-Немо- все записи автора Название: Пациент №1
Автор: Бельчонок-Шуша
Персонажи: Билл/Том
Бета: Smile of Cheshire
Рейтинг: R
Жанр: Romance, Angst, MPREG
Категория: Slash
Размер: Миди
Статус: в процессе
Предупреждения: однополые отношение, розовые сопли, жуткая неоригинальность идеи, мужская беременность и первый в моей жизни пассивный Том. Ага.
Размещение: только с разрешения автора
От автора: давно меня каваит идея беременного Тома, только вот как-то не решалась я за нее взяться, а тут решила попробовать. Лето, море и смена обстановки вообще навеяли радужное настроение, поэтому рассказ будет очень легким и не грузящим. Поэтому как всегда предупреждаю, что данный текст несет только РАЗВЛЕКАТЕЛЬНУЮ функцию и глубокого смысла и философских идей там искать не стоит.
Краткое содержание: молодой амбициозный врач решил сделать бросок на Нобелевскую премию. Что окажется важнее: человечность или профессионализм, любовь или честолюбие, любимая идея или любимый человек и ребенок?
Трейлер к фику




Глава 32

27 недель

POV Bill
Сижу в машине и нервно барабаню пальцами по кожаной поверхности руля, проклиная себя за то, что все-таки позволил Лекс воплотить эту безумную идею с днем рождения подопечного. Вообще в последнее время я не узнавал сам себя. Нет, в зеркале все так же отражалась моя очаровательная поросшая щетиной физиономия, и я даже подумывал о том, чтобы вставить на место весь свой пирсинг, но меня остановила мысль о том, что случится со слабой психикой персонала центра, его пациентов и членов правления, если я предстану перед ними весь такой красивый. Хотя если они и дальше будут с таким же энтузиазмом ставить мне палки в колеса, то придется применять весь арсенал убойных средств, но получить то, что нужно мне. Слава богу, что в этот раз все обошлось, и в больнице уже почти полностью были оборудованы родильное и неонатологическое отделения, так что если вдруг кто-то сейчас из этих двоих разродится, то ребенок имеет шансы выжить – благо, технологии позволяли.
Мое внимание привлекла огромная связка шариков, появившаяся в дверях магазина, а я мученически про себя застонал: сколько я ее помнил, она никогда не знала меры, вот и сейчас оставалось удивляться тому, как Лекс еще не улетела на этой огромной связке, подцепленная холодным мартовским ветром.
Я хотел остаться в машине и со стороны понаблюдать за тем, как она будет справляться с этим шуршаще-улетающим чудовищем, но врожденная воспитанность не дала, поэтому со вздохом пришлось выбираться из теплого салона машины на, оказавшуюся не такой уж и холодной, улицу и помогать девушке.
В итоге заднее сидение моей машины и все пространство над ним было погребено под раздражающе-блестящими шарами, а переднее сиденье под телесами ерзающей Лекс.
- Я так рада, что ты согласился помочь, а то я не представляю, как добиралась бы со всем этим на такси, - она улыбнулась и пристегнула ремень, пока я выезжал с парковки на оживленное поздним вечером шоссе.
- Так же, как и сейчас, - холодно отрезаю и, осмотревшись, вливаюсь в поток машин.
Я не люблю ездить по вечерам, в часы пик, когда город превращается в одну сплошную пробку и приходится ползти со скоростью черепахи. Если бы не этот подопечный со своим чертовым днем рождения, и не Лекс, с ее чертовыми безумными идеями, то у меня впервые за последние месяцы выдался бы шанс приятно провести время с каким-нибудь приятным и очень умелым, в плане секса созданием, но нет, вместо этого я исполнял роль таксиста и организатора торжества одновременно.
- Ты такой бука, Каулитц, - улыбнулась через пару минут Лекс, а я едва сдержал смешок. Иногда она кажется такой умной, но, видно, это всего лишь очередная моя иллюзия, которая разрушилась так легко и безболезненно.
Чем мне нравилась езда за рулем, так это тем, что времени думать о чем-то личном не было - надо было постоянно думать о дороге, и поэтому на какой-то момент в жизни получалось полное отсутствие всех проблем. Не было ни Джерта, подхватившего простуду, которая могла привести к фатальным последствиям, ни блохастика с его днем рождения и идеальным поведением, за последние две недели с той памятной ночи… боже, как забавно звучит, будто я отымел его уже ничуть не привлекательное пузатое тельце прямо на больничной койке, хотя еще пара недель воздержания, и меня устроит любой вариант, даже Джерт... Так о чем это я? О том, что последние две недели любая моя мысль сводилась к сексу? Нет, вот сейчас завезу Лекс в клинику и определенно надо навестить Эриха. Но я, кажется, все же не об этом думал, а о том, что за последние две недели ничего не случилось. Сахар в крови у мальчишки был совершенно нормальный, никакого дефицита железа и вообще все показатели были в норме, с отеками ног и кистей рук мы боролись, занимались гимнастикой ежедневно, он много гулял со мной, Лекс или один и вообще его цветущему виду, постоянно искрящимся глазам и улыбке мог бы позавидовать любой…
- Билл? - голос Лекс оторвал меня от размышлений и я на миг отвел глаза от дороги, и посмотрел на нее. - А ты купил ему подарок? - она выжидающе уставилась на меня, а я перевел глаза обратно на дорогу.
Внутри все смялось. С одной стороны, я не понимал, почему это я должен покупать подарок рабочему материалу для экспериментов, коих через мои руки и скальпель прошли сотни, если не тысячи, и я не то что дней рождения, я их лиц и имен не помнил. А с другой стороны, менее разумная часть меня говорила, что в этот раз все намного серьезнее, чем просто эксперимент и просто рабочий материал, тем более подарок, как и все остальное, можно будет оплатить из бюджета проекта. Времени на все у меня ушло мало, потому что я точно знал, что ему подарить. Просто во время очередного похода в торговый центр я завернул в еще два магазина – в одном пришлось потратить пять драгоценных минут моего времени на выбор и оплату подарка, а во втором еще пять на его упаковку, и уже неделю коробка мирно лежала в бардачке.
Я же говорил, что готов ради этого эксперимента на многое, и десять минут и пара сотен нервных клеток были не в счет. Но что-то внутри меня посмеивалось и говорило, что все далеко не так просто.

POV Tom
Я проснулся оттого, что малышка решила, что нам уже пора просыпаться и пнула какой-то внутренний орган, весьма ощутимо пнула. В последние дни она становилась все сильнее и сильнее и очень часто наши режимы дня не совпадали. Когда я просыпался, она засыпала, а когда мне хотелось спать, малышка начинала активно двигаться. Просто она не понимала, что мне иногда может быть больно.
Так не хотелось вставать, особенно после вчерашней вечерней прогулки с Фрицем. Мы заболтались и прошли столько в течение трех часов, что вечером перед сном у меня приятно ныли все мышцы, но сегодня боль утратила приятность.
Издав нечто нечленораздельное, совместившее в себе зевок и мурк, я, не открывая глаз, встал на четвереньки и потянулся. Удивительно, но это поза приносила ощутимое удовольствие. Вспыхнув от двусмысленности своих мыслей, я тут же отогнал от себя размышления на тему о том, что еще приятнее делать в такой позе, и сел на кровати, удосужившись наконец-то разлепить сонные глаза, и потрясенно выдохнул.
Это было, наверное, какое-то чудо или сон, точно сон: по всей комнате, везде, где только можно, были шарики, такие красивые, яркие, разноцветные и блестящие, и они едва слышно шуршали и покачивались, стоило мне только пошевелиться. А ведь да, я улыбнулся, мне уже семнадцать. Еще вчера помнил, а сегодня почему-то забыл. Наверное, просто голова сонная. Я улыбнулся своим мыслям. Все происходящие казалось таким ирреальным. И чтобы убедиться в том, что все это есть на самом деле...
Я опустил босые ноги на прохладный пол и, посидев так десяток секунд, осторожно встал. В последнее время мне казалось, что тело слушается меня все хуже и хуже, словно оно и вовсе не мое. С трудом удержав равновесие, я пошлепал почему-то к самой дальней связке, которая была привязана к ручке закрытого на ночь окна, и до боли сжал в пальцах одну из ленточек. Потеребив ее пару минут в руках, я осторожно притянул ярко-красный круглый шар и провел пальцами по прохладной поверхности, на которой красивыми буквами кто-то чужой желал мне счастливого дня рождения. Сразу вспомнилась бабушка и ее потрясающий медовый торт, который она пекла специально для меня. После школы в день рождения я всегда бежал к ней, чтобы пить самый душистый в мире чай с этим потрясающим тортом, а еще она всегда дарила книги, просто невероятные, от которых невозможно оторваться. Они так и остались стоять дома на моей полке в шкафу, горьким воспоминанием о том, что такого больше не повторится, никогда не повторится…
А у родителей никогда не было денег, чтобы отмечать этот, как они считали, глупый праздник, хотя за все те муки, что причинил им я за время маминой беременности и своего существования, они позволяли себе выпить бутылку другую. Интересно, как они там?
Мне было так стыдно, что я редко вспоминаю о них всех, но весь мир и вся прошлая жизнь стали очень далекими, словно окутанными туманом. Словно и не было ничего никогда, кроме этого огромного вечно мешающего живота, в котором кто-то жил, Лекс, центра, гимнастики, прогулок с Фрицем и герра Каулитца, в присутствии которого закипала кровь в венах. И я не мог понять, что лучше: то туманное прошлое с пирогами и ароматным чаем или настоящее с горячими прикосновениями холодных пальцев, насквозь пропитанное запахом хлорки и лекарств. И от этого стало невыразимо грустно, даже не грустно, а тоскливо, настолько, что мир резко из цветного стал монохромным, и хорошего настроения не стало, словно и не было.
А почему оно должно быть? Тебе семнадцать, ты в полной собственности медицинского центра, у тебя нет даже личных вещей – все тоже принадлежит центру. У тебя ни образования, ни семьи, и всему миру нет до тебя дела. Ты не знаешь, что с тобой будет и что будет с твоим ребенком, потому что ко всему ты еще трус и боишься спросить у своего куратора, какая судьба вас ждет. И да, ты один из первых беременных парней на планете, но не это самое страшное, намного страшнее то, что ты влюблен в человека, которому интересно только твое тело и состояние здоровья, а что за мысли и чувства в моей голове, герра Каулитца абсолютно не интересовало. В общем, целая куча причин для того, чтобы отличное настроение никогда не поселялось со мной в одном помещении.
- Том, опять ты босиком на холодном полу, да еще и раздетый у окна! - строгий звонкий девичий голос заставил меня вздрогнуть и улыбнуться. А может, им все-таки есть дело? Внутри меня, где-то очень глубоко, скреблась робкая надежда на это, ведь не зря же он тогда приходил ко мне ночью – это была вовсе не медицинская необходимость, да и Лекс… Надежда ведь всегда умирает последней? Да и не умел я никогда долго хандрить.
- Я сейчас обуюсь, - со смехом иду к кровати. Она просто притягивала к себе, поэтому я не удержался и уселся на нее.
- Вот непоседа, - смеясь, девушка присела рядом. Я втянул такой привычный запах ее духов, в котором присутствовала специфическая составляющая запаха всех работников центра, да и, наверное, медиков вообще: смесь запаха хлорки, лекарств и еще чего-то. Раньше он мне казался противным и мерзким, но сейчас я к нему привык. Наверное, и от меня так же пахнет. - С днем рождения, непоседа мой! – она улыбнулась и обняла меня, обдав волной своего тепла, от которого стало спокойно, и по телу разлилась нега. Я им нужен. Если не всему миру, то Лекс и герру Каулитцу точно.
- Спасибо, - я улыбнулся ей куда-то в плечо, - очень красивые шарики.
- Мы с герром Каулитцем старались, - усмехнулась она и отпустила меня, а я недоверчиво посмотрел на нее, почему-то мне ну никак не представлялся герр Каулитц, выбирающий и собственноручно надувающий воздушные шарики. У него же даже хомяка нет. - Да-да, - расхохоталась девушка, - в это трудно поверить, но мы покупали их вместе. И не только, - она загадочно улыбнулась, поднимая во мне волну жгучего любопытства. Я уже открыл рот, чтобы спросить, но Лекс опередила меня: - Все подробности после обеда, и не куксись, - рассмеявшись, она шутливо щелкнула меня по носу. - А теперь живо в душ, одевайся и будем сдавать кровь, потом осмотр, а после обеда я зайду за тобой, - загадочно улыбнулась она и, легко поднявшись с кровати, чмокнула меня в щеку, выдав скороговоркой: - С днем рождения, Том, тебя еще раз, оставайся таким же, а остальное у тебя все будет! - и развернувшись на плоской подошве, стремительными шагами вышла, оставив меня наедине с моей идиотской улыбкой и кипой разноцветных шариков. Точно нужен!

POV Bill
- Я на осмотр, после обеда меня не будет, - бросил я сидящей в приемной помощнице и пошел на выход. Сердце странно бухало в горле, это было непривычное и не очень приятно ощущение, от которого поскорее хотелось избавиться. Привычный шум коридора впервые меня не раздражал , я даже был рад встречающимся на моем пути людям, лишь бы не думать о том, что и как сказать блохастику, на ежедневный осмотр к которому я сейчас шел, и вообще как себя вести. Вильгельм Каулитц и растерянность - просто два несовместимых понятия, но тем не менее…
Из состоянии глубокой саморефлексии (в существование которой я верил также, как в существование привидений и пришельцев) меня вывела вибрация телефона в кармане. Поморщившись, я достал телефон из кармана и посмотрел на дисплей: «Отец». Сказать, что я был удивлен, значит, ничего не сказать. Я не помнил, когда этот человек мне звонил в последний раз… я даже не помнил, когда он сам лично звонил мне. Для этого же существует мама и секретарь, да еще и личный помощник у них вроде бы имелся.
Глубоко вдохнув, я взял трубку:
- Да.
- Добрый день, сынок, - мне нравился его голос, от которого даже по телефону веяло степенностью и спокойствием, как и от самого отца. Пока его фирма не разорилась. От степенности внешней не осталось и следа, но вот голос остался таким же.
- Доброе, - заторможено киваю и подхожу к окну, искренне надеясь, что он звонит по иной причине, чем та, с разговором о которой приходила ко мне мать. Уже через неделю начинался судебный процесс.
- Я хотел бы поговорить с тобой, - и ни словом больше. А я, кажется, уже знал тему разговора.
- Я сегодня занят, но завтра после двух можешь приехать ко мне в центр, - я прикинул свое расписание. Все равно отец уже давно освобожден от обязанности посещать работу каждый день с девяти до пяти.
- Нет-нет, я сейчас не в городе, как насчет ужина в середине следующей недели?
- Да, конечно, - я неосознанно провел пальцами по прохладной поверхности стекла окна, у которого стоял.
- Мой секретарь перезвонит тебе, и уточнит время и место, - короткие гудки, оставившие после себя странное послевкусие. Такое ощущение, что скоро точно будет конец света (который нам обещают каждый год по пять раз) сейчас все признаки свидетельствовали о том, что что-то в этом мире не так, точно не так.
Я покупаю подарки подопечным и чуть ли не боюсь идти к ним на осмотр, не зная, что сказать… вернее, одному-единственному подопечному. Отец звонит и приглашает на ужин. Сам. А в начале апреля на улице идет снег. Нет, точно скоро этот мир развалится на большую кучу никому не нужных кусков.
Я задумчиво повертел телефон в руках и убрал . Моя одиноко стоящая фигура у окна привлекала к себе излишне много внимания, и пора было идти в пункт назначения – звучит страшно, но теперь я совершенно не переживал, у меня были другие поводы для размышлений.
Через пару минут я вошел в смотровую. Том уже был там, как всегда веселый и сияющий, еще чуть-чуть, и разноцветные искры в стороны полетят, но этого нам не надо – правила пожарной безопасности еще никто не отменял.
- Добрый день, - я положил папку с документами на стол и сел за него.
- Добрый день, - улыбнулся мальчишка.
- С анализами у тебя все хорошо, как ты себя сам чувствуешь? - я внимательно посмотрел на него и по его довольной мордахе понял, что все нормально. Это создание было настолько открытым и наивным, что не умело ничего скрывать, все было написано на лбу.
- Все хорошо, правда утром она мне опять не дала выспаться, - усмехнулся он и как-то по-собственнически погладил живот. И я как завороженный пару секунд не мог отвести взгляд от его жилистой мальчишеской руки с неухоженными, но хотя бы чистыми ногтями, поглаживающими эту выпуклость на своем теле, но быстро одернул себя. Нет, мир точно рушится… Чтобы я еще засматривался на пузатых несовершеннолетних…
- А как отеки рук и ног? Больше не было?
- Нет, - рассмеялся он, и для верности поднял вверх и продемонстрировал тонкие запястья.
- Так, вес у нас увеличился уже на девять килограмм и триста грамм, - я быстро вносил показатели в карту, потому что предстояло зайти еще к двум пациентам, - УЗИ сделаем через три недели. И, кстати, думаю, что тебе будет интересно знать, она уже умеет открывать и закрывать глаза, - я усмехнулся, - и даже сможет дышать сама при помощи некоторых аппаратов.
- Правда? – я хоть и смотрел в карту, где заполнял необходимые строчки аккуратными черными прописными буквами, но отчетливо представил, как он удивленно хлопнул своими глазищами и как просияло его лицо.
- Только, Том, - я поднял на него глаза, - нам с тобой надо серьезно поговорить, - я физически чувствовал, как тяжелеет мой взгляд, и видел, как лицо подопечного становится серьезным и сосредоточенным, до смешного серьезным и сосредоточенным, но разговор был действительно важным, - идет уже третий триместр, последний перед родами, и я очень прошу тебя быть предельно внимательным, к себе в первую очередь. От этого напрямую зависит и твоя жизнь и жизнь ребенка, - я ненавидел такие высокопарные слова, но мне надо, чтобы он проникся ситуацией. – Поэтому, пожалуйста, если вдруг что-то будет не так, если ты станешь себя плохо чувствовать, заболит живот или что-то еще, то сообщай об этом немедленно мне или Лекс и не вздумай стесняться. Сейчас все очень серьезно, от этого теперь зависит не только твоя жизнь. Ясно? - я внимательно посмотрел на него, а он только утвердительно кивнул. - Тогда на сегодня все, - я начал собирать бумаги.
И когда уже почти вышел из кабинета, меня настигло его:
- Спасибо за шарики, герр Каулитц, - и пришлось натягивать на лицо улыбку, оборачиваться и выдавливать из себя:
- Не за что. С днем рождения, Том, - выслушать его еще одно счастливое «спасибо» и вылететь из смотровой на максимально возможной скорости, до которой позволяла разгоняться десятисантиметровая шпилька, содрогаясь от ужаса при мысли о том, что через пару часов мне предстоит провести с ним вечер и еще о чем-то говорить. Слава богу, что Лекс выбрала кинотеатр, в котором показывали очередной дурацкий мультик с хорошим концом, а это заведение не предполагало излишней болтливости, потому что я бы точно не выдержал. Если бы с ним надо было еще и разговаривать, то я бы точно свихнулся, потому что этот блохастый парень сотворил за последние месяцы со мной непонятно что. Я сам себя не узнавал. И мне это не нравилось. Категорически.

***

- Боже, это просто умора, как тебе, Том? - хихикала Лекс, пока я мужественно защищал этих двоих от давки на выходе из кинозала развлекательного центра. Нет чтобы посидеть и подождать, пока все выйдут, так они ринулись в самую толпу, и теперь я вынужден был после двухчасового выносительства мозга анимационными персонажами пытаться одновременно не потерять из виду Лекс и сделать так, чтобы никто не дай бог не задел моего подопечного. Чтобы я еще раз поддался уговорам этой сумасшедшей и собственным внутренним порывам? Да ни за что!
- Просто потрясающе, так смешно, - сверкнул глазами и улыбкой подопечный, когда мы наконец-то оказались в относительно свободном пространстве. – Спасибо! - он чмокнул в щеку Лекс, а в следующую секунду мою щеку обожгло горячим дыханием, и ее коснулось что-то сухое и теплое. Я настолько растерялся, что только спустя пару секунд понял, ЧТО сделал этот блохастый. Моим первым желанием было убить его, вторым - продезинфицировать щеку, а о третьем я старался не думать, потому что тут мои желания расходились в корне…
- Не за что, - улыбнулась Лекс. Видя мое настроение, она попыталась разрядить обстановку: - А теперь есть мороженое и распаковывать подарки, - я видел, что она тоже нервничает. Зря переживаешь, я не настолько истеричен, чтобы так просто сорваться, поэтому я вдохнул поглубже и тоже выдавил улыбку:
- Конечно, - просто бедному несчастному ребенку никто и никогда не устраивал такого дня рождения, вот он и творит глупости от счастья. Один раз ему можно простить, еще и этот стокгольмский синдром, да и нельзя беременным переживать. Эх, эксперимент-эксперимент, на что только я не иду ради тебя.
- Подарки? - удивленно хлопнул глазами мальчишка. То ли святая наивность, то ли так хорошо играет, хотя… Он совершенно не умеет играть, да и вряд ли кто-то ему дарил подарки, особенно в том количестве, что запихнула Лекс в багажник моей машины.
- Да-да, тебе понравится! - девушка, едва не хлопала в ладони от предвкушения, заражала своим безбашенным настроением. В студенческие годы именно с ее легкой руки в общежитии начинались все самые разгульные вечеринки и самые страшные пакости в учебных корпусах. - Идемте, - она схватила нас и потащила в сторону одного из тех не очень хороших мест, что поражают своим обилием в торговых центрах, а я подумал, что обойдусь стаканом воды, хотя врожденная брезгливость не позволит мне даже притронуться к нему. А им вообще было вредно мороженое: если мальчишка был беременным, то для Лекс очередная порция мороженого обернется еще одной жировой складкой на талии. Но какой-то внутренний барьер не давал мне испортить мальчишке праздник, именно поэтому после обеда я посадил его в свою машину и отвез сюда, даже стараясь во время поездки принимать участие в беседе, потом высидел почти два часа на чудовищном мультике и теперь под их веселую болтовню устраивал свой замечательный дорогой плащ на спинке стула, кстати, не такого уж и ужасного кафе.
- Билл, - Лекс уселась напротив меня, - сходишь в машину? - она подмигнула мне, на что-то намекая. Ах да, подарки… Пришлось снова вставать и одеваться.
- Да, конечно, - я рассеянно кивнул головой, наблюдая за ерзающим на стуле мальчишкой. Неужели его все-таки задели, и у него что-то болит, потому что он ерзает только когда нервничает? – Том, что-то случилось? - я пристально посмотрел на него, мальчишка покраснел, опустил глаза и выдал:
- Мне надо… в туалет, - едва не заставив согнуться меня напополам от хохота. Вот уж точно проблема, а я тут уже даже переживать начал, что придется принимать преждевременные роды прямо в этом кафе на жутко нестерильном полу, десертным ножом, обработанным моим одеколоном, а все оказалось не так страшно.
- Идем, я тебя провожу, а Лекс пока закажет что-нибудь, - я поманил его за собой. До знакомой всем в этом мире двери мы дошли молча.
- Я пойду в машину, назад вернешься сам? - я посмотрел на него.
- Конечно, - возмущенно буркнул мальчишка, - мне уже семнадцать! - и скрылся за дверью. Надо же, обиделся. Я усмехнулся и пошел на подземную парковку.

POV Tom
Я включил прохладную воду и вымыл сначала руки, а затем ополоснул лицо, которое все еще пылало. Боже, я не представлял, что на меня нашло. Это же надо было додумать чмокнуть его в щеку! В колючую, покрытую жестокой щетиной, просто потрясающе пахнущую щеку. У него в глазах было столько возмущения и ярости, что я испугался, что он меня сейчас ударит, но ничего такого не случилось. Наверное, мне просто показалось. Я улыбнулся своему отражению и решил еще раз умыться.
Вся утренняя хандра казалась такой глупостью. Конечно, я им нужен! Они устроили для меня такой праздник. Единственное, что омрачало его - люди, слишком много людей вокруг, слишком много шума. Я отвык от этого всего, и оно немного давило… и… пугало. Еще и эти подарки. Так хотелось узнать, что мог выбрать мне герр Каулитц, ведь подарок так много может рассказать о человеке. И в то же время было очень неловко, ведь они не обязаны, я им, по сути, никто, а они тратят свое время, деньги и внимание на меня. Это чертовски приятно и неловко. А еще я узнал, как моего куратора называют друзья, в том, что они с Лекс друзья и знакомы уже очень давно, я не сомневался, да и на фото у него дома я видел именно ее. Билл. Щеки вспыхнули с новой силой. Мне кажется, что иногда это имя ему подходит, а иногда – нет.
С водными и туалетными процедурами пора было завязывать, а то нехорошо как-то получалось, что бросили Лекс одну. Я выключил воду и, вытерев руки бумажным полотенцем, пошел на выход.
Я никогда не бывал в таких огромных развлекательных центрах, поэтому с интересом оглядывался по сторонам, но во мне жило еще одно безумное желание - увидеть кого-нибудь из своей той, прошлой жизни, чтобы убедиться, что она действительно была, а не приснилась. Я вглядывался в лица проходящих мимо людей, стараясь узнать знакомые черты. Аник, кого-нибудь из одноклассников… но все люди были незнакомыми.
Вдруг, совершенно неожиданно, на меня налетел вихрь людей, которые неслись со всех сторон. Мужчины и женщины. Дети и взрослые. По одному, по двое, по трое. Смех, разговоры, крик, плач, оклики. Я начал захлебываться во всем этом, липкая паутина страха опутала меня.
Я стоял посредине этого живого потока и не понимал, что мне делать.

POV Bill
- Он что, утонул там? - раздраженно спрашиваю, сгружая пакет и коробки на пустой стул.
- Не знаю, - пожала плечами Лекс, отпивая кофе, - дай ребенку немного покоя.
- Лекс, ты в своем уме? Его нет уже 10 минут! Знаешь, чтобы сходить в туалет, даже если ты страдаешь запором, надо восемь минут, а его нет десять, - я жутко нервничал, что с этим толстопопым невезением могло случиться все, что душе не угодно.
- Каулитц, не психуй! Такое ощущение, что в залете тут ты, - огрызнулась Лекс. - Дай ему хоть каплю свободы, усади на стул свой зад и пей свой кофе, - она кивнула на бесхозную чашку черной дряни, разрушающей здоровье.
- Если ты не знаешь, то я не пью эту дрянь. Закажи мне чашку зеленого чая с лимоном, пока я схожу проверить, не утонул ли он там в унитазе, - я развернулся и пошел на выход.
Сердце гулко стучало, а внутри поселился ледяной комок нехорошего предчувствия, которое еще никогда не подводило.
В туалете его не оказалось, значит, оставалось три варианта: украли, сбежал и потерялся. В то, что мы с ним разминулись, я просто не верил. Из туалета было два выхода, и я вышел через второй, мгновенно оказавшись в людской толчее, потому что сразу в трех залах закончились сеансы.
Я на полной скорости мчался в этом потоке, кого-то сбивая, толкая, словно куда-то опаздывал, смертельно опаздывал.
Взгляд зацепился за знакомый силуэт в белой толстовке и темных джинсах. На полной скорости я рванул к стоявшему посреди всего этого сумасшествия подопечному и рывком развернул его за плечо к себе:
- Ты что тут делаешь? - раздраженно набрасываюсь на него, но мое раздражение резко охладили его глаза, полные ужаса. Такого панического и всеохватывающего, что мне самому стало страшно, и я забыл все, что хотел ему высказать. - Том, что случилось? - я почему-то боялся услышать ответ, боялся даже пошевелиться, не то, что убрать руку с его плеча.
- Тут столько людей, так шумно… - едва на грани слышимости прошелестел он.
Боже, какой глупый… На меня накатила волна облегчения: он всего лишь испугался толпы людей. В очередной раз поддавшись порыву, я прижал его к себе и погладил по голове:
- Ничего страшного, сейчас мы уйдем отсюда, - от него пахло чем-то непередаваемо сладким, так может пахнуть от новорожденного ребенка, но никак не от взрослого парня. - Все будет хорошо, - мальчишка поднял на меня глаза, в которых начала стихать эта буря, и я понял, что в очередной раз совершил непростительную глупость.
Нет, не сейчас, когда утонул в его глазах и не смог отвести взгляд, а когда только согласился на всю эту авантюру с днем рождения, потому что это все сломало что-то во мне, что-то, что я считал таким важным…

Продолжение
Предыдущая часть