Иманка все записи автора Название: Началось
Автор: Иманка (imanka(собачка)mail.ru)
Бета: ~Cinnamon pie~
Рейтинг: G
Жанр: Het
Категория: Romance
Размер: Мини
Статус: Закончен
Размещение: только с разрешения автора.
От автора:
1. Ну вот я и сдержала свое обещание ))) Хотели гет с Томом - получайте. Я даже героиню не убила в ревностном припадке )))))))))))
2. Bсе права защищены, полное или частичное использование без разрешения автора КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩЕНО.
Все права на произведение принадлежат автору Иманка. Ничто из него не может быть перепечатано, распечатано или скопировано в любой форме - электронной, механической, фотокопии, магнитофонной записи или какой-то другой, а также размещено на сайтах, форумах, чатах, веб-страницах и других Интернет-ресурсах, кроме данного - без письменного разрешения владельца.
© Copyright: Imanka, 2011
Свидетельство о публикации №21105080061
3. Мэри Сью присутствует в каждом герое.

НАЧАЛОСЬ

— Началось, — взволнованно пробормотал он в трубку так, словно это у него началось и он вот-вот умрет от страха.
— Сейчас приду, — зеваю ему в ухо и сбрасываю звонок. Падаю на подушку и сонно потягиваюсь. Часы на телефоне показывают три часа ночи. Черт, легла спать пораньше…
Мой выбор колеблется между ярко-желтым сарафаном и черным спортивным костюмом. В сарафане я очень красивая. В черном спортивном костюме меня не заметят папараццы, как мухи висящие на заборе. Одеваю костюм и тайною тропою, между пихтами и туями, иду к его дому через калитку, спрятанную за живой изгородью. Мы всегда используем этот ход, когда стемнеет, если не хотим засветиться перед фотокамерами. Папараццы скорее всего знают о нем, но делают вид, что не замечают наших передвижений. Я дружу с ними, иногда выношу им чай, когда на улице очень холодно, или содовую, если очень жарко, и свежие горячие булочки. Том обычно кривит нос, фыркает, но отлично понимает, что это необходимо — они дают нам возможность совсем чуть-чуть жить своей жизнью, а в прессу не попадают мерзкие снимки.
— Началось! — подлетает он ко мне, как только я просачиваюсь в дверь на кухне. Он взволнован. Лицо какое-то мраморное, все в красно-белых разводах. Глаза блестят.
— Ты вызвал врача?
— Нет, сам отвез. Позвонил нашей акушерке. Она сказала, что надо приехать. Мы спали. А потом я почувствовал, что она как-то завозилась… И расплакалась! — Том взмахнул руками и заметался по кухне.
Я вздохнула и поставила чайник на огонь. Достала из холодильника ветчину, овощи и салат. Том нервно упал на стул и шумно выдохнул, запуская руки в волосы.
— Надо позвонить! — подскочил неожиданно и унесся в гостиную.
Том любил сандвичи с луком. Сколько себя помню, он всегда крошил в бутерброды едва ли не целую луковицу. Потом находиться рядом с Каулитцем было невозможно по определению, а Том заливисто ржал, хватаясь за живот и дрыгая ногой. За этот глупый смех ему можно было простить всё, даже луковую вонь изо рта.
Обдала кипятком тончайшие луковые кольца, борясь с собственным желудком, и разложила их на листьях салата в багете. Сделала себе кофе со сливками и кленовым сиропом, а Тому… Я несколько секунд смотрела в его чашку с черным кофе, а потом плеснула туда виски. Надо чтобы он хоть немного успокоился.
— Ничего, — сообщил он упавшим голосом. — Они сказали, что без изменений.
Том достал сигареты, вытряхнул одну, сунул в рот и чиркнул зажигалкой. Несколько секунд смотрел куда-то сквозь меня, потом вынул сигарету, раскрошил ее на стол и тяжко вздохнул.
— Чего-то я это… Того… — Zippo полированным серебряным боком проскользила через весь стол и стукнулась о мой бокал с кофе. Том виновато хихикнул.
Я поставила на стол его сандвичи и кофе. Том тут же впился зубами в багет, словно не ел до этого пару лет.
— А чего ты там не остался? — осторожно дула я на горячий напиток в высоком бокале.
Том озадаченно посмотрел в сторону, почесал затылок и шепотом сообщил:
— Боюсь.
Я удивленно приподняла брови и сдержанно улыбнулась.
— Я боюсь, — смелее пояснил он. — Понимаешь, я так ее люблю, что если увижу, как ей плохо… — Он заломил руки и вцепился зубами в ноготь на большом пальце правой руки.
— Тооом, — одернула я его, широко улыбаясь.
Том дернулся и покраснел.
— Понимаешь, если я увижу, что из-за меня ей так плохо, то не смогу больше дотронуться до нее. Я очень ее люблю. Очень-очень. И вот она из-за меня страдает. Это же больно, да? Это очень больно? Я читал… Я знаю… Я не переживу, если из-за меня ей будет больно.
Он ткнулся мне носом в плечо. Я обняла его, пряча нос в его волосах.
— Глупенький, да эту боль мечтают пережить все женщины в мире, лишь бы она была от любимого и любящего мужчины.
— Я не хочу, чтобы Мия страдала, — глухо пробормотал он, крепко меня обнимая. Резко отпрянул и снова вскочил на ноги: — Надо позвонить.
— Том! — попыталась остановить я его, но он снова умчался в гостиную.
Я лениво положила в рот кусочек ветчины из его сандвича и потерла глаза. Наверное, мне тоже надо нервничать. Но вместо этого очень хочется спать.
— Опять ничего, — вернулся он через несколько минут.
— Конечно ничего, ты же звонил десять минут назад.
— Да, но уже столько времени прошло! — возмутился он.
Я налила ему виски в пузатый стакан. Хотела кинуть несколько кубиков льда, но не успела — Том одним махом выпил содержимое, сдавленно выдохнул, вытаращив глаза, запил алкоголь кофе, который я разбавила виски, и смешно крякнул.
— Не понимаю, чего ты не волнуешься? — прокряхтел он, прижимая сандвич к носу.
— Смысл? — дернула я плечами.
— Ты что?! У меня же Мия рожает!
Я снисходительно улыбнулась. Том расплылся в мечтательной улыбке и очень ласково проговорил:
— Доченьку… Мия хочет, чтобы ее звали, как тебя.
— Ой, вот нет! Спасибо! — замахала я на него. — Не надо. Очень приятно, но не надо.
— Фрея, — протянул мое имя Том, словно пробуя его языком, слушая его звучание. — Фрея — богиня любви и весны. Моя доченька обязательно будет богиней. Такой же красавицей как ты.
— Перестань, — улыбнулась я.
— Моя принцесса. Я буду любить ее и баловать. Я куплю ей маленького пони… И щенка…
— А вдруг у нее будет аллергия на щенков и пони?
Том, мечтательно закативший глаза, посмотрел на меня как на не достойнейшего червя.
— У моей принцессы никакой аллергии не будет, — припечатал твердым голосом. — Надо позвонить! — подпрыгнул неожиданно.
Я смотрела на захлопнувшуюся за его спиной дверь и улыбалась. Когда-нибудь у меня тоже будет маленькая принцесса, я буду покупать ей наряды и украшу ее спальню кружевным балдахином.
— Опять ничего, — раздасадованно поджимал губы Том, вернувшись на кухню. — Фрея, можно тебя попросить? Давай еще раз детскую проверим. Я боюсь, что что-то пропустил.
У Мии всегда был потрясающий вкус. Детская была настолько продуманной и идеальной, что к ее возвращению надо было всего лишь смахнуть пыль с мебели. Том ходил по комнате, поправлял и без того идеально лежащие игрушки, переставлял флакончики с детской косметикой на комоде, выдвигал ящики и проверял, все ли детские вещи лежат на местах.
— Я заехал в супермаркет на обратном пути, — немного растерянно проговорил он. — Я не знал, какие памперсы ей купить. Я взял всех по одной пачке, — Он за руку подвел меня к стулу, на котором лежали чуть ли не два десятка упаковок памперсов.
— Зачем же так много?
— У моей принцессы должно быть все только самое лучшее, — нравоучительным тоном произнес Том. — Но я не знаю, какие памперсы лучше. И вот еще, посмотри… — Он протянул мне рацию радио-няни. — Я тоже купил несколько моделей. Вдруг одна из них выйдет из строя.
— Все будет хорошо, — обняла я его.
— А если она умрет? — быстро зашептал он мне в ухо. — Ты не понимаешь… Если она умрет, я же… Я не справлюсь один.
— Ты не один. И никогда один не будешь.
— Фрея, как мне быть, если она умрет?
— Никто не умрет, Том.
— А если умрет Фрея? Я читал… Я знаю… Иногда роды оканчиваются смертью ребенка! Я читал, что даже при хорошей динамике беременности, может быть летальный исход.
— Не читал бы ты гадость на ночь.
— Фрея, что мне делать? Если Мия умрет… А если умрет Фрея?
— Том, — я несильно тряхнула его, посмотрела в глаза. — Никто не умрет.
— Я так боюсь, Фрея, я так боюсь… Мне надо позвонить! Вдруг они уже умерли!
Истеричка… И у ног этой чертовой истерички в истериках валяется весь мир. Я поправила белье на кроватке, завела за держатели-крючки тонкий балдахин. Маленькая люлька-корзинка стояла тут же. Белоснежное белье по периметру расшито Мией маленькими цветочками. Эта люлька будет стоять у них в спальне, чтобы Мие было удобно вставать к ребенку по ночам. Фрея… Это так мило с их стороны назвать дочь в честь меня…
— Это я виноват, — раздалось жалобное сзади. Я вздрогнула и обернулась. Том страдальчески смотрел на меня. — Я виноват. Мы вечером занимались сексом. Совсем чуть-чуть и очень-очень осторожно. Я не видел ее так долго, так соскучился по ней. А потом она завозилась ночью… И расплакалась… Сказала, что во сне описалась. Она так плакала, как будто я обязательно ее после этого брошу. Она… Фрея, она действительно думала, что я ее брошу!
— Ты же знаешь, беременность сделала Мию очень мнительной.
— Да-да, я успокаивал ее, а оно текло… Я тут же позвонил врачу… Врач сказала, что Мия спит, что они наблюдают за ней и не дадут ей умереть ни за что на свете. Фрея, а если вопрос будет стоять — Мия или моя маленькая принцесса, то что мне делать? Я же не смогу выбрать.
— Каулитц, ложись спать, а? — поморщилась я недовольно. — Ты несешь бред и действуешь мне на нервы.
— Останешься со мной? — жалобно сделал он бровки домиком.
Я обреченно вздохнула.
— Ну, пожалуйста, останься.
— Хорошо. Но при одном условии — ты не будешь говорить о смерти.
— Хорошо-хорошо, — торопливо закивал он. — Только не уходи, не оставляй меня одного.
Остаток ночи мы провели удивительно спокойно. Я лежала под одеялом на огромной кровати, Том сидел рядом, пил виски и гладил меня по распущенным волосам. Он молчал, иногда вздыхал и перекладывал прядки с места на место. Каждые десять-пятнадцать минут он выходил из комнаты, чтобы позвонить, потом возвращался, произносил всего одно слово: «Ничего» — и снова садился рядом со мной, вздыхал, пил виски и гладил меня по волосам. К утру Том, так и не сомкнувший глаз, выглядел хмуро, мрачно и потерянно. Видимо, за эти несколько часов он уже прокрутил в голове кучу вариантов развития событий, и теперь мог только мрачно взирать на такой недружелюбный к его не родившейся принцессе мир. Правда, надо отдать ему должное, утром он принес мне завтрак в постель. Я зевала, щурилась на него одним глазом и силилась улыбнуться. От Каулитца несло луком, перегаром и нечищеным ртом. Я смотрела на яичницу с беконом и свежей паприкой и боролась с жуткой тошнотой.
— Ничего, — устало проговорил Том, вместо пожеланий доброго утра.
— Это не страшно, — подбодрила я его, размышляя, что лучше сделать: выпить сок или съесть яичницу. Отчего меня гарантированно не стошнит?
— Ты так похожа на Мию сейчас, — улыбнулся он. — Просто одно лицо.
Я перепугано начала ощупывать свою физиономию:
— Черт! Тоже отекла!
Он рассмеялся, убрал мои руки от лица и коснулся губами щеки. Меня чуть не стошнило от кошмарного амбре.
— Том, выполни одну мою личную просьбу, а?
— Всё, что угодно для тебя.
— Кончай жрать лук!
Том густо покраснел, потом широко улыбнулся и завалился рядом со мной, едва не опрокинув стакан с соком на подносе, громко заржав, держась за живот и смешно дрыгая ногой. Ну вот, таким он мне нравится гораздо больше.
— Вот вы где, — заглянул в комнату Билл.
Я почувствовала, как по телу пробежала легкая дрожь и слегка уловимое возбуждение. Протянула к нему руку. Он подобрался ко мне на четвереньках, обнял и нежно поцеловал.
— Как вы? — провел рукой по моему боку. Рука по-хозяйски расположилась на животике.
— Ничего, — страдальчески покачал головой Том.
— Просто Мия наверняка ждет Фрею, — чмокнул Билл меня в шею.
— Как ты съездил? — шепнула я, ловя губами его губы.
— Все нормально. Как только съемка закончилась, сразу же поехал к тебе. Спасибо, что присмотрел за ней, — улыбнулся он брату.
— Спорный вопрос, кто за кем присматривал, — засмеялась я.
Том кинул на меня игривый взгляд и выпил мой свежевыжатый сок.
Мы еще немного повалялись втроем на кровати. Том жалобным голосом рассказал брату, как за ночь достал всю больницу своими звонками. Билл поглумился над истеричностью близнеца. А я чувствовала, как что-то давит внизу живота. Выбралась из объятий мужа, села и почувствовала, как подо мной совершенно против воли вдруг начало становиться мокро. Я в страхе судорожно вцепилась в руку Билла. Тому хватило одного взгляда на меня, чтобы понять, что случилось.
— Началось? — осторожно спросил он.
Я кивнула.
Близнецы синхронно с двух сторон приложили головы к моему животу. Мой маленький Томми тут же двинул дяде ногой в ухо. Папе повезло больше — в том месте, где Билл прислушивался к возне внутри меня, возникла шишка. Каулитцы засмеялись.
— Узнает, — сказали в один голос.
— Ты только не паникуй, — по-дружески хлопнул Том брата по плечу, доставая из кармана телефон. — Алло, миссис Стоун, у жены моего брата только что тоже отошли воды. Да… Да… Я знаю… Ничего, что у нее срок только через неделю?.. У близнецов так бывает?.. Это нормально? Не опасно?... Она не умрет?... Ага, понял, ничего страшного. Хорошо, сейчас мы с братом ее привезем. Только нам в ту же палату, где лежит Мия. Близнецы не могут рожать по отдельности. Спасибо, большое вам спасибо, миссис Стоун. — Он убрал трубку в карман и повернулся ко мне: — Фрея, собирайся, тебя ждет сестра. Мия утром мне так и сказала, что без тебя рожать не будет. Сначала должен родиться мой племянник, а потом моя доченька.
— А вдруг она умрет? — побледнел Билл, заламывая руки и закусывая ноготь на большом пальце правой руки. — Это больно, да? Это очень больно? Я читал… Я знаю…
— Началось, — простонала я, плотно зажимая уши руками.



7 мая 2011 года
Москва