Утром я просыпаюсь первым. За окном уже светло, но в том, что еще очень рано я даже не сомневаюсь. Билл сопит в точно такой же позе, в какой засыпал вчера, приятно щекоча мое плечо теплым дыханием. Осторожно выбираюсь из кровати, стараясь не потревожить его сладкий, судя по всему, сон, натягиваю повыше, съехавшее с его плеча одеяло, и, надев на себя штаны с футболкой, решаю посетить-таки ванную и спуститься на кухню за водой или соком, так как пить хочется просто нещадно. И, конечно, Биллу после пробуждения этой участи тоже будет не избежать. Выхожу из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь, и иду в ванную. Вода в такие моменты творит чудеса. После контрастного душа я, будто заново родившийся, выхожу в коридор и, пройдя к лестнице, натыкаюсь взглядом на рыжего, стоящего у входной двери внизу со своей ядовито салатовой спортивной сумкой в руках.

– Свен? Ты куда собрался? – спускаюсь к нему.

– Домой, – бурчит рыжик и собирается уже открыть дверь.

– Так, стоп, – кладу на дверь руку, не дав ему ее распахнуть, и встаю перед ним, загораживая проход. – Что это все значит? Где Бас?

– Ничего не значит, я еду домой, а если тебе дружок нужен, иди и ищи его сам, – Свен пытается меня сдвинуть, но куда ему, не смешил бы хоть.

– Это снова ваши игры идиотские или что?

– Игры закончились, я от него ушел, – рычит рыжий. – Да уйди ты с дороги, – повышает голос и бьет меня в грудь, ну, допустим, слово «бьет» здесь неуместно, но факт остается фактом – он злой, как собачонка.

– Почему ушел, что у вас стряслось? Мы только приехали, мать вашу, – меня эта ситуация начинает нервировать, мало мне своего «взрывчатого», еще и с этим возись. Так свой-то хоть любимый, как ни крути, заткнул поцелуем и всем радость, а с этим что делать?

– Вот ты у него и спроси, что стряслось, – шипит эта рыжая змеюка.

– Какого черта я должен у него спрашивать, когда ты передо мной стоишь? Что случилось, говори, давай, а то сейчас за шкирку и в комнату.

– Он сам так хочет, – сдается Свен, обиженно на меня уставившись. – Он вчера эту телку прямо при мне зажал. Ему было плевать даже на то, что я это вижу. Зачем он так? – парень начинает истерить. – Понятно зачем, затем, чтобы я сам его оставил, как еще это объяснить?

– Да, и для этого он тебя сюда притащил, – иронизирую. Ну, какого черта, бл*дь. – Если б он хотел от тебя избавиться, он бы просто об этом сказал, не станет он всякую хрень для этого выдумывать, – голос повышается рефлекторно.

– Тогда еще хуже, значит, избавляться не хочет, но ему на меня все равно насрать, пусти меня, – толкает меня со всей дури, но я хватаю его за руки и завожу их ему за спину, не отворачивая от себя, поэтому поза получается «обнимающая».

– Том? – на лестнице в этот момент, ровно, как в дешевых мелодрамах, появляется Билл и непонимающе смотрит на нас. – Что происходит?

Выпускаю Свена, и подпираю дверь задницей.

– Мне бы кто объяснил, – рычу я. – Свен ушел от Баса и решил свалить домой, – объясняю ситуацию, не без ноток иронии в интонации.

– Как ушел? Почему? – Билл спускается к нам, вопросительно уставившись на рыжего.

– Так, мне это все надоело, – отхожу от двери и быстрым шагом направляюсь к лестнице. – Задержи его, – говорю Биллу по пути.

– Как? – растерянно бормочет он, переводя взгляд с меня на Свена, тут же схватившего свою сумищу, которую успел уже опустить на пол – видать, тяжеловата.

– Придумай, – кричу уже сверху и, в раз достигнув их комнаты, врываюсь в нее, громко шарахнув дверью.

– Что за… – Бас разлепляет глаза, лежа на постели. Дрыхнет, значит еще. – Листман, ты охренел совсем? Пожар, что ли?

– Не знаю, но какого хрена не успели мы приехать, а твой ненаглядный уже сваливает домой? Несколько часов назад все было прекрасно, что вы умудрились не поделить за какую-то жалкую половину ночи?

– Чего? Ты с кровати рухнул? – отлично, так он еще и не в курсе.

– Ниоткуда я не… слушай, не знаю, что у вас там случилось, но рыжий сказал, что ты очень жаждешь, чтобы он от тебя ушел, поэтому он сейчас уже, наверное, на полпути к вокзалу с вещичками на перевес.

Глаза друга вдруг наливаются неприкрытой злобой.

– Что он сказал? – встает с кровати и натягивает на себя джинсы. – Что я хочу… я все-таки убью эту глянцевую дрянь, – Бас вылетает из комнаты, чуть не сбив меня. Вот черт. Выскакиваю следом и несусь за ним. Внизу разворачивается очень интересная картина. Свен, которого Билли все же умудрился задержать, завидев Баса в гневе, спрятался за Билла, вцепившись в него мертвой хваткой и прикрываясь им, как щитом. Басти подошел к ним, рыча и извергая флюиды ярости. Бл*дь, он реально взорвался, что у них произошло-то.

– Том, забери Билла, пока под раздачу не попал, – цедит друг, не сводя взгляда со своего рыжика.

– Только тронь, яйца оторву, – спокойно говорю я, спустившись-таки и подойдя к, взбесившемуся, Бастиану. – Успокойся, – встаю перед ним. – Билл, идите в комнату, – обращаюсь уже к мелким, не поворачиваясь к ним.

– Никуда я не пойду, я еду домой, – огрызается Свен, и Басти дергается к нему:

– Я тебе, бл*дь, такой дом сейчас устрою.

Хватаю его за плечи, остановив.

– Я сказал в комнату, иначе сам сейчас всех домой отошлю, чтоб не выебывал*сь тут, – ору я, и Билл таки утаскивает Свена наверх. – Приди в себя, Ферчер, – поворачиваюсь к другу и швыряю его к стене. В этот момент на лестнице вырисовывается мама. Ну, отлично, всех перебудили.

– Том, что у вас здесь произошло? – взволнованно интересуется она, спускаясь по лестнице и кутаясь на ходу в теплую шаль. – Кто так кричал? Басти? – заметив, наконец, гневно стреляющего глазами друга, мама, видимо понимает, что бедлам замешан на нем.

– Да, все нормально, мам, повздорили слегка, бывает, – объясняю я, поворачиваясь к Басу. Он при маме взял себя в руки и выглядит уже более адекватно.

– Да-да, все хорошо, не волнуйтесь, – подтверждает мои слова, кивая для убедительности.

– Что здесь произошло? – а вот и вторая напуганная родительница, пизд*ц. – Том, где Билл? Что случилось?

– Все хорошо, Билл наверху, у нас просто парни немного повздорили, но не волнуйтесь, все уже помирились, – успокаиваю и вторую женщину, зло покосившись на Баса. Тот опять все подтверждает, и мы спешим ретироваться. Поднимаемся наверх и идем в нашу с Биллом комнату, где расположились парни.

Свен стоит у окна, Билл сидит на кровати, и оба поворачиваются к нам, как только мы заходим.

– Пойдем в комнату, – все еще зло проговаривает Бас, глядя на рыжего. Тот вперился в него полузлым, полуобиженным взглядом и отрицательно помотал головой.

– Никуда я с тобой не пойду.

– Том, я понимаю, что наглею, но выйдите, пожалуйста, ненадолго, – говорит Бас.

– Ты в себе? – уточняю на всякий случай.

– Да в себе-в себе, нормально все.

– Билл, пойдем, – киваю на дверь. Билл встает и как-то нерешительно подходит ко мне. Беру его за руку и вывожу из комнаты, закрыв дверь.

– Том, ты уверен? Может не стоит их одних оставлять? – стоит весь такой не расчесанный еще со сна, не накрашенный, растерянный слегка и весь в сомнениях. Улыбаюсь, глядя на него, и напрочь забываю, про что он мне только что говорил.

– Том, – недовольно хмурится. – Чему ты улыбаешься? Они там раздерутся сейчас и что?

– Да не раздерутся они, пойдем вниз, попьем пока чего-нибудь, – обнимаю его и тяну к лестнице. – Не переживай, сейчас все выяснят и помирятся, ну, или разбегутся, что, вряд ли, – снова улыбаюсь, остановившись и все же не выдержав, целую его пухлые чуть приоткрытые губы на такой милой сейчас сонной мордахе. Как всегда, мгновенно подхватывает мою инициативу и с упоением начинает отвечать, обмякая в моих объятиях.

 

Приятный запах свежеприготовленного кофе и еще чего-то пряного мы учуяли еще на лестнице. Видимо, мамы уже подсуетились. В который раз отмечаю про себя, что их присутствие – не такое уж и неудачное обстоятельство и вместе с Биллом спускаюсь на территорию наших домохозяек. Кристель окидывает Билла подозрительно-обеспокоенным взглядом и осуждающе качает головой. Ночью она, конечно же, не могла не понять, что отпрыск пьян, да и видок у него сейчас довольно помятый, да.

– Голова болит? – заботливо осведомляется родительница.

– Угу, – Билл кивает и морщится в подтверждение.

– Садись, сейчас таблетку дам, горе ты мое, – вздыхает Кристель и уходит за этой самой таблеткой. Мама совсем не дружелюбно смотрит на меня.

– Что? – сажусь на стул рядом с, только что приземлившимся, Биллом. – Я не виноват, что он пьянеет уже от запаха, – оправдываюсь и тут же получаю ощутимый удар по плечу.

– Сам ты от запаха пьянеешь, просто не надо было этот коктейль пить, я же не знал, как он на меня подействует, – теперь оправдывается Билл.

– Том, вы пили незнакомые напитки? Ребенок еще не поправился до конца, а вы такое вытворяете, где твоя сознательность?! – возмущается мама, на что я страдальчески закатываю глаза. Пизд*ц, в двадцать три года, как пацана отчитывают. Что я там втирал про пребывание здесь мам? Беру свои слова обратно.

– Какой ребенок? – Билл, конечно, понял о ком речь, но, видимо, не поверил своим ушам. Усмехаюсь, тут же получив и за это. Что-то он слишком часто стал руки распускать, надо бы это пресекать.

– Не обижайся, Билли, для меня и Том ребенок, – отмазалась. Надо сказать, очень искусно отмазалась, не подкопаешься, хотя, недовольное сопение справа от меня не прекратилось.

– Вот, на, – на кухню возвращается Кристель и подает Биллу стакан с водой, закидывая в нее спасительную шипучку. – Том, тебе не нужно?

– Нет спасибо, – бл*дь, как неловко-то, ребенка споил, а сам, как огурчик свеженький сижу.

– Том, ты уверен, что Бас там Свену ничего не сделает? – Билл возвращается к теме наших нервных друзей. – Он такой злой был.

– Да уверен-уверен, – передо мной возникает кружка благоухающего кофе. Благодарю маму за нее и, вдохнув аромат, продолжаю:

– Видел, как рыжий пререкался? Как ты думаешь, почему он такой смелый? – делаю небольшой глоток. – Потому что знает, что Бас ни за что его не тронет. Мебель может разгромить вокруг, но его не тронет. Так что не переживай, – улыбаюсь ему, глядя на то, как он залпом выпивает свое лекарство.

– А что у них случилось-то? – вмешивается мама.

– Да черт их знает, у них через день что-нибудь случается, – отпиваю из своей чашки еще немного. – Но они отходчивые, сейчас помирятся.

– Ага, на нашей кровати, – выдает Билл. На пару мгновений зависаю на этой мысли. Ну уж нет.

– Черта с два им, – поднимаюсь со стула, и Билл вскакивает следом за мной.

– Куда вы, Том? Хоть кофе допей, – выкрикивает мама, но мы уже почти достигли лестницы.

– Мам, не волнуйся, все хорошо, – кричу в ответ, и мы влетаем наверх к своей спальне. Останавливаемся возле двери и прислушиваемся к звукам внутри – тишина. Пару раз ударяю по деревянной поверхности и открываю ее. Бас стоит у окна, Свен сидит у него на руках, обвив его ногами, и сладко так причмокивая, обсасывает его губы. Стучу по двери еще раз, и они, наконец, нас замечают.

– Мы за вас очень рады, но дальнейшее примирение перенесите в свою комнату, пожалуйста, – говорю я, распахивая дверь, и жестом указываю, куда им надо отправиться. Горе-любовнички, ничего не говоря, покидают нашу спальню с довольными физиономиями.

– Придурки, – усмехаюсь, закрывая за ними дверь, и поворачиваюсь к Биллу. – Сильно болит? – подхожу и заправляю ему волосы за ухо, убрав их с лица. Он кивает и прижимается ко мне.

 

– Может, тогда полежишь еще, поспишь?

– А пойдем на чердак? – вдруг осеняет Билла, а глаза в миг загораются в предвкушении чего-то необычного.

– На чердак?

– Угу. Мы там еще не были, а, судя по фото, там должна быть кровать. Вот и полежим. Пойдем? Только мне в ванную еще надо, – сейчас этой миловидной, похмельной мордахе отказать нереально, да и причин для отказа нет.

– Ну, пойдем, – соглашаюсь без боя, и мы тоже выходим из комнаты. Отправив Билла в ванную, спускаюсь на кухню, чтобы предупредить мам – никому из нас не нужно новых переполохов в связи еще и с внезапными исчезновениями. Застаю их, сидящими за столом и приступившими уже к завтраку, осведомляю о нашей вылазке на чердак и, выудив из маминой тарелки помидорку черри, иду назад, по пути закидывая ее в рот.

 

До чердака добираемся быстро. Взобравшись по крутой лестнице, открываем полудверь в потолке, а по совместительству и полу чердака и оказываемся под самой крышей нашего временного дома. Обстановка ничуть не опровергла мои представления об этом месте – затемненное, пыльное и довольно холодное.

– Круто как, Том, – восторженно выдыхает Билл, осматриваясь. Очевидно, он все воспринимает слегка по-другому.

– Надо было одеяло прихватить, прохладно здесь, – говорю я, продвигаясь к маленькому окну, возле которого вдоль стены и стоит кровать. На вид довольно удобная, кстати, и самое главное не узкая, вполне можно расположиться вдвоем, еще и просторно будет.

– Да здесь покрывало есть, – Билл подходит к кровати и садится на нее. – Не так уж и холодно, кстати. Здесь даже жить можно, давай переедем из нашей комнаты?

– Это твоя больная голова сейчас выдает такие идеи гениальные? – усмехаюсь и подхожу к нему.

– А что? Тебе здесь не нравится?

– Здесь холодно, Билл, да и вообще, зачем жить на чердаке, когда есть уютная теплая комната. Вот если б он обустроен получше был, другой разговор, – наклоняюсь к нему и вбираю податливые губы, настойчиво целуя. Билл под моим напором опускается на кровать и двигается, освобождая место для меня, не разрывая при этом поцелуя. На ощупь укладываюсь рядом и, притянув его к себе, проникаю языком в манящий горячий ротик, как всегда, более чем гостеприимно меня встречающий. Вылизываю его, наслаждаясь едва слышными постанываниями и прикосновениями прохладных пальцев к своей шее, очень нежно поглаживающих разгоряченную кожу, иногда проводя по ней чуть отросшими ноготками.

– Том, помнишь, ты говорил, что расскажешь про свою мечту, когда она сбудется? Тогда, в больнице, – полушепотом спрашивает Билл, все еще переводя дыхание после долгого поцелуя. Я киваю, наблюдая за ним. Его лицо так близко сейчас, что теплое дыхание приятно ласкает мои губы.

– Еще не сбылось? – продолжает после моего кивка.

– Не до конца, – отвечаю так же тихо, пальцем поглаживая и его шею.

– Она со мной связана?

Несколько секунд просто смотрю на него.

– Сейчас все в моей жизни, так или иначе, связано с тобой, - говорю, наконец, пропуская пряди его волос сквозь пальцы.

– Это плохо? – смотрит на меня немного обеспокоено. Мягко целую его пухлую нижнюю губу и, отстранившись, улыбаюсь.

– Озвучка ответа еще нужна?

– Нет, – улыбается в ответ и прячет лицо где-то в районе моей шеи. – Я, кажется, знаю, что это за мечта. Я тоже очень хочу, чтоб она сбылась, потому что, если она не сбудется… – он вдруг замолчал, но я прекрасно уловил направление его мысли по объятиям, сильней меня сжавшим.

– Выкинь это из головы, Билл, – говорю спокойно, переместив руку на худую спину и погладив ее.

– Ты же не знаешь, что у меня в голове.

– Догадываюсь, – не так уж это и сложно.

– Я иногда думаю о тебе, и никак не могу поверить, что мы до сих пор вместе, – продолжает Билл, щекоча мое лицо своими волосами, – Одни проблемы со мной… иногда становится страшно, что ты со мной из-за благородства, что не можешь бросить больного…

– Эй, – прерываю его откровения, заставляю отлипнуть от своей шеи и поглядеть в глаза. Испугано на меня смотрит.

– Прости, Том, я знаю, что это не так. Я чувствую. Я совсем не хочу этих мыслей, но они сами бывает, лезут, но я их гоню, я так не думаю, правда, – протараторил Билл, прежде чем я успел что-либо сказать.

– Дурак ты мой мелкий, – просто целую его, объясняя все этими ласками. Как показывает практика, такие «признания» у меня получаются лучше слов. Да и Билл к ним уже привык, расшифровывая все именно так, как нужно.

– Поспи, засыпаешь ведь, – говорю, все еще касаясь его губ своими. Лежит, моргает, пытаясь справиться с, накатывающим, сном. Все же рано еще, да и лекарство, возможно, действует усыпляюще.

– Такое впечатление, что мы здесь совсем одни, – выдает очередную мысль Билл. Этот чердак, похоже, вызывает в нем желание пооткровенничать.

– Мы здесь одни, – говорю я, хотя, кажется, понимаю, о чем он.

– Я имею в виду не чердак, а вообще, в доме одни, в Рупольдинге, вдвоем, – объясняет Билл.

– Ну, вот и забудь про всех, представь, что мы вдвоем.

– Мы ведь сюда еще приедем? Одни.

– Конечно, приедем, – целую его в нос, а он уже закрыл глаза, проваливаясь в сон.

Мне, в отличие от Билла, спать совсем не хочется, поэтому уже несколько минут лежу и просто разглядываю его в этом полумраке, нет, не просто – я, как всегда, им откровенно любуюсь. Тем более Билл предоставил мне для этого отличную возможность, повернувшись на спину. Он почему-то всегда приоткрывает во сне губы, будто поцелуй выпрашивает. Усмехаюсь этой мысли и опускаю взгляд ниже. Самая длинная и самая привлекательная в мире шейка, несомненно, принадлежит этому фантазеру. Перед глазами сразу всплывают эпизоды, где он открывает ее для меня, откидывая голову назад, а разгоряченная нежная кожа, покрытая испариной, призывает впиться в нее губами и слушать сладкие стоны ее обладателя. Облизываю, в миг пересохшие, губы и перевожу свое внимание на живот, закрытый от меня футболкой. Не выдерживаю и аккуратно задираю ее край снизу. Животик едва заметно вздымается от размеренного дыхания. Провожу кончиками пальцев по его низу вдоль пояса спортивных штанов, поглядывая на лицо своего спящего красавца. Билл сдвигает брови, дернув плечом, но признаков явного пробуждения не последовало, поэтому я нагло продолжаю его ласкать. Не могу просто лежать рядом, не могу не дотронуться, чувствуя его тепло и вдыхая запах его тела. Когда же у него все наладится, так хочу, чтобы он успокоился, наконец, чтобы эти назойливые мысли перестали его мучить. В порыве прикасаюсь губами к его виску, на несколько секунд замерев в таком положении. Малявка моя впечатлительная, когда же ты уже в себя поверишь. Отстранившись, снова наблюдаю за своей рукой, осторожно ласкающей его живот, но взгляд непроизвольно спускается еще ниже, где отчетливо видно небольшой бугорок, за «оживление» которого мы так усердно и, кажется, уже так долго боремся. Едва касаясь ткани, провожу по нему пальцами, кинув взгляд на Билла. Пока его мои домогательства не беспокоят. Накрываю рукой его член поверх штанов, которые нисколько не скрадывают, исходящего от него, тепла. Чувствую, как сладко потянуло в низу живота, как же я соскучился, как же хочется нормального секса, не просто траха с кем угодно, нет, хочу нормального секса с ним, именно с ним, до боли в яйцах хочу, вот честно. Ощущая рукой его член, я естественно не выдерживаю и начинаю его поглаживать, просто, чтобы лучше почувствовать, просто, потому что жутко скучаю по этим ощущениям. Билл начинает ворочаться, и я замираю, но руку не убираю. На мгновение мне кажется, что он вот-вот откроет глаза и поймает меня за этим делом, что совсем нежелательно, но этого, к моему облегченному выдоху, не происходит. Немного выждав, пока сон снова его поглотит, я возвращаюсь к прерванному занятию. Поглаживаю его мягкую плоть, сначала осторожно ощупывая ее очертания под тканью штанов, постепенно все сильней надавливая на такой близкий сейчас и такой недоступный орган. Собственный член постепенно наливается кровью, но я продолжаю издеваться над собой, сам не понимая, зачем это делаю. Билл снова начинает просыпаться и в этот раз предотвратить его пробуждение мне уже вряд ли удастся. Я даже не останавливаюсь, продолжая его ласкать, и все сильней возбуждаясь. Его ресницы начинают трепетать и, когда я уже готовлюсь встретиться с его взглядом, ладонь улавливает под собой характерное изменение. Сердце екает так сильно, что моментально сбивает и без того неровное уже дыхание. Мгновенно отрываюсь от лица Билла и смотрю вниз, приподняв с испуга руку. Увеличился! Мать вашу, никогда мне больше не танцевать, если это не так, он увеличился! Напрочь забываю о, просыпающемся, Билле, возвращаю руку на место и, почувствовав твердеющую плоть, еле сдерживаюсь, чтобы не взвыть. Слетаю с кровати, чуть не разбив колено об пол, и начинаю интенсивно массировать, так неожиданно «оживший», член, ни черта при этом не соображая. Я настолько сейчас взволнован происходящим, что вполне близок к банальному обмороку. Наш «лежебока» стремительно наливается кровью под моей рукой, а я задыхаюсь от разрывающих эмоций.

– Том? – сонный голос Билла слегка приводит в чувства. Вскидываю на него взгляд.

– Что ты…? – он выплывает из своего сна и, почувствовав, наконец, своего, залежавшегося уже и вымотавшего нам все нервы, «друга», распахивает глаза, приподнявшись на локте и устремив взгляд на свой пах. Дыхание у него мгновенно сбивается, а глаза наливаются паникой и непониманием. – Том… Том, – судорожно переводит взгляд с меня на свой восставший член, тяжело дыша и, кажется, совсем не понимая, что делать.

– Тшш, – выдаю я с целью его успокоить и, зацепив его штаны, стаскиваю их с его бедер, открыв, наконец, нашим взорам потрясающее и такое долгожданное зрелище. – Расслабься, Билл, все хорошо, – говорю ему и, не теряя ни секунды, приникаю губами к, призывно раскрывшейся, блестящей головке. Мягко обхватываю ее, погрузив в горячую влагу своего рта, и едва не кончаю от протяжного полустона, хрипло выдохнутого, откинувшимся на подушку, Биллом. Заглатываю член чуть глубже, жадно вылизывая его и улетая от этого ощущения твердой пульсирующей плоти во рту, его плоти! Выпускаю ее изо рта и переключаюсь на яички, продолжая улавливать хриплые рваные стоны, взрывающие одновременно и мозг в голове, и член в штанах. Точно так же жадно вылизав каждое яичко, снова возвращаюсь к изнывающему органу, тут же почувствовав, что он уже слишком твердый. Не успевает эта мысль дойти до сознания, как Билл кончает, изливаясь мне в рот. Немного теряюсь, зависнув на мгновение – с таким скорым оргазмом я еще не сталкивался, – но, быстро придя в себя и облизав, постепенно опадающий член, натягиваю на Билла штаны. Только бы он ничего не надумал опять. Снова ложусь на кровать и, перекинув ногу через Билла, нависаю над ним.

– Тише-тише, все хорошо, – шепчу ему в губы, вбирая их и мягко целуя, а у самого внутри все трепыхается и дрожит.

– Так быстро, – испуганно выдыхает Билл сквозь тяжелое дыхание.

– После всего произошедшего, это нормально, – говорю ему, продолжая исцеловывать мягкие губы. – Все хорошо, малыш, ты понимаешь? Теперь все будет хорошо, – все с тем же сбитым дыханием пытаюсь донести до него то, что и сам никак не осознаю. Все еще с оттенком растерянности, но уже с постепенно накатывающей радостью в глазах, смотрит на меня, будто пытаясь осознать, что произошло и даже, кажется, не замечает, непроизвольно скатывающихся по собственным вискам, слез.

– Слеза, – выдыхает вдруг, как-то шокировано глядя на меня. – Том, это слеза?! – поднимает руку и пальцем дотрагивается до уголка моего глаза, где, вероятно, скопилась, выделившаяся в результате всех этих эмоциональных взрывов, влага.

– Это я из солидарности, чтобы ты себя нытиком не чувствовал, – говорю, улыбаясь и глядя ему в глаза. Возвращает мне улыбку, такую теплую, такую счастливую, что аж в глазах темнеет от накрывающей эйфории, и, обвив шею руками, вжимается в мои губы своими. С готовностью перехватываю его инициативу и только сейчас в полной мере ощущаю, что собственный член вот-вот взорвется. Не раздумывая долго, просто совершаю несколько характерных движений бедрами, вдавливая свой пах в живот Билла, и кончаю себе в штаны, утопив стон в нашем трепетно-страстном поцелуе. Вот теперь, вместе с ласкающим чувством удовольствия, на смену этой сумасшедшей эйфории и бешено мечущимся внутри эмоциям начинает приходить теплое, распространяющееся по всему телу, спокойствие – все хорошо.

Предыдущая часть
Продолжение