Anabelll все записи автора Автор: Цыца
Пэйринг: ГП/СС
Рейтинг: NC-17
Жанр: Romance/Humor
Размер: Миди
Саммари: Клуб «Ожидающие вместе».
POV Гарри, АУ по отношению к шестой книге.


Лети, минута.

Весь день мантикоре под хвост.

За сегодняшнее утро я проклял весь этот гребанный штаб, ублюдочного Хмури, феерически тупых авторов и, конечно же, весь этот бабский коллектив с этими их коллективными истериками. А с другой стороны — чего мне ждать-то здесь, на Гриммаулд-Плейс в это время? Война проходит мимо меня, мне остается только поднимать боевой дух в тылу, как метко выразился Рон.

А ведь это всё Гермиона начала… Нет, вернее, всё начал Невилл. После того, как стало точно известно о том, что именно ему предстоит сразиться с Темным Лордом, Гарри Поттеру больше нечего было делать на этой войне. Собственно, моя судьба была предрешена заранее — если бы я даже сейчас стоял плечом к плечу с батальоном министерских ауроров где-нибудь в Уэльсе, моя смерть всё равно была бы совершенно бессмысленной. Если бы я хоть что-то представлял из себя в качестве аврора…

И черт бы с ним, с этим жутким пророчеством, я стал бы рядовым солдатом. В конце концов, я не так уж безнадежен для того, чтобы сидеть в тылу, не правда ли? Я был весьма сведущ в боевой магии. До апреля прошлого года, когда Долохов жизнью заплатил за то, чтобы сорвать все мои планы.

И сейчас, когда Помфри на ежемесячных осмотрах говорит мне, что я слепну, я уже даже не пытаюсь её переубедить. К военным действиям неспособен — это штамп в моем личном деле. Разумеется, как только жизнь твоя озаряется подобной радостью, всегда находится с полсотни человек, пытающихся убедить тебя в том, что это ещё не конец жизни.

Что можно быть полезным и оставаясь в тылу. Что всё ещё сложится. Что я всё равно герой. А я улыбаюсь им сквозь зубы, хотя кулаки так и чешутся дать кое-кому в зубы за такие слова. Всё равно герой! Да раздери вас горгулья, если мне когда-нибудь недоставало сомнительной славы.

И тогда Гермиона сделала это. Вернее, сперва её взяли на работу в министерство, как только она окончила школу. В военный отдел по работе в тыле. И она с жаром принялась за работу, естественно. Гермиона с месяц ходила колесом, организовывая всевозможные клубы, собрания, комитеты.

Одни их имена снились мне в жутчайших кошмарах. ЖОПА — Жизнеутверждающее Общество Переживших Азкабан. УРОД — Усыновление Родителями Осиротевших Детей. СУКИ — Сообщество Устойчивых К Истерикам.

И всё в таком роде. Конечно, во всем этом замешана не одна Гермиона, но с её начала по всей стране стали создаваться группы поддержки матерей-одиночек, людей, потерявших близких на войне, клубы «Ждем вместе» и «Вяжем теплые вещи для военной экспедиции в Уэльс».

Бред, конечно. Я не обращал никакого внимания на то, что тут творилось: считал, что это не принесет ни вреда, ни ощутимой пользы. После той самой фатальной для меня апрельской вылазки, в самый бум моды на эти клубы, я с неделю просидел в своей хогвартсовской комнате, принимая только Добби, приносившего мне бесполезные лекарства и еду.

И поэтому когда Гермиона письмом осведомилась у меня, что я после смерти Сириуса буду делать с номером двенадцать на Гриммауд Плейс, я с легкостью отдал дом в полное её распоряжение. Очень скоро мне написал Хмури, заявивший, что штаб рассекречен и не может больше быть штабом.

Гермиона написала, что дом по-прежнему скрыт чарами маскировки, и для мирных дел он вполне сгодится. Она писала что-то ещё, но мне было так хреново после всей истории с проклятьем Долохова, что я не придавал особенного значения этой корреспонденции.

Гермиона искала меня долго. Она не собиралась отставать. Она стучалась в заколоченную дверь комнаты, требовала, чтобы я ей открыл, чтобы я прекратил прятаться, чтобы поговорил со всеми и вежливо выслушал новости, но я не отвечал.

В конце концов, как помню, случилось то, что давно должно было произойти.

В один прекрасный апрельский день мой отшельнический покой был нарушен мощным «Инсендио», дверь сорвалась с петель и разлетелась ко всем чертям. На пороге стоял сам директор Дамблдор, за ним маячило заплаканное лицо Гермионы, рядом расплывчатым бледным пятном колыхалась необъятная Помфри, а за ней стоял кто-то ещё, но я не мог разглядеть. В тот день, помниться, мне было особенно тоскливо из-за всей этой истории со зрением, и я чуть не разревелся, как последний идиот, увидев на пороге всю эту гоп-компанию.

— Так, так, молодой человек, — заявил Дамблдор с порога, — вы, как я вижу, вознамерились похоронить себя досрочно.

— А зачем я вообще здесь нужен? — огрызнулся я, не поднимаясь с кровати, — видит Мерлин, у мира есть новая надежда, имя которой Лонгботтом, ну а я могу уйти на покой.

— И далеко ты собрался? — с подозрительным видом осведомилась Гермиона.

— Да так, не очень, — признался я, — пойду, навещу Сириуса…

— Гарри! — Помфри схватилась за сердце, и чуть не уронила поднос со всевозможными баночками-скляночками, что так раздражал мне зрение.

— Ну, это неудивительно, — послышался из-за её спины скучающий голос, и я сразу же узнал его обладателя, — Поттер с малых лет проявлял свою мелкую и трусливую натуру. При первых же трудностях шмыгнуть под кровать — как это на него похоже.

— Снейп, — ахнул я, не успев вовремя захлопнуть рот.

— Профессор Снейп, Гарри, — по привычке поправил Дамблдор, — он здесь не просто так, Гарри.

Ну, это-то мне можно было не объяснять. То, что Снейп здесь не просто так, было ясно, как день божий. Мы вообще просто так с ним не встречаемся, особенно после окончания школы. Порой мне кажется, что он долго планирует каждую встречу, просчитывая, как бы выпрыгнуть на меня из-за угла и какую бы выкрикнуть в этот момент гадость.

— Позволишь войти? — не дожидаясь разрешения, все ввалились в мою комнатку и расселись по стульям.

— Я жду объяснений, — буркнул я, вообразив себя добросердечным хозяином деревенского паба, в который посреди ночи вломилась банда Пожирателей Смерти.

— Отличное начало, — фыркнул Снейп, — Альбус, мне можно виски?

— Северус, прошу тебя, здесь же дети, — вздохнув несколько раз, Дамблдор начал, — Гарри, теперь вы с Северусом в одной лодке.

— Звучит многообещающе, — не удержался я. «Каков нахал» — Помфри заскрежетала зубами.

— Вы оба теперь претерпели лишения и не можете принимать непосредственное участие в военных действиях. Северус был разоблачен как предатель, а твое зрение, Гарри, и история с пророчеством…

Я молча уставился в потолок. Вот и сейчас хочется выть при каждом упоминании.

— Таким образом, — жизнерадостно заключил Дамблдор, превратно истолковав мое молчание, — вам обоим в ближайшее время нужно скрываться. Вот эта юная леди… — Гермиона густо покраснела и резко опустила глаза, — с присущим ей умом уже разработала план.

Ну, Гермиона. Ну, предательница.

Судя по тому, как резко Снейп вскинул брови, вероятно, он, как и я, не был осведомлен об этой части представления.

Неожиданно я проникся к нему чем-то вроде сочувствия. Товарищ по несчастью, хе-хе. Он ещё не знает, на что способна Гермиона Грейнджер.

— Мне… — робко начала она, избегая моего взгляда, — мне кажется, что дом номер двенадцать на Гриммауд-Плейс, ныне принадлежащий Гарри, идеальный для вас вариант. Несмотря на то, что как штаб он уже не может больше использоваться, на дом наложены мощные маскирующие чары, да и учитывая то, что военные действия на данный момент сосредоточены в западной части Уэльса…

— Короче, мисс Грейнджер, — поморщился Снейп, — дом ведь пустует. Не думаете же вы, что я буду до окончания войны маяться бездельем в компании мистера Поттера.

— Нет, — с торжествующим видом заключила Гермиона, и я мог поклясться, что в этот момент глаза Дамблдора торжествующе блеснули, — дом уже не пустует. Там находится…

— Постой-ка, — протянул я, — ты хочешь сказать, что основала там один из твоих дурацких клубов? И что я буду состоять в какой-нибудь «ЖОПЕ» или «ГАВНЭ»?

Помфри нервически дернулась, а директор с трудом сдержал улыбку.

— Там находится клуб «Ожидающие вместе».

— Что-то вроде очереди в единственный туалет?

— С туалетами там все в порядке, — заверила Гермиона, — мы выселили упыря и докси.

В этот момент Помфри так активно закивала головой, что я понял, что и она каким-то образом в этом всем замешана.

— Поппи самолично проводила санитарный контроль, — усмехнулся Дамблдор, — твоему пошатнувшемуся здоровью ничего не угрожает.

— Пошатнувшемуся здоровью? — взревел я, не выдержав, — пошатнувшемуся здоровью?! Да вам известно, что сейчас вообще нет никакой надежды? Что благодаря прощальному презенту Долохова я слепну изо дня в день? Что…

Неожиданно меня перебил не срывающийся голос Гермионы, не профессиональное оханье мадам Помфри, не сочувствующий голос лицемера-директора, а безразличный, ровный баритон профессора Снейпа:

— Отлично. Прошу представить к Поттеру пять санитаров, а то от дома ничего не останется. Также необходимо убрать от него все острые предметы, быстродействующие яды, изъять волшебную палочку…

Он перечислял всё это с совершенно бесстрастным видом, но сверлил меня глазами так, что мне захотелось немедленно упасть в объятия пяти санитаров и уползти отсюда куда-нибудь подальше.

Видимо, вид у меня был настолько красноречивым, что Снейп усмехнулся:

— Так, с припадками острой жалости к себе у мистера Поттера мы, похоже, разобрались.

Дамблдор с улыбкой положил руку на плечо Снейпа. Мне подумалось вдруг, что сейчас он погладит его по голове.

— Дело в том, что прелестному обществу, собирающемуся на Гриммауд Плейс, необходимы руководители. Мне кажется, Гарри, что вы с профессором Снейпом сможете прекрасно организовать поддержку в тылу.

— Какой смысл в этом, если война идет у черта на куличиках? Там гибнут люди, понимаете, там, не здесь!

— Люди, которые вам будут вверены, тоже могут погибнуть, если останутся без присмотра. Одинокие матери, ожидающие своих детей, люди, тоскующие по погибшим… Ты никогда не задумывался, что поддерживает дух наших бойцов?

На это у меня уже не было аргументов. Если бы я принялся в этот самый момент охаивать всяких там матерей-героинь, то уж точно сразу можно было повеситься. Ну и хрен с вами, директор, уговорили.

Я не стал ничего говорить. Я ограничился миниатюрным кивком, и Дамблдор, угостив меня на прощание лимонной долькой, очень, надо отдать ему должное, быстро и тихо вывел всех из комнаты.

Кхххм. Почти всех. Когда за непрошенными визитерами закрылась дверь, и Гермиона бросила на меня последний жалостливый взгляд, я обнаружил, что Снейп никуда не торопится. Он стоял, прислонившись к стене, и изучал меня долгим насмешливым взглядом.

И в этот самый момент я осознал весь ужас того положения, в котором я оказался. Во время визита и разговора я не думал ни о чем, кроме своих дурацких болезней, своей немощи, и не чувствовал ничего, кроме стыда по поводу того, что я не смогу оказать реальную помощь и обречен торчать в тылу. Но теперь я понял, как далеко я отошел от самого страшного.

Снейп. Я буду до конца этой войны жить вместе со Снейпом. В одном доме. Заниматься вместе с ним одной работой. Делить вместе с ним одну, черт подери, ванную. Вместе со Снейпом, который меня презирает, ненавидит, к которому я испытываю отвращение. Я, правда, не видел его с тех пор, как окончил школу, но едва ли он изменился.

Такой же бледный и худой, волосы свисают, как пакля. Здоровенные черные глаза выглядят дырами, темными провалами на исхудалом лице. И уж, конечно, он скорее помоет голову, чем изменит свое отношение ко мне.

— Что? — буркнул я.

— Поттер, — его голос был подобен чистому бархату, — если вы думаете, что я восторге от предложение этой зазнайки и поведения директора, то вы сильно ошибаетесь.

— Ничего я не думаю, — пробубнил я.

— Но я, Поттер, иду на это. В отличие от вас я не запираюсь в комнате, выставляя себя на всеобщее посмешище из-за рядового проклятья, не ору с диким видом о своих несчастьях и не рвусь, как полный идиот, на верную смерть. Мы теперь живем в тылу, и наше дело — тихое, но приносящее хоть какую-то пользу. Что бы там меня ни ждало на Гриммауд Плейс, я приму это с готовностью. И, — его голос стал очень серьезным, — я жду этого и от вас. Потому что хуже толпы истеричек может быть только никчемный партнер по работе.

С этими словами он развернулся, взмахнув на прощание полами черной мантии, и исчез в коридоре. Мне только и оставалось, что сидеть с несчастным видом на кровати и изучать его удаляющуюся фигуру сквозь проем в стене с выломанной дверью.


* * *


Я с большой опаской подходил к дому. Знать не знаю, где Снейп, но мне впервые предстоит ознакомиться с местом проживания на неопределенный срок и всеми его обитателями.

Я, не стучась, зашел в дом. Первое, что бросилось мне в глаза, был идеальный порядок. Что бы там ни напридумывала Гермиона, половину я уже готов был ей простить. Потому что новые жители моего — уже моего — дома вычистили все, что хоть как-нибудь напоминало о его прошлых владельцах. Вместо ряда засушенных голов домовых эльфов на стенах висели изящные бронзовые канделябры, от паутины не осталось и следа.

Стены были аккуратно выкрашены в приятный кремовый цвет, а выщербленный паркет оказался закрыт темно-красным ковролином. А вот и занавесочка новенькая, в цвето…

— ЕЩЁ ОДИН ЯВИЛСЯ!!! Явился — не запылился!.. Полукровный крысеныш, щенок, сопляк, да как ты смеешь преступить порог этого дома…

Я бросился на портрет прежде, чем от истошных воплей с потолка посыпалась штукатурка. В отчаянном прыжке мне удалось повернуть мадам Блэк лицом к стене и затянуть нишу жизнерадостной занавесочкой.

— Это единственное, что не удалось отсюда убрать, — послышался рядом отрешенный голос, и я чуть не подпрыгнул от неожиданности.

— Тонкс! А я тебя не заметил…

Действительно, сколько же всего я пропустил, пока сидел, запершись, в школе! Тонкс так изменилась, что на мгновение мне стало не по себе. Что стало с этой веселой девчонкой в драной мантии, с ёжиком кислотно-розовых волос? Она стала похожа на свою тень.

Тусклая кожа, тонкие пушистые пряди мышиного цвета — и печальные складочки в уголках губ.

— Тонкс? Ты… Я, наверное, не должен спрашивать…

Она слабо улыбнулась.

— Я рада видеть тебя, Гарри. Сейчас всем непросто, но надежда весь есть, так ведь?

С этими загадочными словами она двинулась вперед по коридору, и я зачем-то пошел за ней. Чем ближе мы подходили к гостиной, тем более отчетливо слышались голоса. А, вернее, один голос — резкий и… и ужасно знакомый. Значит, он и правда уже здесь.

«Я что сказал? Дисциплина, уважаемые дамы, и ещё раз дисциплина…»

Тонкс нерешительно потянула за ручку двери, явно стараясь двигаться бесшумно, но старая дверь предательски заскрипела.

На мгновение в доме наступила гробовая тишина, и тут же её прорвал оклик профессора.

— Нимфадора, — рявкнул он, — собрание началось десять минут назад.

— Простите, — прошептала Тонкс, побелев.

Я остался за дверью и видел, как она прошмыгнула внутрь и уселась на ближайший стул.

— Нехитрое дело — явиться ровно в двенадцать, не в половину двенадцатого и не в четверть первого, — начал Снейп, — или ваше скорбное ожидание не дает вам и на часы взглянуть?

Коллективных ах. Тонкс чуть не падает в обморок, и я стремительно подаюсь вперед. Вот так-то, всех теперь видно.

Миссис Уизли бережно поддерживает её за плечи, попутно вытирая глаза платочком. Я и забыл о ней, к своему стыду. Всё думал, что кто-то вместе с ней живет в Норе, кто-то из детей — но все дети ушли на войну, а муж… Ох, да нет, вот же Джинни.

Худенькая, какая-то вся поблекшая. Даже веснушек стало в два раза меньше.

Под язвительный монолог Снейпа о дисциплине я ещё немного отворяю дверь, чтобы увидеть дальний ряд стульев. Гермиона, с невозмутимым видом довязывающая жутковатого вида фуфайку. О, Мерлин всемогущий… Ярчайшее сияние. Флер Делакур.

И… Я чуть не упал, увидев, кто занимал последний стул. Это было уже слишком. Ну как она-то могла оказаться здесь, в засекреченном доме, с этими людьми?

Я, конечно, мог бы сослаться на плохое зрение, но это было уж слишком ярко. Пронзительно-салатовое перо взметнулось в воздух, ярко-розовая сумочка создавала душераздирающий контраст с бесцветными пожитками остальных слушательниц.

Это было она, без сомнения, это не мог быть никто другой. Рита Скитер собственной персоной. Она ничуть не была смущена или испугана, она жадно буравила взглядом профессора и, похоже, не упускала ни слова.

В отличие от меня. Потому что когда обрывок снейповской фразы «…А теперь разрешите представить…» повис в воздухе, я застыл в дверях с самым идиотским видом. Снейп, зашипев, вытолкнул меня в центр комнаты, и вымуштрованные заранее дамочки дружно заулыбались.

Если бы они спели гимн Хогвартса или поприветствовали бы мне хоровой речевкой, я бы совсем не удивился.

Снейп хищно улыбнулся дамам и благосклонно кивнул головой.


* * *


— А теперь объясни мне, что она здесь делает? — зашипел я, прижав Гермиону к стене. Снейп только что закончил лекцию о мерах безопасности и том, как следует вести себя в случае неожиданного нападения.

— Рита? — спросила Гермиона, — о, Гарри, насчет неё ты можешь не беспокоиться. В конце концов, всем проектам нужна реклама, и если статья, которую она пишет, появится в газетах, это, без сомнения, спасет многие жизни…

— И о чем же она напишет? — рявкнул я, — о том, где находится бывший штаб? Ты никогда не думала над тем, что нас ожидает в таком случае? Я руководитель, Гермиона, и если весь этот дом взорвется к чертовой матери, угадай, кто будет виноват.

— Мы с вами, конечно, — послышалось над самым ухом, — правильно мыслите, мистер Поттер. Подход неправильный.

От неожиданности я отпустил Гермиону, и она испуганно шмыгнула в сторону. Как я мог не заметить Снейпа на этой крохотной кухне?

Молли за стеной усердно рубила кочан капусты, Тонкс сосредоточенно пыталась наколдовать лишние две тарелки, поминутно разбивая что-то, Джинни, бледная, как тень, раскладывала вилки и, казалось, никто не обращал на нас внимания.

Но разве ж Снейп такое допустит?

— Внимание, — произнес он негромко, и тут же весь бедлам прекратился, — блуждают слухи о том, что в наших рядах есть шпион. Не ахать.

Последнее было сказано как нельзя кстати, и Молли поспешно захлопнула рот.

— Мой коллега мистер Поттер пошел по ложному пути. Давайте рассмотрим его поведение. Это будет хорошим практическим дополнением к нашей сегодняшней лекции. Итак, что сделал мистер Поттер…

Тут же со всех сторон послышался возмущенный ропот, и профессор, уже готовивший поучительную речь, с явным удивлением огляделся по сторонам.

— В чем дело?

— Северус… — замялась Молли, — вообще-то, сейчас время обеда. У нас сегодня капустный суп и тефтели, тебе непременно понра…

— Обед? — спросил Снейп с таким видом, словно впервые услышал это слово.

— Принести вам толковый словарь? — ехидно поинтересовалась Рита Скитер, оторвавшись от своего маникюра, — так называется дневное принятие пищи.

— Обед, — повторил Снейп, — обед.

Несколько минут он стоял, раздумывая над сложившейся ситуацией, а потом резко поднял голову и жестом заставил всех замолчать.

— Обед подождет, — невозмутимо заявил он, — прошу всех обратно в гостиную, дамы. У меня есть несколько слов.

Джинни первая захлопнула рот и покорно отправилась занимать своё место. Рита застыла с улыбкой на губах, предвкушая очередной скандал. Флер с подчеркнутым равнодушием встряхнула волосами и, пожав плечами, направилась в гостиную. Но вот все остальные не собирались так просто сдаваться.

Обед — это святое, всем известно. Молли с хрустом вонзила нож в кочерыжку и уперла руки в бока.

— Северус, ты никак перетрудился, — мягко произнесла она, — это ещё что за фокусы? Дети должны поесть, Тонкс вот вообще на призрак похожа, да и вам с Гарри нужно усиленное питание.

— Молли, — улыбка Снейпа была как нельзя более доброжелательней, — уверен, никто из присутствующих не погибнет от того, что поест на пару часов позже.

— Так, — сказала Молли, и в её глазах заблестела железная решимость, — это никуда не годиться.

— В гостиную, Молли, — напряжение слышалось и в голосе Снейпа.

Но — увы и ах! — профессор был покрепче, чем напроказничавшие близнецы Уизли. Молли стояла непоколебимо, уперев руки в бока, не прерывая весьма напряженный зрительный контакт. Но она же и отвела взгляд первой, не выдержала. Нож упал со стола и со звоном покатился по полу.

— В гостиную, — тихо повторил Снейп и вышел.

Я прошмыгнул за ним на «дополнительные занятия», мне было стыдно встречаться с миссис Уизли взглядом.

— Итак, что надо делать, когда возникает подозрение в чистосердечии кого-либо из присутствующих в доме… — начал Снейп, не глядя в сторону кухни.

Молли явилась через пять минут. Неловко помявшись в дверях, она боком протиснулась в комнату и присела на крайний стул.

Снейп едва заметно улыбнулся.


* * *


Видимо, в отместку миссис Уизли накормила меня вечером так, что я с трудом поднялся со стула. Дамы щебетали, рассевшись за столом. Были зажжены свечи, сверкали оголенные плечи в вырезах парадных мантий, поблескивали изящные серьги и колье.

— Это не так глупо, как кажется, — шепнула мне Гермиона за ужином, — им нужно почувствовать себя в строю. Все мы так истощены тревогой, переживаниями, непрерывным ожиданием, что нужна хоть одна отдушина. Поэтому к ужину все наряжаются, красятся, чистят себе перышки. Да вот ещё в доме, наконец, появились мужчины…

Но я, инвалид по сути, едва ли пользовался у них кредитом. А Снейп, одетый в самую обычную свою мантию, с подчеркнутым равнодушием взирал на все красоты этого мира, собравшиеся за столом. В этом и правда была какая-то нелепость — даже Молли нацепила на себя фамильные кольца — но я готов был им это простить, ведь действительно женщинам надо чувствовать себя красивыми и уверенными в себе.

Но Снейпу этого ледяного безразличия, граничащего с презрением, я простить не мог. Ладно, пусть Скитер в изжелта-зеленом манто непонятного происхождения выглядит по меньшей мере жутко, но вот Тонкс с элегантной высокой прической, например, весьма соблазнительна, да и Джинни в этом своем зеленом платье… Как бы взбодрили их хоть несколько заинтересованных взглядов! Хоть благосклонное замечание, хоть один комплимент — ведь видно же, они для него стараются! Но профессор был холоден, как лед, и источать похвалы да комплименты приходилось мне, а я в этом, как известно, не мастер.

Дамы улыбались печальными улыбками, а под конец вечера с явным разочарованием в голосе пожелали нам спокойной ночи. И разошлись по своим спальням.

Ангелы вернулись на небеса, сияние и изысканность красок и легких бликов сменили уныние и темнота.

Я сидел напротив профессора, совершенно не зная, что сказать. С одной стороны, я насмотрелся за этот день достаточно для того, чтобы составить свое мнение о его методах руководительской деятельности, и мнение это было не из лучших. И мне не терпелось его высказать.

— Вам не кажется, что эти дамы, пережившие столько, заслуживают большего уважения? — спросил я, изрядно подогретый выпитым вином.

Снейп лениво оторвался от какой-то статьи в «Чудесах Зельеварения».

— А? — спросил он, — очередные хамские нападки, Поттер?

— Не совсем, — честно признался я, — просто мне стыдно… немного. Тогда, с Молли Уизли.

Что ж, кажется, мне повезло. Потому что Снейп был благожелательно настроен. Отложив журнал, он смерил меня долгим пристальным взглядом и отметил менторским тоном:

— А не кажется ли вам, мистер Поттер, что они ничем не отличаются на самом деле от моих учениц? Причем даже не седьмого курса, а курса эдак пятого. Собственно, всё одно и тоже, мне ли этого не знать. Только им несколько тяжелее, они нервные и раздражительные в связи со своими тяжелыми личными переживаниями, а потому им нужен более строгий и жесткий подход. По идее, я делюсь с вами этим потому, что вы назначены моим компаньоном в этом непростом деле. Но спешу заметить, что вы сами пока не сделали ничего, что могло бы принести хоть какую-то пользу в вашем новом качестве. За исключением того, разумеется, что наорали на мисс Скитер, единственную вменяемую женщину в этом доме.

— Единственную… что?

— Всё очень просто, Поттер. Рита не ослеплена этой жалостью к себе, которой и вы грешили, её голова не забита пустыми переживаниями. Собственно говоря, она никого не ждет, и потому ей гораздо легче.

— То есть, вы хотите сказать, что все люди, собравшиеся в этом доме, ненормальны только потому, что с нетерпением ждут любимых и родных?

— Вкратце, Поттер, нас с вами определили на должность смотрителей в зоопарке, — совершенно спокойно ответил Снейп, отпивая вино.

Я сидел и молча пялился в пустую тарелку. Что за невозможный человек…

— Но дай бог вам недооценить их способностей, — предупредил профессор, — не дай бог.

Во взгляде его явственно читалось одно единственное слово: «стервы». Оно так и не было произнесено вслух, но мне не нужно было никакой Окклюменации, чтобы прочесть мысли профессора.

— Это и серпентарий, в каком-то смысле, — сказал он, — звериные законы.

— Что вы имеете в виду?

— Люди боятся остаться в одиночестве. А здесь они рискуют каждый миг. Ведь каждую минуту может прилететь министерская сова с извещением о смерти, не так ли? Наши очаровательные дамы прекрасно это понимают. Поэтому борьба за вас будет идти ни на жизнь, а насмерть.

Я поперхнулся вином. Это прозвучало просто убийственно, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы составить в голове простую фразу.

— Вы считаете, они будут бороться… за меня?

— Я в этом уверен. Поэтому и предупреждаю вас, Поттер. Постарайтесь, чтобы вас не застали врасплох.

Да кому я нужен? — промелькнула в голове унылая мысль. Калека, ни на что не годная обертка от некогда вкусной конфетки. Вот Снейп как раз может чем-то их заинтересовать, ну, ещё бы, такой сильный, уверенный в себе… Ой, о чем я думаю?

— А вы как обезопаситесь от этого, профессор? — спросил я, чтобы хоть как-то отвлечься.

— Думаю, едва ли меня вообще привлекут… — начал он, и запнулся, понимая, что зашел слишком далеко. Но ему пришлось всё же закончить фразу, хотя окончание прозвучало совсем как-то обреченно, — дамы.

Вилка с грохотом упала на тарелку, и я сам, кажется, слегка покачнулся. О Мерлин, неужели это то, о чем я думаю, о Мерлин, Мерлин, Мерлин…

— Я не желаю слышать от вас что-либо по этому поводу, — быстро сказал Снейп, но это было уже явно излишним.

Я никак не мог свыкнуться с мыслью, что профессор Снейп — гей. Он действительно предпочитает мужчин. Ха.

Ну что ж, Дамблдор знал, кого на эту должность назначить.

Эта неожиданная мысль заставила меня облиться холодным потом. Ох. А не значит ли то, что я был выбран… хмм, по определенным причинам? Но не мог же директор в самом деле узнать… Эту тайну не знал вообще никто. Я и сам не имел о ней никакого понятия до лета прошлого года.

Никогда этого не забуду. Жаркий июль в Норе, работы в саду под ослепительным солнцем и обнаженная спина Билла, она так легко обгорала. А потом были вечерние купания в бочке с ледяной водой, полеты на метле, втирания кокосового масла на обожженные части тела… Капельки пота, скользящие по разгоряченной кофе, приглушенные вздохи, резкие выдохи. Дни, тянувшиеся медленно, застывшие стрелки на часах и мимолетные ночи, полные сладостного возбуждения…


* * *


Я додумывал это уже в постели. Пальцы скользили по возбужденной плоти, а перед глазами вставали соблазнительные картины — такие знакомые, хорошо изученные. Рыжая прядь волос, переброшенная через плечо. Россыпь золотистых веснушек на груди, покрытой короткими мягкими завитками рыжеватых волосков.

Моё исступленное «Билл, Билл, Билл!» и его долгое, протяжное «Га-аааррии». Уверенные, сильные пальцы сжимают мой окрепший член… Черный скользкий локон падает на бледную щеку…

Черт. Черт. Ну бывает же так. Это не какой-то постыдный интерес, просто меня так поразила обеденная новость, что я никак не могу успокоиться. Вот, и о себе позаботиться не получается толком. За что за хрень?

Ну, признайся себе честно, Гарри: тебе интересно, как он это делает. Каков он в… в этих… любовных вещах. Интересно, а у него есть кто-нибудь? Едва ли — иначе он не относился бы так спокойно к этому заточению. Фантастика. Ещё неделю назад мысль о том, что кто-то вообще может дотронуться до Снейпа, казалась тебе отвратительной, абсурдной. А теперь ты с удовольствием размышляешь над тем, как он это делает, и с кем, и как часто.

Он, скорее всего, доминирует. Он просто создан для того, чтобы быть сверху. Эти его лидерские замашки, его фантастическая способность одним своим словом удерживать внимание слушателя… Или зрителя. Он выдергивает ремень из своих брюк одним резким движением, таким четким, уверенным. Его брюки падают на пол, и… Ооо-о-оо. О, нет.

Это гадко, это мерзко, ты просто маленький извращенец. Немедленно прекрати дрочить на профессора Снейпа, пей свои таблетки и ложись спать.

Я встал в пижаме и подошел к зеркалу. Урод и калека. Как ни силился я разглядеть собственный цвет глаз, так ничего и не увидел. Едва ли они уже такие зеленые, как раньше.

Резкий и громкий стук в дверь нарушил моё уединение.

— Входите.

Дверь распахнулась, и на пороге возник профессор Снейп собственной персоной. Вернее, сначала появилась кипа каких-то бумаг и книжек, а потом осторожно, боком, в комнату протиснулся мой… хмм, коллега.

Слава Мерлину, он был слишком занят тем, чтобы не уронить свои бумаги, и не смотрел на меня. Я, разумеется, поспешно шмыгнул в кровать, под одеяло, чтобы не дать ему увидеть лишнего.

Наконец, тяжкая ноша профессора была водружена на прикроватную тумбочку, а сам он уставился на меня с кислой улыбкой.

— Вы что же, уже спите? — спросил он, — мы не обсудили рабочий план.

— Я… Эмм… Вообще-то собирался, — я неловко заерзал в кровати, чувствуя себя ужасно глупо перед выпрямившимся во весь рост Снейпом. Хорошо ещё, что он снял свою рабочую мантию. Теперь профессор был облачен в знакомую мне серую ночную рубашку и длиннющий домашний халат, который был ему явно велик и висел, как на вешалке.

Удивительно, но, кажется, он не был сердит. Во всяком случае, он не выглядел разозленным, он усмехнулся и присел на край моей кровати.

Не знаю, что такого было в этом его жесте, но сердце у меня забилось часто-часто. Это было уже не возбуждение и не любопытство — скорее, какое-то мучительное дежавю. Как будто я был больным ребенком, а Снейп — моей мамой, хотя уже от такого сравнения меня начало подташнивать.

— Раз уж мы с вами, — он замолчал на минуту и выплюнул следующее слово, словно оно было оскорблением, — коллеги, то нам необходимо разработать некий совместный план работы. Согласен, Поттер?

Я кивнул, а Снейп зашуршал бумагами.

— Я сделал кое-какие заметки в течение сегодняшнего дня, наблюдая за поведением и словами вверенных нам особ… Так сказать, каждая нуждается в индивидуальном подходе. Наша цель — организовать этих дам, не дать им сорваться, и в пределах возможного направить их энергию в нужное русло.

— Именно так, сэр, — пробормотал я, занятый более рассматриванием его длинных тонких пальцев, перебирающих исписанные страницы, чем его словами.

— Собственно, вы можете молчать, ваше мнение относительно мисс Скитер я знаю. А вот у меня как раз вызывают подозрение другие особы. Я почти уверен, что труднее всего нам будет с мисс Уизли, да к тому же зная Молли, я готов поручиться, что она пойдет на многое, лишь бы выжить меня из этого дома.

— Вас, сэр? Но почему?

Страницы на какое-то время прекратили шуршать, и Снейп, помолчав немного, отметил:

— Старые конфликты, ещё со школы. Вражда факультетов, что-то в этом роде.

Он извлек на свет божий огромную таблицу под заглавием «Ожидающие вместе», и я не успел даже поразиться тому, как он успел столько сделать, как в коридоре послышались тихие шаги. Я бы и не предал им значение — мало ли, может кто вышел ночью в туалет! — но реакция Снейпа меня поразила. Он вздрогнул и быстро прижал палец к губам, призывая меня к молчанию. А затем сложил кипу своих бумаг и молниеносно ринулся в тень, к противоположной стене.

В кромешной тьме он нашарил ручку и, дернув дверь на себя, исчез в примыкающей комнатке. Дверь закрылась с тихим стуком как раз в тот момент, когда в комнате раздался негромкий, но явственный скрежет: это поворачивалась ручка уже моей двери.

Я быстро перевернулся на бок, притворяясь спящим, и задул пламя свечи. Спальня погрузилась в полную темноту.

Стук сердца, казалось, заглушал все остальные звуки, но я всё же услышал, как кто-то осторожно прикрывает дверь и делает несколько шагов по направлению к кровати. Мне тут же вспомнился Сириус Блэк, ужасный убийца-крестный, застывший с ножом в зубах над кроватью перепуганного Рона, струйки холодного пота на моем лбу, когда я бился на скомканных простынях, представляя себя исполинской змеей, заклятие «Левикорпус», и тот же Рон, с воплем взмывающий под потолок гриффиндорский спальни…

Я был готов к худшему. И в то же время некую слабую, но всё же надежду внушало мне присутствие Снейпа в соседней комнате. Наверняка он сейчас прильнул к двери, улавливая каждый звук. Какая-никакая, а защита. Впервые присутствие профессора приносило такое облегчение, такое успокаивающее чувство безопасности.

— Гарри, — послышался громкий шепот, и я чуть не заорал от радости, потому что это было вовсе не шипение василиска и не смертельное проклятье. Да это всего лишь Молли Уизли в пестром домашнем халате и волшебных бигудях!

А я-то перепугался, гриффиндорский трусливый дурачок…

— Да, миссис Уизли? — с явным облегчением спросил я, зажигая свечи.

Я почувствовал, как кровать прогнулась под её весом, когда она присела на краешек, туда, где сидел Снейп.

— Гарри, — зачем-то повторила она, — ты не волнуйся, никто не знает, что я здесь.

Я приподнялся на локтях, с трудом вглядываясь в темноту.

— Нам нужно поговорить, — над самым моим ухом раздался её доверительный шепот, — о том, что здесь происходит.

— Но почему… — промямлил я, — почему сейчас? Мы можем поговорить завтра.

Молли насупилась.

— Мне кажется, руководитель нашего клуба должен знать о любых подозрениях по отношению к кому-либо как можно быстрее. Так сказал нам вчера Северус.

— Профессор Снейп, — поправил я автоматически и чуть не откусил себе язык.

Миссис Уизли нахмурилась ещё больше, в её глазах появились не виденные мною ранее мстительные искорки. Ох, дамы, сколько же секретов вы в себе храните…

— Собственно, о нем и пойдет речь, — сказала она, — я не доверяю ему, Гарри.

— Что? — переспросил я глупо.

Ну, это было уже слишком. Что-то в этом было от классических пьес, комедии положений. Наушничанье по ночам, бабские доносы и виновник происходящего за колонной. Захотелось истерически расхохотаться, и я с трудом удержал себя в руках.

— При всем моем уважении, Гарри, я не знаю, о чем думал Дамблдор, назначая его на эту должность. Неуважителен! Язвителен! Да к тому же ставит под вопрос всю глубину наших чувств, Гарри… Ты слышал, что он сегодня сказал Тонкс, когда она опоздала?

Мне оставалось только кивнуть, потому что слов уже не хватало.

— Я! Я, потерявшая мужа и старшего сына! Ещё один мой сын изуродован, один ушел от меня, отказался от семьи, моя дочь… О, — она тихо всхлипнула, — ты видел Джинни. А ведь когда-то она была красавицей…

Я неуверенно погладил её по вздрагивающему плечу. Господи, ну что же мне делать?

— И кроме того, этот… этот… Профессор даже не заботится о нашем здоровье, хотя должен был! Сегодня он перенес обед на два часа позже, это же совершенно неправильно, девочкам нужно хорошее питание, они не должны голодать! А Джинни? Ты слышал, как он разговаривает с Джинни?

— Мне кажется, профессор пытается навести порядок в этом доме, — негромко ответил я, закутываясь в одеяло.

— Порядок! Да будто здесь до его прихода не было порядка! Да что же это такое-то, а? Мы готовим, убираем, вы вычистили это дом, мы вяжем для ауроров теплые вещи, мы помогаем фронту — а тут приходит Северус и называет наш клуб «сущим бедламом»! А мне кажется, что это он сам и выдумывает лишние проблемы. Вчера мы, например, недосчитались двух мотков шерсти, и мне кажется, я знаю, кто их стащил…

Ну, это уже явный абсурд. Снейп, ворующий ради забавы мотки шерсти…

— Я понимаю вас, миссис Уизли, — выдавил я, хотя мне уже становилось явно не по себе.

Опухшее бледное лицо Молли приблизилось к самому моему носу, и я рефлекторно отшатнулся.

— Если уж начистоту, Гарри, — доверительно произнесла она, — то истинный руководитель — это ты. Нам другого и не надо.

Я покраснел до кончиков ужей от этой неприкрытой и совершенно незаслуженной лести, а в следующий момент услышал, как что-то с тихим стуком опускается на прикроватную тумбочку, где лежали бумаги Снейпа.

— Это я тебе засахаренных мышек принесла, — с нежностью сказала Молли, — я знаю, ты их любишь. Рон вот тоже… любил…

Я принялся бормотать какие-то слова благодарности, хотя меня уже разрывало от возмущения, но миссис Уизли поднялась с кровати и направилась к выходу. У самой двери она обернулась и тихо сказала:

— Ты уж поговори с Дамблдором, Гарри, дорогой. Он ценит и любит тебя, он тебя послушает. Ты ведь и сам понимаешь, что Северус здесь совершенно… ни к чему. Его присутствие вредит всем.

Она ещё раз всхлипнула и вышла в коридор. Дверь закрылась, и комната вновь погрузилась во тьму.

Как только я произнес «Люмос», дверь ванной распахнулась.

— Профессор, — усмехнулся я, пытаясь согнать с лица краску.

Он не спеша прошел по комнате, обнимая кипу своих таблиц и расчетом, а потом посмотрел на меня с нехорошей ухмылкой.

— Хорошенькое дело, а, мистер Поттер? — спросил он, — вот такие вот визиты и раскрывают наших прелестных «Ожидающих» лучше любых бесед и семинаров.

— Совершенно согласен с вами, профессор, — пробормотал я, — это было… весьма показательно.

— Вам не кажется, что всё это в таком случае, — он указал на пачку своих расчетов, — ни к черту не годится?

Встав напротив камина, он несколько минут смотрел на игру языков пламени.

— Какой смысл в этой официальной части, если все, что мне нужно, я узнаю из ночной — неофициальной? — пробормотал он, не отрывая глаз от камина. А потом взмахнул рукой и все бумаги, взметнувшись в воздух, тут же были поглощены огнем.

Я едва сдержал изумленный вздох. Господи, это же столько работы…

— Придется вам быть шпионом, мистер Поттер, — сказал он, — уверен, миссис Уизли не последняя, кто придет к вам со своими предложениями, просьбами и подозрениями. Уверен, следующий ночи будут так же… увлекательны. Что ж, сделаете, в конце концов, что-нибудь полезное. Я буду ждать от вас увлекательных рассказов.

Его тон не принимал никаких возражений, и потому я счел лучшим помолчать, хотя вся моя гриффиндорская сущность восставала против такого истинно слизеринского подхода.

— Знаю, знаю, о чем вы думаете, — медленно сказал Снейп, — но у меня не будет ночных гостей. Я жаль, я был бы рад увидеть всё это в лицах.

Я тихо фыркнул. Ну, ещё бы. Они же перепуганы им насмерть, у кого в здравом уме хватит духу наведаться посреди ночи в спальню Снейпа? А я — милый Гарри, вечная жилетка для всеобщего пользования, верный друг и советчик. А ещё — как выяснилось — меня хотят сделать доносчиком и предателем. Очень мило. Уж лучше я буду Снейпом…

Эта мысль, впервые пришедшая мне в голову, поразила меня до глубины души. Ну да, я действительно завидую профессору. Боже, да он куда более сильный и правильный человек, чем какой-то там Гарри Поттер. И он-то будет спокойно спать в своей кровати, пока последний будет выслушивать все эти полуночные серенады.

И я согласился на это?

— Ну уж нет, — сказал я, — это нечестно. Вы будете отдыхать и слушать мои рассказы, пока я буду терпеть… это?

Снейп медленно обернулся, и мне стало не по себе. Хотя то, что он сказал потом, вообще повергло меня в ступор.

— Раз вам это кажется несправедливым, я готов предложить вам сделку.

Я сел на кровати, уперев руки в бока. Теперь-то я уже не маленький мальчик, ваш студент, профессор. Я не продешевлю. Так просто вы меня не обведете вокруг пальца.

— Я готов составить вам компанию ночью и избавить вас от тяжкой необходимости пересказывать все события.

— Это как это? — оторопело спросил я.

— Так же, как и сегодня. Я буду слушать всё происходящее за дверью, а вы не будете чувствовать себя крайним. Уладили?

— А как вы определите, во сколько ко мне придут гости?

— Придется сидеть с вами с вечера, Поттер, — поморщился профессор, — с вас — кресло.

Я вспомнил свои вечерние мысли, вспомнил это чувство спокойствия и безопасности, пока он рядом, я много чего вспоминал. Я молчал с минуту, наверное, пока выражение лица профессора не стало перетекать из самодовольного в неуверенное, а потом быстро сказал, пока он не передумал:

— Идет.

Я широко улыбнулся.


* * *


С утра, разумеется, профессор молчал о том, что услышал ночью. Но я не мог не замечать, какими напряженными стали отношения между ним и Молли Уизли.

Вернее, посторонний человек не согласился бы со мной, но я, зная Снейпа, никак не мог взять в толк, что же происходит. Ведь неспроста же он, мерзкий профессор Снейп, стал изображать истинного джентльмена!

Именно изображать, конечно. Ведь иначе как актерской игрой не назовешь эти подчеркнуто издевательские поклоны, преувеличенно вежливое обращение, эти язвительные комплименты.

Снейп нарезающий капусту на маленькой чистой кухоньке. Снейп, чуть ли не с реверансами подающий миссис Уизли грязные тарелки со стола. Вместе они составляли комический контраст — полная, неповоротливая матрона в бигудях — и худой, длинный профессор, вечно ехидствующий для полноты картины. Судя по всему, это и была его маленькая месть.

Молли краснела, Молли бледнела, не знала, как себя вести, она время от времени кидала в мои сторону взволнованные взгляды, уже, вероятно, жалея о том, что доверила мне свои подозрения. Но я усердно подыгрывал профессору Снейпу, я заговорщески подмигивал в ответ и засовывал в рот очередную засахаренную мышку. Миссис Уизли, вздыхая, отводила взгляд.

А Снейп, похоже, начинал получать удовольствие от своей новой работы.

— Вы знаете, чем чревато дамское общество? — спрашивал он, расхаживая по комнате с видом капитана в кают-компании, — общество, состоящее из одних только женщин, чревато склоками, сплетнями, слухами и недоговорками.

Милые дамы не спускали с него испуганных глаз.

— Поэтому прежде, чем мы приступим к работе, я настоятельно посоветую вам обращаться любыми, — он смерил Молли ехидным взглядом, — подчеркиваю, с любыми вопросами, подозрениями и сомнениями к любому из ваших руководителей: ко мне или к мистеру Поттеру.

— Бьен, — кивнула Флер и бросила в мою сторону такую ослепительную улыбку, что мне стало не по себе.

— Никто не просил вас подавать голос, мисс Делакур, — рявкнул Снейп, поглощенный своей речью, — далее. Я хочу знать всё, что здесь происходит, досконально. Каким образом «Ожидающие вместе» выполняют свой гражданский долг.

— Мы… — запинаясь, начала Джинни, — мы вяжем теплые вещи для бойцов и…

— Отлично, — профессор подошел к Джинни так близко, что мог коснуться её кончиком внушительного носа, — отлично. А теперь я прошу вас выбрать докладчицу, которая ежедневно будет подавать мне отчет о том, сколько всего было связано и какова себестоимость каждой связанной вещи. Мы должны рассчитать свои расходы.

Пока «Ожидающие» сосредоточенно шушукались в сторонке, я, не удержавшись, бросил лукавый взгляд в сторону профессора. Тот закатил глаза: детский сад, да и только.

Дамы спорили, срываясь то на визг, то на сердитый шепот. Из дальнего угла то и дело слышалось «Она? Да вы издеваетесь?», «Ну уж нет! Только не это психованная домохозяйка!», «Джинни, деточка, неужели ты позволишь своей невестке…».

Они никак не могли успокоиться и прийти к консенсусу, и минут через пятнадцать Снейп страдальчески закрыл глаза и грохнулся в кресло с тихим стоном.

— Поттер, это хуже, чем серпентарий. Я бы лучше дрессировал горных троллей.

— Я понимаю вас, профессор, — ухмыльнулся я, — нет опыта общения с женщинами?

— Юноша, заткнитесь.

Я послушно заткнулся и опустился рядом на табуретку. У профессора вид был до того забавный, что мне отчего-то захотелось его подразнить.

И удивительно, как он вообще терпит всё это. Ведь, по сути, я едва ли могу быть для него поддержкой. Я просто живу здесь и собираю для него информацию по ночам, «Ожидающие» меня любят.

А Снейпу нужны эти ночные визиты для того, чтобы накопить компромат на каждую в том случае, если придется успокаивать их с применением… хммм… силы.

— Они любят вас, профессор, — засмеялся я, — где-то в глубине души.

Снейп молча покачал головой и смерил меня внимательным взглядом.

— Как твои глаза, Поттер?

Хорошее настроение как рукой сняло.

— Плохо, — пробубнил я, — а то вы не знаете.

— Нахал, — бросил Снейп, — скажи лучше, ты принял таблетки?

Ну, я мог, конечно, огрызнуться, сказать что-нибудь мерзкое вроде «Вы мне не мамочка», но сам факт того, что Снейп обратил на меня внимание и даже побеспокоился о моем здоровье, поразил меня настолько, что я смог лишь молча покачать головой.

— Они всё равно не помогают.

— Ещё как помогают, — строго заявил Снейп, — пошел вон отсюда, и чтоб немедленно принял таблетки. Вечером проверю.

Вид при этом у него был настолько строгий, учительский… настолько снейповский, что я едва сдержал ухмылку. И послушно поплелся в комнату за таблетками.

— Иди, иди, Поттер, — послышалось из-за спины, — ты мне пока здесь не нужен.

Флер забежала ко мне к комнату и позвала на обед. Я как раз валялся на кровати и предавался тяжким думам о непростой судьбе профессора Снейпа.

А вот, кстати, кто не изменился. Флер всё такая же яркая, сияющая, ошеломляюще красивая. Она ждет здесь своего мужа, а пока, как поговаривают, учится жить вместе с англичанками. Я сам слышал от Тонкс, как сильно она изменилась. «Гонору поубавилось, теперь Мокрица вполне терпима» — сказала мне Джинни.

Мы вместе спустились в гостиную, и я чуть не упал от изумления от развернувшейся там сцены. Снейп сидел во главе стола на стуле в высокой спинкой, напоминавшем королевский трон, а прямо перед ним, выпрямившись по струнке, стояла Рита Скитер с неизменным кислотно-зеленым пером наготове.

— Двадцать мотков было закуплено в прошлом месяце, — декламировала Рита своим звучным, громким голосом, — последняя проверка свидетельствует о том, что двух мотков не хватает. Исчез зеленый и синий… К слову сказать, мисс Делакур необычайно идет этот её новый свитер из точно такой же шерсти.

Снейп усмехнулся. Флер замерла в дверях, крепко стиснув мои пальцы.

— Я, разумеется, ни на что не намекаю, — пренеприятнейше ухмыльнулась Рита, — но мотки так и не были найдены, что остановило работу ещё на два дня. Из-за сильного снегопада было невозможно выслать мисс Уизли на метле в Лондон, а каминный порошок у нас тоже кончился. Итого…

— Достаточно, Рита, — благосклонно кивнул Снейп, — список необходимых покупок я посмотрю вечером, будьте добры оставить его у меня.

Я вдруг подумал, что с его языка вот-вот сорвется «Двадцать баллов Слизерину».

— А мисс Делакур придется назначить главным смотрителем кладовой. Каждую неделю она должна будет предоставить мне отчет со вложенными чеками на шерсть и графиком текущих расходов.

Флер густо покраснела, и мне пришлось легонько подтолкнуть её к столу. Всё ещё красная, она кивнула и уселась на своё место.


* * *


Снейп критически осмотрел наколдованное мной кресло.

— А нельзя было выдержать его в более темных тонах? — недовольно поинтересовался он, — и ради бога, убери эти цветочки!

— Сами уберите, — по привычке огрызнулся и поспешно добавил, — сэр.

Профессор скривился, но ничего не ответил. Он быстро взмахнул палочкой, изменяя цвет обивки, а потом с явным облегчением плюхнулся в кресло и запрокинул голову.

Он пробормотал что-то себе под нос, и в тот же момент на моей многострадальной прикроватной тумбочке материализовался поднос с двумя дымящимися кружками.

Глинтвейн, — сказал Снейп, — Поттер, алкоголь можно сочетать с твоими лекарствами?

В ответ я скорчил рожу и приподнял в деланном удивлении брови, так что профессор устало вздохнул.

— Поттер, — начал он, — я семнадцать лет подтирал сопли тебе и ещё сотням таких же паршивцев. Неудивительно, что теперь я чувствую себя ответственным за это твое, черт его подери, проклятье.

— Ничто тут не поможет, — глухо ответил я, — я ничего не вижу.

Снейп наклонился в кресле и приблизил ко мне свое лицо.

— Но меня-то ты видишь?

— Расплывчато.

Он приблизился ещё на пару дюймов.

— Ты видишь моё лицо?

— Немного, профессор. Что-то так поблескивает… А, это ваши волосы…

Я не удержался. И хмыкнул в воротник домашнего свитера. И тут же в кресле произошло какое-то движение — Снейп, кажется, вернулся обратно в первоначальное положение.

— Сколько на пальцах, Поттер? Приглядись.

В глазах неприятно покалывало, и я с трудом сфокусировал взгляд.

— Ноль, сэр.

— Столько баллов осталось бы у Гриффиндора, если бы мы сейчас были в школе.

Я не успел ничего ответить; почти сразу же в коридоре послышались чьи-то легкие шаги. Заскрипели половицы.

— Что-то в этот раз рано, — пробормотал Снейп, и беззвучно шмыгнул за дверь, в ванную.

Я бросился в постель.

— `арри? — послышалось из-за двери, — ты уже спишь?

— Флер!

— `Арри! `Арри! — какая там осторожность! Какая осмотрительность!

Она просто вбежала в комнату, не заботясь о том, что в этом доме слышат и стены. С разбегу бухнувшись на колени у моей бедной кровати, она откинула серебристые волосы с лица и тут же её глаза засияли в полумраке ночи чистыми сапфирами.

Клянусь Мерлином и святой Морганой, она была прекрасна. Слезы катились по её щекам, на её фарфором лице был румянец, и от всей её фигуры, казалось, исходило свечение.

— `Арри, это все неп`равда! — сразу затараторила Флер, — это `рязная ложь! Они… Они ненавидят меня, всё! Эта Молли обижает меня потому, что её сын в меня влюблен, Джинни завидует моей к`расоте, а эта Скитер… Эта мелочная `репор`терша…

Она, не выдержав, зарыдала, прядь пушистых волос как бы невзначай упала в глубокий вырез её шелкового пеньюара — и вот я уже ловлю себя на том, что обнимаю вейлу одной рукой, а другой поглаживаю вздрагивающие плечи.

— Ну же, Флер… Ну же, успокойся. Никто тебя здесь не обидит, — я поспешно отстраняюсь, но она быстро задирает голову, поворачивается всем телом ко мне, и я чувствую, как её тонкая гибкая рука ложится на мой плечо.

Это уже… О, Мерлин, только этого не хватало.

— Я знала, что ты скажешь это, милый, — заявляет Флер, от её слез не осталось и следа, — я не ве`рю профессору Снейпу. Я ве`рю только тебе.

В тот же миг она прижимается ко мне всем своим стройным, горячим телом, и я тщетно пытаюсь собрать остатки самообладания. Хорошо ещё, что девушки меня никогда особенно не интересовали, а то я бы совсем пропал.

— Нет, Флер, — я отстраняюсь и повторяю очень твердо, — нет.

— Но Билл уе-еехал, — протягивает она, и не думая меня отпускать, — а тебе, наве`рное, так одинь`око…

— Флер, пожалуйста…

В следующую секунду я пытаюсь подняться, но она рывком опрокидывает меня на постель — Мерлин всемогущий, и откуда же у хрупкой девушки такая силища? — и я чувствую, как жаркая волна желания, такого страстного, такого сильно поднимается во мне, и я совершенно, ну совершенно ничего не могу с этим поделать.

Не дай ей поцеловать себя. Не дай ей поцеловать себя — на ум приходят строчки из какой-то школьной книги. В тот момент, когда губы вейлы коснуться твоих губ, она совершенно поработит вас, и вам не останется ничего, кроме как…

Страшный грохот со стороны ванной заставил Флер в ужасе отпрянуть. Я тут же выскользнул из её цепких лапок и, проскочив под её локтем, перекатился на другую сторону кровати. Желание всё ещё наполняло меня, но здравый смысл всё больше перекрывал мои низменные страсти.

Потому что я понял, что вспугнуло Флер.

— Что там, `Арри? — спросила она, затрепетав всем телом, — что там?

— Упырь, — сказал я не без иронии, — старый упырь, он очень недоволен, когда в спальне поднимается шум. И он очень опасен.

— Опась-ен? — повторила Флер, нащупывая на полу свои тапочки, — значит, нам здесь… нельзя?

— И не только здесь, — ответил я самоотверженно, — нам вообще нельзя, Флер. Я твой руководитель.

Её чары ослабли, и неуверенность Флер придавала мне силы. Я вдохнул полной грудью и отважно продолжил:

— Что вы себе вообще позволяете, мисс? На правах старшего по чину я прошу вас немедленно уйти из комнаты, пока я не пожаловался на вас своему коллеге, профессору Снейпу.

Услышав зловещее «Снейп» и такое знакомое «пожаловаться», она тихо ойкнула и, резко поднявшись с кровати, начала пятиться в сторону выхода.

— Спокойной ночи, Флер, — пробормотал я, но она не слышала меня. Как только дверь захлопнулась за перепуганной девушкой, я тихо застонал сквозь зубы. Чудовищная эрекция всё ещё не давала покоя.

Дверь ванной распахнулась так неожиданно, что я едва успел набросить на себя одеяло.

Я закрыл глаза, пытаясь с собой справиться, но тут же распахнул их от неожиданности.

Я не мог разглядеть фигуру профессора Снейпа, но этот звук нельзя было перепутать ни с чем. Хохот.

Сдавленный, тихий хохот, но такой заразительный, что я с трудом удерживался, фыркая в простыню. Профессор просто-таки сгибался от смеха, он с явным трудом пробрался в комнату и плюхнулся в свое кресло.

— Что так весело? — хмуро поинтересовался я, хотя меня и самого разбирало.

— Поттер, вы были неподражаемы, — выдавил Снейп, успокаиваясь, и изобразил в воздухе несколько беспомощных взмахов рук, — потрясающе.

— Слушайте, — рассерженно начал я, — я не собираюсь тут выставлять себя на посмешище, — я приподнялся на локтях, — если вы считаете, что это так просто — противиться чарам вейлы, то вы сильно ошибаетесь, надо вам сказать. Очень сильно.

— Да я вижу, Поттер, — снова захохотал Снейп, — я и так вижу.

Ох. Господи, ну почему такое всегда случается со мной?

Зачем я вообще откинул одеяло?

Он это имеет в виду?

Ну а чего же ещё, — послышался в голове скучающий голос, и я в ужасе спрыгнул с кровати. Под этот издевательский смех я ринулся в ванную, где только что был сам профессор.

Поттер, какой же всё-таки неудачник, а?

Я не помню, сколько я там просидел. Через некоторое время щеки перестали гореть от стыда, но зато перед глазами поплыли белые и красные круги.

Чтобы избавиться от страшной эрекции, мне пришлось простоять не меньше получаса под ледяным душем, и теперь меня трясло так, что зуб не попадал на зуб.

— Поттер, — его спокойный голос за дверью.

Ну когда же он успокоиться?

— Ты скоро меня впустишь, или нет?

Я молчу, мерно покачиваясь в такт ударам о дверь. Почему бы ему просто не уйти и не оставить меня в покое?

— Мне что, воспользоваться взрывающим заклятьем?

— Просто… просто уйдите. Пожалуйста…

Я просто физически не могу встретиться с ним взглядом. Эта сука Флер, этот безумный вечер… Хватит. Довели.

— Я никуда не уйду, — терпеливо повторяет он, — не знаю, какая глупость взбрела тебе в голову, но мы не будем о ней разговаривать. Просто открой мне дверь.

— Не могу, — я упрямо покачал головой, не сообразив, что он-то меня не видит.

— Тебе всё равно нужно принять лекарства.

— Я не могу.

— Поттер. Тебе придется сидеть там до утра. Ты простудишься, а я не хочу возвращаться к Дамблдору с твоим трупом на руках.

Не удержавшись, я громко фыркнул. Директор будет в экстазе.

— Я слышал это, Поттер. Открывай.

Что ж, видимо, никакого выбора у меня нет. Я с трудом поднимаюсь на ноги и отодвигаю задвижку. Он стоит прямо передо мной, руки в бока. Черный халат тщательно запахнут на груди.

Увидев его, я хочу развернуться и снова закрыть дверь. Ну не могу я в глаза ему смотреть, не могу…

И как только я на автомате начинаю пятиться назад, две сильные руки поднимают меня с залитого водой пола, и Снейп легко подхватывает меня на руки. И бережно опускает на кровать.

Он трогает мой лоб, и я вижу, как его губы кривятся в беззвучном «Доигрался, любовничек».

— Открывай рот.

Отступать уже некуда, и я повинуюсь. Первым делом он заталкивает мне в рот все порошки для глаз, а потом уходит к себе в комнату. Он возвращается через минуту, тащит пяток разных флакончиков из своих запасов и начинает методично вливать их содержимое в мою распахнутую пасть.

А после этого я, кажется, отрубаюсь, и помню только его бледное лицо в миллиметре от моего носа. Я засыпаю в лихорадке, но с улыбкой на устах.


* * *


Я шатаюсь по дому, как пришибленный. Снейп косится на меня с подозрением и то и дело пичкает какими-то высушенными листочками.

Первое, что он сделал с утра — отравил Флер в вверенную ей кладовую. Все её протесты перекрывались решительным профессорским окриком.

— Вот, вот, говорят ещё для гормонов полезно, — не без ехидства отметил он, затолкнув бедную девушку в кладовую, посидите там, вяжите, мотки считайте и думайте о своей скорби и любви. Больше пользы будет.

Против такого обращения взвились все, даже я постыдился остаться в стороне. Но Снейп был невозмутим и не предавал народным волнениям никакого значения.

Молли, правда, в этот раз не стала выступать. Как только она заикнулась о том, что неплохо было бы позвать Флер на ужин, Снейп подскочил к ней и с таким вниманием заглянул ей в глаза, что тут уж передернуло всех, не только бедную миссис Уизли.

Утренний семинар, что уж и говорить, начался плачевно. В буквальном смысле. Как только мы расселись по стульям в гостиной, Снейп окинул всех внимательным взором, подсчитывая, все ли на месте.

Гермиона уехала по делам в министерство, оставив клуб на нас двоих. Рита была здесь — с важным и самодовольным видом она отмечала что-то в блокнотике. Меня не оставляло подозрение о том, что Снейп тайком назначил её местным шпионом, обязанным вынюхивать, чем кто занимается и доносить об этом непосредственно ему самому.

Джинни сидела рядом с посеревшей миссис Уизли, Флер занималась в кладовой, а вот где, интересно…

Тонкс!

Она вихрем влетела в комнату, красная и растрепанная. Колени у неё подгибались, и мне пришлось в спешном порядке подхватить её на руки. Ох, что-то многовато мне в последнее время рыдающих девушек…

Тонкс беспомощно цеплялась за мою мантию, размазывала слезы по лицу и не могла произнести ничего вразумительного. Под всеобщие ахи и вздохи я усадил её в кресло, и тут же меня резко оттолкнули в сторону.

— Все по своим местам, — рявкнул Снейп, проводя под носом Тонкс флаконом с нашатырем, — что случалось?

— Они… они…

В паузах между приступами рыданий раздавалось сдавленное «Битва… Уэльс… Вызов… Рем, Рем, Рем!»

Кто-то схватился за сердце; кто-то истошно завопил. Джинни, бледная, как смерть, стала медленно оседать на пол.

— Битва — в Уэльсе? — быстро сориентировался профессор, — уже состоялась? Есть списки? Каков итог?

— Тетушка в Кардиффе написала мне, что неподалеку от города случилась крупная битва, черная метка висела в городе, и Ремус… Рем…

— Погиб? — участливо подсказала Рита, и я почувствовал, что готов её убить.

— Неизве-еестно, — зарыдала Тонкс.

И тут же получила увесистую пощечину. Снейп решительно убрал флакон за пазуху и поднялся с колен.

Тонкс тихо ойкнула и замолчала.

— Так, — сказал Снейп.

Дамы на автомате попятились назад и бухнулись на свои стулья. Профессор заложил руки за спину и медленно выпрямился.

— Позвольте спросить, Нимфадора, — зловещим голосом начал он, — известно ли вам доподлинно число убитых? Взятых в плен? Пропавших без вести?

Молчание было ему ответом. Я покрепче завернулся в плед.

— Известно ли вашей любезной тетушке хоть что-нибудь кроме того, что над городом висела метка? Да с чего вы вообще взяли, что ваш благоверный участвовал в бое?! — взревел он, и Молли потянулась за валерьянкой.

Снейп прошелся для пущего эффекта по комнате, резко развернулся, взмахнув полами мантии и навис хищной черной птицей над дрожащей Тонкс.

— Я. НЕ. Потерплю. Здесь лишних истерик!! — рявкнул он, — этих ваших, — он помахал руками под носом, выбирая подходящее слово, — слез. Вы деморализуете всех, останавливаете работу, мешаете всем и каждому в отдельности!

— П-простите, сэр, — заикаясь, пробормотала Тонкс, но профессор был неумолим.

— Из-за полного отсутствия выдержки у вас — выпускнице школы ауроров! — ваш ненаглядный Ремус не получит в достаточном количестве нашу поддержку. А если он сейчас вообще в трехстах милях от Кардиффа, мерзнет в каких-нибудь лесах, голодает, пока вы рвете на себе волосы?

Тонкс резко позеленела, и Снейп слегка смягчился, видя, что зашел слишком далеко.

— Ну, хорошо, — процедил он, — прежде всего вы напишете этой своей тетке, которая по вашей просьбе пойдет и соберет всю информацию о произошедшем. После чего вы составите компанию мисс Делакур с чулане, и свяжете пять пар шерстяных перчаток сверх нормы за нарушения порядка и ненужной остановки работы из-за вашей истерики. Пока не свяжете, на ужин можете не приходить. Вам ясно?

Тонкс могла только слегка кивнуть головой — от накатывающих рыданий она не могла вымолвить не слова.

— Я, кажется, вас спросил, — прошелестел профессор.

— Я… Яс-с.. Ясно.

— Тогда вон отсюда! НЕМЕДЛЕННО!

Она опрометью бросилась из комнаты, и Рита с ядовитой улыбочкой пометила что-то в блокноте.

— Поттер, — позвал Снейп, не оборачиваясь, — какого черта ты сидишь без тапок?