Maximeliane_Rufus все записи автора Название: Блёстки
Автор: LinaFortuna
Бета: unangelnumber666 , Alter ego
Персонажи: Том/Билл, Андреас, ОЖП, ОМП
Рейтинг: NC-17
Жанр: Romance, AU, Humor, POV
Категория: Slash
Размер: Макси
Статус: Закончен
Предупреждение: Мат (без него никак), гомосексуальные отношения, Том и Билл не братья.
Саммари: про любовь…
От автора: Впечатленная сериалом Queer as folk (Близкие друзья), его духом. Захотелось написать историю любви и дружбы гея и натурала, яркую и блестящую.
P.S. Здесь не ждите ничего, что было в «Секунде..». Этот рассказ в моих лучших традициях - юмор и романтика.

Часть 1.

***
- Ну, как ты там? Он тобой еще не поужинал? – весело спросил Андре. Хмыкнув, я переложил трубку из одной руки в другую.
- Я ему не по зубам, - самодовольно ответил любимому другу, удобно растянувшись на большой кровати, - А как ты там, не влюбился?
- Мой любимый сейчас в Лондоне, отчаянно пытается не потерять свою мужскую честь, - на мой взгляд, очень гаденько захихикал друг.
- Гад ты все-таки, - стараясь не выдавать улыбки, как можно более строго пожурил я друга. Разговаривать с Андре было так приятно, словно я снова был дома. Его голос успокаивал и привносил уют в мою жизнь.
- За это ты меня и любишь, - ответил Андре и, пообещав звонить, отключился. Снова стало одиноко. Билла не было, он уехал к Дэймону, и от этого на душе скреблись кошки. Черт его знает почему, но скреблись. Ощущение какой-то тревоги сидело глубоко внутри, не давая просто расслабиться и отдыхать. Я знал, что Билл с легкостью сможет себя отстоять. Уж в чем в чем, а в его напоре и пробивном характере я был уверен. Но даже это не успокаивало. «А может, ты просто ревнуешь, Томас Трюмпер?» - сделал предательское предположение мой внутренний голос, заставив все мое существо взбунтоваться. Я вскочил с кровати и стал ходить по комнате, убеждая себя в абсурдности этой глупой мысли. Что за бред? С чего бы мне его ревновать? МНЕ? ЕГО?
Забыв о данном себе уговоре бросить курить, я выудил из тумбочки пачку сигарет и, выйдя на уютный балкончик, закурил. Не помогло, на душе все так же было беспокойно. Плюнув на подобный способ релаксации, я залез в душ, простоял там минут тридцать, силясь заглушить предателя в своей голове, нашептывающего мне о моей ревности.
Я лег в кровать, выключил свет и постарался уснуть, но ничего не вышло, минут через десять я понял, что судорожно прислушиваюсь, не щелкнул ли замок, не слышны ли шаги по лестнице. Скрипнув зубами, я встал с кровати и, нацепив на себя только штаны, спустился вниз. Десять минут третьего показывали часы в гостиной. И где он шляется? Может, его уже убили тут! Я сварил себе крепкий кофе и сел на диван, с наслаждением попивая его маленькими глоточками.
Когда часы показали без двадцати три, щелкнула замком входная дверь.
Я вскочил и побежал к входу, даже не задумавшись о том, как это будет выглядеть.
- Где ты был? – поприветствовал я его. Билл удивленно посмотрел на меня, но ничего не сказал, проходя в гостиную.
- Я думал, тебя уже прирезали в подворотне, - уже спокойней сказал я. Стало стыдно за свое неадекватное поведение.
- Ты ждал меня? – спросил Билл. Его голос сейчас звучал как-то интимно и, казалось, проникал во все уголки моего измученного мозга.
- Еще чего, я просто пил кофе! – соврал я.
- Конечно, - улыбнулся Билл и, судя по самодовольной физиономии, не поверил ни одному моему слову.
- Ну, что там Дэймон? Пришлось ублажать? Будет финансировать? – я постарался спросить это, как можно более равнодушно, но голос таки дрогнул.
- Куда ж он денется, конечно, будет. Но не ревнуй, Томми, между нами ничего не было, - Билл провел тонкими пальцами по моей щеке и пошел наверх. А я, казалось, заалел ярче спелого томата.

***
- А я тогда напишу статью под названием «Известный фотограф насилует комнатных собачек»!!! – отпив горячий кофе из большой кружки, ответил я. Наше утро как всегда началось с взаимных комплиментов.
- Ну, если ты видишь себя в роли комнатной собачки… - Билл, сладко потягиваясь, достал из шкафа коробку с овсяными хлопьями. Я покривился.
- Ты будешь это есть? – недоверчиво спросил я, брезгливо косясь на коробку.
- Буду. Мы же в Англии, дружок, здесь по утрам принято есть овсянку, - пожал плечами Билл и, высыпав в миску хлопья, залил их горячей водой.
- Мерзость, - я передернул плечами. С детства терпеть не мог каши, а овсяную - больше всех.
- К твоему варварскому сведению, овсяная каша очень полезна! – гадюка села напротив и, набрав полную ложку этой мерзости, положила ее в рот.
- Лучше сдохну, чем буду это есть! – снова скривился я, а Билл с явным садистским удовольствием ел передо мной эту противного цвета субстанцию, гаденько поглядывая на меня при этом. Я чертыхнулся, сплюнул и, так и не допив свой кофе и не дожевав бутерброд, пошел наверх. Аппетит вконец пропал.
Вчера мы весь день провели в галерее, доделывая последние штрихи. Билл беспрестанно с кем-то говорил по телефону, что-то выяснял, кричал на нерадивых рабочих. Он пытался этого не показывать, но было видно, что он очень переживает и находится почти на пределе. Я помогал, как мог, принял непосредственное участие в создании брошюр и каталогов его работ с подробным описанием каждой фотографии. К вечеру, вконец заразившись всеобщим чувством напряженности и раздражения, я, незаметно ни для кого, на несколько минут ускользал в кабинет Билла, наливал себе пятьдесят граммов коньяка и выпивал его залпом. После такого пятого похода мне стало очень спокойно и даже благостно, что не ускользнуло от цепких гадючьих глаз. Он быстро понял, что к чему, очевидно, ко всему прочему, обладая неплохим обонянием. Хотя я, как мог, скрывал улики, заедая коньячок лимончиком. И Билл прилюдно меня опозорил, отчитывая, как нашкодившего школьника. Хорошо хоть в угол не поставил. Но коньячок отлично делал свое дело, и даже эта вспышка гнева не произвела на меня никакого впечатления. И даже после того, как меня поймали, я еще пару раз умудрился прошмыгнуть к заветной бутылочке, выбирая время, когда Билл был чем-то очень занят.
Домой мы приехали только к трем часам ночи. Меня жутко клонило в сон, видно, коньячок обладал еще и снотворным действием, а вот Билл, напротив, был взвинчен, и во всех его движениях читалось беспокойство.
- Успокойся…. – добродушно протянул я, на что был одарен убийственным взглядом. Нет, этот взгляд произвел бы на меня гораздо большее впечатления, будь я чуть-чуть трезвее, но сейчас я лишь потрепал его по плечу и, улыбнувшись, отвалил в свою комнату.

***
А сегодня был тот самый день «икс». Как ни странно, но Билл сегодня не выглядел таким дерганым, и это вселяло надежду.
Я сидел рядом с ним в машине и не дышал. Просто не смел дышать. А машина неуклонно везла нас к галерее, в которую уже стекались гости, люди, которые, я уверен, будут отвешивать ему комплементы, глазеть на него и флиртовать. От этого у меня странным образом все бунтовалось внутри.
Я давно собрался и, напялив белую толстовку с белой кепкой, которые мне до безумия шли, вот уже битых полчаса ожидал, когда же этот модник соизволит спуститься. Раздраженно глянув на часы, я обнаружил, что мы опаздываем, это завело еще больше.
- Бииилл! – нервно заголосил я.
- Я скоро! - крикнул он в ответ.
Я уже отчаялся его дождаться и стоял, тупо пялясь на часы, с какой-то маниакальной сосредоточенностью следя за секундной стрелкой, когда услышал сзади сладкий голосок:
- А вот и я!
Я резко обернулся, уже готовясь высказать все, что я думаю по поводу его сборов, но, увидев его, слова застряли у меня в горле. Мне показалось, что я даже открыл рот. Он выглядел просто потрясающе. Настолько шикарно, что даже у меня, стопроцентного натурала, сперло дыхание. Он был одет в тонкую полупрозрачную черную рубашку, скорее напоминающую мне женскую блузку, чем рубашку в ее истинном значении, застегнутую лишь на три пуговицы, давая возможность полюбоваться на его животик и тонкую шею. А черные брюки в облипку, сидящие на бедрах, были настолько узки, что меня срочно стал мучить вопрос, не жмет ли ему там чего-нибудь? Но этот вопрос быстро меня покинул, так как куда больше меня заинтересовала его торчащая татуировка на пузе. Я нервно сглотнул и, сделав над собой усилие, перевел свой взгляд на его лицо. Его и без того темные глаза казались теперь чернее ночи, обведенные тенями и спрятанные под пушистыми накрашенными ресницами. С таким макияжем он выглядел вызывающе - агрессивно, его взгляд теперь лишал воли, заставлял подчиняться. Черт!
- Чего остолбенел? Нравлюсь? – нагло пялясь на меня, усмехнулась гадюка. Я лишь пробубнил что-то нечленораздельное и, поспешив отвернуться, быстро направился к выходу, к ожидающей нас машине.
А теперь он сидел рядом и приятно благоухал парфюмом. И так как у меня до сих пор спирало дыхание от одного только взгляда на него, я уставился в окно, судорожно делая вид, что увлечен рассматриванием лондонских пейзажей.

***

Прошла официальная часть с кучей прессы, где все усиленно держали лица, всем своим видом пытаясь показать, что разглядели в фотографиях Билла самую суть. А Билл рассказывал о своих работах, в каких странах они были сделаны, что он хотел донести той или иной из них. Ему пели дифирамбы, пожимали руки, дарили цветы и подарки, вожделенно глазея на него сальными глазами, но не смея пока позволить себе большего. Никто не хотел показывать своей истинной сущности перед прессой. Я тоже не был без дела, отражая атаки сильно навязчивых журналистов и отвечая за Билла на их вопросы. Все-таки я приехал сюда работать.
Теперь же из галереи все переместились в модный Лондонский клуб «The End» обмывать удачное открытие выставки.
Уже через полчаса вся благородная публика, отлично разбирающаяся в искусстве, упилась так, как я никогда не упивался на своих студенческих вечеринках. К Биллу невозможно было пробиться, его все время окружала толпа, закидывая комплиментами и, судя по их похотливым лицам, уже не такими сдержанными, как в начале вечера. Билл лишь улыбался на это, было видно, что ему не привыкать к богемным пьянкам. Гадюка безусловно сегодня произвела фурор. Поначалу я психовал, меня бесило то, что он совершенно не обращает на меня внимания, кокетничая с какими-то парнями и мужчинами. Но, сообразив, что мое поведение как минимум не логично, а как максимум и вовсе неадекватно, поспешил обратить свой взор на кого-нибудь другого. Долго искать не пришлось, за барной стойкой сидела вполне симпатичная брюнетка в полупрозрачном серебристом платье. Было видно, что она прилично пьяна, что было мне на руку. Я изголодался по женскому телу, и мне хотелось просто потр*хаться, причем без долгих ухаживаний и слов любви. Она подходила. Нацепив на лицо котячью полуулыбку, я поспешил к своей жертве.
Девушка оказалась пьянее, чем я думал. Она все время смеялась и пыталась изобразить пони, усиленно убеждая меня, что в этой роли она неотразима. Я охотно верил. Трах*ться хотелось сильно, но желание послать эту «пони» нахр*н было сильнее. И слушая ее идиотский смех, я неосознанно стал искать взглядом Билла. Искать долго не пришлось, я засек его, движущимся по направлению к чилл-аутам, игриво таща за галстук мальчонку, улыбаясь ему при этом и гипнотизируя своими раскосыми глазами, а тот и не думал сопротивляться, покорно шагая следом. Внутри все вскипело, захотелось схватить гадюку за волосы, грубо выволочь из клуба и увезти домой. Я понимал, что этот гнев неоправдан, что он нелеп, но поделать с собой ничего не мог. Резко схватив за руку «пони», я быстрым шагом направился следом.

***

Неуклонно иду по направлению к чилл-аутам. Моя "пони" не успевает передвигать ногами, время от времени делая попытки шлепнуться на пол, но я упорно тяну ее за собой, боясь потерять из вида этого чертового гада.
Зайдя за плотную штору, отделяющую танцевальную зону от зоны секса, наблюдаю картину маслом: Билл прижимает мальчика к стене, впившись в его губы страстным поцелуем. Скрипя зубами, намеренно громко говорю:
- Шевелись, красавица, иначе я начну прямо здесь, - на что девушка радостно захихикала и, блеснув пьяными глазами, сама потащила меня в ближайшую пустую комнату.
- Что, Томми, решил поразвлечься? - тут же слышу за спиной ехидный голос, внутренне ухмыляясь произведенному эффекту.
Останавливаюсь и медленно поворачиваюсь. Билл уже не прижимает дружка к стене, а просто стоит рядом, сверля при этом меня злыми прищуренными глазками.
- Решил. У тебя с этим проблемы? - нагло ухмыляясь, издевательски произношу я.
- У меня - нет, но вот у тебя будут, - шипит гадюка.
- Ты, похоже, тоже времени зря не теряешь, - киваю я на мальчонку, непонимающе переводящего взгляд с меня на него.
- Это не твое дело! - огрызается Билл.
- Так же как и то, с кем развлекаюсь я - не твое, - спокойно произношу я и, беря пошатывающуюся "пони" за руку, захожу в комнатку. Внутреннее ликование добавляет эндорфина в кровь, делая меня добрым и счастливым, и даже «пони» мне теперь очень симпатична.
Не желая терять времени даром, опрокидываю девушку на пошлую круглую кровать и резко стягиваю с нее платье. Она все время смеется, чем, признаться, сильно мне мешает, но даже это не способно сейчас сбить меня с толку. И как только я сдергиваю с "пони" тонкие кружевные трусики и пытаюсь пристроиться к нужному мне сейчас месту, дверь резко открывается и в нее залетает Билл со своим любовником. От такой наглости, я на некоторое время теряю дар речи, глядя на него ошалевшими глазами.
- Я надеюсь, мы вам не помешаем? Вы заняли последнюю свободную комнату, - невинно хлопая глазами, говорит Билл и толкает парнишку на диван.
- Помешали, представь себе! - заорал я, судорожно натягивая на эрегированный член боксеры и штаны, морщась при этом от неприятных ощущений.
Билл смотрит на это дело, ехидно ухмыляясь, что бесит меня еще больше. А потом переводит взгляд на мою случайную подругу, не удосужившуюся даже сдвинуть ноги, не то что прикрыться.
- А вот твоей девушке, Том, мы совсем не мешаем, - с еще более гадливой рожей усмехается Билл.
- Пошел вон, вместе с дружком! - подхожу вплотную, почти нависая над ним, но его, похоже, все это только забавляет.
- Не нужно так нервничать, Томми, - отвечает гадюка, поглаживая одной рукой парня по голове.
- Билл... - неуверенно тянет мальчонка, с опаской поглядывая на меня.
- Все нормально, Стен, - резко отвечает ему Билл.
- Ничего не нормально, Стен, забирай своего приятеля, и сваливайте оба, - рычу я.
- Не кричи на него, - делано строго тянет Билл, при этом внимательно смотрит, ожидая моей реакции.
- Чего ты хочешь? - зло спрашиваю я.
- Тр*хнуться, - ухмыляясь, отвечает он.
- Ок, - резко бросаю я, и, хватая с пола платье "пони" и саму "пони ", уютно устроившуюся на кровати, выхожу из комнатки, оставляя ошалевшего Билла смотреть мне в след. Каково же было мое удивление, когда я обнаруживаю свободными почти все комнатки чилл-аута. Усмехаюсь и вталкиваю голую девушку в ближайшую из них, не забыв на этот раз закрыть дверь на замок.
Но секса не получается, потому что девушка отключается в самый ответственный момент, забывшись пьяным сном. Чертыхнувшись, я слез с отключившегося тела. От обиды хотелось плакать, но делать было нечего, и я, в очередной раз натянув на свой неудовлетворенный орган штаны, вышел вон.

***
Вернувшись домой, Билла я там не обнаружил и сделал вывод, что у него-то, похоже, вечер сложился удачнее моего. Ну, что ж, это был его вечер, его триумф.
Неудовлетворение и какая-то детская обида не давали мне успокоиться. Хотелось дождаться гадюку и измутузить ее, как следует, за то, что он обломал мне весь кайф. И тот факт, что я пытался сделать то же, меня ни чуть не смущает.
Уже и секса не хотелось. Хотелось, чтобы пришла гадюка, и мне было с кем попрепираться. Но она не шла, и это бесило.
Вдоволь набродившись по пустому дому, я улегся на уютный диванчик в гостиной и незаметно для себя уснул.

***
Просыпаюсь оттого, что до судорог затекла рука. Неохотно разлепляю глаза и вздрагиваю от неожиданности - на моей руке расположилась черная голова Билла, а сам он тесно прильнул ко мне, опасаясь, видно, упасть с узкого дивана. Судорожно пытаюсь вспомнить, когда это он успел так подленько ко мне пристроиться, но не могу. Вот гад, натр*хался с кем-то, а потом залез ко мне!
Смотрю на него спящего. Улыбаюсь. Он мирный такой сейчас, даже несмотря на агрессивный макияж, который он так и не удосужился смыть, как и прикосновения того парня. Эта мысль неприятно резанула где-то внутри. Я поспешил себя успокоить тем, что это все же была зависть, что ему удалось потр*хаться, а мне нет. Мстительно дую ему в лицо, отчего он недовольно морщится во сне и утыкается лицом мне в грудь. Но не тут-то было, я щипаю его за голый бок, показавшийся из-за задравшейся рубашки. Билл кривится и мычит, нехотя разодрав один глаз, вперивает его в меня.
- Зачем ты забрался в мою постель? - хрипит он.
- Охр*нел? - возмущаюсь я, - Это ты пристроился ко мне, пока я спал и не мог выгнать тебя взашей!
Билл с видимыми муками открывает второй глаз и обводит комнату взглядом.
- Да, и правда, не моя спальня, - сипит гадюка.
- Пить надо меньше! – злобно шиплю я, делая попытку встать с дивана, но не тут то было: гадюка вцепляется в меня со всей силы, удерживая рядом.
- Просто ты был вчера такой уютный. Мне захотелось к тебе, - прошептал мне в ухо Билл, чем немало меня смутил.
- Пристраивался бы к тому, с кем тр*хался вчера! – выпалил я и тут же пожалел об этом, видя как по лицу Билла растекается довольная улыбка.
- Ревнуешь? – прищурившись, спросил он.
- С чего бы мне? – делаю как можно более безразличный тон, но подозреваю, что пунцовость моих щек выдает меня с потрохами.
Билл смеется и нежно проводит когтистыми пальчиками по моим красным щекам очень нежно, даже слишком. Но его выражение лица резко меняется в одну секунду с непринужденно- веселого на агрессивно-злое. Он со всей силы впивается когтями в нежную кожу моего лица, раздирая щеку в кровь.
- Вот и я ревную, Томии! – зло шипит он.
- Сдурел?! – вскакиваю с дивана, держась за расцарапанную щеку.
- Я тебя предупреждаю, Томми, никаких девок! – он смотрит на меня, прищурившись, его верхняя губа агрессивно подрагивает. Нервно сглатываю, опасаясь за себя. Такое ощущение, что он готов наброситься и разорвать меня своими когтями в клочья.
- Псих! – с опаской глядя на него, крикнул я и поспешил ретироваться в свою комнату.

***

- Ай, больно!
- Терпи. Ты заслужил, - с совершенно невозмутимым лицом произносит Билл, водя по моей разодранной щеке ваткой с перекисью.
- Твоя наглость не знает границ, - вымучено стону я, чувствуя, как после моих слов, ватка проходится по ране сильнее, причиняя боль, - Билл!!!
- Молча сиди! - отвечает он и с видимым удовольствием продолжает экзекуцию.
- Я вообще-то не просил твоей помощи! Ты сам пришел с этой гребаной перекисью! – возмутился я на его высказывание.
- Если бы я не пришел «с этой гребаной перекисью», рана на твоей щеке воспалилась, потом загноилась, развился бы сепсис, и пришлось бы тебе ее ампутировать, - ровным тоном продекламировала гадюка.
- Щеки не ампутируют! – усомнился я в его словах, - Да и рана не такая глубокая.
- Тебе бы обязательно ампутировали. За вредность, - ухмыльнулся Билл, наконец, перестав водить ваткой по царапине, - Считай, я спас тебе жизнь!
- Вот же бесстыжая рожа! Так ты же меня сам повредил! – разгневанно смотрю на гадюку и, замечая его самодовольную улыбку, завожусь еще больше.
- Том, покажи мне свою черепашку? – неожиданно переводит тему Билл и косится на мой зад, скрытый семейными трусами. Недоуменно смотрю на него, не сразу сообразив, чего же захотелось этому засранцу, а когда понимаю, щеки немедля вспыхивают красным.
- Вон пошел из моей комнаты! Вон! – нервно вскочив с кровати, я подбежал к двери, пальцем указывая гадюке, куда ему, собственно, надо «вон».
- Ты становишься очень нервным, Томми, - нравоучительно сообщил мне гад и с невозмутимой физиономией распластался на МОЕЙ кровати, закинув руки за голову.
- Вон говорю! Чего разлегся? Ждешь, что что-нибудь обломится? – нервно скрещиваю на груди руки и испытующе взираю на гадюку. Но на его до сих пор заспанном лице не дергается ни одна мышца.
- Я жду, когда ты стянешь свои ужасные семейники и покажешь мне свою черепашку, - невозмутимо сообщил он и остановил взгляд на моих трусах семейного типа в конопляный листочек. Их мне подарил Андре. Он всегда утверждал, что натуралы носят именно такие трусы, и преподнес мне их на День Святого Валентина. Мне понравилось.
Усмехаюсь и с независимым видом направляюсь в душ. К черту! Пусть валяется на моей кровати и ждет моего стриптиза до второго пришествия, а у меня сегодня первый выходной за неделю пота и крови с этой выставкой. И я намерен оторваться. И желательно, чтоб эта сволочь была от меня как можно дальше.
- Ну, и куда ты направился, виляя бедрами? – прервал мои размышления чертов Билл.
- Туда, куда тебе вход заказан! – говорю я и захлопываю дверь ванны прямо перед его носом.

***
Я и не знал, что в Лондоне столько мест, где можно упиться…. Я вот, похоже, упился. Мысли не строятся в один связный ряд, и я минут пятнадцать не могу вспомнить домашний адрес, называя таксисту гамбургскую улицу и дом.
С трудом вывалившись из такси, минут пять я безуспешно пытался попасть ключами в замочную скважину, и когда отчаялся уже это сделать, дверь неожиданно открылась сама.
- Где тебя носило? – раздался раздраженный голос из открытой двери. Старательно приглядевшись, я понял, что это гадюка.
- Гадююююкааааа!!! – радостно улыбнулся я и потянулся к нему за объятиями. Почему-то очень захотелось сейчас его обнять.
- Чего? Кто тут тебе гадюка? Алкаш! – злобно прошипел Билл и, как ни странно, отстранился. Вот ведь придурок, не поймешь его.
Издав смешок и бросив на Билла игривый взгляд, все же захожу в дом.
- Билль. Бииииль… Какой-то ты напряженный, - хихикнул я, глядя как темнеет его лицо.
- Это был твой первый и последний выходной, ты меня понял? – возмутился он, пытаясь прожечь во мне дырку своим черным взглядом.
- А мне впечатлений и от этого хватило! - загадочно улыбнулся я, сдерживая ни с того, ни с сего напавшую на меня икоту.
- Ну, и что значит эта самодовольная усмешка? – кривясь, поинтересовался Билл.
- Ни-че-го! – протянул я и, подмигнув гадюке пьяным глазом, попытался гордо уйти в свою комнату. Но гордо не получается, потому как я, запутавшись в широких брюках, растягиваюсь на первой же ступеньке.
- Горе мне с тобой, - вздохнул Билл и, обхватив меня своими худыми гейскими ручонками, помог подняться по лестнице. И когда, доведя меня до кровати и сгрузив на нее, он в очередной раз, одарив меня суровым взглядом, собрался покинуть мою комнату, я неожиданно для себя заявил:
- А разве мы не будем смотреть черепашку?
Билл, как видно, не ожидая от меня подобной прыти, сначала опешил. Но уже через секунду нашелся и, сузив глаза до размера щелочек, с вызовом спросил:
- Тебе помочь снять штанишки?
Как ни странно, меня совсем не испугал подобный энтузиазм со стороны гадюки, а наоборот, еще больше раззадорил.
- Помоги, - пьяно улыбнулся я, где-то в глубине здравого сознания все же надеясь, что возьму его на слабо, и на этом наша игра закончится.
Смотрю прямо в его глаза, он, не двигаясь с места, смотрит в мои.
- А может, сразу уже и тр*хнуть тебя? – как-то излишне серьезно для подобного случая сказал Билл, пробегаясь взглядом по моему распластанному телу. На какую-то секунду пугаюсь этой его серьезности, даже сквозь пьяную вседозволенность понимая, с кем имею дело, но моя сегодняшняя игривость берет верх.
- Тр*хнуть? Билли, ты даже штаны с меня снять не решаешься, - провоцирую. Нагло провоцирую. Играю с огнем, забыв о возможных последствиях.
В два шага преодолев расстояние между нами, он совершенно неожиданно для меня лег на мое расслабленное тело сверху и зло зашипел мне в ухо:
- Чего ты добиваешься, а, Томии? Хочется секса со мной? Алкоголь снял все запреты, и желания вырвались на свободу? – внутри все противится его словам, дергаюсь, пытаясь скинуть его с себя, но не тут-то было – он еще сильней придавливает меня к кровати всем своим весом.
- Тихо – тихо. Чего ты дергаешься? Ты же хотел, чтобы я тебя раздел? – его руки ловко расстегнули ремень на моих штанах, подбираясь к пуговичке и ширинке. Я судорожно сглотнул, покрываясь испариной. Хмеля, как не бывало, сейчас мозг работает ясно, но не дает никаких команд к сопротивлению. Это пугает еще больше.
- Билл… - хрипло позвал я, надеясь, что он прекратит все это, перестанет яростно стягивать с меня штаны, вызывая во мне двойственные чувства, - Не надо…
- Не надо? Да что ты? – ухмыльнулся он, - Еще минуту назад было надо! Куда подевалась твоя смелость, Томми?
Стянув-таки с меня штаны и оставив только трусы, он так же ловко вытряхнул меня из широкой футболки. А у меня чувство, словно тело не мое. Руки болтаются плетьми, позволяя чертовому искусителю делать все, что он захочет.
- Не надо… - слабо повторил я, уже не надеясь на благополучный финал.
Билл встал с меня и оглядел свою работу.
- Спи, пьяный идиот, - вдруг рассмеялся он, - Черепашку покажешь завтра.
И когда он, выключив верхний свет, уходит, ощущаю неожиданно-горькое чувство сожаления.

***
Нет, определенно это было не самое лучшее утро, которое могло бы быть в моей жизни. Но оно было таким и никаким больше, после моей вчерашней попойки, быть не могло. Поморщившись, я сел на своей кровати. Черт! Дорвался на свою голову. В очередной раз подумав, что излишки плохи во всем, застонав, я слез с кровати и пополз в душ, надеясь на его благотворное воздействие. Это был единственный шанс на спасение.
Воспоминания о вчерашнем вечере накрыли меня тогда, когда я водил намыленной мочалкой по своей спине, хитро вывернувшись, чтобы суметь потереть мыльной пеной между лопаток.
- Б*ядь! Ёб*ный же стыд! - завопил я и сполз на пол по стене душевой кабинки, обхватив мыльными руками свою больную голову.
- Я педик! Я чертов латентный педик! - Если бы я мог, я бы, наверное, зарыдал, но слезы отчаянно отказывались появляться. - Шлюха какая... Это же надо так себя предлагать-то, а? - скулил я, стукаясь затылком об стенку.
Где-то с полчаса я боролся с желанием просидеть под струями душа всю жизнь, пытаясь смыть с себя этот несмываемый позор. И только когда кожа на подушечках пальцев сильно сморщилась и онемела, заставил себя выбраться из своего убежища.
Потом я еще полчаса сушил дреды, потом полчаса мазал их воском, потом полчаса выбирал одежду. Я готов был закрыться в комнате на целый день, а быть может на два, лишь бы не попадаться на глаза черной гадюке. Вынести его победоносной рожи я бы просто не смог, удавился бы на месте, смыв тем самым позор своей кровью.
Но когда я мерил на себя пятую за полчаса футболку, в дверь постучались, а через секунду в комнату ворвалась гадюка, заставив меня застонать. Черт, ну почему я не спрятался под кроватью? Хотя этот и оттуда бы выудил!
- Доброго вам утречка, Томас! - пропела сволочь, заставив меня сжаться и слабовольно потупить взгляд.
- И что это мы такие неразговорчивые? Вот то ли дело вчера.... - в открытую глумился Билл, заставляя кипеть все у меня внутри.
- Уйди. - Зловеще тихо сказал я.
- Томми, а знаешь, ты крайне сговорчив, когда пьян, может мне тебе почаще наливать, а? - Билл подошел ко мне сзади и потрепал меня по распущенным дредам.
- Уйди, сказал! - Пробубнил я, тут же покраснев от гадюкиных манипуляций с моими волосами. Это было чертовски приятно, то, как он трепал меня по голове. Странно-приятные чувства пугали, и я поспешил отойти в сторону. Билл засмеялся, ничуть не смущаясь моему негостеприимству.
- Какой неласковый мальчик, - смеясь, проговорил Билл, снова подходя ко мне почти вплотную, пытаясь поймать мой взгляд, но я усиленно отводил его, глядя на что угодно, только не на него. Билл обхватил своими ладонями мое лицо, заставив глядеть на него.
- Ну, что ты как не родной? – явно издеваясь, спросил он, чуть сильнее сжав тонкими пальцами с удивительно сильной хваткой мои щеки.
Положение было какое-то сильно унизительное, с какой стороны на него ни гляди, и я, обреченно вздохнув, все же решился и посмотрел в раскосые гадючьи глаза.
- Не обломится – не старайся. - Устало выдохнул я, не сумев долго выдерживать пристального сканирующего взгляда, перевел свой на полные розовые губы.
- Так вчера почти обломилось, - усмехнулись полные розовые губы.
- Так почти, но не обломилось же… - все тем же измученным тоном выговорил я, глядя теперь на родинку под нижней полной розовой губой.
- Потому что я сам не взял! – самодовольно вздернулся правый уголок рта.
- Так не взял же… - пожал плечами я и вырвался из плена цепких пальцев, - больше такого шанса тебе не представится. Улетела твоя птица счастья! – я, как мог, изобразил эту самую птицу, помахав передними конечностями для наглядности.
Билл молча наблюдал за моими манипуляциями, внимательно разглядывая мое наигранно по*уистическое выражение лица. И, признаться, через минуту от столь пристального взгляда стало не по себе. И когда я хотел уже возмутиться его столь наглому разглядыванию, он неожиданно схватил меня за руку и повалил на стоящую рядом кровать. Я еще и понять-то толком ничего не успел, как он заполз на меня сверху.
- Дай-ка я тебя поцелую. Давно хочу… - выдохнула чертова гадюка и присосалась к моему невинному рту. И его полные розовые губы влажно заскользили по моим… Жар волной накатил на мое обездвиженное тело. Он словно впрыснул в меня свой яд, лишив движения и воли, и теперь завтракал мной. Медленно. Со вкусом.
Усмехаюсь своим мыслям, так и не найдя сил к сопротивлению. Он целует, а я позволяю. Не отвечаю, а только позволяю… Ч*ртова гадюка! Вкусно пахнущая, красивая, до жути сексуальная гадюка… Ну, отпусти же ты уже меня…
С влажным чмоком, Билл оторвался от поедания моих губ и, усмехнувшись, уставился на мое безвольное лицо.
- Доволен? – прошептал я, следя, как юркий язычок пробежался по пухлым, таким красным теперь губам.
- Вполне… Мне продолжить? – спросил он, не отрывая взгляда от моих губ, и снова плотоядно облизнулся.
- Тебе не поплохеет от такого количества счастья за раз? – как-то подозрительно тяжело дыша, поинтересовался я.
- Не поплохеет, не переживай… - также ехидно ответил он, и я вижу, что его грудь так же, как моя, тяжело вздымается.
В одну секунду в голове пробежала куча мыслей. Стало страшно. Ведь то, что вчера я мог списать на пьянство, сегодня не поддается оправданию. Я добровольно, абсолютно без всякого сопротивления даю себя лобызать ПАРНЮ! И не просто парню, а ГАДЮКЕ! Я точно обезумел, растерял где-то последние мозги, но факт остается фактом – я хочу эти губы, такие пошло красные, такие пухлые, такие влажные. Господи, дай мне сил выстоять перед этим искушением!
Не успел я додумать мысль, как Билл нетерпеливо впился в мои губы снова, а я, как будто только того и ждал, призывно открыл свои, ловя его тяжелый выдох, почти стон, и почувствовал его язык, ласково потершийся об мой. Теперь была моя очередь стонать. Его руки, осмелев, плавно подлезли под мою футболку, приятно поглаживая живот.
- Бииилл… - выдохнул я, чуть оторвавшись.
- Тихо. – Строго прошептал он, облизывая мою нижнюю губу, а совсем обнаглевшие руки спустились еще ниже, нежно, но уверенно лаская пальчиками кожу вдоль кромки трусов.
Я как будто сошел с ума, потому что в этот момент мне казалось, что я умру, если его сейчас оторвут от меня. Но теплая ладонь, нырнувшая под резинку трусов и тут же принявшаяся ласкать мой лобок, настолько напугала меня, что я, почти не дыша от страха, со всей силы оттолкнул Билла от себя, заставив его кубарем скатиться на пол. Он пару секунд сидел, непонимающе хлопая глазами, а потом перевел чернеющий взгляд на меня.
- Сдурел? – прошипел он, медленно поднимаясь с пола и потирая ушибленное бедро.
- Уйди! – зажмурившись, чтобы не видеть его такого - с красными губами, с расширившимися от страсти и гнева зрачками, такого растрепанного и до ужаса сексуального - закричал я.
- Первый раз в жизни встречаю такого труса! Труса и идиота! – со сталью в голосе сказал Билл и, даже не взглянув на меня, вышел из комнаты. А у меня образовалось какое-то подленькое де жа вю.

***
Осознание случившегося произошло значительно позже, когда я услышал не типичный для Билла громкий звук закрывающейся входной двери, когда в доме стало тихо, совсем тихо, так тихо, что звенело в ушах. Меня разрывало от противоречивых чувств, с одной стороны хотелось забиться в темный угол и сидеть там долго - долго, до тех пор, пока это все не закончится само собой, а с другой хотелось вскочить и что есть сил бежать за ним, за Биллом. Вот это-то и сводило с ума, именно это. Становилось жутко от такой концентрированности чувств, испытываемых мной. Выкинуть из головы не получалось, забыть уже не возможно, смириться не давала гордость и упрямство. Губы до сих пор хранили тепло его поцелуев. Я неосознанно дотронулся до них пальцами, легко проведя по ним, будто стирая эти поцелуя или собирая их на кончики пальцев, не знаю... Я уже ничего не знал, но очень хотел, чтобы не было так тихо вокруг.

***
Весь день я не находил себе места. Знал наверняка, что Билл в галерее и даже порывался поехать туда же, но каждый раз что-то останавливало.
Билл не появился ни в десять часов, ни в одиннадцать. Не то что бы я беспокоился за него, скорее беспокоился за себя, за свое душевное спокойствие, а вот оно без нахождения этого гада рядом, отчего-то не наступало. И уже было плевать на то, что произошло утром.
Полдвенадцатого, не выдержав, я вызвал такси и поехал в галерею. И конечно, далеко не факт, что он был именно там, он вполне мог развлекаться с кем-нибудь в клубе или баре, но я отчего-то поехал именно туда. И, когда, подъехав, я увидел тусклый свет в его кабинете, внутри растеклось какое-то ликование. Совсем неадекватное, но очень сильное.
Отпустив водителя, сунув ему десятку, я неуверенно, он от этого не менее решительно, направился внутрь. Охранник у входа одарил меня удивленным взглядом, но молча пропустил внутрь. Идти по темной галерее было удивительно интересно, луна холодным светом освещала прекрасные работы Билла, придавая им совершенно другую атмосферу. Казалось, что только так, ночью, в темноте, они были такими, какими их задумал ОН. Глубокими. Грустными. Все как одна грустными. И даже те, что днем заряжали своей яркостью и энергетикой, теперь ночью были печальными и одинокими.
Пройдя главный зал, я в нерешительности остановился у двери в кабинет, из-под которой просачивался слабый свет. Стараясь не шуметь, я тихо открыл дверь.
Билл сидел за столом и медленно водил карандашом по листу бумаги, рисуя что-то. Его задумчивый взгляд, казалось, проходил сквозь лист бумаги, и он не видит, что выводит его рука. Он был какой-то не такой. Совсем не тот, каким я его привык видеть, в его лице не было ни капли заносчивости и наглой самоуверенности, глаза не блестели бесстыдством и не излучали манящую притягательность, в позе и жестах не было горделивого превосходства. Он словно скинул личину и остался самим собой, тем, кем являлся на самом деле, и он до боли в сердце понравился мне таким. Его спокойное лицо, его плавное движение руки, никакой резкости и порывистости, так свойственной ему обычно. Мне казалось в эту минуту, что на такого Билла я мог бы смотреть вечно. Я боялся дышать, чтобы, не дай Бог, не спугнуть прекрасное видение. Но, наверное, так просто не бывает, поэтому в следующую секунду Билл встрепенулся, и, заметив меня, мне показалось даже немного опешил, но тут же взял себя в руки. На губах расплылась такая привычная усмешка, хищный прищур глаз и подобранность позы.
- Соскучился? Или пришел за добавкой? - вопросительно вздернув бровь, ехидно спросил он, стараясь не выдать своего удивления моим внезапным появлением.
И эта его перемена выбила меня из колеи, заставив разочарование, волной прокатиться по моему телу.
- Тебя долго не было... - ответил я, не глядя в глаза. Все те чувства, которые я испытал несколькими минутами ранее, показались мне смехотворными, было глупое ощущение того, что меня обманули.
- И что? - Билл вглядывался в мое лицо, пытаясь понять меня, прочитать мысли, но на моем лице была лишь растерянность, - Зачем ты пришел, Том? - спросил он уже гораздо мягче, как-то устало что ли.
- Не знаю, - честно ответил я и нервно затеребил низ футболки. Между нами повисло молчание. Наверно мы оба не ожидали увидеть того, что увидели.
- Иди домой, Том, - Билл отвернулся и начал перебирать какие-то фотографии на столе.
- Пойдем вместе, - с нажимом ответил я, не двинувшись с места.
- Еще есть работа.
- Уже первый час ночи, Билл. Работа подождет до завтра.
Он вновь повернулся ко мне и заинтересованно воззрился на меня.
- А все же, Том, чего ты хочешь? - Билл подошел ближе.
- Хочу, чтобы мы вместе пошли домой, - ответил я без виляний.
- А дальше? - ухмыльнулся Билл, тут же превращаясь в гадюку. Что я мог ему ответить? Я и сам не знал что дальше, не знал, чего добивался, зачем вообще приперся сюда, зачем стою тут как придурок и пытаюсь убедить его поехать со мной домой. В НАШ дом.
- Молчишь? – зашипел он, в его тоне сквозила неприкрытая агрессия, - Боишься сказать о своих настоящих желаниях? – Он наступал на меня, подходил ближе, вплотную, но я и не думал отходить, а лишь смотрел на него зачарованно, словно загипнотизированная жертва, глядящая в глаза своего убийцы.
- Скажи уже это, скажи, чего так хочешь, признайся хотя бы самому себе в своих желаниях! - его черные, горящие глаза напротив, и это уже не игра и совсем не шутка. Крылышки его носа агрессивно подрагивают, верхняя губа хищно вздернута, приоткрывая белые зубы. Он так прекрасен сейчас, прекрасен и зловещ одновременно, но вот странная штука - я его теперь совсем не боюсь. И перед собой я вижу не опасного хищника, а того печального и одинокого парня с серьезными глазами, такого, каким он был несколько минут назад наедине с собой. Такого себя он не показывает никому, а я увидел, и мне до безумия хочется верить, что где-то в глубине души он именно такой.
Я непроизвольно улыбаюсь и вижу как ошарашено ползут вверх его брови, он ожидал от меня какой угодно реакции, кроме этой.
- И что же нас так рассмешило? – зло выплевывает Билл, не отстраняясь ни на миллиметр, все так же близко, все так же горячо от его запала.
Отвечать совершенно не хочется, знаю, что тогда это закончится ссорой. Очередной. Одной из многих. Но сегодня я не хочу ссор. Сегодня странная ночь. Лунная и чуточку волшебная. В голове нет ни одного противоречия, ни одного сигнала стоп, когда я сам, первый, тянусь к его губам. Когда я мягко захватываю в свой влажный плен его розовые губы, такие мягкие, такие сладкие. Он очень странный этот Билл. Притягательный и невыносимый одновременно, сладкий до приторности и горький до невозможности. К нему нельзя остаться равнодушным, у меня не было ни единого шанса сохранить разум, только я об этом даже не догадывался, когда выплевывал ему в лицо свои смешные угрозы остаться равнодушным. Осознание всего этого произошло так внезапно, накрыв меня словно лавиной, мне стало трудно дышать, но уже не хотелось вырваться и убежать, а лишь прижать к себе ближе, и целовать чуть жестче.
Сегодня странная ночь и, наверное, завтра все будет как прежде, с постоянными ссорами и пререканиями, с противостоянием характеров и желанием надавить на самую больную точку соперника, но сейчас я целую самые теплые и отзывчивые губы, и я, черт возьми, счастлив.
И когда мы молча, боясь нарушить хлипкую гармонию, образовавшуюся между нами, собираемся на выход, я кидаю беглый взгляд на рисунок, так трепетно выводимый Биллом, и тепло улыбаюсь, видя знакомые черты лица и родинку на щеке…

***

Я проснулся каким-то абсолютно счастливым и легким, настолько легким, что, казалось, могу взлететь. События вчерашней ночи были словно в тумане, серебристой дымке: вот я и Билл едем домой в такси, взявшись за руки. Вот мы заходим домой и, не включая свет, идем в гостиную, разжигаем камин и сидим около огня, попивая красное вино, это вдвойне странно, потому что я терпеть не могу красное вино. Мы сидим молча, боясь нарушить хрупкую идиллию, установившуюся между нами. Вот я, нещадно краснея, накрываю руку Билла, лежащую на полу, своей. И, слава Богу, что вокруг сумрачно, иначе красные щеки непременно выдали бы мое смущение. Я вижу, что уголки губ Билла приподнимаются - он улыбается. Я улыбаюсь следом. Нам уютно рядом, и это очень необычно. Я хочу его поцеловать, как там, в галерее, но не решаюсь. Хочу, чтобы Билл сделал первый шаг, но он сидит и заворожено смотрит на огонь, в его глазах отражаются яркие язычки пламени, делая его взгляд диким. Он очень красивый и какой-то умиротворенный, что ли. Зато я весь на взводе. Мне хочется схватить его и притиснуть к себе, впиваясь в сладкие губы, а потом оторваться и смотреть на него, обжигаясь пламенем в его глазах, но я ничего не делаю, а просто смотрю.
Я вздохнул, воспоминания были приятными, и я, как ни странно, совсем не чувствовал смущения. Мы разошлись по комнатам только под утро, все так же, не проронив ни слова, только негромко пожелав друг другу спокойной ночи. И теперь я не знал, как с ним общаться. Вроде бы ничего не изменилось, но в то же время изменилось многое. Поразмыслив, я решил - будь что будет.

***
Я сидел на кухне и с удовольствием уминал многослойный бутерброд, когда услышал сзади смех Билла. Я удивленно обернулся и увидел, что тот разговаривает с кем-то по телефону, любезничая и смеясь. Он прошел в кухню, достал из шкафа свою мерзкую овсянку, продолжая зажимать плечом телефон и одновременно насыпая хлопья в чашку.
- Деймон, хватит уже меня смешить! - кокетливо пропел Билл, - Хорошо. Уговорил, я поужинаю с тобой, но за это ты должен профинансировать мою съемку на Сейшельских островах.... Что?... То есть ты считаешь предложение не равноценным? - снова этот противный кокетливый смех, - Хорошо, обсудим при встрече.
Билл отключился и положил трубку, продолжая готовить себе завтрак. Было ощущение, что он просто не замечает меня.
- Хватит меня смешить, Дееееймон!!! - передразнил я противным голосом.
Билл резко обернулся и посмотрел на меня уничтожающим взглядом.
- Ну, и что это было? - выгнув бровь, спросил он.
-Совсем ничего, - равнодушно пожал плечами я и вновь зажевал свой бутерброд. На душе стало прескверно.
Билл со своей овсянкой сел напротив и стал сверлить меня глазами.
- Чего? - не выдержал я испытующего взгляда.
- Это ты мне скажи "чего"? - прошипел он. Нет, ну почему он не может остаться нормальным, хоть на денек, обязательно нужно показать свою гадючью натуру!
- Ты меня бесишь, вот чего! - буркнул я с набитым ртом.
- И что это я тебя так вдруг резко забесил? - прищурился Билл.
-Ты меня не вдруг, ты меня все время бесишь! - я не на шутку завелся.
- Угу, - Билл ехидно усмехнулся, - Как же!
- Не сомневайся! - нервно заверил я и вгрызся в бутерброд.
- Осторожнее. Смотри, не подавись, - елейным голоском пропела гадюка, и я тут же закашлялся. Билл засмеялся и фиглярски подбежал ко мне и похлопал по спине.
- Ведьма! - наконец отдышавшись, проорал я и, вскочив с места, смотался из кухни как можно быстрей.
- Смотри, не запнись, - заржал вслед этот с*кин сын и я, конечно же, запнулся на первой же ступеньке, слава Богу, он этого не увидел.
***
Потом Билл заслал меня в редакцию журнала отвезти слайды его выставленных в галерее фотографий и даже доверил проверить черновик интервью, как своему официальному представителю. Мне уже порядком надоело безделье, свалившееся на меня после выставки, и я с большим вдохновением взялся за работу.
Редактором оказался мужчина лет тридцати пяти. Ухоженный и подтянутый. Было видно, что каждый штрих в его образе тщательно продуман, несмотря на напускную небрежность.
- Чарли Олден, - представился он, протягивая мне ладонь.
- Том Трюмпер, приятно познакомиться, - ответил я. Мужчина улыбнулся, скорее всего, моему акценту и вежливо пригласил присесть.
- Мы ждали самого Билла Каулитца, - начал он.
- Все интересующие вопросы вы можете обсудить со мной, я отвечаю за все связи с общественностью, - важно вытянув шею, сказал я.
Олден оглядел меня с ног до головы и кивнул.
- У вас интересный стиль, Том, любите гангста реп? - Олден сел за свой широкий стол и нацепил на нос стильные очечки.
- Я люблю, когда на работе мы говорим о работе, - довольно грубо осадил мужчину я, почувствовав иронию в его тоне.
- Вы правы, Том. Приступим.
Как ни странно, но при более тесном общении Чарли оказался довольно приятным человеком, если бы не одно но. Он все время прижимался ко мне, вуалируя это тем, что рассматривает, фото в моей руке, или же еще какую-нибудь фигню. Это напрягало. Но как только Чарли начинал смеяться своим мальчишески заливистым снегом, все напряжение проходило само собой.
Мы долго сидели, выбирая, какие работы поместить в статью, какие вопросы следует напечатать, а какие можно опустить. Чарли иногда отвлекался, начиная рассказывать какие-нибудь смешные истории. Время подходило уже к четырем, и он пригласил меня сделать перерыв на обед. Я охотно согласился, в животе урчало, вытесняя все мысли о работе, мыслями о еде.
По дороге Олден приобнял меня за талию, рассказывая очередную историю. Чем немало смутил меня. Во время обеда он безобидно смеялся над моим немецким акцентом и трогал меня за коленку под столом, от чего у меня волосы становились дыбом.
Я уже боялся с ним оставаться наедине в его кабинете, но мне ничего не оставалось. Я стойко терпел все его домогательства, стараясь не сидеть с ним слишком близко. Но когда работа подошла к концу, и он, широко улыбнувшись, игриво шлепнул меня по попе, я озверел.
- Это еще что такое? - взвыл я, отскакивая от этого извращенца на безопасное расстояние.
Но Чарли лишь рассмеялся и, послав мне воздушный поцелуй, со мной попрощался. Я пулей вылетел из редакции и, злой, как собака, ринулся в галерею, надеясь застать гадюку на месте и высказать ему все, что я думаю о его гребаных поручениях.
Билл преспокойно сидел в своем кабинете, попивая кофеек.
- Ты... Ты знаешь что!... - начал я с порога, запыхаясь от спеха, - Ты знаешь, что отправил меня к какому-то маньяку-пи*ерасту??? - орал я. - Он весь день меня домогался! Гладил мои коленки!
- Даже так? - неприкрыто ржала гадюка.
- Да, так! И шлепнул! Он меня шлепнул своими похотливыми ручонками, дышал мне в ухо и прижимался, сволочь! - исповедовался я, не обращая внимания на то, что Билл ухохатывается.
- О, да! Старина Олден в своем репертуаре! – поскуливая, проржал Билл.
- Ах ты, гад! Ты знал! Ты специально меня туда заслал? - я вскипел от негодования.
Билл лишь громче расхохотался, чем дал понять, что это все было им подло спланировано.
- Ну, ты и сволочь! - взревел я и, вцепившись в его костлявые плечи, сильно потряс, но он не прекращал смеяться. Его щеки порозовели от хохота, глаза зажмурились щелочками, он был такой милый, что я не удержался и от души чмокнул его в нос. От неожиданности он даже смеяться перестал и, серьезно посмотрев мне в глаза, потянулся за поцелуем. Я ответил. Я целовал его как-то грубовато, надрывно как-то, будто хотел заявить свои права, вспомнился его утренний разговор с Деймоном.
- Не ходи никуда с Деймоном, - попросил я, оторвавшись от влажных губ.
- Так вот оно что... А я-то все гадал, что это был за цирк сутра... Ревнуешь? - Билл улыбался, глядя на меня ехидно - испытующе.
- Вовсе нет! - ответила за меня моя вредность.
- Тогда я не вижу проблемы, - пожал плечами Билл и отстранился.
- Не ходи! - настойчиво попросил я, видя, как нехорошо заблестели глаза Билла.
- А с какой это стати ты считаешь себя вправе просить меня о подобном? - агрессивно сверкая глазами, вкрадчиво спросил он.
- А с какой стати ты посчитал возможным лезть в мою личную жизнь, шантажом заставлять меня на тебя вкалывать? А? - уже разъярившись, крикнул я.
- А то ты в проигрыше оказался, - ухмыльнулся он и провел языком по моей щеке, оставив прохладный след.
Он так возбужденно дышал мне в ухо, что желание ругаться тут же отпало, полностью вытиснившись совершенно другим желанием.
- Билл.. .
- Не ревнуй, Том, это деловой ужин, - прошептал он, целуя меня в шею.
- Ну, конечно! То-то ты так кокетливо хихикал, - не сдавался я, подставляя шею под горячие поцелуи.
- Хочу и хихикаю, - шептал Билл, одновременно обсасывая мочку моего уха.
- Ты гад… - уже совсем не грозно, а скорее жалобно простонал я.
Билл улыбнулся и уже собирался поцеловать меня, как зазвонил его мобильный.
- Черт! – выругался он, - Наверное, Деймон за мной…

Продолжение
Предыдущая часть