москва" и я немедленно отправился прямо туда. Позвонил из вестибюля в номер Аркадию Исааковичу. Трубку подняла его супруга: "Он будет поздно, звоните завтра". И так – шесть дней подряд…
На седьмой - захожу в гостиницу, а по лестнице спускается Райкин. Кинулся, перегородил ему дорогу: "Возьмите меня к себе в театр!".
- Будь вы хоть трижды талантливы, не возьму, у меня ни одной свободной штатной единицы, - отвечает Мастер и пытается меня обойти, но не на того нарвался! Выныриваю снова:
- Вы меня хотя бы послушайте! Это займет не больше трех минут
- Ну, хорошо, приходите завтра в театр Маяковского к часу дня.
Уже к вечеру я растрезвонил своей украинской родне, что поступил к самому Райкину! На следующий день поехал в театр, Аркадий Исаакович привел меня на сцену, велел что-нибудь почитать. Я сложил руки на животике, и подражая чтецам, начал с рассказа Чехова.
- Погуляйте в фойе, - сказал мне Райкин, когда я закончил. Я был очень собой доволен, уверен, что дело в шляпе. Ко мне подошла помощница режиссера и начала: "Знаете, вы понравились Аркадию Исааковичу…".
- Это понятно, как у вас с жильем?", - прерываю я ее.
Она странно на меня посмотрела, но промолчала.
Через некоторое время вышел Аркадий Исаакович и попросить еще почитать. "Вы - безусловно способный. Я приму вас в театр. Надо будет сидеть на репетициях и просто смотреть. А еще мы пригласим вам педагогов – по гриму, актерскому мастерству - надо освобождаться от южного говора". Я же провинциальный мальчик и говорил "милитсия, провинсия"…
Учеником быть не очень хотелось, я рвался сразу играть. Съездил в Киев за вещами, вернулся обратно, поселили меня в гостинице Центральной. Райкин выбил для меня место ученика, а также суточные – 26 рублей, в месяц набегала приличная сумма. И со мной вдруг стало твориться нечто невообразимое. Крыша поехала! Я начал гулять по ресторанам - выпивка, девочки, все как полагается… Если не пускали в кабак: кричал: "Я ученик Райкина!" и открывались любые двери. Популярность Аркадия Исааковича была фантастической, сейчас некого привести в пример, чтобы вы поняли, что это была за величина. Но я этого не осознавал. Репетиции начинались рано, в 11 Райкин был уже на сцене, а я еще с гулянки не вернулся. Молодой здоровый, сутками не спал! Он вызывал меня в кабинет и пытался привести в чувство.
"Миша, у нас так не делают, не опаздывают, не прогуливают, не курят, не приходят с похмелья", - говорил он мне тихим голосом.
Дошло до того, что я совсем совесть потерял и, как позже Гайдаю, начал делать замечания…ему самому! Аркадий Исаакович - интеллигентный спокойный человек, возился со мной четыре месяца. Чаша терпения лопнула, когда я устроил драку с одним актером и довел его супругу, Руфь Марковну, до белого каления. Тогда мне в мягкой форме указали на дверь.
Про жену:
Мы с Броней (актриса Бронислава Проскурнина)
познакомились в театре города Камышина. Ей было всего 17. Красивая невероятно! Фигурка - глаз не оторвать. А я любвеобильным был, красивых женщин не пропускал. Через два месяца говорю ей: "Давай поженимся!".
- Нет, я должна подумать – отвечает мне Броня.
- Ах, не хочешь? Тогда я женюсь на другой!
- Я согласна!
- Михаил Семенович, не может быть! Неужели поставили жесткий ультиматум любимой девушке?
- Клянусь. Я никогда не вру! Расписались. Через год она мне говорит: "Все, разъедемся с тобой". Провоцирует! Намекает, что актеры –ветреные, сезон закончился - любовь прошла. Я говорю: "Броня, как тебе не стыдно, я же порядочный человек". И вот уже 55 годков мы вместе...
мы с ней очень много работали, но наш квартирный вопрос никак не решался… Жили трудно, годами снимали углы в подвалах. Свою первую жилплощадь – большую комнату в коммуналке – я получил лишь после "Чародеев". Из-за этого наша с Броней дочь Светлана почти до школы жила в Киеве, у моей мамы. Нам просто было некуда ее забрать.
Света с мужем-программистом и двумя дочками живет в Америке. Аня, старшая внучка, стала художницей. Сашка, младшая, наверное, будет актрисой, Ей 13 лет, но уже видны задатки. В школьной постановке играет главную роль, птичку. Это хорошо, значит, жизнь продолжается…

Про обман:
- Откровенно говоря, втихаря юбилей уже случился. По паспорту я моложе на год. Война, эвакуация, потеря документов, в метрику случайно написали 1930 год вместо 29го….В декабре мы с женой собрали близких друзей, отметили это событие в ресторанчике. Все долго и высокопарно говорили про мою гениальность, о том, что я единственный и неповторимый. Пришлось терпеть.

https://chtoby-pomnili.livejournal.com/982591.html

Мы виделись с ним в начале весны. Я приехала в Питер специально ради этого интервью. До этого мы с Михал Семенычем час разговаривали по телефону, он еще не сказал "Я согласен с вами встретиться", но и не сказал "Нет". Обсуждали наши города, кино и читателей нашего журнала, которые хотели встречи со Светиным. Наконец, он произнес:

- Знаете, а приезжайте! ВАМ я интервью дам.

Честно скажу, было приятно, потому что знала, к нему уже стучались телевизионные каналы в преддверии грядущего юбилея, а он отказывался.

Не потому что зазнался, а потому что "звонит девочка, судя по разговору, не видевшая ни одного фильма с моим участием. Ну про что нам беседовать?", - объяснил мне Светин свою позицию.

Мы встретились у театра, за десять минут до назначенного времени он уже подошел к главному входу. Маленького роста, смешливый, подвижный. Увидев. что лифт не работает, сказал: "Тогда пешком. Догоняйте!" и быстро пошел наверх, на 4й этаж. Я поразилась, ему ведь 85. Нашу беседу несколько раз прерывали телефонные звонки - друзья, жена, дочка из Америки... Позвонил врач, подтвердить его завтрашний приход на обследование (побаливало сердце).

Он играл в трех спектаклях, это для пожилого актера немало... Рассказывал про планы на следующий год. Расставаясь, подписал мне свою книгу и произнес: "Пообещайте приехать еще раз, посмотреть мой спектакль". - "Конечно," - сказала я ему и запланировала вернуться в мае. Но не случилось.

Это последнее его интервью - про то, почему он скрывал возраст, как случайно выжил и чем смертельно обидел Данелию
Про "Афоню", "Чародеев" и другие роли

- Популярность ко мне пришла поздно, только после 45 лет, когда я снялся в комедии Гайдая "Не может быть!", а затем у Данелии - в "Афоне".
"Афоня" - это трагедия и грусть всей моей жизни... Георгий Николаевич пригласил меня, неопытного киноактера, на небольшую роль шофера Воронкова, а до этого я сыграл всего в паре картин. Съемки проходили в Ярославле. Данелия встретил меня в гостинице и повел к себе в номер, говорит, сейчас сбегаю за бутылочкой. Никогда больше я не сталкивался с таким трепетным отношением режиссера: "Миша, Миша, Миша…".
Он вообще ко всем своим артистам так относился.
Мне предстояли всего две сцены – с Лёней Куравлевым под ливнем и на собрании, где обсуждают поведение Афони. Начали с ливня. На площадку подъехала пожарная машина, все бегают, шланги раскручивают, готовятся…
Начинаем снимать – дубль за дублем - пока под струями холодной воды окончательно с Куравлевым не продрогли. Данелия принес нам водки, чтобы согреться и обратился ко мне: "Миша, за три дня не успею тебя снять, придется на день задержаться". И тут что-то на меня нашло, до сих пор не могу понять с чего вдруг… "Никак не могу! В Питере завтра съемка, я обещал приехать".
А мне предстояла эпизодическая роль в телеспектакле, и конечно, я, мог бы перенести, поскольку проект был долгоиграющий, но понес: "Меня ждут, мы договорились, я не могу". Данелия взвился: "У тебя значит важные съемки, мать-твою! А у меня что?!". Развернулся и ушел.
В итоге он поднял всю группу, человек сорок, еще до восхода солнца. Все вышли на площадку недовольные, злые… Сцену на собрании, правда, отсняли быстро, я уехал, и больше мы с Георгием Николаевичем никогда не виделись. И озвучил меня в итоге другой актер. Наверное, Данелия уже видеть меня не мог. И это справедливо…
Я потерял близкого мне по духу режиссера, сильно его обидел. И это заноза торчит в душе всю жизнь. До сих пор стыдно за совершенную глупость... И ведь не спишешь на молодость, мне было уже за сорок! Почему я начал вдруг вести себя как капризная звезда, не понимаю. Конечно, надо было поехать к Данелии, встать на колени и извиниться. Но я этого не сделал, не смея надеяться на прощение. И сейчас… Спустя ровно сорок лет, говорю: "Георгий Николаевич, простите меня".
Я часто вел, да и до сих пор веду себя как глупец… Например, отказался сниматься у Гайдая, в его последнем фильме "На Дерибасовской хорошая погода…", причем съемки проходили в Америке, где я к тому времени ни разу не был. Прочел сценарий, расстроился. Звоню Гайдаю: "Леонид Иович, что ж такое! В предыдущем фильме, в "Частном детективе", я, висел на крюке и говорил дочери: "Надо прощаться". А здесь, опять: "Надо сдаваться". Снова та же эмоциональная краска!". И Леонид Иович Гайдай, у которого большие актеры с радостью снимались в маленьких эпизодах, после долгой паузы спросил: "Миша, а что бы вы хотели сыграть?" - "Надо подумать" - важно ответил я. "Тогда до лучших времен", - сказал мне Гайдай и повесил трубку. Это был, конечно, наш последний с ним разговор…. Каца в итоге сыграл Джигарханян.

- С Гайдаем я встречался трижды: первый раз он снимал меня в "Фитиле", затем - "Не может быть!" и третья наша с ним работа и последняя, "Операция кооперация".
В образе Виталия Борисовича - соседа Горбушкина - этого маленького воришки - много импровизации, Гайдай ее поощрял. Помните сцену, когда Невинный отсылает Гребешкову разводиться с Горбушкиным? Она убегает, а мы молча смотрим ей вслед. Пауза… Гайдай говорит: "Ребята, тут надо что-то придумать, нет репризы, нечем закончить сцену, идите, думайте, даю час. С меня – бутылка". Мы втроем – я, Слава, и Нина Гребешкова - разбрелись в разные стороны. И тут меня осенило! После того, как герой Невинного таскал меня за шкирку, он должен повернуться ко мне, и почти плача, сказать: "Береги ее".
Возвращаемся на площадку, Гайдай выслушал меня, говорит – отлично, снимаем. Но сцена удалась лишь с четвертого дубля, потому что первые три Невинный не мог договорить эту фразу, прыскал от смеха. "Береги ее… Ха-ха-ха, ой, не могу!". Гайдай кричит: "Слава, соберись, у меня осталось мало пленки".
Стыдно в этом признаться, но почему-то в то время я слишком много о себе думал и вел себя вызывающе, часто раздавал "ценные указания" и даже самому Гайдаю! Слышу, как тот говорит оператору: "Здесь бери Светина крупно", а я, выходя из другой комнаты, и замечаю: "Нет, что вы! Тут надо снять мой выход издалека". Видимо, чтобы со мной, дураком, не связываться, не препираться, не объяснять правил кино, он согласился. И получилось черт те что…Я же не знал, что все артисты борются за крупный план, и пытался играть как в театре. Почему он вообще меня не выгнал? Не знаю….
Но то, что я снялся у Гайдая, сыграло однажды против меня. Как-то пробовался в "Гараж" Рязанова, но худсовет утвердил не меня, а Фараду, заметили: "Смешно-то смешно, но пахнет Гайдаем!". С Рязановым не сложилось... До "Гаража" он приглашал меня в "Служебный роман" на роль мужа секретарши Верочки, мы даже репетировали с Ахеджаковой. Ну а потом сообщили, что моего персонажа из сценария вырезали…
- Давайте вспомним "Чародеев", фильм по которому вас знает нынешнее молодое поколение.
- Снимался фильм легко, но, на мой взгляд, скучно. Никому из нас даже в голову не приходило, что фильм станет народным, полюбится миллионам и проживет такую длинную жизнь. Натуру снимали в Суздале, а остальное – в телецентре Останкино. Главное, что там была чудесная столовая, где мы пропадали целыми днями. Вкусно, дешево! Слава Богу, режиссер позволял импровизировать и нас с Виторганом не трогал, мы делали что хотели. Перед началом съемок я решил, что на голове моего героя непременно должна быть бело-черная заячья шапка, и тогда реквизиторы сбились с ног, но смешную шапку достали. Помните, она приподнимается на моей голове?
- В "Любимой женщине механика Гаврилова" вы снимались с Людмилой Марковной Гурченко. Какой она вам запомнилась?
- Она гениальная и необыкновенно профессиональная актриса. Съемки шли в Одессе несколько месяцев, мы жили, если не ошибаюсь, в гостинице речного порта. Совершенно неожиданно, Людмила Марковна вдруг повела со мной доверительные беседы. После съемок предлагала посидеть у нее в номере, поговорить. Я больше слушал, а она рассказывала про обиды на мужчин, переживания. Часто вспоминала Кобзона, мне показалось, что их развод оставил в ее душе не затягивающуюся рану. Людмила Марковна была очень одиноким человеком... И умная и красивая и талантливая, а словом перекинуться - не с кем. Одиночество, видно, частый спутник гениальных людей.
Гурченко была очень эмоциональной. На съемочной площадке спорила с Тодоровским так, что искры летели! Он был очень добрым, а она - резкой, и порой я не выдерживал, вмешивался, заступаясь за Петра Ефимовича. И тогда от Гурченко перепадало и мне: "Миша! Не лезь!".
Про войну:
- В 41м году я совершенно неожиданно заболел туберкулезом. Был здоровый крепкий ребенок и вдруг, такое… Видно, где-то заразился. Мама пробила для меня путевку в детский санаторий в Алупку. Туда я приехал 30-го мая 41-го года, а 21 июня благодаря целебному воздуху и прекрасным врачам, уже был здоров. Рентген показал, что легкие зарубцевались, пора выписываться. И тут началась война. И немцы уже подходили к Киеву… Родители сели в поезд и уехали в Ташкент, к отцовской родной сестре Нюре. Уже оттуда мама бомбардировала телеграммами санаторий, умоляла выслать ребенка обратно. Но как?! В это время всех нас спешно эвакуировали в Карачаево-Черкесию, под Теберду. На громадном пароходе, с пулеметом на палубе, мы плыли через Керченский пролив. В памяти осталась такая картинка: нас, детей, спустили в трюм, раздали по дольке лимона, чтобы не укачивало, и заперли в темноте. Страшно не было, мы болтали, веселились, пока где-то вдали что-то бухало. Это я потом понял, что нас бомбили… До Теберды добрались без потерь, разместились в здании местной школы. Туда-то и пришло новое письмо от мамы с мольбой прислать меня к ней.

И вот в один прекрасный день молоденькие воспитательницы сшили мне синюю бархатную безрукавку и шапочку с ушками и сказали: "Миша, ты отправляешься в Ташкент, к своей семье". Пока ехали на вокзал, они беспрерывно плакали, а я не понимал почему, ведь я еду к маме! Сажая в теплушку, они сунули мне в руки мешочек с сахаром и 200 рублями и попросили каких-то тетенек за мной присмотреть, нам предстояло ехать целый месяц. Когда, наконец, добрались до Ташкента, те женщины провели меня по указанному на бумажке адресу. Мама упала в обморок.
Став старше, я узнал, что через две недели после моего отъезда, в Теберду пришли немцы и первым делом расстреляли главврача с женой, уничтожили всех детей нашего санатория и воспитателей.
В Ташкенте мы прожили четыре года, об этом городе я могу рассказывать сутками! Сейчас сложно представить, как мы ютились вчетвером, мама, папа, я и младший брат, в 7-метровой комнатке с земляным полом. Папа болел, поэтому все больше время проводил дома. Он был очень талантливым. Не зная нот, но имея абсолютный слух, играл на любом инструменте. А еще уморительно показывал сценки, поэтому его часто звали на свадьбы и другие торжества. А мама выучилась переплетному делу и зарабатывала на жизнь этим. Денег не хватало, и мама наладила "бизнес". Покупала пустой матрас, аккуратно набивала его хлопковыми женскими чулками и передавала перекупщикам. Это называлось спекуляцией и грозило расстрелом, но пронесло…
Хотя меня никто не гнал работать, я с утра до вечера торчал на рынке и торговал папиросами, которые сам же и крутил, хлопковыми платками, которые ткали наши соседи – набожные евреи, женскими чулками, и даже – в жаркий летний день – холодной водой! Знаете, что такое ташкентская жара? Я брал громадный цинковый чайник, размером в половину меня самого, шел на колонку, наливал ледяную воду и тащился на рынок, где изнывали от зноя торговцы.
Про юность:
Окончив киевское музыкальное училище, отправился в Москву, поступать в театральный. Но никуда не прошел. Одна преподавательница так мне сказала: "Вы способный молодой человек, но ваши два верхних зуба широко расставлены, ветер будет свистеть! Не стоит вам поступать".
Вышел на улицу, вижу – афиша Райкина – моего кумира. Выяснил, что он живет в гостинице "Москва" и я немедленно отправился прямо туда. Позвонил из вестибюля в номер Аркадию Исааковичу. Трубку подняла его супруга: "Он будет поздно, звоните завтра". И так – шесть дней подряд…
На седьмой - захожу в гостиницу, а по лестнице спускается Райкин. Кинулся, перегородил ему дорогу: "Возьмите меня к себе в театр!".
- Будь вы хоть трижды талантливы, не возьму, у меня ни одной свободной штатной единицы, - отвечает Мастер и пытается меня обойти, но не на того нарвался! Выныриваю снова:
- Вы меня хотя бы послушайте! Это займет не больше трех минут
- Ну, хорошо, приходите завтра в театр Маяковского к часу дня.
Уже к вечеру я растрезвонил своей украинской родне, что поступил к самому Райкину! На следующий день поехал в театр, Аркадий Исаакович привел меня на сцену, велел что-нибудь почитать. Я сложил руки на животике, и подражая чтецам, начал с рассказа Чехова.
- Погуляйте в фойе, - сказал мне Райкин, когда я закончил. Я был очень собой доволен, уверен, что дело в шляпе. Ко мне подошла помощница режиссера и начала: "Знаете, вы понравились Аркадию Исааковичу…".
- Это понятно, как у вас с жильем?", - прерываю я ее.
Она странно на меня посмотрела, но промолчала.
Через некоторое время вышел Аркадий Исаакович и попросить еще почитать. "Вы - безусловно способный. Я приму вас в театр. Надо будет сидеть на репетициях и просто смотреть. А еще мы пригласим вам педагогов – по гриму, актерскому мастерству - надо освобождаться от южного говора". Я же провинциальный мальчик и говорил "милитсия, провинсия"…
Учеником быть не очень хотелось, я рвался сразу играть. Съездил в Киев за вещами, вернулся обратно, поселили меня в гостинице Центральной. Райкин выбил для меня место ученика, а также суточные – 26 рублей, в месяц набегала приличная сумма. И со мной вдруг стало твориться нечто невообразимое. Крыша поехала! Я начал гулять по ресторанам - выпивка, девочки, все как полагается… Если не пускали в кабак: кричал: "Я ученик Райкина!" и открывались любые двери. Популярность Аркадия Исааковича была фантастической, сейчас некого привести в пример, чтобы вы поняли, что это была за величина. Но я этого не осознавал. Репетиции начинались рано, в 11 Райкин был уже на сцене, а я еще с гулянки не вернулся. Молодой здоровый, сутками не спал! Он вызывал меня в кабинет и пытался привести в чувство.
"Миша, у нас так не делают, не опаздывают, не прогуливают, не курят, не приходят с похмелья", - говорил он мне тихим голосом.
Дошло до того, что я совсем совесть потерял и, как позже Гайдаю, начал делать замечания…ему самому! Аркадий Исаакович - интеллигентный спокойный человек, возился со мной четыре месяца. Чаша терпения лопнула, когда я устроил драку с одним актером и довел его супругу, Руфь Марковну, до белого каления. Тогда мне в мягкой форме указали на дверь.
Про жену:
Мы с Броней (актриса Бронислава Проскурнина)
познакомились в театре города Камышина. Ей было всего 17. Красивая невероятно! Фигурка - глаз не оторвать. А я любвеобильным был, красивых женщин не пропускал. Через два месяца говорю ей: "Давай поженимся!".
- Нет, я должна подумать – отвечает мне Броня.
- Ах, не хочешь? Тогда я женюсь на другой!
- Я согласна!
- Михаил Семенович, не может быть! Неужели поставили жесткий ультиматум любимой девушке?
- Клянусь. Я никогда не вру! Расписались. Через год она мне говорит: "Все, разъедемся с тобой". Провоцирует! Намекает, что актеры –ветреные, сезон закончился - любовь прошла. Я говорю: "Броня, как тебе не стыдно, я же порядочный человек". И вот уже 55 годков мы вместе...
мы с ней очень много работали, но наш квартирный вопрос никак не решался… Жили трудно, годами снимали углы в подвалах. Свою первую жилплощадь – большую комнату в коммуналке – я получил лишь после "Чародеев". Из-за этого наша с Броней дочь Светлана почти до школы жила в Киеве, у моей мамы. Нам просто было некуда ее забрать.
Света с мужем-программистом и двумя дочками живет в Америке. Аня, старшая внучка, стала художницей. Сашка, младшая, наверное, будет актрисой, Ей 13 лет, но уже видны задатки. В школьной постановке играет главную роль, птичку. Это хорошо, значит, жизнь продолжается…

Про обман:
- Откровенно говоря, втихаря юбилей уже случился. По паспорту я моложе на год. Война, эвакуация, потеря документов, в метрику случайно написали 1930 год вместо 29го….В декабре мы с женой собрали близких друзей, отметили это событие в ресторанчике. Все долго и высокопарно говорили про мою гениальность, о том, что я единственный и неповторимый. Пришлось терпеть.

https://chtoby-pomnili.livejournal.com/982591.html

6 августа 1915 года произошло одно из самых известных событий Первой мировой войны, которое вошло в историю под названием "Атака мертвецов", – это контратака 13-й роты 226-го Землянского полка при обороне крепости Осовец на Восточном фронте, когда при отражении немецкой газовой атаки около полсотни русских солдат обратили в бегство почти семитысячное немецкое войско.





Небольшая русская крепость Осовец являлась важным пунктом обороны западных рубежей Российской Империи, она располагалась на реке Бобра у местечка Осовице (ныне Польша) западнее города Белосток. Построенная в 23 км от тогдашней границы с Восточной Пруссией, она предназначалась для обороны стратегического коридора между реками Неман и Висла-Буг и "запирала" железнодорожный и шоссейный пути на Белосток.

В годы Первой мировой войны, согласно планам русского Генштаба, крепость должна была защищать от немцев переправу через Бобру и транспортный узел Белосток, взятие которого открывало дорогу на Вильно, Брест, Гродно, Минск и далее везде в Россию. Несмотря на малые размеры крепости, обойти её было практически невозможно из-за сплошных болот в округе. И командование просило защитников Осовца, в случае перехода германской армии в наступление, продержаться 48 часов. Крепость стояла полгода.




Первые попытки штурма Осовца были предприняты немецкими войсками в сентябре 1914 года, когда 40 батальонов ландвера попытались взять крепость "с ходу". Но понесли серьёзные потери и были вынуждены перейти к позиционной войне, активно накапливая силы. Сюда были доставлены четыре знаменитые "Большие Берты" (осадные орудия 420-мм калибра, 800-килограммовые снаряды которой проламывали двухметровые стальные и бетонные перекрытия) и десятки других мощных осадных орудий. Основательно подготовившись, 25 февраля 1915 года немцы опять пошли на штурм, открыв сначала ураганный огонь по крепости. В течение нескольких дней, несмотря на ожесточенные атаки и артобстрел, русские части удерживали оборону, крепость не сдалась. Израсходовав огромное количество снарядов, немцы вновь перешли к позиционным действиям, которые продолжались до середины лета. В июле германская армия начала широкомасштабное наступление, и в её планах было окончательно взять всё ещё непокоренный Осовец. Сюда было стянуто 14 батальонов пехоты, еще несколько десятков тяжелых осадных орудий и 30 батарей отравляющего газа. И стали ждать, а 6 августа стало для защитников Осовца черным днем

Именно отравляющие вещества (в данном случае – хлор), при мощной артподдержке, было решено использовать при взятии крепости. Кстати, применение отравляющих веществ было ещё в новинку для воюющих сторон, поэтому средств защиты у них практически не было, поскольку противогазы тогда ещё только разрабатывали.




И вот, 6 августа 1915 года, выждав попутный ветер, немцы применили отравляющие газы – на рассвете в 4 часа утра на русские позиции потёк тёмно-зелёный туман. Этот день стал "чёрным" для защитников Осовца. В итоге, газ проник на общую глубину до 20 км, сохраняя поражающее действие на глубину до 12 км и до 12 метров по высоте. При отсутствии каких-либо эффективных средств защиты у защитников крепости, результат газовой атаки оказался сокрушительным: 9, 10 и 11-я роты Землянского полка выбыли из строя полностью, от 12-й роты в центральном редуте в строю осталось около 40 человек; от трёх рот у Бялогронд – около 60 человек. Практически все первая и вторая линии обороны Сосненской позиции остались без оборонявшихся. Большие потери понесла и крепостная артиллерия. В крепости из строя выбыло свыше 1600 человек, в целом весь гарнизон получил отравления той или иной степени тяжести.

После газовой атаки немецкая артиллерия открыла мощный огонь по крепости, в том числе и снарядами с хлорпикрином, а затем 14 батальонов немцев двинулись для занятия выжженных позиций. Подавляя одиночное сопротивление, они быстро преодолели первую и вторую линию колючей проволоки, заняли тактически важный укреплённый пункт "двор Леонова" и двинулись дальше. По расчетам немецких командиров, мало кто из русских мог остаться в живых после такого. Сопротивления после подобной подготовки никто не ожидал.

Однако, немцы двигались слишком быстро и попали под собственные газы. К тому же, остатки русской артиллерии – 12-й роты у центрального редута – сумели открыть огонь по противнику. А комендант крепости генерал-лейтенант Н.А. Бржозовский приказал организовать артиллерийский огонь по уже занятым противником участкам Сосненской позиции и контратаковать в штыки "всем, чем можно". Навстречу немцам встали остатки русской пехоты – бойцы "с лицами, обмотанными тряпками, сотрясаясь от жуткого кашля, буквально выплевывая куски легких на окровавленные гимнастерки " (по словам публициста Владимира Воронова – ред.), выглядевшие как "живые мертвецы".




Это были остатки 13-й роты 226-го пехотного Землянского полка – чуть больше 60 человек, атаку которой возглавил подпоручик В.К. Котлинский. По сохранившимся свидетельствам участников тех событий, вид контратакующих русских солдат был настолько жутким, что они ввергли противника в такой ужас, что германские пехотинцы, не приняв боя, ринулись назад, затаптывая друг друга и повисая на проволочных заграждениях. И завершила дело пришедшая в себя русская артиллерия. К 11 часам Сосненская позиция была очищена от противника, который атаку повторять не стал.

Именно эта битва и получила позже название "Атака мертвецов", когда несколько десятков полуживых русских бойцов обратили в бегство три германских пехотных полка! Это сражение войдет в историю как "атака мертвецов".



Осовец немцы так и не взяли, однако, как ни печально, участь крепости уже была решена: русское командование приказало её эвакуировать. Поскольку тогда русская армия отходила из Польши, и стратегическая необходимость в обороне Осовца отпала. Началась эвакуация 18 августа и прошла спокойно, в соответствии с планом, всё, что нельзя было вывести, взорвали. Но "Атака мертвецов" 13-й роты навсегда стала нерукотворным памятником и символом стойкости русского солдата. В последние годы это событие Первой мировой войны получило широкую известность, являясь славной страницей в истории русской армии.




Кстати, первая в истории войн газобаллонная атака хлором была осуществлена также немецкой армией (9) 22 апреля 1915 года на Западном фронте под Ипром.

https://chtoby-pomnili.livejournal.com/982336.html

6 августа 1915 года произошло одно из самых известных событий Первой мировой войны, которое вошло в историю под названием "Атака мертвецов", – это контратака 13-й роты 226-го Землянского полка при обороне крепости Осовец на Восточном фронте, когда при отражении немецкой газовой атаки около полсотни русских солдат обратили в бегство почти семитысячное немецкое войско.





Небольшая русская крепость Осовец являлась важным пунктом обороны западных рубежей Российской Империи, она располагалась на реке Бобра у местечка Осовице (ныне Польша) западнее города Белосток. Построенная в 23 км от тогдашней границы с Восточной Пруссией, она предназначалась для обороны стратегического коридора между реками Неман и Висла-Буг и "запирала" железнодорожный и шоссейный пути на Белосток.

В годы Первой мировой войны, согласно планам русского Генштаба, крепость должна была защищать от немцев переправу через Бобру и транспортный узел Белосток, взятие которого открывало дорогу на Вильно, Брест, Гродно, Минск и далее везде в Россию. Несмотря на малые размеры крепости, обойти её было практически невозможно из-за сплошных болот в округе. И командование просило защитников Осовца, в случае перехода германской армии в наступление, продержаться 48 часов. Крепость стояла полгода.




Первые попытки штурма Осовца были предприняты немецкими войсками в сентябре 1914 года, когда 40 батальонов ландвера попытались взять крепость "с ходу". Но понесли серьёзные потери и были вынуждены перейти к позиционной войне, активно накапливая силы. Сюда были доставлены четыре знаменитые "Большие Берты" (осадные орудия 420-мм калибра, 800-килограммовые снаряды которой проламывали двухметровые стальные и бетонные перекрытия) и десятки других мощных осадных орудий. Основательно подготовившись, 25 февраля 1915 года немцы опять пошли на штурм, открыв сначала ураганный огонь по крепости. В течение нескольких дней, несмотря на ожесточенные атаки и артобстрел, русские части удерживали оборону, крепость не сдалась. Израсходовав огромное количество снарядов, немцы вновь перешли к позиционным действиям, которые продолжались до середины лета. В июле германская армия начала широкомасштабное наступление, и в её планах было окончательно взять всё ещё непокоренный Осовец. Сюда было стянуто 14 батальонов пехоты, еще несколько десятков тяжелых осадных орудий и 30 батарей отравляющего газа. И стали ждать, а 6 августа стало для защитников Осовца черным днем

Именно отравляющие вещества (в данном случае – хлор), при мощной артподдержке, было решено использовать при взятии крепости. Кстати, применение отравляющих веществ было ещё в новинку для воюющих сторон, поэтому средств защиты у них практически не было, поскольку противогазы тогда ещё только разрабатывали.




И вот, 6 августа 1915 года, выждав попутный ветер, немцы применили отравляющие газы – на рассвете в 4 часа утра на русские позиции потёк тёмно-зелёный туман. Этот день стал "чёрным" для защитников Осовца. В итоге, газ проник на общую глубину до 20 км, сохраняя поражающее действие на глубину до 12 км и до 12 метров по высоте. При отсутствии каких-либо эффективных средств защиты у защитников крепости, результат газовой атаки оказался сокрушительным: 9, 10 и 11-я роты Землянского полка выбыли из строя полностью, от 12-й роты в центральном редуте в строю осталось около 40 человек; от трёх рот у Бялогронд – около 60 человек. Практически все первая и вторая линии обороны Сосненской позиции остались без оборонявшихся. Большие потери понесла и крепостная артиллерия. В крепости из строя выбыло свыше 1600 человек, в целом весь гарнизон получил отравления той или иной степени тяжести.

После газовой атаки немецкая артиллерия открыла мощный огонь по крепости, в том числе и снарядами с хлорпикрином, а затем 14 батальонов немцев двинулись для занятия выжженных позиций. Подавляя одиночное сопротивление, они быстро преодолели первую и вторую линию колючей проволоки, заняли тактически важный укреплённый пункт "двор Леонова" и двинулись дальше. По расчетам немецких командиров, мало кто из русских мог остаться в живых после такого. Сопротивления после подобной подготовки никто не ожидал.

Однако, немцы двигались слишком быстро и попали под собственные газы. К тому же, остатки русской артиллерии – 12-й роты у центрального редута – сумели открыть огонь по противнику. А комендант крепости генерал-лейтенант Н.А. Бржозовский приказал организовать артиллерийский огонь по уже занятым противником участкам Сосненской позиции и контратаковать в штыки "всем, чем можно". Навстречу немцам встали остатки русской пехоты – бойцы "с лицами, обмотанными тряпками, сотрясаясь от жуткого кашля, буквально выплевывая куски легких на окровавленные гимнастерки " (по словам публициста Владимира Воронова – ред.), выглядевшие как "живые мертвецы".




Это были остатки 13-й роты 226-го пехотного Землянского полка – чуть больше 60 человек, атаку которой возглавил подпоручик В.К. Котлинский. По сохранившимся свидетельствам участников тех событий, вид контратакующих русских солдат был настолько жутким, что они ввергли противника в такой ужас, что германские пехотинцы, не приняв боя, ринулись назад, затаптывая друг друга и повисая на проволочных заграждениях. И завершила дело пришедшая в себя русская артиллерия. К 11 часам Сосненская позиция была очищена от противника, который атаку повторять не стал.

Именно эта битва и получила позже название "Атака мертвецов", когда несколько десятков полуживых русских бойцов обратили в бегство три германских пехотных полка! Это сражение войдет в историю как "атака мертвецов".



Осовец немцы так и не взяли, однако, как ни печально, участь крепости уже была решена: русское командование приказало её эвакуировать. Поскольку тогда русская армия отходила из Польши, и стратегическая необходимость в обороне Осовца отпала. Началась эвакуация 18 августа и прошла спокойно, в соответствии с планом, всё, что нельзя было вывести, взорвали. Но "Атака мертвецов" 13-й роты навсегда стала нерукотворным памятником и символом стойкости русского солдата. В последние годы это событие Первой мировой войны получило широкую известность, являясь славной страницей в истории русской армии.




Кстати, первая в истории войн газобаллонная атака хлором была осуществлена также немецкой армией (9) 22 апреля 1915 года на Западном фронте под Ипром.

https://chtoby-pomnili.livejournal.com/982336.html

За бой при подходе к Парижу, когда под ним было убито пять лошадей, но он вместе со своими казаками всё же прорвался сквозь гусар бригады Жакино к французской артиллерийской батарее и, изрубив прислугу, решил исход сражения, Давыдову был присвоен чин генерал-майора.

Я люблю кровавый бой,
Я рожден для службы царской!
Сабля, водка, конь гусарской,
С вами век мне золотой!

За тебя на черта рад,
Наша матушка Россия!
Пусть французишки гнилые
К нам пожалуют назад!

Станем, братцы, вечно жить
Вкруг огней, под шалашами,
Днем – рубиться молодцами,
Вечерком – горелку пить!

О, как страшно смерть встречать
На постели господином,
Ждать конца под балхадином
И всечасно умирать!

То ли дело средь мечей:
Там о славе лишь мечтаешь,
Смерти в когти попадаешь,
И не думая о ней!

Я люблю кровавый бой,
Я рожден для службы царской!
Сабля, водка, конь гусарской,
С вами век мне золотой!

Эта известная песня Дениса Давыдова, написанная им в 1815 году, была исполнена Александром Хочинским в популярном советском фильме "Эскадрон гусар летучих", в котором роль Дениса Давыдова сыграл Андрей Ростоцкий.



Рассказ о биографии Дениса Давыдова на сайте "Чтобы помнили".

https://chtoby-pomnili.livejournal.com/982224.html

"Я достаточно иронически отношусь к своему творчеству. Мне, правда, не нравится, когда к нему иронически относятся другие". Алексей Герман.



Рассказ о биографии Алексея Германа на сайте "Чтобы помнили".

https://chtoby-pomnili.livejournal.com/981916.html

Юный Борис Новиков воевал на фронтах Великой отечественной войны, а после окончания войны он был принят в Школу-студию Юрия Завадского, которую окончил в 1948 году. В день премьеры в театре Моссовета после исполнения роли Теркина к актеру сразу пришло зрительское признание. Бывшие фронтовики в зале плакали, а Твардовский радостно обнимал Новикова за кулисами, приговаривая строчку из собственной поэмы: "Это был, конечно, он!"



Рассказ о биографии Бориса Новикова на сайте "Чтобы помнили".

https://chtoby-pomnili.livejournal.com/981667.html

В 1970-е годы Фоменко существовал между двух столиц. С 1972 года он работал в Ленинградском театре комедии, где с 1977 года стал главным режиссером и откуда ушёл после идеологического конфликта с горкомом КПСС. За это время им были поставлены спектакли "Этот милый старый дом" по произведению А.Арбузова, "Троянской войны не будет" по произведению Ж.Жироду, "Старый Новый год" по произведению М.Рощина, "Мизантроп" по произведению Мольера, "Муза" по произведению Г.Никитина, "Лес" по произведению А. Островского, "Свадьба. Юбилей" по произведению А.Чехова, "Теркин-Теркин" по произведению А.Твардовского, "Сказка Арденского леса" по произведению Шекспира и другие спектакли. В эти же годы им были поставлены спектакли в московских театрах – "Экзамены никогда не кончаются" по произведению Эдуарде де Филиппо в театре Советской Армии и "Любовь Яровая" по произведению К.Тренева в Малом театре.

В кино Фоменко начал работать с середины 1970-х годов. Он снял военную драму "На всю оставшуюся жизнь" по повести В.Пановой в 1975 году и мелодраму "Почти смешная история" в 1977 году. Как актера Петра Фоменко можно увидеть в картинах "Поездки на старом автомобиле" и "Чёрный монах". Фоменко также принимал участие в работе над сценариями фильмов, был соавтором художников-оформителей своих спектаклей и фильмов.



Рассказ о биографии Петра Фоменко на сайте "Чтобы помнили".

https://chtoby-pomnili.livejournal.com/981445.html

"Я человек уже, увы, немолодой и хорошо помню те времена, когда планка была другая. Когда творил великий Райкин. А рядом - чуть ниже, чуть сбоку, но все равно это был определенный уровень - работали другие мастера этого трудного жанра. А сейчас вся эта индустрия смеха зачастую носит характер такого немецкого казарменного... не юмора даже, а определение трудно подобрать. Вот нашел: праздник жратвы смеха, пожирателей смеха". Илья Олейников.



Рассказ о биографии Ильи Олейникова на сайте "Чтобы помнили".

https://chtoby-pomnili.livejournal.com/981233.html

"Я человек уже, увы, немолодой и хорошо помню те времена, когда планка была другая. Когда творил великий Райкин. А рядом - чуть ниже, чуть сбоку, но все равно это был определенный уровень - работали другие мастера этого трудного жанра. А сейчас вся эта индустрия смеха зачастую носит характер такого немецкого казарменного... не юмора даже, а определение трудно подобрать. Вот нашел: праздник жратвы смеха, пожирателей смеха". Илья Олейников.



Рассказ о биографии Ильи Олейникова на сайте "Чтобы помнили".

https://chtoby-pomnili.livejournal.com/981233.html