Maximeliane_Rufus все записи автора Название: Школа жизни. Часть 3. Кукла
Автор: Бельчонок-Шуша
Бета: Smile of Cheshire
Персонажи: Том/Билл
Рейтинг: NC-17
Жанр: romance, angst, POV
Категория: slash
Размер: Макси
Статус: закончен
Предупреждения: однополые отношения, мат, розовые сопли и сюжет типично американской комедии, а также первая попытка автора написать макси, так что... Решайте сами, в общем.
Размещение: только с разрешения автора
От автора: Недавно мне прилетело по голове с полки сразу 4-мя томами «Войны и мира», вот и решила написать я про «диалектику души человеческой». Предполагается, что будет три части: школа, университет, взрослая жизнь, но что получится из первоначальной идеи, честно не знаю. Вообще это будет не полноценный макси, а скорее три миди, связанные между собой одними и теми же героями, находящимися на определенном жизненном этапе. Как-то так. Задумка глобальная, но что получится – не знаю. К каждой части будет своя шапка, чтобы вы смогли для себя решить: читать ее или нет. У меня все. Надеюсь, что распугала всех читателей хД
Первые две части написаны. И, возможно, многим сейчас кажется, что ничего склеить уже не получится, но мы предполагаем, а судьба располагает. Иногда склеить все могут помочь совершенно не те чувства, на которые мы полагаемся.
Краткое содержание: как смириться с потерей самого ценного в жизни? Как вести себя с человеком, по отношению к которому тебя раздирают два чувства: любовь и ненависть? Как склеить общий мир, если один кричит, а второй не слышит?

Пролог

POV Tom

Нью-Йорк встретил меня ярким солнцем и шумом, который оглушал. После степенной тишины и серости Англии Америка казалась слишком яркой, слишком шумной, слишком многолюдной.

Еще Нью-Йорк встретил меня ЕГО портретом на очередном рекламном щите, которыми сейчас, как мне казалось, был завешан просто весь мир. Эта реклама напоминала мне сладкую пытку, слишком больную и слишком приятную. Такой небесно красивый, искрящийся, счастливый и бесконечно далекий. Но теперь и не такой уж далекий.

Америка. Нью-Йорк. «Вог». Я прекрасно знал, где тебя можно найти, Билл Кернер, все это время, но что-то внутри не давало мне собраться и сделать то, что уже давно следовало сделать. Но теперь, раз я волею судьбы оказался здесь, то просто не мог упустить шанс увидиться с тобой. И поговорить. О чем? Я пока не придумал. Но даже экономисты говорят, что иногда импровизация полезна.

Сажусь в остановившееся возле меня такси и бросаю шоферу:

- Центральный офис «Вог», - мужчина кивает и трогается с места.

Это точно судьба, раз уж эта подстилка моего ныне покойного дядюшки решила назначить встречу в офисе журнала, в котором работал ОН. Долго и успешно работал. Многого добился, но сначала мне предстояла весьма неприятная процедура.

Я вообще не хотел встречаться с этой смазливой проституткой мужского пола. А кем он еще мог быть? Окрутил старого хрыча, заставил переписать на себя основные активы и отравил. Я просто на сто процентов был уверен, что эта мразь отравила моего необожаемого и нелюбимого, но все же дядюшку. И пусть полиция ничего не нашла, но технологии слишком далеко шагнули, да и знаем мы, как «хорошо» умеет работать наша полиция, особенно если ей хорошо заплатят.

Именно поэтому я прилетел сюда, чтобы разобраться во всем этом. Жаль, что пришлось выдергивать Мел, но без нее мне никак не обойтись, потому что она теперь тоже акционер. Ну ничего, моя сестра жаждала разделаться с этой мразью не меньше, чем я сам.

О второй причине прилета, я думаю, много говорить не следует – и так все понятно.

Господи, как я отвык за четыре с лишним года от Америки! Кажется, что я был тут последний раз тысячу лет назад, а она не изменилась.

В кармане завибрировал телефон. Вытаскиваю его из кармана и, не глядя, беру трубку:

- Да.

- Привет, братишка, - все таким же неизменным щебетом разразилась моя сестра. - Ты уже приземлился?

- Да, - улыбаюсь, - а ты?

- Я пару часов назад. Уже успела заскочить в отель и теперь еду в «Вог» на встречу с этим... - было видно, что она вспоминает.

- Вильгельмом Йостом, - я буквально выплюнул это имя, от которого уже тошнило.

- Да-да. Хочу посмотреть в глаза этой мрази, - наша с сестрой ненависть к нему была очень и очень пламенной и взаимной.
***

- Приехали, мистер, - таксист затормозил у огромной высотки, припарковавшись вслед за черной Ауди.

- Отлично, спасибо, - протягиваю мужчине купюру в сто долларов и, бросив напоследок: - Сдачи не надо, - выхожу, втягивая с каким-то мазохистским наслаждением совсем не освежающий и не чистый воздух, и оглядываюсь по сторонам, едва не поперхнувшись.

Черная дверь только что остановившейся перед нами Ауди распахивается, являя миру тонкую длинную ногу, обтянутую черными джинсами, заправленными в сапоги на каблуке. Через пару секунд к ней присоединяется вторая нога, а у меня внутри все сжимается в комок. Не может быть, чтобы так…

Я до боли в глазах всматривался в эти ноги, пока их обладатель не соизволил полностью явить себя миру. Распахнутый серый тонкий плащ с небрежно повязанным сверху темным шарфом, тяжелый хвост черно-белых дредов, аристократично тонкие, до боли знакомые черты лица, жаль, что глаза скрыты за стеклами очков. Изящным движением юноша закинул сумку на плечо и, пискнув брелком сигнализации, громко цокая каблуками по асфальту, направился в здание «Вог». Нет, не так. Он не просто шел. Он шествовал, заставляя мир восхищенно смотреть ему след, сбивая дыхание и мысли, привлекая все взгляды к себе.

Но сам он... Такой безразличный и холодный ко всему окружающему. Ни одной эмоции за те секунды, что я видел его, не отразилось на его лице. Фарфоровая кукла с рекламного щита.

Я не знаю, каких мне усилий стоило сдержаться и не заорать, не кинуться ему вслед. Но я этого не сделал. Просто в какой-то момент поймал себя на мысли, что стою посреди улицы и тупо смотрю на стеклянные двери, за которыми он скрылся пару минут или пару секунд назад, и мне не хватает воздуха, а ногти слишком сильно врезались в кожу ладоней. Ну, здравствуй, Америка, здравствуй, Нью-Йорк, здравствуй, «Вог». И здравствуй, Билл Кернер.

А в том, что это был он, я не сомневался. Только при виде одного человека внутри меня сворачивался такой безумный клубок эмоций, что я терялся в окружающем пространстве.

- Том, - крик сбоку вывел меня из ступора, и через пару минут на мне что-то повисло. - Как же я соскучилась, Том, - жалась ко мне Мел, такая родная и теплая, согревающая после встречи с моей персональной ледяной пыткой.

- Привет, моя хорошая, - обнимаю сестру и чмокаю в макушку. - Идем?

Дела не терпят отлагательств. А тебя я найду, Билл. Точно найду. Ты слишком нужен мне, чтобы оставаться просто ледяным видением.

Глава 1

POV Tom

- Добрый день, мистер и мисс Каулитц, - в конференц-зал, в котором мы вот уже двадцать минут изнывали с сестрой от ожидания в окружении трех наших адвокатов, вошел невысокий крепко сложенный темноволосый мужчина в костюме. - Меня зовут Фредерик Перини, я личный помощник мистера Йоста, - я недоуменно посмотрел на него. Интересно, какого из двух и где тот, ради кого мы, собственно, и прилетели сюда. Мне хотелось посмотреть в глаза этой дряни.

- Добрый, - недовольно смотрю на него. - Позвольте узнать: мы скоро начнем? - я умел вести себя вежливо, так вежливо, что у окружающих пробегал мороз по коже.

- Да, конечно, Вильгельм уже спускается, - мужчина суетливо уселся напротив нас, раскладывая на столе какие-то папки, листочки, бумажки.

- Он меня бесит еще сильнее, - прошептала мне Мел, наклонившись к уху.

- Успокойся, мы еще отыграемся, - ухмыляюсь и сжимаю ее тонкую ручку в своей.

От перешептываний с сестрой меня отвлек шум на входе, приковав взгляд к двери. В зал для совещаний входили люди: двое мужчин в костюмах и с портфелями, у которых на лбу было написано большими буквами «адвокаты», какая-то зашуганная девица с кипой папок и… Дыхание сбилось. ОН. Не веря своим глазам, я жадно впитывал взглядом каждую черточку. Там, на улице, это точно был он: те же длинные стройные ноги, белая рубашка с небрежно закатанными рукавами, открывающая тонкие запястья, тяжелые даже на вид дреды убраны в хвост, накрашенные чем-то блестящим губы, густо подведенные глаза, совершенно пустые, словно их обладатель был не здесь.

Я смотрел на него и проклинал себя, тысячу раз проклинал за то, что за четыре года так и не решился приехать, чтобы... Сделать что? Попросить прощения. Так глупо и банально звучит, но Кэтрин отлично мне объяснила, что это стоит сделать, что другим тоже бывает больно, наглядно и доходчиво все объяснила. Но я слабак. Да, слабак. Потому что все это время я прекрасно знал, где его можно найти. Надо было просто приехать и сказать: «Прости», но я… Я не смог и вот сейчас, когда он стоял всего в паре метров от меня, словно только сошедший с рекламного баннера в глянцевом журнале, я понял, что не могу, просто не могу сказать ни слова…

- Бииилл! - радостный крик сестры выдернул меня из некоего ступора, и я перевел взгляд на бросившуюся к парню Мел. Вот уж не думал, что она так бурно на него отреагирует, ведь, когда он тогда сбежал, она себе места не находила от злости и обиды и поклялась, что никогда даже не заговорит с ним. Все время, едва появлялся на него намек в нашем разговоре или она наталкивалась на его статью в журнале, она фыркала и морщила очаровательный носик, точно так же, как и когда видела его фото. Что же произошло сейчас, я не понимал, поэтому наградил ее обтянутую голубым шелком платья спину долгим недоуменным взглядом. С радостным писком она повисла на шее у парня, явно немного опешившего от такого напора. Буквально на долю секунды в его глазах мелькнуло недоумение и удивление, но потом безразличность снова затопила прекрасное лицо. Его руки на пару секунд неловко повисли в воздухе, словно желая обнять мою сестру в ответ, но тут же опустились:

- Добрый день, - боже, сколько времени я не слышал этот голос – мягкий, чуть хриплый, прокатывающийся теплой волной по телу и въедающийся в мозг. Просто невероятно.

- Привет, - сестра была явно ошарашена таким приемом и отступила на пару шагов.

- Мисс Каулитц, присаживайтесь, - Фредрик (или Фридрих? – я точно не запомнил его имени) подскочил к моей все еще находящейся в ступоре сестре и усадил ее на стул. Я отслеживал эти движения краем глаза, не смея отбирать даже кусочек своего внимания у Билла, а он… Он не удостоил меня ничем, кроме одного беглого взгляда при входе в зал, и, если бы не Мел, я даже не был уверен, что он меня узнал – настолько безразличным было его лицо.

- Добрый день Вильгельм, - усадив мою сестру на место, мужчина вернулся к Биллу и пожал ему руку. Стоп! Вильгельм?! В душе зародилось смутное беспокойство… Нет, нет, не может быть!

Но парень, так и не услышавший моих отчаянных мысленных воплей, совершенно невозмутимо под взглядами всех присутствующих прошел к месту во главе стола и удобно устроился в кресле.

Полная тишина. В голове звенящая пустота. Легкий шорох, шелест перебираемых бумаг, стук раскладываемых папок и щелчки ручек, кто-то открыл бутылку воды и пространство заполнилось звуком льющейся в стакан жидкости.

Неожиданно стало громко. Уши наполнил шум, постепенно просачиваясь в голову: что-то скрипело, трещало, шумело, визжало, кричало, затягивая меня в бесконечную пучину.

- Том, Том, - зовет меня откуда-то издалека женский голос, заставляя вернуться в реальность. - Все в порядке? - я наткнулся взглядом на испуганные глаза сестры, которая прекрасно знает, чем заканчиваются для меня подобные приступы, и утвердительно кивнул.

- Итак, - такой долгожданный голос ударил хлыстом по ушам, вызывая приступ паники. Нет-нет-нет, этого не может быть, чтобы мой Билл, чтобы тот самый Билл, которого я… который… просто не могло быть, чтобы это он… не могло… - Я думаю, что для тех, кто меня не знает, не помешает представиться, - голос юноши, восседавшего во главе стола, разнесся по комнате одновременно звоном хрустальных колокольчиков и гулким набатом. - Меня зовут Вильгельм Кернер-Йост, и если у кого-то есть вопросы, то я готов их выслушать, - прохладный взгляд карих глаза по очереди задерживается на лице каждого из собеседников. И на моем тоже. Пара секунд зрительного контакта. Пара секунд, чтобы заглянуть в вечную мерзлоту. Кем же ты стал, Билл Кернер?..
***

- Итак, все данные вы можете посмотреть в предоставленных вам материалах, там текущие балансы каждого из подразделений, общий бизнес-план, бизнес-план для каждого подразделения, подшивка годовых отчетов. Через три дня состоится Совет директоров. О точном времени и месте проведения вам сообщат позднее. На этом прошу меня отпустить, потому что у меня важная встреча, - парень изящным уверенным движением поднялся с кресла, подхватил папку с документами, которая лежала перед ним, и, не дождавшись прощания или разрешения уйти, пошел на выход, бросив в дверях: - Всего доброго, - и скрылся, оставив нас в полном недоумении.

Я обернулся и посмотрел на сестру, которая находилась в таком же ступоре, что и я, а потом на наших адвокатов. К горлу подкатил огненный ком ярости, и я под удивленными взглядами присутствующих буквально вытащил нашего адвоката за шиворот (хотя очень хотелось за галстук и посмотреть, как медленно он начинает задыхаться, как краснеет его лицо, и вылезают из орбит глаза) в коридор.

- Какого хрена?! - я едва сдержался, чтобы не заорать на все здание.

- Простите… - проблеял мужчина, сразу как-то уменьшаясь в размерах.

- Почему я только на самом совещании узнаю, как по-настоящему зовут мужа моего дяди? - внутри меня все клокотало от ярости, и я едва-едва сдерживал себя, чтобы не врезать этому мужчине по мягкому рыхлому брюху.

- Просто… вы были заняты с мисс Каулитц и попросили не посвящать во все подробности дела… - проблеял он.

- И поэтому, бл*ть, ты считаешь, что мы не должны знать полных имен других наследников?

Мужчина еще что-то говорил в свое оправдание, а я уже думал о своем. Это надо было так лохануться. Ну да, мы сами виноваты в том, что не поехали не только на дядюшкины похороны, но и на оглашение завещания. Но ведь ничто не могло помешать нам хотя бы прочитать бумаги. Но нет, бл*ть! Руки и так не дошли, а теперь вот чувствуй себя полным идиотом и расхлебывай это все. Вот тебе и выпускник с отличием Школы бизнеса Оксфордского университета …

Внутри была жуткая каша, на поверхность которой периодически всплывали какие-то ошметки мыслей, обрывки. Все детали были как на ладони, но разум не желал их складывать в единую картинку… Слишком не желал.
POV Bill

- Меня ни для кого нет. И кофе живо, - бросаю подскочившей на месте помощнице и буквально бегом несусь в кабинет, мельком бросив взгляд на часы.

Сумка на диван, папки на стол, а попа в мягкое и любимое кресло, окутывающее покоем. До боли сжать виски, чтобы убедиться, что это не сон, что сейчас действительно было то, что было.

Не может быть! Просто не может быть, что ты, чертов Йост, подложил мне такую свинью. Взгляд неосознанно падает на фото, установленное на заставку монитора. Плевать на корпоративную этику и деловой этикет – мне с монитора, вопреки всем правилам, улыбался Дэвид. Какая же ты сволочь, Йост. Устроить такую пакость. По щекам побежали горячие дорожки.

Но теперь ясно, почему племяннички не приехали попрощаться с дядей: от этой парочки хоть какого-то сочувствия было ждать глупо, но как только запахло деньгами… Мне было противно даже про себя произносить их имена. В тот момент, когда я зашел в зал, мне показалось, что мне заехали по голове чем-то тяжелым, очень, хотя по мне заехали всего двумя взглядами. Вот уж никогда не думал, что встречу их здесь, но логика задавила эмоции. Картинка буквально сразу встала на место. Как же я сразу не догадался, ведь цепочка была просто элементарной, ведь Дэвид… Это он привел меня в «Вог», он помог мне уже тогда, когда мы не знали друг друга… Внутри все сжалось в тугой комок. Боже, за что мне это?..

Я никогда не думал, что моя с ними встреча будет такой. Я вообще не думал, что когда-либо еще их увижу, хоть и говорят, что мир тесен, но… Дэвид же обещал, и не сдержал обещание… Впервые не сдержал. Изо рта вырывается сдавленный всхлип. Если бы ты был рядом, то я бы… Я бы тебе простил даже ложь про племянников. Хотя… Это же не было ложью. Просто так глупо было не спросить тебя, как их зовут, не прочитать документы и не назвать имя человека, из-за которого моя жизнь едва не сломалась… А теперь было поздно. Слишком поздно. Почему, Дэвид?! Почему?!

Раздался стук двери, и я резко отвернулся к окну, стараясь незаметно вытереть слезы, – подчиненные не должны видеть начальника-развалину. Я для них должен быть сильным, злым, едким, немного холодным, непререкаемым авторитетом, которого все боятся, уважают и втайне боготворят.

Кидаю взгляд на часы на запястье и холодно бросаю, не разворачиваясь:

- Если ты считаешь, что живо приготовить кофе - это за 13 минут, то можешь начинать искать новую работу.

- Я так не считаю, - мужской голос заставляет вздрогнуть и обернуться. Я встретился взглядом с парнем, стоящим в дверях, с парнем, которого я меньше всего хотел сейчас видеть.

- Я просил меня не беспокоить, - устало бросаю и устремляю взгляд в монитор, на котором не открыт ни один документ.

- Я все же побеспокою, - игнорируя мои слова, парень прошел и уселся в кресло для посетителей напротив меня. - Надо поговорить. Серьезно.

Боже, как серьезно и как горят наши глаза. Но в этот момент я посмотрел на него и отчетливо понял, что ничего нет. Совершенно. Пусто. Чертов Йост опять оказался прав, сказав, что со временем все прощается. Вот и сейчас я абсолютно точно понял, что сидящий напротив меня человек не вызывает у меня ни одной эмоции, связанной с прошлым. Ничего. Пусто. Да, он меня раздражал, но это было так незначительно, что хотелось расхохотаться в голос. И какие серьезные разговоры у меня с ним могут быть? Да никаких!

Глава 2

POV Bill

Парень, сидящий напротив, вот уже три минуты прожигал меня взглядом, не торопясь начинать столь важный и серьезный разговор, якобы ради которого он и пришел. Это начинало меня нервировать. Наконец-то он не выдержал и заговорил первым:

- Значит, Вильгельм Йост?

- Вы пришли сюда, чтобы уточнить мои паспортные данные? - брови в наигранном изумлении взлетают вверх.

- С каких пор мы на «вы»? - перебивает слишком резко и слишком грубо.

С тех самых пор, как между нами деловые отношения и больше никаких, хотя я бы предпочел, чтобы и этих отношений не было. Но я решил, что этот вопрос стоит проигнорировать.

- Это все, о чем ВЫ, - я нарочно акцентировал это слово, - хотели со мной поговорить? - глаза сужаются от раздражения. Я так устал за сегодняшний день, эта пресс-конференция и встреча, которая совсем не входила в мои планы; так хотелось оказаться дома в своей постели и просто лежать, сжавшись под одеялом в маленький комок, и не думать ни о чем, ни с кем не разговаривать, ни на кого не смотреть.

- Нет, я с ТОБОЙ хотел поговорить вот о чем… - он задумался, причем надолго: подбирал слова для выражения мысли. Или просто придумывал, что сказать. И к чему все это шоу со срочным и важным разговором? Я честно не понимал, да и не хотел понимать. - Что будет, если я приобрету пакет акций, принадлежащих моей сестре? - я мысленно поморщился: он что, ничего умнее не мог придумать?

- Если вам станет принадлежать ее пакет акций, ваша сестра освобождает себя от участия в управлении компанией и от доли прибыли, положенной акционерам, а вы полноправно входите в совет директоров как… - хотелось широко зевнуть, даже не прикрывая рот ладонью, но надо же быть вежливым. Со всеми. Как Дэвид, который никогда не позволял себе обращаться с кем-либо неуважительно. Даже если человек заслуживал кирпичом по своей наглой харе, Дэвид был с ним невероятно мил и приятен в общении, значит, таким же должен быть я… Чертовы слезы! Опять прокатились тугим комком по пищеводу снизу вверх, застывая в уголках глаз, – привычное состояние. Почему-то очень захотелось выпить красный шарик антидепрессанта, хотя до приема таблеток оставалось еще два часа… Слишком тяжелый день.

***

POV Tom

Эта беседа напоминала допрос, хотя, скорее, пинг-понг: шарик-вопрос – удар-ответ, шарик-вопрос – удар-ответ и так до бесконечности. Я не мог понять, абсолютно не мог, то ли он играет, то ли такой и есть на самом деле – ледяная статуя. Если он и вправду такой, то ему действительно ничего не стоило отравить дядю, чтобы прибрать к рукам компанию, точнее, сначала соблазнить, потом влюбить, а потом уже обобрать и убить. В этот момент мне даже стало немного жаль Йоста, но только немного. Сам виноват, старый хрен: позарился на молоденькое тело и смазливую мордашку, вот и получил.

Я сейчас смотрел на сидящего напротив меня за столом парня, который скучающим взглядом уставился в монитор, и думал, что уже ничего не хочу у него ни спрашивать, ни просить, тем более прощения или чего-то еще. Хотелось просто дать ему по морде, по холеной холодной маске, разбить ему губы в кровь и оставить впечатляющие ссадины на скуле, чтобы доказать, что он живой, что там внутри что-то есть. Но это только с одной стороны. Вторая половина меня, несмотря ни на что, жаждала прямо сейчас рвануться к нему, сжать его талию руками, так сильно, чтобы было больно, чтобы остались следы, и поцеловать, грубо, сильно, до боли и в кровь кусая губы…

- У вас еще какие-то вопросы? – от этого тона и обращения на «вы» меня передергивало каждый раз, когда он открывал свой очаровательный ротик. Желание встать и дать ему пощечину только возрастало, лишь бы вызвать в этой кукле хоть какие эмоции.

- Да, - выдыхаю и внимательно смотрю, - как ты до такого докатился? – губы невольно искривляет усмешка, а глаза внимательно впиваются в лицо, надеясь уловить хотя бы капельку эмоций на мраморном лице. Просто изваяние, живое и дышащее изваяние, хотя насчет первого я не совсем уверен, так как сквозь гримасу равнодушия не промелькнуло ничего.

- Что вы имеете в виду? – сама безукоризненность и вежливость, которую так хочется стереть, что чешутся кулаки.

- А ты как будто не понимаешь? Сама невинность, - слова буквально выплевывались изнутри, и я не мог их остановить. – Глазки-то не строй.

- Что вы себе позволяете? – в его голосе промелькнуло что-то похожее на возмущение – уже лучше. А внутри меня все закипело, все, что крутилось обрывками в голове последние пару часов, и вылилось словесным потоком наружу:

- Что я себе позволяю? Что Я себе позволяю?! Да это ты себе что позволяешь?! Как ты докатился до такого? А? Что, нет таланта, так, значит, надо все своей задницей зарабатывать?! Я с самого начала знал, что ты такой! Не получилось обвести вокруг пальца мою сестрицу, так ты это умудрился сделать с Дэйвом! Неужели так сильно денег хочется, что ты готов раздвигать ноги перед каждым маломальски состоятельным человеком? Да? Что молчишь? – я, тяжело дыша, уставился на парня, сидевшего совершенно спокойно и с неестественно прямой спиной. - Сказать нечего? Или молчание – знак согласия? – криво ухмыляюсь. - Ну да, нашел довольно неплохой способ заработать: потрахался, отравил (или что ты там с ним сделал) и денежки твои! Кто следующий на очереди? – словесный поток иссяк, а голос срывался от напряжения. Я уставился на него, а он… он все так же продолжал сидеть с совершенно невозмутимым лицом.

- Вон отсюда, - спокойно и невозмутимо, чуть свысока, словно начальник нерадивому подчиненному. И в этом момент мне стало так стыдно и противно находиться с ним в одном помещении, что я буквально соскочил со своего места.

- Какая же ты продажная бл*дь, Кернер. Я надеялся, что ты лучше, - это последние слова, которые я произнес вслух – просто не было сил, внутри осталась только пустота и недоумение. Я на полной скорости вылетел из его кабинета, подальше от этого чертова существа, подальше от этого здания, подальше от этого существа, которого я совсем не знал и к которому я испытывал совершенно не понятные мне чувства.

Глава 3

POV Tom

- Там есть что-то конкретное, помимо вот этих вырезок? – поморщившись, отшвыриваю адвокату пачку с распечатками, газетами и журнальными вырезками.

Да уж, оказывается, что о смерти дяди писали очень и очень много, также как и о его муже, брак с которым он якобы долго и успешно скрывал от общественности. А я все это благополучно прохлопал ушами, хотя достаточно было забить его фамилию в Google или фамилию Билла. Почему я этого не сделал? Сейчас трудно сказать, хотя… В каком-то смысле это, может, и хорошо, но… Да не хорошо это! Я просто чувствую себя последним идиотом! Мало того, что поверил чужим совершенно непроверенным словам, так еще и надумал о человеке ерунды какой-то, хотя, может, это и правда, но факты сейчас были совершенно противоречивыми. В газетах, да и по впечатлению, Билл выглядел совершеннейшей хладнокровной дрянью, которая очень и очень спокойно могла не только выйти замуж по расчету за богатого папика, но и травануть его в порыве чувств… к деньгам. Именно вот таким монстром он и представал в желтой прессе: расчетливый золотой мальчик, всеми правдами и неправдами пробивающий себе дорогу наверх, не имеющий ни капли таланта (потому что нашлась даже парочка журналистов, якобы строчащих за него столь потрясающие рецензии, интервью и репортажи), зато имеющий очень экзотичную (ну и словечко – видимо, журналисты не желали делать ему ни одного комплимента, поэтому даже вместо «красивый» умудрились впихнуть во все статьи мудреное слово, обозначающее вовсе не красоту парня) внешность, с помощью которой через постели популярных, богатых и не очень людей он пробивал себе дорогу в жизнь. В числе любовников Кернера-Йоста фигурировали Анна Винтур, Карл Лагерфельд, Квентин Тарантино, Тим Бёртон, русский олигарх, владеющий футбольным клубом, пара дизайнеров, фотографов и прочие. Ежедневно его поливали грязью не менее чем в четырех статьях, порой носящих такой абсурдный характер, что хотелось смеяться. Какие «литературные негры»?! Хотя мне было легко судить, ведь я читал его статьи еще до «Вог» и могу с уверенностью сказать, что он писал и пишет их сам, потому что стиль написания (правда, мне сложновато об этом судить) остался прежним, да и не верил я в то, что парень пробивался через постель. Я слабо представлял его в постели с Винтур или Лагерфельдом – внутри при мысли об этом что-то неприятно шевельнулось и зарычало, – да и его «звездные любовники», судя по количеству идущих судебных процессов, были явно не очень довольны подобным поворотом вещей. В общем, когда я закрыл эту толстенную папку, в которой была подборка наименее абсурдных статей и слухов, у меня сложилось ощущение, что я весь извалялся в грязи – таким мощным потоком она текла со страниц. Но я так и не нашел ответа на вопрос, который на данный момент интересовал меня больше всего.

- Да, есть еще отчет полиции и заключение работников скорой помощи, приехавших по вызову, - мужчина начал шуршать бумагами.

- И что там? - нервно выстукиваю ногой. Это то что мне было нужно.

- Звонок в службу спасения поступил в 10 часов утра с мобильного номера мистера Кернера-Йоста. Имеется аудиозапись его разговора с оператором, судя по голосу и по свидетельствам приехавших через 10 минут на место работников скорой помощи, мистер был в истерике. В состоянии слабого осознания ситуации его привели с помощью транквилизаторов, также медики констатировали смерть его мужа и вызвали полицию, чтобы она зафиксировала факт смерти. Полиция прибыла через 20 минут после скорой и подтвердила факт смерти, после чего труп мистера Йоста забрали для вскрытия, чтобы установить причину смерти, а мистера Кернера-Йоста – в психиатрическое отделение, поскольку его состояние вызвало опасения. Никаких следов насильственной смерти при первичном осмотре трупа обнаружено не было, предположительная причина смерти – сердечная недостаточность – подтвердилась на следующий день при вскрытии, и никакого уголовного дела не возбуждалось, а мистера Кернера-Йоста выписали из клиники через 4 дня под ответственность миссис Винтур и некоего мистера Жана Моргисона...

Адвокат еще что-то говорил, зачитывал цитаты из бумаг, и неожиданно у меня все стало на свои места. Больная до безумия картинка получалась: значит, все-таки любил? Или… так талантливо сыграть? Настолько талантливо, что положили в психушку и отпустили под расписку? По-моему, насколько я сам помнил эта заведения, там невозможно сыграть. Эти люди все равно рано или поздно выдавят правду, и скорее рано, нежели поздно.

Все это было опять-таки странно. Мне не хватало информации, хотя информации как раз таки хватало, только что-то иррациональное внутри так сильно не желало верить в это, что задавливало все порывы логики и разума сложить кусочки мозаики воедино, но одно теперь я знал точно – то, что меня так волновало, оказалось неправдой. Журналисты развели из чисто формального приезда полиции большую лужу грязи, как всегда, впрочем. А я благополучно в эту лужу не только вляпался сам, но вместе со всеми попытался утопить в ней Билла. Теперь точно придется просить прощения, в обязательном порядке. Как бы я не хотел этого делать и как бы мне страшно ни было, но Кэт говорила, что прощения нужно просить всегда, даже если все внутри протестует от возмущения, задетой собственной ошибкой гордости и подлых стыда и трусости. И я попрошу, несмотря ни на что, потому что был не прав хотя бы в том, что считал Билла убийцей. От осознания этого факта внутри стало несравнимо легко и уголки губ чуть поднялись вверх. Вот завтра же после совета директоров подойду к нему и попрошу прощения, пусть он ледяная статуя и эгоист, но я все равно это сделаю.

- Том, - от размышлений меня отвлек голос сестры, которая каким-то незаметным для меня образом оказалась в комнате и летящей походкой направлялась ко мне. Я только поднял глаза на нее и улыбнулся. - Проводишь сестру в аэропорт? - изящное движение, и она уже сидит на моих коленях, согревая их своим теплом и обдавая ноздри таким родным и любимым чуть сладковатым запахом духов.

- Конечно, - улыбаюсь и чуть приобнимаю ее. Тепло родного человека успокаивает и согревает, заставляя верить в то, что все будет хорошо.

POV Bill

Такие теплые и родные руки скользят по лицу. Скулы, щеки, губы, подбородок, спускаются на шею, играя пальцами по линии сонной артерии, кадыку, ключицам, нежно скользят по груди, чуть царапая кожу. Массируют чувствительную кожу вокруг сосков, заставляя выгнуться и податься навстречу, чтобы пальцы до боли сжали уже и так напряженные соски, срывая с губ такой сладкий и такой долгожданный стон. Не давая насладится грубой лаской, спускаются вниз, нежно пересчитывая чуть выступающие ребра, надавливают на впадинку пупка, заставляя выгнуться еще сильнее, обрисовывают звездочку и, наконец, сжимают уже изнывающий от ожидания член, размеренно и медленно двигаются вдоль возбужденной до предела плоти. И только тогда ускоряются и сжимаются еще сильнее, когда у меня кончаются силы, я начинаю поскуливать, умоляя о большем. Дальше все сливается в цветную круговерть, остается только волнами накатывающие возбуждение и ощущение того, что вот-вот… С облегченным вздохом мое тело, словно отдельно от разума, выгибается в последний раз и изливается белой вязкой жидкостью на любимые пальцы, и на меня накатывает привычная после секса нега и слабость…
***

Я проснулся от звука будильника, верещавшего где-то в гостиной. Я специально оставлял телефон там, чтобы была утром причина вставать.

С неохотой разлепляю глаза и резко сажусь. Кот, уже привыкший к таким моим утренним подскакиваниям, безмолвным комком скатился на половину Дэвида. Я сглотнул, почувствовав, что кожу живота и бедер стягивает что-то. Мне даже не надо было смотреть, чтобы понять, что это. Не думал, что тело так зависимо от секса: вот уже месяц я просыпался так. Мне не хватало Дэвида во всем, в том числе в сексе, в котором он мне никогда не отказывал, вот я и привык к хорошему, точнее, тело привыкло.

Понимаю, что будильник все еще надрывается и надо вставать. Опускаю босые ступни на ковер у кровати и встаю, преодолевая головокружение – со вчерашними волнениями я опять забыл поесть, так что сегодня надо не забыть позавтракать. И покормить кота.

Наконец-то я добрался до надрывающегося телефона и выключил его, отправившись совершать стандартные утренние процедуры: горячий душ, макияж, кофе для меня и пакетик с консервами для трущегося у ног кота, одежда, собрать вещи и документы, закрыть двери, оставить ключи консьержке и напомнить, что сегодня приходит домработница. В машину и на работу. Только сегодня мне предстояло ехать не в «Вог», а на Совет директоров, но я даже был немного рад, несмотря на то, что неуравновешенный и агрессивно-смешной племянник Дэвида должен там быть. Просто у меня есть один до безумия простой план по избавлению от всего сразу, ведь все гениальное сами знаете, какое…

Я посмотрел в зеркало заднего вида и улыбнулся, но улыбка получилась какой-то маниакальной. Я мысленно отметил это и повернул ключ в замке зажигания.
POV Tom

- Ты только позвони мне и расскажи, что и как там прошло. Хорошо? - мы с Мел стояли в аэропорте в зале ожидания, и она никак не могла оторваться от меня, хотя о начале регистрация уже было объявлено.

- Хорошо-хорошо, - улыбаюсь и киваю, - хотя зачем тебе во все это вникать?

- Томми, ты и так избавил меня от этой жуткой возни с акциями, так дай хоть чуть-чуть побыть в курсе дела, - она хихикнула.

- Зачем тебе забивать голову этой ерундой? - вскидываю бровь. - Занимайся своей выставкой и ни о чем не думай, - улыбаюсь. - Только меня пригласить на открытие не забудь, ладно?

- Про тебя забудешь - девушка рассмеялась в ответ. - Том, - она резко стала серьезной, - ты осторожно тут. Мало ли на что этот, - она скривилась, - может пойти ради денег.

- Сколько раз тебе говорить, что он не убивал Йоста? - внутри все начало закипать. Сам я был уже свято уверен, что Билл не делал этого, а вот сестру никак не удавалось переубедить, и этим она меня раздражала.

- Ладно-ладно, - она шутливо подняла ладони вверх, капитулируя, - только вот я не понимаю, что это ты так за Кернера вступаешься? - внимательно смотрит.

- А что это ты на него набросилась с объятиями при встрече, если так ненавидишь его? - отзеркаливаю взгляд, прекрасно понимая, что этим вопросом тема будет исчерпана. Больно, что у нас есть секреты друг от друга, но они есть.

- Том, только ты, прежде чем переезжать в квартиру, посмотри ее, хорошо? - ну я же говорил, что она сменит тему. Слишком хорошо ее знаю – все-таки близняшка.

- Хорошо-хорошо, - чуть раздраженно буркаю, потому что они с мамой с этой квартирой мне скоро плешь в косичках проедят. Неужели я выгляжу настолько неприспособленным к жизни, что даже квартиру оценить не могу? - Твоя регистрация закончится через пять минут, - ехидно напоминаю.

- Черт, пошли, - сестра схватила меня за руку и буксиром потащила сквозь толпу к стойке регистрации на рейс Нью-Йорк–Париж.

Глава 4

POV Tom

- Добрый день, - я постарался произнести как можно увереннее и вошел в совершенно незнакомый зал в центральном офисе корпорации, которой владел мой дядя.

На меня тут же уставились взгляды десятка мужчин в темных костюмах – все внимательные, цепкие, оценивающие. Я порадовался, что соизволил надеть простые черные брюки и рубашку, а не любимые джинсы с толстовкой, потому что эти солидные дяденьки явно бы не заценили. Вот интересно, а как они к внешнему виду Кернера отнеслись, или он тоже сюда приходит в приличном виде?

Пока я всем представился и пожал руки, пока занял свое место и разложил тщательно просмотренные и изученные до последней запятой бумаги, прошли ровно те десять минут, на которые я пришел раньше. Акционеры вполголоса переговаривались друг с другом, а Кернера все не было. Кресло во главе стола пустовало.

Я понимал, что подслушивать нехорошо, но мой слух буквально зацепился за знакомую фамилию, произнесенную рядом, и я прислушался:

- Ну и где наша снежная королева Кернер? – мужчина, сидящий справа от меня, вопрошал вполголоса своего собеседника.

- Еще минута, - усмехнулся другой, - он же пунктуален до чертиков, вот сейчас часы покажут 11:00, и он зайдет. Слушай, а что там с акциями…

Дальше я прислушиваться не стал – разговор потерял для меня всякую ценность. Я даже вполне мог сейчас объяснить ту жадность, с которой вслушивался, вглядывался, вчитывался и вникал во все, что связано с Биллом. Я просто не знал его, он был далеко не тем мальчишкой, с которым я тогда... учился в одной школе. Это был совершенно другой человек, но не менее притягательный и вызывающий неясный трепет в сердце и внизу живота, даже несмотря на то, что где-то внутри меня таились сомнения по его поводу. А может, именно из-за этих сомнений я так страстно хотел узнать о нем как можно больше…

- Добрый день, - в зал вихрем ворвался тот, кто только что занимал мои мысли.

Убранные в неизменный хвост дреды, светло-голубые джинсы, черная майка и белая рубашка сверху. Куча украшений, которые, казалось, сейчас переломают его хрупкую шейку с бьющейся синей венкой, запястья с тонкой кожей и хрупкие пальцы. Он оделся, словно всем стариканам назло, так, как не одевался даже в школе, так, что на любой рокерской тусовке обзавидуются и обольются слюнями. О ярком макияже и накрашенных ногтях я промолчу… Мой разум все это жадно впитал за те секунды, что он шел к своему месту под гул приветствий. Нет, не шел, к нему было неприменимо это слово. Ходят простые смертные, а такие, как он, шествуют с гордо поднятой головой. Часы показывали ровно 11:00. Хотя я бы ему простил опоздание, даже на свидание, даже на год.

Как бы мне не хотелось в этот момент думать о работе, цифрах, отчетах, планах и статистике, а просто смотреть на него, на пальцы, перебирающие бумаги, на губы, так соблазнительно приоткрывающиеся, когда он что-то говорил. Но пришлось думать, внимательно следить за столбиками цифр и графиков на экране проектора за его спиной, задавать вопросы, вникать. Все это было настолько долго и утомительно, что два часа растянулись на двое суток в моем сознании. Все уже буквально ерзали на местах, пили воду, что-то писали, но в воздухе буквально витала усталость. Только какой-то бледный Кернер продолжал говорить-говорить-говорить…

- Я думаю, нам следует сделать перерыв на час, - сначала я не предал этой фразе внимания. Только когда Билл с какой-то не вяжущейся у меня с ним неловкостью встал с места и пошел на выход, я осознал, что да, наконец-то перерыв, голова и попа могут отдохнуть, а еще… Я соскочил с места, но потом резко одернул себя и с совершенно спокойным и независимым видом пошел на выход, делая вид, что мне что-то там надо совершенно отдельно от Билла.

Выхожу и, со стоном наслаждения потянувшись, внимательным взглядом окидываю коридор. Кернера не видно. Интересно, куда он умудрился испариться? Может, вообще уехал куда-нибудь? Пока я размышлял над этим, мимо меня проходили остальные участники Совета директоров: парами, тройками, что-то обсуждая, посмеиваясь, разговаривая по телефону. Я дождался, пока выйдет последний человек, еще раз заглянул в зал и, убедившись, что Кернера там нет, со вздохом пошел к лифтам.

Есть хотелось неимоверно. Может, мне посчастливится встретить Кернера в ресторане поблизости или в лифте? Если нет, то буду знать, что его надо ловить сразу после окончания подобного мероприятия.

Руки были неприятно мокрые и липкие, увидев табличку со знакомым рисунком, я решил завернуть в туалет, чтобы вымыть их, и... Это была судьба, наверное. Вот ей-богу теперь я каждый день буду мыть руки по шесть раз, как мама в детстве учила.

В туалете под аккомпанемент мерно льющейся из крана воды, упершись лбом в зеркало над раковиной, стоял Кернер.

- Билл, - голос эхом отразился от выложенных кафелем стен, усиленный раз в пять, словно я кричал, но парень никак не отреагировал. - Билл, - чуть повышаю голос, но снова нулевая реакция. - Билл! - в третий раз зову его и подхожу ближе, а внутри появляется плохое предчувствие. - Что происходит? - рывком хватаю его за плечо и разворачиваю к себе, понимая, что все очень и очень глубоко не так – все намного хуже, чем мне показалось, потому что тело в моих руках было похоже на тряпичную куклу.

-Черт! Что же с тобой такое? - я пытался поставить его на ноги и найти в лице хоть какие-то признаки жизни. Слишком бледное лицо, пересохшие губы, капли пота на висках, вялость и дрожащие пальцы, почти никакой реакции на внешние раздражители и на меня в их числе. Он как-то странно всхлипнул и, закатив глаза, обмяк в моих руках. Черт!

- Кернер! - истошно завопил я, пытаясь удержать его в вертикальном положении. – Ну же, Кернер!
POV Bill

В ушах сильно шумело, болели голова и ребра. И щеки – меня по ним кто-то бил и что-то кричал, очень громко кричал и мешал мне.

- Он приходит в себя, - незнакомый мужской голос слишком громко произнес над ухом, заставив резко подскочить на месте, сесть и распахнуть глаза, которые тут же сощурились от неестественно яркого света, а в ушах зашумело еще сильнее.

- Тихо-тихо, лежать, молодой человек, - сильные руки уложили меня обратно на что-то мягкое.

Тем временем я пытался понять, что происходит. Последнее, что я помнил – прохладную поверхность туалетного зеркала под моим лбом и знакомый голос, зовущий меня.

Надо мной появилось лицо мужчины:

- Вы меня видите? Слышите?

- Да, - выдыхаю, поражаясь тому, как слабо звучит голос. - Что случилось?

- Вы упали в обморок. Когда вы в последний раз ели?

Черт-черт-черт! Вот что я забыл сегодня утром! Кота накормил, а сам… вот почему мне было так нехорошо.

- Я, кажется, забыл поесть, - выдыхаю.

- Я же вам говорил, - лицо мужчины исчезло из моего обзора, он явно обращался к кому-то другому, - это голодный обморок. Ему нужен горячий сладкий чай, причем срочно, и мясной бульон. Овощи, фрукты и сладости с отдыхом в перспективе.

- Да, хорошо, - какой-то знакомый голос отвечал мужчине, но мои мысли никак не могли собраться в кучу и узнать его.

- Мы тогда поедем, но вам лучше показать вашего друга врачу через пару дней и внимательно последить за ним.

- Да-да, конечно, - подтвердил голос.

Что-то хлопнуло, зашуршало, зазвенело, затопало, еще раз хлопнуло.

- Что стоишь? Живо за чаем, или не слышала? - зло бросил голос.

Буквально через пару минут чьи-то руки вздернули меня и усадили, закутав во что-то мягкое и теплое. Перед глазами маячила лишь белая ткань.

- Ну, ты как? - напротив моего лица оказалось лицо парня. Тома. Я едва не подавился. Хотелось сбросить его руки со своих плеч, но сил не было.

- Нормально, - зубы неожиданно начали отбивать дробь, и стало холодно. - Что случилось?

- Ты грохнулся в обморок, голодный, в туалете. И тебе просто фантастически повезло, что я зашел помыть руки, иначе ты бы вполне мог свернуть шею, - лицо напротив было серьезным, а в глазах плескалась чувство, которое я там раньше никогда не видел.

- Ясно.

Нас прервали шаги и цокот, в поле зрения появилась девушка – мой секретарь.

- Давай пей, - Том забрал у нее из рук чашку с дымящимся напитком и поднес ее к моим губам. - Пей-пей, если не хочешь опять свалиться. Или я сам в тебя это все залью, - прикрикнул он, увидев, что я медлю. Пришлось поспешно открывать рот и делать большой глоток чересчур сладкой и горячей жидкости, обжигая язык. Удивительно, но от чая становилось легче, мысли прояснялись, шум в ушах утихал, цветные точки перед глазами исчезали, а пальцы перестали дрожать и я сам смог взять кружку и потихоньку осмотреться. Я был в приемной президента корпорации, в приемной Дэвида, сидел на мягком диване для гостей, на котором мы однажды поздно вечером... когда его помощница уже ушла… В горле появился тугой комок…

- Легче? - в сотый раз спросил меня начинающий раздражать Том.

- Да, сейчас допью, и пойдем на Совет, - уверенно киваю, стараясь не показывать свое недовольство и слабость. Как хорошо, что сейчас кроме него тут никого нет да и не было. Только испуганная секретарша видела меня в таком состоянии, и замечательно.

- Какой нахер Совет? - карие глаза зло блеснули. - Тебе врач сказал отдыхать, так что я сейчас тебя отвезу домой. Ты поешь и выспишься, а Совет будет потом. Перенесем его – не переломятся старперы еще раз сюда приехать.

Внутри меня поднялась неконтролируемая волна злобы.

- Вас никто не спрашивал, - я прошипел ему буквально в лицо и, отставив чашку на журнальный столик, встал, чувствуя, как ненадежен пол под ногами.

- Это тебя никто не спрашивал, - на талию ложатся горячие, такие противные в своем тепле руки, помогая стоять.

- Руки уберите, - скидываю руки и сажусь обратно, подавливая огромное желание натянуть на плечи плед, который упал в процессе вставания. – Хорошо, Совет перенесем. Попросите вызвать мне такси.

- Я сам тебя отвезу…

- Вызовите такси, - смериваю его презрительным взглядом. Какой же он назойливый и непонятливый.
POV Tom

- До встречи, - дверь машины захлопнулась, и такси, мигнув фарами, тронулось с места, увозя в своих недрах анорексичного трудоголика Кернера. Нет, это же надо быть таким ослом упрямым! Работать он будет, на такси он поедет... Так хотелось закинуть его на плечо кверху пятой точкой и отнести в арендованную машину, а потом отвезти домой, занести на руках, как жених невесту, в квартиру, уложить в постель, закутать в одеяло и кормить с ложечки бульончиком, обнимать, согревая, но нет, ледяная дрянь снова вылезла из него, едва парень очухался. Но теперь я точно знал, что там внутри, где-то в недрах Вильгельма Йоста, еще есть Билл Кернер. Вот только как его вытащить?.. Этого я еще не придумал.

Я со вздохом развернулся и пошел в сторону здания корпорации. Мне предстояло объявить собравшимся акционерам, что Совет переносится.

Вот же осел. Как он там один сейчас?! Что-то я не верил в его фразы про то, что о нем есть кому позаботиться, хотя… кто его знает. С каждой секундой я запутывался в нем и себе все больше и больше. Но вечером к нему надо заехать однозначно. Проверить. И сказать то, что я так и не успел сказать сегодня.

Глава 5

POV Bill

Чертова память! Чертова слабость! Чертово тело! Я его сейчас так ненавидел за столь не вовремя подложенную свинью. Это надо же! Грохнуться в обморок! Да еще и не где-нибудь дома, а в офисе корпорации, на глазах у человека, которому я меньше всего желал показать свою слабость.

Меня буквально колотило, пока я ехал в такси. Я уже красочно представлял заголовки завтрашних таблоидов: «Редактор-анорексик», «Вильгельм Кернер от и до: от убийства мужа до голодных обмороков». На глаза навернулись слезы. Чертов Йост, это все опять из-за тебя! Из-за того, что ты меня бросил! Если бы ты был рядом, то я бы ни за что в жизни не забыл позавтракать, ни за что…

- RBC Coffee, - сажусь прямо от неожиданно пришедшей в голову мысли.

- Что-что? - переспросил меня удивленный таксист.

- Отвезите меня в RBC Coffee, - снова откидываюсь на неудобную спинку заднего сиденья и прикрываю глаза.

- Но это совсем в другой стороне, - этот мужчина начинал меня раздражать. Неужели так трудно усвоить все с первого раза?

- Отвезите меня туда, я заплачу, - цежу сквозь зубы, не открывая глаз и стараясь не вспыхнуть. Я был слишком раздражителен, когда мои желания (особенно такие простые) не исполнялись. А сейчас я желал только одного – оказаться в уютном помещении кофейни, которую мы с Дэвидом открыли совершенно случайно, пешком исследуя Нью-Йорк, и в которую навсегда влюбились. Теплая, просто непередаваемая словами атмосфера, отличный кофе и выпечка… мы там часто бывали, отдыхая в одиночестве вдали от шума и суеты, от работы. Это было одно из тех мест, где мы могли не бояться быть собой и вести себя так, как нам захочется: держаться за руки, едва ощутимо целоваться и просто смотреть друг на друга, ведь даже это было непозволительно в других местах, а тут было можно все, и никто не поглядывал на меня и моего любимого мужчину косо или как-нибудь не так…

- Мистер, мы приехали, - голос таксиста выдернул меня из сладкой полудремы.

- Спасибо, - я открыл глаза и часто заморгал, привыкая к яркому свету. Руки на автомате расстегнули сумочку, достали бумажник, вытащили из него 100-долларовую купюру и протянули водителю.

- Сейчас сдачу... - водитель взял деньги.

- Не надо, - впервые за последнее время мне почему-то захотелось улыбнуться, в голове звенела цветными искрами пустота. - У вас есть дети? - неожиданно спрашиваю у очень изумленного мужчины.

- Да, – он кивнул, – два сына.

- Купите им мороженого, - я улыбнулся ему еще раз и выскочил на улицу, встретившую меня промозглой сыростью и серостью. Погода буквально кричала о том, что скоро будет дождь.

Кофейня же встретила меня привычным звоном колокольчиков над входом – удивительно, но в таких вот уютных местах всегда были колокольчики над входом, словно сигнал для избранных, особый атрибут, тайный знак, что если ты хочешь тепла и уюта, то тебе надо сюда. Я с наслаждением вдохнул запах кофе и выпечки и с удивлением отметил, что зал пуст, но мне это было на руку. Я сел за столик у огромного окна, выходящего на улицу. Мы всегда с Дэвидом любили этот столик. Такая забавная вещь: ты можешь сидеть в кафе и наблюдать сквозь прозрачное с этой стороны стекло за всем, что происходит на улице, а тебя с той стороны никто не видит. Мне это всегда казалось каким-то волшебством и чудом.

- Что будете заказывать? - незаметно подошедшая официантка очаровательно улыбнулась, стрельнув в меня глазками, и мне захотелось улыбнуться в ответ. Мне вообще почему-то хотелось улыбаться, словно внутри была какая-то эйфория… Но зря ты тратишь на меня столько своего драгоценного внимания, милая, я уже вижу в твоих глазах далеко зашедшие мечты вплоть до внуков, но я не твой профиль. Видно было, что девушка здесь работает совсем недавно – и потому, что я раньше ее здесь не видел, и потому, что она не знает постоянных клиентов в лицо.

- Горячий шоколад, стакан молока со льдом, ваш фирменный шоколадный торт и яблочный пирог, - я широко улыбнулся быстро записывающей девушке. Все-таки персонал здесь, даже несмотря на не очень высокий уровень заведения, был вышколен отменно: девушка ни капли не удивилась моему заказу, а я просто зверски хотел есть. Просто стакан чая с сахаром никак не мог надолго избавить меня от волнами накатывающей слабости и тошноты, а вот кусок шоколадного торта – вполне.

Не прошло и пары минут, как девушка принесла мне заказ, задержавшись у столика на пару мгновений дольше, чем надо, для того, чтобы расставить тарелки и чашки на столе.

Я взял нагревшийся от шоколада фарфор и втянул запах, вспоминая, как Дэвид шутливо ругался, обзывая меня сладкоежкой из-за того, что я запивал сладкое сладким, а потом сам отбирал у меня чашку и выпивал почти половину, за что получал ложкой по лбу. Удивительно, но сейчас мне совсем не хотелось плакать и было так тепло – то ли от воспоминаний, то ли от обжигающе сладкого напитка.

Я не знаю, сколько вот так просидел, просто наблюдая за прохожими, мечтая, вспоминая и глупо улыбаясь, но от размышлений меня отвлек раскат грома. Я улыбнулся и подумал: а почему бы нет?

Купюра в пять сотен долларов осталась на столике приятным бонусом для улыбчивой новенькой, а сам я вылетел на улицу, ловя лицом первые холодные капли нью-йоркского дождя. А почему бы не пойти домой пешком? Плевать, что идти больше часа! Просто я так замечательно себя чувствую, что хочется кричать.

Но уже через полчаса эта идея перестала казаться мне удачной. Слишком холодный дождь, слишком шумный город, слишком много воспоминаний, сжигающих изнутри. Ведь по этим улицам мы точно так же вдвоем столько раз брели домой, со смехом и шутками, с заходами в интересные магазины. Вон в том букинистическом мы нашли раритетное издание «Алисы в Стране чудес» Кэрролла из первого тиража с его иллюстрациями, а вот здесь, в музыкальном, открыли новую группу, а вот тут – покупали нелепые аляповатые зонтики с цветочками, хотя они нам так и не помогли, потому что внезапно начавшийся ливень промочил нас до нитки, а вот в этом темном переулке он меня столько раз прижимал к шершавой стене, целуя, что я знаю на ней каждую впадинку.

Слезы невольно побежали из глаз, смешиваясь с дождем. Я сейчас обожал его, хотя раньше не переносил. Вот Дэвид любил дождь, точнее, любил смотреть в окно, когда на улице идет дождь, а я мечтал в такие моменты спрятаться в темный шкаф, чтобы избавиться от этой серости, но сейчас был ему рад: он хорошо скрывал слезы.

Одежда промокла насквозь – от шарфа на шее и до носков в кедах. Представляю, как ругался бы Дэвид, если бы я в таком виде заявился домой. Раскудахтался бы, как наседка, залепил шутливо подзатыльник, начал бы суетиться, стаскивая одежду, ставя чайник, наливая горячую ванну, потом бы запихивал меня в нее, укутывал в огромный махровый халат и заставлял натягивать кошмарные шерстяные носки и пить противно-сладкий чай с малиновым вареньем, чтобы не заболеть..

А сейчас… я открыл дверь ключом и вошел в совершенно пустое и безмолвное помещение. Слезы потекли еще сильнее, почти так же сильно, как и вода с одежды, образующая неприятно-грязную лужицу на паркете в прихожей – Дэвид бы ругался. А сейчас… только кот, сонно щурясь, вышел в прихожую и мурлыкнул, тиранувшись о косяк, затем подошел ко мне, брезгливо так посмотрел и понюхал, но тереться не стал: сегодня я не подходил для его ласк. Захотелось завыть в голос от накатившей тоски и безысходности, но я неимоверным усилием сдержал себя, просто начал молча стягивать неприятно липнувшую к телу одежду, давясь слезами.

Горячий душ, таблетки, телевизор, кот и спать…
POV Tom

Я уже второй десяток минут неуверенно мялся перед черным монстром входной двери. ЕГО входной двери, вернее, насколько я помнил, это была квартира Йоста. Раньше была.

Я не знал, зачем сюда приехал. Тяжелые пакеты оттягивали руку. Но мне просто жизненно необходимо убедиться, что он живой и здоровый, потому что еще пять часов назад, лежа на диване в приемной, Кернер выглядел откровенно хреново, так хреново, что некоторые трупы смотрелись краше, поэтому… Черт! Хватит самокопаний и самооправданий.

Я сделал глубокий вдох и нажал на кнопку звонка, зачирикавшего в глубине квартиры. Через пару минут послышались шаги, тихие, едва весомые, такие легкие, что их сложно было расслышать, но мое сердце чувствовало.

- Я же просил не заносить сегодня почту, - дверь распахнулась, являя моему жадному взору Билла. Не Вильгельма Йоста, не ледяную дрянь, а Билла Кернера. Одетого в домашние черные штаны, какие-то странные смешно-цветные носки и футболку, явно широкую ему в плечах, словно он снял ее с кого-то или ошибся с размером, да и стиль был не его – слишком просто… Но буквально через пару секунд снежная сволочь полноправно заняла свое место. - Что вы тут делаете? - приторно-вежливо.

- Хотел узнать, как ты доехал до дома, - мой голос звучал как-то неуверенно на фоне его.

- Вы могли бы позвонить, но и это делать было совсем не обязательно, - мне снова захотелось его ударить, причем так, чтобы он упал, чтобы у него в глазах потемнело от боли.

- Может, пригласишь? - я взял себя в руки и нахально протиснулся в квартиру, игнорируя пылающий ледяной яростью взгляд хозяина. Неожиданно у моих ног материализовался черный котище с огромными зелеными глазищами и, громко мяукнув, потерся о мои ноги.

- Не думаю, что это хорошая идея, - безликий голос Кернера заставил меня вздрогнуть и вернуться в реальность.

Я посмотрел на него и понял, что это действительно не очень хорошая идея. И что я сейчас вообще не понимаю, зачем приперся к этой подстилке домой.

- Это тебе продукты, - я поставил ему пакет на пол в прихожей и сказал, предупреждая безразличные возражения: - И не смей ничего против говорить. И еще… - я судорожно придумывал повод, чтобы задержаться в этой квартире подольше, чтобы сделать так, чтобы он не всучил мне пакеты обратно. - В отчетах благотворительность шла просто одной графой, а есть ли документы, где все расписано подробно?

Кернер только кивнул, глядя словно сквозь меня.

- Можно мне их посмотреть?

- Вам они сейчас нужны? - вскидывает бровь.

- Желательно. Хотелось бы с ними ознакомиться до следующего заседания Совета директоров, - я удовлетворенно наблюдал, как брюнет неохотно кивает и, бросив:

- Подождите минуту, - уходит вглубь комнаты.

Проигнорировав его слова, я прошел за ним в гостиную, от которой веяло… теплом. Я жадно скользил взглядом по помещению, стараясь рассмотреть и запомнить как можно больше. Она была оформлена в теплых светло-зеленых тонах; совсем не много мебели, которая по цвету чуть темнее, чем стены; мягкий ковер на полу; диван, заваленный кучей мягких подушек; пара кресел и низкий стеклянный журнальный столик, с кучей всякой ерунды на нем; огромная плазменная панель телевизора на стене в окружении стеллажей со стопками дисков, которые там уже не помещались и возвышались огромными кипами на полу; полки на стенах со всякими безделушками. Я подошел и окинул взглядом их: какие-то странные вещи, совсем не похожие на стандартный набор сувениров. Чего только стоила одну пушистая тапка фиолетового цвета размером за сороковой, а про банку, забитую конфетными фантиками, я лучше промолчу. Были и менее впечатляющие предметы вроде маленького аквариума, наполовину заполненного разными монетками и жетонами метро, или всякие статуэтки. Взгляд зацепился за фото в белой рамке: два улыбающихся лица, попавшие в кадр наполовину, – так бывает, когда двое прижимаются друг к другу и один из них фотографирует на вытянутой руке. Одно лицо принадлежало Биллу Кернеру, такому абсолютно счастливому и абсолютно безмятежному, с радостными яркими искорками в глазах, такому, каким я его не видел никогда, а второй... в сердце екнуло. Я не видел Йоста давно, но он ничуть не изменился, остался таким, каким я его запомнил, только намного счастливее. Внутри все сжалось в тугой комок, а когда я заметил под рамкой простой диск с надписью черным маркером «Наш Рим», то внутри меня что-то дернулось, и я не смог сдержаться. Диск легко выдернулся из-под рамки. Едва он оказался в моих руках, как я почувствовал холодный пристальный взгляд в спину, рука чуть дрогнула, пряча его в карман, и я развернулся лицом к хозяину квартиры.

- Вот необходимые бумаги, - тонкие пальцы протянули мне толстую черную папку. - Думаю, что время вашего визита истекло.

Под пронизывающим ледяным ветром его взгляда я пошел на выход, чувствуя, как диск жжет кожу сквозь одежду. Лишь в дверях я нашел в себе силы обернуться:

- Прости меня, Билл, - на его лице мелькнуло недоумение, тут же сменившись маской безразличия. - Я знаю, что за такое прощают, но… - я больше не знал, что сказать, поэтому просто развернулся и вышел, слыша, как захлопывается тяжелая черная дверь за моей спиной, отрезая меня от своего хозяина. Кажется, что с каждым разом ледяная пропасть между нами все больше, и я не понимал, как можно ее уменьшить. И можно ли? И нужно ли? Ведь может… может, он такой, каким его описывали газеты? Или нет? Я так запутался…

Пальцы судорожно сжали диск, лежащий в кармане. Почему-то мне казалось, что на нем что-то важное.

Продолжение
Предыдущая часть