В Facebook это точно потеряется. Беда с этими социальными сетями, никакой социальности.

Завтра мне исполнится 28 лет. Я похожа на девушку постом ниже, но живу в Австралии, и ближайшая знакомая мне яблоня такого размера — через Тасманийское море. Берёзка там же.

Именно в этом году я начала бояться смерти так, что просыпаюсь по ночам с криком, смотрю на свои руки и в ужасе убеждаю себя, что когда-нибудь они станут холодными, чужими, и вместо меня будет только пустота, и это меня тоже касается, и я не исключение.
Это сильно бодрит, и я очень стараюсь делать всё, что приходит мне в голову, сразу и хорошо. Я пыталась говорить об этом с другими людьми, но они или уже прошли этот момент и явно не хотят возвращаться в мой паровозик ледяного ужаса, или no worries. Ну а вообще, о чём говорить. Нужно бегать, читать, ложиться спать до одиннадцати и делать инъекции гиаулороновой кислоты.



Я пробежала City2Surf, Nike She Runs the Night и The Color Run, пришла в беговой клуб Nike We Run Sydney — и пробежала с ними так, что потом, когда в моём Spotify случайно оказалась песня с той пробежки, у меня посреди улицы брызнули слёзы из глаз.



Мы отходили свои 10 недель на курсы рисования в самой старой арт-школе Австралии, я нарисовала 8 гипсовых голов и 2 голых людей без конечностей, но чувства остались смешанными, и на второй семестр мы не пошли. Ещё Юра довёл меня до скалодрома, где я с истерикой долезла до потолка, немного порыдала на верёвке, потребовала сделать 100 фотографий и поклялась, что больше туда никогда не вернусь.

До йоги я дошла три раза, и она понравилась мне гораздо больше скалодрома — правда, когда девушка-тренер заставила группу петь "омм", у меня свело челюсть от того, как старательно я её закрыла, чтобы даже не дышать в знак протеста.

Я собрала карточки уже 6 библиотечных сетей Сиднея — кажется, почти всех — и побывала примерно в десятке публичных бассейнов и всего на двух пляжах из трёхсот официальных. Бедный Юра!



Я закончила свои курсы Advanced English в CET с сертификатом 90+ и сдала Academic IELTS на 8.5 из 9, могу попробовать поступить в Graduate School of Journalism at Columbia University (не буду), но до сих пор не могу с первого раза заказать кофе у азиатов, а австралиечки из аутбэка смотрят на меня с сочувствием.

Я закончила с сертификатом курс Дэна Ариэли A Beginner's Guide to Irrational Behavior на Coursera. Это был лучший курс в моей жизни.

Я вообще перестала читать на русском языке, это тяжело, но на русском мне кажется, что я теряю время.
Я больше не могу играть в компьютерные игры, и это меня дико расстраивает.

Я перестала скучать даже по "русским" продуктам, по крайней мере, три с половиной недели из четырёх. Я научилась делать нормальный творог, йогурт и кефир, и тут же потеряла к ним интерес. Зато попробовала устрицы — и устрицы оказались ничего. Уж получше soft shell crab и всей этой полуживой китайской херни, которая вылезала у меня изо рта во время бизнес-ланча в Сингапуре.



Я научилась плавать кролем, на спине и баттерфляем, выяснила, что то, что я считала брассом, брассом не было; закончила Advanced-курсы плавания в Syndey Olympic Pool и записалась в squad в бассейне под центральной площадью Сиднея. После первого занятия я десять минут плакала в душе, но всё равно хожу. Chlorine is my perfume.



Юра подарил мне велосипед, который я докрутила до лучшего в мире велосипеда, и он скрасил самое жаркое и дикое лето в моей жизни в Rhodes.



Мы провели год в resort style living, я чуть не ебанулась от стройки и жары, рассмотрела внимательно пеликанов, уток, чёрных лебедей, цапель и ещё миллион птиц, живущих у нас под балконом, очень много думала, страшно устала и счастлива, что мы свалили наконец в центр с борделями и 8 минутами пешком до Центрального парка.



Мы два раза переехали, недели без коробок можно пересчитать по пальцам.

Я видела 400 альпак и провела с ними в загоне один из самых счастливых часов в этом году. Я тискала коалу и собаку динго, видела вомбата и диких павлинов, пинала bush turkeys, когда они пытались похитить моё пляжное полотенце, кормила поссумов и какаду, чесала триста видов кенгуру.



Мы раз десять были в театре и один — на концерте The XX и на каком-то адовом стенд-ап шоу.

Меня сняли с самолёта на Бали, и я мрачно провела в одиночестве две недели без паспорта и отпуска, но до Сингапура (ад), Byron Bay (австралийский Крым) и Тасмании мы всё-таки долетели. Тасмания — самое красивое место на планете.



Представьте самое красивое место на планете, которое вы видели. Так вот Тасмания ему в рот не влезет.

Я начала работать в Яндекс.Деньгах, и, несмотря на 6-7 часов разницы во времени и мой довольно крепкий work/life balance, который в Москве выглядит дико, кажется, все довольны.

Сидя в Сиднее, я с помощью толпы народа собрала архив старых журналов Seventeen у себя на "облаке". Отсканировано уже 25 журналов, и я чувствую, как отдаю долг самой себе, семнадцатилетней, едущей в троллейбусе от Пролетарской до Коломенской.

Мне обрезали полметра волос, но они почти выросли обратно, и я начинаю чувствовать себя ок — ещё сантиметров 15, и я успокоюсь.
Кажется, я больше никогда не буду весить меньше 70 кг, с этим трудно смириться, но довольно удобно бегать и плавать. В Австралии довольно расслабленное отношение к внешности, а в Kings Cross так тем более нетрудно выглядеть хорошо, если ты в глаженой майке и расчесалась.



Мне наконец-то начало здесь нравиться (правда, думаю, летом мой восторг поугаснет). У меня стали спрашивать дорогу, а я начала понимать вопросы. Я знаю, какой район куда переходит, могу передвигаться по центру пешком и на автобусах, не боюсь выходить за зону комфорта, отправляясь в магазин, не думаю, выбирая туалетную бумагу и витамины, и перестала столбенеть, когда со мной пытаются завести small talk.



У меня вообще нет друзей, но я перестала как одержимая бросаться на случайных знакомых, занялась тем, на что у меня никогда не хватало смелости, потому что мне нужно было чужое одобрение, и, кажется, так тоже нормально. Теперь, когда у меня так много времени, я начала понимать, что мои отношения с людьми раньше всё равно трудно было назвать нормальной двусторонней дружбой в большинстве случаев — так что в моей довольно странной коммуникации с миром изменился только язык. Красивый, к нему я тоже привыкаю.

Не могу найти свою записку с обещаниями и планами на этот год, но, по-моему, всё получилось (и то, что я помню, явно получилось лучше, чем я планировала).



Я очень люблю Юру, и по ночам (рассмотрев свои руки внимательно) начинаю ощупывать его тоже и требовать, чтобы он пошевелился, подышал и сказал, что он меня любит (и почему).

http://only-you.livejournal.com/1213935.html

Это был первый День рождения в моей жизни, в течение которого я ни разу не плакала и ответила на все звонки.

https://only-you.livejournal.com/1213197.html

Это был первый День рождения в моей жизни, в течение которого я ни разу не плакала и ответила на все звонки.

http://only-you.livejournal.com/1213197.html

В этом году я свалилась с единорога, и он здорово меня потрепал. Я оказалась человеком, с которым мне самой в девять лет было бы довольно скучно разговаривать. Положительные итоги выражаются только в цифрах и метках на Google.Maps; сколько там того года? Париж, Римини, Швейцария, Индонезия, Киев. Слетевших с билетами и визами — больше: Даллас, Милан, Канны, Вена, Индия, Сингапур. Отрицательные итоги выражаются только в отрицательной пустоте: вакууме, в который теперь, как в точку, уходит начало моей линии времени.



В этой открытке (это открытка) я написала, что цели в жизни — это то, о чём ты мечтал в детстве. У меня с этим тяжело: о чём можно мечтать с таким детством, как у меня? Целей у меня до сих пор нет, мечты нет, детства тоже.

Неделю назад я сгорела — вышли на террасу на десять минут выпить кофе, в итоге я час, забравшись с ногами на стул, размахивала руками, разговаривая, внимание, о буддизме. Человек — пустой бамбуковый сосуд, через который протекают его эмоции; они ему не принадлежат, и он должен отпустить себя и позволить им просто flow и как там ещё? Как, короче, под феном. Кажется, плевалась на собеседника.

Мы сделали ремонт в огромной двухкомнатной квартире; влили в тачло денег эквивалентно её стоимости, и я всё равно раз в два дня обдираю с неё голубиный помёт, наклейки «Хочу купить вашу машину» и стикеры службы эвакуации; Киса палит с подоконника поток покупателей Дорогомиловского рынка. Я каждый день возвращаюсь с него с дарами — голодный и немного потерянный взгляд человека со спазмом аккомодации заставляет азербайджанцев буквально выпрыгивать из своих палаточек с «такой персик, возьми, красивая» и почему-то лимонами.

Чёрт, я только сейчас вспомнила тот анекдот.

Не люблю чётный возраст, не любила его даже в восемнадцать.

Я открыла GeekChick.ru и написала в него 66 постов, это на 66 постов больше, чем в два предыдущих стэндэлона. У меня появилось ещё около десятка личных сталкеров, разыскавших даже фотографии моего отца с дня встречи выпускников спустя двадцать лет после диплома. Отец больше месяца со мной не разговаривает (не поэтому). Я контролирую количество потребляемого сахара, насыщенных жиров, данные о моём сне, пройденных за день шагах, сожжённых калориях, весе и проценте тощей и жировой массы считываются ежедневно и синхронизируются с телефоном, планшетом и ноутбуком через Wi-Fi. Я не беременна и не была, не замужем и не была, не главный редактор и не была и, в отличие от предыдущих пунктов, не собираюсь. Я разучилась кататься на роликах, не получила IELTS, ушла с танцев, удалила Twitter и до сих пор расхлёбываю тот чёртов Formspring.

У меня есть зеркало в человеческий (больше моего) рост, и последнюю неделю двадцати пяти лет я выгляжу так:



Я ещё напишу, это мне что-то не очень нравится.

https://only-you.livejournal.com/1213000.html

В этом году я свалилась с единорога, и он здорово меня потрепал. Я оказалась человеком, с которым мне самой в девять лет было бы довольно скучно разговаривать. Положительные итоги выражаются только в цифрах и метках на Google.Maps; сколько там того года? Париж, Римини, Швейцария, Индонезия, Киев. Слетевших с билетами и визами — больше: Даллас, Милан, Канны, Вена, Индия, Сингапур. Отрицательные итоги выражаются только в отрицательной пустоте: вакууме, в который теперь, как в точку, уходит начало моей линии времени.



В этой открытке (это открытка) я написала, что цели в жизни — это то, о чём ты мечтал в детстве. У меня с этим тяжело: о чём можно мечтать с таким детством, как у меня? Целей у меня до сих пор нет, мечты нет, детства тоже.

Неделю назад я сгорела — вышли на террасу на десять минут выпить кофе, в итоге я час, забравшись с ногами на стул, размахивала руками, разговаривая, внимание, о буддизме. Человек — пустой бамбуковый сосуд, через который протекают его эмоции; они ему не принадлежат, и он должен отпустить себя и позволить им просто flow и как там ещё? Как, короче, под феном. Кажется, плевалась на собеседника.

Мы сделали ремонт в огромной двухкомнатной квартире; влили в тачло денег эквивалентно её стоимости, и я всё равно раз в два дня обдираю с неё голубиный помёт, наклейки «Хочу купить вашу машину» и стикеры службы эвакуации; Киса палит с подоконника поток покупателей Дорогомиловского рынка. Я каждый день возвращаюсь с него с дарами — голодный и немного потерянный взгляд человека со спазмом аккомодации заставляет азербайджанцев буквально выпрыгивать из своих палаточек с «такой персик, возьми, красивая» и почему-то лимонами.

Чёрт, я только сейчас вспомнила тот анекдот.

Не люблю чётный возраст, не любила его даже в восемнадцать.

Я открыла GeekChick.ru и написала в него 66 постов, это на 66 постов больше, чем в два предыдущих стэндэлона. У меня появилось ещё около десятка личных сталкеров, разыскавших даже фотографии моего отца с дня встречи выпускников спустя двадцать лет после диплома. Отец больше месяца со мной не разговаривает (не поэтому). Я контролирую количество потребляемого сахара, насыщенных жиров, данные о моём сне, пройденных за день шагах, сожжённых калориях, весе и проценте тощей и жировой массы считываются ежедневно и синхронизируются с телефоном, планшетом и ноутбуком через Wi-Fi. Я не беременна и не была, не замужем и не была, не главный редактор и не была и, в отличие от предыдущих пунктов, не собираюсь. Я разучилась кататься на роликах, не получила IELTS, ушла с танцев, удалила Twitter и до сих пор расхлёбываю тот чёртов Formspring.

У меня есть зеркало в человеческий (больше моего) рост, и последнюю неделю двадцати пяти лет я выгляжу так:



Я ещё напишу, это мне что-то не очень нравится.

http://only-you.livejournal.com/1213000.html

Тоска начинается примерно в тот момент, когда 3 июня появляется в строке «Окончание срока годности» на упаковке ряженки. Конструктор постов Заболотной: про еду, про сны, про прочитанные книжки, что-нибудь трогательное про Юру, воспоминание из Соколовки, кусок диалога с подругой, который я особенно долго прокручиваю в голове. И про шмотки.

В этом году я стала взрослой, и хорошо, что это не произошло в двадцать (когда я этого так боялась), и плохо, что это значит не только «нашла первую мимическую морщину» — её-то я как раз извела. Ты становишься кем-то не тогда, когда ты что-то такое специальное делаешь или приходит время, а когда ты перестаёшь быть тем, кем был раньше. Я перестала. Я не хотела.

Со взрослыми делами за меня до сих пор справляются другие взрослые, а вот со взрослыми эмоциями мне приходится жить, и я не справляюсь, и кто-то живёт это всё за меня, пока я сплю, мою окна и ставлю галочки. Вроде нормально живёт. По-взрослому.

Чернова дала мне почитать в «Жан Жаке» набранные гельветикой записочки из Одессы, и я просто сидела, листала, листала, листала, и слёзы катились с пропорциональной скоростью. У неё родинка в пупке в форме сердечка и тень от ресниц на щеке. Я пытаюсь, перекрикивая Яна Тирсена — десять лет дружим, десять лет разговариваем душераздирающие разговоры под Яна Тирсена, как так можно? — объяснить ей, какой женщиной я хотела бы быть, и все мои примеры разбиваются о «Я не читала» и «Я не смотрела», и описать это своими словами, я, разумеется, не могу (потому что если бы могла, то такой бы женщиной уже была).

Приехала домой, а глаза не красные. Утром Юра набил рот абрикосами и спросил: «А где ты взяла такие вкусные маленькие персики?», и я целый день это повторяю и смеюсь, потому что сейчас я обычно уже должна быть там, три абрикосовых дерева превращают дорогу к собачьей будке в путешествие по колено в оранжевой медовой каше, я кладу рядно под самый любимый абрикос с веснушчатыми плодами, утром стряхиваю нападавшее в ведро, засовываю руку под возмущённую курицу, пью тёплое яйцо, беру абрикосы, творог, двух котиков, книжку и лезу наверх, ночнушка цепляется за металлические ступени, ты никогда не узнаешь, как часто ты пользовался этим пальцем, пока его не порежешь. С одной стороны, всё закончилось по-настоящему, с другой — это никогда не пройдёт, и блядь, это больно со всех сторон, конечно, мне приятнее просто выкладывать каждый день новые фоточки.

http://only-you.livejournal.com/1212845.html

Строгино — наше место силы. В Москве начался сезон, ради которого её можно терпеть. Я всё ещё злюсь, ревную, боюсь, избегаю, капризничаю, требую, грублю, но уже не плачу. То есть плачу, но даже не каждый день — это уже не «плакса», а «тонкослёзая». Или коплю — все жидкости мне понадобятся уже через неделю. Уже через неделю я буду переплывать Стикс из собственных слёз.

У меня первая любовь, и я не знаю, как с ней справляться в возрасте, когда прыщи у тебя не из-за гормонов, а из-за того, что ты заснула в тональном креме и фуксиевом пигменте. Протестировала шрифты Kindle на «Кислороде», уснула днём, и теперь в голове этот рваный ритм, «остановившиеся танцоры», и фильтры сорваны под напором так, что всё равно, что читать и слушать — лишь бы про любовь.

У Антилирика, моей первой любви по фальстарту, две дочери, он выбирает в «Метро» замороженные креветки по весу массы без ледяной корки, и я стёрла номер по цифре: если моё детство умерло, пусть хоть пубертат остаётся нетронутым.

Чернова пишет, что the one thing бывает только у меня. Ох бывает. Я терзаю сырник пластиковой вилкой в «ресторанном дворике», он говорит что-то таким специальным голосом, и у меня всё плывёт в голове, подо мной, он придерживает меня за талию, а я вру, что кофе сегодня какой-то крепкий. Когда я падала в обморок в пятнадцать, меня никто не держал, и это обморок в обмороке — ну, или просто радужная жизнь высокой тёлки с низким давлением и самооценкой.

https://only-you.livejournal.com/1212608.html

Строгино — наше место силы. В Москве начался сезон, ради которого её можно терпеть. Я всё ещё злюсь, ревную, боюсь, избегаю, капризничаю, требую, грублю, но уже не плачу. То есть плачу, но даже не каждый день — это уже не «плакса», а «тонкослёзая». Или коплю — все жидкости мне понадобятся уже через неделю. Уже через неделю я буду переплывать Стикс из собственных слёз.

У меня первая любовь, и я не знаю, как с ней справляться в возрасте, когда прыщи у тебя не из-за гормонов, а из-за того, что ты заснула в тональном креме и фуксиевом пигменте. Протестировала шрифты Kindle на «Кислороде», уснула днём, и теперь в голове этот рваный ритм, «остановившиеся танцоры», и фильтры сорваны под напором так, что всё равно, что читать и слушать — лишь бы про любовь.

У Антилирика, моей первой любви по фальстарту, две дочери, он выбирает в «Метро» замороженные креветки по весу массы без ледяной корки, и я стёрла номер по цифре: если моё детство умерло, пусть хоть пубертат остаётся нетронутым.

Чернова пишет, что the one thing бывает только у меня. Ох бывает. Я терзаю сырник пластиковой вилкой в «ресторанном дворике», он говорит что-то таким специальным голосом, и у меня всё плывёт в голове, подо мной, он придерживает меня за талию, а я вру, что кофе сегодня какой-то крепкий. Когда я падала в обморок в пятнадцать, меня никто не держал, и это обморок в обмороке — ну, или просто радужная жизнь высокой тёлки с низким давлением и самооценкой.

http://only-you.livejournal.com/1212608.html

Чаще всего начинаю фразу со слов «Где-то прочитала»: не успев проснуться, вхожу в информационные потоки, как в бурлящую реку. Когда мне было лет пять, нас сильно залили соседи, и я проснулась, плавая в кровати в метровом уровне воды — уголок одеяла сильно намок, и я была недовольна.

Где-то прочитала, что «плодитесь и размножайтесь» — это когда больше двух детей: если только два, то они просто замена родителям. Рассказала об этом Юре. Впервые видела, как у человека на месте зрачки ушли в точку, как будто за моей спиной вспыхнул прожектор.

Где-то прочитала, что яйца с двойным желтком — это не специальный знак и большая удача, а специальная порода курочек и неустановившийся цикл.

Чернова приехала в город, и наступила весна. Она такая худенькая, с налитыми мышцами, молодой жеребёночек, в ярко-розовой худи — я привыкла ждать её в «благородных цветах», бордовом, болотно-зелёном, коричневой замше, и две картинки просто не накладываются друг на друга. С обострившимися чертами лица. Курит сигареты с золотым фильтром, жалуется на гормоны, перекладывает хвостик с плеча на плечо и щурится. Стала красить нижние ресницы. Мы какие-то женщины.

Незнакомая девушка видела меня в метро и написала, что я «скуластая»; Володенька говорит, что у меня худые пальцы.

Где-то прочитала, что с возрастом тонус мышц челюсти приходит в такое состояние, что при улыбке всегда становится видно нижний ряд зубов. Стоматолог воткнул мне в зуб металлический прут и сказал: «Ну что, как вы думаете, должен из зуба инструмент торчать?». Я вот этого не понимаю. Хули ты его пихаешь-то туда?!

Меня всё время тошнит, даже от клубники и ряженки, и мне неудобно перед продавцом рыбы — он меня всё заводит внутрь, а я всё такая «Ну, я не умею её готовить». А он говорит: «Ты, главное, выбери, какая тебе нравится, а готовить я тебя научу». Другой зачитывает мне с дна сколоченного ящика, отгребая помидоры в горку, сегодняшние азербайджанские газеты.

После одного из закатов на Гили я захотела рыбы, официант принял заказ, ушёл на кухню и через пару минут прошёл мимо нашего столика в гидрокостюме, с гарпуном и фонариком. Юра пошёл и записался на фридайвинг. Рыбой дня оказалась связка кальмаров.

Чтобы читать книгу В., сбиваю в центре кровати гнездо из одеял, шерстяных носков и пледов: четыреста страниц про полярников, вечную мерзлоту и мамонтов для человека с моим давлением и московским уровнем влажности — отдельная задача. На трёх устройствах читаю по очереди: Амели Нотомб (Амели Апломб), Льосу и про полярников. Шею колет, как будто на ней растёт свитер.

«К. начинала бить крупная дрожь – и тогда он уходил на набережную, чтобы пить вино с инвалидами. Они, безногие и безрукие, пили лучшее в мире вино, потому что оно было сделано до войны, а пить его приходилось после неё».

https://only-you.livejournal.com/1212171.html

Чаще всего начинаю фразу со слов «Где-то прочитала»: не успев проснуться, вхожу в информационные потоки, как в бурлящую реку. Когда мне было лет пять, нас сильно залили соседи, и я проснулась, плавая в кровати в метровом уровне воды — уголок одеяла сильно намок, и я была недовольна.

Где-то прочитала, что «плодитесь и размножайтесь» — это когда больше двух детей: если только два, то они просто замена родителям. Рассказала об этом Юре. Впервые видела, как у человека на месте зрачки ушли в точку, как будто за моей спиной вспыхнул прожектор.

Где-то прочитала, что яйца с двойным желтком — это не специальный знак и большая удача, а специальная порода курочек и неустановившийся цикл.

Чернова приехала в город, и наступила весна. Она такая худенькая, с налитыми мышцами, молодой жеребёночек, в ярко-розовой худи — я привыкла ждать её в «благородных цветах», бордовом, болотно-зелёном, коричневой замше, и две картинки просто не накладываются друг на друга. С обострившимися чертами лица. Курит сигареты с золотым фильтром, жалуется на гормоны, перекладывает хвостик с плеча на плечо и щурится. Стала красить нижние ресницы. Мы какие-то женщины.

Незнакомая девушка видела меня в метро и написала, что я «скуластая»; Володенька говорит, что у меня худые пальцы.

Где-то прочитала, что с возрастом тонус мышц челюсти приходит в такое состояние, что при улыбке всегда становится видно нижний ряд зубов. Стоматолог воткнул мне в зуб металлический прут и сказал: «Ну что, как вы думаете, должен из зуба инструмент торчать?». Я вот этого не понимаю. Хули ты его пихаешь-то туда?!

Меня всё время тошнит, даже от клубники и ряженки, и мне неудобно перед продавцом рыбы — он меня всё заводит внутрь, а я всё такая «Ну, я не умею её готовить». А он говорит: «Ты, главное, выбери, какая тебе нравится, а готовить я тебя научу». Другой зачитывает мне с дна сколоченного ящика, отгребая помидоры в горку, сегодняшние азербайджанские газеты.

После одного из закатов на Гили я захотела рыбы, официант принял заказ, ушёл на кухню и через пару минут прошёл мимо нашего столика в гидрокостюме, с гарпуном и фонариком. Юра пошёл и записался на фридайвинг. Рыбой дня оказалась связка кальмаров.

Чтобы читать книгу В., сбиваю в центре кровати гнездо из одеял, шерстяных носков и пледов: четыреста страниц про полярников, вечную мерзлоту и мамонтов для человека с моим давлением и московским уровнем влажности — отдельная задача. На трёх устройствах читаю по очереди: Амели Нотомб (Амели Апломб), Льосу и про полярников. Шею колет, как будто на ней растёт свитер.

«К. начинала бить крупная дрожь – и тогда он уходил на набережную, чтобы пить вино с инвалидами. Они, безногие и безрукие, пили лучшее в мире вино, потому что оно было сделано до войны, а пить его приходилось после неё».

http://only-you.livejournal.com/1212171.html

Ветхий и Новый заветы Бали — Lonely Planet Bali&Lombok и «Ешь, молись, люби» Элизабет Гилберт. Ветхий завет начинает абзац про Новый словами «That damn book!».

You see them everywhere these days in Ubud: women of a certain age strolling the streets with that look. A mixture of self-satisfaction, entitlement and too much yoga, with maybe just a hint of desperation that they haven’t yet found their Felipe. You know, a rich Brazilian who can bed you silly for an entire month.

В Убуд я приехала со своим Фелипе, и да, уже месяц. Сняли дом в Тегаллантанге. Деревенские жители: «Можно вывезти девушку из Тегаллантанга, но Тегаллантанг из девушки вывезти нельзя». Я — знойная тегаллантангка. Уже была: ленивой сануркой, дикой островной лембонгангкой и, хм, временной жительницей Таджин-Беноа.

На моём шампуне для длинных волос написано Long Term Relationships.

В Swiss Cafe в Куте по субботам посол Швейцарии в Индонезии играет на своей скрипочке. Посол. Швейцарии. В Индонезии. На скрипочке.

А на улицах Пененстанана пахнет стиральным порошком, как в Париже, но не потому, что здесь моют тротуары с мылом, а потому, что европейские средства для стирки ароматизируют «Экзотическими цветами», «Тропическим ливнем» и «Цветущей Азией». И вот ты едешь по цветущей Азии под тропическим ливнем, прибивающим к земле опавшие экзотические цветы, а тебе в шлем бьёт запах таза отжатой стирки.

https://only-you.livejournal.com/1211507.html