Maximeliane_Rufus все записи автора Название: "Из-за Эмми или Cauer and other troubles of my life"
Автор: Topsyatina
Персонажи: Том/Билл (основной)
Рейтинг: NC-17
Жанр: romance, AU, BDSM, Angst, Lemon, Hurt/comfort, POV Bill...
Категория: Slash
Размер: макси (очень большое макси)
Статус: в процессе
Краткое содержание: Билл, молодой человек, приехавший в Дрезден. Учится на психолога в колледже. У него есть друзья, но жизнь кажется пресной. Её разбавляет новое знакомство - некий Томас Кауэр. Как жить после знакомства с таким человеком? Что делать с желанием поцеловать парня? Как признаться себе в пагубной привязанности? Как хранить чужие тайны? А самое главное: как соблазнить натурала, когда уже принципы умерли под натиском душащих желаний?
Предупреждение: ненормативная лексика, откровенные описания постельных сцен, неадекватные реакции/мысли персонажей, смерть персонажа (второстепенного)...
Благодарность: хочу выразить гигантское СПАСИБО Norka K. (Noriko) и Nokia. Я благодарна вам за труд, за то, что вы верите в мою идею и ни разу не усомнились в ней. Спасибо за помощь, за поддержку и то время, что вы на меня тратите. p.s. люблю вас сильно ^___^
От автора: здесь столько всего... что передать в 2-х словах сложно... Максимально жизненная история, по вине которой многие сходят с ума...
Размещение: За копирование, публикацию на других ресурсах и прочей ерунды - на кол посажу, обоссу и сожгу!:diablo:


Глава 59
*- магазин для творчества и креативных идей.

Предзащита была тухлой. Волновался только Ник. Мы с Бри подшучивали над ним, глумились, а он весь позеленел перед своим выступлением. Но его похвалили. Гофлер был мной чрезвычайно доволен.
- Билл, я вижу, вы держались профессионально и довольно холодно, хотя Дэвид уведомил меня о вашей болезни и грабеже. Вы явно пострадали, но сейчас выглядели безукоризненно, без налёта волнения или неуверенности.
- Профессор, я никогда не смешивал личную жизнь и учёбу с работой. Для меня это две разные параллели.
Он похлопал меня по плечу, тем самым, выказав уважение. Потом добавил, что с нетерпением ждёт защиты.
У нас был всего один экзамен в виде теста, но этот тест вмещал в себя всё. Мы не спали ночами. Я как-то незаметно перебрался к Брайану. Мы втроём всё зубрили, по очереди ели и ходили в туалет, перерывали лекции и семинары. Спали только одновременно. Они не трахались при мне. Мы просто уплыли в подготовку.
Нам дали четыре с лишним часа. Я грыз карандаш, стучал им по столу, дёргал свой пиджак, потом и вовсе его снял. После двух часов был объявлен перерыв, но нас никуда не выпускали. Подали небольшие закуски и воду. Туалет был совсем рядом, так что нельзя было выйти к своим вещам. Оставшиеся два часа я доделал тест и перепроверил. Остался доволен результатом, потому что был уверен, у меня не слишком много ошибок.
А через неделю была защита. Я нервничал, но знал, что всё будет прекрасно, потому что осталось только это пережить. Нам сообщили результаты экзамена. Я был на втором месте после Бри – 92,3%. Это отличный результат!
На защиту я собирался спокойно, но уже перед дверьми кабинета почувствовал дрожь в коленях. Я выглядел как никогда красиво. Волосы зачёсаны, костюм сидел идеально, рубашка гладко выглажена, туфли блестели. Отвечал я уверенно, стараясь не смотреть на комиссию. Мне задали четыре вопроса, последний из которых был довольно каверзным, но Гофлер вставил свою реплику вовремя. Когда я вышел, впустив другого мученика, то рухнул на стул и перевёл дыхание. Друзья, такие же красивые в костюмах, подорвались и принялись расспрашивать. В целом, своим выступлением я остался доволен. Через два с лишним часа нам сообщили наши оценки. Мне поставили высший балл! Я даже запрыгал на месте. Друзья позвали меня выпить в баре, но вечером, потому что захотели окунуться в страстные объятия друг друга дома. Я поехал к Питу, делиться радостью. Вновь в кабинете торчали интерны. Я влетел и растерялся.
- Ой, прошу прощения.
Я перебил какого-то юношу, смутился и сел на диван. Питер косо глянул на меня, но продолжил слушать своих подопечных. Мы с Виктором таращились друг на друга. Я с прищуром, скрепив руки и скрестив ноги, облизнув губы, во все глаза жадно разглядывал его. Он тоже, пряча зелёный блеск, смотрел на меня. Да, в костюме я очень хорош! Мы продолжили изучать друг друга. Я вновь заострил внимание на его кистях. Уж больно они мне понравились. Заметил проколотый хрящ, хоть сперва и не поверил, но приглядевшись, убедился. У Виктора на левой руке была татуировка, выше запястья с внутренней стороны. Я не видел её раньше, потому что только сейчас у него были закатаны рукава. Вспомнилась татуировка Тома. Хм...
Пит закончил с ними и отправил всех работать.
- Ты чего такой довольный, всё хорошо?
- Да, - я подмигнул ему и улыбнулся. – Решил не ехать домой, всё равно мы в бар собрались.
- В таком виде? – он окинул меня взглядом и вскинул бровь.
- А что? – я хохотнул. – Сегодня у нас праздник.
Мы поговорили недолго, потом Цирману позвонили, и я решил уйти. Для бара было ещё рановато, но я бы чего-нибудь перекусил. Идя к лифту, я чувствовал досаду от того, что сегодня мне удалось лишь посмотреть на «эльфа». Я вспомнил его низкий голос и прикрыл глаза. Мда, определённо он мне симпатичен и очень даже нравится. Когда я проходил мимо какой-то смотровой, позади скрипнула дверь, кто-то схватил меня за руку и утащил в кабинет. Я столкнулся с Виктором. Мы были прижаты друг к другу и не отводили друг от друга взгляда. Нам хватило всего трёх секунд. Кто был первый – я так и не понял. Ощутив на своих его губы, я затравлено выдохнул и обнял его, вцепившись в волосы. Он припечатал меня к стене и начал тереться пахом. Я не просто возбуждался, меня начало рвать изнутри. Целовался он божественно. Сильно, с напором, проталкивая свой язык внутрь, гладя зубы и дёсны. Я потянул его за волосы и отстранил от своего лица всего на несколько секунд. Глаза были дикие. Мы оба поняли, чего хотим сейчас. Я пихнул его и прищурился. Он облизнулся и начал снимать свой халат. В паху заныло. Господи боже мой! Дрессель смотрел на меня так пафосно и так надменно, что хотелось дать ему в морду. Это он не смог удержаться! Я подошёл, вновь пихнув его, заставил сесть на кушетку. Сам уместился на его коленях, прильнул и засосал вкусные губы. Он руками блуждал по моей спине. Забравшись под пиджак, начал тянуть за рубашку, чтобы залезть под неё. Его прикосновения были прохладными. Пальцы длинные и чуткие. Я слегка прогнулся. Он впился мне в шею. Стон. Нетерпеливо ёрзаю, чувствую пахом его член. Мне абсолютно насрать, что мы не знакомы, что я столь мало знаю о нём. Этот парень взбудоражил мне мозги, я хочу его, а всё остальное – пошло к чёрту. Сам снимаю свой пиджак, затем расстёгиваю пуговицы на рубашке. Он смотрит заворожённо, облизывается и гладит мою кожу. Вновь целует, приподняв. Я стараюсь стащить с него джинсы. Мне нравятся его поцелуи. Виктор играет с моей штангой в языке, а я улыбаюсь. В итоге он опрокидывает меня на кушетку. Раздевается, я тоже. Достаёт из халата смазку и презерватив. Вот гадёныш – это коварный и хорошо продуманный им план. Но чёрт побери, какой сладкий. Я весь в предвкушении. Значит, я действительно ему понравился, не зря же парень таскал в карманах эти предметы. Встаю на колени и поворачиваюсь к нему спиной. Он спускает мои брюки и боксеры. Вцепляюсь в его плавки, хочу дотронуться до пениса. Горячий, твёрдый. Охаю, когда он касается меня. Слегка наваливается, целует меж лопаток, затем гладит и проникает одним пальцем. Не будь робким, зайчик! Я поощряю его стоном, чуть выгнувшись. Виктор добавляется смазки и подставляет второй палец. Какой осторожный. Я расставляю колени, уткнувшись лбом в стену, дышу глубоко, жду. Он умудряется готовить меня уже тремя пальцами и надеть свободной рукой резинку на член. Чудеса! Потом отстраняется, подцепляется мой подбородок, целует нежно и входит плавно, но сразу до упора. Я шикаю, но расслабляюсь. Такое не в первый раз. Видимо, Виктор из тех, кто не любит растягивать боль. Отпустив меня, кладёт ладони на мои бока, губами проходясь по затылку, и толкается. Я не знаю, закрыли ли мы кабинет, слышит ли нас кто. Мне пофиг на всё, кроме его движений. Он горячий, потный, сладко пахнет и слегка мурлычет. Даже не знаю, как ещё охарактеризовать тот звук, что вырывается из его рта. Парень чмокает меня, лижет языком и мощно долбится. Я запрокидываю голову, открыв широко рот, дышу, подаваясь навстречу. Мне очень хорошо. Гладит меня одной рукой, потом сжимает сосок, скребёт короткими ногтями. Вою от удовольствия, пока его пенис скользит внутрь и обратно. Это кайф. Дрессель той же рукой пробирается вниз, обхватив мой половой орган. Я закусил губу, чтобы не выдать себя с потрохами. Он обводит большим пальцем головку, кружит, кружит, потом надавливает, гладит ствол, спускаясь, затем поднимаясь, вновь уделяет время головке. Я поскуливаю. Его толчки становятся резкими. Он на пределе. Чувствую его огненный пот на своей спине. Виктор играет уже с моими яичками. Боже, это классно. Потом всё бросает, прикусывает мне хрящ уха, долбится, бьёт, крепко сжав меня, трахает как-то пылко и торопливо, затем стонет. Я тоже. Кончаю на стену, чуть подрочив себе. Он тут же выходит и плюхается в кресло у стола. Я падаю на кушетку, задираю ноги, так, чтобы брюки не измазать. Дышу и улыбаюсь. Поворачиваю к нему голову. Любовник гладит себя по груди, точно так же улыбаясь. Потом смотрит на меня и подмигивает.
- Виктор.
- Билл.
Лыбимся от уха до уха. Он встаёт, подаёт мне пачку влажных салфеток, сам вытирает мне пах.
- Ты красивый. Может, больше не будешь убегать? – спрашивает, пронзительно смотря на меня.
- Я не убегал.
- Но выловил я тебя только сейчас. Оставишь свой телефон?
- А ты часто пытался поймать? – флиртую. Боже, ну и дурак я, а...
- Как увидел, - беззастенчиво отвечает.
Мы одеваемся. Я уже оправляю пиджак, когда Виктор встаёт у двери, перегородив собой выход.
- Не выпущу тебя, пока ты не дашь мне свой телефон.
- Так он нужен?
- Ты полагал, что это первый и последний раз? – парень ведёт бровями, достав свой хэнди. – Я внемлю.
Улыбаюсь, как дебил. Диктую номер. Он нажимает на вызов и у меня в кармане вибрирует.
- На всякий случай, если соскучишься первым.
Я ничего не ответил. В дверях он вновь прижал меня к себе, дыхнул на губы и поцеловал в уголок, нежно улыбаясь.
- До встречи, Билл.
И выпустил, открыв дверь.
В баре я сидел с идиотской улыбкой на губах. Зад слегка ныл, но это не омрачало моего настроения. Пришлось рассказать этим шакалам, что стряслось сегодня со мной в клинике. Они вылупили глаза и даже засвистели. Надрались мы в сопли, выпили за мой новый роман, в котором я был уверен на все сто процентов.
Настали дни полной расслабухи. Пациентов у меня не было на ближайшие две недели, диплом вот-вот выдадут. Через три дня мне пришло ммс. Фотография кафе и всего одна строчка в сообщении: «В семь вечера, Билл». Намёк был понят. Я оделся скромно, не кричаще. Единственное, в душе выбрил все излишки волос. В кафе я пришёл на три минуты раньше, и Виктор меня уже ждал. Он приобнял меня и чмокнул в уголок губ, как в тот раз, при прощании.
- Три дня? У тебя в кармане припасён джентельменский набор? Секс на седьмом свидании?
- Нет, - он хмыкнул, усмехнувшись. – Боюсь, этот этап мы миновали.
Я сел напротив. Подошёл официант. Мы сделали заказ. Я разглядывал его.
- У меня для тебя сюрприз.
- Неужели? – я удивился.
Парень протянул мне маленький конверт. Там лежала открытка. Моё имя выведено идеальным каллиграфическим подчерком, буквы чуть выпирали, я предположил, что это какие-то специальные краски. Мы с Эммой как-то рисовали всякую фигню, помню, что такого эффекта она добивалась. Когда я заглянул в послание, то улыбнулся как-то по-дебильному. «Самому красивому парню. С надеждой на продолжительный роман, Виктор».
- Да ты романтик.
- Не то слово, - он вздёрнул бровь и положил свою ладонь мне на руку.
- Рукодельничаешь?
- Привык. Меня это от проблем отвлекает. Только не смейся, - он пригрозил пальцем. – А тут просто хотел тебе приятно сделать.
- Мне приятно.
Нам принесли заказ, и мы начали славно проводить время, кушая.
- Расскажи о себе.
- Скука, - Виктор пожал плечами, подцепив вилкой пару феттуччини. – В Дрезден я приехал из Штутгарта. Пошёл на невролога от нечего делать.
- Правда? – я даже отложил вилку.
- Не совсем, конечно, так. Знаешь, я долго думал, кем хочу быть, пока не понял, что врачом, но каким... Думал, думал, затем тыкнул пальцем в первую попавшуюся область.
- Ничего себе. И тебе интересно, не жалеешь?
- Нет. Я знал, что куда бы не пошёл, везде будет интересно. Потом втянулся. Сейчас понимаю, что буду этим всю жизнь заниматься.
- Удивительно, - я принялся за салат.
- Я тебя обескуражил?
- Немного. У меня наоборот. Я уже в школе знал, что психология – это не просто моя страсть, я захотел сделать хобби профессией. Не говори про своё решение Цирману, он не одобрит.
- Я знаю, он классный чувак, но к работе своей относится, наверное, лучше, чем к жене.
Я засмеялся. Доля правды в его словах была.
- Расскажи тогда про семью.
- У меня её нет, - он вновь пожал плечами.
- Как это? Они погибли, прости, если...
- Нет, не в этом дело, - Дрессель посмотрел на меня и слабо улыбнулся. – Я нигде не прижился.
Эти слова меня ввели в ступор. Я почувствовал себя тупицей.
- Извини, я немного не понял.
- Я приёмный, Билл. Из приюта. Давай не будем об этом?
- Безусловно, как скажешь.
Боже, Билл, ну ты и идиот. Господи, что это за парень такой странный мне попался?
Виктор спросил про мою семью. Я ему рассказал про маму и папу, про Бремен и мой «побег» в Дрезден после школы. После мы затронули сферу интересов. Виктор очень любил кино, не очень книги, но его страстью были поделки. Разного рода, как я понял. Он признался, что чуть ли не ночует в магазине «Idee»*. У него дома есть всё для креативного творчества. Он сам делает открытки друзьям, разрисовывает пакеты, в которые потом кладёт подарки, отделывает рамки для фотографий, коробочки всякие малюет. Короче, весь в творчестве. Я признался, что до мозга костей ботаник. Люблю книжки читать, всё новое узнавать.
- Слушай, у тебя такая внешность странная, - начал я, когда нам принесли уже десерт.
- Что ты имеешь в виду?
- Ну, у тебя потрясающие зелёные глаза, но скулы не ярко выраженные. Нос длинный и для формы твоего лица крупноват.
Виктор скривился.
- Я не хочу сказать, что ты уродец.
Он вспыхнул и смутился. Ну я и гондон!
- Ты очень красивый, - я положил свою ладонь на его пальцы и сжал, - просто твоя внешность слегка экзотична. Я это хочу сказать.
- Мама русская или украинка, короче, - он опустил глаза в тарелку, - славянка. Отец румын. Мы мигрировали в Германию, когда мне не было и двух лет. Затем их убили турки. Без понятия, что они не поделили, но в возрасте двух с половиной лет я оказался в приюте. Информация о родителях в архиве имелась.
- Прости, прошу, прости меня, - я затараторил. – Мне не хотелось напоминать тебе о грустном.
- Всё в порядке, Билл. Это было давно.
Мы помолчали, пока Дрессель не отошёл и не улыбнулся.
- Значит, в тебе течёт цыганская кровь? Ты, случаем, в подвале медведя не держишь?
- Какой же у тебя узкий мозг! – он засмеялся, да так заливисто, что я тоже начал хихикать. – На гитаре я тоже не играю и табор ни разу не видел. Так что, прости, что не оправдал ожиданий.
- Брось!
Мы ещё немного поржали, а потом попросили счёт. Парень настоял, что сам заплатит, а я растерялся и пытался выдрать из его рук бумажку. Он не выдержал, заломил мне одну руку и поцеловал при всех. Наверное, на нас пялились.
- Я тебя пригласил. Вот когда ты позовёшь меня первый на свидание, вот тогда и плати.
- Я учту.
Когда мы вышли, то Виктор повернулся ко мне и посмотрел в глаза. Приковал к себе взглядом. Я медленно терял самообладание.
- Поехали ко мне?
- Ты уверен? – я даже сперва подумал, что мне послышалось.
- Да, Билл, я хочу, чтобы мы поехали ко мне.
Взяли такси. Когда парень сказал адрес, я удивился.
- Ты живёшь в Блазевице?
- Да. Снимаю там квартиру, и до работы не так уж далеко, пешком хожу.
Дом был всего в три этажа. Он сказал, что живёт в мансарде. Более уютной и маленькой квартирки я не видел. Она меня моментально очаровала. Скошенные потолки смотрелись аккуратно, не создавалось ощущение тесноты от углов. Виктор скинул кеды, приобнял меня, попросив располагаться, и ушёл на кухню. В коридорчике висела огромная картина, присмотревшись, я понял, что это гобелен. Большой белый единорог встал на дыбы и как будто собрался ускакать по млечному пути куда-то наверх, к звёздам и луне. Он был вышит крестиком.
- Только не говори, что ты сам это сделал.
- Сам, - крикнул Виктор, высовываясь из-за угла, - около полугода шил.
- Тебе было заняться нечем?
- Нервы успокаивает.
Квартирка была от силы тридцать квадратных метров. После нашего с Питом жилища и квартиры Кауэров в два этажа, эта казалась выкидышем. В единственной комнате, смежной с кухней, но хитро отгороженной, стоял массивный деревянный стол, удобное кресло, прямо напротив огромного окна. Справа расположились полки и узкий шкаф, слева – кровать, которая казалась гигантской в этой квартире. На стенах висели рисунки, фотографии, какие-то непонятно как сделанные ещё работы.
- Ты будешь чай или что-нибудь другое?
- Чай, пожалуй, буду.
Позади оказался маленький стеллаж с книгами, плетёное кресло с пледом, напротив уместился телевизор, а дальше дверь в ванную. Потом уже начиналась кухня. Небольшой столик, два табурета, диван и кухонная стенка. Всё было компактным и до безобразия уютным. Я захотел здесь жить.
- Как только я увидел тебя, то сразу представил, как ты входишь в меня, - говорю, смотря на ровную спину. Отчего я такой откровенный вдруг?
- Я захотел тебя сперва поцеловать. Мне даже снились твои губы с этой родинкой.
Я смутился. Виктор подошёл, подал чай и сел рядом. Потом пальцем дотронулся до родинки, провёл по губам.
- У тебя есть кто-нибудь? – я ненавидел себя за этот вопрос.
- Нет. А у тебя?
- Нет.
Я откинул мысли о Томе куда-то в загашник.
- Ты мне нравишься.
- И ты мне.
Я поцеловал его, а потом попробовал чай. Напиток был вкусным и пряным. Дрессель гладил меня по руке, потом заставил подняться и идти за ним. Он привёл нас в ванную. Мы медленно раздели друг друга. Он первый потянулся за поцелуем, обхватил меня за талию и встал под душ. Это было странно. Я чувствовал к нему дикое влечение. Парень возбуждал меня, навалившись и потираясь пахом. Я охал и ахал, пока он целовал меня и тёр. В долгу я не остался. Мы смеялись, когда голышом добежали до постели.
- Я хочу тебя.
- Да неужели, - я хохотнул, - мне будто был не ясен смысл всех предыдущих действий.
- Мало ли, я для полной ясности.
Он лёг на меня сверху, начал гладить. Я извивался, старался потираться членом об его пенис. Виктор выпрямился и посмотрел на меня жадно. Его хрен уже упирался мне в живот. Я хмыкнул. Шустрый. Парень потянулся за необходимыми вещами, а я закрыл глаза и гладил свои соски.
- Билл, - он склонился и шепнул, - я хочу по-другому.
- Как?
Заставив меня сесть, Дрессель вручил смазку и презерватив, а потом повернулся ко мне спиной и положил мою ладонь на свою ягодицу.
- Так, - томно застонал, что у меня яйца скрутило.
Я даже испугался. Он просит его трахнуть. Но я никогда не имел мужчину. Это совсем другое, чем с бабой. Вот и стоял я на коленях, мучая свои губы, неуверенный и дёрганный, смотрел с желанием и трусил.
- Билл, что такое? – Виктор повернулся, насторожившись.
- Ты должен знать, что я так не трогал мужчин. Я никогда не был сверху.
Кажется, парня это немного шокировало, но виду он не подал. Наоборот, улыбнулся, погладил меня по щеке и поцеловал.
- Значит, я буду у тебя первым. Ты же знаешь, что надо делать.
- Да, но я не уверен.
- Ты трусишь?
- Я просто боюсь сделать что-то не так.
Парень улыбнулся мне так нежно и одобряюще, что я кивнул и вдохнул поглубже.
- Я лягу, чтобы не смущать тебя.
Он бухнулся на живот. Я погладил его по спине, по бокам, а затем перешёл на ягодицы. Они были небольшие, упругие и сочные, как ягоды вишни. Только вот не блестели. Прислонился губами. Он вздохнул. Да, я понимаю, каково это. Раздвигаю его ноги, уместившись между ними, ныряю носом в ложбинку. Хочу целовать его сфинктер, его половинки, кружить языком и выбивать сахарные стоны. Виктор не молчал. Он выгибался, когда мой язык горячо трогал его отверстие, царапал подушку и затравленно стонал, когда я тыкался внутрь, смяв ягодицы. Что-то животное во мне проснулось. Я тёрся членом о кровать, хлюпая слюной, оттопыривая его булочки-ягодки, стараясь подцепить, укусить, зализать... Потом выпрямился, выдавил немного смазки прямо в дырку и вставил один палец. Гель этот хреновый для подготовки, надо бы Дресселю преподнести хотя бы одно масло. Плюнув, пошёл на кухню и притащил оливковое масло, смотря на огромные глаза «эльфа».
- Ни слова!
Он отвернулся, а я плеснул масла и поставил бутыль на пол. Свободной рукой принялся себе дрочить. Мне понравились ощущения. Я поспешил впихнуть в любовника два пальца. Мои фаланги кружили внутри него, растягивали, мяли мышцы, чтобы он смог безболезненно принять меня. Я чувствовал себя властелином мира, неуязвимым, не иначе. Как-то коварно смотрел на него сверху и чувствовал своё превосходство. Виктор вспотел, как конь, выгибал спину и стонал. Он подавался на меня, прося уже не томить. Отчего-то я злорадствовал. У меня на самом деле устали пальцы, потому что я задолбался уже водить ими туда-сюда. Надев презерватив, занервничал. Конечно, мы с Ханной чего только не вытворяли, но она девушка, хотя, анальный секс мы тоже пробовали. Поразительно было ощущать себя в новой роли. Входил я как школьник. Глотал слюни, боялся резко двинуться и причинить боль. Сам себя возненавидел за это. Когда погрузил головку, двинулся назад, потом вновь вперёд, но уже чуть больше вставил. И так, пока не дошёл до мошонки. Удивительный каскад эмоций захлестнул меня. Если бы я был девственником, то умер бы от эйфории. Виктор зашевелился. Ему явно не нравилась моя медлительность. Я уткнулся ему в затылок, дыша и шепча всякую чушь, обхватил сильнее бёдра и задвигался. Давно со мной такого не было. Всё-таки, геем я стал не просто так. Сейчас мне казалось, что секс с девушкой какой-то скользкий, слизкий. Ханна, например, вырабатывала столько смазки влагалищем, что можно было утонуть! А Эллис очень быстро становилась мокрой, поэтому у меня на коже всегда была её смазка. В том, чтобы трахать задницы были и свои минусы: нужно постоянно подмазывать, потому что гель-смазка испаряется и резинка трётся о стенки, а это омерзительное ощущение, потом в туалет ходить больно, - но в целом, я был доволен тем, что сжимаю в объятиях парня, а не девушку. Ещё я сделал для себя одно открытие, когда увеличил темп, партнёр, кстати, гортанно застонал – нравится. Безусловно, я самодовольно улыбнулся. Сейчас я осознал, что тычусь во вполне себе заканчивающуюся кишку, что дальше просто некуда, и моей головке было это в кайф – сталкиваться с преградой. У девушек не так – чёрные дыры, не меньше. Ни конца, ни края! Моё самолюбие это не удовлетворяло, потому что я думал, что у меня маленький член и, безусловно, комплексовал. Когда мы встречались с Томом, то проблема сама собой исчезла. Он был обладателем офигенного пениса, который мне дико нравился и полностью соответствовал всем моим требованиям. Когда же Кауэр обратил внимание на мой хрен и взял его в рот, я больше не думал, что у меня какой-то не такой член. Сейчас моему дружочку было настолько хорошо и приятно, что я готов был визжать, а это уж совсем как-то не мужественно. Стенки прямой кишки обволакивали пенис, сжимали и разжимали. Я взял другой темп – побыстрее. Любовник заохал, вцепившись в подушку. О да! Я погладил его по бокам, смахивая пот, провёл пальцами по змеистому позвоночнику. Он стонал и хотел ласк. Как котёнок, которому всё мало. Я не выдержал, навалился и припечатал его, вцепился в ягодицы, укусил за плечо и начал трахать, как мне хотелось. Боже мой, я не просто заблудился. У меня начала зудеть поясница, колени задрожали от усталости, как желе, руки онемели и не слушались. Затем я вновь выпрямился и решил передохнуть. Опустил глаза вниз и начал наблюдать. Виктор принимал меня с охотой, раздвинул ноги шире, прогнулся, поэтому пришлось подстроиться, чтобы не причинить боли. Мой пенис погружался в него плавно, высовываясь, показывая натянутый на него латекс и образовавшуюся от смазки слизь. Я решил подмазать. Вышел, а любовник недовольно заныл. Открыл бутылку, взял в рот глоток, после – плюнул, что попало и на него и на мой пах, а потом залез двумя пальцами, прижавшись к сфинктеру. Мне безумно хотелось вставить в него вновь, но я решил поиграть. Мой врач застонал так, что в ушах заложило, выгнулся, затрясся, шире развёл ноги, будто на шпагат собрался садиться.
- Да ты шлюшка, милый! – коварно хихикаю, двигая пальцами.
Ему не просто нравится.
- Заткнись и дотрахай меня, извращенец, иначе я сверну тебе шею!
Я вновь встал на колени и вошёл в него, потянул за светлые волосы. Он охнул, прижавшись ко мне. Обхватив его поперёк талии, я постарался, чтобы мы как можно теснее соприкасались. Начал двигаться, не выходя. Мы слышали, как плюхались мои яйца об его ягодицы. Я даже зарычал. Не ожидал от себя такого, если честно. Но мне это до истерики нравилось. Виктор терял голову. Он стонал, молил, хныкал. Потом повернулся и впился в мои губы своими поцелуем, во время которого не прекращал стонать. Его тело трепетало. Я упивался его повиновением. Это совсем не то, когда делаешь минет и видишь, что партнёр от тебя зависим. О нет, это что-то мощнее, гуще, - крышесносящее осознание безграничной власти, потому что сейчас лишь я диктую правила, а он подчиняется мне, подставляется и умоляет меня не прекращать.
- Помочь?
Моя рука поплыла по его торсу, обласкала живот и застыла у паха. Он изнывал, смотрел на меня слепыми глазами и закусил губу, когда я задал свой вопрос.
- Да-а-а...
На удивление член его был сухой. Смазка скопилась только у головки и дальше не потекла. Пришлось облизать ладонь, хотя она была жирной от масла. Я продолжал двигаться, но уже Дрессель вцепился в меня и направлял в нужном направлении свой зад. Тут и волевой не устоит, а я – тем более: начал стонать и капать слюной на его плечо. Он оцепенел, распахнул глаза и сжал пальцы на моей ягодице. Я чувствовал, как его тело прострелило. Он сладко застонал и упал на кровать. Естественно, я его зада из рук не выпустил. В процессе падения Виктор так сжался нутром, что мне стало безумно больно, но я почувствовал такой прилив блаженства и кончил, не осознавая, где нахожусь и что произошло. Скатившись с его липкой и потной спины, я лёг, уставившись в потолок. Меня колотило, дышал я как раненый, всё тело болело. Поясница ныла страшно, коля меня тупой болью, с оттягом. Не думал, что быть активом это не так-то просто и настолько дискомфортно потом.
- Виктор, подай признак жизни, а то мне не по себе уже.
- Дай в себя прийти, - он заулыбался и шлёпнул меня по груди ладонью. – Ну ты и монстр, скажу я тебе. Это твой первый раз с парнем? Да ты создан для секса, детка! Как ты мог только снизу быть?
- Так выходило.
- Какие-то у тебя любовники не алло были, видимо. - Парень перекатился и лениво поцеловал меня. – Всё хорошо, но воняет маслом. Я чувствую себя: Виктор Дрессель, отжаренный греческий салат.
Мы ржали, попеременно целуясь. Привкус масла был гадкий.
- Может, останешься? – посмотрел щенячьими глазами.
- Мне кажется, рано пока для таких вопросов, м? – я утёр его губы от своей слюны и мягко улыбнулся. Он, естественно, не обиделся.
- Вызвать тебе такси?
- Да, только перед этим я хотел бы ополоснуться и голову помыть, можно?
- Конечно!
«Эльф» улыбнулся своей довольной улыбкой, отчего появились ямочки. Я залюбовался им. Какой же красивый. Мы медленно целовались, гладя друг друга по солёным бокам. Он снял с меня презерватив, связал его в тугой узел и кинул на пол, потом залез на мои бёдра и склонился.
- Я хочу, чтобы ты каждый день лежал на моей кровати!
- Дорогой, ты форсируешь события, - я хмыкнул, схватив его и повалив на себя.
- Да срать, считай это остатками максимализма.
Он вновь поцеловал меня, а потом пошёл первый в душ. Я абсолютно голый гулял по небольшой квартире и рассматривал диковинные предметы. На столе стояла рамка с фотографией, которая привлекла моё внимание. Я взял её и сел на подоконник, чтобы свет от фонаря осветил мне фото. На меня смотрела невозможно красивая женщина. Её русые волосы слегка вились, лицо было нежным и нельзя точно определить возраст женщины. Она была обладательницей странных глаз. Как у Виктора. Разрез миндалевидный, но они были большими. А цвет удивительный – серый. Нет, не такой как хмурое небо или грязь, скорее, серебро. Она чувственно улыбалась. Я провёл пальцами по милым ямочкам. Дрессель перенял их. Рядом с ней стоял мужчина. Суровые черты лица, густые брови, острые скулы, и было в нём что-то чужое. Глаза небольшие, но красивые. И опять, как у жены, - цвет. Зелёный, искрящийся, такой пламенный, словно изумрудный блеск. Я посмотрел на них и почувствовал в груди томление. Мне бы хотелось познакомиться с этими людьми.
- Это фото сделано за месяц до их смерти, - сзади меня обхватили мокрые руки, с волос Виктора мне закапало на плечо, но я не повёл и глазом. – Мне отдали его в архиве, когда я уезжал к приёмной семье.
- Они красивые.
- Я знаю.
- Ты красивый, - я повернулся и чмокнул его в щёку, - ты перенял все их достоинства.
- Ты такой милый.
Виктор погнал меня в душ. Я намывался недолго, а когда стоял и сушил волосы, он был уже в халате и наблюдал. Потом подошёл и обнял, задышал мне в лопатки.
- Не уходи.
- Не стоит, правда.
- Хочешь я тебе лилию подарю? – спросил он, смотря на моё отражение в зеркале.
- Я не видел у тебя цветов и запах не чувствовал, - недоумеваю.
Он осклабился, вышел из ванной, потом вернулся с кусачками, метровой проволокой и каким-то зажимом, напоминающим ножницы. Сел на бортик ванны, зацепил кусачками проволоку и стал творить чудеса. Не прошло и минуты, а Виктор уже держал небольшую лилию. Он зацепил пару кусочков проволоки зажимом, оттянул, потом вновь ушёл. Я увидел его на подоконнике. Он выгибал лепестки и закручивал их. Одевшись, подошёл к нему. Рядом лежала одна деталь, но я не понял, что это. Дрессель улыбнулся, потянулся и вставил деталь в лилию. Повертел пальцами, чуть прижал, а потом зацепил иголкой мою рубашку. Получилась брошка.
- Это чудесно.
- Позвони мне, - он обнял меня и поцеловал в уголок губ, - а если ты не позвонишь, то я тебя достану сам.
Зазвонил мобильный, мы поняли, что это такси.
- Билл, ты позвонишь?
- Я обещал тебе свидание, - улыбаюсь.
Мы тянемся друг к другу и уплываем в поцелуе.
- Я хочу тебя ещё раз трахнуть, но в более неординарном месте, чем смотровая, - он зашептал, открывая дверь.
- Мы это устроим.
Я махнул ему рукой из машины, когда увидел его силуэт в окне. Он мягко и нежно улыбался. Лилию я отцепил и рассмотрел. Это просто магия какая-то. Этот «эльф» действительно волшебник.
... Я думал о нём, о маленькой квартирке в Блазевице, о том сексе, когда брал его. На следующий день спина всё ещё болела, точнее, поясница, будто я потянул её. Вечером написал смс ему, поинтересовавшись, как он провёл день. Виктор ответил, что сношал целые сутки нас в своей голове. Я хохотнул. За ужином Пит смотрел на меня с прищуром, а потом не выдержал:
- А ну колись давай!
- Что? – я даже опешил.
- Ты не просто с кем-то спал, друг мой любезный, ты влюбился, чёртова скрытная ты душонка!
- Цирман, эй, офигел?
Диана засмеялась.
- Сегодня один из лучших моих интернов приходит как девственница после первого раза, весь сияющий, довольный, будто обожрался; на вопросы не отвечал, плавал где-то в мечтах. И тут друг вечером, такой же мечтательный идиот. Тенденция или заговор?
- Уймись. Чего спрашиваешь, раз всё понял? – я покраснел, кажется, до пупка.
- Ты пришёл вчера очень поздно, - сказала Ди, пододвигая мне чай, - я сказала утром Питеру.
- Вы хреновы сыщики, что ли?
- Рассказывай давай!
Они посмотрели на меня жадно, собравшись впитывать информацию.
- Ну, ты знаешь, - обращаюсь к другу, - что он мне понравился сразу. Как оказалось, и я ему тоже. Мы пару раз переглядывались с ним, потом я понял, что он гей. А когда я пришёл к тебе после защиты, он затащил меня в смотровую.
- Только не говори, что вы занимались сексом в клинике?!
Я зарделся. Аж уши пылали. Питер был немного шокирован, но промолчал.
- И что потом? – поинтересовалась Диди.
- Вчера у нас было что-то типа первого свидания. А потом мы поехали к нему.
- Ясно, я не голоден, - Цирман поспешно ушёл в гостиную.
Мы услышали приглушённый трёп телевизора. Гад всё равно хотел знать, чем у меня вчера закончилось, поэтому подслушивал.
- Он тебе очень нравится? – спросила девушка.
- Да. Очень.
Она улыбнулась, встала, придержав живот, и ушла к мужу.
Мы с Виктором переписывались. Цирман, сволочь, нагрузил его по макушку, поэтому времени на встречи у парня не было. Не знаю уж, зачем этот придурок мне мстит, или на старости лет скучно стало, решил над подопечными поиздеваться, садюга. Я смог съездить в выходные к Йостам. Дэвид был весь в делах, поэтому я полностью посвятил себя Тому. В мальчике уже бушевали гормоны, он трепал о девочках и скейте. Признался, что месяц назад впервые подрочил. Я так заулыбался и хотел хохотнуть, но Том бы оскорбился. Сказал лишь, что как-то он поздно начал, ведь пацану уже четырнадцать. Но мы сослались на проблемы, суд и отцовское право на опеку, на мать и сестру, потом поговорили об учёбе, и только после этого я понял, что он очень ответственный и неопороченный мальчик. Дэвид, естественно, был в курсе. Я вообще изначально поражался их отношениям. Они были больше друзьями, чем родитель и ребёнок. Дейв редко ругал сына, но и не часто потакал его прихотям, хотя у мелкого было всё, что можно было бы пожелать подростку. Он сказал за обедом в субботу, что ему нравится сильно одна девочка в школе и он никогда не целовался. Я вновь подумал, что в четырнадцать определённо пора. Мы с Дэвидом переглянулись. Мужчина слегка растерялся. Я на своей шкуре понимал, что такое, когда дети растут, хоть своих у меня не было. Помню свой шок, когда Эмма мне сказала про Тома. Что это влюблённость. Сейчас я прекрасно понимал Дейва. Когда пауза затянулась, я сказал, что мог бы его поцеловать, чтобы он при ней не нервничал, но его отец упечёт меня в тюрьму за совращение малолетнего, поэтому я умываю руки. Мы все заржали. Я порадовался, что мужчина не стал пичкать отпрыска полезными советами. Он апатично слушал, а потом сказал лишь, что в любом случае Том неотразим, к тому же, его сын, а он в молодости был хоть куда. Мы вновь засмеялись. Мелкий брякнул, что, может, мы с Дэвидом бы поцеловались при нём, а он посмотрел, как это делается. Так сказать, пособие в живую. Йост такую ему оплеуху вмазал, мне показалось, что я услышал треск. Мелкий обиделся, засучил ножками и ушёл в свою комнату. Дэвид маялся: пойти просить прощения или нет.
- Не надо, он, правда, виноват, что сказал, не подумав.
- Чёрт, наверное, ему больно.
Я стал убирать посуду и поставил чайник.
- Мы сейчас пирог подогреем, и он прибежит на запах. Ну подуется, и фиг с ним. Не маленький, должен фильтровать базар.
Я пожал плечами, доставая чистые тарелки.
- Как у тебя дела?
Я сел и заговорчески посмотрел на бизнесмена.
- Я встретил парня.
- Неужто?!
- Дэвид, он ужасно красивый. Мы уже дважды переспали, и в последний я его взял.
- И как ощущения?
- О, потрясающие. Правда, потом спина тянула.
- Привыкай. Это с непривычки так. Значит, он тебе нравится, и вы уже спали?
- Да, я думаю, у нас всё получится.
- Чтоб так и было.
Мужчина улыбнулся мне и похлопал по плечу. Спустя двадцать минут я позвал Тома, сказав, что если он не спустится, то мы с отцом слопаем его кусок пирога и фиг он получит сладкого в ближайшие два дня. Прилетел, как ракета. Дулся, но отошёл. Потом, видимо, назло, спросил у папы про секс. Дейв взвыл и показал ему кулак, сказав, что если он письку свою вставит куда до семнадцати лет, то он ему оторвёт все конечности и в Америку не возьмёт с собой больше. Пацан вновь насупился, а я подбодрил, что до семнадцати ждать недолго.
В воскресенье мы ездили в кино. День провели великолепно! Я вернулся в Дрезден в понедельник и весь день провёл с Бри и Ником. Мы упились дома, смотря порно и какую-то фантастическую ересь, подрочили и улеглись, а на следующий день пошли по магазинам за костюмами. Когда нам будут вручать дипломы, мы должны выглядеть лучше всех, а потом будет выпускной. Я потратил около пятисот евро, на туфлях решил только сэкономить. Конечно, костюм был не от именитых дизайнеров, но очень даже пристойный. В нём я выглядел как агент 007. Мы остались с парнями абсолютно довольные. В четверг ночью меня растормошил Питер, бледный, как мука, заикаясь сказал, что мы едем в больницу. У Дианы начались схватки. Я сам побледнел.
- Ты, главное, дыши!
- Билл, машину веди аккуратно, - взвыл друг, который держал жену за руку.
Её положили на каталку, увезли, а нам сказали куковать в приёмной. Потом, минут через тридцать, позвали Пита и увели. Я сидел, клевал носом, но терпеливо ждал и одёргивал себя, что спать нельзя. Часы тянулись. Мы приехали в два ночи, потом было три, потом четыре. Я выпил кофе, скушал бутерброд из автомата. Стукнуло пять утра. Невозможно долго. Я переживал за Диану. Помнил её слова про смерть, про ребёнка, но отгонял их раз за разом. Когда стрелки на огромных белых часах показали шесть утра, я весь извёлся, сел, скрепил руки в замок и начал молиться. Так просидел вплоть до семи утра, пока рядом со мной не бухнулся Пит, весь синий какой-то, уставший.
- Ну что? Как там всё прошло? Всё в порядке? Цирман, ну скажи что-нибудь.
- Девочка, - выдавил он из себя с улыбкой, задорно смотря на меня, - моя красавица.
Я сжал друга в объятьях и пустил скупую слезу счастья. Наконец-то всё это закончилось. А потом я напрягся.
- А Диана. Как она? – этот вопрос мне было страшно задавать.
- Устала.
Жива, спасибо, Боже!
- Слава Богу, всё обошлось.
- Это было слишком долго, ей было очень больно. Потом кровь потекла, но врачи как-то шустро отреагировали, я даже не ожидал.
- Пуповину сам резал?
- Ага, чуть в обморок не упал.
Он захохотал, а потом порывисто обнял меня. Она не сказал ему о своих страхах, о том, что могла умереть, чтобы только Цирман был спокоен и не дёргался. Я выдохнул. Всё позади. Теперь всё хорошо.
- Ты вернёшься сейчас к ней?
- Да. И у меня к тебе будет просьба.
Мы не взяли мобильных телефонов, оделись как попало, чуть не в пижамах сюда поехали. Он на стойке попросил листок бумаги и ручку, что-то накалякал, всучил мне и сказал дуть в клинику. Все шесть человек сидели в кабинете, рассредоточившись по кучкам, шушукались, а когда я вошёл, то на их лицах разом отпечаталось удивление и смятение. Лишь Виктор улыбнулся краем губ.
- Сегодня ночью у герра Цирмана рожала жена, как вы понимаете, он её сейчас не оставит одну в столь радостный для их семьи момент, поэтому он написал вам поручения и просил их передать.
Я отдал листок подошедшей девушке. Все уткнулись в него носами. Кто-то выдохнул от облегчение, кто-то погрустнел. Виктор смотрел лишь на меня, а я на него.
- Простите, - сказал он, ломая тишину, - роды прошли успешно?
Все уставились на меня.
- Да. Когда герр Цирман появится на работе, можете смело поздравить его с рождением дочери.
Все заулыбались и стали разбредаться. Дрессель стоял и не двигался.
- Вик? – его позвала подруга, та, которую я уже видел.
- Рови, я подойду попозже, мне надо кое-что уточнить.
Она пожала плечами и вышла.
- Значит, для некоторых ты просто Вик, - я улыбнулся, видя, как он плавно ко мне подходит.
- Хочешь, можешь меня тоже так называть.
- Ну, я считаю себя привилегированным, - он подходит и я сжимаю его ягодицы, - для меня в самый раз называть тебя пупсиком, - ухмыляюсь скривившемуся лицу парня, - ну хочешь, можешь быть птенчиком или ещё какой зверушкой.
- Не хочу.
Он поцеловал меня, привалившись, погладил по щеке.
- Я скучал. Твой друг затрахал нас поручениями, уж прости.
- Он может быть язвой, я знаю. В ближайшие две недели проси отгулы – даст на радостях.
- Он хотел детей?
- Безумно. Так что, смело штурмуй его суровый нрав, но не перегибай палку.
- Ты помнишь про свидание?
- Да, но у тебя не было времени.
- Если всё будет, как ты говоришь, то я смогу выбить отгул.
- Тогда, - я посмотрел в его яркие глаза, - не хочешь составить мне компанию на выпускном?
- Быть твоей парой? – он удивился.
- Да. Про меня и моих друзей весь курс знает уже как больше года, скрывать нечего. Преподавателей не будет. А мы все стали уже друзьями за столько лет учёбы.
- И ты не будешь меня стесняться?
- С чего ты вдруг спрашиваешь? – я нахмурился, отстранившись.
- Ну, ты кажешься неприступным и очень серьёзным порой, поэтому я подумал, что твои сокурсники не знают про ориентацию и...
Я поцеловал его, поглаживая поясницу.
- Пойдёшь? Но предупреждаю, ты должен быть в костюме.
- Хорошо.
- Тогда я напишу смс и сам за тобой заеду.
- А когда он будет?
- На следующей неделе.
- Отлично.
Виктор поцеловал меня в уголок губ, прошептав, что ему пора работать, улыбнулся и вышел из кабинета.
... Диану выписали через пять дней. Она выглядела измождённой, но довольной. Я сидел у её кровати, смотря на крошку в люльке и улыбался.
- Ты осталась жива. Это чудо!
- Я потратила весь свой запас сил. Не знаю, что помогло мне. Наверное, я не хотела оставлять Пита одного с малюткой. Словом, из меня выкачали все соки, и я не могу прийти в себя. А ещё, - она запнулась, смотря на дочь, - я ничего не чувствую.
- В каком плане? – я перепугался.
- Не могу уловить такую малость, как твоё настроение.
- Значит, дар твой...
- Да.
Она заплакала, а я утешал её. Лучше так, лишиться куска себя, то, к чему привыкла, чем умереть, оставив дочь и мужа одних. Я выдохнул и подумал, что теперь для неё, наконец, начнётся нормальная жизнь. Без чужой боли, переживаний и страданий. Всё только своё, родное. Да, она не сможет впредь больше никому помочь, но матерью Диана станет отличной, и с Питом у них не будет больше острых углов недопонимания. Я успокаивал её, пока она не уснула, а потом проснулась малышка, захотев есть. Я ушёл, чтобы не мешать и не смущать. Они решили назвать девочку Анаис. На этом настояла блондинка, не пояснив причин. Цирман подумал недолго и согласился.
Я был прав, он оставил ненадолго своих интернов в покое, но с Виктором мы не виделись из-за того, что я был нужен Диане и один из пациентов вернулся с проблемами из отпуска. Он порывался приехать, хоть десять минут поговорить, но я открестился. Дрессель не лопнет, если мы встретимся позже.
Утром, перед тем как поехать в колледж, я написал смс «эльфу», чтобы он ждал меня около шести часов. Эта сволочь прислал мне ммс: голый зад и жадная рука, сминающая ягодицу. Сам себя сфотографировал, чтобы позлить. Я возбудился и заёрзал.
Все выглядели ослепительно. Это традиция – вырядиться как на бал, чтобы получить диплом. Гофлер лопался от гордости, когда произнесли моё имя и чуть-чуть рассказали о моих заслугах. В итоге я всё же стал вторым на потоке. Первенство праздновал Брайан. И я был за него безгранично рад. Он как и я никогда не пропускал через себя проблемы пациентов, и в личной жизни у него был бардак. Такова сущность нашей профессии. Мы можем прекрасно разбираться с окружающими и их недугами, а себе помочь не в состоянии. А вот Николас был другим: он переживал за своих пациентов, порой мямлил и путался, сочувственно смотря, как на друзей, - зато считал себя альфа-самцом и всё у него было зашибись в личной жизни (по его словам), а вот оценки были не слишком высокие.
Мы беседовали с профессорами, которые отправляли нас во взрослую жизнь. Все желали нам удачи и успехов. Когда вся эта мура закончилась, мы уже сжимали свои дипломы и навсегда покидали альма-матер, я решил ехать за своим принцем, на что сокурсники надулись и сказали, что в ресторан мы валим всей гурьбой. Упыри. Пришлось звонить ему и диктовать адрес. Он приехал только через час, значит, готов не был, значит (тут я сладострастно улыбнулся своим мыслям), хотел перепихнуться до банкета. Я встретил его у входа. Он был в сером костюме, светлой рубашке с бабочкой в полоску. Выглядел реально как сказочный персонаж. Я поцеловал его и повёл внутрь. Все девчонки и геи посмотрели на моего спутника и залились слюнями, кто в переносном смысле, а кто и в буквальном.
- Они на меня смотрят.
- Они мне завидуют, - я погладил его ладонь и бодро улыбнулся.
Николас и Бри вообще не выплывали из шока больше десяти минут, когда я им представил любовника. Они пялились на Дресселя, как голодные псины. Вот сволочи завистливые!
- Билл, ну и красавца ты себе отхватил.
- Это я Билла отхватил, - с вызовом сказал мой эльф.
- Ничегошная такая замена Тома, мда, - задумчиво потянул Ник.
Я хотел его убить в тот момент.
- Тома, какого Тома? – Виктор посмотрел сперва на них с Бри, потом на меня.
- Ой, - протянул друг и отвернулся беседовать с сокурсниками на какую-то очень важную тему.
- Вик, я тебе потом расскажу.
- Сегодня, у меня, - безапелляционно заявил он, уставившись на свой бокал.
- Как скажешь, мой хороший. - Я опалил дыханием его ухо. – Не ревнуй, сладкий, не к кому, да и не за чем.
- Это твой бывший?
- С периодичностью он становится нынешним, - брякнул Брайан и загоготал, увидев моё злющее лицо и тоскливого Виктора.
- Не слушай их, они идиоты.
- Мы знаем тебя лучше, чем ты сам себя!
- Да пошли вы, - я вспылил, - позорите.
- Мы ставим в известность твоего спутника о возможной угрозе, - Ник заржал, когда я потянулся к нему, схватив нож.
Дрессель успокоил меня, притянул к себе и поцеловал.
- Ты мне расскажешь про него?
- Я не думаю, что это того стоит.
- Поверь, Виктор, тебе будет любопытно, - мурлыкнул Бри, уворачиваясь от брошенной мною вилки.
- Заткните свои вонючие клапаны, а не то я про вас всё расскажу.
Кое-какие сокурсники с любопытством повернулись в нашу сторону, а эти два мудилы побелели.
- Так-то, сучки!
Больше никто не пытался ёрничать и выпендриваться. Мы ели, пили, ржали, обсуждая студенческие годы, делились планами на будущее: кто дальше учиться пойдёт, а кто работать будет. Как оказалось, некоторые хотели уехать из Дрездена. Виктор сперва не мог влиться в общий трёп, но как только он сказал, что учится на невролога, все одобрительно ему закивали. Родственная медицинская душа, как никак.
- Если бы я был юристом, они бы меня засмеяли?
- Думаю, да, - я лизнул ему ушко, хохоча.
Потом он расслабился, порой даже вставлял реплики. Но неизменно всё чаще смотрел на меня.
- В костюме ты чистый воды оргазм.
- Сдерживаешься? – не скрываю усмешку.
- Уже давно.
- Скоро закончим.
Мы напивались и становилось веселее. Некоторые уже прижимались друг к другу, не стесняясь. Мои два ненормальных друга не выдержали и вместе ушли в туалет, смеясь и держась за руки.
- Они пара?
- Да, я тебе потом расскажу эту ненормальную историю.
- Ненормальную?
- Изначально Брайан был до беспамятства влюблён в меня, а Ник – натурал, местная секс-машина. Клёво, да?
- Я уже устаю поражаться тебе и твоей жизни.
- Милый мой, это ещё только начало.
Эти двое вернулись потрёпанные, но довольные, как поросята.
- С вами весело.
- О, - тяну, - это ты не знаешь, как мы порой напиваемся.
- Групповуха?
- Господь уберёг. Я про другого рода веселье.
- Давайте как-нибудь сообразим на четверых у меня? – спросил Брайан, прислушавшись к нашему разговору.
- А спать мы на одной кровати будем? – Дрессель засмущался.
- Прости, но мы все собственники, - мягко сказал Ник, поглаживая партнёра.
- Вик, - я встрепенулся, вспомнив один вопрос, который так и не задал, - а ты до какого числа работаешь?
- Официально до одиннадцатого июля, но, думаю, герр Цирман нас отпустит раньше.
- Классная перспективка, - улыбнулся Бри.
- В смысле?
Кажется, мы начали пугать моего эльфа. Он уже не знал, на кого смотреть, чему удивлять.
- Мы тут решили, - начал за всех Ник, - после выпуска махнуть отдыхать, но на горизонте в жизни Билла ты нарисовался...
- И мы это так и не обсудили, - мягко заканчиваю, переплетая наши пальцы.
Он такой нежный сейчас, растерянный.
- А куда хотите?
- На Канары, мы там с Бри отдыхали в том году, очень понравилось.
- Заманчиво.
- Было бы здорово поехать парами, а то Мецгеру было бы скучно сидеть, слыша наши стоны.
- Мецгер – это я, - поясняю.
- Понял, не дурак.
Я чмокнул его в шею, взяв бутылку вина со стола. Мы болтали с остальными ни о чём, Виктор пассивно слушал, поглаживая меня, льня. Я понял, что когда он пьяный, то хочет много ласк и внимания. Мы сели в такси, когда он практически спал, еле шевеля конечностями. Я не помнил его точный адрес, поэтому пришлось растормошить парня.
- Мне так понравился вечер и твои друзья тоже. Я бы хотел поехать с вами в Испанию.
- Захочешь – поедешь!
Я на себе тащил эту тушку, потом раздел нас и уложил на подушки.
- Давай поспим, Вик, - устало шепчу, когда он положил мне руку на бедро.
Не прошло и пяти минут, как парень глубоко задышал мне в плечо.
Утром я почувствовал настойчивые прикосновения и от них проснулся. Его зелёные глаза сверкали при свете, лучи пробивались сквозь стекло и плясали в его радужках. Я заворожился, а Виктор вовсю вылизывал мой живот. Я понял, что проснулся уже возбуждённый. Потом откинулся и принял приятную ласку. Делал он минет практически профессионально. Давно я не испытывал столько довольства. Кончил, сипло застонав, и он не потребовал отдачи. Только примостился рядом и гладил мою грудь, татуировку на боку и улыбался.
- У тебя есть кофе в доме?
- Да.
- Без него я стекающее дерьмо, так что, мне нужна хотя бы одна чашка.
- Понял.
Я пошёл мыться, а Вик колдовал на кухне. Я не надеялся на чудо, но разочаровался, когда понял, что кофе растворимый.
- Извини, я не знал, просто у меня... – начал тараторить, видя моё кислое лицо.
- Да всё нормально. Сходим в кофейню?
- Если хочешь.
Он подал мне тарелку с аппетитными блинчиками, посыпав всё орешками, изюмом и дал джем. Я был безумно голоден. Вместо кофе попросил чай, тот самый, которым он поил меня в первый раз. Не знаю отчего, но я лыбился от уха до уха, и Виктор тоже, кушая блинчики. Квартира озарилась светом и преобразилась. Я не видел её при свете дня. Она стала как будто больше. Когда я сложил наши тарелки и вызвался их помыть, Дрессель пошёл в комнату, шлёпая босыми ногами, и вернулся, протягивая мне небольшую рамочку.
- Я делал это в свободное время.
Это рамочка скорее смахивала на дощечку.
- Я не знаю, какой твой любимый цвет, так что, намешал всего.
«С выпуском». Это всё, что было на ней написано. Но буквы были вылеплены как будто из глины или пластилина, бережно разрисованы и выкрашены лаком. По краям к буквам тянулись цветы.
- Как ты это делаешь? – я поднял на него свои восторженные глаза, улыбаясь.
Он пожал плечами.
- Нравится?
- Очень!
Я трепетно поцеловал его, не залезая в рот языком, просто ласкал губами, показывая, как благодарен за такой маленький подарок.
Так как мы с Виктором были примерно одного роста и телосложения (хотя он был выше меня на три или пять сантиметров, и плечи у него шире моих), парень любезно дал мне свои плавки, джинсы и майку. Я не хотел идти в костюме пить кофе, но рубашку накинул, закатав рукава. Погода стояла восхитительная. Я редко бывал в Блазевице, не за чем, поэтому не знал, какие тут магазины и кофейни. Вик потянул меня к крохотной двери, за которой оказалось весьма уютное кафе и пахло просто божественно молотой арабикой. Я жадно втянул носом запах и весь размяк от удовлетворения.
- Я не очень люблю кофе, - признался «эльф», - но здесь есть по-тайски, вот он мне очень нравится.
- Со сгущённым молоком? – я вытаращил глаза.
- Да.
Вообще, Дрезден таит в себе много сокровищ. Я вспомнил про магазин Пфунда и тот факт, что именно там изготовили самое первое сгущённое молоко в Германии. Хотя, из-за лени я туда не ездил, бывал лишь пару раз. Не очень-то я жаловал Новый город, как будто Эльба была для меня большим препятствием.
- О чём задумался?
Вик тронул мою ладонь.
- А, о магазине Пфунда.
- А ты знаешь, что он занесён в книгу рекордов Гиннеса как самая красивая торговая точка?
- Да, и это верно. Ты там бываешь?
- Нет, - пожал плечами парень, смотря на бариста. – Я не часто езжу в Новый город, тут всё есть.
- Вот и я.
Мы улыбнулись друг другу. Нам принесли по бокалу кофе. Я пил такой всего один раз, в Бремене. Там его делали чуть иначе, чем здесь, но принцип один: вниз кладётся лёд, всего пару кубиков (хотя, ещё многое зависит от объёма стакана), затем добавляется две порции экспрессо (иногда одну, по вкусу), после – сгущённое молоко, чтобы оно полностью покрыло лёд, облизало собой, и в самом конце – взбитое молоко. Всегда добавляется трубочка и высокая ложка, чтобы размешать сгущёнку и начать пить именно снизу. Мы присосались к нашим трубочками и потянули напиток. Я был ужасно доволен. Напиток оказался в меру сладким и очень вкусным. Из окна виднелся кусок банка, «Голубое чудо» и часть Эльбы.
- Отличный вид. Кафе тоже классное, уютное.
- Да, мне тут нравится, а ещё они сами пекут пироги и делают вкуснейшие эклеры.
Мы посидели недолго, купили мне пачку молотого кофе и турку, а потом пошли домой. Я чувствовал, что не выспался, поэтому заполз на кровать прямо в джинсах, потянулся и мечтал вздремнуть.
- Ты обещал мне рассказать про Тома.
- Не сейчас, это слишком длинная история моей больной и односторонней любви. Самое главное, - я посмотрел на него, когда Дрессель сел на краешек кровати, - что сейчас я с тобой, и о нём не думаю.
Парень расстроился.
- Виктор, - я взял его за руку и строго посмотрел в глаза, - мы познакомились, когда мне было двадцать один. Представляешь, насколько длинная эта история? – он кивнул. – Поэтому, пожалуйста, давай не будем омрачать такой чудесный день моим монологом.
Он вновь кивнул и лёг рядом.
- А сколько тебе сейчас лет?
Я улыбнулся.
- Двадцать пять.
- Так значит, ты старый грешник? – он хохотнул и ущипнул меня за бок, а я его пихнул.
- А то, грешник и развратник, а теперь дай мне поспать, я какой-то умаянный.

Продолжение
Предыдущая часть