Maximeliane_Rufus все записи автора Название: Блёстки
Автор: LinaFortuna
Бета: unangelnumber666 , Alter ego
Персонажи: Том/Билл, Андреас, ОЖП, ОМП
Рейтинг: NC-17
Жанр: Romance, AU, Humor, POV
Категория: Slash
Размер: Макси
Статус: Закончен
Предупреждение: Мат (без него никак), гомосексуальные отношения, Том и Билл не братья.
Саммари: про любовь…
От автора: Впечатленная сериалом Queer as folk (Близкие друзья), его духом. Захотелось написать историю любви и дружбы гея и натурала, яркую и блестящую.
P.S. Здесь не ждите ничего, что было в «Секунде..». Этот рассказ в моих лучших традициях - юмор и романтика.

Часть 2.
***
Нерешительно потоптавшись, я набрался мужества и постучал в дверь. Секунды ожидания казались бесконечными, я всеми силами боролся с детским желанием ринуться к лифтам и трусливо унести ноги, как раньше, в детстве, когда мы с мальчишками развлекались, звоня в соседские квартиры, и бросались врассыпную, громко смеясь, выдавая себя этим хохотом. Сейчас мне, однако, было не до смеха.
В кармане совершенно не вовремя завибрировал телефон, и я, подумав, что это звонит Андре за объяснениями, ответил на звонок, не взглянув на дисплей.
- Если это ты сейчас стоишь у моей двери, то уходи. - Вместо голоса Андре, я услышал голос Билла, и от неожиданности даже не сразу нашел, что ответить.
- А если скажу, что не я, ты откроешь дверь? – Взяв себя в руки, но, так и не сумев до конца унять дрожь в голосе, очень тихо ответил я.
- Нет.
- Почему?
- Потому что я уверен, что это ты.
- Да, я. – Отнекиваться не имело смысла, - Билл нам нужно поговорить, слышишь?
- Нет. Я не хочу разговаривать. – За дверью послышались приближающиеся шаги, я уже было обрадовался, но дверь мне так и не открыли, продолжая держать меня в коридоре.
- Я никуда отсюда не уйду, пока ты меня не выслушаешь! – Предупредил я решительно.
- Как знаешь, можешь сидеть под дверью всю ночь, если хочешь.
- Тебе так нравится надо мной измываться?
- Я тебя не приглашал, так что ты свободен. Можешь сходить покурить кальян, это куда приятней. – Явно припомнив обстановку в вип-кабинке ресторана, хмыкнула гадюка.
- Билл, хватит уже! Я же тебе объяснил! – Стало обидно, ведь я сделал это даже не ради себя, а ради него.
- Том… Иди домой.– Устало выдохнул он и отключился.
Я бестолково уставился на закрытую дверь, постучал еще раз и еще, но, так и не дождавшись ответа, присел, опираясь на дверь спиной. Уходить я был не намерен.
Просидев так минут тридцать, бездумно пялясь в стену напротив и гоняя в мозгу невеселые мысли, я решил предпринять еще одну попытку. Выудив телефон и быстро набрав жалостливое сообщение: «Я сижу под твоей дверью, как драный пес. Драный пес замерз и хочет в туалет. Пусти, а?» я нажал на отправку, надеясь взять гадюку на жалость.
Не прошло и пяти минут, как мне пришел ответ. С интересом раскрыв сообщение, я прочел: «У драных псов туалет на улице».
Обидевшись вконец, я лихорадочно вбил новое сообщение: «Если пес тебе не нужен, он может найти и другого хозяина. Поласковее!» и в сердцах отправил его гадюке.
«А псы, оказывается, не такие преданные, как о них говорят…» - Через минуту ответил мне Билл, заставив сердце тоскливо заныть, ведь он явно намекал на Анхеля.
Еще через полчаса долбления в закрытую дверь, я почти потерял надежду, вконец замерз и расклеился. Разжалобить Билла не получилось, а ночевать под дверью было глупо и унизительно, поэтому я обреченно вздохнул и, написав Биллу: «Твоя взяла, я ухожу!», поднялся на ноги и побрел к лифтам.
Понурый и обиженный, я дождался, когда же лифт доберется до моего этажа. Все надежды на благоприятный исход рассыпались в прах, внутри тянуло и болело сердце. Безумно хотелось Билла… к Биллу. За этот месяц я так соскучился по нему и совершенно не понимал, почему теперь, когда он приехал ко мне, мы вынуждены быть по разные стороны этой чертовой двери. Лифт мелодично прозвенел, уведомляя о своем прибытии, и я, расстроившись еще больше, что моя вредная гадюка так и не открыла мне дверь и запросто отпустила меня, зашел в просторную кабинку.
Внизу сидящий при входе седой консьерж молча проводил меня насмешливым взглядом, вызвав безумно сильное желание показать ему средний палец, по всему было видно, что и от него не ускользнул мой подавленный вид. Из последних сил сдержавшись, я вышел в прохладу поздней ночи. На улице не было ни души, весь город спал сладким сном, один я, неприкаянный, стоял посреди улицы. Оглядевшись по сторонам и выбрав себе направление, я медленно побрел по пустой улице в сторону своего дома, глядя под ноги, размышляя, все ли возможное я сделал, или спасовал слишком рано. На душе было тяжело и неспокойно, домой совершенно не хотелось, и вынужденная изоляция, необратимо ждавшая меня там, пугала тем сильнее, чем больше я о ней думал. Остаться в замкнутом пространстве одному означало выклевать себе душу тяжкими мыслями, накрутить себя и к утру сойти с ума.
Сзади послышались быстрые шаги, кто-то догонял меня, что в столь позднее время не предвещало ничего хорошего. Неосознанно прибавив шаг, я надеялся оторваться от странной компании, но преследующий меня человек тоже пошел быстрее, не желая оставлять меня в покое. Я внутренне подобрался, готовясь, если понадобится, дать отпор, и сжал кулаки, ожидая нападения в любой момент. Резко остановившись, я обернулся, ожидая увидеть кого угодно, кроме того, кого я увидел в итоге.
- Билл?! – Ошалело выдохнул я, открыв от удивления рот. Передо мной стояла задыхающаяся от быстрой ходьбы гадюка, держащаяся за грудь и сверкающая в темноте черными глазами. На нем была наспех наброшенная на футболку расстегнутая куртка и домашние штаны. Он стоял такой обезоруживающе милый, растрепанный, домашний, что у меня от подступившего к горлу комка нежности перехватило дыхание.
- Соображал бы ты так же быстро, как бегаешь, цены бы тебе не было… - Проворчал Билл, напоминая мне о том, что прозвище «Гадюка» он получил далеко не за свою доброту.
- Ты догнал меня, чтобы оскорблять? – Не сумев все же скрыть свою радость, улыбаясь, спросил я.
- Я догнал тебя, чтобы ты, придурок, не пошел посреди ночи в какое-нибудь злачное место и не натворил идиотизма! – Независимо вздернув подбородок, ответил мне он.
Конечно, это отговорки, и я отчетливо это понимал, так же как понимал и то, что сейчас все зависело только от меня. И я собирался сделать все возможное, чтобы сберечь свое счастье и счастье недовольно глядящей на меня гадюки.
- Просто скажи, что не хотел отпускать… - Интимно прошептал я, медленно подкрадываясь ближе к нему, с довольной ухмылкой наблюдая, как загорается яростный огонек в его черных глазах. – Ну же, Билл, не будь слабаком, скажи мне это.
- Кто-то обнаглел и нарывается! – Прошипела в ответ моя гадюка, раздувая крылышки носа, смеша меня своей, явно подтверждающей мои слова, злостью.
- А кто-то оказался не таким смелым, каким всегда хотел казаться, - Я еще шире растянул улыбку, выводя его этим из себя. Его показная злость, которой он пытался скрыть свое смущение, была как бальзам на мою израненную душу. – Ну же, скажи, что ты меня любишь, что хочешь, что жить без меня не можешь. Давай же, Билл, я жду.
В следующую секунду мое лицо обожгла сильная пощечина. Я, непонимающе и от этого еще более жалостливо, поднял глаза на обидчика.
- Надеюсь, это вернуло тебя на землю! – Сложив руки на груди, выпалил Билл.
- О да, еще как, спасибо, что напомнил, кто ты есть! – Выкрикнул я, не сумев скрыть обиду в голосе.
- Ну, и кто же я есть, позволь узнать? – Сходу, как сухая спичка, загорелся Билл, делая шаг ко мне, нависая, давя меня своим гипнотическим взглядом, своей агрессией, своей властью надо мной.
- Гадюка! Змея, пригревшаяся на моей груди!
- А ты вот драный пес и есть!
- Ах, так!
- Это твои слова, между прочим!
- Лучше быть преданным псом, чем гадюкой подколодной, которая только и может, что жалить своим ядом!
- Что-то не очень преданный из тебя пес вышел, а, Томми?
- Дрянь! Ты же знаешь, как я тебя лю… как я к тебе отношусь! Я к тебе со всей душой, а ты что? Только и знаешь, что жалить, жалить и жалить! Сколько же можно, Билл? Я не Анхель, слышишь? Я не он и не собираюсь тебя предавать! – В сердцах выпалил я. Меня всего трясло от обилия эмоций, я не знал, чего ждать теперь от него – новой пощечины или поцелуя. Но Билл не реагировал, пораженно глядя на меня.
- Ну, что же ты молчишь? – Выкрикнул я, не имея больше никаких сил ждать своей участи.
- Пойдем. – Спокойно ответил Билл и, развернувшись, пошел в сторону своего дома. Я, простояв в оцепенении еще несколько секунд, припустил следом.
***
Билл так и не включил свет, и мы сидели на большом белом диване, стоявшем посреди огромной комнаты-мастерской, и глядели на впечатляющую панораму ночного Гамбурга.
- Все-таки отменный у тебя дом… - Восхищенно вымолвил я, не в силах отвести взгляда от знакомых зданий и улочек, но с такой высоты смотрящихся совершенно по-новому.
- Дом… - задумчиво повторил Билл, так же не отводя взгляда от окна, - Я так редко бываю здесь, что не ощущаю эту квартиру домом. Она стала чужой, пустой и холодной, совершено не уютной… Я вообще теперь не знаю, где мой дом.
- А в нашем доме в Лондоне было очень уютно, правда? – с легкой ностальгической грустью вспомнил я.
- Правда, - ответил Билл, и я услышал в его голосе улыбку.
Мы снова замолчали. Так много нужно было сказать, но говорить совершенно не хотелось. Хотелось обнять Билла, ощутить его тепло, его сводящий меня с ума запах, мягкость его розовых губ.
- Хочешь виски? - Спросил Билл.
- Конечно! – Тут же оживился я.
- Еще бы… В кого ты такой алкоголик, Трюмпер? - Проворчал он и пошел за бутылкой и стаканами, натыкаясь на что-то в темноте и тихо матерясь.
- Ты же сам предложил! – Возмутился я такому коварству.
- Мог бы и отказаться, по-моему, ты сегодня достаточно выпил, - Билл снова припомнил мне и ресторан, и Анхеля.
- Общаясь с тобой, выпивки никогда не бывает достаточно!
- На что это ты намекаешь?
- На то и намекаю!
- Хочешь сказать, что не можешь со мной общаться на трезвую голову? – Уже спокойней спросил Билл, усаживаясь рядом и подав мне один из стаканов, налил в него виски, так же поступая со своим.
Я не ответил, не желая больше ругаться. Вместо этого, мягко отняв у Билла тяжелую бутылку и поставив ее на пол, притянул его к себе спиной, обнимая одной рукой за живот.
- Я скучал… - Шепнул я в пушистые, приятно пахнущие морской свежестью волосы, укладывая подбородок на его плечо, наблюдая, как дрогнула его рука, держащая стакан.
Наверно, я ждал ответного признания, поэтому, не услышав его, разочарованно вздохнул и, отстранившись, отпил горячительного напитка.
Комнату освещал лишь тусклый свет, льющийся из коридора, и иллюминация города, наполнявшая пространство вокруг какой-то нереальной атмосферой. Темный профиль Билла, его падающая на глаза челка, его тонкие пальцы, судорожно обхватившие широкий стакан, его напряженная спина, - все это заставляло сжиматься мое сердце и пропускать удары.
- Я люблю тебя… Люблю, слышишь? - Отчаянно прошептал я, обрекая, наконец, в слова все то, что я сейчас испытывал, избавляясь от стакана и вновь притягивая Била к себе; пряча свое пылающее от крепкого виски, смущения и еще черт знает чего лицо в изгиб его плеча, глубоко вдыхая аромат его кожи, пахнущей солнцем, которое он привез с собой из далекой страны шоколадным загаром. – Не молчи… Пожалуйста, не молчи, Билл… Билли…
Дрожащими от волнения руками я гладил его волосы, топя в них пальцы, чуть сжимая у корней и так снова, и снова, только бы что-то делать, только бы не слушать эту тишину в ответ.
- Том… - Хрипло позвал он, и я застыл, как был, весь превращаясь в слух, боясь пропустить хоть слово, шепот или вздох, который помог бы мне понять, что он чувствует сейчас. – Да что же это?... – Вновь выдохнул он, трепыхаясь в моих руках, пытаясь повернуться ко мне лицом. Я убрал от него руки, давая возможность усесться так, как ему хотелось. И он сделал, как хотелось… грубовато толкнув меня в плечо, заставил облокотиться на спинку дивана и, не долго думая, забрался на мои колени сверху так, что его ноги оказались по обе стороны от моих. Я не мог отвести от его горящих глаз, находящихся теперь напротив моих, зачарованного взгляда, его губы так маняще алели, что я не удержался и, притянув его к себе, впился жадным поцелуем в его горячий рот.
- Подожди… Да подожди ты, мне нужно сказать тебе… - Выдыхал он сквозь поцелуй, пытаясь оттолкнуть меня, но слишком вяло для того, кто бы действительно хотел остановки. Моя страсть вспыхнула как-то разом, накрыв меня с головой, затопив глаза похотью и желанием, делая мою кожу чувствительной даже к легким касаниям, а губы - алчущими поцелуев. Остановиться теперь я был не способен, слишком долго я этого хотел, но Билл все еще пытался увернуться от моих ласк, хотя дыхание его давно сбилось, а шея была запрокинута и подставлена мне для поцелуев.
- Тише, тише… - Шептал я, как безумный, между поцелуями, ловя его руки, не позволяя им отталкивать меня, - Ну, хватит… хватит, слышишь? Иди ко мне… - Я заставил его обхватить меня за шею и, подхватив обеими руками под упругую попку, прижал к себе вплотную, радуясь, как ребенок, его возбуждению, так явно упиравшемуся теперь в мой живот.
- Трюмпер… Трюмпер, ты… совсем обнаглел… - Протяжно выстонал Билл, когда я, не удержавшись, дерзко прихватил его возбужденный член сквозь штаны. – Я смотрю, ты завелся не на шутку, - Попытался ухмыльнуться он, но глаза с поволокой и судорожно хватавший воздух приоткрытый рот, свели эту попытку на нет.
- Дай мне, а? – Совсем ох*ев от желания, спросил я, резко подкинув бедра, чтобы Билл в полной мере смог ощутить степень моего возбуждения. Чувство самосохранения отключилось напрочь, и тот факт, что за подобную просьбу я мог вполне схлопотать кулаком по голове, не играл теперь никакой роли.
- Том! – С укором протянула млеющая от моих пылких тисканий гадюка.
- Пожалуйста… Билл, чувствуешь, как я хочу? Чувствуешь?.. – Мне окончательно снесло крышу. Я, нагло глядя в почерневшие от дикого желания глаза, перехватил кисть его руки и бесцеремонно сунул ее в свои джинсы, тут же улавливая восхищенный вздох.
- Неужели не тр*хался весь этот месяц? – Ехидно щурясь, усмехнулась гадюка, сильнее сжимая меня между ног, заставляя безвольно закатывать глаза и цепляться за его плечи. Я шипел не то от боли, не то от сильнейшего удовольствия, и стискивал худые плечи почти до хруста, боясь окончательно потерять связь с миром и сойти с ума. – А? Не тр*хался? Терпел? - Все тем же язвительным тоном с возбужденным придыханием шипел Билл, грубо растирая уже влажный член.
- А что, это те-тебяааа так интересует? Ревнуешь? – Прохрипел я, срываясь на стоны, вынуждено прерывая зрительный контакт, с силой зажмуриваясь, чтобы от гадючьих ласк у меня из глаз не посыпались искры.
- Ревную. – Не отнекиваясь, признался Билл и, склонившись к самому уху, горячо зашептал, - Ты же мой… только я могу тебя здесь трогать, - Горячая ладонь со всей силы сжала мой член, давая понять, где это «здесь». Я не сдержался, закричав от боли, и, рассвирепев, скинул его с себя и бросил на диван. Забравшись сверху, тут же впился в красные губы жестким поцелуем, не давая ему шанса съязвить.
- Ты, садист такой, тоже мой! – Выдыхал я ему в рот, стаскивая с него домашние штаны вместе с боксерами, смеясь над его попытками укусить меня за губу и скинуть мое разгоряченное тело со своего, уже почти голого. Штаны болтались на тонких лодыжках, не давая мне развести его ноги и улечься между ними, и я, матюгнувшись, сполз вниз, высвобождая из штанин сначала одну ногу, а следом, и другую.
- Трюмпер, ты чего задумал, с*ка? – Получив свободу, его рот не преминул тут же изойти на ругательства.
- Сейчас узнаешь! – Просипел я, уворачиваясь от удара пяткой в грудь. – Я разденусь, а ты полежи так, ладно? Не дергайся… - Ласково попросил я лежащую подо мной гадюку, со скоростью света стягивая с себя джинсы и толстовку, оставаясь в чем мать родила.
Билл, не переставая, облизывал губы, глядя на мой освобожденный член, который красиво распрямился во весь рост, стремясь прижаться к животу, и поблескивал на головке каплями смазки.
- Нравится? – Самодовольно ухмыляясь, я бесстыдно забрался ему на грудь так, чтобы мой торчащий член оказался ровно напротив его лица. – Ну, давай… вижу же, что хочешь…
Билл поднял на меня удивленно-возмущенный взгляд, давая мне понять, что думает по поводу моего поведения, но близость моего органа манила, и он, не удержавшись, вновь перевел взгляд на член.
- Ну же… не стесняйся, поцелуй его… - Я толкнулся им в приоткрытые губы.
- Ссс*ка… - непередаваемым голосом, наполненным похотью и яростью, процедил Билл и, положив ладони на мои ягодицы, притянул к себе, без предупреждения заглатывая наполовину. От сильнейших ощущений мои колени задрожали, и я, боясь упасть и придавить Билла, судорожно схватился за спинку дивана.
- Мама... Мамочки, как же хорошо... - Уже не соображая ничего, я стонал, подаваясь бедрами вперед, заталкивая глубже. Билл похихикал прямо с членом во рту и, выпустив его, засосал два своих пальца.
- Эй, а я! - Моему возмущению от подобного невнимания не было предела.
- Сейчас получишь... - Усмехнулась гадюка и, схватив мой член в руку, развязно чмокнула его в головку, тут же выпуская язык и облизывая. Я вновь запрокинул голову, наслаждаясь умопомрачительными ласками, и, потерявшись в своем удовольствии, не сразу заметил, как мокрый от слюны палец настойчиво покушается на мою попу.
- Билл, нет... Нет! Черт! - Я покрутил задом, избавляясь от настойчивых рук, и с сожалением достал глубоко утопленный в горячем ласковом рту член. - Я хочу тебя сам! Ты понимаешь это или нет? Я хочу сам! - В сердцах выкрикнул я. Вылизанный орган отчаянно гудел, мучая меня желанием, и я, не в силах этого терпеть, схватил его в руку и провел по влажной коже пару раз, теребя головку, шипя от наслаждения.
- Том… - Билл поднялся, садясь рядом на колени, обнимая меня, дрожащего от всего этого, за шею, и нежно прошептал: - Тише, Том, тише, я позволю… Позволю тебе… – Он настойчиво оттолкнул мою руку от органа и соскочил с дивана, строго наказав мне не трогать себя, пока он не вернется. Я хватал горячий воздух ртом, не в силах поверить, что это вообще происходит со мной, захотелось ущипнуть себя, чтобы доказать, что это не иллюзия, и Билл действительно согласился стать моим…
- Все, все… сейчас… - Я не успел додумать эту мысль, как уже получил свою гадюку обратно.
- Не могу больше, Билл.. Не могу… - Не то жалобно, не то извиняясь за свои будущие действия, выдохнул я и, схватив его за смуглое плечико, жестко развернул к себе спиной, заставляя опереться о спинку дивана, прижимаясь вплотную к его спине, трясь возбужденным до предела членом о его нежную попку, - Бииилл… Билл, ты же не против?... Ведь не против же? – Шептал я, как безумный, водя руками по его телу, на полпути к своей мечте – взять наконец его самому… Почувствовать его жар, его страсть, довести до безумия…
Он выдохнул что-то бессвязное, потираясь об меня в ответ, и расставил ноги шире, выпячивая попку мне навстречу.
- Люблю тебя… Люблю, люблю… - Благодарно шептал я, обцеловывая загорелые лопатки, настойчиво поглаживая круглые ягодицы. Билл остановил мою руку, вложив в нее небольшой пакетик, по форме напоминающий упаковку презерватива. – Ты хочешь… хочешь, чтобы мы предохранялись? – Удивился я, так как обычно мы не использовали презервативы, занимаясь сексом друг с другом.
- Смазка... - Шепнул он.
- А? - Не понял я.
- Трюмпер, до чего же ты тупой, это смазка... – Задыхаясь, процедил он, покачивая бедрами в нетерпении. Я поднес пакетик к лицу, пытаясь разглядеть в сумраке, что за хр*нь у меня в руке.
- Черт! Дай сюда! - Билл нервно повернулся ко мне, выхватив пакет из моих рук, разрывая упаковку, и, выдавив прозрачный гель на пальцы, опустил руку между ягодиц, резко вводя их в себя. Я заворожено смотрел за ежесекундно меняющимся выражением его лица, он то зажмуривался, закусывая губы, то морщился и шипел, усиленно растягивая себя.
Я громко сглотнул от напряжения и, подобрав с дивана вскрытую упаковку, выдавил остатки геля на руку.
- Сам. – Решительно сказал я, с восхищением наблюдая, как Билл вынимает из себя пальцы, позволяя мне заменить их своими. Я осторожно приобнял его, прижимаясь своим разгоряченным телом к такому же горячему. Билл, не теряя времени даром, притерся своим членом к моему и, обхватив руками за талию, начал быстро двигать бедрами, трясь о мой твердый член своим.
- Бииил… я так кончу, не начав! – С укором прошептал я, чуть отодвигаясь от него.
- Так начни уже, черт! Если ты этого не сделаешь, это сделаю я… и не будет у тебя новых ощушенийййаааааааа…
На последних словах я немного грубовато вставил два пальца во влажное отверстие, с силой сгибая их и давя костяшками на стенки.
- Полегче! Не с куклой развлекаешься! – Зашипел Билл, болезненно морщась.
Я нежно поцеловал его в щеку, извиняясь, и ласкал его теперь осторожнее, стараясь не причинять боли.
- Не часто тр*хаешься сюда? – Поинтересовался я, водя подушечками пальцев по горячим скользким стенкам, - Слишком узко для гея….
- Гораздо чаще тр*хаюсь сюда! - Билл больно цапнул меня за ягодицу, не в силах более быть хорошим и сносить от меня издевательства.
- Я надеюсь, ты здесь не девственник? Хотя мне было бы приятно стать для тебя первым мужчиной. – Чем больше я заводился, тем больше хотелось экстрима, а большего экстрима, чем вывести гадюку из себя, невозможно было даже представить.
- Я дождусь сегодня твоего члена или нет, а, мужчина? – Ехидно усмехнулась гадюка, и я больше не медлил, пристроив, наконец, Билла под собой.
Как можно описать ощущение счастья, я не знал, но мне всерьез казалось, что я его ощущал физически. Билл метался подо мной, крича, как сумасшедший, полосуя мне спину когтистыми пальцами, подкидывал бедра мне навстречу, скользя по моему члену своей ненасытной попкой. Я все время боялся кончить и не дать ему насладиться мной сполна, каждое движение сопровождалось сладкой судорогой так и норовившей вылиться в оргазм, а он все кричал и кричал, просил и требовал, щипал и гладил, кусал и зализывал укусы, сводя меня с ума. Я пытался задерживать дыхание, пытался отвлечься на какой-нибудь предмет, чтобы отдалить неизбежное, - на бутылку, стоящую рядом, или на фотографии, висящие на стенах. Но как можно было отвлечься, когда подо мной бился в экстазе человек, которого я сейчас почти боготворил?
- Прости… Прости, Билл… - Простонал я, упираясь своим влажным от испарины лбом в его грудь и со всей силы засаживая в последний раз, перед тем как излиться в тугую попку.
Билл успокаивающе гладил меня по горячей спине, шепча что-то нежное, пока я приходил в себя. Я не слышал, что именно, да это и не нужно было, главное - слышать тепло в его голосе. И когда я совсем расслабился, он вылез из-под меня и осторожно повернул на спину.
- Ты ведь позволишь и мне сегодня кончить? – Мягко улыбнулся он, укладываясь сверху.
- Прости… - Снова извинился я за свой быстрый оргазм. Билл лишь усмехнулся и, подобрав с пола пакетик смазки, начал подготавливать меня для себя.
***
Мы, измотанные, лежали на полу, голые и уже немного озябшие. Я не мог оторвать взгляда от острых загорелых коленок Билла, от его худых бедер, от тонкой кисти, мирно покоящейся на моем животе. Мы были расслаблены и удовлетворены. Я был счастлив, и мне очень хотелось верить, что и он тоже счастлив сейчас.
- А знаешь, я с самой первой нашей встречи понял, что никуда тебя от себя не отпущу… - Усмехнулся Билл, голос его теперь был хриплым и от того еще более сексуальным.
- Почему?
- Не знаю… Просто понял, и все…
- И поэтому начал меня мучить, подставлять и ломать мою жизнь? – Я, не удержавшись, положил свою руку на острую коленку, чуть сжимая пальцами, чувствуя подушечками ее гладкость и твердость.
- С тобой весело было играть…
- Ты - сволочь…
- Но ты все равно меня любишь.
- Люблю. И ты меня тоже, хоть и не говоришь мне об этом…
Мы замолчали, шумно вдыхая пахнущий нашей недавней любовью воздух. Я гладил Билла по бедру, а он глядел в окно, на уже заметно светлеющее небо, и думал о своем.
- Билл… Билл, я теперь понял много… Я когда услышал ваш разговор в институте, я все понял. Я не обижу тебя. Я не он... Я не Анхель. – Привставая на локтях, пытаясь заглянуть ему в глаза, выпалил я то, что не давало мне покоя.
- Я и не позволю себя обижать. А то, что ты услышал…Том, то, что ты слышал, - лишь часть правды. Это его правда, не моя. – Тихо ответил Билл, так и не повернув ко мне голову.
- А какая правда твоя? Скажи мне. Мне нужно знать. – Попросил я.
Он тяжело вздохнул и, повернувшись на бок, серьезно посмотрел мне в глаза.
- Я не плачусь. Никому и никогда. – С металлом в голосе сказал он, продолжая сверлить меня взглядом.
- Неужели я для тебя не исключение?! Черт, Билл, какого хр*на ты меня мурыжишь? Может, хватит? Я хочу знать о тебе все! - Я сел, ища взглядом боксеры, но, так и не найдя их, потянулся за толстовкой, набрасывая ее себе на бедра.
- Ну, тише-тише, чего ты задергался? – Билл со свойственной ему гаденькой ухмылочкой наблюдал, как я пытался прикрыть свою наготу. – Налей мне лучше.
Я обиженно поджал губы, но повиновался.
- А себе? – Удивилась моя гадюка, когда я, подав ему его стакан, отставил бутылку и прилег рядом.
- Если еще выпью, то засну.
- А у тебя есть еще какие-то планы на сегодняшнюю ночь? – В голосе Билла промелькнули кокетливые нотки, и я невольно заалел. Благо сумрак скрыл мое неожиданное смущение.
- Я надеялся, ты расскажешь мне…
- В кого ты так упрям? – Нахмурился Билл и, заглотнув содержимое стакана одним обжигающим глотком, вновь потянулся за бутылкой.
- У меня есть пример перед глазами…Решил напиться?
- Неплохая идея.
Билл перевернулся на живот и мелкими глотками потягивал виски, болтая ступнями в воздухе. Я же, открыв рот, смотрел на загорелые ягодицы, на будоражащие меня ямки на его пояснице, на точеную гибкую спину и мелькающие то и дело пятки.
- А почему у тебя загорелая задница? Ты что, нудист?
Билл одарил меня слегка косящим, пьяным взглядом, ухмыляясь.
- Нет, ты что, расхаживал там голышом?
- А почему нет? Мое бунгало стояло в уединенном месте…
- Ты там вообще работал или что? – Теперь была моя очередь хмуриться. Пока я тут чах целый месяц, эта гадючина поджаривала на пляже свою круглую жопку!
- Одно другому не мешает.
Я заметно надулся, что не ускользнуло от цепкого взгляда моей гадюки. Он тут же поднялся и обвился вокруг меня лианой, целуя мои губы, гладя по груди тонкими пальцами.
- Твоя попка скоро станет такой же шоколадной… - Выдохнул он интимно.
- Я еще не согласился ехать с тобой. Слишком размытые перспективы.
- А что ты хочешь, чтобы я тебе пообещал? Должность, деньги? – Взъерепенился Билл.
- Твою любовь.
Билл застыл, убирая от меня руки. Я сжал кулаки, уже жалея, что снова поднял эту болезненную для себя тему, но Билл, немного помолчав, хрипло ответил:
- Она есть у тебя...
Глаза предательски защипало, а горло перехватило. Я резко отвернулся, не желая обнажать свою слабость. Но Билл подполз ко мне и лег рядом, уложив голову на мои колени. Я не знал что делать, не знал что говорить, и нужно ли вообще теперь что-либо говорить. Казалось, что это сон. Но я отчетливо чувствовал его дыхание на своем бедре, его пушистые волосы и его тепло, и это не могло быть сном. Поддавшись порыву, я, схватив его за подмышки, посадил себе на колени и прижал к груди, качая, как ребенка. В этот момент ничего не имело значения, кроме нашей близости.
- Ты хотел знать… - Тихо вымолвил он, поднимая на меня свои глазищи, такие родные и наконец-то теплые теперь.
- Хотел… Но если тебе не хочется вспоминать, если тебе от этого больно, то…
-Уже не больно. – Прервал меня Билл, и удобно уложив голову на мое плечо начал рассказывать.
-Знаешь, я был странным ребенком, всегда замечал в людях больше, чем остальные. Мне было все интересно, каждая эмоция, каждое лицо было для меня тайной, которую хотелось разгадать. Помню еще в садике, когда одна девочка упала и разодрала в кровь себе коленки, я стоял рядом и смотрел, как она плачет, жадно вглядываясь в ее лицо. Мне было интересно, как выглядит боль… Меня тогда здорово отругали за то, что не позвал на помощь. Это лишь один эпизод из многих подобных. Став старше, я понял, что мне интересны люди, интересно наблюдать за ними. Я подолгу носил в своей голове четкие образы, пытался рисовать их, но не получалось так хорошо, как хотелось бы и тогда-то я и понял, что мне нужно что-то другое. Первую камеру мне купили родители в старших классах школы. Я был счастлив. Безумно. Я наконец-то смог остановить мгновение, поймать эмоции на лицах, оставить на пленке то неуловимое, что никто кроме меня не мог видеть. Но мне не хватало техники, профессиональной подготовки и в выпускном классе я пошел на специальные курсы к Адаму Шенкеру. В то время он был одним из наиболее продаваемых фотографов, у него был свой неповторимый стиль и большой талант, что немаловажно. Я многим обязан его урокам. Группа была заполнена до отказа, был большой конкурс, Адам сам выбирал из представленных ему работ наиболее талантливые. Я прошел. И он… Анхель… Как ты понимаешь, моя странность не ограничивалась лишь творческой составляющей. Я рано понял, что девушки это не то, что мне нужно. Экспериментировал, но ничего хорошего из этого не вышло. Школа - это не то место, где любят инаких… Я сразу понял, что Анхель такой же, это и привлекло. Он был красив и остер на язык, мне казалось, что он именно тот, кого так долго искал. Мы быстро сдружились, быстро переспали, быстро начали жить вместе. И я всерьез думал, что это лучшее время моей жизни. Мы занимались любимым делом, занимались любовью, смеялись, делали глупости. Но у Анхеля была мечта, мечта к которой он шел… Он мечтал быть знаменитым фотографом, мечтал о своих выставках и о славе. Его амбиции были слишком высоки для человека, чьи работы больше походили на заказы для гламурных журналов, с абсолютным отсутствием творческой составляющей. Анхель был всем хорош, но не чувствовал людей. Я не понимал как такое возможно, при том, что он был довольно хорошим психологом и манипулятором и мог с легкостью заставить людей делать то, что ему нужно.
Билл усмехнулся чему-то своему и зябко поежился. Я подобрал свою толстовку и накинул ее ему на плечи, пытаясь хоть немного согреть. Билл благодарно потерся об мою шею носом и продолжил.
- Так и жили. Я думал, что счастливо. Я безраздельно ему верил, делился желаниями, мечтами - всем. Он был для меня всем… Теперь понимаю, что это довольно глупо, но тогда я был наивен в какой-то мере и доверчив. Мы обучались уже второй год у Адама и он, конечно, успел понять, у кого есть будущее, а кто так и останется любителем. После одного занятия он попросил меня остаться и сообщил мне о том, что из всей группы выбрал меня для работы в совместном с ним проекте. Проект был шикарным для начинающего фотографа, он бы сразу сделал ему имя. Более благоприятного старта карьеры и не найти. Я чуть не умер от счастья и, прибежав домой, бросился к Анхелю, чуть ли не падая в обморок от восторга, рассказывая о своей радости. Анхель же отреагировал довольно сухо, ограничившись поцелуем в щеку и тихим "поздравляю". А через неделю Адам задержал меня после занятия и, улыбаясь рассказал, что Анхель переспал с ним, пытаясь лишить меня этого проекта в свою пользу. Потом заверил, что не собирается заменять меня Анхелем, потому что тот не имеет моего таланта, хотя и не упустил возможности заняться с ним хорошим сексом, и если мальчику так хотелось, он был только рад… Еще рекомендовал получше выбирать друзей и дал мне совет, который я запомнил на всю жизнь – в шоу-бизнесе нет друзей и любовников, только конкуренты. Он сказал, что Анхель вот это сразу понял…
- Вот ублюдок… - Не смог смолчать я, сильнее прижимая Билла к себе.
- Да, но он сделал мне одолжение – лишил глупых иллюзий. Если бы Анхель тогда просто попросил оставить этот проект ему, я бы это сделал, потому что дорожил им гораздо больше. Но после случившегося, согласился на проект уже из принципа. Я был сломан, подавлен, не знал, как жить после такого предательства, и что делать, и только работа давала силы идти дальше. Пришлось быстро повзрослеть, но это все к лучшему.
- Он просто урод, Билл. Не все такие...
- Ты про себя?
- Да, я про себя! И мне, черт тебя дери, можно доверять!
- Я знаю… ты такой же, как я был тогда – доверчивый. Не побила еще жизнь…
- Угу… - Скептически промычал я, проезжаясь пальцами по выпирающим ребрышкам. – Жизнь дала мне тебя, а это уже испытание не из легких.
- Любовь вообще испытание не из легких…

ЭПИЛОГ.

- Ненавижу тебя! Я ненавижу тебя! – Орал я, запыхаясь и захлебываясь собственным потом, но ответом мне служил лишь гаденький смех. – Что ты смеешься, паразит?!
- А что мне еще делать? Вот же дурак какой… - И снова все мои внутренности скрутило от гаденького смешка.
- Ты же сам сказал, что у них тут холода! Ты сказал: «Весной в Новой Зеландии холода, одевайся теплее, Томми!» – Я передразнил поучительный тон гадюки, которая принимала активное участие в сборе моих вещей. А я-то еще удивлялся, как там могут быть холода, когда гадючина так поджарила себе зад?
Билл снова истерически захохотал, глядя как я, повязав на бедрах ветровку и толстовку, при этом оставаясь в теплой футболке с длинными рукавами, тараню по рыхлому белому песку свой чемодан и чемодан гадюки.
- Долго там еще до твоего жилища? И какого хр*на нас не довезли до места? – Мне казалось, что от злости у меня даже глаза кровью налились, как у быка на корриде.
- Нельзя сюда на автомобиле, это экологически чистая зона. Разве что на велосипеде. Хочешь велосипедик, Томми? - Изобразив на лице участие, издевательски протянул Билл, шагая рядом в легких белых шортах и майке.
- Доберемся до места, и я тебя убью! - пообещал я, уже не видя ничего, кроме слепящего белого песка под ногами, ни сочной зелени, ни благоухающего солью зеленого океана. А Билл между тем, рассказывал мне про местное население, а именно, про семью коренных жителей Новозеландских Островов, потомков майори, которых он и собирался снимать. Билл собирал здесь материал для своей будущей выставки и, как я подозревал, заодно поджаривал на солнышке свою пятую точку, до румяной корочки!
- Острова Кука - райское место. – Подытожил он свой рассказ.
- Кому райское, а кому жарко, как в адовом пекле! – Проворчал я, подняв голову, и с радостной надеждой заметил вдалеке одиноко стоящий домик. – Скажи, что это то, о чем я думаю? – Взмолился я.
- Нет, что ты! Тут еще пару-тройку километров пешком, потом вплавь через реку на лодке, тебе грести кстати, после реки еще под гору примерно минут тридцать пешего ходу и считай добрались.
Я взвыл и, покидав чемоданы, обреченно упал на песок, хватаясь за голову.
- Ну, что ты, Том, совсем шуток не понимаешь, что ли? Поднимайся, почти пришли, это мое бунгало, - Засмеялась гадюка, будя во мне не то что зверя, а адского Цербера, готового перекусить его пополам за такие издевательства.
- Ну все, держись! – Я, собрав последние силы, резко вскочил и бросился на гадюку. Но он, тут же поняв, что ему грозит, припустил к дому, сверкая босыми пятками.
- Трюмпер, остынь, потом же за чемоданами идти придется!
- Ничего, сейчас придушу тебя и вернусь…
Билл запнулся за валяющуюся на его пути голую корягу и, заливисто смеясь, рухнул на песок, а я, недолго думая, навалился следом, щекоча его по ребрам, по животу, по бокам. Он извивался, истерически хохоча, но я был беспощаден в своей мести.

***
Бунгало оказалось далеко не таким комфортабельным, каким был наш дом в Лондоне, но это было совершенно не важно. Главное, что там был душ, большая кровать и Билл.
Наступила ночь, темная и звездная. Из раскрытого окна доносился чуть слышный шум океана и голоса птиц. Казалось, что мы, лежащие в обнимку, переплетясь ногами, руками и пальцами, одни на этом свете.
- Билл, а хочешь, я буду всегда тебя любить? – Шепотом, куда-то в шею выдохнул я свой по-детски наивный вопрос. Это место словно отмело все условности, и казалось не нужным и глупым скрывать эмоции и чувства от того, кто был тебе дороже всего. Билл покивал, обняв меня сильнее.
- А хочешь, буду ото всех защищать? – Вновь спросил я. Билл похихикал, но кивнул.
- А хочешь, я…
- Хочу, чтобы поцеловал и никогда не отпускал, а я не отпущу тебя…- Не дослушав, шепнул Билл и сам потянулся к моим губам.
В моей жизни не раз были моменты, которые бы мне хотелось изменить или совсем вычеркнуть из нее, но Билл больше не был одним из них. Незаметно для меня он заполнил мою жизнь собой, оживил ее яркими красками, умопомрачительными впечатлениями и любовью, которой было теперь через край, а внутри все сверкало и переливалось блестками…


END.

Февраль 2010 год.

Предыдущая часть