Моника_Каулитц все записи автора
Название: Начало
Автор: Мурзяка
Персонажи: Том/Билл
Рейтинг: NC-17
Жанр: Romance, PWP, POV Bill
Категория: Slash, Twincest, RPS, RPF
Размер: Макси
Статус: Закончен
Краткое содержание: кусочек их пути от платонической братской любви к сами знаете чему ;) Время происходящего - весна 2007 года (близнецам по 17 лет).



Стук в дверь раздается в тот момент, когда я вытираю руки влажной салфеткой.
-Билл, ты чего закрылся?
Черт, совсем немного не успел. Теперь надо срочно придумывать очередную отмазку. Пихаю салфетку в ящик тумбочки и, бегло оглядев комнату, иду открывать. Ты как-то растерянно смотришь на меня, указывая большим пальцем себе за плечо:
-Там машинка уже остановилась, надо белье доставать…
-А, да…сейчас вытащу…я тут просто…
Прикладываю чуть влажные ладони к верхней части ног и потираю их о штаны, отводя глаза влево. Чувствую себя несколько неловко перед тобой, хоть ты, конечно, вряд ли сможешь что-то понять.
-Что ты тут делал?
Приходишь в комнату, отчего я отступаю назад.
-Я…это…прилег…и задремал, кажется…
Не знаю, насколько убедительно вышло, но лучшего объяснения сходу придумать я не смог.
-А дверь зачем запер?
-А она была заперта? А…да…ну, случайно, наверное…или так, машинально, может, повернул замок…
Ты подходишь ко мне и привлекаешь к себе за талию.
-А я соскучился уже…ты же обещал прийти…
Наклоняешь голову и метишься в мои губы. Я позволяю себя поцеловать, хотя сейчас мне не особо хочется всего этого. У меня такое состояние, когда уже вообще ничего не хочется, во всем теле слабость и сознание слегка затуманено. Я еще не отошел от этих ощущений, что испытывал всего десять минут назад, даже пальцы до сих пор подрагивают, а там, внутри, так непривычно сладко тянет…особенно если чуть сжать мышцы. Точнее, когда сжимаешь как раз супер, а вот когда расслабляешь - не очень. Кажется, будто что-то мешает, или напротив, чего-то не хватает.
Ты целуешь неторопливо, с языком, мне приятно, но возбуждения я не испытываю, что не удивительно, если учесть мой недавний бурный оргазм. А вот у тебя все как обычно срабатывает незамедлительно. Принимаешься тереться об меня, шепча в рот:
-Пойдем в кроватку?
Мотаю головой, отстраняя лицо от тебя.
-Том, нет…не сейчас…еще вся ночь впереди…
-Какая разница…я тебя не только по ночам хочу…
Снова собираешься поцеловать, но я уже не даю. Если ты заведешься, то хрен отстанешь, а у меня нет сил сейчас тебя ублажать. А мне так и подавно не нужно ничего в данный момент.
-Нужно с бельем разобраться, что оно там влажное будет тухнуть?
-Да какое белье, Билл? Ты что…
Прикладываешь руку к моему паху и смотришь удивленно и даже отчасти разочарованно. Убираю ее, отводя в сторону, и вздыхаю.
-Я же говорю, не сейчас…
В твоем голосе напряжение:
-В чем дело?
-Ни в чем.
-У тебя не встал?
Так и говоришь, с вопросительной интонацией, будто не уверен в этом.
-И что? Он не должен…
Ты перебиваешь, не давая мне закончить фразу:
-Такого не было раньше.
От невозможности поведать тебе истинную причину и неспособности оперативно придумать другую я начинаю злиться. Отхожу к зеркалу и хватаю со столика расческу.
-Блин, Том, я тебе не робот! Если твой всегда такой резвый, то я рад за тебя, а у меня все несколько иначе, ясно?
Ты складываешь руки на груди и задумчиво прохаживаешься по ковру. Я с чрезмерным усердием чешу волосы, отмечая про себя, что у меня щеки красные, по ходу, до сих пор. Хорошо хоть к этому ты не придрался, но, может, просто не обратил внимания, да и освещение слабоватое.
-Это что?
Наклоняешься и подбираешь что-то с пола, сбоку от кровати. Я слежу за этим в зеркале, и у меня сердце замирает, когда я понимаю, что ты держишь в руке. На автомате прислоняю ладонь к заднему карману штанов. Черт, выпал, видимо. Как же я не заметил?
-Что?
Оборачиваюсь, откладывая расческу и делая непонимающее лицо. Ты подходишь ближе, протягивая руку ладонью вверх, на которой покоится поблескивающий золотистый квадратик.
-Вот это. У твоей кровати валялось.
Включаю святую простоту:
-А это…это…презерватив?
Это прозвучало так, будто я всего лишь выдвинул предположение. Не знаю, найдешь ли ты в моем тоне что-то подозрительное, надеюсь, что нет. А вообще, теперь мне позарез надо сочинить легенду о том, как данное изделие оказалось там, где ты его нашел. Думай, Билл, думай.
Ты с сарказмом отвечаешь:
-Правда? Как же я сам не догадался.
Открываю рот, еще не зная, что скажу, и произношу, что произносится:
-А он…он твой, кстати.
И, кстати, я даже не вру.
-Мой?
Киваю поспешно.
-Ага.
Ты хмыкаешь и недоверчиво интересуешься:
-Откуда ты знаешь? На нем вроде не написано имя владельца…
-Ммм…я знаю, потому что я…я его увидел…э…в ванной…когда собрался стирать…да, он выпал из кармана твоих джинсов!
Довольный придуманной на ходу историей, улыбаюсь и снова отворачиваюсь к зеркалу, краем глаза наблюдая за тобой в отражении. Ты хмуришь брови и чешешь затылок, глядя на презерватив в своей руке. Ну должно же прокатить, не можешь же ты помнить досконально что и когда клал в свои карманы!
-А…ну ладно. Себе оставишь?
Уфф, сработало. Делаю вид, что увлеченно разглядываю свое лицо, чуть наклонившись вперед и говоря как бы между прочим:
-Ну…если тебе не жалко…
Подходишь ко мне и кидаешь упаковку на столик.
-На, дарю. Только…
Замолкаешь, окидывая меня заинтересованным взглядом.
-Спасибо. Что «только»?
-Ну…это…тебе-то он зачем? Трахаться все равно не хочешь…
Обходишь сзади и кладешь руки мне на бедра, тянешь их на себя, отчего мне приходится опереться на ладони, чтобы не потерять равновесие. Отвечаю, подумывая, что если ты сейчас надавишь там членом, то я, возможно, испытаю что-нибудь новое от этого теперь.
-Это на случай, если захочу.
-А я до этого случая доживу хоть?
Я смотрю на твое лицо в зеркале, а ты совершенно беззастенчиво пялишься вниз, на мой зад. Иногда мне кажется, что тебя только он и привлекает во мне. Хотя я не понимаю, что ты в нем нашел, там же даже ухватиться не за что, если по правде.
-А при чем здесь ты?
-Чего-о?
Смеюсь, отталкиваясь руками от поверхности столика и выпрямляясь. Ты отходишь на шаг назад, и я поворачиваюсь к тебе лицом. Заверяю тебя:
-Не волнуйся, если я захочу, чтобы меня кто-нибудь трахнул, я обращусь первым делом к тебе.
Ты выгибаешь бровь, протягивая ко мне свои неугомонные руки.
-Первым делом? А вторым?
-А это зависит от того, понравится мне с тобой или нет…
Обнимаешь, нажимая большими пальцами на бедренные косточки, и самоуверенно говоришь:
-Тут без вариантов.
-Неужто.
-Я тебе говорю. В этом мне нет равных.
Усмехаюсь, ну и самомнение у тебя. И кто это его тебе так поднял?
-Ой, не смеши мой зад!
Ты издаешь смешок, улыбаясь.
-Твой зад умеет смеяться?
-Представь себе! И сейчас он просто ухохатывается с тебя.
-Вот как? Ну-ка…
Резко опускаешься на корточки и разворачиваешь меня за ноги на сто восемьдесят градусов.
-Эй!
-Я хочу послушать…
Прижимаешься ухом к моей заднице, удерживая за штанины. Мне смешно и неудобно одновременно.
-Том, перестань…не будь дураком…
-Что-то я так ничего не слышу…может, штаны мешают? Надо снять…
Тянешь их вниз, и я хватаюсь чуть выше, не позволяя тебе это сделать.
-Не надо! Она уже замолчала!
-Ммм, да? А от щекотки она смеется?
Принимаешься щекотать мне бока, я верчусь в твоих руках как уж на сковородке, хохоча и пытаясь отцепить их от себя.
-Том, хва-а-атит! Ну пожа-а-алуйста-а-а!
Лягаю тебя ногой, и ты, не удержавшись, заваливаешься на пол, приземляясь на копчик. Поправляю треники и отхожу от тебя подальше, чтобы ты меня опять не схватил. Заправляю волосы за уши, глядя как ты поднимаешься, кряхтя слово старый дед.
-Ну ничего…в следующий раз, когда твоя задница снова будет надо мной смеяться, я ее заткну!
-И чем же, интересно?
-Найду чем, уж будь уверен.
Широко улыбаюсь, пятясь к двери. Ты уже собираешься направится ко мне, но тут я вспоминаю про то, что хотел сделать, и быстро бросаю:
-Ой, блин, я с тобой совсем про белье забыл!
Разворачиваюсь и торопливо иду в ванную, ощущая почему-то слабый дискомфорт внутри при такой интенсивной ходьбе. Надеюсь, это пройдет скоро. Но все равно мой эксперимент удался на славу, это да. Не жалею ни грамма. И если во время анального секса я смогу испытать хоть что-то подобное, если ты сможешь доставить мне хотя бы долю такого удовольствия, то…о, лучше я не буду думать об этом сейчас! Не стоит забегать вперед паровоза, а то он ведь может и переехать…

Ты заглядываешь в ванную, жуя что-то.
-Помощь нужна?
-Уже нет. Признайся, ты нарочно так долго не шел, чтобы опоздать с помощью!
Я отодвигаю одну сушку ближе к стене, думая, куда бы примостить вторую. Вещей за это время набралось до фига, одних только трусов с носками десятки пар. Ты, громко хрустя и чавкая, переступаешь порог и спрашиваешь, показывая мне зажатый в твоей руке пакет чипсов:
-Хочешь?
Интересуюсь, оттаскивая сушку поближе к душевой кабине, чтобы хотя бы к раковине и унитазу можно было свободно подойти:
-С чем?
-С беконом.
-А другие есть?
-Не знаю, этот один валялся там.
Есть я действительно хочу. Аппетит проснулся после того, как я повозился с выстиранными шмотками. Но чего-нибудь посущественнее, чем обезвоженные ломтики картофеля.
-Кстати, чего ты паришься. Можно в гостиную их поставить…или на кухню отнести…
Устремляю на тебя наигранно восхищенный взгляд и говорю с такой же поддельной надеждой:
-Правда что ли? И ты отнесешь?
-Ну…это надо сразу было…а так, с вещами неудобно уже…
Загребаешь пятерней кучку чипсов и закидываешь их в рот, снова захрустев.
-Я так и думал. Но, блин, ты тако-о-ой умный, Том.
Отворачиваюсь от тебя и подбираю с плитки упавший при передвигании сушки носок, наклонившись. Черт, не прошло еще. Когда просто стоишь и ничего не делаешь, то все ок, но вот когда начинаешь активно двигаться - сразу появляется это странноватое неуютное ощущение.
-Мы ужинать будем или так, кто что найдет?
-Намекаешь на то, что нужно что-то приготовить?
Я вешаю носок обратно и упираю руки в поясницу, вновь разворачиваясь к тебе. Пожимаешь плечом:
-Ну а че…у нас полно продуктов в холодильнике, надо ж их есть…а то уедем скоро…
-Нет, я к тому, что это опять должен делать я?
Ты перекладываешь пакет чипсов в другую руку и быстро облизываешь пальцы.
-Можем вместе…
-А самому слабо?
Ты сегодня вообще ни хрена не делаешь, продрых полдня, а потом только и занятий, что приставать ко мне в разных формах, да на диване отлеживаться. Как будто один ты вчера пил. А я вот столько успел всего переделать…и не обо всем ты знаешь. Зато я как вспомню те минуты кайфа, так и хочется это снова повторить.
-Ну так что с ужином?
Вырываешь из моих воспоминаний, в которые я уже незаметно для себя ударился.
-Что с ужином… Если хочешь чего-то нормального - готовь сам. Я устал уже.
-А что готовить?
-Блин, ну сосиски отвари какие-нибудь! Что ты меня-то спрашиваешь?
Ты почему-то улыбаешься, переспрашивая:
-Сосиски?
-Да.
-А с чем?
Ну что за вопросы идиотские! Неужели сам не способен придумать, чем набить желудок?
-Блин, ну не знаю…ну яичницу сделай хотя бы, это же все элементарно и быстро!
-Хм…сосиски с яйцами… Какой хороший выбор. У нас намечается эротический ужин?
Вот оно что. И тут нашел за что зацепиться. Ну как можно быть настолько озабоченным?
-Ты о сексе когда-нибудь не думаешь?
-Конечно. Когда сплю, например.
Ну да, как же. Когда ты спишь, он тебе снится. Добавляешь:
-А еще когда вижу, как Георг переодевается…
Вскидываю руку, подходя к двери.
-О, не напоминай!
Ты сторонишься, пропуская меня, и выходишь следом. Отдаю тебе распоряжение, не оборачиваясь:
-Свет выключи.
-Слушаюсь, ваше высочество!
Поправляю тебя:
-Величество.
-Чего?
Разворачиваюсь и объясняю:
-«Ваше высочество» - это обращение к принцу, а я - король! Поэтому «величество».
Ты вдруг падаешь передо мной на колени и, цепляясь за край футболки, причитаешь весьма театрально:
-О, каюсь! Простите великодушно своего невежу-подданного!
Вхожу в роль и, гордо задрав подбородок, качаю головой.
-Не-а. Не сносить теперь тебе головы.
Ты перестаешь изображать простого смертного и, сменив тон, говоришь, все еще стоя на коленях:
-Жестокий из тебя король. Корона-то не жмет, нет?
Топаю ногой.
-Как с царственной особой говоришь, негодник!
-Да имел я эту особу…
Поднимаешься и, отбросив чипсы, сгребаешь меня в охапку. Я воплю на всю квартиру:
-Да как ты смеешь!? Стра-а-ажа-а-а! Взять его!
Ты же довольно грубо прижимаешь меня грудью к стене и, подхватив под подбородком, запрокидываешь назад голову. Угрожающим тоном сообщаешь:
-Сейчас я устрою переворот и свергну тебя с престола.
Почуяв свою беспомощность, жалобно тяну:
-Не на-а-адо…я буду хорошим королем…обещаю…
-Ах, вот мы как заговорили…значит, это мы только когда перед нами на колени встают такие храбрые, а как оказываемся прижатыми к стенке, так все, лапки кверху?
Я не знаю, смеяться или спасаться. Ты, понятно, что прикалываешься, но тон у тебя такой, что прям мурашки по коже.
-Ну чего ты хочешь? Чтобы я добровольно отрекся от трона?
Задумываешься на секунду и выдвигаешь свои требования:
-Ммм…корону и полцарства в придачу.
Быстро соглашаюсь:
-Идет.
Ты добавляешь низким шепотом в самое ухо, задевая хрящики губами:
-И горячую бурную ночь.
-Не-е-ет, все, поздно. Первое слово дороже второго!
Торгуешься:
-Меняю на корону.
Улыбаюсь во всю, снова чувствуя себя «на коне»:
-Не-а.
-Черт, полцарства?
-Мне и половины хватит.
Ты отпускаешь меня и отходишь, едко выпаливая:
-Сука ты, а не король!
Возмущенно открываю рот, разворачиваясь.
-Что ты сказал?
-Что слышал.
Подбираешь с пола пакет с чипсами и пару выпавших из него ломтиков.
-Том, это уже не смешно, на самом деле. Я и обидеться могу.
-На правду не обижаются.
Упираю кулаки в бока, нахмуриваясь.
-Слушай, ты чего вообще, а?
-Ничего я…это чтоб ты не зарывался…а то королем себя возомнил…тоже мне…
Теперь я понимаю по твоему виду и голосу, что ты не серьезно это сказал, но все равно мне подобные эпитеты не нравятся. Не хочу, чтобы ты считал, что меня можно так называть, даже в шутку.
-Ну знаешь ли…это уже… А ну марш варить сосиски!
Указываю вытянутой рукой в сторону кухни. Ты смеешься, приваливаясь к противоположной стене. Повышаю тон:
-Сейчас же!
-А волшебное слово?
Рявкаю на тебя, как на нерасторопного слугу:
-Живо!
Ты отталкиваешься от стены и, сминая шуршащий пакет в руках, говоришь со вздохом:
-Какой-то ты невоспитанный для особы голубых кровей…грубиян…надо будет тебя наказать за это…
Идешь на кухню вразвалочку, подтягивая по пути свои джинсы. Кричу тебе вдогонку:
-От грубияна слышу!
Ты ничего не отвечаешь и скрываешься за поворотом. Качаю головой. Ну и спектакль мы тут устроили. Прям домашний театр двух актеров! И хорошо, что зрителей нет, а то ничего хорошего о нас подумать после такого нельзя было бы. Клиникой попахивает, отделением для Наполеонов и прочих Людовиков Четырнадцатых. Хотя, я бы был тогда Вильгельмом Завоевателем каким-нибудь…а что, звучит круто. Особенно если учесть, сколько уже девичьих сердец мною завоевано. «И не только девичьих» - подсказывает мозг. А вот об этой категории своих фанатов я предпочитаю не знать, мне и тебя хватает с лихвой, кажется, скоро ты меня вообще поглотишь собой, накроешь, как волна и увлечешь куда-то в неизведанные, но уже манящие глубины.


-Эм…я, кажется, начинаю засыпать…
Тру закрывающиеся глаза, потягиваюсь и переворачиваюсь на другой бок, спиной к телевизору и лицом к твоему животу.
-Поспи. Я тебя разбужу потом…
Подкладываю себе руку под щеку и вяло интересуюсь, пытаясь устроиться поудобнее на твоих ногах.
-Зачем?
-Поговорить о проблеме глобального потепления, блин.
Подносишь ко рту открытую банку энергетика и пьешь, слегка запрокинув голову.
-Не знал, что тебя волнует судьба пингвинчиков и белых мишек…думал, круг твоих интересов сужен до моей задницы.
Приподнимаю край твоей футболки и ныряю под нее по плечи. Хм, а у тебя тут уютно так, и просторно, как в палатке.
-Если случится мировая катастрофа, она пострадает не меньше этих пингвинчиков.
-Она пострадает в любом случае, если я буду продолжать жить вместе с тобой.
О, мой голос даже в легкое эхо преобразовался, прикольно. Ты наклоняешься к моему уху и говоришь через ткань:
-Я не собираюсь причинять ей страдания. Я хочу сделать ее счастливой.
Смотрю на складку, возникшую у тебя на животе, и улыбаюсь почему-то. Звучит, конечно, романтично, но я представляю, как герой какого-нибудь романа говорит героине: «Дорогая, выходи за меня, и я сделаю твою задницу счастливой!» и понимаю, что после такого предложения мало кто с радостью пойдет под венец. Правда, если бы он сделал его заядлому гею, то, возможно, реакция была бы более чем положительная. Но я не являюсь ни первой, ни вторым, к счастью, поэтому для меня подобные твои заявления носят исключительно шутливый характер.
-Откуда ты знаешь, что ей для счастья нужен твой член?
Отвечаешь, уже выпрямившись, я слышу тебя чуть хуже, но все равно достаточно хорошо, чтобы разобрать:
-Потому что он для того и создан.
Уточняю, почесывая поясницу:
-Чтобы осчастливить мою задницу?
-Ага. Так изначально было задумано. Вот увидишь, они идеально друг другу подойдут.
Скребу непривычно коротким ногтем по пряжке твоего ремня и с усмешкой говорю:
-Том, на этой планете миллиарды членов и задниц…как можно заранее узнать, какие из них составят вместе идеальную пару?
-Интуиция. Шестое чувство. Судьба, в конце концов.
Господи, рассуждаешь об этом, как о чем-то возвышенном и благостном. Я понимаю, если бы речь шла о безумной любви там, или о теплой дружбе, но она-то всего лишь об анальном сексе! Или для тебя этот акт имеет такое колоссальное значение?
-Думаешь, нам суждено трахаться друг с другом? А тебе не кажется, что это, мягко говоря…м…неправильно?
Ты задираешь футболку, и весьма серьезным тоном произносишь, глядя на меня сверху вниз:
-Билл, вот я не понимаю. А все, что кроме траха, это правильно, по-твоему, что ли? Ты как-то избирательно к этому подходишь…это можно, то нельзя…мы же все равно уже перешагнули границу…что мешает нам идти дальше?
Что мешает? Задумываюсь. Да, если брать по большому счету, то, наверное, ничего. Ты так вообще только моего согласия ждешь, практически круглосуточно находишься в режиме готовности номер один. Вот скажи я сейчас «Давай!», и ты сделаешь это тут же, не слезая с дивана, я уверен. Ну при условии, конечно, что не почувствуешь фальши в моих словах и поведении.
-Ну хорошо, допустим, мы это сделаем…и что потом?
-В смысле? Потом сделаем это еще раз…
Я поднимаюсь с твоих колен, садясь и опираясь вытянутой рукой о твою ногу.
-Том, ты серьезно собрался покончить с прошлой жизнью? С девочками, разнообразием, свободой, независимостью? Тебе же еще и восемнадцати нет! Ну как ты собираешься жить без всего этого и спать только со мной?
Ты слушаешь, опустив глаза на металлическую банку в своей руке, которую ты прижимаешь дном к сидению, и недовольно поджав губы. Медленно переводишь взгляд на меня, сохраняя это в чем-то даже раздраженное выражение лица.
-Погоди, я чего-то не догоняю, ты против, что ли?
Я тяжело вздыхаю, усаживаясь боком к тебе на колени и вытягивая вперед ноги. Ты сначала, по-видимому, чисто на автомате, кладешь ладонь мне на бедро, а потом почему-то убираешь, прикладывая ее ко лбу.
-Я не против…я просто…мне кажется, это нереально так…ну нет, мне нравится, что ты так настроен, но…а вот ты не думал, что…что если тебе не понравится со мной? Ну да, конечно, ты считаешь, что такого не будет, но вот если представить, что тогда?
Пока говорю все это, утягиваю твою кисть к себе и сжимаю обеими своими руками, чувствуя слабое сжатие твоих пальцев в ответ. На тебя не смотрю, знаю, что ты со мной все равно не согласен. Но для меня важен этот момент. Мне хочется быть уверенным, что если я решусь, то это будет не зря.
-В каком смысле не понравится?
-Ну не знаю…ну…что если не будет такого удовольствия, на которое ты рассчитываешь, что если там, внутри меня, будет не так, как ты ожидаешь?
Ты с какой-то умиленной усмешкой встряхиваешь мои руки, сжавшие твою, приподнимая ее вместе с ними.
-Билл, ты чего? Что там может быть не так? У тебя там все как раз такое, какое нужно для полного кайфа…
Я несколько удрученно говорю, признаваясь в одном из своих опасений:
-Мне кажется, у меня там слишком узко, чтобы…
Запинаюсь, закусив губу. Блин, чуть не сказал лишнего. Еще не хватало проболтаться о своем эксперименте. Ты ведь, если узнаешь, замучаешь предложениями поучаствовать в следующем.
-С чего ты это взял?
-Том…ну это же очевидно… Сравни свой член и мою…эту…
Я не нахожу подходящего слова, и ты помогаешь:
-Дырочку?
Отпускаю твою кисть и прошу:
-Не называй ее так.
-Почему?
Пользуясь тем, что твоя рука теперь свободна, просовываешь вытянутые пальцы мне между тесно стиснутых внутренних сторон бедер, настойчиво пробираясь вглубь.
-Потому. Мне не нравится.
-А как ее можно называть?
-Никак. Зачем ей вообще придумывать название?
Поворачиваю к тебе лицо. Ты, откинувшись затылком на спинку, с улыбкой разглядываешь меня всего.
-И что ты боишься называть вещи своими именами…
-Своими именами? По твоему, эта часть моего тела называется «дырка»?
Поправляешь меня, спокойно, все с той же улыбкой разъясняя:
-Не дырка, а дырочка, это не одно и тоже.
-Том, что за бред? Смысл-то один и тот же! И вообще, это звучит пошло и…цинично как-то…
Ты удивляешься:
-Цинично?
-Да…и меня это не забавляет нисколько…зачем говорить то, что мне не нравится?
Устало вздыхаешь и, подаваясь вперед, трешься носом о мое предплечье.
-Билл, это все какие-то предрассудки у тебя. Ну, ради бога, не нравится - не буду я так ее называть вслух.
Я возмущаюсь:
-А про себя, значит, будешь?
-Ну это-то ты мне запретить не можешь.
Какой же ты все-таки испорченный! А все эта грязная порнуха, небось, которой ты до фига уже пересмотрел. Я вот никогда ничьи интимные органы подобными словами не называл, а уж тем более в глаза их обладателю такого не говорил. И дело не в закомплексованности или стеснении, просто я, как правило, уважаю тех, с кем собираюсь вступить в сексуальную связь. Но у тебя-то, разумеется, другой контингент партнерш был всегда, может им и нравились эти твои выражения, но я их не приемлю и все тут.
-Вот знаешь, в такие моменты я дико счастлив, что не умею читать твои мысли!
-Это да…я тоже рад, что не умеешь…а то там иногда такие пошлости бывают, тебе такое знать нельзя, маленький еще…а все ты…вижу тебя, и меня несет…
-Ну конечно, как всегда я сам во всем виноват.
Слезаю с тебя и пересаживаюсь на диван, поджав под себя ноги и полуразвернувшись к тебе. Ты отхлебываешь еще энергетика и, нащупав пульт, выключаешь ненужный уже нам телевизор. Теперь гостиную освещает только торшер в дальнем углу.
-Да…ты виноват, что такой…сексуальный…что тебя хочется постоянно…мог бы быть и похуже…
-Это как? Побриться налысо, поправиться в три раза и перестать чистить зубы?
Улыбаюсь, вдавливая локоть в мякоть спинки и подпирая голову рукой. Ты ухмыляешься и тоже разворачиваешься боком ко мне.
-Ты на такое не способен, знаешь почему? Потому что тебе нравится, когда тебя хотят…тебе это приятно…
Неопределенно отвечаю:
-Ну не знаю…
-Скажешь, нет?
-Не скажу. Но не все подряд.
Ты быстро ставишь банку на пол и, подхватив мои ноги под коленками, укладываешь их на свои, медленно наваливаясь на меня корпусом и вынуждая прогнуться назад.
-Ну ок, возьмем конкретно меня. Тебе же по кайфу, когда ты чувствуешь, как у меня на тебя встает?
Встречаюсь головой с диванной подушкой и понимаю, что начинается новая «атака». Но сейчас я уже не против, на улице ночь, самое время для чего-нибудь такого, запретного и неприличного. И да, мне действительно нравится чувствовать твой твердый член, осознавая, что причиной тому - я.
-А у тебя…у тебя встает, даже если ты просто смотришь?
-Еще как…я уже говорил, когда ты облизываешь губы…
Мягко касаешься губами подбородка, и я запрокидываю голову, потому что хочу, чтобы ты целовал шею.
-А, помню…
Накрываешь губами кадык и несильно посасываешь. Я обхватываю ладонью твои собранные в хвост дреды, проводя ею вниз по всей их длине. Иногда мне кажется, что они слишком длинные стали, и пора бы уже что-то с ними сделать, а иногда, как в эту секунду, мне даже нравится, что у тебя не обычная мужская стрижка. Это делает тебя неординарным и куда более интересным, чем другие парни. Хотя, другие меня вообще не интересуют…
-И когда я вижу твою попу…особенно если ты наклоняешься…то…ммм…
Ох, ну как же без нее! Только странно это все. У меня вот не так. Я, например, от вида твоего зада не возбуждаюсь совсем. Я вообще от одного твоего вида физически не возбуждаюсь, разве что эмоционально. Но вот когда ты меня целуешь, гладишь, прижимаешься…тогда-то все и происходит. Но мне кажется, это нормально, ведь твое влечение ко мне не такое, как мое к тебе. Я бы тебя не трахнул, даже если бы ты меня сам об этом попросил. Да у меня бы просто не получилось, я убежден. Не мое это, однозначно.

Вся наша одежда уже разбросана по полу возле дивана, только твоя футболка висит на его спинке. Ты лежишь на мне, втиснувшись бедрами между моих ног, и целуешь уже предельно страстно. Сейчас уже настал тот момент, когда пора переходить к чему-то посущественнее, чем поцелуи и поглаживания, но я не знаю, как ты хочешь на этот раз, поэтому ничего не предлагаю и не беру на себя инициативу. Может, ты сам все сделаешь, как тебе пожелается. Я буду не против любого развития событий, если только это не будет касаться напрямую моей задницы. Но за нее я не переживаю теперь, знаю, что не тронешь без разрешения.
-Скажи честно…тебе нравится эта поза?
Господи, ну почему тебе обязательно нужно задавать такие вот вопросы? Заводишься от этого сильнее, что ли? Меня вот они только смущают и отвлекают от процесса получения удовольствия.
-Том…ну…
-Только не говори, что неудобно…
-Я не…знаю…
И это действительно так. Не могу сказать, что мне совсем уж дискомфортно так лежать, но и удобства не особо много в этом. И тут скорее причины не физические, а моральные. В таком положении я наиболее явно осознаю отведенную мне тобою роль, с которой я еще не до конца, видимо, свыкся. И если тело уже практически с ней смирилось, то мозг пока что уже куда более вяло, но противится. А вот у тебя, очевидно, они заодно. Проводишь заметно подрагивающей ладонью по моему бедру, отведя руку назад, и говоришь отрывисто:
-Я просто с ума схожу когда…когда ты так раздвигаешь ноги…подо мной…меня даже трясет, видишь?
Да уж, и не только вижу. С долей обреченности и легкой иронией спрашиваю:
-Это значит, мне надо начинать привыкать быть снизу?
-Тебя это хоть немного возбуждает?
-Меня возбуждает то, что это возбуждает тебя…
Качаешь бедрами из стороны в сторону, расталкивая мои ноги и вынуждая их раздвинуться еще шире, и максимально прижимаешься к паху, надавливая низом живота на мой член. Опускаешь голову вниз, глядя на выглядывающую влажную головку. Черт, и откуда только эта смазка берется? Я что, случайно «откопал» в себе ее источник?
-Ммм…твой банан уже мокрый?
-Это потому что ты на него давишь…и он…о…
Дергаешься вперед, проезжаясь по члену животом, и я не могу сдержать низкий стон. Ты тут же взбудораженно предлагаешь:
-Давай попробуем так?
-Как?
Снова подаешься навстречу мне, одновременно задевая щеку приоткрытыми губами.
-Ну вот так…ты сможешь так кончить?
-Так? М…может быть…только…
Я облизываю губы и приподнимаю зад, сдвигаясь чуть ниже на сидении дивана, а то у меня макушка уже упирается в подлокотник, и если ты будешь продолжать двигаться так, то я буду постоянно об него биться.
-Я не сильно…постараюсь…
-Ладно…но как мне…
Вцеловываешься в шею, так упоительно, что глаза закатываются, и я теряю свою мысль. Расслабленно обнимаю тебя за плечи, съезжая ладонями по гладкой горячей коже на лопатки, с них на ребра и дальше, к пояснице. Это будет в порядке вещей, если я спущусь ниже? Ты, конечно, не будешь возражать, но мне почему-то несколько неловко просто так трогать твой голый зад.
-Тебе ничего делать не нужно…я поработаю за двоих, идет?
Ну разве я могу отказаться сейчас? Мне даже любопытно, получится то, что ты задумал, или нет.
-Ну…давай…
-Ага…
Снова целуешь, уже в губы, прижимаясь к моему паху сильнее, отчего твой член оказывается в невозможно тесном соседстве с моим. Начинаешь плавно совершать возвратно-поступательные движения нижней частью тела. Я зажмуриваюсь от обалденных ощущений, а потом распахиваю глаза, отворачивая лицо чуть в сторону и делая глубокий вдох ртом. Мне не хватает воздуха, чтобы дышать носом, ты давишь на легкие, да еще этот глубокий поцелуй… Высовываешь язык и лижешь в шею в самом чувствительном месте возле уха, не переставая ритмично двигаться взад-вперед. У меня создается иллюзия, что люстра на потолке раскачивается в такт, хотя это просто моя голова елозит по подушке.
Ты интересуешься, не останавливаясь:
-Ну…как?
Сглатываю и отвечаю на выдохе:
-Хорошо…
Приподнимаешься надо мной, оперевшись о подлокотник обеими руками, и мне становится куда легче дышать. Смотрю на тебя, подняв глаза и слегка сморщив лоб из-за этого, твое лицо теперь немного выше моего. Пододвигаешься чуть вперед, упираясь в сидение коленями, и толкаешься вдруг намного резче. С моих губ слетает какое-то нечленораздельное:
-А-аух…
Ты повторяешь, видимо, тебе так тоже понравилось больше. Я, повинуясь секундному порыву, отталкиваюсь затылком от подушки и присасываюсь намертво к твоему соску, так что кончик носа сгибается, впечатываясь тебе в грудь. Твое дыхание становится громким и шумным, я слышу каждый твой вдох и выдох, и мне нравятся эти звуки. Меня и правда во многом возбуждает твое возбуждение, если бы не оно, я не испытывал бы сейчас и половины того, что испытываю. Оставляю в покое правый сосок и переключаюсь на левый. Ты двигаешься в том же резком темпе, рывками, от которых наши яйца каждый раз со шлепком ударяются друг о друга. Все круто, только на диване все же тесновато, моя ступня едва удерживается на краю, а вторая нога вообще вплотную прижата к спинке. Тебе тоже, по ходу, тесно в тисках моих бедер, и я это понимаю, когда ты ухватившись за мое колено отводишь его вбок, от себя и просишь односложно:
-Опусти…
Я слушаюсь и спускаю ногу на пол, дотрагиваясь пальцами вместо мягкого коврового покрытия до кожи ремня, заправленного в твои джинсы. Ты не возвращаешь руку назад, а сжимаешь пальцами внутреннюю сторону бедра, где от такого «разворота» проступила токая продольная кость. Принимаешься двигаться иначе, делая рывки чаще и короче, отчего стимуляция паховой зоны становится все интенсивнее и интенсивнее, и я уже начинаю чувствовать, что у нас получится. У меня так точно, еще минута вот в таком ритме и все.
Ты наклоняешься к моим губам, но не целуешь, а просто дышишь на них жарко, слегка задевая в движении шариками пирсинга. Смотришь мне в глаза и вдруг улыбаешься, проводя кончиком языка по своей нижней губе.
-А все-таки ты мой…
Вот, значит, о чем ты сейчас думаешь. Наверняка представляешь себе, что трахаешь меня. Хотя, со стороны это очень на то похоже, должно быть. И поза как раз такая, о какой ты рассказывал. Но я тоже к ней склоняюсь на самом деле, у нее много плюсов.
-Только…снаружи…
-И внутри мой…просто…пока я тобой…там…не пользовался…
Я уже на пороге оргазма и мне трудно говорить что-либо вразумительное.
-А-а, черт….Том…я…ммм…
Ты сообщаешь срывающимся голосом:
-Я сейчас…кончу…
Только и могу, что поддакнуть:
-И я…
-Остановиться?
Часто верчу головой, испугавшись, что ты это сделаешь и обломаешь, прервавшись на самом интересном месте.
-Не…нет, ты что…
-Ок…
Всего два твоих финальных рывка, и меня словно подхватывает сильная бурлящая полна и выбрасывает на берег, где я лежу обездвиженный, совершенно без сил, не чувствуя поначалу своего тела. Межу нашими животами становится мокро, и ты со сдавленным стоном роняешь голову, прислоняясь влажным лбом к моему плечу. Замираешь, и я слышу, как бешено стучит твое сердце, а эта двойная пульсация внизу продлевает состояние полного экстаза. Какое же блаженство…
-Что..м…скажешь?
-Это…была неплохая идея…да…
Смахиваю проступивший над верхней губой пот кончиками пальцев. Ты выпрямляешь шею и, повернув ко мне лицо, вдавливаешь губы в мою скулу. Я слабо улыбаюсь и пытаюсь пошевелить затекшей согнутой ногой, которую ты зажал между собой и диваном.
-Том…у меня…
-Понял…сейчас слезу…
Согласно мычу, и ты лениво и медлительно отодвигаешься назад, садясь у меня в ногах и почти упираясь коленями мне в зад. Опускаешь взгляд вниз, и как-то задумчиво-отстраненно проводишь большим пальцем в месте, где он переходит во внутреннюю часть бедра. Я пытаюсь поднять спущенную на пол ногу, но ты не позволяешь, давя на ее боковую сторону и, слово тебя что-то вдруг внезапно осенило, быстро сдвигаешься еще дальше и наклоняешься вперед, впиваясь в это место губами. Даже несмотря на только что полученный оргазм, я ощущаю прилив какого-то притуплено-глубинного возбуждения от этого твоего действия. Протягиваю руку и кладу ладонь тебе на голову. Ты открываешь глаза и, не отрывая губ, поднимаешь их на меня.
-Мм…откуда ты знаешь, что…что там…
Всасываешься в кожу последний раз и приподнимаешься на локте, улыбаясь.
-Я угадал?
-С чем?
-Еще одно твое чувствительное местечко…
Я улыбаюсь в ответ и почему-то отвожу глаза, почувствовав примесь смущения. До моего самого чувствительного местечка твоим губам никогда не добраться. Но вот у некоторых других органов есть все шансы. После моего «исследования» мне даже стало интересно, как бы это вышло у тебя, твоими руками или…я перевожу взгляд на твой еще не опавший член…им. Нет, все же лучше сразу им, да… Зачем тебе проделывать всю эту долгую процедуру с пальцами, когда я с тем же успехом могу сделать это сам?
Глядя на твое умиротворенно-довольное лицо, мне вдруг безумно захотелось его увидеть, когда я скажу тебе о том, что готов и хочу сделать это прямо сейчас. Как тебе будет такой сюрприз, а? Обрадуешься, конечно. Не поверишь, наверное, сразу. Подумаешь, прикалываюсь. А мне такой сценарий куда больше нравится, где я решаю, когда и как. Тебе останется только согласиться и принять мои правила игры. Это хоть как-то компенсирует мне мое «грехопадение», не будут мучить мысли потом, что я повелся на твои уговоры и пошел у тебя на поводу, поступившись своими принципами. Я не хочу тебе просто что-то позволять или разрешать, я хочу, чтобы это было обоюдным стремлением с двух сторон. А не так, что я всего лишь предоставляю тебе право обладать мной так, как тебе заблагорассудится, превращаясь на это время в безвольное покорное существо. Я сам хозяин своего тела и определять его судьбу буду тоже я. Да, только так.

Я сажусь на постели и медленно окидываю взглядом пустую комнату. Опять тебя нет. Ну почему ты меня не будишь, когда встаешь? Сегодня важный день, генеральный прогон нашего шоу. По сути тот же концерт, только без зрителей, но это если в идеале. А на самом деле, конечно, мы проведем на сцене не полтора часа, играя в режиме нон-стоп, а намного дольше, постоянно прерываясь на обсуждения, препирательства, выслушивание нотаций и ценных указаний режиссера, менеджеров и продюсеров, улаживание технических моментов, вроде проблем со звуком, освещением, спецэффектами и всякого такого прочего. У меня, как всегда в таких случаях, две задачи на повестке дня: выучить последовательность исполняемых песен и научиться так передвигаться по новой для нас в этот раз конструкции сцены, чтобы нигде случайно не споткнуться и не навернуться. Я просто должен освоиться на ней настолько, чтобы даже в полной темноте чувствовать себя уверенно и знать где, что и как расположено, на что рассчитано и в каких зонах самые выгодные места нахождения. А еще нужно будет как следует отрепетировать мое появление, с этим тоже связано немало трудностей, и чтобы эта часть вышла эффектной, необходимо тщательно отладить ее вместе с теми, кто будет мне помогать. В общем, работа предстоит немалая, но я только рад, ведь это то, к чему мы все уже так давно и упорно стремились.
На тумбочке оживает мобильный. Дотягиваюсь до него, смотрю на экран и, пару раз кашлянув, чтобы слегка прочистить горло, дабы избежать сонного голоса, отвечаю как можно бодрее:
-Привет, Дэвид.
-Привет. Встали уже?
Вру без зазрения совести:
-Да, конечно, давно.
-В двенадцать машина будет.
-Ясно. А что…
Он продолжает, не дослушав меня:
-Там в ней один человек будет, из агентства, представитель организаторов...он для нас важен… В общем, ведите себя прилично по дороге.
Пытаюсь нас оправдать:
-Да мы разве…
Но Дэвид как всегда непреклонен:
-Я понятно выразился?
Да уж, куда понятнее. Спорить бесполезно и доказывать, что мы и сами понимаем, где следует быть культурными людьми, а где можно и подурачиться, тоже нет смысла. Нужно просто согласиться.
-Да. Я понял.
-И Тому передай. Его это в особенности касается.
А вот тут я спорить не стану, конечно. Это ты у нас спец по «неприличному поведению». Иногда такое ляпнуть можешь, что краснеть за тебя приходится. Но даже ты, думаю, не станешь бесчинствовать, когда рядом будет находиться какой-то там важный дядька.
-Ок. Не волнуйся, мы будем тише воды, ниже травы.
-Ну-ну.
Улыбаюсь, видя, как ты входишь в дверь.
-Мы же, типа, профессионалы.
Дэвид смеется и быстро говорит:
-Ну ладно, я вас предупредил. Короче, будьте готовы вовремя, не заставляйте себя ждать. В час все должны быть в сборе. Давайте…
-Да, хорошо, до встречи.
Отключаюсь и хлопаю глазами, глядя на тебя. Расплываюсь в еще более широкой улыбке, которую можно назвать офигевшей. Господи, что за ужас? Ты интересуешься, подходя к кровати:
-Кто звонил?
-Дэвид. Том, блин, что это такое?
Не могу оторвать глаз от того, что на тебе надето. Это просто нереально, где ты этот кошмар раздобыл? Ты непонимающе вертишь головой:
-Чего, где?
-Это…что за труселя такие?
Опускаешь глаза вниз.
-А, это…откопал в шкафу, а че?
-И ты в них собираешься ходить? Вместо нормальных трусов?
Если ты сейчас ответишь утвердительно, я выпаду в осадок. Потому что, даже не видя это безобразие, но зная, что оно на тебе под джинсами, я буду психологически страдать, вспоминая об этом каждый раз. Ну нельзя такое одевать, это абсолютно асексуально и ничего положительного, кроме смеха не вызывает.
-А чем тебе эти не угодили? В них удобно, свободно и вообще…
-Том, ты серьезно? Они же…стремные!
-Почему?
И ты еще и не соображаешь почему? Ну ты даешь, не ожидал от тебя такого.
-Потому что…потому что они огромные, идиотской расцветки, а эти пуговки…ну кто такое носит? Только старики в доме престарелых!
Нет, ну в самом деле, гигантские широченные труселя, аж чуть ли не до колен, из какой-то дешевой мятой ткани, цвета детской неожиданности с рисунком в виде мелких синих и зеленых горошин, у которых сверху по ходу обычная резинка, продетая в сосборенную ткань, а спереди такая дурацкая прорезь, застегивающаяся на три почему-то белые пуговицы, одна из которых уже свободно болтается на нитке. Сексуально, не правда ли?
-Да мне больше нечего надеть! Ты все мои трусы постирал вчера! И чистых таких больше нет. Только эти и отрыл…
Чешу переносицу и, пересиливая себя, разглядываю этот «шедевр» бельевого искусства. Не верю, что ты когда-то мог купить такое. Может, мама? Хотя она тоже дурновкусием никогда не отличалась.
-А они не высохли еще что ли?
Ты присаживаешься на край кровати, ко мне боком, и вздыхаешь.
-Нет, не высохли, я проверял.
Вздыхаю в ответ, куда тяжелее и обреченнее, и, откинув одеяло, вылезаю из постели. Я совершенно голый, но, как ни странно, сейчас меня это ничуть не смущает, может потому, что по сравнению с тем, как выглядишь ты в этом уродстве, мне совсем нечего стыдиться. Да лучше уж совсем без трусов ходить, чем в таких. Хуже только кальсоны с начесом!
-Том, вот мне интересно, а если бы я не устроил стирку, ты так бы и остался без чистых трусов?
Иду к шкафу и отодвигаю дверцу.
-Ну…я бы новые купил…
Вот она, твоя логика. Ты из тех, кто ни за что не станет мыть тарелку, пока можно взять чистую. Но и когда вся посуда закончится, и в раковине образуется грязная гора, ты не вымоешь ее, а начнешь пользоваться одноразовой, уверен в этом.
-Я дам тебе свои…только сними это позорище!
Выдвигаю ящик и, перебрав его содержимое, с тихим ужасом прихожу к выводу, что у меня самого осталась последняя пара исподнего. Это ж надо было так долго копить в ванной несвежее белье, чтобы остаться с одними приличными трусами на двоих! И почему я не заставил себя постирать все это раньше?
-Черт, у меня всего одни…
Я поворачиваюсь к тебе, прикрывая взятыми трусами пах. Ты машешь рукой, поднимаясь с кровати.
-Ну и забей, подумаешь, один день в этих похожу, никто ж не видит!
Как бы не так, а я что, никто?
-Я вижу их сейчас и поверь, мне хватит этих впечатлений на целый день.
Ты искренне удивляешься:
-Да какая тебе разница, какие на мне трусы?
Я повышаю тон, почти выкрикивая:
-Мне без разницы, какие трусы на Георге, на Дэвиде, на нашем соседе, но ты это…это другое…я не хочу, чтобы ты таскал этот отстой! Меня от них коробит!
Пожимаешь плечами и снова смотришь на эти голимые «парашюты», еще и расправляя их руками.
-Я думал, тебе все равно…
-А вот и нет! Ладно тогда, в пятнадцать, ты ходил в этих своих семейниках, и то меня от них мутило, но я хотя бы их не видел постоянно. А сейчас…если ты будешь носить такое…я…я с тобой спать не стану!
Ты поднимаешь на меня глаза, в которых я вижу изумление, смешанное с чем-то вроде радости.
-Тебе, правда, это так важно?
Отхожу от шкафа и сажусь в кресло, укладывая себе на колени лежащую в нем плюшевую розовую свинью, которая удачно прикрывает собой все, что мне хочется прикрыть. Вообще мы не держим дома мягкие игрушки, они только пыль собирают, просто эту подарила бабушка, как символ года, на удачу.
-Мне важно чтобы…чтобы ты был…
Ты подсказываешь, поигрывая бровями:
-Сексуальным?
Цокаю языком, вот вечно тебе надо на это сделать упор!
-Да не…блин…
Но ты уже неизвестно каким образом докопался до истины.
-Да-да…дело в этом, верно?
-Да просто это выглядит…не…неэстетично!
-Ты хотел сказать неэротично, м?
Подходишь ближе, и я отворачиваюсь, не в силах спокойно лицезреть нижнюю часть твоего тела. Эстет во мне корчится в адских муках.
-Ой, да ну тебя…
-А мне кажется, мою природную сексуальность никакие трусы не перебьют…ну, разве я не чертовски хорош?
Вижу боковым зрением, как ты проводишь руками по своему торсу, одновременно производя акт самолюбования, поглядывая в зеркало.
-Ты смешон!
-Хм…а так?
Начинаешь стягивать с себя труселя, нарочито замедленно, будто стриптизер. Смотреть на это - выше моих моральных сил.
-Том…ради бога…
-Ага…так лучше, да?
Снимаешь их совсем, роняя на пол и вышагивая вперед.
-Все лучше этого убожества. Отдай их мне, я их уничтожу!
Хищно стреляю глаза на валяющуюся на ковре тряпку. Порежу на кусочки, сожгу и развею пепел из окна! Ты разводишь руками.
-И что мне тогда одевать? Вообще без трусов, что ли, идти?
Я накручиваю на палец свинкин хвостик и пожимаю губами.
-Нет, вчерашние оденешь, значит.
-Фу, еще чего…а свои что, не дашь?
-Они мне самому нужны. А те, постиранные, совсем сырые? Может, если прогладить, высохнут? Или феном подсушить?
Я намеренно не опускаю глаза ниже твоего пупка. Когда на тебе совсем ничего не одето, я не могу откровенно пялиться на твои причинные места, стеснение какое-то просыпается.
-Это че, утюг доставать? Я даже не знаю, где он у нас…
-Скажи лучше, что ты не знаешь, как он выглядит!
Улыбаешься, почесывая живот.
-Ну…смутно представляю…такая штука на колесиках, с рычагом и двумя крыльями.
Вот дурень-то, ну обязательно надо схохмить!
-Это больше похоже на самолет.
Разыгрываешь удивление:
-Правда? Черт, а на утюг совсем не похоже?
-Совсем. Зато похоже, что ты самый дурашливый дурак, какой только может существовать.
Ты уже подходишь ко мне на совсем неприличное расстояние, и чтобы не видеть твой член, мне приходится опустить глаза вниз.
-Скажи, что тебе это не нравится.
-Ну что ты. Я просто пищать готов от восторга, слыша твои гениальные шуточки!
У этой хрюшки неправдоподобно короткий нос, приплюснутый, почти как пуговица, один пятачок и есть почти. Я видел настоящего живого поросенка как-то, на одной ярмарке в Лойтше, у них рыло куда более вытянутое на самом деле. Вечно эти игрушки делают заведомо ненатуральными, у детей, небось, из-за этого складывается неправильное представление о животных.
-Почему ты на меня не смотришь?
Черт, а ведь у меня почти получилось отвлечься на свинью. Давлю большим пальцем на ее пятачок.
-Не интересно.
-Да?
-Да.
Ты несколько задето говоришь:
-Знаешь, сколько народу хотело бы сейчас быть на твоем месте? А тебе не интересно…ну вообще…
Ну конечно, как же я не ценю такое сокровище? Просто тварь неблагодарная, ты ко мне со всей…эээ…будем говорить так, душой, а я, эх, такая бесчувственная скотина.
-Тогда выйди как-нибудь на сцену голым, порадуй народ.
-А я, может, одного тебя радовать хочу.
Вскидываю на тебя глаза, быстро проезжая паховую область.
-Тогда у тебя получилось: я дико рад.
Улыбаюсь самой наигранной улыбкой. Ты показываешь мне язык и пытаешься ухватить за нос двумя пальцами, но я отталкиваю твои руки.
-Блин, хватит уже дебильничать! Сколько времени? Дэвид сказал, что за нами в полдень приедут.
-Ну я в десять встал…не знаю, сколько сейчас, около одиннадцати, наверное…
-Черт, ну вот, опять у меня времени в обрез!
Вскакиваю на ноги, продолжая прикрываться свинкой.
-Так ты че, не разрешаешь мне одеть эти…
Смотришь на пеструю кучку на полу.
-Ни за что! Ищи утюг или суши феном. А этим я выношу смертный приговор!
Складываешь пальцы правой руки в кулак и потираешь его левой ладонью.
-Так, наш знакомый король опять заговорил?
-Он самый.
-Мне снова его к стенке прижимать?
-Только попробуй.
-Я-то попробую…
Тянешь ко мне руки, я отбиваюсь, крича:
-Том, ладно, отвали! Я иду умываться.
Прихватываю с собой чистые трусы, найденные в шкафу, и, отложив игрушку, направляюсь к двери. Ты за мной.
-А ты куда?
-За трусами. И феном.
Качаю головой и выхожу в коридор. Улыбаюсь, подумав о том, что ты сейчас делаешь, и говорю не оборачиваясь:
-Перестань пялиться на мой зад!
-Все-то ты знаешь.
-Ты слишком предсказуем.
-Нет, просто твой зад слишком хорош, чтобы на него можно было не пялиться.
Продолжая улыбаться, захожу в ванную, где уже, как всегда, горит свет. Выключать его за собой, равно как и убирать что-то - это не в твоих правилах. Мне даже кажется иногда, что скорее уж какая-нибудь несмышленая обезьянка научилась бы этому нехитрому действию, чем ты, наконец, стал бы делать то, что следует, живя в городской квартире. Ну никак тебя не приучить к порядку, мои руки в этом плане уже давно опустились, бесполезнее разве что с Йостом споры затевать. Блин, ну хоть в чем-то же ты должен быть идеален? Неужели все лучшее, что есть в тебе, сосредоточилось ниже пояса? Хотя я и в этом еще не имел возможности убедиться. Пока что.

-Ну все, хватит, а то сам знаешь…
Отнимаю у тебя свои губы и тут же поворачиваю замок, чтобы у тебя не было возможности снова ко мне лезть. Нам уже нужно выходить, и горький опыт прежних дней научил, что для пылких поцелуев это не самое лучшее время. Выглядываю на лестничную площадку и переступаю порог. Ты выходишь следом, захлопывая дверь. Только когда слышу щелчок, вспоминаю, спрашивая у тебя:
-Ключи взял?
С видом полного недотепы отвечаешь:
-Не-а.
Возмущаюсь, понимая, что это писец, если правда.
-Том! Я же тебе сказал!
-Ну…я забыл…
Чуть ли не хватаюсь за голову. Как мы теперь попадем домой вечером?
-Нет, это невозможно…скажи, что ты шутишь!
Быстро произносишь, слегка улыбаясь:
-Ок, я шучу.
Уже приготавливаюсь издать вздох облегчения.
-Что? Правда?
Но ты отталкиваешь мою слабую надежду, говоря:
-Нет, но ты попросил это сказать.
Вскипаю, повышаю голос:
-Блин, перестань придуриваться, говори нормально! Взял или нет?
Ты улыбаешься теперь уже с самым издевательским выражением лица. В такие моменты мне обычно сильно хочется дать тебе по носу. Или хотя бы на ногу наступить побольнее.
-Да взял, взял, вот.
Достаешь руку из кармана толстовки и показываешь связку ключей.
-Ох, чтоб тебя!
Ударяю ладонью по козырьку твоей кепки сверху, так что она сползает тебе на лоб, и, быстро развернувшись, иду к лестнице. Нет, чтобы сразу ответить, как есть, надо обязательно заставить меня попсиховать! Ну за что мне такое наказание? И это не я чересчур серьезен, это ты слишком шалопутный. Тебя хлебом не корми, дай побалбесничать и поприкалываться над другими. А меня вот зачастую вовсе не радует, что мой брат - шут гороховый. Да, иногда это весело, но у тебя стерты границы дозволенного, не всегда понимаешь, где твой юмор уместен, а где уже откровенно неприемлем. Ключи - это ерунда, конечно, мелочь, но когда подобные мелочи образуют определенную совокупность, никаких нервов не хватит, чтобы сохранять спокойствие. Вызываю лифт и, когда вижу, как ты вальяжно спускаешься по ступенькам, вспоминаю, что забыл предупредить тебя насчет того мужика из агентства, что поедет с нами в концертный зал. А с учетом твоего приподнято-легкомысленного настроения с утра, это будет явно не лишним.
Говорю, когда закрываются двери кабины, поправляя волосы перед зеркалом:
-Забыл сказать, Дэвид велел предупредить…там какой-то важный человек будет, в машине…представитель организаторов вроде…ну короче, нам велено вести себя при нем прилично.
Пускаешь в ход свой фирменный заигрывающий тон:
-Да? Это значит никаких зажиманий на заднем сидении и откровенных разговоров о прошлой ночи?
Смеряю тебя снисходительно-смягченным взглядом. Ну что с тебя взять?
-О, вот это да… Я поражен твоей догадливостью. В общем, только попробуй сказануть какую-нибудь пошлость!
Ты вдруг на удивление адекватно реагируешь:
-Да ладно, как будто я не умею себя вести культурно…
-А что, умеешь? Реально? А почему тогда не ведешь?
Ты уже собираешься что-то ответить, но тут лифт останавливается, и дверцы разъезжаются, демонстрируя светлый холл первого этажа. Выхожу первым и осматриваюсь, ища взглядом охранника. Он обнаруживается стоящим у колонны и читающим газету. Подхожу к нему и здороваюсь. Тот тут же сворачивает черно-белое печатное издание в трубочку и сует себе под мышку. Ты интересуешься, подходя к нам:
-Там девчонок нет?
-Возле дома не видел.
-Ок, пошли тогда.
Двигаемся в сторону парадной двери. Смотрю на тебя искоса, протирая стекла темных очков краем футболки. Странный какой-то, как будто если бы там паслось стадо фанаток, ты бы отказался выходить. Или ты сегодня не в настроении видеть представительниц прекрасного пола?
На улице тепло, солнце припекает ощутимо, пахнет чудесно, несмотря на то, что за воротами - не могущий похвастаться особой чистотой воздуха город. Просто весна накладывает свой отпечаток, все-таки начало мая - самое лучшее время года, да…
Возле машины стоит высокий стройный парень в дизайнерски потертых джинсах и белой куртке нараспашку. На вид ему не больше тридцати. Темные волнистые волосы, загорелый, на шее висит длинный тонкий полосатый шарф. Он курит и, сощурив глаза, смотрит в нашу сторону, расплываясь в приветливой улыбке по мере нашего приближения. Ты с сомнением спрашиваешь негромко, обращаясь ко мне:
-Это он?
-Наверное.
Понимаю твой вопрос. Я тоже не таким его себе представлял. Думал, будет солидный дядька в годах, типичный такой деловой мужик, в костюме и с лысиной на голове. И с дипломатом. Ну, по крайней мере, такие у меня ассоциации с «важным человеком».
-Привет, Билл…Том.
Он протягивает нам руку, и мы пожимаем ее по очереди. Отмечаю, что у него необычайно мягкая ладонь для мужчины, и ногти покрыты бесцветным лаком. Улыбка идеальная, зубы белоснежные, что особенно бросается в глаза, в контрасте с загорелым лицом. И аромат какой-то такой свежий, дерзкий от него исходит. Ну видно, что следит за собой парень. Метросексуал или…?
-Меня зовут Диего, я буду курировать ваши выступления здесь, в Германии.
Он говорит это, глядя исключительно на меня и, мне кажется, что с излишним любопытством. Вежливо отвечаю:
-Очень приятно.
Ты открываешь заднюю дверь и буркаешь недовольно:
-Ну, поехали что ли…
Диего кивает и отходит в сторону, давая мне пройти к машине. Ты залезаешь первым, двигаясь к дальнему окну. Я подсаживаюсь к тебе, устраиваясь на расстоянии сантиметров тридцати. Но следом за мной на заднее сидение садится этот Диего, и я сдвигаюсь ближе к тебе, так, что мы соприкасаемся плечами. Охранник занимает место рядом с водителем, и мы отъезжаем от подъезда.
-Это будет первая такая серьезна репетиция, да?
Похоже, этот парень не из молчунов, чувствую, в тишине дорога вряд ли пройдет.
-Да. И единственная. Больше у нас времени на подготовку нету. Послезавтра уже отправляемся в тур.
-Доволен?
Он улыбается мне, как-то слишком открыто, отчего мне почему-то становится неуютно.
-Конечно. И не только я, мы все…
-Дэвид дал мне послушать ваш новый альбом вчера. Классно. Отличная работа.
Диего показывает большой палец, восхищенно выпячивая губы. Скромно говорю, снимая очки, подумав, что некультурно все же общаться на такой короткой дистанции с человеком, который без них:
-Спасибо.
Он смотрит на меня с интересом, разглядывает лицо, и вдруг резко хлопает ладонью по ноге, ненадолго оставляя руку на ней, и восклицает:
-Слушай, а я вот что спросить хотел! У тебя ж язык проколот, да?
Киваю.
-Я просто тоже хочу себе пирс замутить, но боли боюсь жутко, это как, очень больно?
Со знанием дела объясняю, не глядя на него:
-Ну, больно, конечно, но терпимо. Это же быстро делается. Правда язык потом распухает, это не очень приятно…но это проходит довольно быстро…
-Ага, говорить, небось, невозможно нормально, да?
-Ну да…получается смешно…ну вот Том помнит…он надо мной прикалывался тогда по этому поводу.
Поворачиваю голову к тебе и пихаю слегка локтем, чтоб хоть как-то оживить. А то ты сидишь молчком, и я как всегда один должен поддерживать беседу с незнакомым человеком. И не сказать, что я от его общества в диком восторге.

Предыдущая часть
Продолжение