Maximeliane_Rufus все записи автора Название: Осторожно: дети!
Автор: Chinami
Бета и Муза: Biana
Персонажи: Билл, Том, второстепенные персонажи.
Рейтинг: NC-17
Жанр: AU, Romance, Humor
Категория: Slash
Размер: Миди
Статус: Закончен
Краткое содержание: продолжая традицию прошлого года, я решила и в этом написать некую кавер-версию в качестве новогоднего подарка моим любимым читателям. В этот раз жертвой стал замечательный фильм «Чего хотят женщины», естественно, в соответствующей категории интерпретации.
Предупреждение: не смотря на название, ничего противозаконного здесь нет, о чем, собственно, и хочу предупредить, чтобы не было разочарованных. Все в пределах слеш - разумного.
От автора: Это совсем не те Билл и Том, которых мы все знаем, это просто мои герои, и уже если чем-то они похожи на Каулитцей, то совпадение чисто случайное))

Глава 10.
Почему?

Будильник, поставленный на полчаса раньше обычного, бесцеремонно выдернул Тома из страны грез, громким пиликанием возвестив о наступлении утра. Бессонные ночи выходных сказывались на физическом самочувствии нашего героя легким дискомфортом в мышцах, но настроение при этом было настолько великолепным, что хотелось улыбаться и петь, не смотря на то, что сегодня – решающий день в эпопеи с «БананаПапа», и нужно быть собранным. В голову настырно лезли воспоминания о прошедших ночах, вернее о том, с кем они прошли. Пролетели как один миг рядом с Биллом.
Билл. Такой милый и мягкий, домашний и отзывчивый, добрый и чувственный. Впервые Том познакомился с кем-то не в пьяном бреду в клубе, не в рабочей суете с коллегой и не на пафосных переговорах с клиентом, а практически на улице, в толкотне магазина. Среди сотен, тысяч посетителей они встретили друг друга. Может быть, это самое правильное? Так и нужно поступать? У них нет общих интересов, и, тем не менее, им нескучно вместе. У них не похожи взгляды на жизнь, и это еще больше разжигает любопытство. У них разные сферы деятельности, но все-таки им комфортно друг с другом. Нет, не так. Наоборот, именно поэтому им хорошо вместе. И Том не спешил доказывать свое превосходство, почти не говоря о работе, о своей бытности. Его тянуло вспоминать о самом светлом и приятном, что было, что есть в его жизни, и он не боялся быть самим собой, не боялся потерять лицо и показаться смешным рядом с Биллом. Это чудо из другого измерения, из другого общества, с ним не нужно никого играть. Ни заводилу компании, ни имеющего вес сотрудника, ни всезнающего специалиста. Просто быть Томом. Человеком, любящим смотреть телевизор, есть сладости и спать до обеда. И никаких рисовок. Никаких масок.
Глупая идея закралась в мысли – спрятать Билла ото всех и никогда не показывать, чтобы не испортить этой грубой, неприглядной реальностью то волшебное и невесомое, что витает вокруг него. А еще чтобы не видел Билл, каким Том бывает в своей повседневной жизни.

Погруженный в свои мысли, наш герой слишком долго прокопался дома, вдвое медленнее обычного собираясь на работу. А ведь нужно было спешить! Потому как до назначенной на одиннадцать демонстрации нужно было доехать до офиса за необходимым материалом, встретиться с шефом, чтобы хотя бы двумя словами ввести его в курс дела, и без опозданий явиться к клиенту, выбравшему конференц-зал для сегодняшних переговоров в самом центре города, черт бы его побрал!
Том лихорадочно оделся и, не успев кинуть традиционно-прощальный взгляд на свое отражение, вылетел за двери.
- Привет, Том! – на весь подъезд завопил маленький сосед, выпрыгивая из своей квартиры как черт из табакерки.
- Привет, Арнольд, доброе утро, Хельга, - протараторил Том, не сбавляя оборотов, понесся к лифту.
- Обиделся что ли? Я же хорошо себя вел…
- Все в порядке, Арнольд, просто я очень тороплюсь! - крикнул Том на бегу.
- Так я ничего не говорил!
Мальчишка молниеносно оказался рядом, с любопытством заглядывая ему в глаза.
- Эмм… не говорил, но у тебя все эмоции на лице написаны, - выкрутился Том и с преувеличенной серьезностью отвернулся, чтобы вызвать лифт.
А мальчишка, не обращая внимания на оклики мамы, деловито встал рядом, засунув руки в карманы своего пальтишки.
- Опять не слушаешься?
- А что такого? Чего я сделал? Можно подумать, она не сюда пойдет, - возмутился Арнольд.
В это время лифт раскрыл двери, и Том сделал шаг внутрь.
– Я с тобой!
- Нет, жди маму!
- Не хочу, никуда она не денется. Сама дорогу знает,- Арнольд вцепился в его рукав словно клещ.
Идиотская ситуация – одной ногой стоя на площадке, Том не знал, как отвязаться от ребенка. Негодующие взгляды двух человек из лифта красноречиво говорили, что их терпение не железное.
- Блин, я ужасно опаздываю, Арнольд! Я не могу ждать твою маму!
Последние слова Том буквально выкрикнул, но на рыжего монстрика это никак не подействовало, он вис на руке, не позволяя уехать.
- Молодой человек, Вы нас задерживаете, - не стерпел один из лифта, и наш герой, очень громко вздохнув, остался на этаже, позволяя кабинке закрыть двери.
- Доволен? Из-за тебя я опоздаю!
- Я тебе кое-что рассказать хотел…
- Арнольд, несносный мальчишка! – семеня на тонких шпильках, подбежала к ним запыхавшаяся соседка.
- А вот и мама. Блин, хоть бы раз заблудилась.
Том незаметно пихнул мальчишку коленом, а когда тот бросил на него негодующий взгляд, многозначительно покачал головой.
- Сколько раз я тебе говорила не убегать!
Том вторично пнул Арнольда.
- Тоже мне, мамин заступник! Ничего не расскажу, теперь пусть хоть сто раз просит.
- Простите, Хельга, это я виноват. Опаздываю, не стал ждать…
- Ох, ну что Вы! Вы же не обязаны, в конце концов, это я не успеваю.
- А у меня жвачка вкусная есть! – перебил Арнольд, привлекая к себе внимание.
- Как жвачка? Где ты ее взял?
- Папа дал! – гордо ответил ребенок, пританцовывая на месте.
- Отдай немедленно! Я не разрешаю, - мама-Грауер протянула руку ко рту сына.
- Не отдам, не отдам!
Мальчишка, довольный, что добился желаемого, подпрыгивал на месте, дурачась перед взрослыми, и совсем не ожидал, что в этот момент откроются двери вновь пришедшего лифта. Он ойкнул, отскакивая в сторону.
- Хватит беситься, Арнольд. Заходи уже, - решил подать голос Том, второй раз за утро, входя в лифт.
- Мамочка… ой… мамааааа!!
- Что случилось?
- Что?
К мальчишке одновременно подскочили Том и фрау Грауер, вглядываясь в перепуганное веснушчатое лицо.
- Я, кажется, жвачку проглотил…
Том тоскливо вздохнул, когда лифт закрыл двери, вновь отчаливая без него, и с явным желанием отомстить ответил:
- Ну все, теперь попа у тебя слипнется.
- Как?!
- А вот так!
- Томас шутит, сынок. Но жвачки глотать нельзя, и вообще они вредные, особенно на голодный желудок. А ты сегодня не съел…
Том лишь закатил глаза, слушая нотацию мамаши, и мысленно поторапливал вновь вызванный лифт.

Конечно, он почти опоздал. Без одной минуты одиннадцать взмыленный, с перекосившимся галстуком, наш герой влетел в конференц-зал, где ждали только его. И сходу устремился к мини-кафедре, на стене у которой, хвала Небесам, без него повесили телевизор. Не успев как следует отдышаться, он тут же занял место оратора.
- Добрый день, дамы и господа, - он искал глазами своего шефа, с которым так и не успел встретиться до презентации, - меня зовут… Т-томас…
Бегло скользя взглядом по присутствующим, он внезапно осекся и замолчал. Пару раз моргнул, пытаясь прогнать видение. Но ничего не получалось. В первом ряду, ровно перед кафедрой сидел Билл без единой кровинки в лице и никуда не пропадал, как бы Том не старался.
- …Хаузель, - чужим голосом закончил Том и, промямлив подготовленное приветствие, попросил выключить свет, чтобы начать демонстрацию.
В голове воцарился полнейший хаос. Вопросы, возникая и множась, перескакивали с одного на другой. Никак не получалось остановить их поток. В полумраке стало чуть легче. Том загрузил в DVD-плеер свой диск, заметив, как дрожат пальцы. На экране высветилась эмблема «БананаПапа».
Если не смотреть в зал, где в отблесках телевизора можно было увидеть белое как полотно лицо, то дышать получалось как-то проще. Наш герой с большим усилием взял себя в руки, сосредоточившись на презентации, и почти спокойно начал:
- Наша концепция заключается в том, что «БананаПапа» не просто магазин, а еще и возможность для пап и детей больше времени проводить вместе, совершая покупки, - Том перевел дух и, судорожно сглотнув, продолжил. – Главный упор в рекламной кампании мы делаем на отцов, ведь именно родители, особенно в возрасте ребенка до двенадцати лет, формируют потребительскую корзину семьи. «БананаПапа» - потому что мой папа самый лучший.
На секунду зажмурившись, наш герой отвернулся к телевизору и нажал кнопку воспроизведения. Его уверенность таяла с каждым словом, и то, что казалось логичным, даже красивым еще полчаса назад, теперь представлялось детским лепетом.
«Это паника, обычная, естественная паника, - говорил себе Том, пытаясь успокоиться. – Но откуда, к черту, паника?? Какого хр*на происходит?!»
Логотип компании на экране сменился, показывая крупным планом девочку пяти лет с накрученными волосами, собранными в два хвостика на макушке. Наматывая на палец длинный локон, малышка кокетливо начала:
- Здравствуйте. Меня зовут Клара. Я еще маленькая, и мой единственный кавалер – это мой папа. Конечно, я о нем забочусь, ну и он обо мне, естественно. Мы вместе ходим в магазин, он помогает мне, что-то советует и носит мои покупки, - девочка улыбнулась, демонстрируя частичную нехватку молочных зубов, и подалась вперед. – «БананаПапа» - потому что мой папа самый лучший.
Том слышал легких смех за спиной, пытаясь понять по реакции, как воспринялся сюжет.
А экран, снова моргнув логотипом, уже показывал старого знакомого нашего героя, из-за которого он чуть не опоздал сегодня. Веснушчатая шкодливая физиономия была вполне серьезной. И только Том знал, каких нервов это стоило.
- Всем привет! Я Арнольд. Я уже хожу в школу, и поэтому я очень занятой человек, как и мой папа. Мы выбираем магазин «БананаПапа» - потому что это удобно – позволяет экономить время и больше общаться друг с папой. То есть друг с другом, - запнулся мальчишка, но Том решил не переписывать этот момент, и теперь мог убедиться, что был прав, короткие смешки чуть разрядили обстановку. – Короче, друзья, «БананаПапа» - потому что мой папа самый лучший.

Лучистая рожица пропала. А Том, стараясь как можно тише выдохнуть, попросил включить свет. Тут же легкий гул наполнил помещение, присутствующие ожили, зашевелились, Том заметил несколько улыбок, не успевших сбежать с лиц после просмотра роликов. Кто-то подошел к нему выразить свое мнение, кто-то принялся обсуждать материал, красочно жестикулируя. Но все это было сквозь пелену, захватывалось лишь периферийным зрением. Взгляд намертво прилип к двум людям, начавшим беседу друг с другом. Прямо перед кафедрой Билл разговаривал с шефом так, словно был с ним знаком. Том, не зная, что думать и как себя вести, стоял столбом на своем месте, пока его не окликнули:
- Томас, подойди к нам, пожалуйста, - обернулся шеф, терпеливо дожидаясь, пока Том на ватных ногах приблизится. - Познакомьтесь, это Томас Хаузель – ведущий специалист проекта. Томас, это Вильгельм Каулитц – владелец компании «БананаПапа». Уж простите за такую несвоевременность. Сегодня было слишком сумбурное…
Дальше Том, оглушенный известием директора, уже не слушал. Он просто смотрел на Билла, пытаясь переварить информацию. Глупейшее предположение, что это чудо из другого измерения оказалось здесь случайно, превратилось в дым, в ничто. Как и все вокруг стало ничем, глупой, нелепой мишурой. Кажется, и люди вокруг замолчали, продолжая лишь беззвучно шевелить губами, потеряв всякий интерес для нашего героя.
Билл, чуть наклонив голову на бок, обратился к шефу, но Том не понял смысла его слов.
- Томас? Томас?
- А? Что?
- Герр Каулитц хочет с тобой поговорить прежде, чем выносить на обсуждение наши сюжеты, - доходчиво объяснил шеф, глядя на Тома с некоторой настороженностью.
- Ааа… хорошо. Конечно… Да, я готов… поговорить…
Он тряхнул головой, пытаясь привести себя в чувства, и уставился на Билла. Тот молчал. Ровно до тех пор, пока они не остались вдвоем. Когда последний человек вышел за дверь, он тихо произнес:
- Прости, пожалуйста, я не думал, что все так получится.
Том попытался растянуть губы в подобии улыбки, но брови против воли хмурились. Вид у него был абсолютно потерянный. Сказать хотелось так много, но Том совсем не знал, с чего начать. Разведя руками, он смог лишь выдавить вопрос:
- Почему ты молчал?
- Том… ну, прости. Я знаю, что получается некрасиво, - Билл нервно сцепил тонкие пальцы, блеснув в искусственном свете комнаты камнем кольца. – Я… я не знаю, как мне оправдаться.
- Просто скажи, почему…
Билл поднял взгляд к потолку, от чего его глаза стали казаться еще огромнее. А у Тома мелькнула мысль, что от него примет любое объяснение. Любое. Лишь бы оно было. И стал молить его сказать хоть что-нибудь.
- Сначала я не думал, что это нужно… потом… потом меня остановил твой рассказ о коллеге… а в выходные, - Билл отчаянно прятал взгляд, стараясь смотреть куда угодно, только не на Тома, - я не хотел их портить… возможно, портить этим.
- Ты знал заранее?
- Нет. Нет, конечно, не знал, - почти испуганно затараторил Билл, - для меня самого это было шоком, и сразу твой поцелуй, там, у твоего дома… я… я… не знаю, почему я не сказал сразу… было слишком неожиданно.
Ошалевшему Тому не нужно было напрягаться, чтобы вспомнить тот самый первый поцелуй. Он и сейчас остро чувствовал его вкус на губах и видел замешательство Билла. Он-то, дурак, вообразил себе, что ошеломил своим напором, своей решительностью. А, оказывается, во всем опять виноват долбанный «БананаПапа».
- Билл…
- М?
- Посмотри на меня.
- …
- Билл. Посмотри мне в глаза.
Билл медленно, как-то робко поднял взгляд, в котором читалось волнение, напряжение, даже испуг. И ожидание. Том явственно почувствовал, что в этот момент все будет зависеть от его слов. Шумно вздохнув, он спросил, вкладывая всего себя в каждый звук.
- Почему все так?.. Смотри на меня.
- Прости… прости, я должен был… но ты… ты как ребенок. Я боялся…
- А сегодня не побоялся?
- Уже выбора не было, - Билл судорожно вздохнул. – Некуда дальше тянуть.
Том видел, чувствовал, что ему ничуть не легче, а еще понимал, что в душе уже все понял и забыл.
- Билл, пообещай мне, что никогда, слышишь, никогда не будет такого. Я, возможно, не самый проницательный человек, и я не хочу, чтобы ты мне врал, или молчал о том, что я должен знать…
- Да.
- Да?
- Да, Том, да, - Билл улыбнулся, делая шаг навстречу.
И тут же закружилась голова от его запаха, от его близости. А мысли спешно стали покидать несчастную голову Тома, но он, собравшись, уже притягивая тонкое тело к себе, все-таки спросил о том, что сейчас тревожило его не меньше:
- Как тебе мои сюжеты?
Билл, уже прильнув к его груди, уже положив руки на его предплечья, вдруг замер.
- Билл?..
- Если честно, я другого ожидал.
- Да? – а вот эти слова заронили в душу нашего героя волнение совсем другого рода. – И чего же?
- Понимаешь… мне казалось, что ты, кто угодно, но ты точно оправдаешь мои ожидания.
- И я… значит, не оправдал?
Билл отстранился, нервно облизывая губы.
- Мы столько говорили с тобой… я мечтал… я вообразил себе неизвестно что. Черт…
- Что, Билл? Скажи мне, что не так?
- Все так… все мило… наверное, это все правильно с точки зрения маркетинга… но я ждал чуда.
- Чуда??
- Я хотел… Помнишь, я тебе говорил, что дети для меня – это всегда праздник? Я ждал праздника, Том.
- Какого?! – взвился Хаузель, срываясь с места. – Какого, к черту, праздника ты хочешь? Билл, это не игрушки! Это социологические исследования, это работа маркетологов, психологов!
- Так… Рождество же…
Том, принимаясь мерить комнату огромными шагами, закатил глаза.
- Твоя рекламная кампания будет запущена в лучшем случае через пару месяцев, о Рождестве тогда и помнить уже никто не будет!
- Да… конечно, я понимаю, - обреченно кивнул Билл, разочарование, отразившееся на его лице, задевало Тома за живое. - Скажи… тебе самому нравится то, получилось?
Жестокий вопрос, заставляющий все внутри сжаться от нервного ожидания приговора.
- Мне? Да. Конечно. Я всегда работаю до тех пор, пока мне не начнет нравиться.
Билл опустил голову, вновь пряча взгляд.
- А я не думал, что будет вот так…
- Как?
- Что ты посадишь детей на стульчики и заставишь их говорить текст… написанный заранее, составленный взрослыми людьми. Взрослыми, понимаешь?
Том стиснул зубы так, что сам услышал, как они скрипнули.
- Значит, нет? – мертвым голосом не то спросил, не то утвердил он, наблюдая, как на щеках и шее Билла стали проступать красные пятна лихорадочного румянца.
- Том… я бы только хотел, чтобы ты хоть немного… подправил… добавил какой-то детской непосредственности.
- Нет! Ты осознаешь, что это единая концепция?! Господи… как же тяжело! – Том закипел, все еще отказываясь принимать происходящее. – Я не могу тут ничего изменить. Я просто не вижу путей к изменениям.
- Может быть, не так сразу? Может, тебе стоит немного подумать и решение придет?
Билл попытался коснуться его рукой, но задетое самолюбие заставило Тома отшатнуться.
- О чем подумать? Ты хотел чуда, да? Смеялся надо мной, наверное, когда я о своем проекте сказал? – Том рванул узел галстука, ощущая, как стало душно. - Я как подопытный кролик? Что ты думал, Билл? Смеялся надо мной, потешался, так?
- Нет, Том! Я же объяснил, почему я молчал…
- Да! Но чего-то я уже не слишком верю!
- Том… я, правда… ты хотел, чтобы я был честен…
Дослушивать Том не стал. Обреченно махнув рукой, он вышел из конференц-зала, плотно закрыв за собой дверь.


Том долго сидел в машине, сжимая руль двумя руками, и не трогался с места. Никак не мог сообразить, что ему нужно делать. На сегодня было запланировано столько мероприятий, а сейчас он не мог вспомнить хоть что-нибудь. Внутри была звенящая пустота. Которую заполнял лишь один единственный вопрос, истерично бьющий по нервам.
Почему? Почему? Почему?

Глава 11.
Апатия.

Изданы сотни книг, написаны тысячи трудов, сказаны миллионы слов, но и сейчас никто точно не предугадает, как может измениться человеческое настроение в стрессовой ситуации. Мой милый читатель, возможно, представил себе, что Том бесновался и злился. И отчасти окажется прав, но лишь отчасти.
После ступора, который возник у нашего героя от признаний Билла, на смену и впрямь пришла ярость. Стало бесить абсолютно все. Том представил, что подумают о нем сотрудники, когда его вечный конкурент Вольц будет злорадно обсуждать непринятый заказчиком проект и утверждать, что он бы точно справился. Как Анна будет кидать сочувственные взгляды и подбирать ободряющие слова. А шеф будет тыкать носом в эту неудачу каждый раз, по любому другому заказу, когда Том решит отстаивать свою концепцию, расходящуюся с его мнением. Ярость разлилась под сердцем огненной лавой, пекла и мучила его изнутри. Заставляя выжимать из своей машины все возможное, нарушая правила, гнать по не запруженным еще улицам, словно сумасшедший. Материться на весь салон и в бешенстве швырять вещи на заднее сидение. Но такое состояние продлилось не больше двадцати минут.

А потом резко пришла апатия. Впервые в жизни ему не хотелось ничего. И уже плевать было, что подумают о нем коллеги, что скажет шеф. Перед глазами возникло лицо Билла с неестественным, лихорадочным румянцем и взглядом, избегающим его. И стало все равно на все остальное. Совсем.

Том созвонился с шефом и, вяло отмахиваясь от его вопросов, попросил дать ему отпуск, чем немало удивил директора.
- Отпуск? Сейчас? Томас, ты в своем уме? У нас проект на финальной стадии! У нас последняя неделя перед Рождественскими каникулами! Дел – выше крыши! О чем ты говоришь, какой отпуск??
- Мне нужен отдых, только и всего. Не нужно так кричать, - он уже подъезжал к своему дому, даже и не собираясь заглядывать в офис. – Толку от меня все равно никакого не будет, так что я пас.
- Том, что случилось? Чем закончился ваш разговор с Каулитцем? Что с проектом??
- Да ничего с вашим проектом не случилось. Подумаешь, магазин какой-то…
- Том! Мне нужен нормальный ответ!
- А я и даю нормальный ответ – все нормально, - даже слов подходящий Том не пытался найти, повторяя за шефом его же реплики.
- Значит, он у нас в руках?
- Значит… да откуда я знаю, что это значит. Я устал.
Директор вздохнул и, видимо, понимая, что сейчас нет смысла пытать, глухо ответил:
- Хорошо, Хаузель. Два дня. Слышишь? Я даю тебе два дня отпуска. Два. Усвоил?
- Я не кретин и не глухой. Не надо мне сто раз повторять, - отозвался Том, вылезая из машины.
- Не забывай, Хаузель, с кем разговариваешь. Возьми себя в руки. Надеюсь, за эти два дня ты прочистишь себе мозги.
Он отключил связь, не дав возможности ответить.
- Да пошел ты... – равнодушно бросил Том в пустоту.


Казалось, мир как-то разом потускнел, окрасился в серые тона. И тут даже щедро развешенные на каждом углу гирлянды, расставленные яркие елки не помогут скрыть его убогость. Серый асфальт, серые дома, серое небо. И снега все еще нет. Вот он бы смог прикрыть все это унынье ярко-белым своим цветом, а так – искусственный праздник получается, ненастоящий. И нелепо смотрятся люди, укутанные в теплую зимнюю одежду, на фоне угрюмых серых улиц.
Том отошел от окна гостиной и без сил плюхнулся на диван.
Все надоело. И не проходящее напряжение последних дней, и вечные поиски новых идей, и это убогое существование дом-работа, работа-дом. К чему все это? Зачем? Чтобы кто-то смог продать свой товар? Да пропади оно все пропадом. Единственный раз, когда он думал, что сделал что-то действительно стоящее, оказался пустышкой.
А, может, не единственный?
Может быть, он просто не принимал никогда близко к сердцу замечания клиентов, убеждал их в своей правоте, или бездумно переделывая сюжеты по желанию заказчика? Ничуть не заботясь о том, сколько себя вложил в идею? А, может, и не вкладывал самого себя никогда. И просто стремился удачнее продать свой труд.
Черт!
С этим Бананом с самого начала все пошло наперекосяк. Сначала сам проект шокировал своим направлением. Потом эта долбанная елка, рухнувшая на голову. Способность слышать мысли детей, от которой он чуть не сошел с ума. И это знакомство у детской площадки. Билл, рядом с которым хотелось изменить всем своим принципам.
Опять Билл.
Снова Билл.
Еще раз Билл.
Хватит. Стоп.
- Хватит. Стоп. Ничего не хочу. Даже думать не буду. Надоело. Надоело… - шептал Том, заваливаясь на диван.
Он долго лежал без движения. Смотрел в окно. В этом положении было видно только небо. Тусклое зимнее небо, залепленное грязными облаками. Потом облака пропали. Небосвод потемнел, и их попросту стало невидно. Зажглись фонари. Откидывая неясные разводы на тот клочок неба, что был доступен его взгляду. Ни луны, ни звезд. Только размытые отблески искусственного света. Вот и кончился день. Глупый, бестолковый и такой важный.
Том отвернулся к спинке дивана, не желая ничего видеть, сумерки подобрались к его квартире, погружая ее в темноту. И в пустоту.
Но сон не шел. Ворочаясь на диване, Том силился забыться, но ничего не получалось. Душа ныла, не отпуская его в желанное забытье.

В тот момент, когда наш герой пытался заснуть, тоскливую тишину разорвал звонок в дверь. Сердце тут же подпрыгнуло, неизвестно, на что надеясь, а Том сорвался с места, устремляясь в прихожую. Он и сам не смог бы сказать, чего ожидал, но, увидев в дверной глазок Арнольда, разочарованно вздохнул.
- Я знаю, что ты дома! – прокричал мальчишка. – Я видел твою машину. Открывай, меня мама на только полчасика отпустила.
Том нахмурился, отходя вглубь квартиры.
Зачем ему это? Почему? Он никого не хотел видеть. И не хотел, чтобы видели его в таком состоянии. Не сейчас. Не сегодня.
- Тоом! Открой дверь-то! У меня серьезный разговор!
Том, покачав головой, вернулся в гостиную. Но мальчишка не сдавался, принимаясь барабанить в дверь. Том рухнул на диван и накрыл голову подушкой.
- Ему надоест, и он уйдет, - бормотал Хаузель, прижимая подушку двумя руками, - обидится и уйдет.
Нечего было сказать мальчишке и не хотелось слушать его «серьезные разговоры», как не было желания и отвечать на вопросы, которые непременно посыпались бы, увидь его ребенок таким подавленным.

Все-таки Том заснул. Провалился в зыбкую дремоту. Снилась чепуха, от которой только появилась головная боль. Чумной, ошалевший, он очнулся посреди ночи и не сразу сообразил, где находится.
Тяжело опираясь на подлокотник, встал. В темноте добрался до бара, даже не отдавая себе отчет, зачем к нему подошел. Открыв дверцы, с непониманием уставился на бутылки, когда-то с гордостью, даже с трепетом собираемой коллекции. И наугад взял первую попавшуюся. Свинтил крышку и хлебнул прямо из горлышка. Крепкий напиток обжег глотку. Но Том даже не понял, что именно пьет. Было все равно. Захлопнув дверцы, он зачем-то стал бродить по темной квартире, сжимая в руке бутылку. Периодически прикладывался к ней, напиваясь, но не чувствуя вкуса алкоголя…

Продолжение
Предыдущая часть