Maximeliane_Rufus все записи автора Название: «Шаг в тишину»
Автор: Sweet Sacrifice
Персонажи: Бушидо/Билл; Том, Дитрих, просто люди
Рейтинг: R
Жанр: AU, Angst, Crossover, Romance
Категория: Slash, RPS
Размер: Миди
Статус: Закончен
Краткое содержание: Каково это — жить в беззвучном мире, и есть ли надежда на то, что кто-нибудь услышит биение твоего сердца и откликнется?
Цитата: Настоящую нежность не спутаешь ни с чем, и она тиха. © А. Ахматова;
Дисклеймер: Всё моё — можете забирать;
От автора: Я понимаю, что тема замусолена-размусолена уже тысячу раз, я знаю, что сюжет не суперновый, а давно избитый, но мне захотелось написать его, тем более что я сама с этим столкнулась.
Посвящение: Arisch Schwarz — за то, что ты делаешь и сделала для меня — спасибо. Я рада, что у меня есть такой человек как ты. Очень рада. Надеюсь, мой скромный подарок придётся тебе по вкусу. Я старалась.
Приветствуется: Конструктивная критика и комментарии.

***

У Билла очень болела голова, по ней словно кто-то долго и упорно стучал. Парень морщился и сжимал пальцы в кулаки, Том же, покачивая головой, протягивал ему аспирин и стакан минеральной воды.

«— Эх, ты, пьянь, кто же тебя заставлял так нажираться-то, а?»

«— Ты ведь знаешь, как я люблю мартини, вот и перебрал вчера немного», — проглотив и запив таблетку, Билл расслабленно лёг на кровати.

«— Немного? Да уж, мне тогда страшно подумать, сколько же в твоём понимании «много», — Том безмолвно засмеялся, тыча в бок брата.

«— Ну не издевайся. Зато мы с Анисом вчера здорово поговорили», — Билл не мог сдержать улыбки, вспоминая их встречу.

«— А тебя не напрягает тот факт, что он старше тебя на десять лет?»

«— Ты старше меня на десять минут, и что? Почему это должно меня напрягать?» — Билл по привычке выгнул левую бровь.

«— То есть тебе плевать, что он вообще может быть женатым человеком и всё тому подобное?»

Словно что-то острое кольнуло Билла в солнечное сплетение, и улыбка вмиг сползла с лица. Он об этом как-то не задумывался, точнее ему и не нужно было этого делать. Друзей было так мало, а людей, которым он симпатизировал и того меньше, поэтому о таких вещах он и не размышлял никогда. В прочем, сама возможность того, что Анис был мужем и отцом как-то странно огорчала. Том отчётливо видел все его чувства по глазам и снова спросил:

«— Он тебе нравится, Билл?»

Но фотограф не ответил — он просто повернулся на другой бок и закрыл глаза, пытаясь избавиться от вспышками появляющихся кадров улыбающегося, серьёзного Аниса, внимание которого было приковано только к Биллу.
Том потряс брата за плечо, на что получил весьма красноречивое «отвали, я хочу спать» на пальцах. Он был уверен в своей правоте и, даже не услышав ответа, знал что это так и есть. Томас очень любил брата, ещё в детстве, когда его отругали за то, что он ударил Билла, Том понял, что всю жизнь будет оберегать его. В детском садике, школе, колледже, университете — они всегда были вместе. Их даже в шутку называли сиамскими близнецами — настолько они были неразлучны. Он видел все его достижения, победы, огорчения и неудачи. Самым переломным в жизни Билла стал период первой любви. Его звали Майкл. Он не был немым, а просто знал язык жестов. Билл восхищался им, часто фотографировал его, так как парень был очень красив, они проводили много времени вместе, только Билл так и не признался ему в своих чувствах. Когда у Майкла появилась девушка — красавица Джанин из группы поддержки, Билл закрылся ото всех, считая себя ущербным и никчёмным для общества, и в тот момент Том был рядом. Именно он и вселил в него уверенность в себе, именно он не спал по ночам, прижимая к себе родного человека, и смахивал слезы с красивого лица. Порой мама говорила ему, что Том послан Биллу богом, что не будь его рядом, мальчик бы просто растворился в своём одиночестве. Их мама была директором школы для людей с недугами, а отец архитектором — способность к рисованию передалась близнецам именно от него (к слову, у Тома была своя картинная галерея, в которой были представлены как его работы, так и современных художников). Они часто приезжали к ним, привозили много домашних вкусностей, делились впечатлениями — о такой семье мечтает каждый человек.

Том встал, наконец, с кровати и решил перекусить чего-нибудь. Спустившись на кухню, он сделал себе пару бутербродов и налил свежезаваренный кофе. Из окна дуло, и парень немного съежился от холода — футболку он так и не надел, поэтому кожа на голом накаченном торсе покрылась мурашками.

Том не знал, что делать. Этот Анис появился так неожиданно, так внезапно, что он ещё даже не успел изучить его. Томас всегда делал это, чтобы новые знакомые Билла не смогли обидеть его — у близнеца была очень ранимая душа. Он совершенно не знал этого человека, можно ли было ему доверять или нет, одним словом — мужчина должен был пройти проверку. Пальцы потянулись за мобильным телефоном и, не раздумывая, нашли заветный номер в телефонной книжке. Ждать ответа долго не пришлось — трубку подняли практически сразу:

— Я слушаю.

— Доброе утро. Я Вас не разбудил?

— Нет, я уже давно на ногах.

— Я рад.

— Что-то случилось с Биллом? Как он себя чувствует после вчерашней… кхм… вечеринки.

— Ну, как и все нормальные люди — голова каменная и страшный отходняк. — Том всё-таки рассмеялся. Один плюс, который он обнаружил в общении с Анисом — легкость и ненавязчивость того, что мужчина произносил.

— Ха-ха, понятно. А у меня от мартини никогда голова не болит. Я пью более крепкие напитки обычно, но ради Билла решил сделать исключение.
Понравилась ли Тому последняя сказанная фраза? Безусловно, да.

— Я вот Вам чего звоню-то…

— Том, я чувствую себя стариком. Может на «ты» перейдём?

— Хорошо. — Том осёкся. Доброжелательность Аниса обескураживала. — Так вот, ты сегодня свободен во второй половине дня?

— Да. Сегодня суббота, а значит никаких деловых встреч.

— Отлично. Просто мне нужно с тобой поговорить кое о чём, а по телефону всего не скажешь. Где тебе будет удобнее? — парень всё-таки закрыл окно, так как его заметно потряхивало от холода.

— Да, в принципе, всё равно.

— Тогда… Знаешь ресторан «Da leccarsi le labbra*» ?

— Да.

— Вот там и встретимся. В четыре часа нормально?

— Более чем.

— Тогда до встречи.

— Пока, Том.

И только положив трубку, он увидел, что Билл стоит в коридоре в одних боксерах и переминается с ноги на ногу от холода. Он медленно извинился за своё молчание в комнате и опустил голову. Том встал из-за стола и подошёл к брату, который, тяжело вздохнув, обнял его со всей силы, поглаживая пальцами аккуратные французские косички. Томас положил ладони ему на поясницу и успокаивал медленными движениями рук.

Впервые в жизни он был рад, что брат ничего не слышит, ведь он бы смертельно обиделся на него, узнав кому и за чем звонил Том.

***

Атмосфера ресторана была очень спокойной, играла красивая итальянская музыка, официантки были как на подбор — все блондинки, тоненькие и стройные, с одинаково завитыми локонами и лёгким естественным макияжем. Том знал хозяина этого заведения, им был очень разговорчивый и подвижный мужчина сорока восьми лет — Хулио Кортасар. Он познакомился с ним на своей выставке — Хулио тогда купил большое количество картин, которые теперь висели в его ресторане.

— Здравствуй, мой милый друг! — воскликнул невысокий мужчина и, заключив в объятья, по-отечески похлопал его по спине.

— Привет. — Улыбнулся Том.

— А где же малыш Билли?

— Малыш Билли лежит дома с отходняком, так как вчера перепил. — Том сел за столик, который любезно был предоставлен ему Хулио — он самолично забронировал его как стол для Каулитцев.

— Да уж, давно он нас подобными выходками не радовал, — мужчина по-доброму рассмеялся, отчего морщины вокруг его голубых глаз стали видны отчетливее. — У тебя здесь деловая встреча или… — Хулио приподнял брови вверх, заговорчески ими двигая и намекая на присутствие какой-нибудь девушки.

— Ну, я бы сказал, что это просто разговор на важную для меня тему.

— С женщиной?

— Нет. С мужчиной.

Лицо Хулио исказилось в лёгком недоумении, после чего губы расплылись в улыбке ещё шире прежней.

— Ну, хорошо. Заказывайте всё, что душа пожелает, не стесняйтесь. Если что, ищи меня в кабинете. Девочек я сейчас предупрежу.

— Спасибо, Хулио.

Кортасар очень любил близнецов. Женился он поздно, так как долгое время вёл образ довольствующегося жизнью мужчины, купаясь в женском внимании и роскоши. Но, становясь более зрелым, он задумался и взял в жены красивую женщину по имени Жозефина, которая поразила его силой характера и дальновидностью взглядов. Только вот завести детей так и не получилось — жена оказалась бесплодной, но он не бросил её, а просто предложил взять ребёнка из приюта. Можно сказать, Хулио видел в Каулитцах сыновей, которых у него никогда не было. А девочка, что они удочерили двадцать лет назад, выросла красавицей и уже готовилась выйти замуж.

Спустя десять минут, в ресторан зашёл тунисец, и его проводили к столику, где его ждал Том.

— Привет ещё раз, — мужчина протянул Каулитцу ладонь для рукопожатия и тот ответил на этот жест. — Милое местечко. — Сел он, наконец, напротив и с интересом стал разглядывать интерьер, который показывал всю любовь хозяина ресторана к своей родной стране: цветовая гамма варьировалась от жемчужно-белого до бирюзового, напоминая пенные морские волны, в центре залов журчали небольшие фонтаны с подсветкой, на стенах висели картины, а колонны изображали фигуры полуобнаженных женщин с красивыми изгибами тела. Анису нестерпимо захотелось посетить в Италию.

— Этот ресторан принадлежит моему другу. Мы здесь часто бываем с Биллом. — Разъяснил Том.

— Знаешь, я вот только сейчас понял, что жутко проголодался. Что у нас тут? — мужчина заглянул в меню не без интереса. Том же, тем временем, чувствовал себя шпионом: он разглядывал Аниса, подмечая дорогой «Ролекс» на левой руке и отсутствие обручального кольца на безымянном пальце, мужчина был одет в тонкую белую кофту, которая очерчивала мощную мускулатуру под ней, лицо было гладко выбрито за исключением бороды, которая тонкими полосками рисовала линии от губ к подбородку, чёрные, как выразился Билл, глаза сосредоточенно читали наименования блюд, а ресницы подрагивали. В какой-то момент Том почувствовал себя неловко, он словно оценивал его, как обычно делал это с девушками — молодые щёки залились лёгким румянцем.

— Так о чём ты хотел поговорить, Том? — Ферчичи сделал маленький глоток из фужера с белым вином.

— О Билле.

— А с ним что-то не так? — Том не знал как реагировать на подобный ответ, будто Анис и не заметил вовсе, что его брат не может говорить.

— Нет, с ним всё хорошо, просто я хотел бы выяснить, как ты относишься к нему. Видишь ли, Билл не совсем обычный парень, я и даже не говорю о его недуге, он очень ранимый. — Анис поставил бокал на стол и стал внимательно слушать своего молодого собеседника. — И я не могу допустить, чтобы кто-то причинил ему боль. Однажды я это не доглядел и ни в коем случае не хочу повторения истории.

— То есть ты хочешь сказать, что я — человек, который способен на это? — взгляд стал ещё чернее.

— Нет. Просто я хотел предупредить тебя, что с моим братом нужно быть осторожным. Как бы невозмутимо и непосредственно он себя ни вёл, помни, что он тяжело переживает разочарования.

— Хорошо, я это учту. — Закрыв книжечку меню, ответил Ферчичи. — И, знаешь, я прекрасно понимаю твоё беспокойство. Билл — поразительный человек, и никогда ранее мне не представлялось возможным встретить подобного. Ты боишься, что история повторится и тебе снова придётся собирать его по кусочкам, — Том изумился поразительному рассуждению Аниса и положительно кивнул, — но могу тебя заверить — я желаю ему лишь добра.

Словно тысячей килограммов камней с сердца Тома свалился груз. Голос, тон и само содержание слов, которые произносил тунисец, вселяли доверие, и Том чуть видимо улыбнулся.

— Кстати, ты не знаешь, где в нашем городе можно записаться на курсы или нанять репетитора для изучения языка жестов?

— Ну, я знаю пару школ, где этому учат, а…

— Я должен понимать всё, что говорит Билл, иначе на наших с ним пальцах скоро будут трудовые мозоли. — Анис обезоруживающе улыбнулся и подозвал официантку.

Сказать, что Том был удивлён — ничего не сказать.
***


Анис и Билл сидели на лавочке в городском парке. Каулитц внимательно разглядывал лазурно-голубое небо, которое медленно перекатывалось в воздушной массе облаков, а Ферчичи внимательно разглядывал Каулитца. Погода стояла тёплая, но всё-таки пришлось заставить Билла надеть куртку, на что он долго морщил нос и отнекивался. Мужчина очень привязался к этому пареньку за месяц их живого общения. По совету Тома, он нанял репетитора, который приходил к нему прямо в офис и они занимались в течение двух часов три раза в неделю. Как оказалось, немая азбука была не такой сложной — Анис вообще был уверен, что у него не получится. Сначала он путался и очень злился на то, что не соблюдает последовательность. Он мог часами стоять у зеркала, тренируясь и ища недостатки своего «произношения», но со временем уверенность в себе возрастала. Конечно, он знал еще мало слов и фраз, но для общения с Биллом этого хватало. Лишь изредка они прибегали к помощи специальной дощечки, которая имела форму сенсорного экрана и подобия ручки. Это устройство Анис заказал по интернету.

«— Небо сегодня такое красивое», — Билл опустил, наконец, голову и встретился взглядом с мужчиной.

«— Я заметил, что ты часто на него смотришь», — Ферчичи каждый раз радовался как ребёнок любой правильно «произнесённой» им самим фразе.

«— Оно успокаивает и всегда движется. А ещё…», — последних жестов мужчина не понял и Билл, увидев озадаченное выражение его лица, написал:

«А ещё твоя рубашка была такого же цвета в тот вечер».

Анис не нашёлся что ответить. Билл снова задрал голову и прикрыл глаза. Ветер играл с прядями его волос, которые изгибались и поднимались вверх. Мужчине безумно хотелось убрать их за маленькие уши, чтобы не мешали любоваться лицом парня, но уверенности не хватало, поэтому приходилось молча сжимать кулаки и думать на отвлечённые темы. Он не забыл своей реакции тогда в такси. Он не забыл об ощущениях, которые разрывали всё внутри. Он не забыл, даже если бы очень захотел этого.

День в обществе Билла летел незаметно и они всё больше и больше узнавали друг друга. Каждым жестом, мимолётным прикосновением они впитывали информацию как губки и копили её глубоко в сознании. Например, Билл долго выпытывал у Аниса, почему он так любит кубинские сигары, в то время как тунисец поражался пристрастию Билла к шоколаду и леденцам. Каулитц был ужасным сладкоежкой. Если он всё-таки уговаривал Аниса зайти в какое-нибудь кафе с любимым меню в виде горы тортов и пирожных, то это могло затянуться часа на два, на протяжении которых он успевал измазать лицо, пару раз сделать то же самое с лицом Аниса и поглотить кондитерские изделия большими порциями. Мужчина порой удивлялся, как в такого худого парня влезает так много пищи, на что Билл счастливо улыбался и пожимал плечами.
Анис заметил, что Билл начал мелко дрожать. Каулитц был очень упрямым и никогда не «говорил» о том, что замёрз или устал.

«— Пойдём в машину, замёрз ведь как суслик».

«— И вовсе я не суслик», — притворно надул губы Билл и сорвался с места, показывая на жестах «догоняй». Юноша бегал очень быстро, а курящий образ жизни Аниса сказался на его дыхании, которое было хриплым и тяжёлым. Билл сиял, стоя у закрытой машины, ведь каждый раз выигрывал у тунисца своеобразные забеги.

«— Засранец», — с улыбкой «сказал» Анис и взъерошил блестящие на солнце волосы Билла, лицо которого вблизи было ещё невероятнее. Ферчичи не сразу осознал, что уже около минуты стоит вплотную к парню и без застенчивости разглядывает каждую его чёрточку.

«— У тебя губы потрескались», «произнёс» Билл, и Анис машинально облизнулся. Факт того, что Каулитц смотрел на его губы, несомненно, радовал.

«— Залазь в машину. Холодно», — придя в себя, мужчина нажал кнопку снятия сигнализации и обошёл чёрный автомобиль.

На улице темнело рано, вдоль дорог зажигались огни фонарей, подмигивающие проезжающим мимо водителям своим жёлтым светом, неоновые вывески развлекательных заведений и магазинов привлекали своей разноцветностью, заманивая к себе прохожих и любителей повеселиться. Анис очень хотел сходить в клуб с Биллом, чтобы увидеть, как он двигается, как чувствует музыку, но, к сожалению, это было невозможным — он никогда не слышал её. Подобные мысли Анис старательно от себя отгонял. Не иметь способности слышать журчание воды, шелест листвы, плач скрипки где-нибудь в концертном зале или заводной гитары в рок-клубе; не иметь возможности закричать от радости или громко расплакаться, так, чтобы дрожали стёкла, спеть любимую песню, стоя под душем, или тихо прошептать что-нибудь нежное любимому человеку. Ферчичи еле сдержал подступающие к глазам слёзы, глядя на дремлющего в кресле Билла. Он был лишён стольких поистине прекрасных вещей, и самым страшным являлось то, что ему никак нельзя было помочь — этот недуг был у парня с рождения. Бессилие всегда убивает в человеке веру, и Анис Ферчичи не был исключением. Оттого он и старался каждую их встречу делать незабываемой: однажды он устроил пикник в палисаднике, усыпанном желтыми листьями — тогда они здорово объелись и долго лежали на мягкой траве, ожидая пока съеденное переварится; или прошлое воскресенье, когда они рисовали друг друга восковыми карандашами — Билл поразил Аниса своей работой — за столь короткое время он чётко изобразил каждую деталь его лица, особенно глаза, сам же Анис нарисовал ярко-жёлтое солнце с широкой улыбкой, родинкой под нижней губой и большими карими глазами — Билл долго заходился в беззвучном смехе над его «шедевром»; в один день они потащили с собой Тома — он долго отказывался, но в итоге настойчивость брата и серьёзные уговоры Ферчичи взяли верх, и все трое рассекали улицу на велосипедах. То, что жизнь Аниса круто изменилась, отрицать было попросту глупо. Былые развлечения казались настолько примитивными и пошлыми, что захотелось забыть о прошлых утехах, начиная жизнь с нового листа, а точнее с момента их своеобразного знакомства с Биллом. Каждый раз мужчина открывал в этом человеке всё новые и новые грани, и сколько их было, не знал даже сам этот человек, который сейчас тихо дышал через нос и причмокивал пухлыми губами во сне. Смешение характера ребёнка и поистине взрослого человека никак не укладывалось в понимании тунисца, но он и не переживал по этому поводу, тем более что именно эта несовместимость и придавала Биллу особое очарование.
Ферчичи метался. Где-то глубоко в венах будто разливалась тягучая лава, высокий градус которой заставлял тело гореть. Он остановил машину в каком-то сквере и, отстегнув ремень безопасности, повернулся корпусом к мирно посапывающему Биллу. В кожаной куртке с клепками и цепочками, в облегающих стройные ноги джинсах парень был воплощением рокерской мечты. Никогда не слышав ни одной композиции, он просто одевался в этом стиле, так как ему очень нравился чёрный цвет. Иногда в темноте он выглядел как ворон, принявший человеческое обличие, и взгляд казался слишком взрослым и томным. Только в эти секунды перед глазами мужчины был образ спокойствия и невинности. Анис крайне боялся сделать лишнее движение в сторону Билла, боялся непонимания с его стороны и, куда страшнее, отказ в общении из-за непонятного поведения тунисца. А ещё, больше всего на свете Ферчичи боялся потерять этого человека. Он уже не мыслил жизни без этих беззвучно смеющихся глаз и губ, без уверенной твердой походки и вечных тычков в живот, без переглядываний в людных местах и глупых улыбок от своих же действий — мужчина уже давно признал, что Билл стал именно тем человеком, вокруг которого была сосредоточена вся его вселенная. Как же прав был тогда Дитрих. «Билл… Билл…»:

— Билл, — произнёс вслух Анис. Он только сейчас понял, насколько волшебно звучало его имя и как жаль, что парень, сидящий в полуметре от него, никогда не откликнется на эти четыре буквы. Мужчина всё-таки преодолел собственный страх и протянул руку; ему казалось, что аура этого человека обжигала кончики пальцев по мере приближения их к лицу. Ладонь замерла в считанных сантиметрах от щеки Билла и аккуратно легла на гладкую светлую кожу. У Ферчичи перехватило дыхание, будто он впервые увидел солнечный свет или багряный закат, утопающий в глубине бескрайнего горизонта. Билл льнул к ласковой руке и его ресницы затрепетали. Страх быть замеченным прошил Аниса насквозь, но ладонь он так и не убрал. Глаза юноши открылись. В них не было недоумения или каких-либо других настораживающих ноток, он улыбнулся и «сказал»:

«— Это, наверное, самое лучшее пробуждение за все мои двадцать два года».

«— Мы уже приехали, а ты наверняка устал».

И даже отпрянув от Каулитца, волшебство момента не было утеряно, оно стало ещё ярче, ведь Билл не оттолкнул. Стоило ли это считать прорывом, Анис не знал, но то, что парню было приятно — факт налицо.
Воздух был холодным, и Билл направился к дому бегом, на что Анис лишь усмехнулся — этот человек очень любил тепло.

«— Может, зайдешь всё-таки? Том будет рад тебе», — они стояли на веранде у входной двери. Билл тщетно пытался затащить мужчину внутрь.

«— Давай в другой раз, у меня завтра совещание с самого утра и надо выспаться, а если я останусь, то просижу тут до ночи», — Билл глубоко вздохнул. Ферчичи очень хотел побыть с ним ещё, но работу никто не отменял, тем более что тема обсуждения — тот самый проект по оргтехнике, договор на который был подписан месяц назад.
«— Ладно. Будь осторожнее на дороге и…», — парень оборвал фразу и просто обнял Аниса. Первые пару секунд мужчина стоял неподвижно, но потом широкие ладони легли на подрагивающую от холода спину, прижимая к себе. Каулитц был не намного ниже, всего на несколько сантиметров, но в объятьях тунисца он чувствовал себя в безопасности, совсем как с Томом. Парень отпрянул первым и взялся за ручку двери. Но потом произошло невообразимое: Билл одними губами произнёс «Спасибо» и зашёл внутрь, оставив шокированного Аниса стоять на деревянном полу и понимать, что теперь он сделает всё, чтобы эти губы «произнесли» совсем другое слово, а точнее три.

***

Последующие дни Анис практически летал. Никогда ранее сотрудники его компании не видели своего президента в таком прекрасном расположении духа. Разработка проекта была завершена успешно и осчастливленный отличным исходом дела Ферчичи выдал всем работникам премию.

— Анис, дружище, я тебя не узнаю. Что с тобой сотворил это Билл? — на другом конце линии был Дитрих, который делился последними новостями и интересовался жизнью друга.

— Он мне жизнь показал. Такой, какая она должна быть, без всех этих сексуальных утех и пьянок. Я прямо чувствую прилив сил. Веришь, нет, со мной никогда такого не было.

— У меня сейчас лишь одно слово в голове — охренеть! Некогда гуляка Анис Ферчичи превратился в заботливого друга и ответственного мужчину?

— Не утрируй, я всегда был ответственным, просто не на всех это распространялось.

— Анис?

— Что?

— Ты ведь серьёзно запал на это Билла, верно?

Лгать другу было бесполезно: зная его еще со школьной скамьи, обмануть или затушевать что-то было невозможно, поэтому и пришлось ответить:

— Не запал, просто он стал для меня главным человеком в жизни, как у тебя Клара.

— То есть ты и жениться на нём готов? — засмеялся мужчина.

— Твою мать, Дит, я сейчас трубку брошу!

— Ладно-ладно. Просто для меня это немного дико, прости, если перегибаю.

— Да я сам ещё не могу свыкнуться с мыслью, что внутри меня зародилось чувство к мужчине.

— А он об этом знает?

— Пока нет. Я не хочу торопить события и попросту его спугнуть.

— То есть ты допускаешь возможность, что вместе вы можете и не быть?

— Да, — голос Аниса не дрогнул. Даже если ему предоставили бы выбор: отказаться от своих чувств и остаться Биллу другом или просто исчезнуть, лелея свою несбывшуюся надежду, он без колебаний выбрал бы первое.

— Ответ настоящего мужчины и я говорю это без всякого намёка на сарказм.

— Спасибо, друг. Мне крайне важно, что ты меня понимаешь и принимаешь, далеко не каждому я могу раскрыться так, как тебе.

— Я знаю. За такое не благодарят.

— Извини у меня вторая линия, я сейчас, — нажав кнопку, тунисец услышал голос своей секретарши, причем немного взволнованный:

— Герр Ферчичи, к вам герр Томас Каулитц.

— Скажи ему, чтобы заходил. Спасибо. — «Вернувшись» на линию Дитриха он сказал другу, что немного занят и перезвонит позже.
Дверь открылась, и в кабинет вошёл высокий парень с чёрными косичками, в широких тёмно-синих джинсах и длинной белой футболке, поверх которой была надета ещё одна, только чёрная — видимо Том приехал на машине и торопился, раз даже не накинул куртку. Выражение лица Каулитца было скорее обеспокоенным, нежели серьёзным. Аниса это насторожило и на душе появилась тревога.

— Привет, Том. Проходи, присаживайся. Чай? Кофе?

— Привет. Нет, спасибо.

— Я крайне удивлён твоему появлению здесь. — Анис откинулся в мягком кресле. — Что-то случилось?

— Анис… — было видно, что парню трудно начать разговор, — помнишь, я сказал тебе в кафе, что Билл — очень ранимый человек?

— Я помню всё, что ты говорил тогда. — Мужчина вернулся в прежнее положение и, упёршись локтями в отполированную поверхность стола, сцепил пальцы в замок.

— Я думаю, тебе не стоит больше общаться с ним. — Смысл сказанной фразы поразил тунисца как молния, и на какое-то мгновение он потерял дар речи.

— То есть как «не стоит»? О чём, чёрт возьми, ты говоришь, Том?

— Билл… Он… Понимаешь… Когда мы учились в университете, он общался с одним парнем долгое время, он не был немым, нет, просто знал язык жестов, — взгляд Аниса из заинтересованного превратился в гневно-непонимающий, — так вот Билл… Чёрт, — руки Тома дрожали, что говорило о сильно волнении. — Биллу очень нравится твоё внимание, он каждый раз с таким энтузиазмом говорит о тебе, ему действительно нравится твоё общество…

— Ты не рассказал до конца о том парне. Какое это имеет отношение к нашему с Биллом общению?

— Билл возненавидит меня, если узнает, что я сказал тебе это, но у меня нет другого выхода, Анис, иначе я совсем потеряю брата, — мужчина даже чуть приподнялся на месте, — он влюбился в него, именно так, как мужчина может полюбить женщину. Я не понял, как это произошло, но когда он сказал это, сердце у меня разорвалось. Майкл — так звали того парня — вёл исключительно гетеросексуальный образ жизни, у Билла не было никаких шансов, тем более что вскоре у него появилась девушка. Ты бы знал, чего мне стоило убедить Билла жить дальше, вселить веру в свои силы. Он потом считал себя ущербным, Анис! Что его никто никогда не сможет полюбить! — Том встал с места и кругами заходил по комнате. — Всю свою жизнь он провёл в тишине, он никогда не сможет заговорить со мной, накричать на меня, рассмеяться от души, — голос Тома дрогнул и он остановился, — я люблю его больше всего на свете, Анис, — Каулитц вернулся на своё место и опустил голову, — и не хочу повторения той истории. Майкл, так же как и ты, проводил с ним кучу времени, они были не разлей вода, постоянно дурачились, — на деревянный стол упало две слезы, но Том поспешно вытер глаза тыльной стороной руки и пытался собраться, — а потом он познакомил Билла со своей девушкой. Он считал его другом, самым лучшим другом, и хотел поделиться своим счастьем, только вот Майкл и не догадывался, что этим счастьем причиняет ему боль. Короче говоря, Билл просто не вынесет, если ты когда-нибудь так же познакомишь его со своей будущей женой, потому что, — Том поднял голову и твёрдо произнёс, — он любит тебя, Анис.

Все мыслительные процессы в голове мужчины словно кто-то заморозил, и он на автомате потянулся к тумбочке, доставая из неё портсигар, но, вспомнив, что от дыма сработает пожарная сигнализация, бросил его на стол. Сказанное Томом шокировало его. Он будто забыл все слова, что знал, и не мог подобрать подходящих фраз для того, чтобы ответить. Курить хотелось неимоверно, от этого желания сводило скулы, и Анис, схватив сигары, направился к двери, поманив Тома за собой.
Стоя на балконе восьмого этажа, они молчали. Ферчичи курил, а Том пристально смотрел на сгущающееся в тучах небо. Никотин приводил мысли в порядок и пару минут спустя, Анис заговорил:

— Я тебе вот что сейчас скажу, Том: тридцать два года я не знал, что такое любовь, я проводил безумные ночи с десятками женщин, а наутро забывал, как их зовут, ни одна из них не интересовалась, почему я люблю голубой цвет и смотрю мультфильмы по вечерам, — Том улыбнулся такому неожиданному факту и получил немного стыдливую улыбку в ответ — об этом «грехе» Ферчичи знали только двое: Дитрих и Билл, теперь к числу посвящённых прибавился Томас, — никому из них и в голову не приходило спросить, как звали мою собаку, и сколько мне было лет, когда я впервые занялся сексом. И, знаешь, я только сейчас понимаю, насколько пустой была моя жизнь до того момента когда я встретил Билла, а точнее он встретил бампер моего автомобиля, — мужчины тихо рассмеялись. — Но именно ему пришло в голову спросить всё это, именно ему удалось забраться так глубоко ко мне в душу, что мне придётся его убить — он слишком много обо мне знает. — Томас напрягся, но Ферчичи похлопал его по плечу, тем самым объясняя, что это была шутка. — Билл невероятный человек, и я безумно счастлив, что тем сентябрьским днём я повернул именно на ту улицу. — Анис глубоко затянулся и затушил сигару в пепельнице. — Я не буду знакомить его со своей будущей женой, Том, потому что свою жизнь я хочу провести с ним.

Теперь пришла очередь Тома удивляться. Такого исхода он и предположить не мог: этот тридцатидвухлетний зрелый мужчина с крупным бизнесом за плечами так просто сказал ему, что готов пройти весь свой жизненный путь рядом с парнем. Это попросту не укладывалось в голове. Том чуть не открыл рот от шока, но взял себя в руки.

— То есть это значит, что…

— Я люблю его точно так же, как и он меня, Том, если не сильнее.

— Офигеть… — только это и вырвалось у Каулитца, от чего Анис рассмеялся.

— Чего «офигеть»-то? В почти соседней Великобритании вон уже и браки однополые разрешили, а ты «офигеть». Эх, ты, темнота! — Анис положил ладонь на плечо Тома и тряханул парня.
— И что, ты собрался ехать в Великобританию жениться на Билле и потом мне тебя зятем называть?

— Надо будет, поеду. Заходи уже, дрожишь как осиновый лист. — Толкнув Тома в спину, он закрыл за собой стеклянную дверь. Идя по коридору, они обсуждали будущую свадьбу и громко смеялись, но, дойдя до кабинета, Том внезапно замолк и, многозначительно взглянув сначала на Аниса, а потом на его секретаршу, намекнул на то, что хотел бы познакомиться с девушкой. Анис расплылся в широкой белозубой улыбке и, прочистив горло, чем привлёк внимание своей подчиненной, произнёс:

— Ты уже в курсе как зовут этого молодого человека, и он желает узнать твоё имя. Том, знакомься, это — Анна Чармант — самая лучшая секретарша в мире. — Девушка протянула руку, и Том галантно её поцеловал. — Я вас оставлю, у меня есть одно очень важное дело.
Анис практически упорхнул в свой кабинет, всё же подсмотрев через щель за милой парочкой, которая уже о чём-то увлечённо беседовала и улыбалась.

«Привет. Ты сейчас дома?»

«Да, а что?»

«Буду через пятнадцать минут с огромным тортом =)»

«А ты разве не на работе?», — Анис радостно вздохнул — Билл настолько беспокоился о нём.

«Я устроил всей компании короткий день, так что жди»

«Хорошо. Мне уже можно ставить чайник? =)»

«Ну, если ты хочешь, чтобы вода успела вскипеть раза четыре, то мне, в принципе, не жалко =)»

«Я жду тебя, Анис…»

Этих слов мужчине хватило, чтобы он сорвался с места и буквально выбежал из кабинета, попутно объявляя своим сотрудникам, что на сегодня они свободы, а также он не забыл подмигнуть совсем осчастливленному Тому, одобряя его действия по отношению к Анне.

***

Ровно через пятнадцать минут дверь перед Анисом распахнулась, и его встречал Билл в ярко-оранжевых домашних тапочках, такого же цвета футболке и чёрных спортивных штанах. Мужчине хотелось танцевать вместе с большим творожным тортом со взбитыми сливками и свежими фруктами на самом верху. Хотелось обнять стоящее перед ним оранжевое чудо и никуда не отпускать, но он решил не торопить события и, ничего «не говоря», зашёл в дом. Они переместились в гостиную, и Анис разжёг камин.

Билл двумя руками держал кружку в ярко-зелёный горошек и дул на горячий чай, ожидая, когда он остынет. Анис тихо улыбался, наблюдая за ним. Атмосфера была такой уютной, что захотелось замурлыкать как домашний кот. Билл с наслаждением ел творожный торт и прикрывал глаза от удовольствия — всё-таки его любовь к сладкому было не отнять. Кончик носа и уголки губ были благополучно испачканы белоснежным кремом, и Анис потянулся было, чтобы стереть его, но Билл остановил его и сам подсел ближе, тем самым оказываясь в считанных сантиметрах от губ мужчины. Карие глаза хаотично разглядывали лицо, а дыхание было взволнованно-прерывистым. Анис прекрасно понимал, чего хочет Билл и, только потянувшись к сладким губам, был опережён их хозяином. Момент казался просто невероятным: перемазанное в креме лицо и тут же горячая влага рта Билла кружили голову покруче наркотика и алкоголя вместе взятых; руки сразу же оказались на тонкой шее, привлекая к себе ещё ближе, а сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди; движения их губ были нежными и неторопливыми, они познавали друг друга посредством поцелуя, рассказывали о томительном времени ожидания этих секунд. Билл приоткрыл рот, позволяя языку Аниса сплетаться с его собственным. Парень как-то незаметно оказался сидящим на коленях мужчины, и поцелуй превращался в более страстный, немного жадный, но всё-таки сохраняющий трепет. Они оторвались друг от друга и совершенно ошалевше смотрели в глаза. Билл опустил голову, но Анис приподнял её двумя пальцами за подбородок и поцеловал кончик побелевшего от крема носа. Билл улыбнулся и крепко обнял его, укладываясь на сильном плече.

Чай давно остыл, а огонь в камине погас, но двое в темноте в это время безмолвно говорили, изредка целуясь и переплетая пальцы. Язык жестов здесь был не нужен, для того чтобы дарить нежность им хватало и прикосновений. Уснувшими на диване в обнимку их и застал Том, который укрыл двух влюблённых пуховым одеялом и на цыпочках поднялся в комнату, чтобы уже оттуда позвонить Анне и спросить благополучно ли он прошла два этажа до двери в свою квартиру.

***

Известие о том, что Анис улетал по делам в Берлин, расстроило Билла. И вроде бы отсутствие мужчины должно было продлиться всего неделю, но взгляд, с которым Билл провожал его, выражал глубокую тоску. Уже сидя в самолёте, Анис достал портмоне, где была фотография улыбающегося кареглазого парня, — телефон было положено отключить, а посему отправить или получить СМС с земли не представлялось возможным.

В Берлине Анис убивал время как только мог, попутно переписываясь с Биллом, которому издательство его же журналагде он работал, устраивало фотосессию. Ферчичи всегда говорил ему о его красоте, но Каулитц лишь смущённо улыбался и менял тему для «разговора». Он не знал кто и каким образом убедил его сниматься, но был крайне этому рад, тем более что заметив на прилавках пасмурного утра пятницы свежий выпуск журнала *** с его парнем на обложке, он распахнул глаза, увидев насколько он был красив. Билл был одет в чёрный атласный костюм классического покроя, накрахмаленную белую рубашку и в тон костюму шляпу-цилиндр. Сидя в своём номере, Анис тысячу раз перечитывал взятое у Билла интервью и не мог оторвать взгляда от приоткрытых пухлых губ и манящих шоколадных глаз. Только сейчас он в полной мере понял, что подарила ему судьба. На этих фото он видел взрослого, уверенного в себе парня, который просто источал секс, которого, к слову, у Аниса не было продолжительное время. Мужчина почувствовал томление внизу живота и поспешно убрал журнал — не хотелось стать одним из тех похотливых козлов, которые гоняли кулаки, глядя на фотографии красивых глянцевых девушек. Но факт, что Ферчичи узрел совершенно новую грань Билла, был неоспоримым. И снова Дитрих был прав: «Этот парень не так прост, как кажется…». Мужчина взял свой мобильный и набрал лишь два слова: «Ты — совершенство», а изумлённый содержанием сообщения получатель как-то хитро улыбнулся и откинулся на мягкой кровати.

***

Возвращения в Мюнхен ждал не только Билл, но и сам Анис, который уже представлял их встречу в людном аэропорту и мечтательно улыбался. И всё было именно так, как он и думал: путаные движения пальцев с одним и тем же содержанием «я скучал» и рваные, полные томительного ожидания поцелуи. Том аж присвистнул пылкости парочки, а Анна, которую он обнимал за талию, лишь улыбалась и качала головой.
Каулитцы вместе с Дитрихом, его женой, семьёй Кортасара и Анной устроили небольшую вечеринку в честь возвращения Аниса. Стол ломился от горы блюд, приготовленных Кларой, Жозефиной и Анной. Глаза разбегались, а рот наполнялся слюной — все были крайне голодны. Вечер был тихим и по-семейному тёплым — в доме Билла и Тома всегда царила такая атмосфера. Тосты были произнесены на двух языках: немецком и безмолвном, — и завершались радостными улыбками и уже немного хмельными взглядами.

Все гости были в гостиной и смотрели какую-то комедию с субтитрами, когда Билл «сказал» Анису, что хочет прогуляться с ним по ночному городу, так как никогда в жизни этого не делал. И разве мог он получить отказ? Конечно же, нет.

Они пошли пешком, предварительно одевшись потеплее — ноябрь был в самом разгаре, а ночи были крайне холодными. Их шаг был медленным, а взгляды устремлены вверх на звёздное небо. Пальцы в перчатках «изъяснялись» плохо, поэтому они периодически останавливались и целовали холодные губы, тем самым говоря то, что хотелось. Пустые дороги освещали фонари. Рядом дышал любимый человек. Что было ещё нужно?

«— У меня к тебе просьба», — они снова остановились. Анис кивнул в знак того, что внимательно слушает Билла. «— Я хочу потанцевать, только совсем не умею. Ты не мог бы меня научить?».

Мужчина расплылся в улыбке и, взяв тонкие ладони в перчатках, положил их себе на шею, в то время как его собственные оказались на талии парня.

Они танцевали, слушая ритм своего сердца.

Они танцевали — один их них в первый раз, другой с удовольствием.

Они танцевали и до сих пор не могли поверить, что есть друг у друга.

Они танцевали под невидимую и неслышимую музыку.

Они танцевали — только вдвоём.

Билл задрожал. Всё-таки этот парень слишком быстро мёрз. Анис вызвал такси и всё время ожидания согревал его дыханием в губы и крепкими объятьями. Уже оказавшись в салоне автомобиля, Билл озябшими пальцами «произнёс» место, куда он хотел бы поехать, и им была квартира Аниса. На вопрос, почему не обратно домой, парень ответил кратко:

«— У тебя потрясающий вид из окна».
***

«— Я пойду, чайник поставлю, ты замёрз как суслик»

«— И вовсе я не суслик!», — так же как и тогда в парке запротестовал Билл, при этом улыбаясь.

«— Хорошо, самый красивый парень на свете, я сейчас вернусь. Не скучай тут без меня». Поцеловав мягкие губы, Анис ушёл на кухню, а Билл, скинув куртку и вязаный шарф на диван, подошёл к большому окну-панораме.

Он стоял в темноте, освещённый приглушённым светом фонарей и с улыбкой на губах смотрел в тёмную бесконечность вселенной. Он думал о нём. О том, кого любил всем сердцем и тишиной, что жила внутри него. Он больше не боялся, что сказочный момент закончится и его душу снова наполнят сухие страдания, потому что был уверен — тот, кто сейчас наливал в чайник воду и доставал из холодильника сладкие пирожные, чувствовал то же самое.

Анис подошёл к нему сзади и положил всегда горячие ладони на тонкую талию. Они снова не «говорили». Губы мужчины невесомо целовали шею Билла, и он отклонил голову набок, давая больше простора для нежной ласки. Парень давно всё для себя решил, осталось сделать последний шаг навстречу, и его жизнь будет принадлежать человеку, который, шепча что-то неслышимое, гладил плоский живот и медленно разворачивал к себе лицом. Тонкая кофта полетела на пол, наполняя комнату тихим шорохом, и губы, отчётливо видные в темноте, встречались и раскрывались для поцелуя, от которого за спиной вырастали пушистые крылья. Анис мягко толкал Билла назад, и он покорно шёл, ни на секунду не отрываясь от мужчины. От ласк, которые дарили ему ладони, Билл выгибался и прикрывал глаза. Обнажённые тела, наконец, соприкоснулись, и мурашки мелкой россыпью пробежали по коже. В их глазах горел огонь безудержного желания, а с губ срывалось хриплое дыхание. Анис почувствовал себя самым счастливым человеком на земле, когда, проникнув в изящное тело всем своим естеством, он услышал глухой стон. Движения их танца были медленными, сводящими с ума, приносящими сладкую боль и наслаждение. И, будучи на пике блаженства, Анис всё же не выдержал и громко проговорил в распахнутые в немом крике губы:

— Я люблю тебя.

Казалось, что Билл услышал его и повторил движения своих губ в точности, как это сделал Анис. По щекам обоих побежали счастливые слёзы. Они поняли, что этот момент был ключевым для полного их соединения. Это был последний шаг в тишину, только в их тишину, и они сделали его вместе.

Finis.
© Sweet Sacrifice
17/03/10 г. — 19/03/10 г.

Начало