Maximeliane_Rufus все записи автора Название: Белоснежка
Автор: Дарья Ивлева (Benzin)
Бета: Die Bonbon
Персонажи: Билл, Том, Георг, мистер Бёрнс
Рейтинг: G
Жанр: AU, Angst
Категория: Slash
Размер: Мини
Статус: Закончен
Краткое содержание: Билл ищет брата.
От автора: Этот фик слешем назвать очень трудно. Он, скорее, о братской любви. Возможно, дальше у них и начнутся какие-либо отношения, но это уже им самим решать. А пока…
Дисклаймер: Все написанное принадлежит мне, прототипы - сами себе. Никакой выгоды, кроме читательского удовлетворения, не преследую.

Узкие улицы Нуклеона были переполнены людьми. Чем глубже в центр города, тем плотнее насаждались здания различного назначения – от торговых павильонов до офисов. Гигантские небоскребы тянулись вверх, нависая над тонкими прожилками дорог, иногда соединялись друг с другом протянувшимися на огромной высоте навесными коридорами. В некоторых частях города красного воспаленного неба не было видно совсем. Коренные жители не обращали на это внимания, привыкнув блуждать в полутьме, но если кто-то оказывался в подобных местах впервые, то тут же терял ощущение времени суток, а приобретал взамен ощущение нахождения в каком-нибудь бомбоубежище или большом подвале.
Билл не любил Марс с его вечной духотой, от которой сдавливало в груди, а по телу струился липкий пот, с его отвратительного вида природой – кирпичной, ржавой – другого цвета в естестве Марса не водилось. Он не любил Нуклеон, единственный город-мегаполис на планете, жужжащий, шевелящийся, наполненный до краев ни на миг не стихающими звуками. Кутаясь в толстый мягкий плащ, он старался держаться ближе к стене, отворачиваясь от встречных пешеходов, а иногда и вовсе останавливаясь, чтобы выждать момент, когда их поток немного поредеет. Марсиане не были настроены дружелюбно и приветливо, даже пустой вежливости от них было не дождаться. Они перли друг на друга как борцы сумо, сталкиваясь грудью, животами и сумками, ругаясь и работая локтями и кулаками. Марсианские сутки были длиннее земных едва ли на полчаса, но этого хватало, чтобы всем разом вдруг стало не хватать времени…
Билл долго пережидал, стоя под козырьком очередного магазина. Часто простаивая так в ожидании мало-мальски свободного пространства, он думал о том, как хочется ему стать таким же, как снующие вокруг марсиане. Нет, не нервным и суетливым – этого в характере Билла и так было в избытке. Марсиане, все как один, были толстокожими и смуглыми, коренастыми и широкоплечими. Их вьющиеся жесткие волосы топорщились во все стороны и кололись, низкие лбы и маленькие глаза придавали их лицам угрюмый и сердитый вид. Они торопливо бегали по своим делам, размахивая большими руками и бормоча себе под нос громкими и гулкими, как удары по пустой кастрюле, голосами. Он же был не такой.
Наконец, в толпе прохожих появился просвет, и Билл быстро выбежал из своего укрытия в него, стараясь держаться на расстоянии и от впередиидущих, и от догоняющих. Оглянувшись назад, он смерил взглядом расстояние до ближайшего марсианина. И, повернувшись обратно, успел только судорожно вздохнуть, как на него налетел другой, взмахивая руками и роняя на затертый подошвами асфальт свой кейс. Из глаз брызнули искры, и все тело будто бы закричало от боли. Скорчившись в три погибели, Билл на согнутых ногах обошел мужика, всеми силами сдерживая просящийся наружу стон.
- Смотри, куда идешь, придурок! – рявкнул в спину налетевший мужчина, ища на земле свою ношу, которую все дальше и дальше от него пихали десятки ног.
Не помня, каким образом, но Билл все же добрался до дома и вполз в лифт, на ощупь находя кнопку своего этажа. Тело гудело и жаловалось, но он не мог даже облокотиться на полированную поверхность стенки лифта, чтобы не усугублять боль. Выйдя на своем этаже, он с закрытыми глазами открыл дверь электронным ключом и остановился в коридоре, тяжело дыша сквозь сцепленные зубы. В его небольшой квартире было чуть свежее и дышалось чуть легче, чем на улице, круглосуточно работающий кондиционер делал свое дело. Аккуратно стягивая одежду, Билл прошел вглубь, бесшумно ступая по мягкому покрытию пола. В ванной он снял плотный свитер и оглядел себя в зеркало. На груди, начиная от ключиц, явственно проявлялся синяк, расползаясь насыщенной синевой по телу, будто бы стекая сверху вниз по дорожке из колющей боли. Парень лишь вздохнул – подобное он видел с печальной регулярностью. Открыв прохладную воду, он стал промокать зудящую кожу, другого способа немного успокоить боль он не знал.
Он был другим. И причина была вовсе не в том, что с момента его прибытия на Марс с Земли прошли какие-то жалкие десять лет, - другие земляне давно адаптировались к местному климату и жизни, слившись с общей массой краснолицых людей. Люди Земли вообще оказались на редкость живучими приспособленцами, к слову, на Юпитере за несколько лет они вытягивались под два-три метра и разбухали, становясь похожими на местное население. И Билл бы так смог, будь он простым землянином. Но он был другим. Он был худым и угловатым, острым, как выросшая в оттепель сосулька. Его волосы были черными и мягкими, струясь и ходя волнами на редком ветру, они притягивали завистливые взгляды марсианок, чьи кудри шевелились и покачивались, как сухое перекати-поле. У него были большие глаза, большие темные глаза на худом лице, бледные высокие скулы, бледные губы, бледные дрожащие веки – он весь был бледным. Белым. Его кожа была пепельно-белой, как лист бумаги, как снег или далекие облака, оставшиеся никому не нужными на его родине.
Пошатываясь, Билл вышел из ванной и подошел к окну. Его квартира находилась на одном из верхних этажей высокого небоскреба, но и такая высота не давала ему уединения и тишины. Взамен криков и топота ног приходили ревы реактивных двигателей носящихся мимо окон турболетов и тарахтение монофлайеров. Они освещали себе путь фарами, и их бегающий свет то и дело заглядывал в жилища, хитро и исподтишка оглядывая их изнутри. Компьютер Билла, включившийся при его появлении, ожил сигналом, дающим знать, что на почту пришло сообщение.
- Прочитать, - устало сказал Билл, и система заговорила приятным женским голосом: «Мистер Алек Бёрнс, нотариус, приветствует мистера Билла Каулитца и приглашает его посетить офис с целью разрешить некоторые вопросы, связанные с завещанием покойного мистера Йорга Каулитца. Мы находимся по адресу: административный район Нуклеона, здание суда, офис 4126, открыты ежедневно, кроме воскресенья, с девяти до шести. Благодарим Вас».
Следом за этим сообщением пришло новое, гласившее: «Георг Листинг, юрист семьи Каулитц, сообщает, что будет завтра находиться по адресу: административный район Нуклеона, здание суда, офис 4126, в десять часов утра. Просит вас в этот раз не проигнорировать приглашение и не выставлять себя невежественным хамом, а соизволить явиться на встречу, как положено всем хорошим мальчикам».
Билл хмыкнул и скривился. Его отражение в оконном стекле сделало то же самое.
- Может, сходить, чтобы они, наконец, оставили меня в покое? – спросил он сам у себя.
В холодильнике не было ничего, кроме пакетов молока и замороженных овощей. Билл достал молоко и наполнил стакан. Белая жидкость, белый пакет, белая рука, держащая его… Словно через кусок картона в стакан льется его кожа. Парень сморгнул наваждение и поставил пакет на стол.
Суровые и смуглые марсиане возвращались по домам, где суетились на кухнях, разогревая еду, суровые и смуглые марсианки, и играли в войну и фирму суровые и смуглые дети. Тихий белый Билл был один.
Двери лифта плавно разъехались в стороны, и перед Биллом гостеприимно раскинулся холл сорокового этажа небоскреба, в котором решались юридические дела сразу всех марсиан. Офис №4126 Билл нашел не сразу, изрядно помотавшись по бесконечным коридорам и успев выйти из себя. В кабинет мистера Бёрнса он вошел без стука. Георг Листинг и Бёрнс поднялись в знак приветствия со своих кресел.
- Здравствуй, Билл! Ты опоздал, между прочим, уже восемь минут одиннадцатого, - сказал Георг, протягивая руку для пожатия. Билл выразительно посмотрел на его ладонь и поднял брови, и юрист убрал ее, рассмеявшись.
- Уж извините, мой монофлайер в ремонте, поэтому мне пришлось встать всего-то в шесть утра, чтобы добираться до вас своим ходом.
- Ну, не бурчи, кстати, как твои дела?
- Спасибо, плохо.
- Я другого ответа и не ожидал. Ну ладно, Билл, познакомься, это мистер Бёрнс, нотариус. Мистер Бёрнс, это Билл Каулитц, старший сын нашего с вами покойного клиента.
Бёрнс перегнулся через стол и тоже протянул гостю руку. Вздохнув, Билл коснулся ее пальцами и тут же отдернул их. Нотариус растерянно перевел взгляд на Георга, но тот, потирая руки, сел в кресло.
- Что ж, приступим.
- Хорошо. В первую очередь, позвольте вам, Билл, принести свои соболезнования по поводу смерти вашего отца. Понимаю, как вам сейчас нелегко.
Билл промолчал, на его лице не дрогнул ни один мускул. Кашлянув, мистер Бёрнс продолжил:
- Согласно завещанию Йорга Каулитца вам переходит некоторое его имущество. – Нотариус полез в папку, лежащую на столе, и достал из нее бумагу.
- Мне ничего не надо.
- Простите?
- Мне ничего не надо, повторяю.
Очки Бёрнса сползли на кончик носа, и он во второй раз недоуменно поглядел на Листинга. Георг поспешно встрял в разговор:
- Билл, давай все-таки ознакомимся с завещанием, чисто для проформы, идет? Мистер Бёрнс, огласите, пожалуйста, что именно отходит Биллу.
- Сомневаюсь, что он оставил мне что-то стоящее.
- Квартира в южной части Нуклеона, электромобиль прошлого года выпуска и закусочную «Пирожки от Каулитц».
Билл цокнул языком.
- Неплохо. И все же я остаюсь при своем – мне ничего этого не нужно. Поделите между остальными родственниками покойного, им нужнее.
- О-о-о, - только и смог протянуть Бёрнс, выронив из рук завещание. – Я не совсем понимаю…
- Видите ли. – Билл осторожно положил ногу на ногу, прислушиваясь к ощущениям трущейся о ткань брюк кожи. – У нас с моим, скажем так, отцом были неважные отношения. То, что мне действительно было необходимо в свое время, я от него не получил. А теперь уже мне от него ничего не нужно. И вообще – странно, что он вспомнил обо мне перед тем, как помирать. Самое время подумать о душе.
Нотариус ослабил галстук и сложил руки перед собой на столе, как примерный школьник.
- Позвольте заметить, когда я в последний раз виделся с мистером Каулитцем, он отзывался о вас крайне лестным образом. Говорил, как он гордится вами, тем, сколького вы добились, несмотря на… на болезнь, которую вы перенесли. И я склонен быть с ним солидарен, вы прекрасно держитесь. Я вас бесконечно уважаю за вашу выдержку и стойкость, представляю, каково вам пришлось из-за этой ужасной болезни…
- Ужасной болезни? – Глаза Билла лихорадочно заблестели, и Георг нервно задергал ногой и застучал пальцами по подлокотнику. – Нет, вы не представляете. Слово «ужасно» здесь не подойдет, нет, его слишком мало. Вы не можете себе представить, каково это – когда кожа на теле лопается и расходится, как кожура на банане! Все тело горит от нестерпимого зуда, но если почесать, хоть немножко, одним пальчиком, то она липнет к ногтю и тянется за ним, тянется. Вы видели, как тянется сыр на пицце?
Билл вскочил с кресла и навис над Бёрнсом, опираясь о стол руками.
- И так бесчисленное количество раз, и снова, и снова, пока мозги не вскипят! А все вокруг кривят свои рожи и смотрят брезгливо, и шушукаются. А я ничего не могу поделать, эту боль никакими таблетками, никакими уколами не унять!
- Но ведь сейчас у вас все зажило, - пролепетал Бёрнс, вжимаясь в спинку кресла.
- Это зажило, по-вашему? Посмотрите, моя кожа – один сплошной ожог! – Билл задрал свитер, обнажая свежий кровоподтек. – Это вчера я на улице случайно столкнулся. Я не могу жать руки при встрече, не могу упасть, у меня никогда не было секса. Это он во всем виноват, он виноват!
- Кто? – одними губами выдохнул нотариус.
- Мой отец! Он виноват в том, что я все еще существую, что надо мной смеются, что я изгой! Если бы он избавился от меня сразу же, как я заразился, мне бы не пришлось терпеть все это. Кутаться в ватные штаны и куртки, когда на улице стоит жара, избегать чужих прикосновений… - Билл сорвался и зашагал по кабинету, возмущенно жестикулируя.
- Мистер Бёрнс, не могли бы вы выйти, буквально на пару минут, - прошептал Георг. – Я сейчас его успокою. Простите его, нервы…
Бёрнс быстро закивал и моментально скрылся за дверью.
- Билл, Белоснежка моя, успокойся, я тебя умоляю. – Листинг встал перед парнем, преграждая ему дорогу. – Зачем ты наговариваешь на своего отца? Он ведь хотел для тебя как лучше. Сам посуди – когда началась эпидемия, всех заразившихся без разбору собирали на звездолеты и выдворяли прочь. Правительство, конечно, построило для них резервации на Плутоне… подальше от нас… но толку от этого, скажу прямо, было маловато. Лекарств-то не было от этого, да и ухода должного. Ты сам говоришь, эта боль сводила с ума. Так вот, девяносто восемь процентов больных погибло в результате, понимаешь? Девяносто восемь! Лишь два процента выжили, и ты в их числе. Благодаря твоему отцу. Если бы он не приложил все усилия, чтобы тебя не вывозили, а положили в клинику, ты бы сейчас тоже был мертв.
Билл усмехнулся, качая головой.
- Ты бы еще сказал, что благодаря этому лекарство и нашлось.
- Вот, кстати.
- Очнись, Георг! Как его искали, по-твоему? Я скажу – кололи и вливали без разбора, пока не подействовало. Они на мне тренировались. Отец отдал меня на опыты взамен на кругленькое вознаграждение и тратил его на свои прихоти. А меня несколько лет изо дня в день пичкали таблетками, кололи, вскрывали, потрошили… Лучше бы я сдох на Плутоне.
Георг серьезно глядел на него, видя муку на лице друга.
- Подумай об остальных, кому удалось спастись благодаря тебе. Сейчас их резервации на Плутоне переоборудованы под лечебницы, им вводят твое лекарство, и оно помогает. Неужели ты не чувствуешь радости или хотя бы гордости за себя?
- Нет. Только боль. И непреходящий страх пораниться.
Листинг прикрыл глаза, переводя дух.
- Хорошо. Но причем здесь завещание? Ты в детстве пережил страшную болезнь, почему бы сейчас не пользоваться тем, что само плывет в руки?
- Я ничего не хочу. Мне нужно было его присутствие, его любовь, осознание того, что мое уродство его не отпугнет. Я рос среди белых стен и врачей, мне было необходимо чувствовать рядом родного человека. Он и так был у меня один, мама ведь умерла при родах. А он сначала решил мою судьбу, исковеркав мне жизнь своими добрыми побуждениями, а потом и вовсе почти перестал приходить. Забегал редко, на пять минуток, оставлял сиделке пакет с какими-то вещами и убегал. Он женился второй раз, потом третий, у него стали появляться новые дети – хорошие, здоровые дети. Зачем ему я? Со мной ни поговорить, ни поиграть. Впрочем, я не могу его винить. Но и знать про него ничего не хочу. Меня даже на похороны не позвали…
Листинг легко дотронулся до плеча Билла и сказал примиряюще:
- Я понял. Ладно, давай позовем Бёрнса и подпишем отказ.
Георг выглянул из кабинета и пригласил нотариуса. Тот зашел, опасливо косясь на Билла, сел за стол, промокнув лоб салфеткой.
- Так что вы решили насчет завещания? – спросил он дрожащим голосом.
- Я отказываюсь от него, мистер Бёрнс. Где подписать?
- Нет, постойте. В коридоре я перечитал бумаги и заметил кое-что, о чем я забыл упомянуть ранее. В завещании оговорка. – Бёрнс протер очки и водрузил их на место. - Квартиру в южной части Нуклеона, электромобиль прошлого года выпуска и закусочную «Пирожки от Каулитц»… мистер Каулитц завещал двум своим старшим сыновьям пополам.
- Каким еще двум сыновьям? У меня нет никаких братьев! – Билл вытянул шею, пытаясь заглянуть в бумагу.
- Ну, как же так. Вот здесь написано – старшим сыновьям от первого брака, близнецам Биллу и Тому Каулитц. У вас должен быть брат-близнец.
- Что за ерунда! У меня нет никакого близнеца!
Слева от Билла раздалось деликатное покашливание, и Георг тихо сказал, потирая подбородок:
- Билл, вообще-то есть…
- Вы что, дурите меня? Что за шутки? Какой еще брат? Георг, какого черта!
- Спокойно, ну что ты завелся-то опять? У тебя аж лицо пятнами пошло. Мистер Бёрнс, дайте-ка мне эту бумажку.
- Георг, я требую объяснений, сейчас же!
- Да помолчи ты. Да, у тебя действительно есть брат-близнец, зовут Том. По словам Йорга это «замечательный молодой человек, доброволец, работающий на Плутоне в службе охраны и помощи пострадавшим от эпидемии»… Да, точно, он говорил. И как я запамятовал?
- Минуточку… - Билл сощурился, переводя взгляд с Георга на нотариуса. – Ты знал все это время и не посчитал нужным мне сказать? Оказывается, все это время у меня был брат-близнец, но ни одна сволочь даже не намекнула мне об этом! Почему я всегда обо всем узнаю последним? Георг, чего ты лыбишься, ты считаешь, что это смешно?
- Нет, конечно, нет…
- Нет, я не понимаю, какого черта все вокруг делают из меня идиота? Вы считаете, что раз я больной, то на мое мнение и наплевать можно?
Листинг сразу посерьезнел, перестав улыбаться.
- Билл, не начинай, никто так не считает.
Билл сжал зубы и, вскочив с места, быстрым шагом вышел из кабинета. Чертыхнувшись, Георг бросил на стол завещание:
- Я позвоню вам! – и выбежал вслед за Биллом. Оставшись один, Бёрнс икнул и полез в стол, доставая из него виски.
Георг нагнал Билла у самого лифта.
- Подожди, Билл! Никто из тебя идиота не делал.
- Разве? А я вот так не думаю. Сначала папочка, потом и ты. Друг, называется…
- Послушай, там просто такая ситуация, я, когда узнал, сам в шоке был!
- Ну, так расскажи мне. Давай, объясни, мне очень интересно послушать.
- Э-э-э… я боюсь, честно говоря.
- Почему же?
- Потому что если я тебе расскажу, в чем дело, ты снова будешь орать и беситься.
- Георг, я в любом случае буду орать и беситься. Так что рассказывай. И на этот раз – без всяких тайн!
- Идет. Только давай уйдем отсюда. Поехали ко мне, заодно и опробуешь мой новенький дуофлайер.

Сидя за спиной у Георга, Билл равнодушно оглядывал проносящиеся под ними серые урбанистические картины Нуклеона. Ремень безопасности ощутимо давил на грудь, несмотря на толстый слой из свитера, ветровки и куртки. Георг уютно расположился за приборной панелью, с удовольствием оглядывая многочисленные кнопочки и рычажки на ней и расписывая достоинства новой модели.
- Ты обещал рассказать мне о брате.
- Эх, блин. Я уж понадеялся, что ты забыл. Белоснежка, перво-наперво запомни – Йорг тебя действительно любил и хотел для тебя лучшего.
- Слышал уже. Я про брата хочу.
- Хорошо-хорошо. Спрашивай, чего ты там знать хочешь…
Билл задумался на мгновение.
- Ты сказал, что он работает на Плутоне. Но ведь до этого он где-то был, возможно, даже рядом. Но я не знал о нем, ни в детстве, ни теперь. Где он был все это время, почему его скрывали от меня?
- Хм… Билл, начнем с того, что он на Плутоне не работает. Про добровольца и все такое – это отписки для нотариуса. Я сам лично говорил с Йоргом за несколько дней до его смерти. Том на Плутоне живет и жил там всегда. Поэтому-то ты никогда с ним не сталкивался и ничего о нем не слышал. Хотя, возможно, в первые годы жизни… Когда ты там заболел?
- Я точно не знаю. Вроде бы года в два. Но почему я один заболел? Если Том мой близнец, он должен был…
- Этого уж я не знаю.
Билл поднял голову и уставился перед собой невидящим взглядом.
- Что же это получается… - прошептал он. – Я больной, но я здесь. Том здоровый, но на Плутоне. Как это объяснить?
- В этом, мой друг, вся соль и заключается. Тома отправили на Плутон вместо тебя.
Сказав это, Георг тут же пожалел. Тишина, установившаяся после его слов, была слишком резкой и потрескивала, как поленья в костре, грозясь быть взорванной в любую секунду. Георг глянул в маленький монитор на приборной панели, в которой отражалось то, что происходит на пассажирском сидении, и то, что он увидел, ему не понравилось. Билл выглядел так, словно собирался упасть в обморок. И Листинг спешно продолжил:
- Власти ставили на учет всех заразившихся, и их отправка в резервации была обязательной, гражданским долгом для каждого. И для твоего отца тоже. Но если бы он отдал тебя, ты бы погиб в первые же дни, а так у тебя был шанс, поиски лекарства уже начались.
Скорчив гримасу, Билл всхлипнул и ударил кулаком в спинку сидения Георга, тут же со стоном прижав к груди запульсировавшую руку.
- Эй, потише там! Мне трупы в салоне не нужны!
- Он отправил его на смерть!
- Вовсе нет. Твой брат был здоров, а значит, на Плутоне ему ничего не грозило. В штабе посчитали, скорее всего, что произошла ошибка по недосмотру, и его оставили у себя.
- Но как? Неужели никто не заметил, что везут здорового ребенка? Никто не проверял, что ли?
- Проверяли, конечно, бортовой врач корабля отвечал за доставку зараженных детей. И твоему отцу пришлось раскошелиться, чтобы уговорить его на подмену. Это ведь подсудное дело! Чтобы расплатиться, Йоргу пришлось продать ваш дом на Земле и переехать на более дешевый Марс. Хотя жилье на Земле все равно вскоре обесценилось, люди так загадили планету, что им пришлось в буквальном смысле бежать с нее…
- Георг! – Билл со свистом втянул воздух и согнулся.
- Слушай, там за тобой аптечка встроена, посмотри, вдруг что найдешь, бинты там или таблетки.
- Как он мог? Как он мог? Зачем он отдал Тома?
- Я вроде объяснил…
- Нет! Это не объяснение! Денег, которые платили за меня, хватило бы, чтобы вырастить его.
- Значит, следуя твоей логике, Йорг просто хотел избавиться от вас обоих, как от лишней обузы, мешающей ему строить свою жизнь. Я пошутил, если ты не понял.
Дуофлайер стал снижаться на посадку. Небольшая парковочная площадка на крыше одного из жилых небоскребов мигнула огнями, давая согласие на приземление. Георг посадил летательный аппарат, и стеклянные бока кабины отъехали вбок, выпуская пассажиров. Билл с трудом вылез наружу, проигнорировав подставленную руку Листинга.
- Ничего. Сейчас посидим, выпьем…
- Мне нельзя алкоголь.
- Тогда съедим что-нибудь. У меня целый холодильник апельсинов.
- Я не ем цитрусовые.
- И яблок.
- У меня аллергия.
- Тьфу ты! Просто посидим.
Квартира Георга находилась на самом удобном уровне, примерно посередине небоскреба, куда не доносился шум улиц, и не было позволено летать. Просторная светлая гостиная осветилась множеством лампочек, встроенных в потолок. Билл прошел вдоль дивана и кресел, придирчиво выбирая самое мягкое на вид. Георг направился на кухню и вернулся с подносом.
- Я налил тебе чая. Не бойся, он еле теплый.
- Спасибо. Я все еще не получил ответа на свой главный вопрос. Как получилось, что я узнаю о существовании брата только сейчас?
- Потому что встал вопрос о наследовании имущества. Ты от своей доли, насколько я помню, отказался. Но мы не можем разделить отписанное вам между женами и другими детьми покойного без согласия Тома. Он может либо с полным правом забрать все себе, либо тоже отказаться. В любом случае нужна его подпись. Так что придется мне брать ноги в руки и лететь черт знает куда в гости к твоему брату.
Билл поперхнулся и закашлялся, хватая со стола салфетку и зажимая ей рот. Вытерев выступившие слезы, он хрипло спросил:
- Ты полетишь к Тому?
- А что еще остается? Вылет с Плутона до сих пор запрещен, там до сих пор карантин.
- Я лечу с тобой.
Пришла очередь Георга захлебываться чаем и кашлять.
- С ума сошел?
- Я должен увидеть брата!
- Билл, это, конечно, очень мило, но ты уверен, что выдержишь перелет? Туда не день лететь, и не два.
- Не уверен. Но мне нужно познакомиться с ним. Он – все, что у меня есть.
Несколько дней спустя Георг стоял у двери Билла. Улыбнувшись своей фирменной улыбкой в мигнувший дисплей, он услышал писк электронного замка и вошел в распахнутую дверь. Билл сидел на пуфике, туго шнуруя высокие сапоги с толстым слоем меха внутри.
- Знаешь, в салоне космолета мы будем одни, так что на ноги тебе никто не наступит. Только запаришься весь.
- Запарюсь – сниму. И вообще, я давно уже подметил, стоит мне забыть о предосторожностях, как тут же кто-нибудь на меня налетит или заденет.
Билл встал и поднял с пола чемодан. Его рука тут же покраснела, и на ней вздулись паутинки синих вен.
- Ох! – ужаснулся Листинг и замахал руками. – А ну поставь!
- Сейчас я надену перчатки, и ничего не будет видно.
- Поставь, говорю! Я сам возьму твой багаж. Куда ты столько вещей набрал вообще?

Космопорт «StaRoad» был полностью пуст, межпланетных рейсов на этот день запланировано не было. Билл с тоской поглядел на темное табло, на котором и в людные дни не было оглашено рейсов на Плутон. Неподвижные терминалы, пустые кресла, даже обычно сверкающая всеми цветами радуги надпись с лозунгом «Мы помогаем вам покорять звезды» не горела. Георг прошел мимо охранника на взлетную площадку, показав ему документы и разрешение на полет. Пройдя за Георгом, Билл остановился и изумленно открыл рот, во все глаза глядя на возвышающийся перед ним космический корабль. Огромная серебристая махина занимала почти все пространство взлетной площадки и, казалось, состояла из цельного куска сверхпрочного металла, Билл не заметил на ней ни одного иллюминатора, за исключением пилотной. Внезапно от округлого борта стала отделяться часть, с пронзительным свистом откидываясь на землю.
- Георг, а что, еще большего корабля не было? – иронично спросил Билл. – Боюсь, мы вдвоем в нем не поместимся.
- Белоснежка, это грузовой корабль. Пассажирских на Плутон не летает. Некому туда летать, мы с тобой первые.
Экипаж корабля поднялся на борт, приглашая с собой и гостей. Их провели в просторную комнату с несколькими креслами и столом.
- Располагайся, смотри, я тебе даже плед захватил. Он четырехслойный, можешь закутаться хоть с ног до головы.
- Сколько нам лететь?
- Э-э-э… долго. Но нам скучать не придется, хочешь – фильмы смотри, хочешь – спи. Я вот аудиокнижку интересную взял. Называется «Сто самых громких судебных дел ультрановой истории».
Билл стянул сапоги и завернул ноги в плед.
- Какая погода на Плутоне?
- Понятия не имею. Сам подумай, насколько далеко он отстоит от Солнца. Можно представить, как там холодно. Да не волнуйся, там же искусственная атмосфера, так что терпимо. Кстати, сутки на Плутоне длятся сто пятьдесят три часа.
Листинг вдел в уши наушники и откинулся в кресле. Билл подобрал ноги, свернувшись клубком и устроившись на любезно предоставленной подушке. Но сон не шел, и он ерзал, перекладываясь и вздыхая. Оставив затею со сном, он вытянулся и положил руки на подлокотники, выравнивая дыхание. Обычно ему удавалось успокоиться, но, чем больше он думал о предстоящей встрече, тем сильнее билось его сердце. Голова начала слегка кружиться, это означало, что корабль уже поднялся и набирает скорость. Георг сквозь полуприкрытые веки наблюдал за ним и вскоре не выдержал, вынимая наушники и обращаясь к Биллу:
- Я не могу на тебя смотреть. Ну, в чем опять дело?
- Я боюсь.
- Чего, летать?
- Нет, я боюсь того, как Том встретит меня. Наверное, он ненавидит меня и не хочет знать. Он бы мог сейчас жить полноценной жизнью, а ему приходится прозябать на Плутоне. Он имеет право злиться на меня.
- С какой стати? Это не ты отправил его в резервацию.
- Да, но фактически я отнял у него право жить, а сам этим правом воспользоваться в полной мере не могу. Его наш отец тоже обделил своим вниманием, вряд ли он интересовался, как Тому живется.
- Вообще-то Йорг поддерживал с ним связь, регулярно посылал ему какие-то подарки…
- Надо же… А Том знает обо мне?
- Точно не скажу. Но когда я говорил с ним о тебе, он не показался мне удивленным или рассерженным.
- Постой, когда это ты говорил с ним?
- Недавно.
- Ну вот, опять я ничего не знал! Сколько можно, ты же обещал ничего от меня не скрывать!
- Я подумал, вам будет лучше поговорить с глазу на глаз. Тем более, до Плутона доходит только звуковая связь, и то с большим опозданием, плюс помехи, шум, прочие неполадки. Заснуть можно, пока ответ дойдет.
Билл вздохнул и потянулся за стаканом воды, стоящим на столе.
- Ладно, убедил. О чем говорили? Какой он?
- Славный малый. И хваткий – узнав, что мы прилетим, тут же заказал мне привести с Марса кучу всякого барахла. Видал баулы в грузовом отсеке?
- Ты сказал ему про мою болезнь?
- Да. Но, насколько я помню, он по этому поводу не высказывался.
- Наверное, ему было противно, и от омерзения он ничего не мог сказать. Только представил себе, как я выгляжу…
- Не накручивай себя, нормально ты выглядишь. Кстати, а сам-то как думаешь, как он выглядит?
Билл задумался, подняв глаза к потолку.
- Я не думал об этом. Он мой близнец, значит, должен быть очень похожим на меня. Только здоровый. Но мне упорно в голову не приходит ничего, кроме своего отражения.
- Ну ладно, захочешь посмотреть, обращайся – у меня есть электронная рамка с его снимками.
Стакан со стуком был возвращен на стол. Билл медленно выдохнул через нос.
- И ты молчал?
- А разве тебе не хочется сюрприза? Самом потом узнать его из всех, не интересно, что ли?
- Георг, знаешь, если бы ты не был моим другом, я бы предпочел никогда не иметь с тобой никаких дел. Может, юрист ты и неплохой, но общаться с тобой невозможно!
- А что ты хотел, в моей профессии по-другому никак. Ладно. – Листинг достал из сумки тонкую черную рамку и подтолкнул на поверхности стола к Биллу. – Любуйся, а я пойду облегчусь.
Георг вышел из комнаты. Билл взял в руки рамку и провел ладонью по дисплею. Пальцы задержались на горящей красным сенсорной кнопке «ON/OFF». Парень помедлил, видя, как дрожит его рука. Вздохнув, он убрал рамку в сумку.
- Ну, что я говорил? – Георг сел рядом с Биллом. – Перестань кукситься, что-то мне подсказывает, что все пройдет по высшему разряду. Расслабься, Белоснежка.
Забывшись, Листинг хлопнул Билла по плечу, и Билл, зашипев, скинул его руку.
- Георг! Не называй меня так!
- Извини, не рассчитал силу.
- Все, отвяжись… Что же мне сказать Тому при встрече?
- Скажи ему – «привет».
- Привет? И все?
- А больше ты из себя ничего не выдавишь, я тебя знаю.
Листинг засмеялся, и Билл пихнул его локтем, поморщившись.
- Прекрати ломать пальцы.
- Не могу.
- Можешь. Прекрати и все.
Георг поправил галстук перед зеркалом и повернулся к Биллу. На его друге не было лица.
- Черт, ты не белый. Ты разноцветный. Сейчас вот синий. О, уже красный.
- Заткнись. Мне можно, я сейчас сознание потеряю. А вот чего ты такой довольный?
- Ну, так не мне же сейчас встречаться с братом, с которым я никогда не виделся.
Билл одарил негодующим взглядом ухмыляющегося Листинга. Люк разгерметизировался и открылся, раскладываясь перед пассажирами покатым сходом. Пригладив волосы, Георг уверенно двинулся на выход. Билл едва заставил себя оторвать приклеившиеся к полу ноги.
Плутон разительно отличался и от привычного Марса, и от Земли, воспоминания о которой еще хранились в сердце Билла. На многие километры вокруг площадки, на которую приземлился корабль, тянулись черные голые земли. Было холодно, но вместе с тем и свежо, и искусственный воздух показался Биллу благородным нектаром после пропитанного смогом и испарениями чада Нуклеона. А над головой на бесконечные пространства и времена простирался бездонный черный космос, и в нем гроздьями висели разноцветные звезды и кружились легкомысленными дымками галактики.
- Эй, прием! Гений юриспруденции вызывает Белоснежку! Хватит ротозейничать, а то какая-нибудь инопланетная пташка какнет тебе в рот.
Билл моргнул и посмотрел вперед. Перед ними стояли массивные ворота с прибитой на них унылого цвета табличкой, холодно гласившей: «Corium detrahere. Карантин. Проход строго воспрещен». Навстречу из ворот им вышел серьезный мужчина в униформе. Билл с некоторым облегчением отметил, что цвет его кожи был чуть светлее, чем у марсиан.
- Здравствуйте, уважаемый, - деловым тоном начал Георг, доставая из нагрудного кармана бумаги. – Я юрист марсианского города Нуклеона Георг Листинг, а это Билл Каулитц. Мы прибыли, чтобы встретиться с Томом Каулитц. Вот разрешение на посещение.
Мужчина глянул в документы и кивнул. Ворота приоткрылись, и гостей пропустили. Билл сделал шаг по направлению к ним и споткнулся, ухватившись за плечо Георга.
- Осторожно.
- Меня всего колотит…
- Ну-ка соберись! – прошипел Георг и легко встряхнул Билла.
- Я уже позвал Тома, сейчас он выйдет вам навстречу, - сказал дежурный, закрывая ворота.
- Да, я уже вижу его, - сказал Листинг. Билл замер на месте, немигающими глазами глядя перед собой.
Из здания штаба бежал им навстречу молодой парень. Он приближался, а Билл постепенно терял чувство реальности, оседая на ватных ногах. Глаза застилала пелена, и он уже не мог понять, наяву ли происходит все или во сне, он не мог разобрать, похож ли на него этот парень или нет. Том бежал навстречу со всех ног, и Билл запоздало осознал, что тот если не сожмет его в объятиях, то ударит или собьет с ног, а значит, ему пора открыть рот и что-то сказать. Но губы не желали разлепляться.
Но почти за несколько шагов до них Том резко затормозил и пошел спокойным шагом. Георг взмахнул ему навстречу рукой с зажатыми в ней бумагами, но тот оставил его без внимания, подходя к Биллу.
- Ну, как доехал? Все нормально? – обеспокоенно спросил Том. – Господи, какой бледный… Ты в порядке, Билл?
Билл попытался проглотить ком в горле, но не смог и лишь невнятно промычал что-то в ответ. Брат поднял руки и бережно коснулся его плеч, придвигаясь и невесомо обнимая.
- Ну вот и хорошо, - произнес он чуть слышно. – А то я места себе не находил.
Здание, серая дорога перед ним и фигура Георга вдруг размылись и сорвались с ресниц, оставаясь на щеках и падая вниз на одежду. Билл сморщился и тихо застонал сквозь сомкнутые губы, но накопленное напряжение и эмоции взяли верх. Уткнувшись Тому в плечо, он заплакал.

- Странно, что отец тебе про меня не рассказывал. Я с самого начала знал, что у меня есть брат, и про болезнь твою знал.
Том бегал по комнате, раскладывая вещи Билла. Каждой из них, даже глупой безделушке – фарфоровому слонику нашлось свое место в маленькой спальне. Билл сидел на кровати и следил за перемещениями брата, все еще вздрагивая от затухающих рыданий. Он разглядывал вновь обретенного близнеца, но внешнего сходства между ними уловить не мог, как не пытался. Том был широкоплечим и смуглым и без конца суетился, а еще Билл слышал, как в коридоре Том ругался на кого-то, обзывая ослом и придурком. Том был похож на марсиан и не был похож на Билла.
Но Билл чувствовал его с того самого момента, как брат появился в дверном проеме, выходя встречать его. Брат знал, что прикосновения причиняют ему боль, и помнил об этом, не забывая об этом ни на миг, кружил вокруг него, зорко следя, чтобы ни один острый угол или чей-то пронырливый локоть не встретились на пути. И эта забота окутывала Билла невидимым, но сверхпрочным облаком, защищающим лучше всего на свете.
- Ты не смотри, что у меня тут тесно, я к твоему приходу все углы сточил и обил, мало ли что. Когда с Георгом связывался, как раз попросил у него привезти и белье постельное мягкое, и ковер, так что тебе у меня хорошо будет. Если ты захочешь остаться…
- Я хочу! – прерывисто выкрикнул Билл и смутился. Том прекратил нарезать круги и опустился на кровать рядом с близнецом. Белая ладонь Билла в его темной руке смотрелась совсем прозрачной.
- Я в лаборатории при резервации работаю, - сказал Том. – Участвую в разработке лекарства от этой дряни. Это мазь такая, очень мягкая, почти без запаха. Мы ее на больных испытывали, эффект есть, правда, пока слабый, но это лучше, чем ничего. Скоро я тебя вылечу, вот увидишь. А как вылечимся, так обратно на Марс махнем, отказ от завещания я не подписал. Вернемся, нам и квартира, и транспорт, и бизнес пригодятся. Только подожди немного, пока мазь усовершенствуем. Все наладится, обещаю.
Билл кивал, смотря брату в теплые темные глаза. Ему было все равно, найдется ли лекарство завтра или не найдется вовсе. Брат обещал ему, что отныне все будет хорошо. И Билл верил, что так оно и будет.

Конец.