Anabelll все записи автора
АВТОР: Sine Que Non 767
ПЕРЕВОДЧИК: Murbella
БЕТА: njally
ВЫЧИТКА: lilith20godrich
ОРИГИНАЛ: на страничке автора ::gutter and the stars::
Размер: МАКСИ
ПЕЙРИНГ: Severus/James/Sirius/Remus, Severus/Harry
РЕЙТИНГ: NC-17
ЖАНР: drama/angst, darkfic
Саммари: Северус Снейп гораздо больше вытерпел от Джеймса, Сириуса и Ремуса, чем от обычного школьного хулиганства. Но настало время качнуть весы правосудия в другую сторону. И Гарри постепенно почувствует вкус к извращениям, подходящим Северусу.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: изнасилования, пытки, экстремальные извращения, BDSM.
ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА: Кто-нибудь еще интересовался, почему Снейп ТАК ненавидит Сириуса и Ремуса? Что Ремус сделал ему? ОК, Ремус чуть не съел его, но эй, я умоляю, не на всю же жизнь такая ненависть! И почему он всегда ненавидел Гарри? В память о Джеймсе Потере? Когда я прочитала воспоминания Снейпа, как над ним издеваются Мародеры в «Ордене Феникса», я поняла, что нашла недостающее звено.
ПРИМЕЧАНИЕ ПЕРЕВОДЧИКА: Схожие предположения и сомнения насчет ненависти Снейпа к Мародерам были и у меня. Они остались. Поэтому я взялась переводить данный фик. Прошу, внимательно прочитайте предупреждение, и не жалуйтесь потом, что вам подсунули «эту гадость».
Он снова стоял на четвереньках. Пыль с половиц в Визжащей Хижине покрывала его пальцы, пачкая их грязью. Кулаки сжались. Он чувствовал исступленный восторг ежесекундного поражения, затем чрезвычайное, как будто взорвавшееся в его голове, сладкое и острое унижение от того, что его брали силой снова и снова те, в чьей власти было причинять ему боль, те, кто наслаждался этим. Они не желали доставлять ему удовольствие, но порой делали это вопреки самим себе. Этими странными заинтересованными взглядами, мягкостью волос, касавшихся его лица, и их вкусом, когда он от боли внутри него кусал пряди, случайно попавшие в рот, и мерцающим восторгом, который был, каким-то образом, хуже всего.
Потому что когда он выгибался дугой и кончал, он кончал в никуда. Не было ни тепла плоти, ни мягких губ и порхающего языка, ничего, что было у них, ободряющего его, как они это делали между собой. Они сказали, что не хотят, чтобы он кончал: это могло испортить их, заставить их испытывать к нему симпатию. Непринужденный смех, презрительные усмешки, растягивающие эти рты, которые так хорошо знали вкус его кожи – даже Ремус, который выглядел немного смущенным, как будто ему слегка неудобно; настрой был разрушен, и Снейп выглядел так, будто его бросили об стену и оставили как ненужную вещь – даже Ремус просто стоял там.
Это тупо ныло, и болело, и рвалось, и кричало внутри него. Он в этом нуждался. Месяц за месяцем, они брали его сильно и быстро, медленно и плавно, и в любых сочетаниях, что вы только можете вообразить, и они все еще не знали. Глупые молодые скоты, думающие полностью задурить ему голову – они не знали, как совершенно и полностью он был затрахан, как он был раздираем изнутри каждый раз, когда их налитые кровью члены угрожали порвать его растянутую дырку. За исключением Ремуса. Казалось, что его беспокоит это, но он ничего не мог сделать в открытую. И он лишь проводил рукой по заплаканной щеке Северуса, торопливо тыкался языком в его ухо, чтобы удовлетворить свое любопытство, а затем спокойно выскальзывал вслед за остальными. Северус оставался, бледная восемнадцатилетняя тень, с трудом переводящая дыхание на полу. Обнаженный и истощенный. Но переполненный спермой троих парней, неряшливо сочащейся по его бледным ягодицам.
Несмотря ни на что, они все же никогда не были его хозяевами. Это пришло позже и стало частью воспоминаний, которые Северус хранил в своих подземельях разлитыми в бутылки, запечатанными и надписанными красными чернилами: «Пожиратели Смерти». Они содержали в себе знания, слишком ужасные, чтобы хранить их постоянно в себе. А Мародеры никогда не обладали той грубой властью, что была способна буквально заключать души в оковы.
Их власть была более тонкой, хотя не менее далеко простирающейся в своих последствиях; их власть заключалась в притягательности силы. Северус слышал этот призыв, и это было нечестно – это передавалось прямо по нервам, и тогда он не мог сосредоточиться, потому что не мог больше доверять своему здравому рассудку. Их близость шептала у него в ушах и кричала в его крови. Ему хотелось выпустить эту отравленную кровь из своего тела, сильнее, чем они это делали время от времени в Хижине перочинным ножом Джеймса, и смотреть, как она хлынет, переливаясь через края его письменного стола на каком-нибудь уроке. Тогда все бы в недоверии уставились на тени Сириуса, Джеймса и Ремуса, восстающие, вырастающие из его крови, пока она капает на пол. Потому что это было единственным способом когда-нибудь отделаться от них.
Эта ужасная притягательность была такова, что они заставляли полюбить их красоту, разрушая его. Он изучил их лучше, чем кто-либо еще, – высокомерие Джеймса, проницательность всегда цедящего слова Сириуса, спокойную сосредоточенность Ремуса – и все-таки они никогда не признавали его. Происходящее между ними оставалось тайной, и из всех них у него было меньше всего причин хранить ее. Но причина была - и чертовски хорошая. Вероятно, самая лучшая причина из всех. Месть.
***
Джеймс нацелил свою палочку в лицо Северуса и наклонился.
«Сегодня вечером. 7 часов. Хижина», - прошептал он, обдавая дыханием скулу Северуса, затем нахмурился для большей убедительности. «Понял, Снейп? Ты это усек? Попробуй только вывести меня еще раз. Ты знаешь, что с тобой будет, верно?», - закончил он громко.
Северус кивнул - сжатые губы, тонкие брови сошлись вместе - затем быстро зашагал прочь. Группа пятикурсников - фанаты обожаемого всеми семикурсника Джеймса Поттера, чудесного чемпиона по квиддичу и факультетского лидера, насмешливо зашумела ему вслед. Их обожание было до бесстыдности очевидным.
Сдвинутые брови Северуса нарисовали тонкие линии на его лбу, пока он шел. Он знал, что они смотрят на него, эти трое, наблюдают за его походкой. Представляя, как его бедра покачиваются под мантией, и абсолютно точно зная, какие они на ощупь там, где выпирают острые косточки таза, с маленькой родинкой на левой стороне, которую Ремусу нравилось целовать, и куда Джеймс всегда впивался пальцами. Они объяснили в ту последнюю неделю, зачем приказали ему пройтись по лестнице вверх и вниз обнаженным - чтобы они точно знали, как он выглядит в этот момент, чтобы помнить, когда он будет полностью одет снова. «Они любят играть в такие игры», - подумал он, убыстряя шаги, и заворачивая за угол, убегая от их взглядов. Он знал, что заплатит за это маленькое удовольствие сегодня вечером.
***
Он кусал язык до тех пор, пока на губах не показалась кровь. Они истязали, чтобы слушать всхлипывания и рыдания, вырывающиеся из его груди; глубокие крики и мольбы нравились им всем. Затем кольцо с члена сняли, и появилась другая боль - от растяжения, когда в нем начали скользить туда и обратно, все тело покрылось испариной. Но крики возбуждали их больше; Ремус потянул его за волосы и потребовал. Он единственный, кто называл его –
«Сев», - упрашивающим голосом, - «Давай, Сев… Покричи для меня, мальчик»
Он закрыл глаза и вздохнул.
«Ремус!», - прорвалось из его глотки.
Член, скачущий в нем, казалось, набух еще больше. Ремус удовлетворенно вздохнул и подался вперед, пробежав руками вверх и вниз, ощупывая бедра Северуса. Он стиснул их крепче и начал грубо вколачиваться в его неподатливую плоть, они оба застонали, и у Северуса из глаз посыпались искры, когда в абсолютный центр его удовольствия снова и снова наносились удары. Сириус, стоявший позади них и наблюдающий с видом ценителя, протянул руку, и, легонько проведя между упругих ягодиц Ремуса, ущипнул его. Ремус выругался и, задыхаясь, основательно излился.
Как только Ремус вытащил член, Северус благодарно кончил, но у него не было времени отдохнуть, потому что Джеймс уже сграбастал его за бедра и опустил на матрас, который они тут держали. Он быстро и грубо вошел, затем вздохнул, оставаясь неподвижно внутри него. В сексе Джеймс был пользователем. И для Северуса это могло иметь только одно значение: ему пришлось научиться получать удовольствие от того, что его использовали. Карие глаза, которые смотрели в его душу сквозь его собственные широко раскрытые черные, были полны равнодушия.
Ремус шлепнулся рядом с ним, они наклонились друг к другу и поцеловались. Затем принялся очищать себя – он всегда был брезглив, вспомнил Северус. Подошел Сириус - на негнущихся ногах. Его член пульсировал у лица Северуса. Он знал, что делать. Он был непревзойденной «глубокой глоткой», главным образом, благодаря значительной практике. Даже вбивающийся в него член не лишал его язык знаний, где надо обвиться, а где стегнуть. Его руки искусно ласкали яички, погружались в углубления, поглаживали складки, пальцы обхватывали пальцами основание члена и смыкались вокруг пригоршни черных кудрей.
Сириус выдохнул.
«Твою мать, он так – очень - хорош в этом…»
Джеймс засмеялся, и тот же самый блеск замерцал в глазах Ремуса. Он, протянув руку, спокойно и мягко погладил длинные волосы Северуса, прочертил мизинцем линию вокруг ушной раковины, вскользь пересек его нижнюю губу, липкую от смегмы Сириуса. Северус сжал аккуратную крепкую задницу Сириуса достаточно сильно, чтобы там, если повезет, могли остаться синяки. Следы его пальцев на их телах. Он этого хотел. Джеймс усилил толчки, и от новых ощущений его язык потерял нужный ритм, ему пришлось поторопиться, чтобы снова его найти, весь его мир застыл, удушливые вздохи Джеймса смешались со стонами над головой Северуса.
Сириус аккуратно выбрал четыре волоска из массы мягких прядей, щекочущих его яйца, намотал их на пальцы и нарочно, не спеша, оторвал их, слушая шипение боли и наблюдая, как по векам Северуса прошла напряженная рябь.
Улыбающийся ублюдок. Северус знал абсолютно точно, как его рот будет кривиться, вот так – его рот не мог удержаться, чтобы не попытаться сымитировать эту ухмылку. Иногда он хотел быть похожим на них, а иногда - просто никогда с ними не встречаться. И совсем никогда ему не хотелось быть самим собой.
Он был беззащитным, беспомощным, не то, что они. Они разрушали все, чем он мог защититься: гнев, - они смеялись, связывая его запястья над головой и удерживая его ноги в той позе, какой им хотелось; сарказм – здесь они ни в чем ему не уступали, и когда они уставали от его норовистых пререканий, то просто наполняли его рот тем, что может лучше использовать этот острый язык; холодность, - они игнорировали до тех пор, пока он не сдавался, раздавленный их жаром, огонь просачивался обратно в его голос, прежде чем он успевал его заморозить, задыхаясь и умоляя о разрядке. Которую они ему давали, когда чувствовали себя щедрыми. Он снова собирал защиту по кусочкам, но она уже была расколота, а они точно знали, куда бить.
С ними Северус состоял из одних уязвимых мест. Иногда это начиналось с простого поглаживания между его ягодиц, и ему хотелось растянуться на полу и открыться полностью, открыть всего себя для них, сдаться им и зарыдать от опустошенности. Когда его сотрясали рыдания, и помрачалось сознание, ему было интересно, дойдет ли он в итоге до такого. Но сильная пощечина – брезгливо, тыльной стороной руки - «Прекрати реветь, Снейп и приди в себя. Тебе будет нужна вся твоя дыхалка, чтобы сосать», - снова убеждала его, что он еще не успел пасть так низко. Этого о нем они все еще не знали. Возможно, кроме Ремуса, который догадывался и поэтому молчал. Это безразличие помогало ему держаться, сохраняя единственный оставшийся у него запас прочности.
Ночью он просто лежал на спине, чувствуя покалывание наспех вылеченной магическим способом плоти, мягкие потеки семени, оставшегося в тугом воспаленном проходе. Его член все еще пульсировал, но обычно он мог игнорировать это и немного поспать. Он привык. С ним оставалась его память, знание их тел, скопившееся в сознании. Обрывки воспоминаний разгорались в его памяти, и он облизывал губы, желая прикоснуться к ним снова. Крепкие мышцы Сириуса, подтаскивающего его ближе, чтобы бросить к своим ногам, надменный взгляд карих глаз Джеймса, прежде чем он опускал веки и наслаждался, впадинки между пальцев Ремуса, по которым он проводил языком…
Эти образы все еще были с ним. После двадцати лет более или менее успешных попыток забвения Северус окончательно признался себе, что он все еще не справился с этим. Наступило время его холодной, рассчитанной ярости дать выход, позволить ей обрушиться на одного-единственного человека, вместо того, чтобы тратить ее на всех обитателей Хогвартса. И был только один действительно заслуживающий этого, до кого он мог дотянуться, единственное оставшееся звено.
***
Северус строил планы тщательно. Всегда. Он выбрал вечер пятницы, когда только что закончилась тренировка по квиддичу, и усталость притупила реакцию мальчика на него. Для него.
«Да, профессор?»
Невинность. Какая радость вот так спокойно обхватить ее пальцами обеих рук. Заранее зная, как он будет растягивать ее до предела. Как разрушит ее – со всей извращенностью, на которую способен.
Снейп привел его в свои апартаменты через потайную дверь в кабинете Зелий. Он повернулся и посмотрел на мальчика, ставшего как раз напротив камина. Его очертания плясали в неровном свете пламени. Гарри стоял, закатывая глаза и что-то бормоча себе под нос. Настало время для короткого жесткого урока.
«Дай мне руку».
Рука осторожно тянется к нему. Он берет ее.
Пауза.
Хрясь.
Боль была такой неожиданной и сильной, что Гарри не мог поверить в произошедшее. Его указательный палец болтался под неестественным углом. Снейп с полуулыбкой смотрел на него. Крик вырвался непроизвольно, у Гарри перехватило дыхание, он почувствовал, что задыхается. Зрение затуманилось от внезапно нахлынувших слез. Снейп вытащил свою волшебную палочку, и Гарри отпрянул от него, съежившись от страха. Совершенно сбитый с толку, он вдруг почувствовал успокаивающее тепло, его кости соединились… боль исчезла.
«Позволь мне рассказать тебе кое-что о твоем отце, Поттер. Ломать мои пальцы было одним из его излюбленных развлечений. Конечно, он всегда потом исцелял их, так, чтобы не оставалось следов. Но пару раз он был небрежен»
Перед лицом Гарри оказалась правая рука Снейпа. Юноша уставился на средний палец, немного искривленный. Слезы все еще текли по его лицу.
Шепот предвкушения начал разноситься по жилам Северуса. Он уловил глубокое эхо ушедших времен, и с радостью приветствовал его. Сейчас он был во власти внезапно вспыхнувшего гнева. Он сделал шаг вперед и осторожно протянул руку. Затем посмотрел вниз, надменный с высоты своего роста - сознающий всю безнаказанность и силу собственной власти. Ничего плохого больше не случится с ним. Все плохое теперь случится с Поттером.
«Поттер…»
Как только его рука потянулась к лицу Гарри, тот откинул голову назад, натянувшись, как струна, под его прикосновением. Палец Снейпа прикоснулся к нижней губе мальчика и принялся поглаживать ее, сминая нежную кожу. Выражение лица Гарри само собой менялось от страха к замешательству и полному недоумению. Что происходит?
Он слишком неопытен, чтобы почувствовать нюансы этой игры, подумал Северус. Непреодолимая потребность, мучительное желание овладело им. Он взвесил его, обдумал, затем неторопливо пропустил пальцы сквозь волосы Гарри, перебирая пряди, ощущая, какими причудливыми и странно беспорядочными волнами ниспадают волосы. Вылитый Джеймс. Снова. Эта мысль заставила его наклонить голову к удобно откинутому сейчас лицу Гарри. Рот Гарри обмяк от шока. Собираясь усилить его, Северус мало-помалу начал проталкивать свой язык внутрь. Глубже и глубже, до тех пор, пока хрюкающие удушливые звуки и неистовые толчки в грудь в попытке отпихнуть его не заставили Северуса снова поднять голову. Но несмотря ни на что, он наслаждался первым вкусом.
Гарри вспыхнул румянцем, задыхаясь, потупив взгляд. Снейп… только что… Снейп… Да ради Бога!
Северус улыбнулся. Ловким движением ухватив его подбородок, он вынудил Гарри поднять голову и пристально посмотрел на него, в глаза, мерцающие на таком знакомом ему лице. Гарри вспыхнул еще больше под холодным взглядом так близко стоящего к нему мужчины. Он услышал отчетливые слова.
«На колени».
Северус увидел, как у Гарри отвисла челюсть. Вид промелькнувшего между губ языка послал вниз по спине к паху Северуса возбужденную дрожь, но он только вздохнул.
«Поттер, у меня нет ни времени, ни желания ждать, пока твой столь редко используемый мозг уловит мою команду. Пойми: ты будешь повиноваться незамедлительно. Или испытаешь всю тяжесть последствий».
«Н-но», - начал заикаться Гарри. - «Я не хочу».
Северус поднял бровь.
«Твои желания в этот или любой другой раз, Поттер, оставляют меня в высшей степени безразличным. Насколько безразличным? Что ж», - его глаза сверкнули, - «ты поймешь в свое время. На колени, я сказал. Или ты хочешь, чтобы в этот раз я сломал одно из твоих симпатичных запястий?»
Его пальцы легонько погладили место, где билась ниточка пульса на правом запястье мальчика. Гарри взглянул в эти темные, неумолимые глаза и шумно сглотнул. Он знал, что Снейп сдержит свою угрозу. Неловко наклонившись, он упал на колени. Наступила тишина. Северус наслаждался моментом. Джеймс! Внутренне возликовал он. Как кошмарно он пал!
Одной рукой он откинул полу своей мантии за спину, а другой вытащил твердую обнаженную плоть, ничем не стесненную – он подготовился к этому моменту. Выражение ужаса на лице Гарри чуть не заставило его кончить сразу. Он подтолкнул член к губам Поттера, чувствуя дрожь, которая затем перешла в первое влажное прикосновение к его члену.
«Соси, мальчик…»
*Тени Ремуса.*
Его глаза сузились. Он увидел, как мальчик взглянул на него, затем опустил глаза к своему «заданию», слишком растерянный, чтобы смотреть.
Искусное и резкое движение языка по головке заставило его откинуть голову назад. Его руки сжали плечи Гарри.
И так все началось.
***
Другой вечер. Уставший от бремени выполненной за день работы, он откинулся на кровать, когда оставленная полуоткрытой потайная дверь медленно поддалась под осторожным нажатием. Мальчик явился как будто прямо из душа. Влажные волосы. Ему нравились влажные волосы.
«Входи, Поттер».
Он поманил его пальцем. Дрожащие ноги с усилием сделали шаг. Застывший на лице ужас противоречил смелому взгляду уставившегося ему прямо в лицо Поттера. Это будет занятным.
Нерешительный голос, нервозность заставляет его звучать громче.
«Только чтобы Вы знали, я… я не собираюсь… делать что-нибудь для Вас. Я здесь только для того, ч-чтобы… с-сказать Вам это».
Это будет очень занятным.
Его руки нежно поиграли с прядями волос, мягких и тяжелых от пропитавшей их влаги.
«В самом деле, Поттер? Почему-то я сомневаюсь… Если бы ты действительно хотел отказаться, ты мог бы найти другой способ сообщить мне об этом. На уроке, возможно, пара слов в конце твоего реферата. Ты достаточно изобретателен, чтобы придумать, как избежать этой встречи наедине. Но ты этого не сделал. Что заставляет уже меня сделать простое умозаключение - ты хотел сюда прийти. Возможно, из любопытства. Возможно, из желания узнать, что еще я могу сделать с тобой. Или - почему я это делаю».
Голос, исполненный отвращения.
«Нет! Это не… не так! Я просто подумал, что если я не приду, Вы…» - Голос затих, совсем прервался.
Слабый намек на что-то, что могло бы напомнить смех.
«Что я сделаю что-нибудь еще хуже?»
«Да», - пробормотал Гарри.
«Возможно, ты прав. Я не питаю добрых чувств к неповиновению, что ты часто испытывал на своей шкуре, Поттер. Как бы то ни было», - голос стал еще холоднее, - «твое присутствие здесь позволяет снова заверить тебя в моей способности сделать твою жизнь чрезвычайно неприятной. Да, такой неприятной, что это превосходит весь твой опыт, причем настолько, что трудно поверить».
Твердый, несгибаемый взгляд. Немигающие глаза Гарри заплыли слезами. Он моргнул, и попытался сфокусироваться. На свистящем, угрожающем шепоте, чеканящем слова, которые рождали в его воображении картины, заставляющие кровь стынуть в жилах.
«Не забывай о времени, которое я провел на стороне Темного Лорда, мальчик. Ты даже не представляешь, что мне приходилось делать. Прежде чем рискнешь поступить вопреки моей воле, вспомни о размере моих познаний. Я могу кончиками пальцев приводить в действие заклинания, которые будут разрывать тебя изнутри, постепенно. День за днем. Затем срастят твою плоть вместе снова, так что никто не увидит. Я могу впустить голоса в твой разум. Заставить тебя видеть такие сны, что ты будешь бояться заснуть. Даже запретить тебе рассказывать об этом другим»
Гарри сглотнул, пытаясь что-то сказать. Скрипучий писк. Еще одна попытка.
«Вы не сможете - Вы не сможете – Вы закончите в Азкабане!»
Покачивание головой, ухмылка.
«Повзрослей, Поттер. Не все заклинания смертельны или относятся к Непростительным. Мне не придется использовать Cruciatus, чтобы превратить твою жизнь в ад на земле. В моем распоряжении очень большой выбор куда более утонченных средств. Они не причиняют постоянную невыносимую боль, но я бы не стал рекомендовать их тебе».
Гарри нечего было сказать. Улыбка Северуса была подобна кнуту разящему. Он нежно притянул его ближе и усадил на кровать, рядом с собой. Его руки занялись застежками мантии Гарри. Его голос был мягким, но Гарри вряд ли это заметил. Он проиграл. Это случится снова.
«Я не скажу тебе, почему я сделаю это, сегодня вечером. Но если ты думаешь, что это тебе не понравится… ты очень ошибаешься».
Его триумфальный тон прорвался даже сквозь тупое отчаяние мыслей Гарри. Он неуверенно поднял глаза к лицу Снейпа, обычно такому невозмутимому, а теперь он выглядел… Юноша с трудом пытался подобрать название для эмоции, которая так откровенно была представлена перед его глазами. Он придумал – «ликующий». И это очень его беспокоило.
«Что…?»
Он запаниковал, как только почувствовал холодный воздух на своей обнаженной коже. Снейп расстегнул его мантию полностью.
«Подними руки, Поттер».
Руки, как свинец. *Приведи в действие мускулы, используй разум*, - напомнил себе Гарри. В конце концов, он ухитрился произвести требуемое действие, продолжая пассивно сидеть на кровати. Он позволил своим мыслям бессистемно бегать, спотыкаясь друг о друга и попискивая, как испуганные мыши. Наблюдая за бледными руками Снейпа, которые освобождали его от одежды и помогали ему лечь в центр кровати.
Северус рассматривал тонкое тело, полупрозрачную кожу и сильную, развитую квиддичем мускулатуру. Джеймс, с погрешностями и изменениями. Теперь, наступило время для того, чтобы начать избавление от этого постоянного статуса жертвы.
Он атаковал.
Осторожные попытки Гарри избежать этой ситуации грубо разбились, когда горячий, проворный рот целиком всосал в себя его член - в эту теплоту и влажность. Он практически напрыгнул прямо на него.
«Эй!»
Он потянул за волосы Снейпа, пытаясь заставить его остановиться. Две руки крепко стиснули его запястья и придавили их к кровати, с силой удерживая там. Он пытался освободиться, но эти попытки заставляли его бедра приподниматься и вздрагивать. Это заставляло его член еще глубже входить в контакт с той единственной вещью, которую он не хотел встретить. С языком Снейпа. Который свирепо сосал его, обвивая и лаская во всех правильных и нужных местах.
Он пытался отпрянуть. Рот следовал за ним, находил основание его члена и влажно ласкал его. И так несколько раз. К его вечному стыду, его член имел совершенно отличное от его мозга мнение о происходящем. Жалобы раздавались при каждой новой попытке убрать его из лучшего места, где он когда-либо был. Член вырастал и пульсировал, и Гарри знал, что он сдается экстраординарным талантам Снейпа. Членососание. Это не то, с чем он ассоциировал такого властного человека. *Гарри!* – стонал его член, - *Может, ты заткнешься со своими философствованиями, просто откинешься на кровать и начнешь наслаждаться? Он, в любом случае, поймал тебя в ловушку. Непохоже, что ты можешь что-то с этим поделать…*
Ах… Северус почувствовал. Этот момент. Когда юноша понял тщетность своего сопротивления. Когда он даже не хотел больше сопротивляться. Он работал над твердеющей плотью губами, когда встретил совершенную капитуляцию. Он провел языком по головке. И – вот! Он добился этого. Вздох. Неизбежная реакция на его способности в этой области. Снова и снова, от Джеймса, Ремуса, Сириуса. От других, на службе у Вольдеморта.
Гарри начала сотрясать дрожь. Она проносилась сквозь его тело. Вопреки самому себе, Гарри застонал еще громче.
«О!....Оххх!»
Северус хмыкнул, насколько это у него получилось при заполненном членом рте. Он имеет его сейчас. Месть это такое чистое удовольствие с тем, кто так тошнотворно морален, нравственно здоров и достоин. В качестве главы факультета Слизерин, растлевающего юных гриффиндорцев, он ощущал ситуацию еще более утонченно. И он должен терпеть напыщенности Дамблдора насчет воплощения в Поттерах всех ну-таких-раздражающих «добродетелей» этого жалкого факультета. Поттеру понадобится вся так-сильно-превозносимая храбрость, которая у него предположительно имелась, чтобы выжить после того, через что пропустит его Северус.
Ну что ж, возможно, он стремился к тому, чтобы заставить Гарри принять удовольствие… но будь он проклят, если глава Слизерина будет сглатывать, как хорошая маленькая сучка. Эта роль предназначалась для Поттера. Он попробовал его сперму, как пробовал сперму Джеймса, Сириуса и Ремуса, - все смешалось. Он потянулся за стаканом на прикроватном столике и сплюнул.
Ошеломленные зеленые глаза изучали его. Он смотрел в ответ. Медленно улыбнулся. Елейным голосом, -
«Ну что ж. Гриффиндорский мальчик-герой… кончил мне в глотку. Кто бы мог подумать, Поттер?» - поддразнил он, чувствуя внезапное напряжение мышц там, где он все еще удерживал его запястья. Запятнанные красным щеки и ставшие жестче глаза.
«Ублюдок, ты… Заставил меня!»
«О, нет, Поттер. Мы оба знаем, что ты хотел этого. Ты – принял – это», - прошипел он, наклонившись, завернув запястья Гарри за спину, и удерживая там, - «и ты наслаждался этим, вероятно, гораздо больше, чем когда-нибудь будешь наслаждаться еще».
Яростные глаза Гарри сверлили его, не моргая.
«Вспомни, что я могу с тобой сделать, Поттер», - предупредил он, затем быстро освободил его и стащил собственную мантию. Когда он должным образом привел в порядок свою одежду, он повернулся обратно к Гарри, который пялился на его обнаженный член с выражением ужаса на лице.
«Ты знаешь, что делать, Поттер»
Ни одного движения в знак повиновения. Он схватил его за загривок и вынудил опуститься, наслаждаясь его сопротивлением.
«Теперь соси. Как следует. Никаких зубов, или я лично доведу до сведения Министра Магии информацию, завтра, совой, что ты знаешь местонахождение Ремуса Люпина, опасного оборотня, который должен быть уничтожен. И у меня есть влиятельные друзья в Министерстве, Поттер, которые могут устроить так, что он будет пойман прежде, чем ты закончишь оплакивать свою последнюю потерю. Теперь давай, приступай».
Гарри замер над толстым и длинным членом. Он был исполнен такой кристально чистой ненависти, что для него было просто невероятно, как это несколько минут назад в нем росла благодарность к этому человеку, за то, что тот сделал ему так хорошо, и он даже хотел от него большего… Внезапно отчаяние сокрушило его. Это была полная безнадега. Теперь жизнь Ремуса Люпина была в опасности, если он не будет слушаться. Может, лучше уступить. Он лизнул член по всей длине, и нежно взял его в рот. Подвигался вверх и вниз. Когда Снейп вздохнул, он испытал от этой идеи неожиданное воодушевление. *Я могу сделать с ним то же самое, по меньшей мере! Он потеряет свой прославленный контроль, и будет выглядеть глупо передо мной. Может, я даже заставлю его умолять.*
Он попробовал несколько трюков, которым научился когда-то давно, что заставило Снейпа застонать и зашипеть.
Северус взглянул вниз на черную голову, на Гарри, который принялся за дело с внезапным, необъяснимым рвением. Он погладил волосы, краснеющую тыльную сторону шеи, на которой были видны отметины от его грубых прикосновений. Он сложил два и два.
*Он хочет заставить меня умолять. Меня!*
Северус мягко усмехнулся.
*В аду наступят заморозки, прежде чем это случится, мой невинный Гриффиндорец.*
Anabelll все записи автора
АВТОР: Sine Que Non 767
