Иманка все записи автора Название: Selbstopfermänner: под крылом божественного ветра
Автор: Иманка
Бета: ~Cinnamon pie~
Консультанты: Elcii, Starcrossed, Мисана Аоно(Балсара), konan_kimmerian, Ole, Моника Каулитц, Svetlana, Sid, Warda,
Рейтинг: R (в целом возможен секс)
Жанр: Romance, Angst, Sequel Original Character
Категория: Het
Размер: max
Статус: в процессе
От автора:
1. Камикадзе/Selbstopfermänner

Что хочу сказать по работе....... Если помните, "Правила игры" я никогда не ставлю в одну тему с "Перекрестками дорог", хотя это полноценный сиквел, всегда говорю, что "Перекрестки" - это альтернативный конец, по авторской задумке Марино умер, у Тома все хорошо, просто вот оно просилось наружу. Точно так же я не буду ставить этот фик в один ряд с трилогией "Босиком по лужам". Она закончилась так, как закончилась и никак иначе. На Самиздате мы с девочками как-то разговорились, ну и оно начало проситься наружу. Сначала я хотела сделать маленький рассказ, потом большой миди, в итоге все это выползло в макси. Буду рада комментариям.

2. Bсе права защищены, полное или частичное использование без разрешения автора КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩЕНО.
Все права на произведение принадлежат автору Иманка. Ничто из него не может быть перепечатано, распечатано или скопировано в любой форме - электронной, механической, фотокопии, магнитофонной записи или какой-то другой, а также размещено на сайтах, форумах, чатах, веб-страницах и других Интернет-ресурсах, кроме данного - без письменного разрешения владельца.
© Copyright: Imanka, 2011

3. Мэри Сью присутствует в каждом герое.

4. Треп с автором повышает скорость появляние проды.

5. Освежить в памяти:
Босиком по лужам
Ты проиграл (В тени твоих ресниц)
Город пахнет тобою

Selbstopfermänner: под крылом божественного ветра

Глава 6.

7.

— Нет, его не будет.
— А если будет? У меня куча дел! У меня мероприятия!
— Не вижу связи между Биллом и твоей кучей дел.
Я шумно выдохнул в трубку. Она реально не понимает или прикидывается?
— Если я отложу все свои дела и приеду к вам, то не хочу, чтобы мне испортили праздник. По-моему это очевидно.
— Мы ни разу не отмечали Рождество без тебя, Том!
— Я не могу!
— Ты не хочешь.
— Мама!
— Том, ты что не понимаешь? Это же Рождество! Вы всегда, всегда, абсолютно всегда отмечали его дома! Теперь не будет Билла, не будет Мари, никого не будет! Мы с Гордоном будем одни!
— Ради всего святого, не прибедняйся!
— Никому ненужные…
— Господи, у нас полно родственников!
— Мы в Лейпциг поедем на следующий день, а Рождество я хочу встретить в кругу своей семьи. Хотя бы жалких ее остатков.
— Мама, ты убиваешь меня! У парней выступление! Я полгода добивался этого!
— Что они его без тебя не проведут? Хватит с ними носиться! Дай им самостоятельности! Вспомни, как это раздражало тебя в свое время.
— Мам, я правда не могу.
— Ты не хочешь.
— Я не могу!
— Если ты любишь свою мать, то приедешь. А нет… — Мама страдальчески выдохнула в трубку.
Я скрипнул зубами. Моя мать — манипулятор! Я ненавижу ее.
— А Мари? Она же не будет сидеть в Рождество одна дома?
— Она стесняется. Да и дети…
— Это их первое Рождество! Я привезу ее. К тому же Сьюзен давно хотела познакомиться с близнецами. Хороший повод это сделать. Да и Мари член нашей семьи, но если ты против…
— Я только за. Если ты как-то умудришься уговорить ее, то я буду тебе признательна.
— Окей, тогда с меня Мари и дети. А что им подарить? Они же еще такие маленькие…
— Машинки, — голос мамы тут же стал теплым. — Вот знаешь такие… Ну, садишься, ногами отталкиваешься и едешь? Только привези их заранее.
— Если у меня будет время.
— Найдешь. Так, в общем, с тебя Мари, близнецы и подарки детям. Отлично. Тебя я вычеркиваю.
— Откуда? — напрягся я.
— Из обязательного списка приготовлений к Рождеству. Ох, сколько дел, сколько хлопот… Всё, Том, давай, жду тебя! Купи детям машинки заранее!
— Куплю, куплю…
Мама чмокнула меня в ухо и отсоединилась. И где я буду искать эти машинки?
Конечно же в рождественскую рабочую суету я просрал всё, что мог. Никаких подарков не купил. Мари позвонил один раз, но она моментально встала в позу атакующей кобры, и я сдуру отложил разговор до лучших времен. Каждый день я надеялся, что мне удастся к ней заскочить и лично обговорить визит к матери, но наши рабочие графики категорически не совпадали. За две недели я не попал к ней ни разу, не видел ни детей, ни няню и даже про маму напрочь забыл. Я погряз в делах, утонул в работе, и в какой-то момент понял, что вот-вот расстанусь с разумом. Я чуть не сдох. У Сьюзен была сессия, она целыми днями пропадала в Университете, а ночами корпела над учебниками. Мы же с группой вкалывали, как проклятые так, что иногда голова уезжала, я путал дни недели, что, куда, зачем и по какому поводу. Приползал домой еле живой, валился спать, а после короткого забытья снова куда-то несся, с кем-то договаривался, переговаривался, подписывал, пил, улыбался, пил, подписывал и опять куда-то бежал.
— Томми, сегодня в семь. Мы вас ждем.
— А кто это?
— Даже не знаю, как ответить, чтобы тебя не обидеть.
— Мам?
— Нет, папа римский!
— Мам, я в семь не могу, у меня это… — Я на ходу выудил из портфеля ежедневник, чтобы сказать, что у меня на сегодня запланировано. — Мы на радио. С шести до семи. Да, на радио. — Кивнул сам себе. — А потом у нас выступление в клубе. Я еще летом договорился об этой площадке! Мам, давай завтра… Или нет! Давай послезавтра? А лучше на следующей неделе. Я буду посвободнее.
В трубке воцарилось молчание. Я уже хотел распрощаться, потому что пришел, и вон тот чувак в дорогом костюме сейчас будет иметь мой мозг и мою печень в извращенной форме, как мама ледяным тоном произнесла:
— Том, сегодня Рождество. Ты две недели назад обещал мне прийти, привезти Мари и близнецов и купить детям подарки. Хочешь сказать, что ты забыл?
Я остановился. С ужасом посмотрел в ежедневник и побледнел. Забыл… Реально забыл… Идииииооооот…
— Я работаю! — рявкнул на мать. — Я обеспечиваю семью! Я еще должен думать о каких-то там подарках?
Ответом мне были короткие гудки. Бля… Дебил. Я набрал номер Сьюзен.
— Мы вечером часов в восемь идем к матери. Я за тобой заеду, чтобы была готова.
— Мы вечером идем в ресторан, — возразила Сьюзен. — У нас заказан и оплачен столик. Будут мои друзья.
— Я сказал, чтобы ты была готова к восьми, мы едем к моей матери! — зло выпалил я и отсоединился.
Не хочешь — вали в ресторан. Задолбали! Заметил, что на меня пялится заказчик. Попытался улыбнуться ему и показал на телефон, мол, извини, чувак, звонки не дают мне добраться до тебя. Набрал номер Марии.
— Мари, я буду у тебя в половине девятого. Пожалуйста, собери детей и приготовь все необходимое.
— Оу, Том, прости, но у меня другие планы на вечер.
И всё! Меня это окончательно взбесило!
— Я тебе две недели назад сказал, чтобы ты не строила никаких планов на вечер! Я тебе две недели назад сказал, что нас пригласила моя мать! Что, так тяжело раз в жизни не создавать мне проблем и просто сказать: «Окей, Том, я буду тебя ждать!»?
— Во-первых, не ори на меня, — повысила она голос.
— Если ты не будешь готова к половине девятого, можешь вообще ко мне больше не обращаться!
— Ты мне угрожаешь что ли? — усмехнулась Мари.
— Я всё сказал! — Бля, эта гадина теперь из принципа сделает по-своему! Чертова ослица! Нафига я на нее наорал? Так… Сьюзен… И Мари… Твою мать… А как мама вообще думала их в один дом приглашать? Сьюзен ничего не знает о том, что я езжу к Мари, а Мари наверняка проболтается и тогда… У меня мать самоубийца! Эти кошки в ее доме подерутся, и дайте-ка я угадаю, кому они потом, объединившись, выцарапают глаза… Что делать? Что делать? Как быть? А если… Нет, отправить Сьюзен в ресторан одну — не вариант. И дети останутся без Рождества… И подарки я не купил… Черт, ладно, подумаю об этом попозже, сначала переговоры, потом семья.
Домой я попал только около девяти часов вечера. Уставший, злой и совершенно выжатый. Хотелось просто тупо упасть в постель и вырубиться. Сьюзен со мной не разговаривала. Сидела на диване, обхватив руками колени, и смотрела телевизор. В доме не было ни елки, ни украшений, ни того самого волшебного запаха запеченной утки и глинтвейна, какой обычно бывает в родительском доме… В квартире было уныло и отвратительно.
— Я же попросил… — устало выдохнул я, опускаясь на стул.
— Я тоже тебя просила! — психанула Cью, резко поднялась и вылетела из гостиной.
Никуда не поеду. Устал. Не хочу.
— Спасибо за испорченное Рождество! — крикнул ей вслед.
Так, если я никуда не поеду, то Рождество будет испорченно еще и у родителей, а мама мне этого не простит. Значит, надо отделаться малой кровью. Я заставил себя встать и пошел в гардеробную. Сменил осточертевший за день костюм на джинсы и водолазку. Несколько секунд созерцал носки… Носки тоже решил сменить. Было бы здорово ополоснуться, но времени на это нет.
— Я буду ждать тебя в машине! — крикнул Сью, обуваясь. — Если ты не выйдешь через десять минут, я уеду. Время пошло.
В машине я первым делом позвонил Мари. Она не взяла трубку. Я закрыл глаза, глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Когда-нибудь я обязательно убью эту упрямую русскую. Создать новое сообщение. Окей, не хочешь говорить, так хоть из интереса прочитаешь. «Мари, пожалуйста, я обещал маме, что привезу тебя с детьми к ней на Рождество. Она очень ждет вас. Прости, я замотался и забыл сказать об этом раньше. Пожалуйста, ради меня, ради мамы, сделай мне одолжение… У мамы не будет Билла, я узнавал. Там будут только мои родители, ты, я, близнецы и Сьюзен. Пожалуйста, Мари. Я буду у тебя через 20 минут». Отправить. Она обязательно прочитает. Мари любопытная, хоть и вредная, я отлично ее знаю. Телефон завибрировал — сообщение доставлено. Хорошо. Надеюсь, она прочитает мое письмо быстрее, чем я до нее доеду, лишь бы не свалила куда-нибудь.
— И почему мы до сих пор стоим? — злилась Cью, плюхнувшись на заднее сидение в машину.
Спокойно, Том. Через двадцать минут у тебя будет задачка посложнее. Хотя, чего я боюсь? Сьюзен же отлично знает, что мы с Мари дружим. Ничего такого? Я же не сплю с ней, в конце концов.
Дома Мари не оказалось. Я безнадежно потоптался сначала у подъезда, потом поднялся в квартиру и обнаружил, что никого нет. В гостиной на столе стояла небольшая елка, на стенах, мебели и люстре везде висели гирлянды и разноцветный «дождик». Я улыбнулся — вся красота была поднята на тот уровень, откуда вездесущие мальчишки не могли ее достать. Даже елка находилась на безопасном от детей расстоянии. Там же, около елки, лежало несколько коробок. Я подошел. «Даня», — прочитал на одной. Что-то мягкое и гремит. Игрушка, наверное. «Саша» — судя по всему точно такое же. «Ирина Ва… си…» Тьфу! Осилить второе слово я не смог. Но понятно, что это подарок для фрау Ирины. Небольшая плотная коробка, достаточно тяжелая. Нет, не коробка. Книга! Какая-то книга. «Мне». Я улыбнулся. В груди почему-то защемило. Это выглядело так мило и так… беспомощно… «Мне» был самым маленьким подарком. Очень хотелось посмотреть, что же это, но я не рискнул нарушать упаковку. И последний подарок для «Томми» находился глубже всего под елкой. Я расплылся в улыбке. Настроение моментально улучшилось. Розовая обертка и белый бантик полетели на стол. Я нетерпеливо открывал коробочку. В ней была какая-то мишура, конфетти, вырезанные из журналов маленькие картинки, обрывки бумажек и вообще не пойми чего. Не понял. Я пальцем раскидал кучку мусора по столу. Какой-то бумажный комок. Развернул его.

«Ах, Томми, мой любопытный Томми ))))) Не нашел своего подарка? ))))) Правильно! Потому что он стоит в холодильнике!»

Я рассмеялся! Ну, конечно! Мари никогда не сделает, как все! Ей надо обязательно выпендриться!
В холодильнике стояла бутылка дорогущего виски, обвязанная бантиком. И еще одна записка:

«Нет-нет! Не вздумай это пить! Это не тебе, а папе! Видишь пакет на столе? Положи эту бутылку туда. А теперь все-таки иди и возьми свой подарок. Он в комнате близнецов на комоде».

Это становилось интересно. Кинув бутылку в пакет, я отправился к указанному месту.
На комоде стоял бумажный пакетик. Я приподнял его, отмечая некоторую тяжесть. Что там? Вытряхнул на комод содержимое. Опять куча мишуры, конфетти, какие-то вырезки из журналов и коробочка, обмотанная бумажкой. «Вскрывать тут» — было написано на бумажке и нарисована аккуратная стрелочка. Я подцепил кусочек скотча и разлепил бумагу.

«Какой же ты у меня молодец, мой прекрасный Томми! Я очень горжусь тобой! Теперь собери все, что ты тут раскидал обратно в пакетик, запихни туда под низ эту коробочку и положи все это в пакет к бутылке виски. Это подарок для мамы».

Я открыл коробочку. Там были очень красивые серьги из белого золота с камнями. Моя девочка, моя умная, заботливая девочка.

«P.S. Но ведь ты у меня все еще без подарка! Какая оказия! — прочитал я дальше. — Тогда бегом несись в мою комнату. Твой подарок спрятан у меня под подушкой. Я засыпала эти дни с мыслями о тебе».

Вау! «Твой подарок спрятан у меня под подушкой. Я засыпала эти дни с мыслями о тебе» Мари… Ох, Мари, как же мне нравится эта часть твоего письма! Моя любимая Мари…

Стоит ли говорить, что через несколько секунд я уже рылся у нее под подушками. Но там ничего не было, кроме книги «Диана, принцесса Уэльская: биография». Почему-то улыбка леди Ди меня раздражала. Казалось, что она смеется надо мной.
— Заговорщицы, — презрительно сообщил я фотографии. Ну, хорошо, птичка, что ты выдумала на этот раз? Я потряс книгу. Из нее выпала бумажка и конверт.

«Если ты добрался до спальни, мой милый Томми, значит ты на верном пути! Конверт так же кидай в пакет. Уверена, он тебе еще понадобиться. Ты не забыл еще о цели своего визита? Тебя ждет мама. Но ты же не свалишь сейчас из моей квартиры, хватаясь за голову, с воплями: «Караул, опаздываю!»? Поэтому беги срочно в гостиную, хватай подарок мне и близнецам и со скоростью поезда Hayabusa несись к маме, пока мы все не сели за стол и не попробовали ту обалденно-вкусную утку, покрытую золотистой медовой корочкой, которую ты так любишь! Твой подарок ждет тебя у мамы ;))))))) ».

Я засмеялся, падая на кровать. Мой подарок ждет меня у мамы. Да, девочка, ты совершенно права, МОЙ подарок ждет меня у мамы. Мой самый лучший подарок.
Когда я вернулся к машине, Сьюзен уже сидела на переднем сидении, на весь салон орала музыка, а двигатель был заведен. Увидев меня, она демонстративно отвернулась к окну, всем своим видом показывая, что ожидание ее порядком утомило. Но мне было уже все равно. Мари своими записочками так подняла мне настроение, что теперь ничто не могло его испортить.
— Том, наконец-то! — кинулась ко мне мама. — Cью, проходи. Как я рада тебя видеть. Проходите, проходите. Сью, ты такая очаровательная! Том…
Мама улыбалась заботливо и очень ласково, словно не было этой перепалки днем, словно я не тот кретин, который опоздал на три часа, как будто это не я забыл купить всем подарки.
— Симона, мне так приятно, что вы пригласили меня в гости, — ворковала Сью, целуя маму в щеку. — Это такая честь для меня.
— Как учеба?
— Ой, не вспоминайте, — отмахнулась она.
Я внимательно посмотрела в шкаф с верхней одеждой, пытаясь найти в нем пальто Мари. Она же должна быть тут?
— Вам помочь? — спросила Cью, разуваясь.
— Нет, спасибо, — рассмеялась мама. — Мы с Мари уже все сделали и даже на стол накрыли. Поэтому ты можешь занять самое лучшее место.
— Ну нет, самое лучшее место должна занять хозяйка дома.
Женщины смеялись, продолжая обмениваться любезностями. Я тоже счастливо улыбался. Как же хорошо, что я все-таки поехал к маме. Никакой ресторан не сравнится с маминым домом, никакой шеф-повар не превзойдет в умении готовить мою маму.
В дверь позвонили.
— Ты еще кого-то пригласила? — спросил я, собираясь пройти в гостиную и освободить гостю место в прихожей.
— Нет. Все свои. Даже не знаю, кто бы это мог быть, — пожала она плечами. Мне послышалось волнение в ее голосе.
— Привет, извини, что опоздал. Я очень спешил, правда.
Я чуть не подавился собственным языком. Гнев стремительно разносился по телу, рискуя взорвать меня изнутри и уделать весь материн коридор моими кипящими от негодования кишками и мозгами.
Билл, по всей видимости, тоже был не готов меня увидеть. Мама ловко закрыла за ним дверь и прижалась к ней спиной, отрезая нам путь к бегству. Температура в помещении с космической скоростью неслась к критической отметке. Я кожей ощущал разряды молний, идущие от брата ко мне и отправляемые мною к брату. Кажется, в химии это называется неуправляемая ядерная реакция. Сейчас тут будет мясо!
— Вот теперь все пришли, — выдохнула мама, явно намереваясь защищать дверь до последнего вздоха.
— Ты же сказала, что его не будет! — в один голос зашипели мы на мать.
Сью отпрянула на безопасное расстояние.
— Ну я не ожидала, что вы оба придете. А если бы не пришли? — невинно хлопала ресничками мама.
— Я с ним в одном доме не останусь! — гневно ткнул я пальцем в Билла, срывая с вешалки свое пальто.
— Ты поднимешь руку на мать? — вздернула она подбородок и прищурилась.
— Это я тут не останусь! — сверкал глазами близнец, нервно дергая бегунок молнии, пытаясь застегнуть парку.
— Этот человек хотел посадить твоего сына! — кричал я матери в лицо, тыча брату в грудь пальцем.
— Этот человек — твой брат! — с вызовом бросила она.
— Брат?! Черта с два он мне после этого брат!
— И потом, это не он…
— Не он?! Да мне плевать! Он знал! Он всё знал и не остановил ее!
— Том… — Мама уперлась руками мне в грудь.
На наши крики из дальней комнаты вышла Мари. На ней было надето короткое платье в китайском стиле, волосы собраны в пучок и закреплены двумя палочками. На руках сидел один из мальчиков, судя по внимательному серьезному взгляду — Алекс. Даже отсюда я видел, как она сначала побледнела, потом ноздри гневно раздулись, а накрашенные по-восточному глаза агрессивно сузились.
— Что за шум? — раздалось с другой стороны. Мы с Биллом оглянулись. Отчим вопросительно поднял брови. — Вау, как интересно! Имейте ввиду, я вас, лосей двухметровых, разнимать не буду!
— Я ухожу! — рыпнулся я к двери, оттолкнув брата.
Он тут же пихнул меня в ответ. Я махнул рукой, сбивая его руку со своего плеча. Билл, недолго думая, кулаком засадил мне по локтю. Я ударил его по ключице. Короткий удар по моей скуле. Ненависть застилала глаза. Я врезал ему поддых и тут же получил еще раз по морде, обо что-то споткнулся и едва не свалился на мать. Кто-то взвизгнул. Билл нелепо взмахнул руками, рефлекторно пытаясь уцепиться за мой рукав, и грохнулся на пол, дернув меня на себя. Я бы устоял, если бы опять что-то мягкое не попало мне под ноги. Дэнни! Твою же мать!
— Па-па-па-па-па… — залопотал ребенок, видимо приняв падение двух взрослых дядь, которые его чуть не раздавили, за прикольную игру. — Пааа, — тянул он ко мне ручки и смешно улыбался, демонстрируя нам четыре маленьких зуба.
Билл смотрел на сына, как на диво дивное — с удивлением, брезгливостью и неподдельным интересом. Мари, бледная, как наволочка в больнице, из-за которой, собственно, и навернулся брат, пыталась вытащить из-под нас ребенка, который явно не собирался идти к матери и уселся попой в памперсе отцу едва ли не на лицо.
— Па-па-па… — повторял малыш и смеялся.
— Дэнни! Иди сюда немедленно! — истерично взвизгнула Мари, так и не решившись наступить в маленькое пространство между ног брата и моим телом.
— Па-па-па, — без остановки бормотал Дэнни, а кровь то приливала к моему лицу, то отливала.
— Папа? — выдохнула Сьюзен возмущенно. Кровь отлила.
— Папа? — прошипел брат удивленно. Кровь прилила.
— Дэнни, — Мари одной рукой попыталась неловко вытащить из кучи наших тел своего ребенка, но Дэн крепко вцепился в мою руку.
— Встань с меня, урод! — больно ударил Билл меня в бок колючим перстнем.
Даниэль воспользовался близостью к себе моей головы и тут же ухватил меня за ухо, потянув многострадальную мочку в рот. Я взвыл от боли. Билл, взяв ребенка на руки, аккуратно спихнул меня с себя и поднялся, уперевшись локтем в живот. Я, словно прилипший к золотому гусю, потянулся за ними — ухо Дэн все-таки решил оставить себе. Билл засмеялся.
— Осторожно! — рявкнул я на брата, но того мой «плен» явно забавлял. Краем глаза я видел, как Мари судорожно прижимает двумя руками Алекса к груди, прыгает вокруг, глядя на Билла, как на смертельную опасность для своих детей. Она следила за каждым его жестом, и я понимал, что, если Билл сделает хоть одно резкое движение, у Мари сдадут нервы и она порвет его.
— Билл, пожалуйста, осторожно, ты же его без мочки оставишь! — суетилась мама около нас, выплетая цепкие пальчики из моего уха. Билл держал сына очень бережно. Дэнни рассматривал его, а потом решил попробовать на вкус — слюнявым ртом присосался к его носу. Билл улыбнулся, фыркнув. Дэнни хихикнул в ответ и… ухватил отца за септум. Билл охнул. Теперь уже засмеялся я. Мама еще больше засуетилась и перешла к спасению младшего сына.
— А я даже сережки не ношу, чтобы дети мне мочки не порвали, — скромно дернула плечами Мари.
— Билл, я прошу тебя, иди мой руки и садись за стол, — после освобождения и передачи ребенка Сьюзен мама подтолкнула брата в сторону ванной. — Сьюзен, пожалуйста, помоги Мари переодеть детей к празднику. Том… Эм…
— Пойдем, мне там в комнате телевизор надо помочь поставить в другое место, а то будет не видно, — махнул рукой отчим, глядя мне в глаза.
Билл медленно переводил взгляд с меня на Дэнни, Алекса и обратно. Мари стояла рядом, очень близко, и я чувствовал, как она дрожит, видел, как побелели ее пальцы, сжатые в кулак.
— Па, — потянулся ко мне Алекс, улыбаясь, и Мари отмерла. Рассеянно посмотрела на меня.
— Спасибо тебе, — сказал я ей очень мягко. Провел рукой по плечу. — Иди, собирайся, я присмотрю за ним. — Взял на руки Алекса и ушел в гостиную. И пусть этот кретин думает, что хочет. Мне уже все равно.
С повышением градуса нашего ужина, градус напряга становился все меньше и меньше. Дети лазили по дивану, висли на мне и отчиме, то дергая нас за волосы, то ссорясь, кто залезет на шею к дедушке, иногда перебирались на колени к маме, что-то хватали с тарелок и пару раз едва не пролили спиртное. Они избегали только Сьюзен, которая сама отодвигалась от детей, но старательно держала лицо счастливым. Билл перестал крыситься, и временами мне казалось, что напротив меня сейчас сидит тот самый любимый младший брат, за которого я без раздумий заложу душу. Мари сидела между моими родителями, рядом с мамой, и была тихой и незаметной. Она единственная, кто почти не пил в этот вечер, почти не разговаривал, и я чувствовал себя виноватым, что так подставил ее. Она сидела, опустив глаза, реагировала только на детей или какие-то личные фразы, от шумной болтушки и души компании не осталось и следа. Ей явно было некомфортно, она все время посматривала на дверь, часы и детей. Вот уж у кого Рождество не удалось, так это у моей девочки. Как только дети начали капризничать, Мари, воспользовавшись моментом, забрала их и сбежала в свою комнату. Я хотел помочь ей уложить близнецов, но, глянув на Сью, решил не рисковать. Только скандала с ней мне не хватало. Стоит ли говорить, что Мари из комнаты больше не показывалась, а дверь оказалась закрытой.
Я вышел покурить на балкон, скромно ускользнув от мамы и Сьюзен, которые убирали со стола и загружали посудомойку. Там же стоял Билл. Я замер на пороге, не зная, вернуться ли в гостиную или присоединиться к брату. Решил, что глупо бегать от него, раз уж нас вынудили провести ночь в одной квартире.
— Ты отлично выглядишь в роли папочки, — ухмыльнулся брат.
— Ты сам упустил свой шанс стать отцом собственных детей.
— Это не мои дети.
— А чьи? Билл, включи голову, наконец. Уже всех задрало, что ты в нее только ешь.
Он глубоко затянулся и медленно выдохнул.
— Ты правда не бил Тину?
— Матерью клянусь. Не бил, не подстраивал, ничего не делал против твоей жены. И никогда бы не сделал. Я не как некоторые…
— А кто тогда?
— Не знаю.
— Почему она сказала, что это ты?
Я пожал плечами.
Мы молчали. Я докурил сигарету и начал новую. Билл выкинул бычок и просто стоял рядом. Он не говорил, не двигался, смотрел с балкона на огни ночного города.
— Я очень устал, Том, — вдруг тихо произнес он. — У меня ощущение загнанного зверя. Я вроде бы живу, но как-то существую. Вчера утром проснулся с мыслями, что совершенно один. Ходил по городу, смотрел, как вокруг суетится народ и понял… Том, я понял, что мне даже позвонить некому. Во мне что-то сломалось, нарушилось равновесие. Меня словно высосали. Тина казалась мне такой умной, понимающей, заботливой. Я не нужен ей. Мои деньги, связи, лицо, фамилия — всё, что угодно, но не я. И эта история… Я был всю ночь в больнице. На ней места живого не было. Лицо черное от побоев… Она рыдала, что ты зверь. Я ждал утра, думал, что ты пьяный, что не в адеквате. Хотел приехать и поговорить. А утром узнал, что тебя забрали и ты всю ночь провел в камере. Потом я говорил еще со следователем. Он сказал, что это не ты. Они проверили всё, что могли — твои звонки, перемещения, контакты. Это был не ты. Тогда я вернулся к Тине, спросил, зачем она оклеветала тебя, зачем написала заявление, а она сказала, что не успокоится, пока не сживет тебя со света, пока не оставит нищим, заберет у тебя всё-всё. А мне стало страшно. У меня ведь нет никого ближе тебя. Недавно Тина стала настаивать, что мне надо отобрать у тебя студию. Она и план придумала. Я говорю: «Он мой брат. Эта студия — его детище, он вкалывает днем и ночью!» А она: «Он тебя обирает, всего лишил, ты такой же владелец, как и он…» Я как представлю, что какой-нибудь хитростью и обманом лишаю тебя работы, денег, всего… Том, чтобы ты мне не сделал, но я никогда не причиню тебе зла…
— А что я тебе сделал?
Билл покосился на меня. Достал сигарету, закурил. Он молчал. Нервно курил. Стряхивал пепел и снова глубоко затягивался. Уходить с балкона не хотелось, хотя я уже очень замерз. У меня опять было то самое состояние единства с близнецом, которое было много-много лет и которое я так нелепо потерял. Сейчас стирались все обиды, забывались все ссоры. Были только мы — я и он, братья, близнецы, самые близкие люди, люди, которые понимали друг друга даже в молчании. На балконе творилась какая-то магия. И я чувствовал, что в гостиную мы снова вернемся близнецами. Только меня все равно мучил один вопрос, давно мучил, несколько месяцев. Я боялся его задать. Я знал, что брат не виноват, знал, что он и не догадывался, но…
— Ты знал, что Тина написала заявление в Югендамт?
— Это не она, — упрямо затряс он головой.
— Билл, ради всего святого…
— Это не она.
Я кивнул.
— Не она.
— Ее подставили.
— Стесняюсь спросить — кто? Знаешь, а родственники приехали к тебе на свадьбу, но вместо этого весь день они были заняты совершенно другими делами.
— Том, перестань. Я же не дурак! Зачем ты опять ее защищаешь? Это же очевидно — Мария мне мстила. Она хотела расстроить нашу свадьбу. Но у нее ничего не вышло.
Я смотрел на него с улыбкой. Мне нечего было сказать. Если я сейчас кинусь что-то доказывать, он не поверит.
— Билл, ты никому и никогда не позволял собой манипулировать. Ты всегда до последнего грызся с лейблом, ты доставал до печенок всех, если считал, что тебе навязывают чье-то мнение. Поделись секретом, что в Тине такого хорошего, что ради нее ты отказался от женщины, которую боготворил многие годы, от детей, которые сегодня, стоя рядом с тобой и при тебе называли отцом другого мужчину, от семьи, которая поддерживала тебя всегда и во всем, от меня, своего брата, о заслугах которого ты всё знаешь лучше меня? Ты говоришь, что остался один. Кто виноват, что ты один?
Он выдохнул и потер глаза:
— Все очень запутанно, Том.
— Почему ты расстался с Мари? Зачем?
Билл посмотрел на меня. Его взгляд был рассеян и задумчив. Он не отвечал, словно не знал, что сказать. Я терпеливо ждал. Закурил еще одну сигарету, протянул пачку брату. Тот достал, прикурил, вернул мне пачку.
— Я ничего не видел в жизни, кроме нее. Она была везде со мной, постоянно, абсолютно везде. В какой-то момент ее стало слишком много, и я устал, захотел отдохнуть и сменить обстановку. А она… Мари, видимо, почувствовала, что теряет меня, и ее стало еще больше в моей жизни. Куда не повернись — везде она. Как будто мир состоял только из Мари. Это начало бесить. Нет, она хорошая, она очень хорошая, я действительно ее очень любил, и может быть даже люблю до сих пор, не знаю… Но она так меня достала! Она словно задавила меня своей массой. Хотелось ее оттолкнуть, потому что мне элементарно не хватало кислорода. Не знаю, как объяснить… Представь, что тебе хочется чего-то нового, смены обстановки, новых впечатлений, новых миров, а у тебя есть только твой старый, опостылевший дом, в который тебе уже не хочется возвращаться. И вот ты собираешь чемодан, берешь зубную щетку и пену для бритья, садишься в автобус и уезжаешь путешествовать. Но куда бы ты ни пошел, везде за тобой ползет твой старый дом и ноет — не бросай меня, не оставляй меня, ночуй во мне, люби меня… А я устал, понимаешь? Я хотел чего-то нового… А перед глазами все время стоял этот старый дом…
— Получил?
— Получил.
— И как?
— В каталоге этот отель был представлен другими картинками.
— И что?
Он покачал головой:
— Если бы я знал, что Мари будет тут, я бы не пришел. Мама сказала, что будет только она и отчим, сказала, что ты категорически не можешь, что у вас со Сью ресторан, и что она очень хочет, чтобы пришел хотя бы я — им было бы ни так одиноко. Тина настаивала на ночном клубе. А я понял, что не хочу ни в какой ночной клуб, хочу к матери. Тина со мной не пошла.
— Ну и слава богу, — не удержался я от вздоха облегчения. Тогда бы я ее точно выкинул с балкона.
— Да, — кивнул брат. — Наверное… Я не чувствую себя счастливым, Том. И самое ужасное — не могу понять почему. Вроде бы и дома больше нет, и все миры открыты, можно творить, что хочешь, а в душе пустота и одиночество.
Я улыбался.
— Ты дурак, Билл. В том доме тебя ждали и любили просто так, а в отеле тебя обслуживают исключительно за твою кредитную карточку.
— Ну ты же всегда мечтал занять тот дом, — фыркнул он, приподняв уголок губ в некоем подобии улыбки. — Дерзай. Что тебя останавливает?
— Ничего. Кроме одного — я твой брат.
— За это ты меня ненавидишь?
— Нет людей, которых я ненавижу. Есть люди, которых не за что любить.
— Ты тоже считаешь, что меня не за что любить?
— В последнее время мне это дается с огромным трудом. Я как будто остался один. Мне не хватает тебя, Билл. Не хватает твоих звонков, твоих язвительных замечаний, твоего ворчания и смеха.
Он посмотрел на меня, как дворняга, которая знает, что сейчас ее усыпят.
— Даже если весь мир от тебя отвернется, у тебя всегда есть ты сам…
Билл поджал губы. Я улыбнулся еще шире и похлопал его по плечу, продолжив:
— …ты сам и я. Я просто хочу, чтобы ты знал: ты мой брат, и я всегда буду рядом, не смотря ни на что. Ты всегда можешь ко мне прийти, позвонить, написать, я приеду по первому твоему требованию. И я дам тебе время, чтобы ты справился со своими драконами.
Билл хмыкнул:
— У меня только один дракон. И мне очень хочется отрубить ему голову.
— Нужна будет помощь — звони, у меня есть волшебная лопата, — захохотал я.
Близнец лишь грустно улыбнулся и, закрыв глаза, затянулся. Мама у меня волшебница — худо-бедно, но она нас все-таки помирила. Только внутри я отчаянно боялся, что она помирит и Мари с Биллом. Тогда я потеряю свою птичку. Я покосился на близнеца. Мари не дом, брат, а живой человек, который почти год не может выкарабкаться из депрессии, и не вещь, чтобы ее передавали из рук в руки. Ты можешь и дальше скитаться по своим отелям в поисках нового и неизведанного, а сквоттинг(1) еще никто не отменял.



___________________________________

1. Сквотирование или сквоттинг (англ. Squatting)— акт самовольного заселения покинутого или незанятого места или здания лицами (сквоттерами), не являющимися его юридическими собственниками или арендаторами, а также не имеющими иных разрешений на его использование.

Глава 8