Maximeliane_Rufus все записи автора Название: «Отражения»
Автор: Sweet Sacrifice
Бета: Chinami,BEKS
Персонажи: Билл, Том, Рик, Саймон, Элла, Андре, Ричард, Гордон, Дэвид и т.д.
Рейтинг: NC-17
Жанр: POV Tom, POV Author, AU, Romance, Humor, Mystic, Angst, Hurt-comfort
Категория: Slash
Размер: Макси
Статус: Закончен
Краткое содержание: Том — двадцатилетний парень, живущий совершенно скучной жизнью. Он мечтает всё изменить, но никак не выходит. В итоге, одним обычным утром происходит такая неожиданная вещь, которая переворачивает всё вверх дном...
От автора: Итак, фикатон прошел, а посему я могу смело заявлять о своём авторстве. Хочу сказать спасибо всем, кто оценил первую версию рассказа... потому что это вторая! Да-да, вам не мерещится, и это именно то, о чём я писала: развернутый макси, страниц-таки на 150 =) Уж очень много мне хочется вам рассказать, чтобы так запросто распрощаться со своими героями. Говорю сразу: эта версия будет отличаться от той, что была представлена на конкурсе. Конечно, некоторые моменты останутся неизменными. НО. Появится много чего неожиданного, загадочного, завораживающего и выносящего мозг. Я учла все ваши пожелания в комментариях к первой версии и намерена большую их часть воплотить в жизнь.
Цитата: Что может быть лучше и хуже одновременно, чем влюбиться в своё отражение? Вот именно — ничего. Даже Нарцисс об этом знал. © Я
Приветствуется: Конструктивная критика и комментарии.
Предупреждения: Рассказ содержит (О, ужас!) гомосексуальные постельные сцены, немного шизофрении, мат.
Дисклеймер: На героев прав нет, а жаль...
Посвящение: Группе, которая заняла большую половину моего сердца. Группе, которая станет легендой. Группе, которую я буду любить до конца своих дней — TOKIO HOTEL. Люблю вас, ребята, всем своим девичьим сердцем.
Отдельное спасибо: Пейоте — за офигительный баннер =)
Что ж, думаю, все заинтригованы и с нетерпением ждут начала. Не буду вас томить, мои дорогие, и смело оповещаю:
Добро пожаловать в мою фантазию, где каждый будет принят с радушием!
Поехали!


***
Запястьям холодно. Дергаю их на себя, но не выходит. Я словно в западне. Наручники не дают мне свободы действий. Вокруг темнота — черная лента на моих глазах. И лишь запах. Ваниль и роза. Какой знакомый аромат. Чувствую на себе чей-то взгляд. Он скользит по губам, опускаясь к шее, обводит соски, живот и останавливается на уже возбужденном члене. Почему-то совершенно нет желания прикрыться, даже наоборот. Прижимаю колени к себе и немного выгибаюсь. Взгляд скользит ниже к мошонке, невесомо задевает яички и касается там, где никто и никогда меня не касался. Закусываю губу от ощущений и непроизвольно дергаюсь вверх.
— Тебе нравится, Том? — шепчет мне голос.
— Да... — отвечаю на выдохе. — Пожалуйста, ещё...
Чувствую чужое дыхание на пересохших губах, которые накрывает глубокий и страстный поцелуй с привкусом шоколада и железа. Билл... Касаюсь горячего языка своим и сплетаюсь с ним в диком танце. Пальцы Билла со слегка отросшими ногтями ложатся на мою шею и резко царапают вниз до самого живота.
— А-а-а-а-ах!!! — не могу сдержать громкого стона восторга.
— Ты прекрасен...
Облизывает мои губы и спускается поцелуями прямо по полоскам, где, без сомнений, выступила кровь. Извиваюсь как змей, когда он слизывает её, подбираясь к низу живота. Язык нарочно медленно что-то рисует на лобке и останавливается.
— Ещё, Билл. Ещё... — призывно раздвигаю ноги, чуть приподнимая бедра.
Чувствую губы на своей головке и язык, который круговыми движениями вводит меня в какой-то эйфорический транс. И снова я разбиваю тишину комнаты своим стоном. Отпускает меня и, подув на член, языком проделывает дорожку к пульсирующему входу. Кладет ладони на мои ягодицы и раздвигает их, увеличивая себе пространство для ласк.
— Ты такой горячий... а здесь особенно. — Касается самого сокровенного кончиком пальца и немного вводит его в меня. Инстинктивно сжимаюсь, но он снова облизывает ствол, и расслабление накрывает с головой. — Вот так… — проталкивает палец до конца и немного сгибает, ритмично давя на простату. Меня подбрасывает, и я стараюсь насадиться ещё глубже. Билл целует внутреннюю часть бедра, иногда сменяя губы зубами. Неимоверно хочется большего. Хочу его. Внутри.
— Билл... Хочу тебя. Прямо сейчас. — Еле выговариваю слова, задыхаясь в экстазе.
— Ещё не время. — Шепчет мне на ухо и вынимает палец. — Ты такой сладкий.
Развязывает ленту, и я вижу его глаза с расширенными зрачками.
— Я ещё вернусь. Просыпайся, Том...

***
— Просыпайся, Том! — Билл трясёт меня за плечи. — Открой свои чёртовы глаза!
Быстро — насколько могу — открываю глаза и замечаю, что Билл лежит подо мной и отчаянно пытается вылезти, только вот один весомый аргумент не дает ему сделать этого, и этот аргумент — я.
— Доброе утро. — Хриплый ото сна голос — не лучший союзник.
— Может, хватит уже своим стояком мне в ногу упираться, а? — вот вроде бы недоволен, а улыбается, зараза.
Чёрт, опять меня сны доканывают. А ведь и там он меня кинул. Блин.
— Ты мне снился. — И зачем сказал, спрашивается?
— Да ну? — его бровь иронически выгибается. — Только на кой чёрт мне надо это знать? — снова пытается вылезти из-под меня, и я еле сдерживаю стон — трение создается просто умопомрачительное. Лицо Билла красное то ли от напряжения, то ли от смущения, я пока не очень понимаю, но как же приятно лежать вот так.
— Ты меня и там бросил. — Снова зачем-то посвящаю его в подробности своего сна.
— Значит, так надо было. Твою мать, да слезь ты уже с меня, а!
Нервничает. О, да… Это видно по взгляду, который нигде не задерживается дольше чем на пару секунд.
— Да. Извини.
Поднимаюсь с Билла и, поморщившись, начинаю стягивать с себя верхнюю футболку.
— Что ты делаешь? — садится он на диван, прижимая к себе колени.
— Собираюсь пойти в душ.
— А раздеваться обязательно надо здесь? — Неужели он действительно смущён? Точно. На щеках лёгкий румянец. Никогда не думал, что буду так рад этому.
— Не вижу в этом ничего страшного. — Стягиваю вторую футболку и остаюсь голым по пояс. Хм, как же это напоминает тот далёкий момент в университетской раздевалке.
Если бы я знал, что, оголяясь перед Биллом, увижу такое выражение лица, то с радостью делал бы это при каждой удобной возможности. Его глаза немного прищурены, но взгляд теперь не блуждает по комнате, а прикован ко мне, губы сжаты в тонкую полоску, а руки, ранее упирающие ладонями в мягкий диван, сейчас лежат на чуть раздвинутых коленях, а их хозяин упирается в них подбородком. Да уж, не хватает еще музыки и стриптиз готов.
— У тебя родинка на животе. — Как-то задумчиво произносит Билл. — А ещё на ключице. — Так, он что решил меня совсем добить? Похоже, теперь не он будет похож на помидор, а я. Снимаю джинсы и, бросив их на кресло, медленным шагом направляюсь в ванную. — И на правом бедре тоже есть! — говорит мне вдогонку. Билл явно повеселел и сто процентов лыбится не хуже меня вчера. В такие моменты я осознаю, что мы с ним похожи.
Закрываю дверь, чтобы чудо больше не донимало меня — я и так весь на взводе. Быстро стягиваю боксеры, и мне хватает совсем чуть-чуть, чтобы по телу прошла дрожь, а перед глазами вспыхнули красные круги.
— Ай-я-яй. Какое порочное небо... — раздаётся с другой стороны двери, и я только сейчас понимаю, что слишком громко и отчётливо простонал до боли любимое имя — Билл.
***
Ох, как же меня колбасит. Даже в свой первый заезд я так не переживал. Внутри всё натянулось как струна, и дышать тяжело. До моего выхода остаётся десять минут, а Билла до сих пор нет. Неужели снова не придёт? Неужели снова разобьёт всё? Чёрт.
Сажусь на корточки, пряча лицо в ладонях и не изъявляя никакого желания куда-либо идти. Я не выйду на площадку, пока не встречусь с ним. Пока не обниму.
— Том, привет. — Поднимаю голову и вижу обеспокоенного Билла. — Прости, что опоздал, пробки на улицах ужасные. — Торопливо подходит ко мне, и я поднимаюсь. Мои руки трясутся как у заправского алкоголика, а взгляд наверняка шальнее не куда. — Всё будет хорошо. Покажи там класс. — Ободряюще улыбается, но, не видя отражения во мне, заключает меня в крепкие объятья, от чего я громко выдыхаю. Не могу поверить. Он сам обнимает меня? Обнимаю его в ответ и утыкаюсь лбом в плечо. — Волнуешься, — тихо утверждает он. — Ну? Улыбнись же ты, дурачьё! Будешь кукситься, мотоцикл не заведётся.
И знает же, как меня растормошить! Расплываюсь в улыбке и ловлю пристальный взгляд его глаз. Как же мне нужно сейчас почувствовать вкус его губ. Вспомнить их мягкость и тепло. Как же нужно...
— Том, твой выход. — Оповещает меня Ханс, и мы отстраняемся. Билл хлопает меня по плечу.
Надеваю необходимую защиту и сажусь на мотоцикл.
— Удачи тебе, я буду в первом ряду.
Быстро покидает шатёр, и я остаюсь один, чтобы через пару минут, показать всё мастерство, на которое способен. Чтобы чувствовать на себе восхищенные взгляды и слышать замирание сердец на опасных виражах и петлях. Чтобы видеть, как глаза людей расширяются от восторга и страха. Чтобы просто отдаваться в руки свободы...
А где-то там, среди зрителей, сидит Он и волнуется за меня. Наверняка нервно кусает губы и непроизвольно сжимает пальцы в кулаки. Это шоу для тебя. Ты — мой главный гость. Только не уходи. Только будь. Со мной.
POV Author

Мотоцикл взмывал вверх и, сделав опасную петлю, приземлялся на трамплин. Песок брызгал в разные стороны, а чёрный шлем отражал огни по периметру площадки. Всё зрители с замиранием сердца наблюдали за человеком, который нарушал все законы гравитации.
Билл стоял у ограждения, впиваясь пальцами в твёрдую поверхность. Внутри парня стремительно нарастало сумасшедшее волнение. Никогда в жизни он не хотел, чтобы время пролетело со скоростью света так, как сейчас. Видеть взлетающего Тома, который резко опускался на сидение, было просто невыносимо. Карие глаза периодически зажмуривались и распахивались снова, боялись упустить момент. Губы были искусаны до такой степени, что начали болеть. Всё происходящее казалось ему персональным Адом.
В воздухе снова появилась непонятная фигура, и Билл силой закрыл глаза. «Не могу. Не могу. Не могу» — как заведённый повторял про себя он. Под стук его сердца можно было легко отбивать чечетку, и оно чуть не вылетело из груди, когда в зале раздались крики. Доли секунд, и глаза увидели падающего на землю Тома, который ударился головой и замер в неестественной позе. «Это сон. Это просто галлюцинация. Нет. Нет...»
— Нет!!!
Парень молниеносно перепрыгнул через ограждение и побежал в самый центр арены. Песок не давал ему двигаться быстро, но Биллу было всё равно. «Он ведь дышит? Дышит?!». Оставалась всего пара метров, как кто-то начал оттаскивать брюнета. Он ударил незнакомца по лицу и всё же вырвался, падая перед Томом на колени. Шлем был в крови. В его крови, а мотоцикл лежал неподалеку, колёса которого всё ещё крутились. Он был таким же покалеченным и разбитым, как и его хозяин.
— Где скорая помощь?! Где врач?! — Билл кричал не своим голосом, не зная, за что хвататься. Он винил себя, ведь он закрыл глаза, он не поддержал Тома на опасном вираже. Он боялся коснуться его, малейшее движение могло быть убийственным. Ледяные пальцы дрожали и невесомо легли на грудь Тома, облачённую в куртку.
— Разойдитесь! — на площадке появились люди в белых халатах. Аккуратно поместив Тома на носилки, они направились к выходу. Билл без лишних разговоров последовал за ними.
— Кто Вы ему? — совершенно не к месту спросил врач, бросив на него мимолётный взгляд.
— Его парень. Скорее! Везите его уже! — громкий крик раздался на весь салон машины скорой помощи и один из парамедиков начал успокаивать его, протягивая таблетки. Билл фыркнул и отбросил всё от себя, придвигаясь ближе к Тому, которому уже надели кислородную маску, и осторожно взял его за руку. Билл молился всем существующим богам и ангелам, он молился, не переставая, чуть шевеля губами. Он до смерти боялся потерять человека, который лежал как сломанная кукла на кушетке и не подавал никаких признаков жизни. Тому поставили капельницу и прикрепили датчики, названия которых Билл даже и не знал. Сейчас он судорожно переводил взгляд с лица Тома на пищащую аппаратуру. «Всё бы отдал за то, чтобы сейчас ничего этого не было. Всё. Даже свою жизнь...» — повторял Билл про себя и смотрел на бледную кожу Тома с багряными кровоподтеками, расплывающимися ото лба к подбородку. Наконец, автомобиль остановился, и Тома выкатили на улицу. Билл почти намертво вцепился в его руку, но его попросили остаться снаружи, когда они приблизились к реанимации. Двери закрылись, и Билл обессилено осел на пол. Обхватив руками колени, он уткнулся в них лицом и дрожал. Каждой клеточкой, каждой мышцей, каждым вдохом. Ему хотелось кричать, не переставая. Кричать, пока не заболело бы горло, пока вены не начали бы лопаться от перенапряжения. Ногти впивались в бледное как полотно лицо, но боли не было, была лишь пустота, которая звенела колоколом страха. Больше всего на свете Билл желал, чтобы Том очнулся и вышел к нему, говоря, что с ним всё хорошо.
— Господь, если ты меня слышишь, не дай ему умереть, — тихо бормотал парень, покачиваясь из стороны в сторону, — не разлучай нас. Я молю тебя. Дай мне возможность всегда быть рядом с ним, слышать его голос, видеть его растерянные улыбки, дышать с ним одним воздухом. Прошу, прошу тебя…
Медперсонал периодически появлялся и исчезал в дверях операционной, а парень провожал их беспокойным взглядом. Как никогда ранее он чувствовал себя одиноким, и внутри словно был вакуум, потому что кроме смертельного страха не было совершенно ничего.
— Доктор Бреммер, срочно зайдите в операционную номер семь. — Раздалось из селектора. Билл забыл, как дышать, но, тут же вскочив на ноги, подбежал к двери.
— Мы его теряем, доктор! — Биллу казалось, что в эту секунду он потерял сам себя.
— Показатели?
— Падают.
За стеклянными дверями люди отчаянно боролись за жизнь Тома. Всё происходило слишком быстро — каждая минута была на вес золота. Датчики будто сошли с ума, в то время как медики делали свою работу, отточенную до автоматизма.
— Приготовить дефибриллятор! Двести джоулей! — Доктор Бреммер всей силой ударил в грудную клетку Тома и начал делать непрямой массаж сердца.
— Готов!
— Разряд! — и продолжил.
— Повторить! Триста джоулей!
— Готово!
— Разряд! — тело Тома подбрасывало, и каждый электрический заряд отзывался болью в сердце Билла. Он умирал вместе с ним.
— Четыреста джоулей!
— Готово! — перед глазами Билла встала пелена.
— Адреналин! — прозрачной тенью парень сползал по стеклянной двери.
— Билл! Билл! — рядом присел Саймон, появления которого брюнет даже и не заметил. — Вставай. Давай, я помогу тебе. Давай.
Чужие руки схватились за плечи Билла, рывком ставя его на ноги и отводя к банкетке неподалёку.
— Всё будет хорошо… Хорошо… — Саймон прижал к себе ничего не видящего вокруг Билла и повторял одно и то же, успокаивая самого себя и того, кому сейчас было хуже всего.
— Он трюк не выполнил, Сайм. Я глаза закрыл. Это… Это моя вина. Я… я… — к горлу Билла подступил ком, и слёзы градом покатились из глаз, не имея возможности сдерживаться больше.
— Не говори так. Это не твоя вина, — голос Саймона дрожал. — Том — крепкий парень. Выкарабкается. Он ведь любит тебя. И ты любишь, я ведь вижу всё. Верь, Билл. Верь… — Билл снова замолчал и чувствовал как каждый удар тока, прошивающий тело Тома, будто отдавался в его собственном сердце.
Ожидание неизвестности убивало. Билл жил в этот момент от секунды до секунды. На щеках засохли дорожки слёз, а взгляд гипнотизировал дверь, за которой лежал Том. Один. Без него. В коридоре появился Рик, друзья Тома по баскетбольной команде и они молчали. Все просили высшие силы о спасении родного человека. Мысли их были разными, но желанием было общим, одним на всех.
Время застыло, когда им навстречу вышел врач. Все присутствующие пытались прочесть хоть что-нибудь на его лице.
— Я очень сожалею. Остановка сердца. Мы сделали всё, что могли, простите... — не смотря никому в глаза, он молча покинул парней.
— Не-е-ет!!! — крик Билла прозвучал на весь этаж. Его, наверное, сейчас слышал весь мир, потому что в нём было столько боли и отчаяния, что никакой ящик Пандоры не сравнился бы с его силой. Он вырывался из цепких рук парней. Он хотел увидеть Тома. Хотел убедиться в том, что, сказанное врачом ложь. — Он не мог умереть! Не мо-о-о-ог! — красивое лицо исказилось в гримасе ужаса. Билл всё же вырвался из рук друзей и подбежал к Тому. Вцепившись пальцами в плечи, он отчаянно тряс его, не переставая кричать: — Ты не можешь! Не можешь умереть и оставить меня, слышишь?! Я люблю тебя! Очнись, ради меня! Ради нас! Умоляю, очнись!
— Медсестра! Сюда! — позвал Рик, оттаскивая брюнета от Тома и сжимая его трясущиеся ладони. Он сам словно прирос к полу и, даже не спрашивая никого о Билле, сразу понял, что для него Том был всем. Брюнет с остекленевшим взглядом стал сползать вниз, неустанно повторяя:
— Том-том-том-том-том-том-том-то-о-о-ом! Отпустите меня! Он не может… Не мож-жет… не-может-не-может-не-может вот-т так… так просто взять и ум-умереть! Не м-может оставить меня здесь одного! Пусти! — не унимался Билл. И лишь после укола седативного вещества он замолк, словно превратившись в амёбу. — Верните мне его… Верните-верните-верните… — карие глаза вглядывались в знакомые лица, но будто не узнавали их. Его память будто отшибло, и он не помнил ничего, кроме имени и улыбки, которую никогда больше не увидит. Всё вокруг моментально окрасилось в серый цвет. Биллу хотелось задохнуться. Упасть замертво. Оглохнуть и отправиться вслед за Томом. Перед глазами вспыхивали картинки прошлого: их поцелуи, разговоры, голоса и тихое пение с лёгким акцентом. Билл цеплялся за эти воспоминания, но они, подобно песку, сочились сквозь пальцы и разбивались вдребезги. Билл корил себя за то, что так долго держал Тома на расстоянии, не давал возможности любить себя и любить самому. Ему до безумия хотелось отмотать время назад и всё изменить, но было поздно и осталось лишь одно — жалеть.
— Он теряет сознание. Сделайте что-нибудь! — заорал Гордон, удерживая руками обмякающее тело Билла, который улетал в бездну, где не было ничего, кроме пожирающей темноты.
«Только не уходи без меня. Только не оставляй меня здесь одного…»
***
Резкий запах нашатырного спирта моментально привёл в чувство лежащего на кушетке Билла, и он закашлялся.
— Где я? — тихое, почти беззвучное.
— Вы в больнице. — Мягкий голос девушки в белом халате возвращал парня в реальность.
— А что я здесь делаю? — и не нужно было слышать ответа, потому что он пришёл сам — в сердце взорвалась боль, и Билл снова стал звать того, кто уже был где-то далеко. Тонкие пальцы до белых костяшек сжались в кулаки и стали силой бить по стене, пока на них не выступила кровь.
В палате появились какие-то люди, все они казались Биллу маревом. Они насильно уложили его и снова что-то вкололи. Он снова улетел. В бездну.
***
Меж ярко-лиловых цветов пролетали красивые бабочки. Весь этот кусочек земли благоухал. Билл шёл по сочно-зелёной траве босыми ногами и смотрел на золотой горизонт, где сверкало миллиардами лучей большое круглое солнце. Он щурился под его светом, но продолжал идти дальше. Билл не улыбался, его лицо было похоже на фарфоровую маску. Шумели деревья, перешёптываясь друг с другом, но парень не понимал их, потому что не знал языка листвы. Путь поднимался в гору и постепенно дыхание начало учащаться, сердце билось в два раза быстрее. Дреды развевались под силой дующего в лицо ветра, но он не останавливался — его неимоверно тянуло куда-то вдаль. Голоса внутри него надрывно стонали и не давали покоя. Достигнув самой вершины холма, Билл увидел, как искрящаяся звезда сливается воедино с луной. Это зрелище показалось ему настолько завораживающим, что он остановился. Билл увидел другую сторону этого мира — тёмную, захлёбывающуюся во мраке, чужую. Но невидимая сила продолжала толкать его вперед, и Билл сделал шаг.
— Билл… Билл… — витал в воздухе до боли знакомый тембр с лёгкой хрипотцой, и парень узнал этот голос. Он сорвался с места, преследуя звуки тепла и родного сердцебиения. Если бы воздушная стихия позволила ему двигаться дальше, он бы упал вниз. Обрыв. Ему не было конца. Брось он сейчас что-нибудь в эту неизвестность, стука упавшего предмета ему было бы попросту не услышать. Каково же было удивление, когда он увидел на другой стороне Его. Крупная сеть и жгуты-ветки связывали Тома, который пытался вырваться из плена, но ничего не получалось.
— Том! — закричал Билл, вглядываясь в человеческие очертания. Он не мог поверить своим глазам. Не мог осознать до конца, что перед его взором был Том, живой Том.
— Билл! — вторил ему парень, всё также пытаясь разрушить оковы, в которые был заключён. — Не иди ко мне, ты ведь упадёшь, я не хочу твоей смерти! Не надо!
Билл занёс ногу над холодящей кровь пропастью, что отделяла его от Тома.
— Если ты захочешь, я не упаду. Ты можешь сделать так, что я дотянусь до тебя. Только пожелай.
Том замотал головой, отгоняя от себя страх за стоящего на другой стороне парня.
— Нет, Билл. Оставь меня. Уходи.
— Я не могу. Не могу, слышишь? Я потерял тебя в других мирах. Дай мне обрести тебя здесь. Дай…
— Но ты ведь умрёшь. Здесь нет моста. — По тонким пальцам струилась кровь, и на лице сразу же появилась гримаса боли.
— Построй для меня его. Я верю тебе. Верю.
Том зажмурил глаза и вслух стал произносить слова, который Билл не мог слышать. Он призывал землю выстроить соединяющую их нить, и она появилась в виде шаткого и готового рухнуть деревянного моста. Билл не боялся ступить на него. Он верил. Всегда верил.
В ступни вгонялись занозы, но Билл не обращал на боль внимания — до щемления в сердце ему хотелось коснуться тёплой кожи и сказать о своих чувствах. Поднялась целая стена пыли, которая мешала идти, глаза слезились, но Билл двигался дальше, он не мог остановиться. Раскаты молнии, вихри, буря — всё мешало ему. Казалось, что вселенная ополчилась против Билла, но он не останавливался. Он шёл к Тому. К человеку, который был в его сердце. Всегда. Нога провалилась, и в мосту образовалась дыра, но парень не боялся, слишком сильным было желание коснуться родного существа, которое было частью его. Тем временем путы Тома отпустили его, и он встал на холодную землю такими же оголенными ступнями. Биллу казалось, что он был совершенно нагим перед всей вселенной, но это не смущало, ведь до желаемого оставалась всего пара метров. Кончики пальцев отчаянно тянулись к исходящему от Билла свету, но внезапно небеса обрушились на них. Молнии раскатами грома били по нервам, вызывая почти физически ощущаемую боль. Билл лишь надрывно закричал о своей любви и канул в небытие. Бесконечность поглотила Тома навсегда, так и не дав возможности словам долететь до его слуха.
Где-то на земле Билла привели в чувство, и он потерял всякую надежду на то, что когда-нибудь увидит карие глаза снова. Она улетела как птица, и не было возможности ухватить её за переливающиеся синевой перья. Вера испарилась как вода. Не осталась ничего. Совершенно ничего.
***
— Мы подготовим бумаги, чтобы вы могли забрать тело. — Объявил врач.
Билл был неестественно молчалив, что совсем неудивительно: в него вкололи большую дозу успокоительного, когда он проснулся. Разговаривать совсем не хотелось. У парня не осталось ничего кроме боли потери, ведь даже попав в неизвестный мир, он не смог спасти того, кем дышало его сердце. Он не сумел. Рик, Саймон и он сейчас шли в морг. В место, которое было ледяным рубежом между жизнью и смертью. Билл лишь думал о том, как одиноко и тоскливо было Тому меж небесами и преисподней, ведь он был там без него. Друзья слишком боялись отпускать Билла одного, ведь он и без того был на грани сумасшествия. Пережив сильнейший нервный срыв, Билл был похож на растение, которое медленно увядало в повседневности. Его союзниками стали пустота и горечь, и никто не был в силах этого изменить.
Мать Тома — Элла — прилетевшая первым же рейсом из Милана, сейчас пребывала в состоянии тяжёлого психологического потрясения, и видеть мёртвого сына ей было категорически противопоказано. Из красивой уверенной в себе женщины, она превратилась в бледную тень счастливого человека. Известие о смерти единственного сына убило в ней всё. Ещё до того, как она потеряла сознание, Элла практически приказала врачам не делать вскрытия, и они не имели права возражать. Андре — мужчина, что прилетел с ней, поддерживал убитую горем женщину, как мог, и проводил с Эллой всё время, сжимая тонкие дрожащие пальцы в своих широких ладонях.
Двери морга распахнулись, и Рик, Саймон с Биллом зашли внутрь. Было безумно холодно, им казалось, что они промерзали до костей. Было горько — изменить что-либо им было не под силу. Утрата была слишком большой, чтобы попытаться оценить её.
В Университете вывесили фотографию Тома в чёрной рамочке, а старенькую фрау Гейзенбах пришлось приводить в чувство нашатырём — настолько велико было её потрясение.
Человек в белом халате и резиновых перчатках подошёл к медленно идущим по кафельному полу парням. Вид его был более чем спокойным, видимо, работал патологоанатомом продолжительное время.
— Вы готовы? — спросил он, как только Рик, Саймон и Билл подошли к столу.
— Да.
Руки медленно подняли белое покрывало, под которым лежал Том. Слёзы исчезли уже давно, и Билл просто улыбнулся. Пугающе улыбнулся, касаясь мёртвенно-бледной кожи холодного лица кончиками пальцев, проводя чёткую линию ото лба по переносице к пухлым губам. Он уже и забыл, каковы были на вкус его поцелуи, ведь в тот злополучный день ему не хватило смелости сделать это. Неуверенность в чувствах Тома лишила его возможности поцеловать губы человека, который был для него всем. Билл ненавидел мир за то, что самое ценное было отнято им.
Брюнет отчаянно прижался к Тому грудью, не желая отпускать. Ему было всё равно, что делать это запрещено.
— Билл, пойдём. — Голос Саймона дрожал.
— Я никуда не хочу, Сайм. — Бесцветным голосом ответил Билл. — Как я теперь без него? Как?.. Я ведь так и не сказал ему, что люблю. Он умер, не услышав этих слов. Никогда себе этого не прощу. Никогда... — шёпот гладил холодную щёку Тома.
— Ты замёрз уже. — К уговорам подключился Рик.
— Плевать. Оставьте меня здесь. Я хочу сдохнуть тут...
— Тебе его смерти мало, Билл?! Мало, да? — Саймон схватил Билла за руку и потянул на себя, обнимая. — Не говори так. Ты должен жить, слышишь? Должен.
— Я не могу, Сайм. Не могу... не-могу-не-могу-не-могу. — И только так он был способен говорить во всю силу своего голоса. Только такой бессвязной скороговоркой.
— Пойдёмте ребята. Пойдёмте. — Рик подошёл к парням, крепко обняв их двумя руками. — Мы есть друг у друга. Надо держаться. Тебя мы всегда будем помнить, старина Том.
Его голос был подобен гипнозу, потому что Саймон и Билл стали неторопливо покидать пределы морга. Не оборачиваясь, но оставляя здесь душу. Навсегда.
***
Сколько его сердце не билось? Два дня.
Сколько времени он ничего не ел? Два дня.
Сколько он не видел Тома? Два дня.
Сколько он проживёт без него? Неизвестно.
Билл чувствовал, как силы покидали его тело, вынуждая вдыхать противно-живой воздух. Он совершенно не препятствовал этому процессу. От парня словно оторвали кусок, а рана не переставала кровоточить. Он будто заразился вирусом и не хотел находить вакцину. Смысл его существования был утерян.
Куря и закашливаясь любимыми сигаретами Тома, Билл сидел около кровати, той самой кровати, где он впервые очутился рядом с ним, где впервые коснулся его губ, где впервые захотел его, а теперь… теперь он прожигал свои лёгкие Его дымом, наполнял пустотой душу. Постель давно стала холодной и уже не хранила тепла своего хозяина, только запах, которым был пропитан каждый уголок комнаты. Вещи, что принадлежали Тому, были по праву отданы Биллу, и даже сейчас он сидел в длинной футболке, представляя обнимающие руки и понимая, как же этого будет не хватать.
Билл был подобен сломанной спичке, которая больше никогда не зажжётся, даря искры огня темноте. Кровь в жилах застыла, тем самым превращая когда-то здоровый цвет кожи в снег. Ни один его свитер, ни одна его толстовка не могли согреть высушенного горем Билла. Завтра тело Тома будет поглощено землёй, и завтра Билл сгинет из этого мира. Он так решил. Жить половинами он не мог. Его отражение навсегда улетело прочь.


Продолжение
Предыдущая часть