Иллуми_Золдик все записи автора Название: Сайд-стори
Автор: fandom Hunter X Hunter
Бета: fandom Hunter X Hunter
Размер: мини, 1908 слов
Пейринг/Персонажи: Хисока/Иллуми, Хисока/Киллуа
Категория: слеш
Жанр: PWP, АУ
Рейтинг: от NC-17(кинк!) до NC-21
Краткое содержание: Когда-нибудь он сбежит от своей семьи и будет жить, как ему нравится, и убивать лишь тех, кого захочет, а не тех, кого велят убить родители.
Предупреждение: изнасилование, педофилия, секс в присутствии посторонних
Примечание: данный текст является вбоквелом к фанфику "Шапито". Киллуа с семьёй притворяются артистами цирка для очередного задания, Хисока помогает им.




Главное — чтобы брат не застал его здесь. Иначе накажет так, что дня три придётся отлёживаться.
Но, скорее всего, брат задержится у отца, ведь завтра предстоит много работы и им столько нужно обсудить. Вряд ли стоит ждать его до полуночи... Но лучше поторопиться.
Киллуа встал посреди комнаты, морща лоб. Где этот Иллуми, чтоб его, держит деньги? Хорошо ему, никогда не ссорится с родителями, сам себе всё зарабатывает, а вот Киллуа отец карманных денег лишил.
А без денег далеко от дома не убежишь...
Он только-только догадался, где брат может держать деньги, — и услышал шаги брата и его голос.
"Влип", — обречённо подумал Киллуа, ныряя под стол и поправляя за собой плотную бархатную скатерть.
— ...Отцу не обязательно знать об этом. — Голос Иллуми отчётливо слышался с той стороны двери фургончика, в котором жил Иллуми.
— О том, что ты не уследил за младшеньким? — весело поинтересовался его спутник. Хисока, вот уж чьи пидорские интонации не спутаешь ни с чем.
— О том, что Киллуа совершил ещё одну ошибку и чуть не подвёл семью.
Раздался звук открываемой двери, потянуло свежестью с улицы. Киллуа затаил дыхание.
— В конце концов, если он снова не понял, в чём не прав, я просто могу избавиться от этого... Гона.
Брат встал совсем рядом со столом, и Киллуа съёжился. Вот же двое чудовищ, попробуй пожить с такими вместе!..
Главное — чтобы Гон послушался совета и убрался как можно скорее из города, когда начнётся государственный переворот.
— Эй! — голос Хисоки звучал по-прежнему вкрадчиво, но тон его заставил Киллуа сжаться ещё сильнее. — Я же попросил тебя — не тронь малыша, он мне нужен. Он — сын Джина Фрикса. И ещё...
— Ещё? — спросил брат. — Я достаточно хорошо знаю твои вкусы.
— Да, я люблю незрелые фрукты. — Хисока произнёс это с такой странной интонацией, что у Киллуа свело живот. Пусть он уедет, пусть Гон уедет как можно скорее и дальше и никогда не встретится с этим извращенцем.
Тем не менее Киллуа испытал облегчение, узнав, что с Гоном пока что всё хорошо. А что там у Хисоки с его отцом — уже дело десятое.
— Насчёт незрелых фруктов... — протянул Иллуми. — Оставь в покое Киллуа.
Хисока рассмеялся, и кожа Киллуа пошла мурашками.
— Я же шучу, — весело сказал он, и стол, под которым прятался Киллуа, дрогнул. До мальчика не сразу дошло, что Хисока прижал к столу Иллуми. — Я же просто шучу с ним. Он так забавно злится. И ты тоже забавно злишься.
— Я могу злиться очень больно.
— Ну-у-у-у-у, — протянул Хисока, и стол снова тряхнуло.
— Завтра тяжёлый день, — произнёс Иллуми своим привычным тусклым голосом, который, к удивлению Киллуа, чуть подрагивал. — Не стоит сейчас...
Стол качнулся так, что Киллуа невольно сжался.
— Именно сейчас, — отозвался Хисока, и послышался шорох, и шелест, и какая-то возня, а потом странный влажный звук, в котором Киллуа опознал поцелуй.
Он вытаращил глаза в темноте.
Ладно, Хисока пристаёт ко всем, вот абсолютно ко всем, даже к Бисквит... хотя с Бисквит ему это вышло боком.
Но чтобы Иллуми повёлся и чтобы у них — у них с Хисокой дошло даже до этого?
Хотя, пожалуй, только такой извращенец, как Хисока, может не испугаться моего брата, рассудил Киллуа, чувствуя, как у него начинают гореть уши.
Он даже дыхание задержал, как учил отец, чтобы жертва не почуяла, — но с другой стороны бархатной скатерти не замечали, видимо, ничего.
Что-то с лёгким шелестом упало на пол — наверное, одежда.
Стол вдруг надрывно заскрипел, на него явно кто-то взгромоздился; Киллуа даже представлять себе не хотел, чем там занимается парочка извращенцев.
— Я не!.. — почти возмущённо начал Иллуми и вдруг издал странный звук: то ли застонал, то ли захрипел. Киллуа испугался было, что Хисока там, наверху, убивает брата... Хотя каким монстром надо быть, чтобы победить Иллуми?
Иллуми снова застонал, и стол дрогнул.
— Нет-нет-нет, — сдавленно зашептал Хисока. — Подожди, сейчас...
Снова шорох и поцелуи, и скрип столешницы.
— Ты не тронешь его, договорились? — среди вздохов и стонов произнёс вдруг Хисока.
Иллуми в ответ издал звук, отдалённо напоминающий смех.
— Ты думаешь об этом мальчике сейчас?
— Конечно, о нём. А ещё о твоём младшем брате. Представляю его на твоём месте. Он бы закричал...
Звуки борьбы, злобное шипение Иллуми, смех Хисоки.
— Ну, не обижайся, Иллу... Не оби... Ой! Это же больно... Ну, Иллуми...
Иллуми вдруг ахнул — тихо и словно бы даже удивлённо — и задышал часто и тяжело.
Киллуа совсем перестал дышать, но они больше не разговаривали, лишь мерно скрипел стол, заглушая хлюпающие звуки и громкие вздохи любовников.
Больше всего Киллуа боялся, что в порыве страсти двое извращенцев стянут со стола скатерть и обнаружат его, скорчившегося у стены.
Или, чего доброго, вовсе поломают мебель, и будет всё то же самое, только сначала его ещё и придавят остатками стола и своими задницами.
Киллуа поёжился. Сидеть и слушать, как твой брат занимается любовью, — так страшно, стыдно... и неприятно возбуждающе.
Стол уже ходил ходуном, Иллуми что-то бессвязно бормотал, иногда вскрикивая на высокой ноте, — и вдруг низко, в голос, застонал Хисока.
Киллуа казалось, что их слышно на мили вокруг и весь цирк уже знает, что его брат спит с фокусником.
Стол скрипнул ещё пару раз, жалобно и укоризненно, и застыл.
В наступившей тишине Киллуа сквозь биение собственного сердца слышал лишь срывающееся дыхание брата и Хисоки.
— Постой, — игриво сказал вдруг Хисока. — Эй, эй...
— Всё, — хриплым голосом отрезал Иллуми. — Отец и с тобой бы хотел обсудить пару деталей. Он не позволит тебе одному сражаться с королём...
— Может, ещё раз? Хорошая разрядка перед сражением...
Иллуми соскользнул со стола и, судя по звукам, стал приводить в порядок одежду.
— Вот зачем ты упомянул короля? Когда я думаю о том, что завтра встречусь с такими сильными противниками, то возбуждаюсь ещё сильнее. Видишь? Давай ещё раз...
— Вытрись, — оборвал Иллуми. — И пойдём к отцу.
Не веря своему везению и почти не дыша, Киллуа еле дождался, пока хлопнет дверь и снаружи не послышатся удаляющиеся шаги.
Только тогда он осторожно коснулся ножки стола и слегка погладил её, исполненный благодарности к такому прочному предмету мебели.
Приподнял скатерть, выглянул наружу — и увидел прямо перед собой ярко-серые глаза Хисоки.
Киллуа невольно отпрянул, но Хисока цепко схватил его за запястье и рывком вытащил из-под стола.
— Пусти, урод! — вскрикнул Киллуа, отбиваясь, но Хисока ловко завёл ему руку за спину, и от боли в суставе Киллуа вынужден был нагнуться над столешницей.
— Пусти! — брыкнулся он, отчётливо понимая, что на помощь звать нельзя. И он теперь в полной власти психопата.
— Так-так, — произнёс Хисока и свободной рукой провёл по спине Киллуа, от основания шеи до поясницы. — Понравилось слушать?
— Отпусти, — прошипел Киллуа в стол. — Больно вы мне нужны, парочка пидоров...
— Но ты же всё слышал, верно? — Хисока, казалось, размышлял вслух. — Слышал, что я думаю о тебе, что хочу тебя? Так забавно, я и в самом деле представлял тебя вместо Иллуми на этом столе. Кто говорил, что мечты не сбываются? Кажется, сегодня мой день...
Киллуа попробовал лягнуть Хисоку посильнее, но тот так выкрутил ему руку, что Киллуа с трудом удержался от крика и закусил губу.
Иллуми надоест ждать клоуна, и отцу тоже, и они придут, обязательно придут, и тогда Хисоке придётся его отпустить...
Вот только когда им надоест ждать?
— Ты можешь кричать, — услужливо подсказал Хисока. — Ведь легче объясниться перед братом и потом выдержать наказание, чем сейчас потерпеть пять минут?
Киллуа стиснул зубы. Хисока пугает, конечно же, только пугает, он не будет этого делать, он обещал Иллуми... Кажется, он обещал ему...
Медленно-медленно Хисока переместил ладонь с поясницы Киллуа на его зад, а потом ещё ниже, между ног, ближе к паху.
Киллуа сморщился, стараясь уйти от этого ощущения, не чувствовать, а сосредоточиться, например, на боли в вывернутой руке...
Наманикюренной рукой Хисока нащупал через ткань его маленький мягкий член, слегка сжал. Расстегнул молнию и скользнул уже под одежду.
Его пальцы были тёплыми.
— Совсем ребёнок, — сказал Хисока, и Киллуа почувствовал его улыбку даже затылком. — Тебе не нравится? А если так?
Он поглаживал его член осторожно, почти нежно, но от страха и общего безумия ситуации Киллуа воспринимал происходящее отстранённо и не ощущал почти ничего.
Нет, думал он, нет.
Нет.
Хисока вздохнул и убрал руку.
— Жаль, я так хотел, чтобы в наш с тобой первый раз было приятно обоим. И всё-таки... ты расслабься, хорошо? Если я тебя порву, то вряд ли ты завтра будешь дееспособен.
Киллуа, уже не воспринимая толком его слова, обрадовался было, что его оставили в покое, когда Хисока поддел длинными ногтями пояс его шорт и рывком сдёрнул вниз.
Киллуа рванулся.
— Нет, — осипшим голосом попросил он. — Не надо.
— Мне лучше знать, надо или нет, — весело ответил Хисока. Его, похоже, позабавило, что Киллуа начал просить. — Успокойся, люди специально занимаются сексом, потому что это приятно. Ты же слышал — Иллуми всё понравилось.
— Отпусти, — глухо повторил Киллуа.
— Ну нет, не могу, — Хисока издал такой безумный смешок, что Киллуа испугался ещё сильнее. И снова заёрзал на столе, когда тёплая ладонь легла на поясницу.
Хисока чуть толкнул бёдрами вперёд, вжимаясь в него, давая ощутить степень своего возбуждения. Подался назад и провёл пальцем между ягодицами. Киллуа напрягся.
— Я же сказал, что надо расслабиться, — вполголоса велел Хисока, и Киллуа почувствовал его палец у самого ануса. — Иначе я порву тебе мышцы и ты не сможешь так же резво бегать и скакать, как раньше...
Вдох-выдох.
Вдох-выдох.
В самом деле, отец велел расслабляться, если вдруг попадёшься врагу и он начнёт пытать тебя. Если больно — расслабься и сосредоточься на дыхании.
Вдох.
Выдох.
Это действительно было больно, но терпимо...
— У тебя, я гляжу, в первый раз, Иллуми к тебе пока не приставал. У меня тоже не было таких узеньких, тоненьких... — Хисока почти шипел, двигая рукой то назад, то вперёд, полностью перекрывая отцовский голос внутри, монотонно повторяющий: "Вдох — выдох".
— Узко, даже слишком... Ну. Я не хочу с тобой долго возиться, я же кончу прямо сейчас от одного вида... Узко... и слишком сухо.
Он использовал уже два пальца, расставив их внутри на манер ножниц, и теперь было по-настоящему больно, но Киллуа из последних сил, душевных и физических, повторял про себя: "Вдох. Выдох..."
В голове было пусто-пусто: ни страха, ни злости, только эти слова, да Хисока что-то пришёптывал и продолжал делать больно.
— Ты совсем никак не реагируешь, — раздражённо сказал Хисока. — Тогда, извини, я больше не буду думать о твоём удовольствии и займусь своим.
Он вдруг отстранился и — Киллуа не поверил — ослабил хватку на запястье, так что теперь появилась возможность вырваться!
Киллуа мгновенно оттолкнулся от его колена ногой, переворачиваясь на бок на столе, рванул на себя руку, увернулся от попытки снова его схватить и молнией кинулся к двери, на ходу подтягивая шорты.
Распахнул её пинком, вылетел на порог — и замер, увидел перед собой бесстрастное лицо Иллуми.
— Снова привет! — весело сказал Хисока, становясь рядом с Киллуа и приобнимая его за плечи. От пальцев его шёл резкий запашок, и Киллуа понял, что это та самая рука, побывавшая внутри него. — Будешь третьим? Твой брат так вырывается, что его надо держать ещё кому-то.
— Отпусти, с него хватит, — приказал Иллуми.
Хисока убрал руку с плеча Киллуа, и тот бросился бежать прочь, не разбирая дороги.
"Хватит"? Он сказал: "С него хватит"?
Слова Иллуми отдавались в ушах, и больше всего на свете Киллуа хотелось забиться в какой-нибудь угол и зареветь от обиды, страха и унижения.
Они оба знали, что он сидел тогда под столом, — не только Хисока, но и Иллуми. И брат позволил Хисоке его наказать...
Утирая рукавом слёзы, Киллуа влетел в свой фургончик, захлопнул дверь и рухнул на кровать.
Достал дрожащей рукой из кармана смятые купюры, расправил — и только немного успокоился.
Хотя бы деньги достать удалось.
Ничего, завтра во время боя с королём и телохранителями он сбежит от своей семейки, от Иллуми, Хисоки, родителей — от всех. И станет жить как ему нравится, и убивать только тех, кого захочет, а не тех, на кого укажут отец и мать.
Киллуа невольно улыбнулся.
А ещё когда-нибудь, когда его перестанут искать и преследовать, он вырвется на Китовый Остров, и может быть, там ещё раз встретится с Гоном.
Обязательно встретится.