_-_Leksi_-_ все записи автора
Название: Растрёпа
Автор: Leksi
Пейринг: Том/Билл
Рейтинг: NC-17
Категория/Жанр: slash, romance, hurt/comfort, AU, POV Tom
Размер: maxi
Статус: закончен (17.11.2011)
Краткое содержание: место действия - Берлин. Том Листман – двадцати трехлетний, вполне состоявшийся молодой человек, преподающий брейк-данс и зарабатывающий на жизнь исключительно уличными танцами. У парня свои, оформившиеся уже, принципы и убеждения, но все меняется в его жизни, когда в ней появляется семнадцатилетний парнишка, за странным поведением которого явно что-то скрывается...
Предупреждения: нецензурная лексика, подробное описание постельных сцен.
Дисклеймер: никаких прав, кроме авторских, не имею. Прошу прощения у известных лиц за использование их имен и образов в данном фанфике.
Все события вымышлены, любое совпадение – чистая случайность.
Посвящение: данный фик я посвящаю всем своим читателям, я безумно благодарна каждому из вас за поддержку, терпение и понимание!
От автора: отдельное огромное спасибо хочется сказать:
Морковке и Molnya.
Дашик, Марго, за все, что вы для меня сделали! Так хочется сделать что-нибудь для вас, поблагодарить больше, чем на словах, но кроме своего скромного творчества ничего предложить не могу. Но мое творчество идет от души, поэтому, хочется верить, что это немало)
-Nice_Girl-.
Верушкин, тебе за такое трепетное отношение к данной истории, к ее персонажам, за постоянную поддержку, за рисунки. Для меня все это очень важно!
Gadjik.
Просто за то, что полгода назад попалась мне на глаза в контакте... или это я тебе попалась)) не столь важно, думаю, ты поняла мою мысль)
Размещение: если хотите разместить данный фанфик на других ресурсах, убедительная просьба поставить меня в известность.
– Том.
– М?
– А попробуй ты, может он на тебя отреагирует.
– Билл, я тебе сейчас по шее надаю, договорились же, успокойся. Никто ничего пробовать не будет, пока тебя не перестанет на этом клинить.
– Я стараюсь, но у меня не получается не думать.
Вздыхаю.
– Просто давай подождем твоего выхода из больницы, ладно? Дома будет проще.
В этот вечер мы разговаривали о всякой ерунде, какие только темы я не перебрал, лишь бы не касаться «больных». Спустя пару часов этой невероятно познавательной беседы в палату пришла медсестра, чтобы сделать Биллу укол. Меня при этом отправили в фитобар за травами. Незаметно захватываю с собой телефон Билла и, спустившись вниз, решаю позвонить Кристель. Вбиваю ее номер к себе и тут же его набираю.
– Алле, – женщина отвечает мгновенно.
– Добрый вечер, это Том.
– Да-да, он тебе сказал что-нибудь? – переходит сразу к делу Кристель.
– Да, он… – черт, охер*нно просто с ней об этом говорить. – Он попытался себя возбудить, но у него не получилось, он испугался, – выдаю я по-быстрому. Мамочка заминается, видимо, неловко не одному мне.
– А почему не получилось? Это что, значит… врач же сказал, что все прошло хорошо, – заволновалась Кристель.
– Наверное, потому что его слишком на этом переклинило, он этого так боится, что именно это у него и получается. Но это моя версия, на самом деле я сам волнуюсь, что причина может быть и в другом, когда у него обследование?
– После завтра, то есть нет, после после завтра, два дня еще, да.
– Ну, вот тогда и узнаем, если физически все в порядке, значит я прав.
– Я буду молиться, чтобы ты был прав, с моральным его состоянием мы справимся, а вот если…
– Мне кажется, его нужно куда-нибудь увезти, как только окрепнет, отвлечь от всего этого, – в голове вдруг возникает одна идея, кажущаяся хорошей.
– Увезти? Куда? – не понимает родительница.
– Он мечтает побывать в Рупольдинге, уверен, поездка туда – отличный способ его отвлечь, – делюсь мыслью я.
– В Рупольдинг? Он тебе рассказывал?
– Да, и он очень хочет туда съездить, почему бы ни сделать это сейчас? По-моему самое время.
– Да, наверное, ты прав, – после небольшой паузы говорит Кристель. – Надо обдумать это и все подготовить, если ему это поможет оклематься, мы туда обязательно съездим.
– Я еду с вами, учитывайте это, – влезаю я в ее рассуждения.
– Конечно, думаю, он без тебя и шага сейчас не сделает, – с нотками досады говорит Кристель.
– Не считайте это утопией, я ему не враг.
– Очень хочу в это верить, Том, – вздыхает.
– Ладно, мне пора за травкой, – решаю заканчивать этот разговор.
– За какой травкой?
– За полезной, – усмехаюсь я, сообразив, как это прозвучало. – Я в больнице еще, иду в фитобар, – объясняю подробнее.
– А.
– Да, и Билл меня уже потеряет сейчас, поэтому доброй ночи, – закругляюсь я, заходя в отделение с умиротворяющей атмосферой.
– Доброй ночи, Том… и спасибо.
– Да не за что, до свидания, – отключаю вызов и убираю телефон в карман.
***
– Бл*дь, – со всей дури пинаю спущенное колесо своей машины.
– Я что-то пропустил? – подходит Бас с ухмылкой на наглой физиономии. – Апокалипсис грядет? Листман пинает свою детку, это просто необходимо было снять на камеру.
– Хорош практиковать свой тончайший юмор, комик, – поворачиваюсь к нему и смягчаю интонацию. – Дай лучше ключи от своей машины. Бас, у меня нет запаски, мне некогда с этим разбираться, а мне просто позарез надо в больницу.
– Вызови такси.
– Ты знаешь, как они ездят? Я до Билла доберусь часа через два в лучшем случае.
– Ну, попутку тормозни, Том, у меня сегодня такие планы на тачку.
– У друга чуть ли не гоночная машина стоит в паре метров, а я пойду кого-то тормозить? Басти, ну, не будь скотиной, у него сегодня обследование, я не могу опоздать, понимаешь? Вдруг ему скажут, что что-то действительно не в порядке… мне нужно быть там.
Друг протягивает, выуженные из кармана ключи.
– Спасибо, милый, – сжимаю его в объятиях в знак огромной благодарности.
– Ну, и какого хрена вы здесь обжимаетесь? – Свен. Этот рыжий всегда появляется из неоткуда. Усмехаюсь, поприветствовав половинку Баса, и удаляюсь к его машине.
– Пока, ребят, – открываю дверь. – Басти, малыш, еще раз спасибо, что бы я без тебя делал, – пою сладким голоском, подкинув дровишек в костер их чокнутых игр, и сажусь за руль. Завожу мотор и выезжаю со стоянки, глянув на эту сумасшедшую парочку в зеркало заднего вида. У них уже начался процесс примирения на капоте моей машины, хоть пятнышко оставят – убью обоих. Нравится им, видите ли, разыгрывать ссоры по поводу и без, а потом мириться в постели… ну, или на капоте чьей-нибудь машины. Звезданутая парочка, что еще сказать. Выезжаю на дорогу и набираю скорость. За прошедшую пару дней ничего не изменилось. Билл по-прежнему весь на нервах из-за того, что ничего не выходит, и, как я не стараюсь его уговорить об этом не думать, все без толку. Да я и сам бы не смог не думать, если б у меня перестал вставать, что уж там. Признаться честно, я тоже постоянно об этом думаю, облазал весь интернет, перечитал уйму информации об импотенции и всяком таком дерьме и мне тоже страшно. Зато общее состояние у него отличное, что не может не радовать. Воспалений никаких не возникло, он уже встает и даже ходит, боли уже не чувствует, единственное, что его удручает – это диета, на которую его обрекли, но это временно, так что об этом можно не беспокоиться. Сегодня будет первое полное обследование после операции и меня слегка потряхивает. Боюсь за него, как за себя никогда не боялся. Какими словами его воодушевлять, если они что-нибудь найдут? Что, если операция прошла не так уж и успешно…
Подъехав к больнице, паркуюсь между машин, которых сегодня на порядок больше обычного и иду к Биллу. Надеюсь, я не опоздал к началу. Поднимаюсь и, постучав, захожу в палату. Сразу сталкиваюсь взглядом с Кристель, и женщина расплывается в улыбке, хм.
– Я что… опоздал? – осторожно озвучиваю свое предположение. – Обследование уже было?
– Да, его перенесли на чуть более раннее время, – отвечает родительница. – Все хорошо, Том, они сказали все отлично, – мамочка просто сияет, а вот про сына я этого сказать не могу. Стоит у окна и даже на меня не смотрит. Улыбаюсь Кристель, я, конечно, очень рад новости, но что с Биллом? Его поведение полноценно порадоваться не дает.
– Так, все я побежала, – берет свою сумочку Кристель, подходит к Биллу, поцеловав его в обе щеки, и объяснив мне, что жутко уже торопится, как всегда, оставляет нас одних, выйдя из палаты. Билл продолжает смотреть в окно. Подхожу к нему и обнимаю сзади.
– Что такое? Я думал, ты должен радоваться.
– Чему? – сухо спрашивает.
– Тому, что все хорошо, – да что с ним такое? Так ждали этого гребаного обследования, так надеялись, что все будет хорошо, и что теперь?
– Что хорошо? – разворачивается ко мне и повышает голос. – Они все врут, – отходит к кровати, выпутавшись из моих объятий. – Как все может быть хорошо, если у меня там все будто вымерло? – зло выплевывает он, гневно взмахнув руками.
– Билл, успокойся, – подхожу к нему и пытаюсь обнять, но он отталкивает мои руки. – Какой резон им врать? О таких вещах не врут, если что-то не так, им надо лечить это, а не обманывать пациентов, – стараюсь сохранять спокойствие, но раздражение на его поведение все же начинает набирать обороты. – Тебе что, было бы легче, если б тебе сказали, что у тебя что-то не в порядке?
– Мне было бы легче, если б у меня вставал, – продолжает Билл, не снижая голоса.
– Я понимаю, но…
– Что ты понимаешь? Ничерта ты не понимаешь, – перебивает еще громче. – Твой член не висит тряпкой, когда его надрачивают, и все вокруг не твердят при этом, что все зашибись, как хорошо. Ты говоришь, это все моя психика? Даже если так, где гарантия, что это поправимо? Я уже чертов импотент, а все продолжают уверять, что все отлично…
– Прекрати орать, – терпение лопается, как мыльный пузырь, и я тоже повышаю голос. – Нет этой гарантии, ни у меня, ни у кого-либо еще, и если ты так и будешь твердить, что все с тобой кончено, то так и будет и никто тебе не поможет. Ты должен сам себе помочь, сам должен верить, что все получится, если действительно не хочешь остаться импотентом. Ты должен взять себя в руки и бороться с этим, а не ныть постоянно о том, какой ты бедный и несчастный. Хочешь быть мужиком, так будь им, пока я вижу только нытика, жалующегося на свою разнесчастную судьбу, – заканчиваю свой гневный монолог и перевожу дыхание, глядя ему в глаза, злость в которых в одну секунду испарилась. Он не отводит взгляда, смотря так, будто не верит, что все это действительно от меня услышал.
– Билл, – снова подхожу к нему, но он отшатывается, приподняв руки в жесте «не подходи».
– Уйди, – говорит тихо, даже просит. – Уйди, и я перестану плакаться на свою судьбу… потому что мне больше будет некому жаловаться, ты действительно единственный, на кого все это нытье выливается, прости, что втянул тебя в это и что пришлось столько времени терпеть такого слюнтяя.
Бл*дь, от его интонации все внутри сдавило. Подхожу и, не смотря на слабое уже сопротивление, сгребаю его в объятия.
– Все, перестань, прости, я совсем не это имел в виду. Никакой ты не слюнтяй и не нытик, ты просто устал, мы оба устали. Я сорвался, я тоже не железный, Билл, мне тоже страшно, я тоже нервничаю и тоже не знаю, что с тобой, но я не позволяю себе сомневаться в том, что все наладится, – чуть отстраняю его от себя, почувствовав что он больше не сопротивляется, и беру в руки его лицо, заглянув в глаза. – Но я не могу верить за нас обоих, ты должен помочь мне… и себе… пожалуйста.
Он кивает и подается вперед, обвивая мою шею руками, сильно при этом ко мне прижавшись.
– И ты прости, я просто… мне так страшно.
– Нам обоим страшно, но раз мы вместе к черту этот страх, мы выберемся, мы его поднимем, обязательно. И не смей меня больше прогонять.
Сжимает меня еще сильней.
– Не буду, а ты не уходи, даже если прогоняю, не уходи.
Глажу его по спине и, развернувшись, сажусь на кровать, он сразу реагирует и усаживается ко мне на колени. Наконец, вбираю его обиженно выпяченную нижнюю губку и, прикрыв глаза, начинаю целовать. Билл с готовностью отвечает на каждую ласку.
– Ты сказал врачу, что у тебя не получается? – спрашиваю, насладившись его вкусом и мягко оторвавшись от его рта. Кивает.
– И что?
– Он сказал, что направит меня к этому… ну, к другому врачу какому-то. Том, я так не хочу всем им пересказывать, как у меня не встает, я не хочу всех этих врачей, помоги мне, пожалуйста, ты обещал, помоги мне.
Прижимаю его к себе.
– Все будет хорошо, обязательно помогу, мы все исправим, обещаю. У меня для тебя есть новость, кстати, – улыбаюсь, отстранившись. Самое время менять тему. – Кристель тебе ничего не говорила?
– Нет, – смотрит на меня во все глаза. Заинтересовался.
– После завтра снимают швы, а там еще день и тебя выписывают домой, да?
Кивает.
– А как только врач даст добро, мы кое-куда с тобой съездим. Успокоимся, сменим обстановку и наберемся сил.
– Куда? С тобой? Вдвоем? И мама не против? – воодушевился Билл и завалил меня вопросами.
– В Рупольдинг, – отвечаю на первый.
Он замирает с приоткрытым ртом.
– В Рупольдинг?
Киваю и наблюдаю, как на его мордахе постепенно расползается улыбка.
– Вдвоем? Мама разрешит мне ехать с тобой?
– Ну, нет, не совсем вдвоем, – говорю я. Вот сейчас начнется самое интересное, главное подобрать нужные слова. – Кристель поедет с нами.
– Мама согласна туда поехать? – сомневается.
– Согласна, – подтверждаю я.
– Так, значит, она с нами едет? Втроем поедем?
Вздыхаю и откашливаюсь.
– Нет, вообще-то, нас будет шестеро, – выдаю я осторожно и наблюдаю, как брови Билла ползут вверх то ли от шока, то ли от удивления. Понимаю, сам не сразу внял доводам окружающих.
– Шестеро? Это что, коллективная экскурсия, что ли? И кто еще едет? Я их знаю? – с явным недовольством интересуется Билл.
– Да, почти всех. Короче, дело вот в чем. Бас, когда узнал, куда мы задумали съездить, порешил, что всенепременно должен поехать с нами, прихватив с собой свою рыжую тень, которая теперь везде с ним ошивается, он убедил меня, что так будет лучше для всех, я не смог его отговорить, – оправдываюсь, а главная-то новость еще впереди.
– Так, Бас с его этим, как его там?
– Свен, – напоминаю я. Естественно, я уже рассказал Биллу о Джульетте друга.
– Свен, – хмурится Билл. – А шестой кто?
Выдерживаю паузу и обреченно выдаю:
– Моя мама.
У Билла снова приоткрывается рот, видимо, хотел что-то сказать, но слов не нашел.
– Я тоже не в восторге, – продолжаю я, встав, придерживая его за попу и ставя на пол. – Но она придавила меня своими аргументами.
– Какими это интересно? – Билл не сводит с меня взгляда, решив, наверное, просверлить дыру. Не, ну, я б тоже на его месте не особо обрадовался этой информации. Я-то это уже переварил и даже согласился с тем, что в компании отвлечься от ненужных мыслей, возможно, и правда будет проще, да и со всем остальным, в чем меня убеждали все эти три дня.
– Она сказала, что мы все будем по парочкам, а Кристель окажется совсем не у дел. И что им явно будет, о чем поговорить. Знаешь, – обнимаю его за талию, притянув к себе. – Я так подумал, что может она и права, может им обеим на пользу пойдет это общение, поговорят, поделятся общими переживаниями.
– Том, я мечтал с тобой туда съездить, – снова вырывается. – Вдвоем понимаешь? А так черт знает, что получается, дурдом на выезде какой-то. Это ведь не просто поездка в Альпы для тупого развлечения, ты же знаешь, что она для меня значит, – как-то совсем сник мой растрёпыш.
– Ну, Билл, – опять заключаю его в кольцо своих рук. Что за привычка у него сегодня от меня бегать? – Ну, маленький мой, конечно я понимаю. Мы и будем вдвоем, абстрагируйся от них и все, они сами по себе, мы сами по себе. У нас будет один номер на двоих, никого больше не будет, только ты и я. Пускай себе развлекаются, мы не обязаны составлять им компанию. Ну, ты что, из-за них не рад поездке? – я почти расстроился, если он так и не настроится, пошлю всех подальше и поеду с ним один. Но Билл улыбается и снова льнет ко мне. Облегченно выдыхаю.
– Да нет, я очень рад, правильно, плевать на всех, главное, что ты будешь со мной, – прикасается к моим губам своими и вовлекает меня в очередной тягуче-сладкий поцелуй.
Все верно, мы будем вместе, остальное неважно. Да и что-то мне подсказывает, что, оказавшись на месте, он будет не так уж и против этой, без сомнения чокнутой компании.
– А теперь ложись, хватит шастать, – мягко подталкиваю его к кровати.
– Я не хочу, врач сказал, если ничего не беспокоит, можно ходить, – упрямится Билл.
– А тебя ничего не беспокоит?
– Нет.
– Все равно ложись, в постели ты поспокойней, – улыбаюсь, все же усадив его на кровать. – А так орешь, бунтуешь, – укладываю его и тут же устраиваюсь рядом.
– Так и скажи, что сам захотел задницу уложить, – смеется.
– Не без этого, – усмехаюсь и успокаиваюсь, наблюдая, как его настроение улучшается. Просто смотрим друг на друга, ничего не говоря, но уверен, он так же, как и я все понимает по взгляду и улыбке, чуть тронувшей губы.
– Я покажу тебе папу, фотографии, – в полголоса говорит Билл, очертив контур моих губ подушечкой пальца.
– Отлично, очень хочу посмотреть на того, благодаря кому по земле ходит один мелкий, растрёпанный и очень красивый пацанёнок, – мягко прикусываю его палец, улыбаясь, а он дерётся.
– Я не растрёпанный, это прическа такая, невежда ты.
– Невежда?
– Да, невежда и зануда, - снова смеется, а я просто впиваюсь в его губы от переизбытка чувств и отчетливо понимаю, что сделаю все, только бы он почаще вот так же беззаботно смеялся.
***
Вот мы и дождались-таки этого дня – дня выписки. Самочувствие Билла только радует, не считая его маленькой проблемы, хотя нет, немаленькой, но относиться он к этому стал спокойней, может и не спокойней, но уверенности в нем поприбавилось. Побывав у того самого врача, к которому его направили с данным недугом, он весь вечер потом жужжал мне о статистиках и о том, что он, оказывается, не один такой бедолага, до того самого момента это чудо об этом будто и не догадывалось. В общем, убеждать Билла в положительных перспективах стало гораздо легче.
С интимом в любом его проявлении мы решили повременить, хоть врачи и уверили, что в принципе реакция уже быть должна, а нет ее по не совсем нам известным причинам. Вчера, правда, была попытка, даже не попытка, а я просто не удержался, так соскучился по близости с ним, по обнаженному, горячему, чуть подрагивающему от возбуждения, телу, что в пылу поцелуя завалил Билла на кровать. В общем, ничего не вышло, наш «лежебока» вставать не захотел и не подал ни малейшего признака своей дееспособности, как я его ни ублажал. Билл ужасно расстроился и ушел в себя на весь оставшийся вечер. Оно и понятно, одно дело, когда он сам с собой наблюдал провалы своих стараний, а тут он впервые не смог при мне, не отреагировал на мои ласки. Вывести его из этого уныния было сложно. Поэтому я решил такие ситуации на некоторое время отсрочить, и он с этим не без удрученности, конечно, согласился.
С каждым днем приближается наша поездка в Альпы, и это очень хорошо влияет на общее настроение, причем, именно на общее – на этот маленький совместный отдых все возлагают большие надежды. Правда, каких-то конкретных свершений никто не ждет, просто присутствует такое чувство, что данное мероприятие не пройдет бесследно, изменив что-то важное, если не для каждого, то для большинства из нас точно. Мы решили не заселяться в отель, а снять коттедж, рассчитанный на восемь человек. Идею подкинул Свен, и все с энтузиазмом ее подхватили, ну, а что, все свои и ни одной посторонней физиономии, по-моему, это очень даже неплохо.
Сегодня Билл возвращается домой, а через десять дней по велению врача проходит полное обследование, чтобы убедиться в относительной безопасности поездки в Рупольдинг, после чего, если одобрение будет получено, мы и двинем в горы.
Сейчас за ним уже, наверное, приехали родители, а я нахожусь дома, пытаясь навести порядок в своих шкафах. Мы договорились, что встретимся позже, в данный момент там народу и без меня хватает. Входящий вызов в телефоне заставляет подняться с пола, куда я уселся, разбирая футболки по цветам, и приземлиться на кровать. Дотягиваюсь до трубки и принимаю вызов.
– Алле.
– Том, ну, ты где? – недовольная интонация заставляет улыбнуться, но в следующее мгновение свожу брови в негодовании.
– В каком смысле? Я дома, – отвечаю точно так же, как и он – без приветствия.
– И почему это ты дома? – продолжает вгонять меня в сомнения Билл. Я что, что-то не так понял?
– Билл, мы же договорились вчера, что встретимся потом, – напоминаю ему, так как у него явные проблемы с памятью.
– Не мы договорились, а ты так порешил, я на это согласия, насколько ты, судя по всему, не помнишь, не давал, – выдает этот умник, и я отлично представляю его деланно деловой вид в этот момент.
– Не давал, но и не отрицал ничего, так что заканчивай выпендриваться и скажи-ка лучше, за тобой приехали уже? Как чувствуешь себя?
– Не уходи от темы, Том, – продолжает этот упрямец. – Ну, приезжай, пожалуйста, – интонация меняется на молящую, сопротивляться которой обычно довольно трудно.
– Билл, я все равно уже не успею, тебя сейчас заберут уже, а я еще дома, не брит, не мыт, в одних трусах, – преувеличиваю, конечно, но так больше шансов его угомонить.
– Ну и что, я с ними не поеду и дождусь тебя, ну, Тооом. Я хочу показать тебе, где живу, я у тебя миллион раз был, а ты у меня ни разу, – чувствую, придется сдаться, если Билл настроен решительно, не снесешь его упертость, хоть тресни.
– Я могу и вечером подъехать, и посмотреть, как и где ты живешь, а сейчас тебе минимум полчаса ждать придется, – делаю последнюю попытку достучаться до его разума.
– Ну и пофиг, я дождусь. Все, Том, мойся, брейся, одевайся и выезжай, я тебя жду, я серьезно, жду! – в следующее мгновение слышу короткие гудки, сброшенного, вызова. Ну, и наглость. Манипулятор мелкий. Поднимаюсь с кровати, засовываю футболки обратно в шкаф – уборка опять откладывается – и иду в прихожую. Вопреки тому, что наговорил Биллу, я давно помыт, побрит, одет и даже сыт, поэтому просто беру верхнюю одежду, надеваю обувь и, до неприличия довольный, выхожу из квартиры, предварительно проверив, все ли везде отключил и выключил.
– Том, – пищит Билл, как только вылезаю из машины, и душит меня, обвив своими длинными ручищами мою шею. Подхватываю его, обхватив за талию, и приникаю к мягким податливым губам. Никогда поцелуи с ним не станут для меня чем-то обыденным, я в это просто не верю, сколько бы ни целовал эти пухлые губы, каждый раз, как свободный полет – дыхание перехватывает, сердце ухает куда-то вниз, легкое головокружение и чувство необъяснимой эйфории, растекающееся по всему телу.
– Твои уже уехали? – спрашиваю, последний раз скользнув языком по его губам и намеренно задев кончиком своего носа его носик.
– Да, минут пятнадцать назад, – отвечает, улыбаясь и разглядывая меня, будто давно не видел, хотя виделись мы в последний раз не далее, чем вчера. – Я соскучился, – шепчет на выдохе, глядя на меня влюбленными глазами. Ну, и как после этого злиться? Коротко целую, чуть припухшие от предыдущего поцелуя, губы, не отстраняясь сразу, а, постояв несколько секунд, просто касаясь его губ своими и впитывая через это прикосновение его тепло, ставшее уже таким родным и, кажется, жизненно необходимым.
– Давай, запрыгивай, не замерз? – командую, открывая ему дверь машины. Осень теплом не балует, холодный ветер временами продувает насквозь, наплевав на далеко не летнее одеяние. Билл залезает в машину, после чего я и сам возвращаюсь за руль.
– Заедем за хот-догом? – пристегивает ремень безопасности и смотрит на меня. – Диету отменили, а я до сих пор ничего вкусного не ел.
– Без проблем, хочешь хот-дог, будет тебе хот-дог, хоть десять, – подмигиваю ему и отъезжаю, оставляя позади больничные стены с их правилами и запретами. – Сообщи родителям, что тебя забрали, лишних поводов меня недолюбливать им давать не стоит.
Дома оказалась вся семья, не считая брата Билла. Кристель была, как всегда, сама вежливость и тактичность, Кирк лишь сдержано мне кивнул для приличия и скрылся в одной из комнат. От моего взгляда не ускользнул тот факт, что Билла это напрягло, но он справился с собой, тут же расплывшись в улыбке и потащив меня в свою комнату.
Честно говоря, я ожидал увидеть что-то иное, не знаю точно что, но не то, что предстало передо мной. Первое, что я отметил – это невероятная освещенность. Окно в жилище Билла очень большое, отчего в комнате беспрепятственно господствует дневной свет. Цвета, преобладающие в интерьере, тоже не назовешь сильно темными. Кровать средних размеров, стоящая изголовьем к окну, застелена синим покрывалом с белыми и светло-серыми пятнами по форме напоминающими пазлы, интересное то ли стул, то ли кресло, сделанное, будто из двух больших подушек, тоже синее, но чуть более темное, и мягкий ковер на полу тоже содержит какой-то причудливый абстрактный рисунок в синих тонах, смешанных с серебристо-серыми оттенками. Остальная мебель, а именно стеллаж с огромным обилием полок, заставленных различной мелочевкой от книг до связки, судя по всему, вышедших из строя, наушников, и письменный стол-уголок с, водруженным на него, компьютером, имеет деревянную основу с прозрачным покрытием. Стены тоже покрыты мелкими рейками из дерева, что сразу придает комнате ощущение уюта. Никаких тебе плакатов или чего-то подобного, что обычно висит в комнатах молодых мальчишек.
– Вот так я и живу, – подал голос Билл, молчавший до этого и наблюдавший за моей мимикой. – Нравится?
– Нравится, – улыбаюсь ему и прохожу ближе к стеллажу с целью разглядеть, что же там навалено. – А где плакаты на стенах? – усмехаюсь, не удержавшись, все же от вопроса.
– Я не люблю их вешать, если хочется поглядеть, можно просто достать из шкафа. Чего ты там разглядываешь, ничего интересного там нет, иди сюда, садись.
Оборачиваюсь. Билл сидит на кровати, хлопая по покрывалу рядом с собой.
– Я тебе кое-что покажу, – улыбается и тянет руку ко мне. Подхожу к постели и сажусь рядом, тут же притянув его к себе для поцелуя. Как всегда, с готовностью встречает мои губы, приоткрывая свои и мгновенно расслабляясь всем телом, будто тая от моих ласк.
– Я весь внимание, – выдыхаю ему в рот, последний раз вобрав его верхнюю губу и подцепив ее кончиком языка на последок.
– Сейчас, – по-прежнему улыбаясь, вскакивает с кровати. Подходит к стеллажу и, встав на носочки, достает с верхней полки большой фотоальбом. Опять садится ко мне и вкладывает его мне в руки. Ничего не спрашивая, просто открываю альбом и первое, что вижу – это маленького толстощекого карапуза на фото. Улыбка на моем лице расплывается сама собой, но Билл тут же переворачивает страницы.
– Это не то…
– Ну, подожди, это ты? Это ты был? – никогда меня особо не волновали детишки на фото, от вида которых многие, в особенности девушки, умильно улыбаются. Но этот ребенок, это же мой мальчишка… мне очень даже хотелось еще раз взглянуть на это пухлое чудо, из которого каким-то образом выросло такое худощавое создание, но Билл моего энтузиазма в этом отношении почему-то не разделил.
– Я, но не это мы сейчас посмотрим, вот, – Билл, наконец, находит нужную страницу, с которой на нас смотрит молодой человек, примерно моего возраста. – Это папа, – комментирует Билл, мгновенно став серьезным, но голос при этом такой мягкий, что становится тепло, непонятно отчего, просто очень тепло и приятно.
– Ты очень на него похож, – говорю я, разглядывая фото. – Просто невероятное сходство, Билл, – смотрю то на человека с фотографии, то на Билла, сравнивая.
– Мама говорит, что не только внешне, – улыбается, и мы листаем дальше. – Говорит, он был таким же нервным, – усмехается, остановившись на очередном нужном ему фото. – Вернее эмоциональным. А это в Рупольдинге. Видишь это здание сзади, мы ведь найдем его? Я хочу тоже там сфотографироваться.
– Обязательно найдем, – в каком-то порыве нежности целую его в кончик носа. – И обязательно сфотографируемся.
Билл вдруг прижимается ко мне, обвив руками.
– Мама его очень любила, – проговорил он, глядя на все еще открытое фото, парень на котором стоит весь в снегу и точно так же, как Билл временами, заразительно смеется.
– И я ее, как никто, понимаю, – быстро убираю фотоальбом с колен и плавно укладываю Билла на спину. Он расплывается в улыбке, когда я нависаю над ним и начинаю покрывать поцелуями, забавно морщащееся от щекочущих прикосновений лицо. Меня просто разрывает от чувств, хочется шептать без умолку всякого рода глупости в это маленькое, причудливой формы ушко и слушать тихое похихикивание вырывающееся из приоткрытых губ, растянутых в счастливой улыбке на любимом лице, но я, естественно, этого, как всегда, не делаю, будучи уверенным, что мои прикосновения скажут ему намного больше.
Предыдущая часть
Продолжение
_-_Leksi_-_ все записи автора
