Прочитал рассказ, и могу сказать, что, это наверное лучший рассказ Насти, во всяком случае по моему мнению. Лучший потому, что в нем не чувствуется некоторой искусственности, которая присутствовала в рассказах предыдущих, рассказ дышит, и, хотя на мой взгляд, в нем есть некие огрехи, связанные с той самой искусственностью, из другой, «прошлой Насти», в нем появился вектор, к которому Настя стремится, и вектор этот абсолютно правильный.

О хороших моментах:

Арина закрыла руками лицо, а я побежала на кухню, села на пол, прижимаясь к стене так, что чувствовала затылком её холод, и принялась думать, я еще никогда не думала, даже не догадывалась, об этом.

Браво, Настя! Ты искала некий образ, чтобы передать состояние героини, и вот эта холодная стена уже прекрасно всё передает. Можно было бы и не писать окончание, которое, к слову сказать, на мой взгляд, немного сбивчиво.

Таких находок в рассказе много, это и коричневый кот в форточке, и старые люди, которые держатся за палки, (Именно держатся, а не опираются!), и лоскутное одеяло, и образ машины, которая чуть не сбила Арину. Много можно перечислять.

О плохих:

Плохой момент в том, что именно таких образов в рассказе много, но не достаточно. Мне крайне не понравилось, как прорисован образ бабушки.

Она отвечала: «Какая деревня! Когда я рождалась, под окном гремела карета, а за каретой проезжал новый сияющий автомобиль. Уже тогда карета смотрелась старой и выцветшей. Когда по городу проходила повозка, то все смеялись, потому что только пережитки могли сесть в такую дребедень, еще они ходили в лаптях. Совсем нелепо. Нет. Деревня… гхнм. – тут бабушка издавала вздох, выражающий крайнюю степень неодобрения.

Никогда, ни при каких обстоятельствах человек, родившийся в деревне не скажет, что в ней пусто. Такое изречь может только городской житель, да и то, довольно глупый. Бабушки для своих внуков, какими бы эти бабушки не были неграмотными, глупыми, запуганными – хранительницы памяти времени, хранительницы вечной мудрости. Женщины в среднем живут дольше мужчин, потому что для женщины природа предусмотрела несколько дополнительных лет для воспитания внуков. Поэтому этот образ во все века останется неизменным, и особенно это касается тех старушек, которые родились на земле, - они помнят еще крестьянский образ жизни, которого уже нет.
Поэтому, когда ты лишаешь бабушку этой мудрости, ее образ кажется неправдоподобным и ущербным.

Второе, что мне не понравилось – описание природы.

Покосившаяся комната с выцветшими обоями, пустота зеленых трав, в которых путаются ноги, чужие людей, чужое, слишком широкое и ясное небо. Но это не воспоминание. Лишь проходящее впечатление, которое скоро забудется, сотрется вихревой радостью города, наполненного жизнью; теплотой родной квартиры. И что мне едва протоптанные тропинки полей, когда есть знакомые асфальтовые улицы? Пшеница по пояс, запах камышового озера, вечерние блики на стволах берез? – Когда я привыкла просыпаться в пестром просторе своей кровати, бежать на кухню по коврам, распахивать окно в теплые дни и смотреть вниз? Когда я люблю протертые ступени, высокие трубы, скользкую корочку льда на мостовой…

Дети крайне восприимчивы и всегда тонко чувствуют природу, чего лишены многие взрослые. Поэтому я не верю, чтобы ребенок вместо протоптанных тропинок полей предпочел асфальтовые дороги. Возможно, для него и в первом, и во втором случае есть прелесть, но такого перевеса в сторону города быть не может. Плюс к тому, это рушит композицию – ты противопоставляешь деревню городу – дядя размышляет о том, что в городе мол, все парниковое, но ты и не даешь в противовес хорошо проработанному образу города такой же силы образ природы. От этого рассказ теряет в силе.

В целом рассказ оставляет после прочтения некое давящее ощущение, - я бы сказал, фирменное Настино настроение, и настроение это довольно сильно западает в память, берет за душу, что безусловно, достижение, но образы бабушки, дяди, сестры, города, довольно быстро расплываются. Остаются в памяти такие моменты, которые я описал выше, и чем больше будет таких находок, тем лучше.

Желаю Насте всего-всего.