Maximeliane_Rufus все записи автора Название: «Гипноз»
Автор: Sweet Sacrifice
Персонажи: Том/Билл; Георг, Оливер, Мари, просто люди
Рейтинг: NC-17
Жанр: AU, Lemon
Категория: Slash , RPS
Размер: Мини
Статус: Закончен
Краткое содержание: Ничего не скажу — читайте =Ъ;
Цитата: Гипноз твоего тела, твоего взгляда, твоего голоса. © Город 312;
Дисклеймер: Всё моё! Даже Том и Билл;
Предупреждение: Однополый секс, периодический мат;
Посвящение:
ВероNika — это для тебя, Викусь. Давно хотелось тебе подарок сделать. Здесь твой любимый Томочка в главной роли=) Надеюсь, понравится. Да.
Морковка — Да, ДашК, ты сейчас мой основной информатор с места событий так сказать ХД То известие о фотосессии с Биллом, которая и стала основным вдохновением к этому фику, долго меня мучило. Да. Так что теперь помучайся ты, читая это всё =Ъ
От автора: Вообще, этот фик задумывался как ПВП, но потом автора что-то переклинило, и он сотворил это. На протяжении всего написания, автор тащился сам с себя и с того, что, собственно, получается. И пусть это звучит излишне самоуверенно, но автор крайне доволен тем, что у него вышло. Решила не мучить вас и сразу выложить всё. Приятного прочтения!
Пы. Сы. Автор извиняется перед всеми гомосексуалистами за приведённые ниже представления главного героя об этом сексуальном меньшинстве. Автор совсем не считает вас таковыми.


— Да… да... Вот так. Быстрее, Том… Быстрее!!! Ах-х… х-х-х!

Том открыл глаза, впиваясь взглядом в распахнутое окно, и не мог унять хриплого, учащённого дыхания. Его снова мучили сны, именно — мучили, потому что подобного в своей жизни он и представить не мог. Будучи уважаемым бизнесменом в свои двадцать семь лет, мысль о сексе с парнем претила и никак не укладывалась в устои нормального, по его понятиям, общества. Лежа в скомканной им же самим постели, он судорожно размышлял о природе появления подобных сновидений, но, как и во все предыдущие попытки, ответа на этот вопрос найти не мог.

Томас Каулитц не был женат и не имел постоянной спутницы. Секс на одну ночь с роскошными женщинами и запахом дорогих сигарет — вот что было привычным для красивого, мускулистого мужчины с аккуратными французскими косичками и шальным взглядом. Его жизнь была настолько постоянной и расписанной по минутам, что на глупости и опрометчивые поступки попросту не было времени. Том не любил, когда что-то шло не так и выбивалось из графика. Сейчас он был зол. Зол на то, что по причине этих абсолютно сумасшедших снов он не выспался и отправится на работу вялым и уставшим. Ничего не оставалось, как встать с широкой постели и отправиться в душ — смывать с себя последствия аномальных сновидений и банального недосыпа. Вода, как и обычно, взбодрила крепкое бронзовое тело, но мозг так и продолжал размышлять над увиденным ранее. Незнакомый парень, излишне тонкий и гладкий, извивался под мужским телом и просил целовать резче, двигаться чаще и не останавливаться. Проблема была ещё и в том, что все «любовники» Каулитца были ему незнакомы. Фотографической памяти этого человека можно было позавидовать, оттого он и был уверен в том, что лица, являющиеся ему ночью, он никогда не видел.

Крепкий кофе со сливками разливался внутри теплом и лёгкой горчинкой — ни на что в этом мире Том не променял бы этот поистине тонизирующий и бодрящий напиток. Пальцы сжимали белоснежную кружку, когда зазвонил мобильный. Утро всегда начиналось так — это было нормальным. Недолгий разговор о предстоящих делах с партнёром по работе и другом по совместительству закончился тихим смехом и улыбкой с прищуром.

Многие его знакомые фотографы мечтали сделать пару снимков этого Аполлона нового времени, но Том отшучивался и лишь ухмылялся поступающим предложениям о серьёзных съёмках для выставки. Безусловно, в себе этот успешный мужчина был уверен на все сто процентов, но демонстрировать своё тело половине города не хотел, поэтому и посвящал свою жизнь строительной компании, которая приносила немалые доходы, о чём и говорила обстановка пентхауса в центре Берлина, обставленная и отделанная по последним тенденциям стиля и дизайна.

Время на часах показывало половину девятого, а это означало лишь одно — пора ехать в офис и забываться на время, погружаясь в работу и переговоры с партнёрами.

***

— Я, действительно, не знаю, что за чертовщина со мной происходит, Гео. — Том сидел в удобном президентском кресле и рассказывал другу-партнёру о своём недуге, на что последний отвечал лишь смешками и кивками головой. — Просыпаюсь весь мокрый и с трясущимися руками, как заядлый наркоман. Такое ощущение, словно я вернулся в девственное юношество, когда, не имея под боком девушки, довольствовался дрочкой и эротическими снами.
— А ты в курсе, что подобные сновидения говорят о том, что ты как минимум съезжаешь с катушек, как максимум являешься латентным гомосексуалистом? — шатен курил, глубоко вдыхая сигаретный дым, изредка стряхивая пепел в стеклянную пепельницу.
— Вот только этого мне не хватало. Тебе не кажется, что все эти мои скрытые желания опоздали лет на десять? — Том нервничал. Время было обеденное и за дверью не было симпатичной секретарши, чтобы, вызвав её в свой кабинет, попросить чего-нибудь покрепче, заодно утверждая себе факт стопроцентного гетеросексуального образа жизни путём разглядывания соблазнительных выпуклостей.
— Никогда не поздно признать себе свои слабости, — философски подметил мужчина, глядя на Каулитца более чем серьёзно.
— То есть ты предлагаешь мне сейчас пойти и трахнуть какого-нибудь парня, чтобы заделаться геем?
— Ну, зачем же сразу «заделаться»? Клин клином вышибают. Тебе просто надо попробовать подобный секс в реале, чтобы во сне его не видеть. — На губах Георга заиграла улыбка.
— Да никогда! Никогда мой член не окажется в жопе смазливого гея! — внутри Каулитца медленно и уверенно разгоралась буря гнева. Слова друга выводили его из себя.
— Гомофобия, кстати, тоже один из признаков латентного гомосексуализма. — Раздавив окурок в пепельнице, Георг рассмеялся, потому что лицо Томаса было похоже на спелый помидор и крылья носа вздувались. — Да не смотри ты на меня так! Это не я первым сказал, а господа учёные сексологи.
— Гео, это не смешно. Я не могу выспаться уже две недели!
— Да я заметил, какой ты злой стал. Думал сначала, что от спермотоксикоза, но мысль эта как-то сама по себе исчезла, так как я чуть ли не каждый вечер видел тебя с новой ошеломительно-сексуальной женщиной.
— Я как идиот надеялся, что это поможет, оттого и менял их как галстуки, но ничего не вышло! — руки мужчины накрыли черноволосую голову, сжимая пальца на макушке.
— Это уже истерика, Каулитц. — Издевательски подметил Георг и откинулся в кресле.
— Лучше бы посоветовал что-нибудь, Листинг, а не измывался надо мной, — в голосе Каулитца прозвучали отчаянные нотки и шатен перестал улыбаться.
— Я тебе уже сказал, что надо сделать.
— И тебя вот совсем не парит, что твой друг, которого ты знаешь чуть ли не с пелёнок, пойдёт и займётся сексом с парнем? Твой друг, с которым ты ходил по борделям и творил такие вещи, что все фильмы порнографического жанра нервно курят в сторонке? — тонкие пальцы съехали по лицу и остановились на щеках, с выразительными скулами.
— Нет. Если после этого ты перестанешь вести себя как разъярённый тигр и увольнять всех хорошеньких секретарш, только лишь потому, что они не так положили кубики сахара в блюдце или забыли закрыть за собой дверь, то мне будет даже легче. Ты же с ума сходишь, Том!
— Блядь…
— Короче решено, сегодня мы идём в гей-клуб. — Твёрдо заявил Листинг, испытующе глядя на Тома зелёными глазами.
— Нет.
— Отказ не принимается. Я не хочу, чтобы мой единственный близкий друг оказался в психушке из-за такой херни.
— И как вот я туда пойду, а? Там же повсюду эти гомики, непонятно какого вида, разукрашенные и разодетые, небось, как шлюхи. Ни за что.
— Том резко встал с кресла и начал расхаживать по просторному светлому кабинету взад-вперёд.
— Том, не переживай, я пойду с тобой и не дам тебя в обиду. — Не без улыбки заверил Каулитца шатен, следя за быстрым передвижением друга.
— С чего это ты вдруг ко мне в телохранители набиваешься, а? — на губах Тома появилась привычная ухмылка и он остановился. — И вообще, откуда такие познания в подобной сфере? Ты проводил социологическое исследование или напрямую интересовался у лиц нетрадиционной ориентации? — Каулитц любил порой разговаривать как академик — всё-таки достойное образование, полученное в Оксфорде, и диплом на «отлично» позволяли ему выражаться подобным образом.
— Вот, узнаю своего друга. Когда ты начинаешь так говорить, значит нервная система пришла в норму.
— Чёрт с тобой, господин сексолог, но если они начнут в открытую домогаться, лучшее, что я сделаю, так это отправлю их всех к тебе, а худшее — поубиваю без всякого зазрения совести.
— Хорошо. — Георг поднялся и, поправив галстук, повязанный поверх белоснежного воротника рубашки, направился в сторону двери, в которую постучались. Получив разрешение «войти», в кабинете появилась высокая стройная девушка с собранными в аккуратный хвост прямыми волосами, немного испуганным взглядом карих глаз, блеск которых вызвал у Листинга нескрываемую улыбку. Взгляд оценивающе пробежал по изгибам молодого тела, облачённого в строгую блузу небесного цвета и юбку ниже колен, и улыбка стала ещё шире.
— Вы просили зайти, как только я вернусь с обеденного перерыва. — Голос секретарши дрожал, словно её приговаривали на палача и дали возможность произнести последнее слово.
— Да, отнесите эти письма курьеру. — Томас указал рукой на свой стол с маленькой стопкой конвертов. — Пометка «срочно».
— Да, конечно.

Пройдя мимо Георга, девушка, аккуратно взяв необходимое, поспешила покинуть пределы кабинета, но голос начальника буквально пригвоздил её к полу и заставил обернуться:
— Выпейте ромашкового чая, Мари. Вы чем-то обеспокоенны, я вижу. Не хотелось бы, чтобы моя лучшая сотрудница заболела и оставила меня в одиночестве.

Листинг чуть было не зааплодировал подобному изменению в поведении друга и послал ему снисходительную улыбку.
— Хорошо, герр Каулитц. — Девушка, чуть ли не засияв, выпорхнула из кабинета.
— Ну, теперь я на себя похож? — словно выступив перед залом, полным зрителей, спросил Том.
— Абсолютно. — Листинг открыл дверь. — Я зайду к тебе в половину седьмого.
— А зачем так рано?
— Ты собрался ехать в клуб в костюме и в несвежем белье? — сделав акцент на последних словах, Листинг закрыл за собой дверь и рассмеялся, оставляя позади себя гневный возглас друга и смущённую улыбку секретарши.

***

— Если ты сейчас же не прекратишь дёргаться, я накачаю тебя успокоительным, и ты будешь похож на маринованный огурец. — Георг вёл машину, то и дело поглядывая на друга, который неустанно курил в окно, уничтожая тем самым содержимое пачки.
— А что мне ещё делать? «Расслабляться и получать удовольствие»? — Том метнул шатену возмущённый взгляд и выдохнул дым.
— Именно так. Зажатость и мандраж легче тебе не сделают. — Мимо проехал серебристый Лексус с довольными жизнью мордахами молодых парней. Судя по тому, куда они заворачивали, им с нашими героями было по пути.
— Может, ну его этот клуб? Поедем лучше в бар и выпьем крепкого виски со льдом, склеим каких-нибудь молоденьких цыпочек и поедем оттягиваться? — с надеждой в голосе спросил Каулитц.
— Ну, нет. Раз уж начал, надо доводить дело до конца, а не бежать, поджимая хвост. Выходи, мы приехали уже.

Георг заглушил мотор, и мужчины захлопнули двери автомобиля. Погода была просто замечательная: дул тёплый июньский ветер и листва деревьев шелестела от его силы; небо было без луны, но с яркими, как бриллианты, звёздами. Томасу не хотелось никуда идти. Он до безумия желал поймать такси и уехать домой, запивая свою слабость бутылкой хорошей водки, но решительный друг, который, положив ладонь на плечо, подталкивал его ближе к намеченной цели, не давал ему развернуться и уйти. Каулитц поднял взгляд на сверкающую бирюзовым неоном вывеску и увидел короткую надпись — «Paradies». Считал ли он это место райским? Конечно же, нет. Только выбора ему никто не оставил и пришлось заплатить стоящему на кассе человеку и войти внутрь персонального Ада. На удивление Тома всего, чего он так боялся, не было: вокруг было вполне приличное столпотворение танцующих людей, прыгающих в такт музыке и периодически бегающих к бару за выпивкой; раскрашенных и разодетых было мало, и они терялись толпе. Единственный факт, говорящий о том, что клуб всё-таки был не совсем обычный — повсюду были парни: толстые, тонкие, улыбающиеся и угрюмые, красивые и похожие на шимпанзе, разноцветные и серые. У Тома зарябило в глазах от столь большого количества мужчин в одном помещении.
— Нам туда! — перекрикивал музыку Георг, указывая на столик в затемнённой части холла с ярко-красными диванчиками.

Кивнув, Каулитц проследовал за другом, смотря по сторонам. Задержав взгляд на двух целующихся парнях, Том не заметил, как перед ним неожиданно возник юноша с косой светлой чёлкой и серыми глазами, который, так же как и он, шёл куда-то в определённую часть клуба. Том чуть не снёс незнакомца с ног и схватил за руку, чтобы тот не упал.
— Осторожнее. — Улыбнувшись пареньку и удивившись подобной любезности от самого себя, Том обогнул его, и подошёл к уже сидящему за невысоким стеклянным столиком Георгу.
— А ты, я смотрю, зря времени-то не теряешь! — смеялся шатен. — Ещё и идти не хотел. В первую же минуту пребывания здесь привлёк к себе внимание весьма симпатичного объекта.
— Слушай, Гео, — Том был всегда откровенным со своим другом, и тот отвечал ему взаимностью, но задать следующий вопрос смелости почему-то не хватало.
— Что?
— А ты, случаем, не гей? — выдохнув, Том подозвал к себе официанта.
— Том…, — Георг наклонился чуть вперёд, — если я в курсе жизни этих людей, знаю, где их тусовка и называю парней симпатичными, это не говорит о том, что я гомосексуалист.
— Просто это как-то всё странно.
— Ничего странного. Особенно в том, что я всего лишь хочу помочь лучшему другу. — Георг откинулся на диване. — Всё будет нормально. Тем более что искать себе спутника на сегодняшний вечер тебе не придётся — он уже идёт сюда.

Том обернулся — прямо к их столику шёл тот самый блондин, которого он чуть не снёс, и улыбался уголком губ.
— И вот что мне теперь делать? — Каулитц запаниковал. Он и надеяться не мог, что жертва эксперимента найдётся так быстро.
— Веди себя точно так же как ведешь себя с женщинами, только не забывай, что это — парень.
Любезно озвучив официанту заказ, Георг с долей непонятного Тому наслаждения стал наблюдать за тем, как паренёк подошёл к Каулитцу и, спросив, не против ли они его компании, сел рядом с ним.
— Люблю здесь бывать, — начал разговор блондин, представившийся Оливером, — не напрягает ничего, и нет этих идиотских взглядов с выпученными глазами. — Взяв с подноса коктейль, парень с улыбкой отпил его. — А вы здесь впервые, да?
— Д-да, — немного неуверенно ответил Том, метнув на Георга взгляд аля «спасайте, кто может!».
— То-то я смотрю лица незнакомые.
— А ты часто здесь бываешь? — в беседу влился Листинг.
— Практически каждый вечер. Я тут завсегдатай.

Том словно проглотил язык — он не знал, что говорить, делать, как и куда смотреть, в общем, чувствовал он себя юнцом, который первый раз выбрался погулять и не имеет понятия, как флиртовать.

— Чем ты занимаешься, Том? — Оливер сел вполоборота и забрался ногами прямо на диван.
— Я бизнесмен. — Кратко ответил Каулитц и сделал большой глоток виски.
— Он — президент строительной компании. — «Вот сдавала!» — подумал про себя Том и бросил другу полный гнева взгляд, — а я его партнёр по бизнесу.
— Здорово! А я заканчиваю последний курс архитектурного. — Парень чуть ли не засиял от радости.
— Приходи работать к нам, как закончишь. Образованные люди нам позарез нужны. — Том и сам не понял, что так развязало его язык: то ли алкоголь, то ли любимая тема для разговора — работа.

Последующий час беседа шла исключительно о мирских вещах, таких как политика, музыка, школьные годы и, конечно же, секс. Разговор о последнем напрягал Тома больше всего, ведь теоретически он знал об однополом сексе всё (пресловутые сны были отличным пособием), практика же висела на отметке «нуль» и это страшно пугало — не хотелось показаться Оливеру неопытным. Что удивляло Тома в этом пареньке, так это то, что он не лез и не пытался всячески его соблазнить, шепча на ухо что-нибудь неприличного характера и предлагая себя трахнуть. Этот блондин ломал все устоявшиеся о геях стереотипы, и вопрос о том, радовал ли Тома факт своего поражения, был, безусловно, положительным. И всё было бы ничего, Том и забыл бы зачем, собственно, сюда пришёл, если бы Оливер не позвал его танцевать. Сознание, приправленное алкоголем, вмиг прояснилось. Георг пнул друга под столом, призывая идти, и Каулитц пошёл, изредка оборачиваясь на Листинга, который кивнул в знак одобрения его действий.

Том не знал, что это была за музыка, но она нравилась ему, она заставляла раскрепоститься и просто отдаваться волне эмоций. Каулитц отлично танцевал. Будучи ещё школьником, он был капитаном танцевальной команды в стиле брейк-данс. И все в этом клубе заметили его навыки, потому что свободное пространство стало стремительно сокращаться и вокруг танцевали парни, такие же как и он — расслабленные. Оливер не напирал, но и не упускал Тома из вида. Зная незнакомцев, что обступили Каулитца, он быстро шепнул что-то одному из них, и оказался прижатым к Тому практически вплотную.
— Классно танцуешь. — Пытаясь перекрикнуть звук колонок, Оливер придвинулся ближе к Тому, чтобы он услышал.
— Спасибо, ты тоже.

Блондин больше ничего не сказал, он просто положил ладони на шею Тома и притянул его к себе, целуя в губы. На долю секунд Том опешил и стоял неподвижно, но потом что-то щёлкнуло в голове, и он стал отвечать — требовательно, дерзко и властно, как делал это всегда. Поцелуй с парнем в корне отличался от женских: присутствие легкой щетины на щеках, сильные руки на спине и отсутствие груди. Было непривычно, как и то, что ладони блондина от шеи и груди ползли ниже, поддевая ткань черной рубашки и пробираясь под неё, останавливаясь на накаченном животе. Вся смелость разом растаяла. Хотелось закрыть глаза и оказаться где-нибудь на необитаемом острове или попросту умереть. Он не был к этому готов, да и не будет никогда.
— Извини, — отстранив от себя парня, Том выбрался из толпы и направился прямиком к Георгу, который не был в одиночестве. — Поехали, Гео. Бред это всё.

Листинг не стал задавать лишних вопросов, а, извинившись перед собеседником, пошёл за другом, явно разбитым морально. В машине ехали молча, а потом всё же зарулили в бар и напились до беспамятства. Бармену, который сдавал свою смену, ничего не оставалось, как вызвать такси и отправить алкоголические трупы по выговоренному одним из них адресу.

***
— Герр Каулитц, ещё чая? — в дверном проёме показалась обеспокоенная мордашка секретарши.
— Если бы он был мне нужен, я бы сказал! — рявкнул Том, и дверь захлопнулась.
Он понимал, что Мари не была виновата в том, что у него адская головная боль, что он снова не выспался, что сны ему снились ещё более красочные, чем обычно и что он до скрипа в челюстях хотел прибить Георга собственными руками. Листинг назвал нынешнее поведение Каулитца «эффектом незаконченного действия» и ретировался восвояси.

День тянулся медленно, словно кто-то прилепил к стрелкам часов жевательную резинку, и она двигалась с катастрофически низкой скоростью. Телефон Тома ожил и показывал на дисплее ненавистное имя «Георг».
— Что?!
— Тебе нужно сходить к гипнотизёру. — Том сначала и не понял, что говорит его друг.
— Что ты сказал?
— Ты глухой или как? На сеанс гипноза тебе сходить надо! Если не поможет, пойдём к психиатру вместе, потому что я рехнусь видеть твою уставшую рожу каждый день.
— Какой ещё к чёрту гипноз?
— Молчи и слушай сюда: я записал тебя на приём к очень известному в Берлине гипнотизёру. Посредством гипнотического транса он помогает людям найти корень своих психологических проблем и искоренить их, понимаешь?
— Да.
— Тебе нужно проехать по адресу Майнштрассе 15 к пяти часам. Его зовут Билл Хайланд.
— Гео, ты уверен, что это поможет?
— Думаю, попробовать стоит.
— Хорошо. И… Гео?
— Да.
— Извини, что наорал на тебя утром. Просто меня это всё выводит из строя, а ты ведь знаешь, как я не люблю, когда что-то идёт не так.
— Да ничего страшного, — засмеялась трубка, — видеть твой гнев — вполне привычное явление. Всё, бывай. Потом позвонишь, как приём закончится.
Попрощавшись в другом, Том положил трубку. «Гипноз», «транс», «психологические проблемы» — всё это казалось таким бредом, что хотелось рассмеяться громким гомерическим смехом, но другого выбора не было, так что безумная идея друга должна была претвориться в жизнь через два часа, которые пробежали почему-то слишком быстро, и Том уже сидел в салоне своего Кадиллака, напевая под нос услышанную по радио песню. Следуя указанию навигатора, Том быстро нашел указанное место, но выходить из машины не решался. Просидев внутри около пятнадцати минут и мысленно обозвав себя всеми нецензурными выражениями, общий смысл которых передавал «ты трус, Том Каулитц», мужчина всё-таки вышел из автомобиля и отправился на сеанс.

***

— Итак, Ваши сновидения являются Вам на протяжение двух недель. — Том лежал на мягкой кушетке в просторном кабинете с кремовыми стенами и большим окном, закрытым жалюзи. — Когда Вы поняли, что сны гомосексуального характера?
— С самого начала.
— То есть Вы видели лицо человека?
— Да. Но они всегда разные.
— Хорошо, а Вы можете описать одного из них? — взгляд карих миндалевидных глаз за квадратными очками с тонкой оправой смотрел прямо на Тома, чем вызывал небольшой дискомфорт своей пристальностью.
— Я помню лишь глаза — голубые, и цвет волос — соломенный. А ещё он был очень худым, совсем как женщина, только без груди.
— Отлично. Теперь я попрошу Вас расслабиться и сконцентрироваться лишь на моих движениях и голосе. — Гипнотизёр достал что-то наподобие часов на цепочке и начал медленно водить этим перед глазами Каулитца, который был настроен скорее скептически, чем серьёзно, но каким было его удивление, когда веки начали наливаться свинцом и вскоре закрылись.
— Где Вы сейчас, Том?
— Я сижу у себя в комнате, на кровати.
— Хорошо. А какая она на ощупь?
— Гладкая. Это шёлк. Мой любимый чёрный шёлк.
— Отлично. Что Вы видите перед собой?
— Горит ночник и открыто окно, но мне не холодно, сейчас лето.
— С Вами в комнате есть ещё кто-нибудь?
— Да.
— Кто с Вами в комнате, Том?
Каулитц молчал пару секунд, а потом твёрдо ответил:
— Вы.
Хайланд был шокирован ответом своего пациента, но сеанс на этом не закончил.
— Что я делаю?
— Вы танцуете стриптиз.
Щёки Билла вмиг покраснели, и он был просто счастлив от того, что Том не видит его, иначе стыдно было бы вдвойне.
— Вам нравится?
— Да. Я такие танцы видел в клубах. Красиво.
Билл сделал ещё одну запись в блокноте, который всё это время лежал на коленях, облачённых в классические чёрные брюки.
— Что Вы делаете сейчас?
— Смотрю на Вас.
— Я рядом с Вами?
— Да. Вы сидите напротив и гладите мою грудь.
Хайланд почувствовал необъяснимый жар где-то в районе низа живота и, с ужасом поняв его происхождение, поспешил вывести пациента из транса негромким «просыпайтесь».
— Что я сейчас говорил?
— Вы рассказывали мне свой сон.
— Со всеми подробностями?! — ужаснулся Том и покраснел.
— Нет, я не стал пока слушать до конца, а просто узнавал обстановку и личность того, кто Вам снился.
— И кто это был? Я сказал Вам?
Билл метался меж двух огней: с одной стороны он не мог не сказать пациенту правды, так как он оплачивал приём, но рассказать всё означало отправить в себя в далекие странствия стыда, что его многолетняя практика не позволяла.
— Кто-то из Ваших знакомых. Имени Вы не назвали. — В какой-то степени это была правда, пусть и немного завуалированная.
— Скажите, герр Хайланд…
— Можно просто Билл. — Улыбнулся он.
— Скажите, Билл, это излечимо? — мужчина еле подавил в себе желание рассмеяться, так как тон Каулитца был настолько безжизненно-обречённым, словно ему озвучили диагноз — рак.
— Какое-то время Вы должны приходить на мои сеансы, чтобы я мог составить полную картину вашей ситуации и найти путь к её решению. Не волнуйтесь, всё будет хорошо.
— Спасибо Вам большое.
— Да не за что. Я пока ещё ничего не сделал. Кстати, вот Вам моя визитная карточка. Можете звонить в любое время суток. Если Вас будет что-то беспокоить или Вы увидите какие-то важные детали, сразу же набирайте мой номер.
— Хорошо. Ещё раз спасибо. — Каулитц протянул ладонь для рукопожатия и Билл сжал её.
— Следующий сеанс послезавтра в это же время. — Отпустив руку, Билл пересел за компьютерный стол.
— Чек выписать сейчас?
— Как Вам будет удобнее.
— Тогда я пришлю вам его завтра с курьером — я тороплюсь.
— Хорошо. До свидания.
— До свидания.

***

— Гео, я говорил тебе, что я тебя обожаю?! — внутри Каулитца плескалась такая радость, что ею хотелось поделиться со всем миром и даже с этим назойливым мальчишкой, который всё хотел помыть ему машину. Сунув мальцу пятьдесят евро, он с удовольствием слушал тишину на другом конце линии.
— Каулитц, ты что, уже напился?
— Нет! Я только что с сеанса вышел. Звоню тебе, как и договаривались.
— А-а-а. — Понимающе ответил Листинг и продолжил: — И как тебе?
— Здорово! Только вот не помню ни хрена из того, что ему говорил, но он сказал, что всё будет хорошо и путь к решению найдёт! Ты представляешь? — Том чуть не визжал от счастья и улыбался во все тридцать два.
— Если бы я когда-нибудь услышал, что мой друг будет так радоваться тому, что его избавляют от гомосексуализма путём гипноза, я бы сдох от смеха.
— Ничего не от гомосексуализма. — Буркнул Каулитц.
— Он тебе это сказал?
— Нет. Он пока не ставил никаких диагнозов.
— Понятно. Приезжай ко мне сегодня, пивка попьём, я ведь знаю, что у тебя голова болит до сих пор.
— Ладно. Через минут пятнадцать жди. — Том хотел было уже отключиться, как в трубке раздался вопрос, автора которого он тут же хотел обматерить:
— А он симпатичный?

***

— Я лежу такой и думаю «не получится у него ничего», потом — бац! — и я уснул, ну или как там это называется. — Том и Георг сидели в тёмной гостиной и смотрели музыкально-развлекательный канал, дожидаясь появления на экране чего-нибудь силиконового и сладко поющего попсовые песни.
— Впасть в гипнотический транс.
— Точно. Кстати, твой вопрос я помню!
— Да-да, и ты на него не ответил. — Быстро перетянув смысл беседы на свою сторону, Листинг отпил из бутылки.
— Не знаю я, симпатичный он или нет. Нашёл что спросить. Я вот очень сомневаюсь в твоей «натуральности», друг мой, — брови Тома быстро зашевелились вверх-вниз.
— А если я тебе скажу, что бисексуален, это изменит твоё отношение ко мне? — Том не понял, шутка ли была это или нет.
— Ты серьёзно?
— Да.
— И давно?
— На первом курсе университета я впервые трахнул парня.
В голове Каулитца взорвалось как минимум две бомбы, а рот распахнулся в удивлении.
— Бля-я-я, скажи мне, что это развод.
— Нет.
— Гео, и ты молчал? — неуместная сейчас обида поселилась в душе Тома, и он поставил бутылку на пол.
— Я ведь видел твоё к этому отношение и не стал говорить.
— А кто-нибудь знает?
— Только те, с кем я спал. — Невозмутимо ответил Листинг и выключил телевизор.
— Охренеть. Ты — великий конспиратор! Теперь мне ясно чего вы с Карлом тогда постоянно вместе шатались и якобы готовили проект на третьем курсе, — Том пихнул друга в бок и улыбнулся.
— Догадливый какой. — Ехидно ответил Георг и лег на диван. — Кстати, а ты здорово с тогда с Оливером смотрелся. И целовался классно.
— Ты подсматривал? — Том пнул шатена ногой и засмеялся.
— Ну да. Там же столько парней рядом было, а ты был не совсем трезв, вдруг бы кто-нибудь руки распустил, и ты бы его убил.
— Скотина ты, Листинг.
— Я тоже тебя люблю, Каулитц.
— У него глаза на мои похожи. — Неожиданно заговорил Том и отклонился в противоположную сторону дивана.
— У Оливера?
— Нет, у Билла. Такие же карие и ресницы длинные.
— Когда следующий сеанс?
— Послезавтра.
Лежа на мягком кожаном диване, Том улыбался, думая лишь о том, чтобы это «послезавтра» скорее наступило.

***

Каждый раз после сеансов гипноза Том чувствовал себя всё лучше и лучше. Сны продолжали будоражить сознание по ночам, но той неадекватной реакции, что была раньше, Каулитц за собой больше не замечал. Хайланду было крайне приятно работать со странным пациентом, пусть и такие детали как не совсем приличные мысли, посещавшие его голову, и некое чувство легкого вуайеризма имели место после встреч с Каулитцем.

Это был субботний вечер и Билл сидел у себя в спальне, лениво потягивая бренди из бокала, когда в комнате раздался звонок Тома. Он не был бы ему удивлён, — Каулитц нередко звонил ему по ночам и рассказывал о новых деталях своих снов, — если бы содержание слов не было таким:

— Вы сейчас не заняты?
— Ну, если не считать того, что я сейчас сижу в своей комнате и пью, то нет.
— Может быть, встретимся где-нибудь и выпьем вдвоём? Просто не хочется убивать субботний вечер в одиночестве, а мой друг сейчас занят постельными делами с очередной пассией.
— Хорошо. Куда подъехать?
— Давайте я за вами заеду через час, а там и решим куда.
— Отлично.
— До встречи.
Вообще, Хайланд никогда не общался со своими пациентами вне работы, так как ими обычно были женщины с семейными проблемами, подростки с психологическими травмами детства или пожилые люди, страдающие обычной бессонницей, но не желающие это принимать. Никто из них не мог вот так запросто позвонить ему в половине двенадцатого ночи и предложить выпить. Этот факт, безусловно, радовал Билла, учитывая то, что он давно не расслаблялся в приятной компании, а то, что компания Каулитца была ему приятна, отрицать было глупо.

Не спеша приняв душ и приведя себя в порядок, Билл одевался и размышлял о том, почему же Том так боялся всего, связанного с нетрадиционными отношениями. То, что Каулитц был латентным гомосексуалистом, было неоспоримо, и Билл понял это практически сразу. «Так почему он так отчаянно это отрицает?» — вопрос завис в воздухе, потому что мобильный телефон ожил новым звонком Каулитца. Он ждал Билла внизу. Поправив воротник серой рубашки и разгладив складки облегающих чёрных брюк, Хайланд вышел из квартиры, закрыв дверь.
***

— Спасибо, что пригласил меня сюда. Давно никуда не ходил.
За те два часа, что они провели в уютном баре в стиле восемнадцатого века, мужчины перешли на «ты».
— Да не за что. Мне приятна твоя компания. — Том был уже немного навеселе и постоянно улыбался, что вызывало ответную реакцию Билла — такую же красивую и широкую улыбку.
— Знаешь, мне приходилось работать с разными людьми и их недугами, но твой случай — первый за мою пятилетнюю практику.
— Хах, я и представить себе не мог, что когда-нибудь обращусь к гипнозу. Честно говоря, раньше я относился к этому методу психологического лечения недоверчиво.
— Ты не первый и не последний, кто говорит мне это. Но я люблю свою работу.
— А давай выпьем за нас? За то, чтобы мы и дальше занимались любимым делом без вреда себе.
Потом же были тосты за падение берлинской стены, за первую любовь, за будущие победы в жизни и за их встречу. Ближе к двум часам ночи, мужчины уже пьяно лепетали о своих бывших и тихо смеялись. Распрощавшись в вызванном такси и пожав друг другу руки, они расстались до следующего дня, а точнее вечера.

***

— А теперь скажи мне, Том, ты хочешь этого парня? — Билл поправил очки на переносице и чуть ослабил узел галстука на шее — было невообразимо жарко.
— Очень хочу. — Каулитц тяжело дышал и на его лбу выступил пот. Сегодня Хайланд решил прослушать всё содержание «мучительных» снов Тома.
— Что ты сейчас делаешь?
— Целую его.
— Как целуешь?
— С языком.
— А что делает он?
— Отвечает мне и гладит мой пах.
Билл заёрзал на месте и встал. Реакция собственного тела на слова Томаса была крайне возмутительной и неприемлемой для профессионала. Хайланд налил себе стакан воды и сделал глоток. Оглядев Каулитца с ног до головы, он очень пожалел об этом — Том был возбуждён, о чём говорила внушительная выпуклость его штанов в районе паха. Билл не понимал сам себя и почему так реагирует на всё сказанное своим пациентом, но что его убивало ещё больше так это то, что он хотел дослушать до конца.
— Что ты сейчас делаешь, Том?
— Я ласкаю его языком, — Каулитц облизнулся, лежа на кушетке, и Билл, сев на место, придвинулся ближе к нему. — Он так сладко стонет от этого.
— Ты, — голос Билла неожиданно стал ниже и охрип, — в какой позиции ты себя с ним видишь?
— В активной.
— Проснись, Том. Просыпайся.

Каулитц открыл глаза. Какие это были глаза: чернее ночи и блестящие. Складывалось такое ощущение, что они слились со зрачком по цветовой гамме и прожигали дыры.
— Что с тобой, Билл? — Том, увидев состояние Хайланда, всерьёз забеспокоился, даже позабыв на время о томлении внизу живота.
— Я… я… Том…
Томас обвёл Билл взглядом с головы до ног и, наконец, понял, что происходит с гипнотизёром и не был удивлён — последнюю неделю он видел его в своих снах, только не говорил об этом, а сейчас обрывистое дыхание Билла касалось щёк и слово возвращало Каулитца в его страстные сны. Расстояние между их лицами сокращалось, и Хайланд сдался первым — впившись в пухлые губы, он застонал, сразу же впуская в приоткрытый рот Каулитца свой язык.
— Я хочу тебя, Том. — Разорвал он пару секунд поцелуй и хрипло прошептал в самые губы.

В паху что-то стрельнуло, и Том, схватив Билла за талию, уложил его на себя сверху, вызывая долгожданное трение. Очки съехали с носа и были отброшены куда-то на пол за ненадобностью, а комната наполнилась влажными звуками поцелуев, тихими стонами и несвязным бормотанием. Одежда исчезла слишком незаметно, и Билл уже лежал на кушетке, обнимая Тома за плечи, который умудрялся одной рукой гладить сразу всё тело, срывая с красивых губ протяжные стоны.
— Ты мне снился… — в промежутках между поцелуями говорил Том. — Каждую ночь… я целовал… тебя. Каждую ночь, Билл.
— Делай это сейчас.
Каулитц вновь впился в губы Билла жадным поцелуем и провёл ладонью по напряжённому члену любовника, который выгнулся от этого прикосновения. Билл оставлял на шее бизнесмена лёгкие засосы и упивался ласками, которые дарил ему партнёр.
— Билл… можно мне…?
— В тумбочке… есть крем для рук. Там… — указав на примерное расположение необходимого сейчас предмета, Билл закрыл глаза, пытаясь отдышаться от бешеных эмоций, который вызывал у него Том.
Хайланда давно так чувственно никто не ласкал. Со времён его последнего романа с Тайгером прошло около полугода (факт своей бисексуальности Билл предпочёл скрыть от Тома во избежание казусов и недопонимания), а девушки не понимали и толики того наслаждения, которое дарили парни. Поэтому он принимал внутрь пальцы Тома максимально расслабленно, так, словно он был его единственным и любимым человеком, а когда их тела слились в одно, Билл понял, что попал в сети и ни в коем случае не хотел из них выпутываться.

***

— Наверное, нам больше не стоит встречаться? — мужчины лежали рядом, лаская друг друга ладонями и лениво целуя губы и плечи.
— Как раз таки наоборот — стоит. Я ведь хотел вылечиться от того, что было заложено во мне чуть ли не с рождения. — Улыбнулся Том и звонко поцеловал Билла в нос. — Ты помог мне познать самого себя, и теперь я никуда тебя не отпущу.
— Даже если я захочу убежать?
— Да.
— Тогда я и пытаться не буду, потому что слишком притягателен мужчина, что лежит сейчас рядом со мной.

***

— Ты не забыл, что сегодня ровно год, как вы стали встречаться? — Том посасывал коктейль из трубочки, щурясь от слепящего мальдивского солнца.
— С ума сошёл? Конечно же, нет. Оливер уже подарил мне подарок, мой же ждёт его ночью. — Георг хищно улыбнулся и помахал кому-то.
— Привет! — жизнерадостно поздоровался Билл, подойдя к ним, и быстро поцеловал Тома в губы — прелесть арендованного острова заключалась в том, что никого кроме них и обслуживающего персонала здесь не было, а посему можно было хоть голым расхаживать по золотому песку.
— Привет! Пить хочешь? — Том протянул ему свой бокал.
— Ужасная жара на улице. — Билл припал к коктейлю губами и, сделав приличный глоток, откинулся назад, чем Том не преминул воспользоваться — мускулистые руки сразу же заключили его в объятья.
— Вот смотрю я на вас и до сих пор нарадоваться не могу. Здорово всё-таки, что кто-то меня послушал тогда и пошёл на приём.
— Да, — синхронно ответили парни и улыбнулись.
— Теперь мне не нужно впадать в транс, чтобы любить кого-то, потому что мои сны стали реальностью и важная их составляющая сейчас рядом со мной.

Море и тёплый воздух ещё долго слушали смех и негодующий голос Оливера, который, забыв защитный крем в бунгало, причитал о том, что обязательно обгорит на солнце. Мужчинам было хорошо, ведь они были по-настоящему счастливы и свободны. Без всякого гипноза.

Finis.
28/02/10 г. — 01/03/10 г.
© Sweet Sacrifice