Maximeliane_Rufus все записи автора Название: Нет повести печальнее на свете...
Автор: Бельчонок Шуша
Бета: Smile of Cheshire
Персонажи: Том/Билл, Билл/ОЖП, Том/ОЖП
Рейтинг: NC-17
Жанр: Romance, POV, AU, Drama, Angst
Категория: Slash, Het
Размер: Миди
Статус: Закончен
Предупреждения: однополые отношения, мат
Размещение: только с разрешения автора
От автора: Весной этого года, а именно 21 мая, случилось чудо, и к нам в Омск приехала русская постановка всемирно известного французского мюзикла «Ромео и Джульетта». Этот мюзикл произвел на меня до того сильное впечатление, что до сих пор внутри ощущается какая-то дрожь...
Эта история чем-то будет похожа на историю Ромео и Джульетты, но в большинстве своем не будет.
Ибо у меня весь январь забит экзаменами - писать буду медленнее((( Но по главе в неделю обещаю и торжественно клянусь выкладывать)
Гет весьма условный, так что прошу не пугаться) Драма и ангст тоже не очень тяжелые будут)
Краткое содержание: Любовь, преодолевающая все условности.



С древних пор мир поделен на две части. Вот уже почти три тысячи лет правят балом на планете Земля два влиятельных семейства, враждующих между собой: клан Черных и клан Красных. Все люди, живущие в мире, разделены на три большие части: непосвященные, что живут обыденной жизнью и не имеют представления о существовании двух семейств, правящих в этом мире; и посвященные, принадлежащие двум кланам, что ведут кровную борьбу между собой испокон веков.
Сейчас отношения между кланами находятся в состоянии шаткого равновесия, которое достигалось подписанием огромного количества соглашений на протяжении почти трех столетий, дабы не повторились время, о которых обычные люди читают и вспоминают с содроганием, а история именует временами Святой инквизиции. Но только посвященные знают, что это была война почтенных семейств.

Сегодня все влиятельные люди во всех сферах жизни принадлежат к одному из кланов. До открытых столкновений дело доходит очень редко, но семейства соперничают всегда и везде, пытаясь получить как можно больше власти...
Красные успешны в политике, экономике, а Черные – в искусстве.
Каждый член клана носит метки, соответствующие его положению, цвета меток соответствую цвету клана, а их положение зависит от того, на какой ступени стоит человек в клане. Главы – на лице, их дети и жены – на шее, советники и приближенные – на груди и плечах и так далее. Если человек повышает свой статус, то он может получить новые метки.
Главы обоих семейств живут в Нидерландах, в Амстердаме, городе пороков, который не зря носит такое название, ведь правящие верхушки делают что хотят и как хотят, не взирая на законы чести и совести.
Раз в три года на три дня наступает взаимное перемирие, когда кланы собираются на Совет, где решаются все спорные вопросы. В остальное время между ними только зависть, соперничество, вражда, ненависть и презрение...

Глава 1
POV Bill
- Бииилл, ну не мууучай, - хором тянут мои друзья. – Читай, что ты вытащил!
Это традиция у нас с друзьями такая. Десять лет назад четверо малолетних оболтусов, в числе которых был и я, придумали забавную игру: фанты, но не простые, а особенные – «для нас». Мы написали задания на бумажках и условились по очереди вытаскивать по одному фанту каждый год и выполнять их, взамен вытащенного кладя новый фант. Банка с бумажками хранилась в самом надежном месте мира – в ячейке швейцарского банка. Мы доставали ее оттуда только когда приходило время игры, а именно первого июня каждый год. В этот раз была моя очередь. В третий раз.
Сердце невольно затрепетало при воспоминании о первых двух.
Мой первый фант – мое первое и пока единственное убийство – кошка бабушки. Я помню, как потом плакал, но игра есть игра. Джессике пришлось намного хуже: ей пришлось убить человека в 16 лет, пусть это и был пьяный бездомный, но это был человек, а не кошка.

Второй фант – и вуаля, в 16 лет я лишился девственности с девочкой из параллельного класса. Это было сравнительно легким заданием: стоило мне только подмигнуть, и она сама прыгнула в постель. Ну то есть не совсем прыгнула и не совсем в постель, но особых сил я не потратил, разве только на то, чтобы возбудиться и сдерживать себя в сексе с абсолютно неинтересным человеком.
Что же сейчас? Губы пересохли от волнения и пальцы дрожат.
Разворачиваю бумажку и бегу взглядом по ровно выведенным наверняка рукой Марты строчкам: «Сфотографироваться у Тома Трюмпера».
- Это еще кто такой? – с возмущением комментирую зачитанную вслух записку.
Невысокая крупная брюнетка, сидящая за столиком кафе напротив меня, расхохоталась:
- Билли, ты вытащил мое прошлогоднее пожелание, - Марта сверкала белоснежной улыбкой. – Томас Трюмпер – известный фотограф...
- Ну и в чем подвох? – что-то мне не верится, что тут все так просто, где вся соль?
- Порнофотограф, - со смехом поясняет еще одна моя подруга – Джес.
- Чего? – до моего мозга информация сегодня доходит крайне слабо.
- Ну эротику он снимает, - включается в беседу четвертый участник нашей игры – Майк.
- Но...
-Никаких «но», Билли. Ты помнишь?
- Да, - обреченно вздыхаю. – Игра есть игра.
- Это будет забавно, - Джес повернулась ко мне и, явно пародируя какого-то телеведущего, загундосила. - Знаменитый детский писатель, автор трех бестселлеров прошедшего года Билл Каулитц был уличен в невероятном скандале. Его фотосессия, сделанная одним из самых знаменитых фотографов современности, буквально всколыхнула не только глобальную сеть, но и всю общественность.
- Заткнись, - пытаюсь ущипнуть ее за бок, но она ловко уворачивается. Что скажешь – мастер спорта по художественной гимнастике.
-Да не грузись ты так, Билл, - Майк беззлобно усмехается. – Мне кажется, что ты от этого процесса только кайф словишь.
- Угу, конечно, - опускаю взгляд в чашку с остывшим, весьма малоаппетитно выглядящим кофе.
- Да правда. Твое шикарно тело, - Марта окидывает меня весь красноречивым взглядом, но я не введусь на ее ужимки, прекрасно зная, что эту девушки интересуют только шикарные блондинки с третьим размером, - достойно запечатления в истории.
- Меня отец с братьями потом так «запечатлеют»...
- Би, тебя никто не заставляет показывать эти фотки никому, кроме нас. А потом ты можешь их сжечь, утопить, съесть и все, что только хочешь с ними можешь делать.
- Ну ладно, - тяжело вздыхаю и решительно отодвигаю от себя чашку с холодной коричневой комкастой бурдой, напоследок отмечая про себя: а разве кофе бывает комкастым?
POV Tom
С раздражением поглядываю на часы. Этот золотой мальчик опаздывает уже на десять минут. Ненавижу таких: если у родителей куча денег, то считают, что им позволено все. Но я, между прочим, себя тоже далеко не на помойке нашел...
Дверь распахивается и в комнату уверенно входит парень, нет, не так, ПАРЕНЬ.
Он настолько красив, что слепит глаза. Я облегченно выдохнул – слава богу. Если бы этот золотой мальчик был бы еще и страшилой, мое бедное сердце эстета не выдержало бы.
А так... Прямые черны волосы с рваными прядями обрамляют светлое лицо, яркие глаза, тонкий нос и пухлые губы – идеальность в ее земном воплощении, подчеркнутая безупречным макияжем. Тонкая фигура, изящные пальчики с маникюром, простая, но очень дорогая одежда и минимум украшений. Кто-то внутри меня вопил от счастья при виде всего этого, глаза уже видели будущие фотографии, а руки тянулись к камере.
- Добрый вечер. Томас Трюмпер? – низкий голос выдернул меня из нирваны.
- Да. Добрый вечер, - встаю и протягиваю руку. – А Вы?
- Вильгельм Каулитц. Можно просто Билл, - парень легонько сжимает мою ладонь и опускается напротив.
- Заказывать что-нибудь будете? – все-таки это хоть и приватный кабинет, но в ресторане. Вдруг мой клиент голоден, а голодный клиент – это плохой клиент. - Нет, спасибо, я спешу. Давайте к делу.
- Давайте. Вы представляете, какие именно фотографии хотели бы получить от меня?
- Нет, - парень откровенно занервничал, но тут же взял себя в руки и поднял на меня глаза: - Что Вы можете мне предложить?
- Ну, я могу предложить Вам посмотреть альбомы с фото, и возможно Вы найдете что-то подходящее для себя, - пододвигаю к нему заранее приготовленную подборку фотографий.
Билл медленно притягивает её к себе и открывает первую. Он начинает краснеть, и по мере того, как листает страницы, краснеет все больше и больше. Еще бы, – мне хотелось хмыкать. Там есть такие фото... Я люблю обнаженную натуру. Человека в его естественном виде и естественной изящности линий, эротичной беззащитности и сексуальной притягательности. Только обнаженное тело может полностью выразить эмоцию. А тряпьё – оно наоборот ее прячет. Вы не задумывались, почему человек чувствует себя беззащитным и скованным без одежды? Именно потому что его тело расскажет всю правду, а в наше время ох как не любят ее говорить и показывать. Вот и прячутся за тоннами масок и тряпок.
- Я не знаю, - юноша с громким хлопком закрывает альбом и кладет его на стол. – Может, Вы что-то посоветуете? Только, - он слегка запнулся, - я не хочу... ну... эээ... совсем голым, - его щеки краснеют еще сильнее, а взгляд опускается вниз.
- Есть у меня пара идей... - начинаю описывать картинки, которые у меня возникли еще при первом взгляде на эту совершенную модель...
Глава 2
POV Bill
- Вильгельм, подождите пару минут, у Вашего отца важный телефонный разговор, он примет Вас, как только освободится, - безукоризненно вежливая секретарь уткнулась в компьютер и начала что-то ожесточенно выбивать на клавиатуре.
Со вздохом провожу пальцами по шелковистым обоям приемной и опускаюсь на бежевый диван.
Сколько раз я вот так сидел и ждал, пока отец будет готов принять меня: с дрожью в сердце, с нехорошими предчувствиями, с откровенным страхом, счастливый, грустный...
Забавно, но я не помню ни одного разговора наедине с отцом вне его кабинета. С тех пор как умерла мама, он только и делает, что работает-работает-работает, большую часть времени проводя в переговорах, разъездах, совещания, презентациях, деловых ужинах… Да и до ее смерти все было почти также. Если я вижу его хотя бы раз в пару месяцев – это уже счастье.
Нет, что вы, я совсем не жалуюсь. Мне вполне хватает опеки и заботы, когда ты самый младший в семье и у тебя целых четыре старших брата – ты получаешь всего сполна. Ну а про деньги я вообще молчу... Когда ты сын главы одного из самых влиятельнейших мафиозных кланов мира (да-да, нас и так величали), то у тебя не то что денежных проблем, у тебя и любых других проблем не может быть в принципе. Лучшая школа, персональные наставники по всем наукам, начиная от ненавистной математики и заканчивая бальными танцами, каникулы в любой точке мира, личные тренеры, стилисты, дизайнеры, фотографы, водители, повара, самый престижный университет...
- Вильгельм, проходите... - голос секретаря вырывает меня из раздумий.
Единственной мыслью, когда я тянул тяжелую ручку дубовой двери на себя, было: «Хоть бы этот разговор не затянулся надолго, а то опоздаю к фотографу»…
***
Разговор и вправду был недолог. Отец был чрезвычайно сух и краток: поздравил меня с выходом новой книги и дал очередное поручение, загнавшее меня в тупик – жениться.
От этой мысли хотелось плакать и нервно смеяться, но наставник по актерскому мастерству научил меня мастерски носить маски, поэтому на моем лице не отразилось ничего, кроме почтения к родителю и вежливости, но внутри все просто смешалось в кучу... Я ? Жениться? Мне всего 21. Почему я-то? Зачем? В голове метались сотни вопросов, возражений и аргументов в защиту себя любимого, но я не сумел сказать ничего... Лишь молча кивнул, попрощался и вышел. С каменным лицом в темный бронированный Мерседес и на другой конец Амстердама – в мастерскую таинственного фотографа, который обещал сделать для меня нечто удивительное... Хм, Билл, в какую сторону свернули твои мысли!
Вибрация в кармане рубашки выдергивает меня из размышлений. Достаю телефон и долго вглядываюсь в дисплей с набором совершенно незнакомых цифр. Не люблю, когда звонят с незнакомых номеров, особенно не люблю после того как пара истеричных ботаничек-однокурсниц решили привлечь мое внимание подобным образом... Ну ладно. Со вздохом нажимаю на зеленую кнопочку и подношу телефон к уху:
- Да, - спокойствие в голосе и лишь оно.
- Добрый день, это Билл? – голос на том конце провода кажется смутно знакомым.
- Да, я Вас слушаю.
- Это Томас Трюмпер, - точно, как я мог забыть. Этот разговор с отцом выбил меня из равновесия. – Ты, то есть Вы должны приехать ко мне на съемку сегодня…
- Да, - весьма невежливо обрываю его, так как не люблю этих долгих прелюдий – разговор должен быть строго по делу, тем более если нас связывает только контракт и никаких личный симпатий. Хотя... Этот фотограф довольно красив. Во время единственной встречи, стыдно признаться, вместо того, чтобы внимательно прочитать договор и выбрать из предложенных мне материалов (при воспоминании о них загорелись щеки и уши) что-нибудь более-менее пристойное, я как завороженный наблюдал за парнем. Он был фантастически красив и сексуален, просто лучился энергией, страстью и меня тянуло к нему, как магнитом. Обычно по отношению к парням я такого не ощущал. Хотя нет, – в сердце что-то больно кольнуло, – ощущал и даже больше, но это кончилось так плохо, что лучше забыть и никогда не вспоминать об этом. – Я уже еду.
- Черное белье.
- Что-что? – удивленно переспрашиваю.
- Наденьте черное белье, - в голосе моего собеседника сквозила ирония. – Желательно боксеры, но можно плавки. Главное – чисто черные. Без полосочек, надписей, ромашек, слоников и прочей дребедени.
- Зачем? – судорожно вспоминаю, что я натягивал на себя вчера перед сном. Черт, явно не черное.
- Чтобы фотографироваться. Вы не забыли...
- А если я уже еду и у меня, эмм, другое белье, - снова перебиваю.
- Ну ладно, - на том конце провода явно вздохнули. – Я что-нибудь придумаю. Жду, - и отключился. Нет, ну какой хам! Обычно я такого не прощаю даже друзьям, но сейчас у меня почему-то не было настроения ругаться с кем бы то ни было.
POV Tom
Черт-черт-черт! Лихорадочно начинаю метаться по мастерской. Ну нет, надо же было забыть позвонить этому «золотому мальчику» с ангельской внешностью и предупредить, чтобы он нормально оделся. В смысле, одел то, что надо было мне.
Эх, сколько я получал в детстве за свою рассеянность и от отца, и от брата, и от сестры с матерью, а уж про учителей-преподавателей-репетиторов вообще стоит молчать. В конце концов отец озверел настолько, что разрешил педагогам пороть меня. Вы никогда не получали по голой заднице розгами, вымоченными предварительно в крепком соляном растворе? Нет? Это ни с чем несравнимое удовольствие, после которого еще долго краснеешь от воспоминаний о нем, особенно когда объясняешь одноклассникам или одногруппникам, почему ты не можешь сидеть.
Но, слава всем богам, моему папе объяснил один замечательный человек, что рассеянность и забывчивость – милые недостатки творческих натур, а уж когда эта моя самая «творческая натура» была подтверждена победами не на одном десятке конкурсов, то мои телесные наказания отменили, а то я бы до сих получал. Ну согласитесь, ходить выпоротым в 26 смешно.
Хотя... Может тогда я бы не забывал важных вещей. Черррт. Хочется рычать. Вот где теперь взять мне этому парню черные боксеры?.. Но если подумать, здесь где-то должна валяться моя одежда.
С остервенением начинаю рыться в шкафах и через 10 минут с победным рыком вытаскиваю из кучи черные трусы. Вроде мои. Осторожно подношу к носу и втягиваю запах. Отлично, они даже чистые. Скажу мальчику, что новые, а то еще начнет ломаться.
Беру в другую руку штатив, за которым, собственно, и шел, и возвращаюсь в студию, в которой уже все готово для фотосессии.
Как хорошо, когда родители не ограничивают тебя в средствах! Вернее, как хорошо, когда твой отец является одним из самых богатых людей в мире, и самое главное для него – чтобы ты был популярным и успешным, и он готов вкладывать в тебя любые деньги, как инвестиции в выгодный проект.
От этих мыслей хочется горько усмехнуться: выгодный проект, да-да, именно им я и являюсь для родителей. Интересно, а если со мной что-то случится и я больше не смогу фотографировать, что они со мной сделают? Закроют в горах, как Анжелу (мою сестру) или просто уберут, как ненужного свидетеля и посвященного в тайны...
От этих мыслей боль сдавила все внутри до такой степени, что закружилась голова и закололо сердце. Я осторожно присел на край подготовленной до фотосессии кровати и опустил голову в колени. Вдох-выдох. Том, спокойнее. Все хорошо. Ты талантлив, ты нужен своей семье...
Из попыток самоубеждения меня выдернул звонок в двери студии...

Глава 3
POV Tom
- Возьми, - протягиваю юноше с таким трудом откопанные в куче хлама в моей студии черные боксеры.
Он удивленно смотрит на них, потом на меня, потом снова на них:
- Это что? – мне показалось или его голос дрожит? Интересно, от чего? Трудно определить. Мальчишка слишком хорошо держит лицо.
- Белье. Черное. Ты... Вы же сказали, что на вас другого цвета.
- А да, - берет из моей руки белье, которое больше напоминает черную тряпочку. – А что с ним делать?
Нет, ну он однозначно отстает в развитии:
- Одеть, - хмыкаю и, пресекая заранее все вопросы и сомнения, поясняю: - Новое, не переживай, - да я даже почти не вру. Не думаю, что одевал их больше двух-трех раз, но зачем столь мнительной личности (а я не сомневался, что этот золой мальчик именно такой) знать об этом?
Моя сегодняшнее модель давится вертевшимися на языке вопросами и, откашлявшись, выдает очередную «умность»:
- Здесь?
- Ну, если ты, то есть Вы, хотите, то можете выйти и совершить сей ритуал на улице, - хм, я уже влюбился в то, как краснеет этот паренек от моих шуточек. То ли он слишком хороший актер, то ли слишком эмоциональный человек, плохо скрывающий свои истинные чувства.
- Н-нет, - ого, я его уже и до заикания довел. Растешь, Том, молодец.
Хотя в его ситуации я бы, наверное, тоже растерялся. Впервые в жизни приходишь на фотосессию, причем не к простому фотографу, а к человеку, который снимает преимущественно эротику и порно, плюс еще не по свой воле (почему-то у меня сложилось впечатление, будто мальчишку заставили – это, кстати, одна из причин, по которой я решил делать все же не порноснимки, а легкую эротику); единственная декорация – огромная двуспальная кровать с белоснежным шелковым бельем, а еще и какой-то мужик с черными трусами, которые нужно обязательно надеть...
Поднимаю взгляд и вижу, что парень с полным смирением и послушанием на лице расстегивает плащ.
- Я пошутил, - хмыкаю. – Неужели ты думал, что у меня нет гардеробной? - мордашка мальчишка стала настолько обиженной, будто у девицы, над которой я надругался публично и заявил, что никогда на ней не женюсь. - Тебе туда, - киваю на дверь в углу студии. – Выключатель внизу справа. Раздевайся, переодевайся, оставляй там все вещи и выходи. У тебя пять минут.
Парень только дернул плечом и скрылся за белой дверью. Я с некоторым злорадством отметил про себя щелчок замка: он что, настолько испугался меня?
***
Слышу за спиной щелчок открывающейся двери и на автомате поворачиваю голову. Из легких словно выбили весь воздух сразу, в глазах потемнело, а губы пересохли… Он был фантастически прекрасен. Красота, изящность и гармония во всем: растрепанных волосах, смущенном лице, судорожно сжатых в кулаки тонких пальцах, впалом животе, безобразных (на любом другом теле) татуировках, прямых и гладких, словно женских, ногах.
- Эпиляцию делаешь? – встаю из-за ноута и подхожу к парню ближе.
Он смущается еще сильнее и, опуская глаза, тихо выдыхает:
- Да.
- Отлично. Покрутись.
- Что-что?
- Повернись вокруг собственно оси, - усмехаюсь. Парень начинает быстро крутиться на месте. Ну юла, ей богу. – Эй, помедленнее, - смеюсь, - я не успеваю.
Он немного сбавляет темп.
- Отлично, давай начинать, – это я сказал скорее сам себе, нежели ему, чтобы хоть как-то вернуться в рабочее русло.
- Что делать?
- Сейчас просто спокойно идешь к кровати и ложишься. Хорошо? – подхожу к заранее включенной фотокамере на штативе.
- Хорошо, - рвано кивает и резко кидается к кровати.
- Эй. Стоп! – отлеплю взгляд от объектива. – Ты же не в соревнованиях «Кто быстрее добежит до кровати» участвуешь. Медленно, спокойно, расслабься.
Мальчик кивает и возвращается на исходную позицию.
После пятой попытки я понял, что дело так просто не пойдет. Черт! Надо что-то придумать. Так... Есть идея.
- Билл, - парень дергается и поворачивается ко мне. – Можно я буду звать тебя по имени? – парень судорожно кивает. – Ты волнуешься очень сильно. Слишком сильно. Почему?
- Я не знаю.
- Тебя что-то смущает? Мы должны разобраться с этим, иначе ничего не получится.
- Я не знаю, правда, - его голос задрожал, а глаза странно заблестели.
- Кофе будешь? – со вздохом выключаю фотоаппарат и закрываю объектив.
- Да, - как-то слишком быстро и обрадовано соглашается он. – Только...
- Что?
- Можно мне одеться, Том, - вот и причина твоей скованности. Ты почему-то боишься своего обнаженного тела, очень боишься.
- Зачем? – делаю вид, что удивился. Сейчас мы будем убивать твой страх, Билл.
- Ну… - он замялся. – Неприлично же так, - ой, да у нас еще куча стереотипов в голове! Бедное дитя, тяжело у тебя, наверное, в личной жизни…
- Ладно, но только джинсы.
Пока парень радостно рванул натягивать штаны, я незаметно включил фотоаппарат и налил кофе в два маленьких пластиковых стаканчика (до чего удобная вещь – выпил и выбросил, и никаких завалов грязной посуды в студии).
***
- Я пишу книги, - Билл мягко улыбнулся и сделал глоток из стаканчика. Вот теперь ты расслабился, мальчик, причем полностью. Пара вопросов о твоей жизни, немного кофе и джинсы на очаровательный попе вновь вселили в тебя уверенность.
- Какие? – меня очень удивил ответ. Я думал, что подобных парней должны интересовать только секс, дорогие машины, салоны, клубы, бутики и прочие прелести богатой жизни, хотя с первым у мальчика явно проблемы, иначе он бы так не стеснялся своего тела.
- Детские.
- Что? – видно, на моем лице изумление было написано такими огромными буквами, что Билл не удержался и прыснул, и в этот момент его лицо было таким, таким, что...
- Замри, – резко крикнул я и бросился к камере.
Прежде чем Билл успел сообразить, что происходит, я успел сделать пару снимков.
- Допил? – он только кивнул в ответ. – Ну тогда давай еще раз к кровати. Попробуем в джинсах. Иди только медленно и спокойно.
Мальчик кивнул в ответ, плавно поднялся и, о чудо, спокойно пошел к кровати. Ей-богу, если бы я был девчонкой, я бы заверещал о восторга, а уж если бы он был моим парнем...
Он дошел до кровати и кинул на меня вопросительный взгляд.
- Отлично. Просто великолепно, - дарю ему улыбку и получаю такую же в ответ. Еще один снимок. – Раздевайся. Не бойся, это не на камеру, - как же я бессовестно вру. И пока мальчик расстегивал ремень и стягивал со стройных гладких ножек узкие джинсы, очаровательно выгибая спинку, я, нервно сглатывая слюну, сделал еще пару десятков кадров.
- Теперь медленно присаживайся на край кровати, - начинаю инструктировать его, не забывая щелкать камерой, - да-да вот так. Не стесняйся. Медленно разворачиваешь голову. Нет. Не на меня. В окно. Вот так. Теперь представь, что во рту у тебя очень вкусная конфета. Ты же любишь сладкое? Да-да, именно так, молодец. Теперь ставь одну ногу на кровать. Слегка согни ее в колене, - поза Билла была настолько соблазнительной, что я в уже, наверное, в сотый раз нервно сглотнул, но если бы дело обошлось только этим... Я был так рад, что оделся в широкие шмотки, и поэтому никто в этом мире не мог заметить сейчас НАСКОЛЬКО я был возбужден. И это при условии, что сегодня я провел просто шикарную ночь с очаровательной блондинкой, снятой в клубе.
Видимо, Билл тоже понял, насколько развратно он выглядит в такой позе, и весь как-то сжался, но я успел отснять пару кадров до этого.
- Не бойся, - стараюсь вложить в голос как можно больше тепла. – Теперь обхвати руками колено. Отлично.
На самом деле ничего отличного не было. Уверенный и сексуальный мальчик превратился в сжатый комок нервов.
- Билл, - вздрагивает. – Здесь нет ничего страшного. Успокойся.
- Я опять не могу...
- Так. Тогда сейчас берешь простынь, да-да, и укрываешься ей, - мальчишка с огромной скоростью хватает означенный кусок материала и накрывается им так, что я не выдержал и рассмеялся: - Билл, конечно, твои макушка и нос тоже чертовски очаровательны и сексуальны, но... - подхожу и стягиваю с него простынь. Аккуратно накрываю только часть тела, прикрытую бельем и расправляю, потом медленно возвращаюсь обратно. Возбуждение настолько сильное, что больновато идти, и мне страшно представить, что было бы, если бы я решил снять его полностью обнаженным.
- Поставь руки назад и откинься. Еще. Запрокинь голову и прикрой глаза. Расслабься. Представь, что ты стоишь под теплым душем, и капельки воды медленно стекают по твоему телу, заставляя постепенно расслабляться каждую мышцу. Капелька за капелькой, - видно картинка получилась очень яркой и Билл начал потихоньку расслабляться, а я, делая снимки, представлял, как слизываю эти капельки с худого идеального тела...
Глава 4
POV Tom
- Так, а теперь приспусти простыню. Ниже, ниже еще, - наблюдаю, как постепенно оголяется спина юноши, лежащего на кровати. Когда простыня сползает настолько низко, что виден черный край боксеров, понимаю, что это чертовски мало и мне, и зрителям. – Приспусти трусы.
- Что? – парень резко дергается и садится на кровати.
- Я сказал: приспусти белье.
- Н-но зачем? – снова начинает зажиматься.
- Потому что в противном случае я тебя заставлю полностью раздеться, - ненавижу, честно говоря, когда модели начинают упрямиться. В конце концов, кому это надо: мне или им?
-Но... - пытается начать что-то возражать Билл, но я, не дослушав его, стремительно срываюсь с места и направляюсь к постели. Быстрым уверенным движением приспускаю сначала шелковую простынь, а затем и белье, как надо мне, настолько низко, что почти видны ямочки на ягодицах.
Поправляю простыню, невзирая на лепет парнишки и окидываю оценивающим взглядом получившуюся картину. Испуганные карие глаза, разметавшиеся по подушкам волосы, струящийся шелк, не прикрывающий, а скорее, да нет, точно, делающий стройное полуобнаженное тело еще более соблазнительным. Мягкая сексуальность и легкая эротика кружили голову и буду кружить всем, кто увидит это фото. А мне... Мне до того хотелось дотронуться до этого великолепия, что я не выдержал, сел на край кровати и провел пальцем по выступающим позвонкам: от самой шеи, на которой из-под волос виднелся охристый завиток еще одной татуировки, и до черной тканевой границы.
Билл вздрогнул и сел, его испуганные глаза оказались напротив моих и дрожащие губы тоже. Жизнь, за что ты даришь нам столько искушений? Особенно таких, которым мы не можем противостоять?
Вот и я не выдержал и впился в накрашенные каким-то сладким блеском губы. Мальчик весь как-то напрягся и попытался то ли оттолкнуть, то ли обнять меня, но годы сексуальной практики дают о себе знать. Мягко обнимаю его и притягиваю к себе поближе – пальцами по выступающим косточками на спине, словно играя на неведомом музыкальном инструменте. Проникнуть своим языком все глубже и глубже в твой рот, прикусить губу, исследовать пальцами тело. Все-все. От нежной и бархатистой щечки до гладкого бедра и пресловутых ямочек, с которых все началось. Водить пальцами по завиткам татуировки на чуть вздрагивающем теле, перебирать волосы, немного жесткие от постоянных покрасок и укладок.
Возбуждение накатывает волнами, я чувствую, что с каждой секундой мой контроль становится все слабее, еще минута этого сумасшествия и я просто изнасилую мальчика, прямо здесь, невзирая ни на что.
Эта мысль окатывает меня ведром ледяной воды, и я нахожу в себе силы и отрываюсь от размякшего в моих объятиях юноши, в тот же миг наталкиваясь на недоумевающий и немного обиженный взгляд:
- Мы здесь вообще-то фотографируемся. Прости, - проклиная самого себя за сухость, произношу и возвращаюсь к камере. – Ложись на живот. Спусти простынь. Ниже. Еще. Вот так. Отлично, – щелкаю. Так вот что надо было сделать, чтобы расслабить тебя, Билли. Буду знать.
POV Bill
Полный злости и растерянности выбегаю из дверей этой чертовой студии, подальше от этого чертового фотографа и с облегчением плюхаюсь на сиденье машины.
В голове полная каша. Тело еще дрожит. И самое ужасное заключается в том, что я не могу понять причину всего этого: то ли смущение, то ли стресс, то ли волнение, то ли... Черт-черт-черт, Билл! Ты опять наступаешь на те же грабли. Один поцелуй, и ты готов сделать что угодно и для кого угодно. Хватит! Ты сильный! Надо помнить, чем для тебя закончился твой единственный случайный роман с мужчиной.
Сердце пронзила боль, но ее тут же сменил вселенский холод. Вот так-то лучше. Я настолько привык к этому холоду внутри, что сейчас меня чуть не разорвало от эмоций. Последние пару часов были сложными, Билли, но они закончились. Тебе предстоит увидеть этого человека еще один раз, а можно и вообще не видеть, отправив за фотографиями кого-нибудь другого, например, Марту, раз уж ей так понравился этот фотограф… А мне? Черт, хватит рефлексии, Билл. У тебя сейчас есть проблемы поважнее: зачет по статистике, свадьба и презентация новой книги в Лондоне. Именно в такой последовательности. Ах да, еще семейный совет через два дня, на котором меня «попросили» присутствовать – что-то им надо у меня спросить. Я думаю, что, скорее всего, в экономической сфере, не в детской литературе же.
Да-да, не удивляйтесь. Вообще-то я экономист, точнее, учусь на него, и мне сулят в этой области достаточно блестящее будущее, а литература – это так, приятное хобби.
Нам с детства внушали, что рано или поздно один из пяти братьев должен будет возглавить семью, а остальные будут помогать ему по мере сил, вот и воспитывали из нас пятерых блестящих специалистов во всех сферах жизни: политик, юрист, социолог, управленец и экономист. Нет, нам не запрещали заниматься тем, что нравится, только если это не приносило ущерб основной учебе.
За этими мыслями я не заметил, как оказался перед дверями дома. Хотя, по сути, домом этот огромный особняк в пригороде Амстердама было назвать крайне сложно, слишком уж огромным и давящим он был. Домом здесь были только мои покои. Три комнаты – крайне скромно для одного из будущих наследников, но мне хватало. Спальня, билиотека-кабинет и что-то вроде гостиной; ну и да, конечно же, ванная, которая сейчас являлась пределом моих мечтаний.
С бешеной скоростью проношусь по пустынным коридорам, игнорирую приветствия встречавшейся по пути прислуги, врываюсь в свою комнату, защелкиваю замок и медленно сползаю по стене вниз. Наконец-то дома, и можно спокойно поплакать. Уж слишком сложным был этот день, слишком многое он перевернул во мне, слишком много проблем принес. Надо скинуть этот груз, а сделать могут это только обильные слезы, горячий душ, плитка шоколада и крепкий сон – универсальное средство на все случаи жизни...
***
Из сладкой полудремы меня вырывает верещание телефона, открываю глаза – царивший в комнате полумрак сигнализировала о том, что я, кажется, проспал уже добрых 4 часа, а то и больше, и пора отрывать задницу и идти готовиться к зачету. Но сначала телефон . Я еле-еле нашел его на полу в кипе разбросанной одежды (горничная обычно приходит убираться утром каждый день, иначе я когда-нибудь все-таки потерялся бы в самолично превращенных из жилища в свалку комнатах).
На экране снова набор цифр, но он был мне уже знаком и заставил сердце судорожно биться, а пальцы нервно дрожать. Ох, как велико было искушение не брать трубку, но:
- Да, - голос немного хриплый после сна, зато незаметно, КАК я волнуюсь.
- Добрый вечер, Билл. Во-первых, ты забыл у меня браслет, во-вторых, снимки завтра будут готовы, - голос на том конце провода был совершенно спокоен. Черт-черт-черт! Похоже, встречи не избежать. И угораздило же меня еще этот браслет забыть… Интересно, какой из них?
- Я не могу завтра, - ей-богу, как школьник, отлынивающий от субботника.
- Ни в какое время?
- Я завтра учусь с 10 и до полдевятого, а потом у меня важная встреча, – о которой еще надо договорится с Джес, мысленно добавляю про себя.
- Где учишься?
- В Амстердамском университете, - хмыкаю.
- Я заеду за тобой в 20:30, - и отключился. Ну и хам. И как он мог мне понравиться?..
Глава 5
POV Tom
Я уже тысячный раз пересматривал сделанные за сегодня фото, чтобы найти хоть какое-то объяснение своему поведению. Что со мной произошло, в конце концов? Сначала доставал бедного мальчика, а потом чуть не изнасиловал. Чееерррт… Со злостью захлопываю крышку ноутбука и откидываюсь на кровати. Почему? Почему? Не думал, что могу быть таким несдержанным. Такое со мной бывает только в одном случае...
Я громко застонал. О нет, только не сейчас. Столько дел. Отец меня убьет, если узнает. При воспоминании об отце татуировка за правым ухом сильно зачесалась. Черт, меня так раздражало это «клеймо» – даже несмотря на то, что эскизы татуировок были созданы еще в 15 веке величайшими живописцами, это было клеймо. Метка. Традиция. Нерушимая. И меня никто не спрашивал, хочу я носить ее или нет. Хочу быть наследником клана или нет. Мы не выбираем семью и традиции. Мы принимаем их и почитаем. Большего не дано. Ненавижу.
Я не представляю, как мой младший братишка может черпать столько удовольствия из такого положения дел. Он, просто сияя от счастья, носится вместе с отцом по совещаниям, командировкам, конференциям, а потом с восторгом рассказывает об этом. Ему всего 18, а его уже знает половина мира. Еще бы: такой молодой, такой успешный и талантливый руководитель, меценат, экономист и прочее, и прочее. Папина гордость. Нет, что вы, я не завидую – я несказанно рад, что он есть. После того, как Анжелу исключили из семьи, место при отце должен был занять я, но счастливая случайность и, о чудо, я занимаюсь любимым делом и никому ничего не должен. Это был единственный раз, когда я был по-настоящему благодарен матери, которая вступилась за своих детей.
За размышлениями я немного успокоился и не заметил, как уснул.
РOV Bill
Ненавижу-ненавижу-ненавижу этот день! Мало того, что с моей Ауди что-то случилось и пришлось ехать на старом Пежо, который меня жутко раздражает, так я еще умудрился завалить зачет по статистике и поругаться на этой почве со своей будущей женой – Элизабет. После долгих умственных изысканий я решил, что моя нынешняя пассия будет идеальным вариантом: в меру красива, в меру умна, в меру требовательна, в меру аристократична, к тому же из почтенного старинного рода, давно входящего в наш клан – отец был бы доволен. При слове «был» захотелось поморщиться. Будет. Придется слезно вымаливать прощение на коленях, но я это сделаю, потому что четко усвоил с детства одну самую главную вещь: приказы и просьбы отца не обсуждаются, и выполняются любой ценой.
Черт! Еще и дождь полил! Где этот проклятый фотограф?! Надеюсь, что у него имеется машина или хотя бы зонтик, а то еще пять минут под дождем и ангина мне обеспечена, а у меня подготовка к предложению руки и сердца, к презентации и семейному совету...
Около меня со скрипом тормозит огромный черный джип и приветственно распахивается дверь с пассажирской стороны. Поправляю сумку на плече и сажусь внутрь. Тепло, блаженное тепло.
- Привет, - вздрагиваю.
- Привет, - поворачиваю голову к водителю и натягиваю на лицо приветственную улыбку.
- Замерз? – нет, ну это просто... То ни здравствуйте, ни до свидания, а тут такие практически нежности.
- Нет. Где фотографии?
- Тебе их сейчас отдать? - ну нет, послезавтра. Посидим сейчас, погреемся и разойдемся.
- Вообще-то, мы за этим и встретились..
- Вообще-то нет.
Из легких будто резко выбили воздух. Ну вот, только еще домогательств в машине мне не хватало.
- А зачем? – вкладываю в голос максимум льда, на который способен.
- Я хотел извиниться, - нахожу в себе силы еще раз посмотреть на собеседника: его взгляд устремлен куда-то вперед, на улицу, тонкие пальцы, которые вчера так... от этих мыслей загорелись уши... Сейчас они просто нервно барабанили по рулю. Да и от всей позы фотографа исходило напряжение – такое ощущение, что он что-то мучительно решал в эти минуты, жизненно важное.
- Не стоит. Просто отдай фотографии и все.
- Хорошо, - резко разворачивается и достает с заднего сиденья серую папку, протягивает мне. – Там 25 фотографий и диск с остальными. Если хочешь, можешь посмотреть тут...
- Нет. Спасибо, - резко перебиваю его, забираю папку и открываю дверь, чтобы выйти на улицу.
- Билл, - шепот заставляет снова повернуться к нему.
- Что? – вместо ответа он просто наклоняется, чмокает меня в губы и тихо выдыхает:
- До свидания.
- Ты со всеми моделями так прощаешься? – откуда во мне столько презрительности и злобы? Меня это что, задело?
- Нет, только с тобой.
Ничего не ответив, выхожу из машины, со всей дури хлопнув дверью – не моя, не жалко; и бегом, прижав папку с фото к груди, направляюсь к вишневой Мазде, припаркованной на другой стороне дороге. Джес уже ждет меня.
***
- Ну них*ра ты попал, малыш Билли, - хохотнул Марк, прихлебывая вино из бокала. Я только что покаялся и поплакался в жилетку друзьям о своих проблемах с женитьбой.
- Что делать будешь? – спросила Марта – она прагматик и скептик, не издевается, не ноет, а сразу пытается помочь решить проблему, за что я ее и люблю.
- Элизабет? – Джес вопросительно вскинула бровь.
- Скорее всего, - со вздохом опустошаю бокал и подзываю официанта.
Обожаю элитные загородные клубы. Тихая музыка, приватные кабинеты и любые услуги от массажа и кальяна до героина и секса, но самое главное достоинство – сюда пускают только своих, и можно разговаривать, не опасаясь, что тебя подслушают, снимут, сфотографируют, запишут и сольют информацию. А уж желающих такой информации великое множество: от СМИ и до верхушки ненавистного Черного клана, но мне проще. Я – младший, мне меньше внимания и от своих, и от чужих.
- И когда? – ох досмеешься ты, Марк.
- Месяца через три, - безразлично пожимаю плечами. – Где-то так.
- Би, хватит кукситься, - умничка-Джес всегда умеет правильно уловить настроение и вовремя сменить тему, - лучше расскажи еще про фотосет, - мда, но в этот раз она ошиблась с выбором темы.
Над фотографиями мы уже отохали. Даже мне понравилось, не говоря уж о друзьях, которые чуть ли не пищали от восторга. Я и не думал, что могу быть ТАКИМ... красивым, эротичным, нежным и беззащитным. От фото захватывало дыхание, и даже не верилось, что там я. Несмотря на все недостатки, приходилось признать, что этот парень был неплохим фотографом, очень неплохим.
- Да что про него рассказывать, - снова пожимаю плечами – этот жест определенно в последнее время стал моим любимым. – Пофотографировались, попили кофе, сегодня он завез мне фото и все.
- Сам завез? – брови Марты взлетают вверх.
- Ну да.
- Ну-ка, Билли, теперь всю правду! – в глазах моей подруги появляется нехороший огонек, который обычно грозит допросом с пристрастием в лучше случае, и смертельным исходом в худшем.
- Я же сказал…
- Билл, ты совсем придурок? С чего бы это одному из самых популярных в мире фотографов самому возить фотки, как какой-то секретарше? – Марта расхохоталась.
Вот черт, я об этом как-то не задумывался. Уши начинают краснеть:
- Не знаю, - стараюсь натянуть спокойно-невозмутимую маску на лицо.
- Врешь, - Джес включается в разговор. – С каких пор у тебя секреты от нас, Би?
- Да-да, колись, брат, - вставил свою лепту Марк. – Я думал, что после того... эээ… случая у тебя нет от нас секретов.
Я вздрогнул. Опять они про это, ну я же просил... Хотя правда. Почему это я вдруг замялся? Для храбрости делаю большой глоток из бокала, и под аккомпанемент шума в ушах рассказываю друзьям все как есть. От первой встречи и первого впечатления и до прощального чмока и хлопка дверью.
Когда я закончил, за столом воцарилась пауза, а на мое пылающие лицо устремились три испытующих взгляда.
- О нет, - Джес нарушила тишину.
- Да ты, кажется, на него запал, Би, - убить бы Марка за дурацкие смешочки.
- Я не... - пытаюсь оправдаться.
- Причем взаимно, Би, - бесцеремонно перебила меня Марта.
- Но я не...
- Не бухти, Билли, мы тебя прекрасно знаем и видим твои горящие ушки, блестящие глазки и трясущиеся пальцы...
- Жениться он собрался, – фыркнула Джес. – Кстати, твой отец не уточнял пол «невесты»?

Глава 6
POV Bill
С громким стоном валюсь на кровать. Голова раскалывается. Восемь часов, о боже. Не два, не три, а ВОСЕМЬ. Этот семейный совет добил меня окончательно. Внутри медленно, но верно образовывалась большая черная дырка, очень большая и очень черная. Хотелось много курить, плакать и спать, но времени было в обрез.
Моя бедная голова просто разваливалась от количества свалившихся на нее заданий и переживаний в последнюю неделю. Господи, да за что же это все?.. А день начинался так удачно...
Меня редко приглашают на расширенные заседания семейного совета. Они проходят раз в месяц и, кроме отца, братьев и личных, очень приближенных помощников на этих советах, в отличие от приватного семейного совещания, заседают более полутора тысяч человек. В загородной резиденции под это мероприятие отведено специальное здание, чтобы все с комфортом могли разместиться; ну и, конечно, повышенная безопасность, чтобы никто и никогда не смог проникнуть в святые святых и тем более что-то узнать.
Так о чем это я? Ах да, меня редко приглашают на подобные мероприятия, потому что должности ответственной мне пока не доверяют, мол, маленький еще, все вопросы могут решить братья, да, к тому же, им известна моя «пылкая любовь» к подобного рода мероприятиям. Если там требуется мое присутствие – значит, случилось что-то экстраординарное, да оно в этот раз, в принципе, и случилось, так что все обосновано. Еще вчера на узком семейном заседании отец вручил мне целую папку бумаг и просил просмотреть их и высказаться по этому поводу, а затем озвучить свои предположения на совете.
Это смешно, но к моему мнению как экономиста прислушиваются все, даже папа, причем с открытыми ртами. Они не понимают, как я разбираюсь во всем этом и могу махом навскидку дать какие-то прогнозы, которые сбываются с вероятностью до десятых процента, а я, в свою очередь, не понимаю, как они этого не видят.
Содержание этих бумаг заставляло поморщиться: какие-то неизвестные нам структуры/люди (пока неизвестные) в последние два года начали активно скупать акции в наших высокотехнологичных корпорациях, причем делалось это настолько аккуратно и незаметно, что мы за эти два года лишились около 4 крупнейших корпоративных объединений и прохлопали это дело ушами. Конечно, можно было свалить на Черных, но, судя по данным, на их доли рынка происходило то же самое. Все было бы просто, если бы это происходило на одном секторе рынка, но то же самое происходило и на других. Медицина, наркотики, донорские органы, продукты питания – кто-то методично лишал нас стабильного положения, да и не только нас, а весь мир.
Больше половины перекупленных предприятий были обанкрочены и развалены, ведущие специалисты и ученые остались без работ, многие просто подыхали в нищете или уже...
От всех этих мыслей голова заболела еще больше. Сейчас самое главное – удержать оставшиеся активы в руках любой ценой и вернуть утраченные по максимуму, а еще найти этих придурков и надавать им по заднице, но это уже будет не моя работа. Хотя… Поскольку теперь я возглавляю комиссию по решению этой проблемы, то, скорее всего, и моя тоже. Еще придется предупредить обо всем Черных, которые продают ненужные производства и радуются, когда уже пора плакать.
Впервые в жизни через полтора месяца меня допустят на Совет Кланов, и не просто допустят, а с правом слова. Это очень важно и сложно...
- Чеееерт! – мой вопль разбился дребезгами о звукоизолированные стены покоев.
Сколько всего... Пересдача эта долбанная, Элизабет, не желающая принимать извинения по телефону, презентация книги. Я сойду с ума.
Тихо поскуливая, вцепляюсь в волосы и сворачиваюсь в клубок. Мне срочно нужно вырваться из всего этого. Срочно. Но... но куда?
Решение вспыхивает мгновенно. Нет, правильно, что к власти меня близко не подпускают. Я однозначно сумасшедший.
Соскакиваю с кровати и бегу к столу. Где же, где же, где же?..
Лихорадочно перерываю бумаги в поисках заветной папки. Ага, вот она. Одно неосторожное движение, и большие глянцевые фотографии формата А4 веером разлетаются по ковру, а сверху выпадает белый прямоугольник визитки:
«Томас Йорг Джонатан Трюмпер. Фотограф» + номер мобильного и приписка, сделанная наспех (судя по кривизне букв) карандашом: «Если буду нужен, звони».
Вот ты-то, мистер странный фотограф, мне сейчас и нужен. Тебе ничего не известно о моей жизни, обо мне, но я явно тебе понравился, поэтому... Почему бы не провести приятный вечер и разбежаться?
Цинично звучит? Просто когда я на пределе, то творю хрен знает что, почти не контролируя себя, но обычно что-то такое, о чем потом ничуть не жалею. Вот и сейчас я выудил из кармана джинс приветливо моргнувший телефон, набрал заветные цифры и побольше воздуха в грудь, чтобы услышать уже ставший знакомым голос после второго гудка:
- Да.
- Привет, - начинаю нервно расхаживать по комнате.
- Добрый вечер, - мой собеседник откровенно растерялся. Да он, похоже, меня не узнал.
- Это Билл...
- Да, я понял, - голос хриплый, как будто мой собеседник... спал?
- Я... эмм... в общем, нашел карточку и решил тут... Давай сходим куда-нибудь сегодня?
- Это свидание? – ого, этот фотограф мгновенно ориентируется.
- Почти...
- Во сколько и где?
- Я не знаю, - этот вопрос заставил меня откровенно потеряться, ведь я об этом как-то не подумал.
- Я знаю, - перебивает меня собеседник. – Ресторан «De Kas». Скажем, через полтора часа?
Честно говоря, выбор места меня немного напряг. Этот ресторан изначально принадлежал Черным, и я там по этой самой причине ни разу не был. Осторожность, мать ее, но сегодня все тормоза сорвала усталость, поэтому:
- Хорошо, я буду, - уже собирался отключиться, но:
- За тобой заехать? – а он еще и заботливый, надо же.
- Я сам доберусь.
- Хорошо. Тогда на входе скажи, что ко мне, и тебя проводят, – и отключился.
Мда, первый раз в жизни я назначил свидание парню САМ и первый раз в жизни этот разговор походил больше на деловую беседу: ни капли кокетства или чего-то там еще, просто сухой обмен информацией, словно деловые партнеры, ей-богу... Хотя, ты разве рассчитывал на что-то большее Каулитц?
Отбрасываю телефон на кровать и, по пути стягивая одежду, направляюсь в душ. Полтора часа. Главное, не забыть о времени.
***
POV Tom
Кладу телефон на тумбочку и с молниеносной скоростью выскакиваю из кровати. Как хорошо, что я не забыл включить звук после семейного совета, а то проспал бы ТАКОЙ звонок.
Так, Трюмпер, план-минимум: звонок в ресторан, душ, одежда и на выход! Боевая готовность номер один. И... к черту на сегодня все обиды и проблемы – вечер обещает быть приятным.

Продолжение следует
Продолжение
Предыдущая часть