-Немо- все записи автора Название: Пациент №1
Автор: Бельчонок-Шуша
Персонажи: Билл/Том
Бета: Smile of Cheshire
Рейтинг: R
Жанр: Romance, Angst, MPREG
Категория: Slash
Размер: Миди
Статус: в процессе
Предупреждения: однополые отношение, розовые сопли, жуткая неоригинальность идеи, мужская беременность и первый в моей жизни пассивный Том. Ага.
Размещение: только с разрешения автора
От автора: давно меня каваит идея беременного Тома, только вот как-то не решалась я за нее взяться, а тут решила попробовать. Лето, море и смена обстановки вообще навеяли радужное настроение, поэтому рассказ будет очень легким и не грузящим. Поэтому как всегда предупреждаю, что данный текст несет только РАЗВЛЕКАТЕЛЬНУЮ функцию и глубокого смысла и философских идей там искать не стоит.
Краткое содержание: молодой амбициозный врач решил сделать бросок на Нобелевскую премию. Что окажется важнее: человечность или профессионализм, любовь или честолюбие, любимая идея или любимый человек и ребенок?
Трейлер к фику



Глава 28
17 недель


POV Tom

После сна в неудобной позе мышцы спины затекли и неприятно ныли, поэтому, прежде чем встать, я сел на кровати и осторожно, кончиками пальцев попытался размять поясницу. Когда боль немного отпустила, я медленно опустил босые ноги на пол, с каким-то нескрываемым наслаждением чувствуя, как холодит их больничный пол.

Посидев так пару минут, встаю и направляюсь в ванную, кинув взгляд на часы, мигающие над дверью. Лекс придет за анализами через полчаса, значит, я еще успею принять душ.

Первое, что делаю, оказавшись в ванной, – стягиваю майку и штаны и становлюсь перед зеркалом. Ладонь автоматически ложится на выступающий живот, настолько выступающий, что чуть свободная больничная футболка уже натягивалась на нем. Живой, ну надо же, живой… Пальцы чуть сдавили кожу с тонкими светлыми полосками совсем недавно заживших шрамов. Едва ощутимая боль и красные пятна на коже подтвердили, что мне ничто не приснилось. Не приснилось, и он там есть, точно есть, потому что в последние две недели я редко, но ощущал, что там что-то есть, и это что-то постоянно весьма недвусмысленно напоминало о своем присутствии. Сначала это было очень больно, но, как объяснял этот изверг, все из-за того, что на животе и том, где находился ребенок, были швы и разрезы. Если бы их не было, то все было бы так, как это было сейчас – нечто похожее на простое бурление в животе, но все же это было совсем не оно, это был ребенок, и я это прекрасно понимал.

Ощущение горячих ладоней на ставшей такой чувствительной коже живота незамедлительно отозвалось томительной тяжестью, и я понял, что с процедурой самолюбования пора завязывать. Мыться под прохладным душем мне запретили, а теплая вода ну никак не помогала сбросить напряжение, поэтому пришлось прибегать к такому нелюбому мной способу, который не приносил ничего, кроме отвращения и приятной слабости в коленях. Дыхание становилось все чаще, воздуха в душевой стало не хватать, перед глазами запрыгали разноцветные точки, а в мозге лихорадочно одна картинка сменяла другую, и каждая откровеннее предыдущей, заставляя двигать рукой все быстрее и все чаще глотать воздух, пока с губ не сорвался хриплый стон и плоть под пальцами не обмякла, принося долгожданную слабость.

Как же я тебя ненавижу.

***

- Итак, - в моей комнате, на стуле, на котором обычно сидел во время утренних осмотров куратор, сейчас копошился в папке с бумагами полицейский; я не запомнил его фамилии, но звали его, кажется, Георг, - начнем.

- Хорошо, - я кивнул и распрямил неприятно затекшие поджатые ноги. Сидеть в моей любимой позе в последнее время было очень неудобно.

- Итак, Том, скажи, ты помнишь, что произошло с тобой две недели назад? - он внимательно уставился на меня.

Я вздохнул и начал рассказывать, но совсем не то, что произошло на самом деле, вернее, мастерски отредактированную версию, по который выходило, что меня увозили в то место совсем не по приказу герра Каулитца, а потому что один сумасшедший доктор очень хотел посмотреть, что у меня внутри. Хотя оно так и было, просто я назвал не ту фамилию. Покопаться у меня внутри жаждал мой куратор, он и только он. Просто герру Каулитцу, видно, было противно марать руки о мои внутренности, вот он и решил действовать не совсем законными методами, а я теперь по непонятным причинам выгораживал его тут, хотя мог рассказать всю правду. Но как только я собрался сказать этому полицейскому с пронзительным взглядом, что знаю, кто на самом деле стоял за всем этим, то внутри все сжалось в маленький трепещущий комочек, который поднимался по пищеводу и не давал сказать ни слова, хотя все мое нутро корчилось от боли, страха и унижения. И я продолжал выдавать версию, которую каждое утро мне внушала Лекс, продолжал выгораживать этого палача, который никак не выходил из моей головы – ни днем ни ночью, не давая спокойно думать, чувствовать и дышать.

Неожиданно я почувствовал на себе пристальный взгляд и поднял глаза от узоров на покрывале, которые приобрел привычку разглядывать во время размышлений.

- Том, что-то случилось? – очевидно, полицейский задавал этот вопрос не в первый раз.

- Нет, ничего, - мотаю головой, слишком быстро и резко, чтобы он поверить в мои слова, но полицейским всегда нужна лишь иллюзия правды, подтверждающая их предположения и дающая возможность побыстрее закрыть дело.

- Вы просто очень побледнели... - его испытующий взгляд не давал спокойно сидеть на месте, а может, нечистая совесть? Хоть мне и внушали эту сказку про похищение с того самого дня, как я впервые очнулся в знакомой палате, но я в нее не верил. Уж слишком хорошо знал методы своего куратора, слишком хорошо помнил, что сказали тот мужчина и Марта, а ведь она работала на герра Каулитца, я точно это знал.

- Я не очень хорошо себя чувствую просто, - натянуто улыбаюсь. В последнее время почему-то очень трудно давалось мне это действие, вернее, не давалось совсем. Внутри все реже вспыхивали разноцветные искры, а уголки губ никак не желали подниматься, раз за разом упрямо опускаясь вниз.

- Простите, я вас, наверное, утомил, - улыбнулся мужчина, и в этот момент мне впервые за последние дни стало тепло, и появились искорки. – Могу я компенсировать свою нудность? - он поднял с полу брошенную сумку и начал в ей копаться, пока я наблюдал за ним и не мог понять, что творится внутри меня. - Вот возьми, все дети любят конфеты, - через пару минут он сидел передо мной, на протянутой ладони ярко блестели конфеты в разноцветных фантиках. - Бери, - улыбнулся он, поймав мой недоверчивый взгляд. Неожиданно захотелось конфет, вот этих самых, в блестящих фантиках, поэтому я улыбнулся и быстро сгреб у него с ладони их все.

- Спасибо, герр... - я нахмурился, пытаясь вспомнить его фамилию.

- Можно просто по имени, но если ты забыл, - хмыкнув, он встал и вернулся на стул, а я жевал в этот момент самую вкусную в мире конфету, настолько вкусную, что хотелось проглотить язык, такие бабушка покупала на мой день рождения, - то меня зовут Георг.

- Спасибо вам, Георг, - я улыбнулся и взялся за вторую конфету, а остальные положил на место: надо оставить на потом, ведь пока на языке еще остался волшебный вкус.

- Том, я задам тебе последний вопрос? - его взгляд из теплого стал пронзительно-колючим, как у герра Каулицта, когда он смотрел на меня.

- Да, - я кивнул.

- Все то, что ты мне только что рассказал, правда? - под его взглядом было очень трудно сосредоточиться, мысли разбегались в стороны. А что если он узнает правду и меня посадят в тюрьму, а что если я сейчас признаюсь, что соврал, и расскажу всю правду? И тогда… тогда в тюрьму отправят герра Каулитца. И от этого внутри было еще неприятнее, поэтому я утвердительно кивнул и вцепился в край футболки, чтобы не было так заметно, что меня колотит. - Тогда подпиши бумаги, и все, - он улыбнулся, но мне показалось, что это была совсем не та улыбка, по крайней мере, не похожа на ту, с которой Георг протягивал мне конфеты.

- Можно тебя спросить еще? Это не по делу и не для протокола, - неожиданно спросил он, когда я, поставив на бумагах дрожащими пальцами нечто, напоминающее подпись, возвращал ему их.

- О чем? - еле выдавливаю из себя.

- Скажи, а в каком эксперименте ты участвуешь?

- Простите, - опускаю глаза, - но я не имею права об этом рассказывать, - я еще прекрасно помнил все то, что нам обещал мой куратор за разглашение деталей проекта, а теперь у меня не было ни малейших сомнений в том, что он это сделает.

- Ладно, - пожал плечами мужчина, опуская белый прямоугольник на тумбочку рядом с моей кроватью, - я оставлю визитку на случай, если ты что-то вспомнишь или если у тебя что-то случится и понадобится срочная помощь. Там три телефона: рабочий, домашний и мобильный, еще адрес электронной почты.

- Хорошо, - заторможено киваю.

- До свидания, Том. Всего хорошего, - прощался он и пошел на выход.

- До свидания и вам, - шепотом вторю ему, и едва дверь с писком закрывается, обессилено падаю на кровать, давая волю мелкой дрожи.

POV Bill

- Ну вот и все. Вытирайся, одевайся, - с улыбкой смотрю на сосредоточенного подопечного. Я только что увидел то, что мечтал увидеть давно. - С плодом все в порядке, и я наконец-то узнал одну вещь... - я сделал театральную паузу, ожидая вопроса от пыхтящего и вновь начинающего толстеть мальчишки, но он так его и не задал, он вообще мало говорил после того, как мы его вернули в клинику. Сначала меня очень злила и раздражала его молчаливость, но очередная консультация с Густавом, к которому я в последнее время обращался подозрительно часто, все мне разъяснила: это был просто стресс, и мальчишке, чтобы вернуться в норму, нужно было время и комфортная обстановка, которую мы всеми силами пытались создать, потому что его нервы могли так или иначе отразиться на плоде, а это нам было нужно сейчас меньше всего. - У тебя будет девочка, - на моем лице помимо воли расплылась торжествующая улыбка. С каждым шагом я был все ближе к своей цели. Даже если этот ребенок родится с отклонениями, то он все равно родится и подтвердит факт того, что я смог заставить забеременеть мужчину, выносить ребенка и родить его, а относительно здоровья плода можно будет промолчать.

- Что-что? - отрывая взгляд от выпирающего живота, который он сосредоточенно вытирал полотенцем, с изумлением спросил Том, а я во второй раз за последнюю минуту возликовал: ну неужели мне удастся выбить его из этого состояния?

- Девочка, у тебя там девочка, - для верности я кивнул ему на живот, потому что, кажется, транквилизаторы подорвали не только его физическое здоровье, но и умственную деятельность.

- Правда? - неверяще переспросил он, как будто я когда-то ему врал. Не всегда выдавал информацию полным объемом - да, но не врал.

- Разве я тебе когда-нибудь врал? - иронично вздергиваю бровь и отправляю снимок на печать, а мальчишка как-то резко сник и опустил взгляд. Что-то случилось или я что-то упустил? Я не мог сейчас понять, что с ним произошло, да и не хотел. Во время очередной беседы с Густавом спрошу. А может, у него все-таки начали проявляться признаки женской беременности вроде резкой и частой смены настроения?

На мой вопрос он так и не ответил и потянулся за футболкой, а мой взгляд неожиданно зацепился на начинающие чернеть пятнышки синяков на его животе, которые я заметил, еще когда он раздевался перед УЗИ, но во мне слишком бурлило нетерпение, и я решил отложить этот вопрос на потом.

- Что это? - его руки так и замерли на полпути к футболке, а на меня уставились полные недоумения глазищи. - Откуда синяки? - я постарался более понятно озвучить вопрос, точно с его разумом что-то случилось, и его вопрос:

- Где? - только подтвердил мои предположения. Но сейчас его разум меня слабо волновал, потому что умственные способности на сохранность ребенка влияют меньше всего.

- Здесь, - я присел перед ним на корточки и коснулся пальцами предмета моего вопроса, чтобы поближе осмотреть его и ощупать, и, только почувствовал теплую кожу, покрытую мурашками, понял, что забыл надеть перчатки, но глупо было бы возвращаться за ними.

- Я просто… - начал заикаться он – то ли от моего прикосновения, на которые, как я уже понял, так сильно реагирует его тело, то ли от того, что я в очередной раз вытащил на поверхность эту великую и ужасную тайну, - просто потрогал.

- До синяков? - поднимаю на него глаза.

- Сильно сжал, - поморщился мальчишка, словно от зубной боли.

- Аккуратнее, Том, - встаю с корточек, опять ловя на себе его странный взгляд. Объяснить эти взгляды в последнее время я не мог – еще один вопрос в копилку к Густаву. - У тебя сейчас на животе очень нежная кожа, а под ней хрупкая система. Малейшая травма – и вся система разрушится. Кстати, боли в спине были? - я вернулся и открыл его карту пациента.

- Не так сильно, - мальчишка натянул футболку, а я отметил про себя, что надо напомнить Лекс, чтобы взяла для него комплект на складе на пару размеров больше, - немного утром.

- Отлично, - я внес пометки в карту. - Голова больше не кружилась?

- Нет, - он отрицательно помотал головой.

- Ты вставал так, как я тебя учил? - меня бесконечно раздражало то, что приходилось вытягивать из него информацию крупицами, но если того требовало его психическое состояние, от которого напрямую зависел успех эксперимента, то я готов был потянуть кота за причинное место.

- Да, - кивнул он и неожиданно спросил меня: - А можно я придумаю имя? - в его взгляде было столько затравленности и ужаса, словно я собирался расчленить его заживо прямо тут. Взгляд маленького затравленного зверька, от которого даже волоски на спине встали дыбом. Что же тебя так испугало, Том? Придется это выяснить.

- Какое имя? - как можно ласковее спрашиваю и улыбаюсь, даже не надеясь на ответную улыбку, но с удовольствием отмечаю, что это чувство вселенского ужаса из его глаз начинает пропадать.

- Ну, для нее, - смутившись, мальчишка кивнул на живот. Ну, если тебе надо это, чтобы успокоиться, то…

- Конечно, - утвердительно киваю, продолжая улыбаться. Придумывай, только вот вряд ли этому младенцу светит что-то большее, чем бирка с номером на руке. - А как у тебя с мочеиспусканием? - спрашиваю и вижу, как на бледных щеках вспыхивает румянец.

Кажется, мой блохастый подопечный начал возвращаться в привычное состояние. Давно я не видел этих дико смущенных глаза и вспыхнувших щек. Надо будет спросить, не хочет ли он, чтобы я составил ему компанию на вечерней прогулке, а то с грузом навалившихся в последние недели проблем, большую часть из которых доставляла полиция во главе с настырным Листингом, не давала мне пары свободных минут на налаживание контакта, без которого, похоже, мой подопечный и пребывал такое долгое время в стрессе. Но я даже не представлял, что ответом на мое замечательное предложение будет безразлично-сухое «нет», всколыхнувшее во мне волну новых вопросов к лучшему в центре психологу, а также неконтролируемой ярости.


Продолжение
Предыдущая часть