Кияма_Анна все записи автора Название: Моя безмолвная любовь
Автор: mila love Tom
Бета: ИлЛюЗиЯ
Персонажи: Том/Билл. ОМП/Билл (?)
Рейтинг: NC-17
Жанр: Angst, AU, POV Bill
Категория: slash
Размер: макси
Статус: в процессе
КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ: Действия происходят в двух временных промежутках: детство и настоящее время. Братьям на данный момент по 20 лет, группы уже нет. У Билла афазия, и как следствие потеря голоса.
Афазия – полная или частичная утрата речи, обусловленная локальными поражениями головного мозга. Может возникать вследствие сильнейшего стресса или других поражений ЦНС. (прим. Автора)
ОТ АВТОРА: пожалуйста, оставляйте комментарии, это важно
Баннер by LiShKa




Пролог.

Любить можно по-разному. Можно «громко», всем кричать о своей любви, писать послания на асфальте под окнами, а потом, выпачкавшись этой же краской, бежать на восьмой этаж к своему чуду и читать стихи, закидывать красочными открытками почтовый ящик, дарить цветы по поводу и без него. Можно звонить каждое утро ровно в девять и просто говорить такое банальное, но нежное «С добрым утром, солнышко», можно на ночь писать красивые смс-ки в стихах, с пожеланием приятных снов, и так далее. А можно любить «тихо», втайне воздыхая о своей единственной половинке. Наблюдать каждое утро, как любимый человек спускается вниз до перекрестка, доходит до трамвайной остановки, курит, кутаясь в шарф и слегка поеживаясь от ветра, как каждый раз садится в самом конце вагона у окна, как достает любимую книгу и погружается в чтение. После дожидаться девяти часов вечера, чтобы вновь прийти к нему во двор, ждать когда он, еле передвигая ноги от усталости, пройдет мимо, мимолетно глядя на тебя - отметит, что слишком часто видит тебя возле дома и легко улыбнется тебе уголком губ. А потом, уже дома, тихо радоваться, уткнувшись в подушку, что он просто посмотрел на тебя, просто улыбнулся и вот оно - счастье. А можно любить запретно, так, как люблю я. Любить до отпечатков собственных ногтей на ладонях, потому что слишком часто сжимаешь их в кулак, когда становится нечем дышать в присутствии него, когда нет сил признаться даже самому себе, что любишь, потому что противно, потому что нельзя. Нельзя так любить, просто нельзя. И знать, что остановиться уже не сможешь, знать, что это чудовищное желание тебя не отпустит ни на минуту, знать, что вы всегда рядом и никогда не будете вместе, знать и тихо умирать.

Глава 1.
Моя двадцатая осень встречает меня лентой мелодичной, ярко-красной меланхолии. Ненавижу осень, ненавижу это чертово время года, просто за то, что именно осенью родился ты.
- Спишь? - бесшумно проходишь в комнату и останавливаешься около кровати.
Что за глупые вопросы? Что ты ожидаешь сейчас услышать? Зажмуриваю глаза и инстинктивно вжимаюсь в одеяло, мечтаю, чтобы ты меня сейчас не трогал. Пожалуйста, не надо. Твоя рука мягко скользит по еще влажным, после душа, волосам, и останавливается в районе губ. Указательным пальцем по верхней, и меня словно током по оголенным нервам. Распахиваю глаза, и мой взгляд упирается в твой.
- С Днем Рождения, Билли!
Сгребаешь в охапку и тесно прижимаешь к себе, а меня будто плетью по нежной коже. Зачем, Том? Неужели не замечаешь, что так только хуже? Лучше не подпускай, все равно между нами несколько тысяч километров моих разбитых надежд. Твое ровное дыхание так близко, а мое - прерывистое, где-то гулом в висках.
- Уже планировал что-то на сегодня?
Отрицательно качаю головой из стороны в сторону и комкаю в ладонях твою рубашку. От тебя исходит обжигающее тепло, и я почти задыхаюсь им, но ты вовремя отстраняешь меня от себя и робко целуешь в уголок губ.
- Тогда позволь мне взять на себя всю ответственность за проведение праздника, хорошо? Ведь, как не крути, но это наш день, только твой, – касаешься пальчиком моего носа, - и мой, – дотрагиваешься до своего.
Я улыбаюсь, наверное, впервые искренне за эти пол года, или даже больше. Прости Том, прости, я бы хотел попросить у тебя прощения вслух, но не могу. И не смогу уже никогда.
Бережно касаешься моей ладошки и кладешь что-то внутрь, затем сжимаешь её в кулачек и прижимаешь к моей груди. Растерянно скольжу взглядом по твоему лицу и боюсь разжать ладонь, будто там что-то такое хрупкое вроде бабочки, бабочки, похожей на мечту, и ее так страшно её отпустить. Ты киваешь мне в знак того, что можно уже открывать.
- Ну же, не бойся.
Медленно разжимаю тонкие пальцы и вижу блестящую подвеску в форме букв «T» и «Н», логотип нашей группы, печать нашего прошлого. Несколько секунд бездумно разглядываю, усыпанное прозрачными кристалликами украшение, потом вновь сжимаю подвеску в кулак и кладу в твою руку.
- Не понравилось?
Грусть, вот что я читаю в твоих глазах.
- Прости, – чуть слышный шепот куда-то мне в шею.
Снова мотаю головой и глажу тебя по изгибу шеи, ладонь скользит ниже по позвоночнику, до середины спины. Стоп. Это предел.
- Билл, я не хотел … Я такой идиот. Боже, о чем я только думал? Прости меня, прости… Сейчас же избавимся от нее, хочешь?
Привстаешь с кровати, но я перехватываю твою руку и тяну назад.
Глупый, разве можно избавиться от воспоминаний? Отрицательно качаю головой и разжимаю твою ладонь. Бледными пальцами расстегиваю цепочку и снимаю с нее букву «Н». Оставшуюся одиноко висеть букву «Т» касаюсь губами и застегиваю цепочку на шее. Ты улыбаешься, и моя душа наизнанку. Люблю тебя, люблю. Но ты этого никогда не услышишь.

Моя немая любовь.
Нам не нужны слова.

Я стоял у зеркала и с печальной улыбкой смотрел на свое отражение. Кем я стал за это время? Как я мог превратиться в бездушную куклу, в простую оболочку, у которой больше нет содержимого, даже в глазах нет такого простого живого блеска. Касаюсь кончиками пальцев зеркала и чувствую холод стекла.
- Ты готов?
Заглядываешь в мою комнату, чуть приоткрывая дверь, и улыбаешься. Ты всегда в хорошем настроении, это иногда раздражает. Хотя я знаю, что не все эмоции, отражаемые на твоем лице, - настоящие, но тебе кажется, что прячась за них, ты покажешь мне хороший пример. Мол, братишка, не нужно опускать руки, я же счастлив, и ты, ну же, улыбнись. И в ту же секунду я слышу над ухом:
- Ну же, улыбнись!
Смотрю на нас в зеркало. Настолько разные, но мы все равно отражения друг друга. Поворачиваюсь к тебе, чуть заметно улыбаюсь уголками губ и тут же вижу такую же на твоих губах. Кладешь свои сильные руки на мои хрупкие плечи и тоже заглядываешь в зеркало.
- Ты невероятно красив. Тебе кто-нибудь говорил об этом?
Наигранно делаю задумчивое выражение лица и отрицательно качаю головой. Ты смеешься, обнимая меня покрепче, и притягиваешь к себе.
- Ах ты, маленький врунишка!
Валишь меня на кровать, придавливая меня к мягкому одеялу всем своим весом. И даже не знаю, от чего вдруг перехватывает дыхание, то ли от внезапности всего происходящего, толи от того, что ты сейчас слишком близко и мысли в голове вовсе не о дурацкой вечеринке, на которую нам предстоит сейчас отправиться. Закрываю глаза и выдыхаю горячий воздух; такое ощущение, что температура моего тела в считанные секунды достигла предела в 40 градусов. Потому, что именно в этом состоянии начинаешь чувствовать себя смертельно расслабленно и ничего того, что творится вокруг тебя, больше не нужно. Только ты, твои глаза, твои прикосновения, только значения у них разные. Для тебя - братская шалость, для меня - сладкая боль.
Нас прерывает трель телефона, и ты тут же поднимаешься с кровати, бежишь в гостиную, чтобы успеть поднять трубку. И не нужно быть экстрасенсом, чтобы угадать, кто тебе сейчас звонит.
- Здравствуй, Николь.
В подтверждение моим словам. Словно бритвой по швам уже заживающей раны - вроде больно, но уже не так. Я привыкну когда-нибудь к ней, я тебе обещал, а как я могу не сдержать обещание данное тебе? Это было бы неправильно. С самого детства я боялся быть неидеальным для тебя, мне казалось, что ты достоин самого лучшего. Что у тебя должны быть не только самые лучшие игрушки, но еще и самый лучший брат. Вот только даже когда мы выросли, у тебя так и осталась привычка получать самые лучшие «игрушки», а брат… Брата ты просто не замечал, ну есть и есть, я был чем-то вроде приложения к тебе - Тому Каулицу.

10 марта 1998 год
- Я, наверное, так еще никогда не волновался. Так страшно. Впервые выступаю перед такой толпой.
Поворачиваешься к Андреасу, он похлопывает тебя по плечу, в качестве дружеской поддержки, а ты нервно прикусываешь нижнюю губу. Чувствую твое бешеное сердцебиение и прячу взгляд куда-то в пол. Ты даже не замечаешь меня, хотя единственный, кто может передать тебе хоть немного спокойствия, - это я. Сижу в углу небольшой комнатки и болтаю ногами, так как не дотягиваюсь до пола. От безысходности не спрятаться, лучше бы дома остался, но мама настаивала на том, чтобы я всегда был рядом с тобой, хотя бы просто для поддержки. Только к чему это все?
- Том! На сцену.
В комнату заходит пожилая дама и приглашает тебя на сцену, шепчет тебе что-то на ухо, наверное, слова поддержки, но ты будто вовсе пропускаешь их мимо ушей, лишь крепче сжимаешь гитару и робко ступаешь за дверь. Я слышу, как в голове гулом отдается стук твоего сердца и что-то сильно колит слева.
Андреас испуганно смотрит на меня, но я стараюсь спрятать свои ощущения за улыбкой, и он верит. Он не чувствует меня, как это делаешь ты, ты всегда можешь понять меня с полу взгляда, может потому что у нас одна жизнь на двоих?
Для меня эти 4 минуты твоего выступления длились целую вечность, зато теперь такое приятное состояние покоя и сладкой неги по всему телу.
Вбегаешь обратно в комнату и тут же подбегаешь к Андреасу, заворожено рассказывая о своих ощущениях. А мне остается лишь спрятать за спину руки, которыми я так хотел обнять тебя. Переминаюсь с ноги на ногу, в надежде что ты все же решишь подойти и поделишься еще и со мной своей радостью удачного выступления. Но ты лишь откладываешь гитару и вы вместе с Андре проходите мимо меня на выход.
- А где твой брат?
В комнате вновь появилась та дама.
- Он ушел, – виновато опускаю голову. Я всего лишь брат, ЕГО брат, меня даже по имени никогда не называли.


Возвращаешься в комнату и протягиваешь мне руку, помогая подняться с кровати. Замечаешь по моему выражению лица, что я вовсе не горю желанием сейчас куда-то ехать и уж тем более праздновать наш день рождения. Для меня лучшим вариантом было бы, как в детстве, сходить с тобой вдвоем в парк аттракционов, накупить много-много нежно-розовой сладкой ваты, забраться с ногами на лавочку у пруда и весело болтать ни о чем, просто наслаждаясь хорошей погодой, и тем, что мы есть друг у друга. Вот только я вру - такого детства у меня никогда не было.


1 сентября 2001 год.
- С Днем Рождения, Том.
Нерешительно протягиваю тебе сверток с подарком и с интересом смотрю на все происходящее. Ты, наконец, отрываешься от рассмотрения только что подаренных мамой новых кед и переводишь взгляд на подарок, который подготовил я.
- Что там? – трясешь сверток, пытаясь на ощупь и слух определить его содержимое. Но через пару секунд любопытство одерживает над тобой верх, и ты нетерпеливо разворачиваешь его.
- Диск?!
По твоему взгляду не понятно, толи ты радуешься подарку и крайне удивлен ему, то ли совсем наоборот. Уже через мгновение, ты так же наскоро его заворачиваешь в блестящую фольгу и отбрасываешь к куче других подарков, которые уже успели подарить тебе твои друзья. А я просто стою и ловлю губами воздух, пытаясь скрыть свое разочарование.
- Том, ты не считаешь нужным поблагодарить брата за подарок?
Мама уже в открытую намекает тебе, что неплохо было бы оторваться от рассматривания подарков и обратить хотя бы долю своего внимания в мою стону.
- Спасибо, – даже не смотря на меня, сказал ты, продолжая копошится в пакетах.
Просто спасибо? Я явно был настроен услышать не только это слово в знак благодарности. Нет, не то, чтобы мне так уж много было нужно, вовсе нет. Просто когда полгода не тратишь ни одной лишней монеты, отказывая себе даже в леденцах, лишь для того чтобы поднакопить денег и купить тебе, наконец, тот диск, который ты так старательно выпрашивал у родителей. Наверное, после этого, хочется услышать не только банальное «спасибо».

- Ну а теперь, когда все подарки подарены, вы можете идти и погулять с друзьями. Вечером устроим семейный ужин, а пока - идите.
Мама, сияя, по очереди целует нас в обе щеки и слегка взлохмачивает волосы легкими поглаживаниями по макушке.
- Совсем взрослые стали.
С этими словами, она скрывается за дверью ведущей в кухню.
- Как все подарки? Том, а как же … Я? – присаживаюсь на самый край кресла и с надеждой заглядываю в твои глаза.
- Что ты? - явно не понимаешь о чем, я спрашиваю.
Подходишь к шкафу и надеваешь куртку.
- А где же мой подарок от тебя?
- Какой еще подарок, Билл? Откуда у меня деньги?
Печально вздыхаю и вновь смотрю в пол. Боковым зрением вижу, как ты перемещаешься по комнате, ища что-то.
- Но ведь его не обязательно покупать, можно было бы сделать и своими руками.
Пыхтя, лезешь под тумбочку и, наконец, находишь свои ключи; ты всегда любил бардак, хотя я его просто ненавидел. Может поэтому, ты постоянно везде все разбрасывал?
- Отстань от меня! Своими руками ты можешь сделать себе все и сам. Ты знаешь, о чем я.
Чувствую, как мои щеки начинают пылать стыдливым румянцем и я, обидевшись на твою подколку, быстро выбегаю из комнаты, громко хлопнув дверью в ванной.
Какой же ты идиот, Том! Ненавижу!
Весь остаток нашего дня рождения я провел сидя в своей комнате, уткнувшись носом в теплый плед, то и дело всхлипывая от обиды. Ты вернулся только под вечер, я слышал твои шаги по лестнице, но так и не вышел из комнаты. Вечером зашла мама, но подумала, что я уже сплю, и не стала меня будить. Жалко её, испортил ей праздник, она так долго готовилась к нему… Прости меня, мама

Глава 2.
Окна домов с теплым светом, яркие рекламные вывески, подсвечивающиеся изнутри неоновыми лампами, одинокие тусклые фонари, ослепляющие фары, мчащихся на встречу машин, все это огни ночного города. Города, который предал меня, и еще не раз предаст, но я все равно буду безоговорочно верить ему, ведь он дал мне шанс прикоснуться к мечте. Именно здесь, в Гамбурге ,когда-то состоялось наше первое совместное выступление. Улыбаюсь куда-то в пустоту и провожу указательным пальцем по запотевшему окошку автомобиля. Бездумно вырисовываю линии, чуть касаясь прохладного стекла, и изредка перевожу взгляд на тебя. Ты будто и вовсе не замечаешь меня, за рулем ты всегда предельно осторожен и не любишь лишних разговоров. Да только я вряд ли отвлек бы тебя своими глупыми расспросами. Даже если бы очень этого захотел. Единственное, чего мне сейчас хочется , это просто посидеть с тобой рядом, на переднем сидении. Почувствовать, что ты близко, просто ощутить твое родное тепло и мне бы, правда, стало намного легче. Но я не могу, мне нельзя. Мое место сзади, всегда позади тебя, потому что спереди должна сидеть она. Так хочешь ты, так хочет она. Иногда хочется кричать от бессилия, во весь голос ,давясь слезами, чтобы все услышали этот крик. Но я даже этого не могу. Глупо, правда? Но так бывает, и так живу я.
Ты припарковал машину у одного из самых известных клубов города. Я без каких-либо эмоций, разглядывал мерцающую вывеску и просто ждал. Ждал, когда ты закончишь разговор по телефону с ней.
- Я понимаю, но ты могла перенести эту поездку и на другой день, ты же знаешь как это для меня важно!... Нет, я не кричу, просто это мой праздник, и я думал, что мы проведем его вместе.
Я уже не удивляюсь таким словам, для меня никогда не было секретом, что ты законченный эгоист. Да и причем тут это? Это же, действительно, твой праздник. Для меня он уже давно перестал существовать, я не считаю нужным отсчитывать еще один бесцельно прожитый год, в обнимку с одиночеством.
- Николь, хотя бы на часок…. Да, я знаю…. Ладно, тогда до завтра, но я с тобой еще поговорю об этом.
Она не приедет, твой праздник испорчен.
За окном вновь начинает накрапывать мелкий противный дождик, прозрачными каплями оседая на окнах.
- Люблю тебя.
И эта фраза, увы , не мне. Соленые капли слез, чертят неровные, теплые дорожки по лицу и я небрежно стираю их тыльной стороной ладони. Отворачиваюсь к окну, наблюдая, как капля за каплей природа топит мою мечту. В моем городе снова дожди.
- Родной мой, выходи, там наверное уже все заждались.
Киваю в ответ и открываю дверь. Холод в ту же секунду окутывает все тело, и я обхватываю себя руками. Ты оборачиваешься, проверяя, не отстал ли я .Иду за тобой следом от парковки до входа в клуб, попутно старательно обходя лужи и иногда перепрыгивая через них.
В клубе была привычная для нашей прошлой жизни атмосфера, громкая музыка, яркий свет софитов, едкий сигаретный дым и аромат пошлого секса, он был повсюду, исходил от каждого присутствующего здесь человека. Если заглянуть в глаза любого из них, то помимо действия алкоголя можно увидеть еще и неприкрытое желание, которое они даже и не думают скрывать, напротив каждый выставляет себя на показ, пытаясь стать звездой этого вечера.
Чувствую на запястье твои прохладные пальцы, ты тянешь меня куда-то вглубь танцпола, попутно улыбаясь и кивая в знак приветствия своим многочисленным знакомым.
- Тебе что нибудь заказать? – склоняешься над самым ухом и я понимаю что это рай. Слышать твое дыхание, даже когда музыка давит со всех сторон, когда она заполняет собой все вокруг. А для меня нет ничего, только ты и твое ровное дыхание. Хрустальный рай, такой хрупкий.
- Ну, так что?
Положительно киваю головой и ты похлопав меня по плечу, скрываешься в толпе. Может алкоголь даст хоть какое-то облегчение? Не на долго, мне бы дожить до утра. А когда ты так близко, это кажется практически невозможным.
Ты возвращаешься спустя несколько минут, с двумя изящными бокалами с вишневым коктейлем и протягиваешь один из них мне. Я киваю в знак благодарности и как-то слишком по-детски опускаю взгляд в пол.
- Пойдем к остальным, что-то мы и вправду припозднились.
Вновь касаешься моей руки и я блаженно прикрываю глаза, следуя за тобой. Может действие только что выпитого мной глотка алкоголя? Бред.

Где-то в глубине души, я все же надеялся, что раз она не приедет, то этот вечер мы проведем только вдвоем. Вот только я не учел, что здесь еще будут твои друзья, которых ты просто не мог не пригласить. Как только мы пришли в ресторан, который располагался на третьем этаже этого заведения, ты тут же усадил меня рядом с собой за столик , подал меню и велел выбрать все то, что я захочу. Это ты, таким образом, пытаешься устроить мне праздник? Что ж, я примерно знаю свое личное расписание на сегодняшний вечер, поэтому не ошибусь, если закажу из напитков чего-нибудь покрепче. Объятия паутины бессилия и вечного одиночества, слишком холодные, мне необходимо хоть немного тепла, пусть даже и искусственного.

Все тосты твоих друзей были обращены исключительно к тебе, и лишь изредка кто-то из них добавлял:
- Да и тебя тоже, Билл, с днем рождения.
Могли бы и не утруждаться, я же видел как под их масками неумело слепленных, из сочувствия и понимания, скрывается нечеловеческое безразличие. Но я отвечал им улыбкой, такой же безразличной и холодной.
Когда большинство уже опьяневших парочек , ушли танцевать ты почему то остался. Я облокотился на спинку диванчика и бесцельно рассматривал стоящий на столике полупустой бокал виски.
- Тебе со мной скучно, да?
Твой тихий шепот совсем близко. Ты аккуратно притягиваешь мою голову к своей груди и гладишь по волосам, а мое измененное сознание выжигает на сердце лишь одно слово «рай» . Прикасаешься губами к моим волосам и тихо вдыхаешь их запах. И размеры моего мира вдруг резко сужаются до этого помещения, и будто здесь больше никого. Мои пальцы ощутимо дрожат, но я набравшись смелости беру твое лицо в свои ладони и заглядываю в твои глаза.
Наверное, сейчас я должен сказать те самые важные три слова. Читай по губам.
« Я люблю тебя» - беззвучно, одним движением губ, едва уловимо.
Ты улыбаешься и снова притягиваешь к себе, я утыкаюсь лицом тебе в шею и выдыхаю горячий воздух с примесью алкоголя. Мыслей больше нет, вместо крови только алкоголь, а вместо пульса ты, твое дыхание, твой взгляд и сердце предательски сбивается с ритма.
- Том, пойдем на улицу проветримся, здесь так душно. - Алекс вдруг неожиданно появляется рядом с нами. А я ведь почти заснул, так тепло в родных объятьях.
- Пойдем, сейчас только сигареты захвачу. – отстраняешь меня от себя и на последок вновь касаешься губами макушки. Такой невесомый жест ,проявления нежности и заботы, он заставляет мое сердце биться в разы быстрее.
- Я сейчас вернусь, не уходи далеко, ладно? И не разговаривай с незнакомцами, а то, стоит только отвернуться , а тебя уже уведут.
Оба улыбаемся, и ты уходишь. Да кому я нужен? Не волнуйся, я принадлежу только тебе, целиком и полностью, каждой клеточкой, до последнего вздоха.
Вновь облокачиваюсь на спинку дивана и прикрываю глаза, такая сказочная расслабленность по всему телу. Сегодня, определенно лучший день рождения в моей жизни, всего пара минут в твоих объятиях может убить своей нежностью и вновь заставить жить.
А Алекс был прав, здесь действительно очень душно.
Захожу в уборную и облокачиваюсь двумя руками по обе стороны раковины. Холодная керамика создает резкий температурный контраст с моей разгоряченной кожей, такое приятное ощущение. Включаю холодную воду и подставляю под прозрачную струю ладони. Пальцы тут же начинают неметь от такой температуры, но у меня есть тот, кто может меня согреть. Хотя бы сегодня. Умываю водой лицо и смотрю на свое отражение. И что же я хотел там увидеть? Пьяный взгляд, глупая счастливая улыбка на губах, бледное мокрое лицо, и растекшаяся тушь. Но я счастлив, по крайней мере, сейчас, в эту секунду, пока моя кожа еще хранит тепло твоих прикосновений.
Слышу чьи-то шаги, совсем рядом и разговор. Кажется твой голос… Черт, в таком виде ты меня видеть не должен. Я уже говорил, что до сих пор у меня остался этот страх. Страх оказаться неидеальным для тебя, ты лучший и достоин лучшего. Быстро забегаю в кабинку и еле успеваю закрыть дверь, как тут же заходишь ты.
- Том, я честно не понимаю тебя. Тебе двадцать и это уже вполне приличный возраст для семейной жизни, нужно как-то определяться. Да и Николь, я думаю не будет против.
Конечно, Алекс старший брат Николь, именно поэтому он постоянно навязывает тебе свадьбу с ней, у него любая тема сводится исключительно к этому. Нет, не то чтобы он так заботился о счастье младшей сестренки, вовсе нет, дело в деньгах. Именно они являются причиной такого рвения Алекса к свадьбе . Весь мир крутиться вокруг них. А я бы отдал все, лишь за то, чтобы нас оставили в покое.
- Я тебе сотню раз говорил, что не могу.
- Но почему? Я не говорю о свадьбе, можете пока просто пожить вместе.
Слышу тяжелый вздох и шуршание воды, долгая пауза, слишком долгая.
- Нет. – твой голос спокойный и совсем тихий. – Не могу.
- Почему?!
Алекс уже еле сдерживается от того, чтобы не закричать, но это было бы с его стоны слишком необдуманно, и он терпит.
- У меня всего одна причина. Билл.
Усмешка, со стороны Алекса и вновь долгая пауза.
- А тебе не кажется что этого Билла, слишком много в твоей жизни? Не надоело нянчиться с ним? Все равно из этого ничего не выйдет. Он уже не станет нормальным! Или ты собрался с ним так до старости таскаться? А? Ну что молчишь? Собрался гробить и свою жизнь вместе с ним, да?
- Я виноват перед ним. Понимаешь? – слишком спокойно, и так, будто извиняешься перед Алексом. – Мне его просто жаль. – выдох - Я не могу его бросить.
Последнее, что я услышал, это щелчок захлопнувшейся двери. Ушли.
Прислоняюсь спиной к холодной кафельной стене. Боже, как больно. И моя душа в клочья. Всего лишь жалость, это самое меньшее, в чем я нуждаюсь. Она мне не нужна! Не нужна, понимаешь? К черту все! С силой бью кулаком по белоснежно-белому кафелю и почти задыхаюсь в немом крике от боли. Нет, уже не физической.

Главы 3-4