Суббота, 13 Ноября 2010 г. 22:15
+ в цитатник
Юлия_Литтр все записи автора
Название: Listen to your Heart
Автор: Юлия Литтр
Бета: *Silina*
Пейринг: Шеннон/Джаред
Рейтинг: R
Жанр:romance, angst
Статус: в процессе
Саммари: Слушай своё сердце, когда оно зовёт тебя.
Дисклаймер: мне принадлежат только слова и неуёмная фантазия. Парни сами себе. Материальной выгоды не имею.
От автора: После мартовского концерта я ждала множество фиков на эту тему. Увы, такого не случилось или они прошли мимо меня. Тогда я подумала - если хочешь чего-то, сделай сама. Этот рассказ довольно долго "жил" у меня в голове и я решила, что пора его всё-таки вытащить от туда.
Не претендую на достоверность описанных событий.
Ни что так не ценится в жизни, как воспоминания. Вся приходит и уходит, и только память вечна.
Я дорожу своими воспоминаниями. Нанизываю их на нитку, словно жемчуг, храню бережно и аккуратно.
В моей жизни было много всего. Хорошего и плохого. Без плохих воспоминаний, как я сейчас понимаю, хорошие моменты не были бы столь яркими и запоминающимися.
Я всегда знал, что по жизни пойду один. Чувствовал отчуждённость от общей массы людей, которые, как мне казалось, были слишком приземленными. Я не знаю, как объяснить это чувство.
От отношений я всегда ждал чего-то необычного, но каждый раз разочаровывался. Всё сводилось к скучному общению и непониманию. В конце-концов, я перестал искать в отношениях что-то большее, чем секс.
После очередного расставания находил утешение в музыке и в обществе брата.
Шенн говорил мне, что я должен быть более терпелив к людям.
У меня не получалось.
И я решил не связывать свою жизнь с кем бы то ни было. Тем лучше для меня и тем меньше боли я причиню кому-то другому.
Однако, стоит отметить, что во всех моих воспоминаниях, так или иначе, присутствует брат. Это не удивительно, ведь мы вместе с самого моего рождения.
Задумавшись над этим, я понимаю, как много было брата в моей жизни, в то время как я в его жизни практически не участвовал.
Во всяком случае, раньше. Когда же наши жизни должны были пойти по разным траекториям - я в кино, а брат в фотографию - я отчаянно сопротивлялся этому. Тащил брата на все площадки фильмов, в которых я снимался, хотя ему это не особо нравилось.
Потом группа.
Это именно то, что так сильно связывает нас.
И я не знаю, что должно случиться, чтобы это закончилось.
***
В машине мы поругались.
С утра всё было нормально. Было лёгкое ощущение неловкости, но я успешно делал вид, что ничего не замечаю.
Брат хмурился.
На улице же было просто чудесно. Сквозь рваные облака выглядывало солнце, серый город моментально перестал быть таковым. Исаакиевский собор (благодаря брошюре в холле гостиницы я узнал, что это за здание) блестел большим позолоченным куполом в лучах солнца, а на самом верху были видны фигурки людей, суетившихся на смотровой площадке.
Завтракая, мы едва ли сказали друг другу пару слов. Вчера вечером нами словно двигала невидимая сила, всё чуть было не зашло слишком далеко. Точнее это уже началось и что-то действительно сильное управляло нами. Настолько властно, что я чуть не поцеловал брата.
Шенн остановил меня. Более разумный и сдержанный. Что бы было, если бы тот поцелуй состоялся?
Я не знаю.
Брат держался на расстоянии. Мои вчерашние действия насторожили и встревожили его. Я же видел тогда, как ему было больно. Ему было больно, но он всё равно отталкивал меня. Не дал совершить кучу ошибок.
Возможно даже спас сегодняшний концерт.
Но уже в машине Шеннон опять взял на себя роль старшего брата и мы поругались.
- Сегодня ни какой толпы! – сказал, даже не посмотрев на меня, - Это понятно?
Тон, который я не люблю. Шеннон редко использует его, но когда такое случается, значит он настроен серьёзно.
Fuck!
Про толпу Шенн говорит часто, почти перед каждым концертом.
В большинстве случаев больше для "галочки", ведь мы оба знаем, что я всё равно не послушаю его. Но Шенну нравится ворчать на меня и заботиться, а я потерплю.
- Ты слышал?
Во мне в равной степени бушевали злость и обида.
Злость - за его тон, за этот приказ, а именно так это и выглядело.
Обида – из-за того же самого и из-за понимания того, что я не посмею ослушаться. Только не тогда, когда Шенн говорит именно таким тоном. Это серьёзно. Это выводило меня из себя!
- Слышал, но…
- Ни каких но. Ты хоть раз можешь послушать меня?!
- Я слушаю тебя! Разве нет? Я только и делаю, что слушаю тебя. В последнее время особенно!
О! Он, безусловно, понял, к чему я клоню.
На миг его глаза вспыхнули, и он уже хотел мне что-то возразить, а возражения Шеннона могут затянуться. Раз уж его понесло, то уже не остановишь.
- Я понял тебя, Шенн. Ни какой толпы. Всё ясно, - я выставил руки перед собой, "сдаваясь", - На сцену, я надеюсь, мне можно выйти?
- Не паясничай!
- Ничего такого, нет, - я покачал головой.
- Вот и отлично.
На какое-то время я отвлёкся от зданий, мимо которых мы проезжали.
Старые дома с колоннами, статуями и современные электрические вывески вместе смотрелись более чем странно.
Меня удивило большое количество названий на английском языке. В целом Санкт-Петербург не отличался от любого другого европейского города.
Через какое-то время, как я понял, центр города закончился, и наша машина выехала на дорогу промышленного района. Заводы, пустыри и уже не столь примечательные здания.
По обочинам дороги лежал грязный снег, вокруг всё стало тусклым и унылым.
Если после разговора с братом у меня еще оставалось какое-то настроение, то теперь оно ушло окончательно.
Эмма предупредила перед выездом из гостиницы, что на площадке нас ждут журналисты какого-то местного музыкального канала. Сама Эмма, равно как Томо, Тим и остальные из нашей команды, были уже на месте.
Я потянул за завязки шапки, натягивая её прямо на глаза.
- Прости…
Совсем тихо сказал брат. Мне даже показалось, что я ослышался.
Я молчал.
- Джаред…
Он тронул меня за рукав куртки.
Я со всей своей злостью посмотрел на него из-под шапки.
- Я… Послушай, вчерашнее немного выбило меня из калии.
В смущении Шенн потёр подбородок.
- Меня это озадачивает и напрягает.
- И?
- Ты чувствовал, как что-то происходит, как что-то меняется?
- Нет! – я сказал это назло. Конечно же, я чувствовал. Но я всё ещё был зол на брата и не спешил помогать ему в этом разговоре.
- То, что ты хотел сделать – это неправильно.
Вот так просто он охарактеризовал все это.
"Неправильно"
Безобидное слово.
Он не сказал, что это было мерзко, пошло, что я извращенец, в конце концов.
Чётко и лаконично.
"Неправильно"
- И что же неправильного было в том, что я хотел сделать? То, что ты брат, или то, что ты мужчина?
- А сам-то как думаешь? – огрызнулся Шенн.
Я, конечно, понимаю, что наилучшая защита – это нападение. Но от него я ожидал совершенно другого.
- Просто, когда перед тобой возникает что-то новое, ты сразу делаешь шаг назад. Боишься.
- Не буду с тобой спорить, - еще бы он со мной спорил, - но знаешь, как это "новое" называется? Напомнить?
Я промолчал.
Пусть говорит. Я услышу на много больше, чем он хочет сказать.
- Инцест!
Он произнёс это слово таким тоном, словно сейчас крыша машины исчезнет, Небеса разверзнутся и нас поразит молния.
Или машина провалится в бездну ада.
Не знаю, чего бы мне хотелось больше.
- Ну и?
- "Ну и"? – переспросил, - Для тебя это считается нормальным? Тогда ты более развращён, чем я думал.
- О! Ты думал о моей извращенности? – я улыбался. Злить Шеннона было опасно, но довольно весело.
А раз прыжки в толпу мне сегодня заказаны, то и терять нечего. Не побьет же он меня, в самом деле?
- Ты прекрасно знаешь, что я хотел сказать, - странное дело, но Шенн успокоился.
Он понял, что меня всё равно не переспорить.
- За это сажают, знаешь ли…
- Где? Здесь? Да и кто бы узнал?
- Мне, порой, хочется схватить тебя за плечи и трясти сильно и долго, пока из тебя не высыплется вся эта дурь!
- И что же тебя останавливает? – я полностью развернулся к нему.
- Я просто боюсь ненароком тебе что-нибудь сломать.
- А ты не бойся! – я резко приблизился к нему, Шенн успел только выставить руку, создавая преграду, как накануне. А его глаза округлились от страха.
- Не бойся, - шёпотом.
Поцелуй, если это можно так называть, получился смазанным. В прямом смысле этого слова.
Не успел я прижаться губами к губам Шенна, как тот отвернулся. Вместо мягких, тёплых и чуть обветренных губ брата я почувствовал колкую от щетины щёку.
Мгновение. Даже толком понять ничего не удалось.
- Ты, блять, в своём уме? – Шенн не орал и не ругался, как следовало ожидать.
- Неужели ты не хочешь, узнать как это? – я не отстранился и наши лица всё ещё были достаточно близко.
- Целовать брата?
- Целовать меня!
Шеннон в упор посмотрел в мои глаза. Мне было трудно выдержать его взгляд, но я должен был это сделать, чтобы он понял, насколько это серьёзно для меня.
В глазах брата тоже было много всего, что он не мог выразить словами.
- Это разные вещи?
- Пока не поцелуешь – не узнаешь.
Шеннон улыбнулся.
- Я всё равно это сделаю, бро, - я улыбнулся ему в ответ.
- Я не сомневаюсь, но хоть раз задумайся о последствиях.
Вот как раз об этом я и не хотел думать. Зачем переживать о каком-то эфемерном будущем, которое может быть, а может и не быть. Ведь практически невозможно угадать к чему приведет тот или иной поступок. Но я не привык отказываться от игры из страха совершить ошибку. И когда я сказал Шенну, что всё равно это сделаю – я говорил чистую правду. И он знал это.
- Кажется, наша площадка, - Шенн указал на здание за окном, явно радуясь, что теперь может отвлечься на другую тему. Тем более до конца концерта у нас не будет возможности остаться наедине.
Арена, где мы должны были выступать, оказалась серым круглым зданием. Жалкий закос под Колизей. Здание находилось посредине огромного пустыря.
- М-да, - протянул я, наблюдая за тем, как брат потянулся в карман за телефоном.
- Хочу сфотографировать это.
- Зачем?
Шенн сделал снимок через стекло машины. Вроде получилось неплохо.
- Атмосферно, - пробубнил он, рассматривая фото.
***
Подготовка к концерту шла полным ходом. На парковке в ряд стояли наши автобусы, на которых ещё вчера утром привезли оборудование.
Знаете - люблю находиться в пустом зале. Когда включен свет, и передо мной лишь большая арена и пустые кресла. Жаль, нет возможности увидеть, как они будут наполняться.
Когда мы с братом только задумывались о создании группы, то часто представляли себе месте, в которых будем выступать. И поначалу для нас пределом мечтаний был какой-нибудь известный клуб.
Хотя вру. Переделов не было.
Однако то, с чего мы начали, в разы отличается от того, где мы сейчас. Выступать на больших площадках стало обыденным делом.
Перед концертом у каждого из нас есть свой ритуал. Шенн барабанит своими палочками по любой поверхности, Томо, сидя на диване, в сотый раз проигрывает отрывок какой-нибудь песни, Тим подкручивает колки на своём басу.
Я же говорю с пустым залом. Иногда про себя, иногда вслух.
Внутри все площадки одинаковые, но у каждого зала своя энергетика. Я говорю с ещё пустыми рядами, поглаживаю мягкие кресла, прошу, чтобы всё было хорошо. Чтобы нас хорошо приняли, и концерт прошёл как можно лучше.
***
Как бы Шеннон не старался спрятаться, я его нашёл. В одной из гримёрок. Он сидел на диване, а перед ним на столике лежал бутерброд и чашка кофе.
- Проголодался? А я вот перед концертом ничего не хочу, - сказал я.
- Это не дело.
Он старался не смотреть на меня. Его взгляд бегал от низенького столика до окна, пока он не начал разглядывать свои руки.
- У нас есть незаконченный разговор, - я закрыл дверь и прижался к ней спиной, тем самым блокируя единственный выход.
Шеннон только глубоко вздохнул, сдаваясь. По-другому и быть не могло, я-то не умею отступать.
Он откинулся на спинку дивана, сложил руки на груди и посмотрел на меня.
- Говори!
Он явно хотел смутить меня этим.
Что ж.. ему это почти удалось.
Он смотрел на меня с полуулыбкой.
Наглый, самоуверенный. Включил "старшего брата"
- Так что же ты мне скажешь?
Показное. Насколько всё показное.
Я какое-то время мялся под его пристальным взглядом, а я ведь решил для себя – больше никаких разговоров.
Глубоко вздохнув, как перед прыжком в холодную воду, я отошёл от двери. Сначала медленно стал подходить к нему, наблюдая, как меняется выражение его лица, а когда осталось всего несколько шагов – резко подался вперёд. Секунда - и я уже сижу на коленях Шенна, словно мне там самое место.
От такой прыти, или, может, наглости, брат застыл в шоке. Воспользовавшись моментом, схватившись посильнее за жилетку, я притянул его к себе.
- Ну, что ты теперь будешь делать? – прошептал ему на ухо.
Я чувствовал, как напряглось его тело, шок прошёл, и Шенн собрался обороняться. Я не дам ему такой возможности.
Он уже открыл рот, чтобы возмутиться, но я просто прижался к его губам, тем самым заставив молчать.
Не совсем, правда.
Шеннон не только не ответил, но и что-то мычал, стараясь спихнуть меня с колен. А я, как утопающий, хватался за него, не желая отпускать. А потом Шенн сдался и стал отвечать на мой поцелуй.
Я не могу описать, как это было. Не было ни искр перед глазами, ни головокружения и прочих вещей, которые описываются в дамских романчиках.
Пожалуй, я могу отметить только его щетину и тёплый язык. Это было обычно. Как самый обычный поцелуй.
Конечно, у меня в голове промелькнула мысль о том, что я целую собственного брата, а он не только не сопротивляется, но и отвечает мне взаимностью.
И, пожалуй, была мысль о том, что я целую мужика.
Приплыли!
Я уже перестал цепляться за его жилетку и запустил пальцы в короткие волосы.
Всё казалось настолько привычным - одна его рука на моем бедре, другая нежно гладит спину - словно мы целовались с ним постоянно.
Это лишний раз убедило меня в том, что так оно и должно быть, и ни как иначе.
Стоило мне расслабиться, как Шенн, словно только этого и ждавший, сильно оттолкнул меня. При том на столько сильно, что, слетев с его колен, я приземлился пятой точкой на пол.
Было больно, но чувство обиды было сильнее.
Теперь Шенн смотрел на меня сверху вниз, пораженно касаясь пальцами своих губ.
Внезапный стук в дверь привёл меня в замешательство. Сейчас, когда между мной и братом действительно произошло что-то серьёзное, нас нагло прервали.
Я боялся только одного - что Шеннон разозлится. Ведь вчера он ясно дал понять, как относится к сложившейся ситуации.
В дверь стали стучать сильнее.
Это была Эмма. Она кричала, что если я хочу успеть "поставить" ирокез, мне надо поторопиться.
Не разрывая зрительного контакта, я поднялся, отряхнулся, и, отперев дверь, вышел.
Эмма сразу стала махать перед моим лицом какими-то листами с напечатанными словами, на ходу объясняя, что это несколько русских фраз, которые я могу сказать во время концерта.
Ведь поклонники любят такие штуки, когда кумир говорит какие-нибудь фразы на их родном языке.
Уже на пороге гримёрки она сказала, что приклеит их на сцене, рядом с микрофоном.
Я только неопределённо махнул рукой.
Когда я согласился сделать ирокез, я честно не предполагал, что с ним будет столько мороки. Укладывать, "ставить" его - это ещё полдела. У меня, конечно, не было в штате специального сотрудника для этого, но помогающий мне человек был.
Самое противное – это смывать. Волосы словно искусственные, все в какой-то укладочной дряни, которую приходится смывать не менее получаса. Но мне пока нравилось. Я ещё подумывал о смене цвета, но пока не был уверен.
На гримировочном столике уже стояли разные средства. Увидев своё отражение в зеркале, отметил чересчур красные, припухшие губы. Если так и дальше пойдёт (да, да, да, я был уверен, что просто так всё это не закончится), то я попрошу Шенна побриться. Раздражение на лице мне на фиг не нужно…
***
Минут через сорок я вышел из гримёрки. До начала концерта было где-то полчаса. Парни из SDC уже стояли у выхода на сцену, брат с ними.
Они смеялись, перестукивались палочками. На самой сцене выступала русская группа, зал сотрясался возгласами. Кто-то скандировал Echelon, по крайне мере мне так показалось.
Шенн перестал улыбаться, как только меня увидел. Кивком головы указал следовать за ним. Мне было одновременно и интересно и страшно. Что же он хочет сказать мне?
Шеннон резко дёрнул меня в сторону, и мы оказались скрыты от посторонних глаз.
- Значит так! С той дурью, что у тебя в голове, мы разберёмся позже, понял? А сейчас я тебе повторю ещё раз – никакой толпы!
Я был несколько раздосадован.
- Мне кажется, в машине мы уже говорили об этом, - я позволил злости проскользнуть моём голосе, - зачем повторяться?!
- Да тебе хоть сто раз говори – всё равно сделаешь по-своему, - он схватил меня за руку, - Я серьёзно!
- Понял! – отдёргивая руку, - Не порти мне настроение перед концертом!
Несколько секунд Шенн колебался, а потом приобнял меня и ушёл к ребятам.
Что это было?
Мне сейчас не хотелось забивать голову мыслями, но я не мог просто выключить это. Легкое раздражение, которое я сейчас испытывал, грозило перейти во что-то большее. Я ненавижу неясные ситуации, я ненавижу, когда что-то идёт не так, как я хочу. Я настолько сильно сжал кулаки, что если б не перчатки, то на ладонях обязательно бы остались следы.
***
Как ни странно, концерт прошёл нормально. Я с головой погрузился в музыку, слова и барабанные ритмы брата. Я не мог удержать себя и постоянно оглядывался на него. Но Шенн, как мне казалось, был полностью поглощён игрой. Он мощными ударами выбивал звуки из своих несчастных барабанов, однако я постоянно чувствовал на себе его взгляд.
Больше всего мне запомнился один момент, из акустической части концерта, который произошёл во время исполнения Revenge.
Когда я стоял там, один, в луче прожектора и смотрел на всех тех людей, что пришли на наш концерт, я вдруг почувствовал себя одиноким. На столько, как никогда прежде. Мне стало страшно. Сердце до боли сжалось в груди. Словно уловив моё настроение, зал затих с первыми же аккордами гитары. Закрыв глаза, я представил, что в этом зале есть только я и Шенн.
Я чувствовал его. Я знал, что он где-то совсем рядом, готов выйти на маленькую сцену, что мы установили в зале. Он слышит мой голос, который заполняет всё пространство, высокий, наполненный отчаянием и тоской. Всё это было направленно только в сторону брата.
Песня закончилась и наваждение прошло.
А потом я сделал это!
Всё это время я сдерживал себя, как мог, но под Buddha for Mary меня понесло. Я просто забыл, что обещал брату не прыгать в толпу.
Охрана носилась за мной по маленькому пяточку, где располагалась вторая сцена, стараясь оградить от цепких рук фанатов. А потом я и вовсе прыгнул на ограждение, застыв в какой-то неимоверной позе. Я чувствовал на себе руки охраны, которые держали меня за ноги, за пояс штанов. А перед глазами - бушующая толпа, которая качалась из стороны в сторону, множество глаз, направленных на меня, и сотни рук, что тянулись ко мне. На миг я задумался - как же им там? Когда ты вот так зажат в толпе, которую, в общем-то, ни кто не сдерживал.
Когда охрана меня всё же вытащила оттуда и вернула на сцену, я посмотрел на брата.
Шенн улыбался. Точнее кому-то со стороны могло так показаться. На самом деле улыбка была больше похожа на оскал. Брат был в ярости от моей выходки, или может от того, что я не сдержал слово. Или всё вместе.
Раньше в подобных ситуациях я ограничивался выговором со стороны Шеннона и шутками от Томо. Я не думал, что смогу и в этот раз отделаться так же легко.
Я просто хотел, чтобы это поскорее закончилось… чем бы не закончилось.
***
Когда мы ушли со сцены, Шенн широким шагом направился в сторону гримёрок за своими вещами. Около чёрного входа уже ждала машина, чтобы отвести обратно в гостиницу.
- Шенн! – я догнал его, - Погоди, Шенн! – положил руку на плечо.
Брат, не поворачиваясь, скинул мою руку, не замедлив шага.
- Шеннон! Перестань!
- Что? – он остановился и повернулся ко мне. Я чуть не налетел на него, - Что ты от меня хочешь? Ещё одно заведомо ложное обещание?
- Ты обиделся что ли?
- Мне не пять лет, чтобы обижаться. Я, - он чуть задумался, - скорее разочарован. И после этого ты хочешь, чтобы я тебе верил? Чтобы я мог доверять тебе? Как я могу сделать это, если ты постоянно даёшь мне повод для обратного!!!
- Ты принимаешь всё слишком серьёзно! Не злись!
- Джаред, я… просто оставь меня, ладно? Я не хочу видеть тебя сегодня.
Я в растерянности уставился на брата. Мне это не послышалось?
- Мы же собирались поехать посмотреть город, - тихо сказал я.
- Поедешь без меня, ничего страшного с тобой не случится.
В машине брат не сказал ни слова. Он всё время хмуро смотрел в окно, и сразу поднялся в свой номер, как только мы приехали. Мне же пришлось ехать в какой-то ресторан, который был прописан в культурной программе по осмотру города. Настроения у меня совершенно не было. В столь поздний час город был совершенно пуст. Мрачное, тёмное небо, снег, яркая подсветка на достопримечательностях - всё вместе создавало гнетущую атмосферу, которая полностью соответствовала моему внутреннему состоянию.
И широкая река, закованная в лёд, и тот ресторан - большой деревянный корабль, захваченный в плен льдом. Льдом, который стал проникать мою душу.
Мыслями я всё равно был не здесь. Я был там, в гостинице, с братом.
Мне не давало покоя то, что он остался один. Что он там будет делать? Останется в номере или всё же решит тоже прогуляться? Может, пойдёт и снимет себе кого-нибудь на ночь?
Когда машина затормозила у ресторана, и я вышел на холодный воздух, вдыхая его полной грудью, мне от чего-то захотелось кричать. Так громко, как только мог. И плевать на горло и возможность потерять голос.
Мне просто было плевать на всё.
-
Запись понравилась
-
0
Процитировали
-
0
Сохранили
-
Юлия_Литтр все записи автора
Жду продолжения, ибо очень хорошо описываешь ;)
