Кияма_Анна все записи автора Название: Теория недосвязанности
Автор: Инь
Бета: Гравьера
Персонажи: Билл\Том, Симона, Андреас
Рейтинг: PG
Жанр: AU, Romance, POV Bill, Angst
Категория: Slash
Размер: Midi
Статус: закончен
24.06.10. - 11.08.10
От автора: чтобы разобраться в рассказе, советую пролистать в Википедии статью о синдроме Аспергера или об аутизме. Только тогда вы все поймете.
Навеяно фильмом «Без ума от любви» («Бетховен и Кит»).


Главы 7-8

Глава 9.

Том заболел. И если бы он просто простыл, а тут такая напасть – ветрянка. Он чень тяжело ее переносил - уже не маленький ребенок. Я переболел ещё лет в 6, так что мне ничего не грозило. После учебы чуть ли не бегом несся к Тому. Удивляло то, что Симона почти ничего не делала. Она по-прежнему ходила на работу, когда любой настоящий родитель бросил бы все. Вызвала врача один раз, он прописал таблетки, рассказал что да как и уехал. А Том почти всегда спал. Старался, по крайней мере, чтобы не так сильно мучаться. Иногда мне даже плакать хотелось, смотря на него, и я закусывал губу, когда чувствовал, что глаза наливаются слезами. Том осторожно брал меня за руку и чуть заметно улыбался уголками губ, поглаживая пальчиками браслеты на моем запястье. Он привык ко мне, больше не старался увести взгляд или избежать прикосновений. Умиляло, когда называл меня Билли. Знал ведь, что без улыбки я не могу отреагировать на такое.
В один из дней Том прямо сказал, что хочет в душ. Если раньше это делалось без меня с помощью Симоны, то в этот раз я должен был ему помочь. Он настолько слаб, что и до туалета его приходится чуть ли не на руках нести, а в душе – ясное дело – нужно будет помочь помыться. Я смутился, внутри все разгорелось от одной только просьбе о помощи.
- Осторожно, - предупредил я, когда вел Тома в ванную комнату по коридору, с одной стороны поддерживая, а с другой он опирался о стену.
Когда мы дошли до душевой кабинки, он облокотился спиной о её дверцу и посмотрел на меня. Во взгляде доверие и ни капли смущения, не то, что у меня.
- Я помогу, - шепчу, осторожно задирая вверх футболку.
Впервые вижу его тело. Идеальное. Загорелое, накаченное, но в меру, кубики пресса не сильно, но все же видны. По всему телу рассыпаны красные точки, намазанные зеленкой.
- Ты что, качаешься? – как завороженный проводу ноготком по груди.
- Угу, дома, - слова даются ему тяжело, в глазах загорается неизвестный мне огонек.
Сглотнув, как можно увереннее подцепляю пальчиками его спортивные штаны с боков и медленно спускаю их. Том внимательно следит за мной, тяжело дыша. Приседаю, он поднимает ноги по очереди, я кладу штаны на стиральную машину и смотрю в его глаза. В знак согласия кивает, и, краснея от своих же добровольных действий, я зацепляю ногтями черные боксеры и тяну их вниз, как и штаны. Том даже не смущается, продолжая за мной наблюдать. Кинув взгляд на весьма пристойное хозяйство парня, чувствую возбуждение. Хочется прикоснуться, но нельзя. Запретный плод сладок, а последствия потом будут не самые лучшие. Да и Том, думаю, вряд ли когда-нибудь это делал, по крайней мере, с парнем.
- Мне с тобой, или ты сам? – не узнаю свой охрипший голос.
В ответ Том лишь берет мою руку и крепко сжимает пальцы. Понятно, значит, с ним.
- Хорошо, - начинаю раздеваться, двигаясь как можно увереннее, а самого всего трясет от мысли, что сейчас происходит.
Стянув с себя верхнюю одежду, наконец, снимаю и боксеры. Надеюсь, Том не знает, что такое стояк, иначе я жестко палюсь. Рассматривает меня помутневшим взглядом, под которым я тут же наливаюсь краской. Сказал бы мне сейчас кто-нибудь, что этот парень – аутист, я бы рассмеялся.
Закидываю одну его руку себе на плечи, беру за талию другой рукой и завожу в душевую кабинку. Снова опирается спиной о голубоватую матовую стенку, по-прежнему смотря на меня. Включаю воду и регулирую её температуру. Уже весь мокрый, тянусь к губке, выливаю на нее гель и подхожу к Тому. Он тяжело дышит, чуть прикрыв глаза. Провожу по мокрому телу губкой, оставляя дорожку пены. Он осторожно обхватывает мою талию руками и прижимает к себе, а через мгновение я почувствовал его мягкие губы на своей шее, рвано выдохнув воздух. Отстраняется и смотрит мне в глаза, убирая с лица прилипшие пряди. Большим пальцем одной руки проводит по вытатуированной звездочке на моем боку.
- Не знал, что у тебя есть тату, - его голос охрип, а я слежу за движением губ.
- Еще на боку, руке и шее…
Снова прижимает меня к себе. Губы очень близко к моим. Чувствую его дыхание, чуть подаюсь вперед и обхватываю его нижнюю губу, лизнув её языком. Слышу глухой стон и не верю, что это тот самый Том. Тот, который был месяц назад. Осторожно отвечает на поцелуй, а я из последних сил держусь, чтобы не наброситься на него, и не испугать.
Не знаю, сколько мы ещё целовались, обнимались и терлись друг о друга. Мне хотелось его. Безумно. Желание пыталось затуманить рассудок, и я из последних сил сдерживал его. У Тома, кстати, тоже был приличный стояк, и я подумывал, как бы снять с него напряжение, но потом откинул эту мысль. Рано, очень рано о таком размышлять. Знаю, не самое приятное – остаться ходить возбужденным (мне предстояло то же самое), но что делать. Кое как помыв Тома, я выключил воду и помог ему вытереться насухо белым полотенцем, а мне досталось синее. До комнаты мы добрались точно так же, как и до ванной. Посадив его на кровать, я взял из тумбочки вату и зеленку. Том, одетый только в чистые боксеры, скинул с себя полотенце. Сглотнув, я начал прижигать каждую красную точку на его идеальном теле, одновременно удовлетворяя свою потребность прикосновений к нему. Затем вытащил из шкафа другую футболку со штанами, помог одеться и пошел за своими вещами – не в полотенце же ходить.
- Билли.
- Ммм? – улыбаюсь.
- Ляг сюда? – Том похлопал рядом с собой по кровати.
Ложусь, придвигаясь к нему ближе. Гладит рукой мои волосы.
- Спасибо.
- За что? – удивленно смотрю на него.
- За все. Ты самый хороший человек. Правда, - смущенно прячусь за волосами, вдыхая носом запах Тома.
Мы тогда долго ещё лежали и разговаривали обо всем, что только в голову приходило. Мне нравилось его тепло, прикосновения, голос. Позже он заснул, и я оставил его, слез с кровати. На столе лежал альбом. Тот самый альбом, в котором он рисует. Хотелось посмотреть, заглянуть краем глаза, но, до скрипа сжимая зубы, я все-таки не рискнул и, подавляя свое любопытство, вышел из комнаты.

Глава 10.


Все постепенно налаживалось. Том шел на поправку, с каждым днем сближаясь со мной все больше и больше, а сессию я сдал на отлично. И если бы все так и продолжалось, мне было бы совершенно не скучно жить без проблем, даже наоборот. Хочется быть уверенным в каждом дне. Знать, что все будет идеально, и жизнь не подложит очередную свинью. Хочется…

Первый день весны. Снега стало значительно меньше ещё в конце зимы, холода уже не такие жестокие, солнце стало чаще появляться. Пора любви, улыбок и счастья. Раньше, когда не было в моей жизни Тома, я всегда разочарованно встречал весну. Потому что был один. С марта месяца люди как-то слишком часто говорили про любовь. Создавалось ощущение, что зимой она у них замерзла, и весной оттаивала.
- Биииииилл.
- Чего ты кричишь? – смеюсь, попадая в крепкие объятия.
Том, не дожидаясь, пока я скину пальто и пройду в дом, жадно меня целует, сжимая все крепче.
- Я так скучал. Думал, что понедельник никогда не настанет.
- С первым днем весны тебя, - чмокаю в уголок губ, - а где Симона?
- На улице.
- И что она там делает?
- Идет на работу, что ж ещё? – чертов аутизм, его так просто не выбьешь, Том по-прежнему воспринимает все буквально.
Ухмыляюсь и прохожу в дом.
- Иди сюда! – кричит со второго этажа. Поднимаюсь и прохожу в его комнату.
Солнце ярко освещает её, лучи падают на стены, мебель. В центре комнаты стоит мольберт, на него накинут бежевый шелковый платок.
- Помнишь, я обещал тебе кое-что показать? – киваю, - извини, что так долго не делал этого. Просто заболел и закончил рисовать только позавчера.
Том осторожно берет меня одной рукой за талию и, коротко поцеловав в шею, подводит к мальберту. Без слов тяну руку вперед и одним движением кисти сдергиваю ткань. Молчу. Просто нет сил что-то говорить, когда передо мной вот так открывают душу.
- Я рисовал его с двенадцатого января, - шепчет Том мне в ухо и обвивает руками мою талию, - нравится?
А что я скажу? Обычный человек, не разбирающийся в живописи совершенно.
- Как ты узнал? Я же…
- От тебя пахнет сладкими сигаретами и кофе.
Это не рисунок. Больше похоже на фотографию в большом размере. Я сижу на подоконнике с ногами, в руке чашка кофе и сигарета. Рядом пепельница, наполненная окурками. Одет в широкую футболку, которая смотрится на мне, как платье. Смотрю на рассвет. Рядом стул, на котором сидит Том и, скрестив руки на груди, смотрит на меня мягким взглядом. Этого, наверное, другие не заметят, но я знаю, что он пытался передать именно такой взгляд.
- Изумительно… - мой восторженный шепот.
Чувствую его улыбку.
- Если хочешь, можешь дать ей имя.
- Нет. У шедевра не должно быть названия. Он навсегда остается безымянным.
Поворачиваюсь к Тому лицом и нежно касаюсь его губ, прикрыв глаза. Он обнимает сильнее и притягивает к себе. Через пару минут нежность перерастает в страсть, прикосновения уже не такие невинные. Чувствую, как мне в бедро упирается его возбуждение. Обрываю поцелуй и смотрю в его затуманенные глаза. Это не то, что было тогда в душе, но чем-то похоже. Думаю, если осторожно попробовать, то он не испугается. Если говорить ему, что делать и как, то все должно пройти хорошо. В конце концов, терпеть мы оба больше не в силах…

- Билли, - лежит рядом на кровати и тяжело дышит, скрестив наши пальцы.
- Ммм? – улыбаюсь, пытаясь восстановить дыхание.
- Все ведь хорошо, да?
- Конечно, - смотрит с заботой, - не бойся, мне не было больно. Правда-правда.
Чмокает в уголок губ и снова смотрит в потолок.
- Том, а…
- Да, я уже делал это. С девушками, правда.
- Ясно.
Черт, и этот человек – аутист?! Злая шутка. Меня обманули.
Он не испугался, был уверен в своих действиях и делал все так, как надо. Мне почти ничего не надо было говорить, даже крем он додумался взять сам. Может, у него талант не только в физике, но и в постели?
Смотрю на часы – пол-одиннадцатого. Симона должна была уже прийти. Слышу тихое сопение сбоку. Том уснул, чуть ослабив хватку пальцев. Улыбаюсь, нежно целую его в лоб и встаю с кровати. Собираю одежду, беру свою и иду в душ. Сполоснувшись, одеваюсь и иду на кухню. Никого. А ведь уже двенадцатый час.
Ещё через пять выпитых кружек кофе я сидел на подоконнике, смотрел в окно и ждал Симону. Её все нет. Тома одного оставить нельзя. Андреас уже звонил несколько раз, переспрашивая, хватит ли у меня денег на такси. Тоже уснуть не может – ждет.
Во втором часу ночи одинокая фигура сквозь темноту медленно плелась к дому. Наконец-то. Щелчок замка, включенный свет в прихожей. Выглядываю. Вернулась, блудная мамаша. Видимо, выпила она не мало. Шатаясь, даже не раздевшись, упала на диван в гостиной. Как будто меня тут нет, Тома нет и ответственности тоже нет. Ах, да, так же, как исовести.
Сняв с Симоны куртку, сапоги и шапку, сбегал наверх взять одеяло и накрыл женщину. Да уж, перегаром несет за километр. Даже сейчас Тома не хочется оставлять с ней дома – толку от пьяной мамочки никакого. Но завтра все-таки в институт, нужно хотя бы переодеться, ещё и Андреас переживает. Тихо обуваюсь и, прихватив с собой пальто, выключаю свет. Надо домой. Хочется спать и курить. Предварительно вызванное такси уже ждало. Я сел в машину и, сказав водителю адрес, стал отдаляться от этого дома.

Главы 10-11