Maximeliane_Rufus все записи автора Название: Арабская ночь
Автор: Дарья Ивлева (Benzin)
Персонажи: Том/Билл (Абильхан)
Рейтинг: R
Жанр: AU, Romance, Angst, Adventure
Категория: Slash
Размер: Макси
Статус: Закончен
Краткое содержание: о любви)))
От автора:
1. Выражаю огромную благодарность за помощь в подборке материалов к фику моим подружкам - Каро, Мохнатый Кокось и Die Bonbon.
2. Помним: я пишу слеш-фик, а не учебник по истории)))
Дисклаймер: все написанное принадлежит мне, прототипы - сами себе. Никакой выгоды, кроме читательского удовлетворения, не преследую.

Сойдя на берег, Шахджахан отдал приказ держать курс на дворец византийского царя. Оседлав своего скакуна, он выпрямился и обвел взглядом вечернюю пристань. Переправы ждала лишь небольшая группа всадников, и, приглядевшись к ним, халиф задрожал, чувствуя, как внутри все закипает.
Посланные воины в мгновение ока окружили всадников и пригнали их к халифу. Бледного как смерть Хакима стащили с коня и швырнули на землю перед правителем.
- А ну, объясни мне, мерзкая крыса, что ты делаешь здесь и где мой сын? – Угрожающе спросил Шахджахан.
- Не губите, господин! – Взмолился визирь, ползая на коленях возле коня халифа.
- Где мой сын? – Вскричал Шахджахан. – Где он?
- Ради Аллаха, о мой господин… не велите казнить… он в плену…
- Что?! – Халиф покачнулся, теряя опору, и слуги едва успели подхватить его, чтобы тот не упал с лошади. – Как?.. Кто посмел взять принца в плен? Неужели это вероломные франки?
- Нет, господин, варвары! Варвары! Они перехватили нас на подходе во Франкию!
Халиф рассвирепел и, перегнувшись, схватил визиря за ворот.
- Как ты, пес, мог допустить это? Лучшие воины Сирии отправились с вами, как, отвечай?! Как вы посмели оставить его? Слуги! Отрубить ему голову!
- Нет! – Несколько слуг подошли к Хакиму и подняли его с земли. Хаким задергался, суча ногами в воздухе. – Клянусь вам, халиф, это не моя вина! Дикарей было слишком много! Что я мог сделать?
- А где остальные? Они тоже в плену?
- Нет, господин, они отправились к Людовику за помощью. А я к вам, чтобы доложить! Умоляю, не казните! Я помню место, где все случилось, я могу указать вам…
- Довольно, - сказал Шахджахан. – Мы сию же секунду выдвигаемся в путь, и ты нас поведешь.
- О, милосерднейший… - Хаким снова упал на колени и принялся целовать сапог халифа. – Простите меня, жалкого труса…
Халиф дернул ногой, отбрасывая визиря.
- Предупреждаю тебя, если с моим сыном случилась беда, если хоть один волос упадет с его головы… я расправлюсь со всеми вам без промедления, придумаю вам такую казнь, какая и в самом страшном кошмаре не приснится! И ваши трупы будут гнить вдали от дома, пожираемые червями, а души гореть в адском пламени!
Хаким втянул голову в плечи. «Аль-Мамун будет страшно разозлен», - подумал он.

Утро после ночного ливня было недобрым. Ветра не было, но от промозглого влажного воздуха, забирающегося за ворот одежды, все равно пробирал озноб, а в ушах гудело и ныло. Дорога была полностью размыта дождем и стояла в воде, потеряв свои очертания, и лишь глубокие отметины колес и комья мокрой земли по бокам от них свидетельствовали об ее местонахождении. Над землей вновь стлался почти непроницаемый туман, и принц подумал о том, что за все время его пребывания во Франкии, днем ни разу не было солнечно и ясно. Биллу хотелось спать, унылая погода влияла на его состояние, превращая энергичного и бодрого юношу в вялого и медлительного.
- У вас никогда не бывает солнца? – Спросил Билл едущего как всегда рядом Якоба.
- Почему же? Бывает. Просто осень такая выдалась, дождливая, пасмурная. А скоро зима, по всем приметам студеная…
- Вы и зимой так же переезжаете от места к месту? – Ужаснулся принц.
- От погоды зависит. В ясный день едем, в метель стоим. Иногда вьюга так разыграется, что приходится пережидать несколько дней, пока утихнет.
- И чем же вы питаетесь в такие дни? А спите прямо на морозе?
- Нет, ты что, так и замерзнуть недолго. Зимой мы вместе со стойбищем передвигаемся, мясо едим, молоко, спим в шатрах и кибитках, с женами под боком.
- А где же сейчас ваше стойбище?
- Прямо за Регенсбургом, полдня пути. Городок небольшой, тихий, вот там пока и оставили. Скоро уже, увидишь, как мы живем…
Билл вздохнул, переставая донимать старика вопросами. А вопросов было немерено, и все настойчиво требовали ответа. Что ждет его в стойбище варваров? Где он будет жить? Что будет делать? Как к нему будут относиться? Якоб сказал, что там их ждут семьи, жены. Значит, у него больше не будет времени, чтобы оберегать принца. Кто тогда будет заботиться о нем?
Билл вытянул голову и нашел взглядом Тома. Ответы предстоит искать у него. Принц закрыл глаза, мысленно возвращаясь в прошедшую ночь. Шакал дал ему шанс завоевать доверие, доказать, что Билл достоин быть отпущенным на волю, а не проданным в рабство или убитым. Но будет ли у Билла время, чтобы воспользоваться этим шансом? А вдруг у Тома тоже есть жена, и ему будет не до пленника?.. Принц с удивлением почувствовал неприятный укол в груди при этой мысли. Ведь Шакал, невзирая на всю нелюдимость и грубость, был молодым и красивым мужчиной, более того – предводителем своего крошечного обособленного государства. И вполне мог иметь жену.
- Как будто мне есть до этого дело, - пробурчал Билл себе под нос, злясь из-за все усиливающегося беспокойства.
- Чего говоришь? – Переспросил Якоб.
- Ничего, - поспешно отозвался Билл. – Это я просто так, сам с собой.
- А-а, ну, смотри, парень, сам с собой – это не по-мужски. – Варвар затрясся в седле от беззвучного смеха, поглядывая на растерянного принца.
- Что? – Непонимающе отозвался тот.
- Э-э-э… Да не бери в голову, мал еще. Вот, кстати, доехали уже до города, - перевел тему Якоб.
Из тумана словно сама собой проявилась деревянная крепостная стена с парой невысоких башен по бокам от запертых ворот. Отряд остановился подле стены, и от него отделилась пара воинов, подъехавших к калитке, вырезанной в воротах. Главарь оглядел своих всадников и несколько раз громко ударил в нее. Через некоторое время дверь отворилась, и из нее показался стражник в плаще, с которым Том вступил в переговоры. Ожидая, пока кончится разговор, и отряд сможет проехать через город, варвары нетерпеливо постукивали пальцами по коленям, мяли в руках поводья и обменивались короткими фразами. Билл поднял голову, разглядывая стену первого встретившегося ему франкийского города, и отметил, что по сравнению даже с самым маленьким арабским городом укрепления Регенсбурга кажутся лишь детской постройкой. Не найдя ничего интересного, принц посмотрел на ворота. Стражник, кривясь и воровато оглядываясь за дверь, принимал из рук Тома какой-то мешок. Затем он скрылся, и через мгновение послышался лязг отодвигаемых засовов, и одна створка ворот приоткрылась. Отряд устремился в город, проходя через ворота по одному.
До этого арабский принц считал, что в диком краю франков его уже ничем нельзя удивить, но город поразил его. Отец, наставляя его в путь, рассказывал, что во франкийских городах мощеные дороги и высокие каменные дома с резными фасадами, зеленые сады с цветами и фонтанами и невероятной красоты замки, поднимающие к небу шпили. Но копыта варварских коней месили все ту же непролазную грязь, что и в степи, а с двух сторон дороги ютились покосившиеся хибары в пару этажей из почерневшего от сырости дерева. Кое-где вокруг домов торчал из земли кривой частокол, за которым прямо во дворе бродили коровы и, к благочестивому ужасу принца, свиньи. Куры и прочая домашняя птица через дыры в заборах выходили прямо на дорогу под копыта коням и колеса телег. На улицах в такую рань было почти безлюдно, но Билл был уверен, что и в разгар дня здесь было также серо и тихо. Изредка навстречу отряду ковыляли грязные деды и старухи с клюками, в одном дворе в корыте полоскала белье худая изможденная женщина в платье с закатанными до локтя рукавами. Жители долго смотрели вслед варварам, и Биллу становилось не по себе от их тяжелого и пристального взгляда.
- Есть хочешь? – Голос Якоба прозвучал так неожиданно и резко, что Билл подпрыгнул в седле.
- Х-хочу, - ответил он, заикаясь.
- Сейчас. – Якоб остановился, спешился и направился к одному дому. – Жди меня здесь. Потом догоним своих.
Принц покосился в сторону постепенно отходящего отряда. Воцарилась звенящая тишина, и в ней мрачно и пугающе звучали крики летающих над городом ворон и тоскливое мычание коров. Сзади послышалось позвякивание сбруи и фырканье лошади. Билл обернулся и увидел Тома.
- Я думал, ты во главе отряда, - сказал Билл, удивленно глядя на него. Шакал объехал пленника и натянул поводья, вынуждая коня встать.
- Был, сейчас нет. Что ты здесь делаешь?
- Якоб хочет купить еды.
Том кивнул и, приложив кулак ко рту, зевнул.
- Отлично. Только место вы выбрали не самое удачное. Видишь вон тот особняк в конце улицы? – Главарь махнул рукой в сторону широкого побеленного дома, сильно отличающегося от остальных в городе. – Это дом местного главы. А рядом казарма с его солдатами. И они могут в любой момент выйти и схватить нас, если мы покажемся им подозрительными. А мы покажемся таковыми, будь уверен.
Принц побледнел, тревожно поглядывая в сторону казармы.
- Тебя-то, может, они и отпустят, - продолжал Том, усмехаясь при виде испуга пленника. – А меня, как только узнают мое имя, тут же препроводят в Париж на аудиенцию к Людовику. И местный глава получит награду, а я в лучшем случае буду брошен в темницу до конца своих дней.
- А в худшем? – Полушепотом спросил Билл, не уверенный, что хочет знать ответ.
- Меня казнят, - безучастно пожал плечами Шакал, словно речь шла не о нем. Сердце принца ухнуло куда-то вниз, и он завертелся в седле, отчаянно желая, чтобы Якоб вернулся поскорее.
Билл уже был готов спрыгнуть с коня и бежать искать варвара, как тот сам вышел из дома, неся в руках сверток и кувшин.
- Вот, парное молоко и свежий хлеб, - сказал он, косясь на главаря. – Поешь пока, до стойбища только вечером доберемся.
Билл благодарно принял еду и, повернувшись к Тому, протянул ему. Тот вопросительно посмотрел на принца, поднимая брови. Билл открыл рот, силясь придумать мотив своему порыву.
- Угощайся, - выпалил он. Руки, держащие кувшин, дрожали, и молоко, пузырясь, омывало горлышко белой пенкой.
- Оставь себе, я не голоден, - задумчиво проговорил Том. – Пора ехать.
Пнув коня в бок сапогом, Шакал двинулся в дорогу, стараясь спокойно проехать мимо дома главы, не привлекая к себе внимания. Билл опустил голову и глядел в белый кружок в горлышке кувшина, ощущая, как греет бок теплый хлеб, завернутый в тряпку. Том вновь проявил великодушие, оставив пленнику всю свежую еду, но отчего-то Биллу было досадно и грустно.

Принц чувствовал себя так, будто кто-то, отняв у него слух в мрачном Регенсбурге, внезапно вернул его, усилив до невозможности остроту. Еще тогда, когда, покинув город, к сумеркам отряд подходил к небольшому поселению, спрятанному в очередном поросшем елями лесу, Билл уловил странный звук, похожий на шум далекого базара. И вскоре, когда впереди едущие и загораживающие взор всадники вдруг припустили вскачь, увидел, что навстречу из поселения к ним бегут непрерывно кричащие дети и плачущие женщины. Истосковавшиеся по семьям варвары спрыгивали на землю, подхватывали на руки сыновей и дочерей, целовали радостных жен и матерей. Вместе они шли к расположившемуся стойбищу, где уже поджидали старики, отъездившие свое, и новорожденные младенцы, гулившие в самодельных колыбелях. Уставшие, но счастливые воины разбредались по своим шатрам и поставленным на землю повозкам, служившим домами, распрягали и отпускали пастись коней, скрывались за дверями и навесами, на какое-то время превращаясь из бесчинствующих и нагоняющих страх дикарей в обычных семьянинов и скотоводов. Билл топтался на месте, провожая варваров взглядом, в растерянности вертя головой по сторонам. Никто, казалось, вовсе не замечал присутствия чужака, поглощенный долгожданным воссоединением семьи. Лишний и забытый, принц краем глаза увидал, как невысокая полная женщина, одновременно бранясь и хваля бога, тащит прочь Якоба, волоча его за рукав, а улыбающийся Якоб покорно идет следом, ведя за собой своего коня. Билл остался один, как никогда раньше ощущая, как кричит внутри душа от боли и тоски по дому.
- Эй, Билл, - окликнул принца Том. – Иди за мной.
Украдкой смахнув проскользнувшую сквозь ресницы слезу, Билл пошел за главарем вглубь поселения, с облегчением отмечая, что он тоже один.
Шатер Шакала был с виду таким же, как и у остальных, но внутри оказался шире, навесами перегороженный на две продольных части. Откинув полог, Том вошел и кивком позвал за собой принца. Первая половина шатра была узкой и заставленной каким-то нехитрым скарбом, а вторая, гораздо шире и свободнее, служила покоями главарю. Зайдя в них вслед за Шакалом, Билл остановился, с интересом разглядывая жилище Тома. Пол был мягким и теплым, выстланный, к большому удивлению Билла, старыми выцветшими коврами. На них стоял низкий столик, расписанный некогда китайскими гравюрами, а теперь потрескавшийся и облезший. В углу, заваленный одеждой и тряпками, стоял сундук наподобие того, что был у принца в сгинувшей в реке повозке. Но не награбленное добро путешественников разных стран привлекло Билла, а большая постель из шкур разных размеров и цветов, брошенных прямо на пол. Добротно выделанные и чистые, они так и манили своей мягкостью и теплом после утомительных дней дороги и сна на голой земле. По бокам от постели горели два привязанных к длинным шестам факела, освещающих весь шатер. И было в этом шатре для принца что-то необъяснимо уютное и родное, в отсветах огня на тканевой стене, колышущейся от налетающего снаружи ветра…
- Жди здесь, - сказал Том, возвращая Билла на землю. – Сейчас я решу, куда тебя пристроить.
Бросив кольчугу и меч на пол, он вышел широкими шагами из шатра, оставляя принца наедине со своими мыслями.
«Пристроить… как надоевшую собаку. А я-то, наивный, подумал было, что у себя оставит, руку подаст. И почему не учусь я на своих ошибках? Ждал я, что даст он мне возможность поговорить с ним, а он и оставаться со мной наедине не желает, будто убить я его намереваюсь. Может, я и вправду ошибся, и на самом деле Шакал черен в душе, как сажа. В таком случае нечего мне сидеть и ждать, пока распорядится он мной».
Глубоко вдохнув, Билл преисполнился решимости. Дорогу до Регенсбурга он помнил, верхом он сможет добраться туда к утру. А в городе он пойдет к главе и спросит дорогу на Париж и сопровождение. А взамен… если понадобится… откроет, где искать одного опасного разбойника.
Почувствовав угрызения совести, принц мотнул головой, выбрасывая их прочь. Да, выдавать Шакала он не хотел, и позорно спасаться бегством тоже. Он просто хотел домой, в Дамаск, к отцу.
Осторожно выглянув из-под навеса, Билл оглядел окрестность. Тома нигде не было видно, равно как и других варваров. Выскользнув из шатра, он перебежал к соседней повозке и, скрывшись за ней, стал красться к загону, куда отвели его коня.
В загоне молодой варвар разливал из ведра воду в лохани. Принц, спрятавшись за телегой, долго выжидал, когда парень уйдет, а потом подбежал и перемахнул через ограду. Конь, привыкший к седоку, послушно пошел за Биллом и позволил надеть на себя седло и сбрую. Опасливо оглядываясь, Билл потянул коня из загона, направляясь к лесной дороге, по которой отряд пришел в стойбище.
- Куда это ты собрался?
Принц застыл, как обданный ледяной водой. Медленно повернувшись, он выпустил поводья из рук, глядя на обнаружившего его Шакала. Подлетев к Биллу, Том вцепился пленнику в плечи и несколько раз сильно встряхнул его.
- Я спрашиваю, куда это ты собрался, дрянь?
- Я… - Заплетающимся от страха языком попытался ответить Билл.
- Сбежать решил, падаль?! Сдать меня?!
- Нет! – Вскрикнул Билл, пытаясь перехватить трясущие его руки Тома. Лицо Шакала, изуродованное яростью, было таким ужасным, что принц не выдержал и отвел глаза. Но главарь истолковал это по-своему…
От сильного толчка в грудь Билл повалился навзничь, ударяясь затылком о землю. Том нагнулся и, схватив его за ноги, поволок в шатер, принц беспомощно пытался уцепиться за землю пальцами, срывая ногти и заново обдирая едва зажившую кожу на ладонях. Втащив пленника внутрь, Шакал швырнул его на пол. Билл пролетел через весь шатер, упав в нескольких сантиметрах от угла китайского столика. Ощутив, как земля почти осязаемо дрожит от приближающихся шагов Тома, принц перевернулся на спину и попытался подняться на ноги.
- Прошу тебя, дай мне объяснить!
Удар сапогом в грудь откинул принца обратно на землю, и Билл задохнулся, выкатывая глаза.
- Нечего тут объяснять! Я все понял!
Нависнув над распластанным телом, главарь приподнял его за ворот и сощурился.
- Ловко же ты меня обдурил, - усмехнулся он, с ненавистью гладя в широко распахнутые от боли и шока глаза Билла. – Так умолял меня тебе верить. И я уж бы подумал, что и впрямь кому-то нужен стал… Глупец, какой же я глупец!
Том замахнулся, и принц глухо застонал, когда крепкий кулак главаря ударом заставил его голову дернуться вбок. Острые костяшки ранили нежную кожу, вминая ее до самой кости, но худшую боль приносили не меткие удары, а едкие слова Шакала.
- Искусный лжец…
От удара в живот Билл согнулся пополам, но тут же взвыл, разгибаясь от другого удара, пришедшегося в поясницу.
- Умен оказался, паук… Меня же против меня самого использовал!
Принц слабо защищался, поднимая к разбитому лицу руки, пачкаясь в текущей по подбородку крови. Шакал бил пленника с остервенением, часто попадая по одному и тому же месту ударов, пинал и катал по полу, не переставая оскорблять и унижать принца.
- Чертова мразь, хорошо тебе сейчас? Хорошо? Сейчас вырву тебе ноги, чтобы нечем убежать было! И язык, чтобы нечем было меня выдать!
Захлебываясь собственной кровью, Билл прохрипел:
- П… рости… меня…
Занесенный для очередного удара сбитый в сукровицу кулак замер. Мелькнувшее в красных глазах Тома изумление сменилось еще большей яростью.
- Опять дуришь меня? Думаешь, сжалюсь и отпущу? Ну уж нет, никогда в жизни я больше не куплюсь на сладкие речи и красивые глазки! Лучше убью тебя!
Боль из истерзанного тела вдруг хлынула в центр груди и взорвалась там, сжигая душу в огне и вырываясь слезами и криком.
- Так убей, убей же! Убей и докажи, что ты зверь, потерявший душу! Убей меня и будь проклят! Будь ты проклят!
Взревев, Шакал отбросил от себя Билла, и, встретившись виском с ножкой опрокинутого столика, принц погрузился в непроглядную темноту.

Темнота была наполнена покоем, принесла избавление от боли и страха. Словно плотное черное полотно окутало сознание, услужливо охраняя его от жестокого внешнего мира. Сладостное умиротворение звало остаться в нем навечно, тянуло чем-то вязким в никуда. Но внезапно извне пришел холод, обжигающий, множеством ледяных капель пробирающийся в легкие, выдирающий из небытия. Пелена забрезжила и развеялась, пустив неясный свет светить сквозь сомкнутые веки.
Билл застонал и очнулся. Пережитое тут же навалилось на него неподъемным грузом, отозвавшись во всем теле тянущей и ломящей болью. В голове громко стучало, отчего перед глазами все кружилось, а распухшие от ударов губы отказывались двигаться. Принц замер, не шевелясь, стараясь медленно и глубоко дышать, чувствуя, как текут под одежду тоненькие струйки невесть откуда взявшейся воды.
На голову вновь хлынул холодный поток. Принц дернулся и беспомощно замычал от болезненной судороги, прострелившей насквозь тело. Рядом послышался шорох, и Билл посмотрел в его сторону повлажневшими глазами. Рядом с ним, громко дыша и сопя, возилась безобразная старуха, похожая на ведьму. Седая, с лицом, полностью покрытым глубокими морщинами, и большим крючковатым носом, одетая в грязный широкий балахон, она копошилась в своем подоле и что-то бормотала себе под нос. Билл затаил дыхание, с беспокойством глядя на нее, на ее костлявые руки, ломающие и складывающие в глубокую глиняную плошку какие-то корешки. Старуха выглядела устрашающе, будто выжившая из ума, трясла головой и косилась на Билла бесцветными глазами.
- Кто ты? – Прошептал Билл, почти не шевеля губами. – Что ты хочешь со мной сделать?
Бабка не ответила, даже не оглянулась, продолжая свое нехитрое дело. Принц вздохнул, смаргивая дрожащую на ресницах влагу.
- Это знахарка, - услышал он тихий голос, так плавно влившийся в треск горящих факелов, что был едва различим. – Она готовит отвар, чтобы помочь тебе побыстрее поправиться.
Билл всхлипнул, в телесную боль шершавой нитью вплелась душевная. В памяти возникло лицо Шакала со злым оскалом, обезумевшими от ярости глазами и вздувшимися венами на лбу. И режущий, словно клинок, голос, выкрикивающий оскорбления, бывший сейчас таким спокойным и мирным.
- Зачем? Сперва чуть не убил меня, теперь выхаживать взялся. – Принц крепко зажмурился, причиняя боль поврежденной каменными кулаками коже, но вернувшееся из недавнего кошмара видение не исчезало. Том промолчал, задумчиво скользя взглядом по ссутуленной спине пленника, а затем поднялся со своего места в углу шатра и вышел прочь.
Он помнил лишь неподвластный приступ злого сумасшествия и мучительное желание убить араба, омыть руки в его теплой крови, но каждый удар приносил ответную боль, словно били его самого. Вид бессознательного, истекающего кровью пленника отрезвил Тома, размыв багряную поволоку перед глазами. И все его существо тотчас наполнилось таким острым чувством вины, что заставило Шакала заметаться по шатру с воем, как зверя в клетке, бессильно царапая грудь и вырывая волосы. Придя в себя, Том приблизился к Биллу и долго стоял над ним, не решаясь прикоснуться, боясь причинить еще больше страданий. Осторожно подняв принца на руки, Том перенес его на шкуры, едва сумев удивиться тому, каким легким был араб, несмотря на высокий рост. Оставив того лежать на боку, чтобы ненароком не захлебнулся собственной кровью, Том вышел из шатра и направился в ближайший такой же «дом», разбудил хозяина тычком в бок, наказав тому позвать старую ведунью, имени которой уже никто не помнил.
В ожидании старухи Том сидел подле Билла, не сводя с него глаз и напряженно вслушиваясь в его слабое редкое дыхание, не замечая, как задерживает свое, замирая над телом. Под головой араба постепенно расплывалось темное пятно от струившейся от носа и губ крови, волосы прилипли к содранной и покрытой сукровицей коже. Шакал медленно сходил с ума, и виной тому был безотчетный страх, не имевший объяснения, что Билл не очнется, и удушающее осознание своей неправоты – пожалуй, впервые в жизни.
Но и сейчас, когда пленник, наконец, открыл глаза и даже заговорил, Тому не стало легче. Он покинул шатер и побрел вдоль стойбища, угрюмо наблюдая, как замедляют шаг и обходят стороной его встречные варвары, а дети, ловя его тяжелый взгляд, куксятся и прячутся за материнские юбки. Как будто все осуждали его за содеянное, как будто сами присутствовали при избиении несчастного араба. Том остановился у наспех сколоченного из необтесанных досок амбара и ударил кулаком во врытый в землю столб, держащий навес. Гнев вытеснил чувство вины и стыда, заставляя раздувать ноздри и сжимать челюсти. Множество вопросов и восклицаний негодования роились в голове, словно личинки в дупле, проедая сознание, как кору дерева. Разве он не защищал свою жизнь и свободу? Ведь араб собирался бежать и сдать его правосудию на расправу. Почему должен он заботиться и обхаживать пленника, кто он – разбойничий главарь или нянька? Не он ли бессердечный головорез и грабитель, наводящий ужас на мирных жителей, называемый исчадием ада? Отчего тогда теряется всякий раз, стоит только арабу взглянуть на него своими большими темными глазами?

Старуха долго мешала свой отвар, монотонно что-то напевая, и ее гнусавый голос успокаивал Билла, вводя его в состояние апатии. Закончив варить, ведунья придвинулась к принцу и, надавив ему на подбородок, влила в открытый рот содержимое миски. Горячий травяной отвар обжег горло, проливаясь на щеки и шею, и Билл закашлялся, морщась от щиплющего язык горького вкуса. Накатила дурнота, мир вокруг закружился и слился в одно пятно. Билл откинулся на шкуры и вновь потерял сознание.
Он метался между сном и явью, то приходя в себя, то погружаясь в черноту, ощущал себя легким, как перышко, а в следующий миг хрипел от тяжести собственного тела, ломающей кости. Зелье проникало в кровь, заставляя ее бурлить и закипать, а потом застывать, и Билла начинало трясти в ознобе. В минуты редкого прояснения он неподвижно лежал и смотрел вверх, думая о том, целебного ли отвара дала ему ведьма или яда.
Иногда, находясь в полудреме, не засыпая, но и не и имея сил поднять свинцовые веки, он чувствовал, как кто-то ходит возле него, садится рядом, поправляет на нем укрывающую шкуру, невесомым прикосновением касается его лица. Принц хотел схватить этого человека за руку, но когда, преодолев слабость, поднимал руку, то хватал лишь воздух.

Через какое-то время Билл открыл глаза и понял, что может двигаться почти без труда. Тело подчинялось его воле, лишь глухо ныло в тех местах, куда сильнее всего приходились удары. Билл, с подозрением прислушиваясь к своему телу, пошевелил под покрывалом ногами и руками, несколько раз повернул голову из стороны в сторону. Стараясь не напрягаться и сохранять силы, он аккуратно сел и увидел, что был без одежды, облепленный какими-то широкими листьями и обмазанный неприятного вида субстанцией. Брезгливо морщась и сдерживая тошнотные порывы, принц поддел ногтем засохшую корку и сковырнул ее.
- Мерзость… - Произнес он, отбрасывая ее от себя. За пологом, разделяющим половины шатра, послышался шум, и Билл накрылся шкурой, пряча обнаженное тело. Вошла старуха, волоча в скрюченных пальцах затертые тряпки. Она остановилась рядом с Биллом, оглядела его и, повернувшись к пологу, громко и сердито что-то крикнула. Плотный навес обрисовал контуры крепкого мужского тела, и в шатре появилась спина Якоба, тащившего за собой вместительную лохань с водой. Принц улыбнулся, успевший соскучиться по своему доброму другу. Красный и отдувающийся от напряжения варвар выглядел весьма забавно.
- Здравствуй! – Воскликнул Билл. – Как же я рад тебя видеть!
- Уфф… - Якоб вытер лоб внешней стороной кисти. – А я-то как рад! Эх, ты, бедолага… Совсем одного оставить нельзя.
Бородач сел возле Билла, пока ведунья вытряхивала из привязанных к поясу тряпочных мешочков в лохань разные травы. Оглядев принца, он болезненно сморщился.
- За что же он тебя так? – Горько спросил Якоб. – За что изувечил?
Билл промолчал, погрустнев, вспоминая свой опрометчивый поступок.
- Наверное, я заслужил, - проговорил он, подумав. – Я пытался убежать, как только остался один… и он меня поймал.
Якоб всплеснул руками с изумленным возгласом.
- Совсем рассудка лишился, парень? Да что ж это такое? И как не убил тебя Томас совсем за такое самоволие?
Принц обиженно посмотрел на варвара.
- А что мне оставалось? Разве кому-нибудь я нужен здесь? В походе ты меня на поруки взял, а здесь разве смею я тебя от семьи отвлекать?
- Что за глупости? Моя семья тебе рада будет, как своего примем. Сегодня же с Томасом поговорю, заберу тебя к нам. А то убьет до смерти, а я и знать ничего не буду…
Билл покачал головой, благодарно улыбаясь.
- Спасибо тебе, но ты не обязан меня оберегать. Раз уж суждено мне через эти тяготы пройти, пройду сам.
- Калекой ты после этих тягот останешься, - пробурчал Якоб. – Гляди, какой нарыв под глазом всплыл.
Билл осторожно коснулся пальцами липкой и чувствительной кожи под глазом и вздохнул. Старуха подошла к ним и что-то заговорила, указывая на него пальцем.
- Что она говорит?
- Говорит, что тебе искупаться надо, мазь лечебную смыть. Плещись пока, а я пойду Томаса искать. Негоже так с хорошими людьми обращаться.
- Но он и так тебя из отряда выгнал? Еще больше разозлится ведь!
- И пускай! – Варвар махнул рукой и покинул шатер.
Придерживаемый непрерывно бормочущей ведуньей, принц встал и, слегка пошатываясь, перебрался в лохань. Вода была еле теплой, и он ежился и вжимал голову в плечи, когда бабка поливала его из черпака, но вместе с тем чувствовал себя довольным, впервые за долгое время принимая ванну. Обмыв принца, старуха хлопнула его по плечу, и Билл послушно, хоть и с неохотой вылез из лохани.
Живя во дворце, принц привык к тому, что его всегда окружали слуги, помогая и принимать ванну, и одеваться, и не стеснялся своей наготы в их присутствии. Но здесь, среди чужого народа, даже рядом с безразличной ко всему старухой он стыдился и прикрывался, краснея, вытираясь всученными ею серыми тряпками. Все было не так, иначе в мире, где мужчины заковывались в доспехи с ног до головы, а женщины ходили с голой грудью.

Продолжение
Предыдущая часть