Лилиан_Андерсон все записи автора ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~ Глава X ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Споры и вино

За окном усталая метель небрежно ворошила пушистые и неправдоподобно огромные сугробы, словно невидимой холодной рукой поддергивая их белесые верхушки. Солнце умело скрывалось где-то высоко, за непроглядным снегопадом. Мороз и никакого солнца. Ни лучика, ни проблеска. Вообще, существовало ли солнце в принципе – оставалось загадкой. Казалось, что оно погасло навеки, на пару с луной, и за кампанию со всеми известными и неизвестными людям звездами.
Наемник и вампир оказались в доме, как в ловушке: не выйти, не войти. Но ловушка оказалась довольно приятной и богато обставленной: красивый кирпичный камин, над кторым красовались искусно выполненные ножны со шпагами, намертво прикрепленные крест накрест к маленькому круглому щиту, удобная красивая мебель, присутствующая в каждой комнате, везде висели красивые картины, среди которых не выделялось ни одного партрета – сплошные натюрморты и пейзажи. Вообще весь «дом-мышеловка» кишмя кишил всякими удобствами: туалет, ванна и душ, телевизор (который, правда, не работал посредствам метели и снега, которые мешали антенне исправно работать).
Но в этом доме, как и в каждой порядочной «мышеловке», особенно такой раскошной и дорогой, должен был лежать и свой «бесплатный сыр», то бешь святая святых всех богатых домов - погреб, сверху донизу набитый бутылками красного и белого вина разных сортов и выдержки.
Забросив высохшие дрова в камин, “братья по несчастью” отправились на поиски винного погреба. Искать, кстати, пришлось недолго: под шикарной лестницей из красного дерева, ведущей на второй этаж, Алукард обнаружил резную деревянную дверь; открыв оную наемник и вампир увидели деревянную лестницу, ведущую вниз. В погребе было столь темно, что они не видели ровным счетом ничего, ниже третьей ступеньки. Пахло пробкой и виноградом. Запахи не давали ошибиться; это точно был винный погреб.
Темнота, словно в старом заброшенном фамильном склепе, надвигала небольшой ужас. Тьма, сплошной непроглядный мрак.
Выключателя Пип и Алукард найти не смогли (судя по всему, он был где-то внизу, в самом погребе).
- Алука-ард, - с опаской в дрожащем голосе протянул Бернадотте, - там темно.
- Знаю. – Осведомил его, казалось, равнодушный по этому поводу Алукард.
- Ну, и как мы там идти будем?
- Как, как… По ступенькам! – хладнокровно отрезал вампир.
- Но там же нечерта не видно! – пояснил наемник.
- Тебе – нет. А я – великий носферату! – гордо произнес Алукард, - Не забыл?
- Ну да… Помнится, в прошлый раз ты был “бесстрашным” носферату.
- А я совмещаю эти два качества! – с еще большей гордостью сказал вампир.
- Какие такие качества? Боязнь сов и мания величия? – усмехнулся Бернадотте.
- Да ты..! Невыносимый смертный! Я, и ты с этим не можешь поспорить, я являюсь единственным и незаменимым князем тьмы! – воодушевленно начал расписывать Алукард, - И поэтому, в отличие от какого-то там смертного, я могу прекрасно видеть в темноте.
- Да ты на второй же ступеньке запнешься! И потом можешь не кричать и не просить помощи, когда покатишься куборем вниз, пересчитывая ступеньки!
- Иди сам, если такой умный! – возмущенным голосом хмыкнул вампир.
- Не-а. Не на того напал, кровосос. Сам же говорил, что видеть в темноте можешь. Так докажи.
- Я то докажу, - усмехнулся Алукард.
- Ну так, вперед, на подвиги! – Бернатотте кивнул в сторону лестницы.
- Без проблем. А вот кое-кто тут точно трусит. – издевательски оскалился Алукард.
- На кого ты намекаешь, упырь?
- На тебя, конечно.
- Это я трушу? С чего бы это?
- Думаю, глупо было бы пологать, что потомственный наемник боится темноты.
- Действительно, очень глупо.
- Но, тем не менее, это правда. – Иронично вздохнул Алукард.
- А ну повтори, клыкастая зараза!
- Что повторить? То, что капитан отряда “Диких гусей” Пип Бернадотте, потомственный и профессиональный наемник до дрожи в коленках боится темноты?
- А ну заткнись!
- Ты сам просил повторить.
- Ладно. Хорошо. Я докажу тебе.
- Доказывай. – Хмыкнул носферату таким тоном, будто делает наемнику одолжение.
- Значит, спорим?
- Спорим.
- Чтож, по рукам!
- По рукам!

***

- Пойдем, держась за руки, - предложил вампир, - я буду вести и докажу, что вижу в темноте просто превосходно! А ты будешь идти чуть позади. Если будешь стонать от страха или трястись, как колосок на ветру, а я готов поспорить, что так и будет, то будешь считаться проигравшим.
- Но если хоть раз запнешься, проиграешь ты, кровосос! – Обрадовал Алукарда Пип.
- Договорились!
- Отлично.
- Давай руку, пойдем.
- Погоди!
- Что, решил досрочно здаться?
- Размечтался.
- В чем тогда дело?
- На что мы будем спорить? Ведь нужно спорить на что-то.
- И правда, - Алукард немного подумал, - Какие есть предложения, наемник.
- Может, на бутылку вина, ммм? – неуверенно предложил Бернадотте.
- Нет, не покатит. Вина в погребе пруд пруди. У меня есть идея получше… - интригующе произнес вампир.
- Какая?
- На желание. Всего одно.
- Знаю я твои желания!
- Неужели боишься? Ну, тогда так и скажи.
- Не дождешься!
- Тогда в чем дело, наемник?
- Хм. А желание любой сложности?
- Абсолютно. – Подтвердил Алукард.
Они захллопнули дверь изнутри.
Темнота плотно застилала все вокруг, снисходительно оставив лишь узкую полоску желтого света, сочившегося из маленькой щелки, обрывающуюся уже на первой же ступени.
Деревянная лестница смачно скрипнула под натиском кирзового Алукардовского сапога. Вампир сделал шаг первым, дернув за руку наемника. Пип неуверенной походкой последовал за носферату.
Каждый сделал еще один шаг. Скрип. Темнота становилась все гуще, все непрогляднее. Еще один шаг в неизвестность. Еще одна пройденная ступень. Аккуратно, только бы не запнуться. Осторожно, только бы удержать свой страх. Скрип. Шаг. Каждый боялся проиграть, боялся позора…
…Ведь лорд Алукард никогда в жизни не видел в темноте, а капитан Бернадотте ее панически боялся всю свою сознательную жизнь.
Пип сглотил резко подступивший ком в горле. Он усиленно сдерживал дрожь в руках. Выполнять желание Алукарда, да еще абсолютно любой сложности (и, как подозревал наемник, наверняка пошлое), не входило в планы капитана «диких гусей». Попытавшись занять чем-нибудь свои мысли, он начал обдумывать желание, которое надеялся выиграть у Алукарда. Фантазия понеслась на всех парах. Бедные мыслишки капитана Бернадотте забрели в такие невообразимые дебри…
Он продолжал делать шаги, уже более уверенные, нежели прежде. Но темнота сжимала его, навивая самые неприятные ощущения. Наемник решил полностью довериться «ночному» зрению носферату, покрепче сжал руку вампира и закрыл глаза (к черту, все равно ничего не видно). Воображение разбушевалось еще больше. На секунду его мысли и желания стали похожими на Алукардовские, то бешь стали не очень-то приличными. Пип опомнился. К несчастью Алукарда Бернадотте немного притормозил поток своих творческих мыслей и решил серьезно обдумать желание.
Алукард делал шаги. Вернее, отчаянно пытался не запнуться. Крайне медленно и степенно, аки столетний старик, носферату передвигал свои ноги. Проиграть ему, как и наемнику, не очень-то хотелось. Ведь тогда он не сможет загадать свое желание Пипу. Свое заветное, почти невозможное желание. Запинаться нельзя. Ни в коем случае. Только идти вперед. Аккуратно, чтобы не споткнуться. Осторожно.
Вампира посетила та же мысль, что и наемника: надо отвлечься. Он решил, как следует помыслить над желанием. Придумал-то он его уже давным-давно, но захотел продумать коварный план в мельчайших подробностях.
Оба думали.
Желание только одно.
«Что б с него взять? Что загадать? Что хочу. Думай, Пип, думай…» – рассуждал наемник.
«Сделаю его вампиром. Тогда стану его хозяином…» - размышлял Алукард.
«И смогу получить все, что захочу…»
«Получу все, что угодно! Даже его…»
«Сделаю слугой! На один день…»
«Это же здорово!.. Только вот…»
«Вот только кто мне даст гарантию, что он исполнит?»
«Кто гарантирует, что он не превратится в упыря?»
«Этот упырь может и не исполнить. Хотя…»
«Спрошу у него еще раз…»
«Он же граф! У него же есть честь, в конце концов!..»
«Но он гордый слишком. Может и не ответить, но…»
«Чтож, попытка не пытка!» – хором додумали они.

Выиграть хотели оба. И продумывали коварный план “Как сделать так, чтобы он проиграл, а я выиграл”.
Алукард резко отпустил руку Пипа, в надежде, что тот испугается. И не зря надеялся. Пип ойкнул и, схватив Алукарда за плечо, закричал: “Алукард, мне стра…” Тут носферату от неожиднанности споткнулся, и они куборем, вцепившись друг в друга, полетели по лестнице.
- Алу-у-ука-а-ард! Аааааааа!
- Ааааааа!!!
Шарах! Они оказались на полу. Встали, отряхнулись. Тьма была такая, что они ни то что друг друга - даже своего носа не видели!
- Пип, ты где? Я тебя не вижу.
- Аналогично.
- Сейчас. Держи мою руку.
- Думаешь, я вижу, где она?
- Так на ощупь поищи!
Сначала Бернадотте нащупал его плечи. А там уж до руки “рукой подать”.
Снова сцепившись за руки, они пошли шарить стены в поисках выключателя. Браво! Они его нашли уже минуты через две.
Включив свет, они увидели огромный винный погреб. Таких они ни разу не видели: огромный, светлый, высокий, метров тридцать (м-да, долго ж они падали). По середине, на потолке висела огромная люстра, освещающая не хуже, чем сотня маленьких, которые, кстати, висели вдоль стен.

***
Поднявшись наверх, в комнату, Пип и Алукард открыли две бутылки вина: Алукард – красного, Пип – белого.
- Кстати, Пип… - говорил Алукард с явным довольством, делая еще глоток, - ты проиграл.
- С чего это я? – возмутился наемник, поперхнувшись первым же глотком.
- Но ведь ты сказал, что тебе страшно. Ведь так?
- Да. Но зато ты споткнулся.
- Это потому что ты меня толкнул в плечо.
- А я испугался, потому что ты отпустил мою руку!
- Не было уговора, что этого делать нельзя!
- Но так же не было уговора, что нельзя хватать друг друга за плечо.
- Ладно. Тогда пусть будет все по-честному.
- Это как?
- Ну… Я загадываю тебе, ты мне.
- Ладно, ты первый.
- Почему?
- Ладно, я первый!.. – Пип протяжно выдохнул. – Хочу, чтоб ты прислуживал мне до конца дня.
- Я!? Прислуживать!?
- Уговор есть уровор.
- Ладно. – Скрипя зубами, отрезал Алукард.
- Ладно. Говори, чего ты хочешь?
- Для начала ответь на вопрос.
- Какой?
- Помнишь, я задал тебе нго тогда, у камина.
- Нет, не помню. – Соврал Пип.
- Ты девственник? – Напомнил ему вампир.
- С какой стати я должен отвечать? – Бернадотте хмыкнул, со всего маху плюхнувшись в кресло.
- От твоего ответа зависит исход моего желания. – Алукард лукаво улыбнулся.
- А что за желание?
- Ответь на вопрос, потом узнаешь.
- Я не хочу на него отвечать.
- Значит, все-таки ответ отрицательный. Ты не дев…
- С чего ты взял? Может положительный! – перебил Алукарда Пип.
- Пятьдесят на пятьдесят.
- Говори, что за желание? И при чем тут этот вопрос?
- Он очень даже важен.
- Чем это?
- Отвечай, иначе я никакой безопасности при исполнении желания я гарантировать не могу.
- И не собераюсь отвечать. Загадай другое желание.
- Ну ладно. Ладно…






































~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~ Глава XI ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Пирслужник и ночной кошмар

- Алукард, принеси-ка мне вина.
- Какого вина изволите? – смирно спросил Алу, - ваше превосходительство! – шипя, аки змея, сквозь зубы добавил носферату.
- Красного «Бардо» 1986 года, пожалуйста. – Повелительским тоном приказал Пип, завалившись в кресло и запустив руки за голову.
- Сию секунду.
Через пару минут вино уже стояло на маленьком столике, возле довольного Бернадотте, вальяжно распластавшегося по креслу.
- Да, и что-то мне есть захотелось. – Спокойно произнес Бернадотте, показательно похлопывая себя по животу и голодными глазами сверля Алукарда.
- Кровушки моей не желаете, ммм!? – грозно прошипел вампир, явно уставшим голосом.
- Нет, спасибо. Я бы съел отбивную. Только без подливки. Ну, ты знаешь.
- Где я вам отбивную достану!? Сам что ли на сковородку лягу!?
- Это уже не мое дело. – Хмыкнул Пип.
- Хорошо. Сбегаю… Вернее ПРОПОЛЗУ сквозь огромные непреступные сугробы до магазина, который черт знает, где находится! – пытаясь разжалобить безжалостного кпитана Бернадотте, расписывал Алукард.
- Молодец. – Не желая глядеть в жалобные глаза носферату, отрезал Бернадотте, довольно прикрыв глаза и опустив на оные кавбойскую шляпу.
Через полчаса Алукард, злой и скрипящий зубами, вернулся, закупив продуктов на неделю вперед. А, через еще двадцать минут пыхтения носферату на кухне, отбивная была готова. Пип с удовольствием съел ее, запивая «Бардо». Вампир, честно, очень постарался при готовке, чтобы - не дай Бог! – не пришлось все делать заново. Заодно подав десерт в виде пирожных, уставший вампир плюхнулся на стул. Это был его единственный отдых за этот вечер. Пирслуживать Пипу оказалось не так то просто.
Дело близилось к ночи, и испытательный, а, вернее, пытательный срок Алукарда подходил к долгожданному (для него) концу. Выполнив еще пару желаний неуемного «господина», носферату уложил его спать.

***

Этой ночью было тихо. Вьюга утихомирилась, и ее свиста не доносилось с улицы. В комнате горела тонкая свеча, освещая добрую ее половину. Правда, слабенько. В углу, светясь контурами, сидела унылая фигура с бокалом красного вина в правой руке. Алукард никак не мог заснуть. Его мучали мысли.
«Нет, я не должен его кусать. Кто знает: упырем или вампиром он станет? Упрямец. Ответил бы честно, и все дела. Теперь вот сиди, думай, что с ним делать!..»
Бернадотте сладко спал в соседней комнате, обоими руками крепко обняв подушку…

… Капитан сидел за малеьким белым столом посреди светлой и абсолютно пустой поляны. На столе стояла хрустальная тарелка с фруктами и два бокала белого вина. Все вокруг так и отливало светом. Шелковистая трава покрывала всю землю, вплоть до горизонта. Довольно большое дерево, единственное в поле зрения, произростало метрах в пятнадцати от него. Даже оно отражало свет, его кора и зеленые листья сияли со стороны, на которую падали солнечные лучи. Там же, привязанные к стволу, стояли две белоснежные лошади, ворошащие мягкую траву копытами. Они тоже излучали свет. А посмотри Пип на само солнце – он бы, казалось, ослеп. Было очень светло. Небо было ярко-голубым, ни одного облачка не было на нем. Бернадотте сидел, откинувшись на спинку белого стула. Напротив него, привстав со стула, стоял Алукард.
- Пип, дорогой, выходи за меня! – носферату достал из кармана плаща маленькую бархатистую красную коробочку.
- А… Что прости?
- Выходи за меня! Я люблю тебя. Очень люблю, Пип! Я клянусь, что никогда не испытывал таких чувств. Ты для меня, как луч солнца во тьме, ты моя судьба, моя жизнь. Я люблю тебя так сильно, что готов умереть за тебя. За тебя одного, Пип! Ответь мне, Пип, пожалуйста… Ты выйдешь за меня?
- Эээ… Извини, нет.
- О, Пип! Ты ранил меня до глубины души! Никто никогда не мог причинить мне такой боли! Ты жесток!
- Ну, не стоит так…
- Я ненавижу эту жизнь! Без тебя она теряет краски, теряет смысл! Любимый, как ты мог так поступить? – с этим многозначительным возгласом Алукард, сломя голову, кинулся к обрыву (откуда там взялся обрыв?).
- Ты куда? – Пип резко вскочил со стула, опрокинув его. Чуть обернувшись, Бернадотте обнаружил, что стулья и стол исчезли. Обстановка сразу же превратилась из сияюще-белой в мрачно-черную. Черное небо покрылось фиолетово-красными тучами. Дерево потеряло листья, высохло. Две лошади, черные, как уголь, сорвавшись с привязи, бегали по поляне, сверкая красными глазами. Разрозился гром. Бернадотте побежал вслед за вампиром, готовым погибнуть из-за безответной любви.
- Прощай, любимый. Я не хочу жить после… После этого! – Алу, со слезами на глазах, развернулся лицом к обрыву и уже был готов прыгнуть.
Пип тут же схватил его за рукав, забыв, что от падения Алукард умереть просто не сможет. Все как-то вылетело из головы.
- Стой! Не прыгай!
- Почему? Мой смысл жизни утерян, я не хочу ни минуты оставаться в этом мире! – он рванулся к обрыву, но хватка капитана оказалась железной.
- Да стой ты!
- Нет! Отпусти! – он вырывался изо всех сил.
- Ну что мне сделать, чтобы ты не прыгал?
- Выходи за меня!
- Ну, уж нет.
- Тогда прощай!
Бернадотте не мог допустить смерти Алукарда. Тем более, что виной этому был бы он сам. Не долго мыслив, Пип пришел к выводу, что надо сказать Алу что-нибудь эдакое… Чтобы он не прыгал. Снова дать ему желание жить!
- Я люблю тебя! – с выражением крикнул Бернадотте, из рук которого только что вырвался носферату. Крикнул, и тут же горько пожалел об этом.
- О, Пип! – Алукард кинулся на капитана с распростертыми объятьями, слезы радости не сходили с его глаз, - я тебя тоже люблю! Очень, очень!
Пип аккуратно, утешительно похлопал разрыдавшегося носферату по спине.
- Поцелуй же меня! – вскрикнул возрадовшийся Алукард и потянулся губами к Пипу…

… - НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!! – Пип вскочил с кровати весь в поту и стал ощупывать себе лицо. На его “зов” сразу же прибежал взволнованный Алукард.
- Что случилось, Пип? Ты в порядке? Почему кричал? – Носферату вился вокруг кровати Бернадотте, словно родная матушка.
- Все нормально. Сон дурацкий приснился.
- Ааа… И все?
- Ну да. Не волнуйся ты так.
- Ну, ладно. Спокойной ночи.
- И тебе того же.
Тут Алукард, успев отойти от шока, увидел оголенный торс Бернадотте. Он бы смотрел не отрываясь, но, остановив взгляд на шее Пипа, задумался. К нему в голову пришла мысль.
- Эээ… Пока, Пип. – Он вышел за дверь.
«Если я не могу покусать Пипа по-настоящему… Я могу сделать это НЕ по-настоящему!..»
































~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~ Глава XII ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Как стать вампиром

Лунный свет сочился в окна, и предметы в комнате превращались в светящиеся силуэты. Один силуэт двигался. Алукард этой ночью не спал.
- Где..? Где эта чертова краска? – Алукард шарил по ящикам письменного стола, стоящего у него в комнате. – Ко мне, красочка, ко мне!.. Есть! – он нашарил маленькую баночку красной гуаши.
Вампир ехидно улыбнулся.
- Ну, держись, наемник.
Чуть дыша, на цыпочках, вампир пробирался по маленькому коридорчику на втором этаже. Его целью была соседняя дверь, ведущая в комнату Бернадотте, спящего сладким сном.
Слегка скрипнула дверь. Слишком тихо, чтобы разбудить кого-нибудь. Довольная ухмылка (в половину лица) не сходила с вампира. Каварный план продуман. Теперь дело за краской…

***

Солнце взошло высоко, метель так и не поднималась, и вся комната была озарена светом. Бернадотте потянулся в кровати и протер глаза. Наемник встал, сунув ноги в тапочки, и, накинув майку, пошел в ванную.
Пип открыл дверь ванной, накинул на правое плечо полотенце и сонным взглядом уставился в зеркало. Открыв холодную воду, он ополоснул лицо, чтобы смыть остатки полудрема. Наемник рывком снял полотенце с плеча, уже поднес его к лицу и…
- ТВОЮ РАТЬ!!! – вырвалось у ошарашенного Бернадотте, когда он завидел на своей шее два красно-багровых следа, похожих на... укус!
Неспавший вампир злорадно улыбнулся и сладко потянулся в кровати.
- Нет, нет, не может быть! – наемник судорожно ощумывал шею. – Алукард, ты сволочь!
- В чем дело, кэп? – спокойно поинтересовался вампир, мгновенно вылезший из кровати и прибежавший на крик. Он остановился, заглянув в дверной проем ванной.
- В чем дело? В ЧЕМ ДЕЛО!? Может, это ты объяснишь мне, в чем дело!? – возмущался Бернадотте, указывая на два красивых следа на его шее.
- Ах, ты про это… Это мое желание.
- ЧТО!?
- Ну, да, желание. Мы же договаривались, что оно может быть абсолютно любое.
- Но… Но это даже не смешно!!! Ты, вампирюга!!! – Пип набросился на вампира и многообещающе замахнулся на оного кулаком.
- Стой, стой! Ты ведь дал обещание исполнить. Вот и будь добр, исполняй!
- Да я тебя..!
- Что? Что ты меня…?
- Да я… Исправь это немедленно!
- Не могу. Процесс необратим.
Бернадотте кинул злобный взгляд на Алукарда и кинулся к зеркалу рассматривать зубы.
- А почему у меня нет клыков? Значит, я еще не вампир, ведь так?
- Нет, нет. Еще какой вампир! Просто… - Алукард немного задумался.
- Что просто?
- Ты… эээ… Еще не прошел обряд посвящения! – нашелся Алукард.
- Эээ… Чего?
- Обряд посвящения в вампиры.
- Это как?
- По ходу объясню.
- А что будет, если я его не пройду?
- Ты… эээ…
- Ну, ну!? Что?
- Ты умрешь через… эээ… Три дня. – Соврал Алукард.
- И когда же мы должны его провести?
- Сегодня вечером. – Сказал Алукард и мысленно додумал: «У меня как раз будет время его придумать».

***

Наступал вечер. Солнце плавно скрылось за горизонтом, которого не было видно за ближайшим заснеженным, и оттого похожим на гигантский сугроб, лесом. Зато прекрасно были видны розоватые облака, оставленные на память исчезнувшим светилом. Небо стало светло-лиловым. На улице буйствовал легкий ветерок, слегка вороша пушистый снег, но, не поднимая его высоко над землей. На и без того огромные сугробы редко падали узорчатые снжинки, ничуть не портя живописную картину.
Пип был очень взволнован, чего нельзя было сказать об Алукарде. В то время как Бернадотте неопределенно нарезал круги по своей комнате, Алукард додумывал коварный план. “Церемония посвящения” должна была скоро начаться. Для общего вида носферату понатыкал маленькую комнатушку на первом этаже свечками, зашторил окна и переоделся в строгий костюм. Так же не забыл посыпать пол лепестками роз (черт, откуда он их только взял?). Все выглядело очень даже представительно.
Пип вышел из своей комнаты и спустился на первый этаж.
- Проходи сюда! – известил его Алукард и пригласительным жестом указал на дверь по правую сторону коридора, темного, аки в полночь.
Бернадотте молча последовал его совету. С интересом осматриваясь по сторонам, аки кот в калбасной лавке, наемник вошел в озаренную светом свечей комнату. Надо признать, выглядела она очень впечатлительно.
- Что я должен делать? – полушепотом, чтобы не перебить царственную тишину, спросил Пип.
- Дай мне руку.
Пип, не давая ответа, протянул ему руку. Алукард медленно развернулся спиной к наемнику и прошел в конец комнаты, волоча Пипа за собой. На красивом антиквариатном столике лежала изысканной работы шпага, с двух сторон от нее стояли по три свечи, озаряющие сияющее лезвие. Алукард присел на одно колено, склонив голову. Затем аккуратно дернул Пипа за руку, и тот последовал его примеру. Просидев в такой позе несколько секунд, Алукард встал, аккуратно приподнял голову. Бернадотте не замедлился повторить.
Во взгляде вампира чувствовалось почтение и преданность традициям и этому обряду. Конечно, наигранно. Но на наемника это произвело немалое впечатление.
Алукард отпустил руку Пипа и второй рукой легко подхватил шпагу. Повернувшись лицом к Бернадотте, он поднял шпагу так, что она, слегка касавшись кончика носа вампира, как бы делила его лицо пополам. Взгляды вапира и наемника пересеклись. Глаза в глаза. Носферату протянул шпагу, и она оказалась над правым плечом наемника. Алукард, немного прикоснувшись шпагой к плечу капитана, этим самым дал команду - приклонится. Пип послушно присел на одно колено, не отрывая взгляда от глаз вампира. Лицо носферату было лишено выражения, разве что в нем виднелась серьезность, как у стража, покорно охраняющего господина. Пип сохранял спокойное выражение лица, однако глаза выдавали живой интерес и полное доверие.
- Капитан Пип Бернадотте… - Алукард повелительски прикрыл глаза.
- Да… - тихо сказал Пип, то ли спрашивая, то ли утверждая. Его глаза еще больше оживились, в них сияли световые блики, придавая его взгляду наивность и доверчивость.
- Со всей серьезностью и ответственностью, с полным пониманием важности сего действия, я, великий носферату Алукард, единственный князь тьмы, будучи твоим хозяином, властью, данной мне, хочу посветить тебя в одного из нас. Отныне ты будешь истиным вампиром. – С этими словами Алукард царственно поднес шпагу сначала к левому, потом к правому плечу Бернадотте, потом к голове склонившегося перед ним капитана. – Да будет так! – Более громким, чем прежде, и торжественным голосом добавил он.
Алукард развернулся и положил шпагу обратно на стол.
- Но подожди, это еще не все. – Серьезным голосом сказал Алукард. Пип слегка поднял брови. В его глазах блестели отражения свеч.
Носферату взял со стола серебряный кубок, наполненный красной жидкостью, и протянул его Пипу. Тот, присев на оба колена принял кубок.
- Это… кровь? – осторожно и тихо спросил Пип.
- Почти. – Алукард слегка улыбнулся. – Пей.
Пип сделал пару глотков. Это было вино.
- Пей до дна. – Тихо приказал Алукард.
Бернадотте послушно осушил серебряный кубок и протянул его вампиру. Тот забрал его и поставил назад на стол.
- Теперь встань. – Попросил вампир.
Пип встал. Алукард подошел поближе, почти вплотную, взяв наемника за плечи.
- Теперь поцелуй меня. – Сказал Алукард и провел рукой по шее, а затем по волосам Бернадотте.
Пип, поддавшись действию вина, обстановке и ситуации, потянулся губами к щеке вампира.
- В губы. – Приложив указательный палец к губам Бернадотте, поправил его Алукард.
Глаза наемника выдали небольшое удивление. Но, вспомнив ситуацию, Пип медленно потянулся к губам вампира и нежно поцеловал его. Но он не чувствовал никаких неудобств, крепкое вино давало о себе знать. Закрыв глаза на некоторое время, они отдались поцелую. Но через несколько секунд Алукард осторожно прервал его, с легкой улыбкой на лице взглянув в глаза Бернадотте.
- Почти все. – Произнес вампир и опять потянулся к кубку с вином. На этот раз кубок пришлось заполнять из бутылки, но это заняло немного времени. Затем вампир протянул напиток Пипу. Тот послушно выпил до дна.
- А что теперь, маста..?
Алукард заманчиво взглянул ему в глаза, улыбнулся краешками губ.
- Раздевайся…



































~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~ Глава XIII ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Любовь и смерть ходят под руку

Свет освещал большую комнату. Посередине нее стояла большая двуспальная кровать.
- О, Боже… Моя голова… - простонал Бернадотте, лежа на левом боку, и, еще не открывая заспавшихся глаз, потер голову, - она сейчас… ууу…
Пип приоткрыл глаза, которые в эту же секунду ослепил свет, лившийся из окон. Немного прищурившись на свет, он побольше натянул на себя одеяло. Затем, очнувшись, был предельно удивлен.
«Господи, как же трещит голова! Но почему? Черт, ничего не помню! Что же было вчера?.. Стоп. Какого..? Где я? Ну и как я тут оказался? Это не моя комната!»
Он резко сдернул одеяло, сев на край кровати. Тут наемник обнаружил, что он спал… ногишом! Перед ним, на полу, валялась его одежда, разбросанная в неведомом порядке. Его руки задожжали. Он боялся обернуться назад.
Пип медленно повернул голову. Его сердце сжалось. На другом краю кровати, спиной к нему, спал мертвецким сном Алукард.
- Нет. – Тихо проговорил капитан. – Нет, не может…
В памяти Пипа начали проскальзывать отрывки вчерашних событий.
…Коридор, маленький… Алукард, дверь… Комната, вся в свечах… Лепестки роз… Вино, шпага, вино… Алукард… и… О, черт!…
- Нет! – Чуть погромче повторил наемник. – Не может этого быть. Я, наверное, сплю. Или…
Но это была правда. Черт, правда!
Пип встал с кровати. Голова шла кругом, все в глазах размывалось. Он повалился на колени и начал собирать одежду. Из глаз потекли слезы. Мужчина, которому слезы не свойственны, который давно отучился плакать, который не имел права показывать чувства… Плакал.
Не вытирая слез, он собирал одежду. Собрав ее в руки, он посидел на полу еще несколько секунд. Пип, оперевшись рукой сначала на пол, затем на табурет, стоявший рядом, поднялся на ноги, которые все еще его не слушались.
Слезы так и текли, никем не сдержанные. Слезы текли от безисходности. Слезы текли от понимания. Понимания ошибки. Как дальше жить? Как жить с этим? Это неправильно. Таких ошибок не прощают. Жизнь не прощает. Жизнь окончена. Жить больше нельзя.
Пип, натянув брюки, повернулся лицом к спящему Алукарду.
- Ты не виноват, что любил меня. – Прошептал наемник и, взяв с табурета остольные вещи, вышел за дверь.
Бернадотте открыл шкаф. Взял белую рубашку, черный пиджак, черный галстук, дорогие брюки в тон пиджаку, новую черную кожаную куртку, подаренную ему еще осенью. Надел черные ботинки, больше похожие на летние, распустил волосы.
Он сел, написал что-то пером на клочке бумаги. Взяв из ящика стола какую-то тетрадь в жесткой обложке, он направился в сторону комнаты, где спал Алукард.
Он осторожно приоткрыл дверь, оставил тетрадку на комоде рядом с дверью. Пип аккуратно присел на край кровати, положил исписанный клочок бумаги на свою подушку.
- Так ты все наврал. И с обрядом, и с вампиризмом. Я идиот. Но… Это было наше последнее безумие.
С этими словами Бернадотте встал с кровати и пошел из комнаты, забыв оставленную тетрадку.

***

Носферату проснулся уже после того, как капитан покинул дом. Последний раз в жизни ему сладко спалось. Перевернувшись на левый бок и открыв глаза, он увидел записку.
«Прощай. Мы не встретимся никогда. Но… Спасибо».
Эти слова были вычерканы черными чернилами на бумаге.

***
Статная, высокая фигура стояла на заметенной снегом обочине шоссе, вытянув руку. Лица не было видно из-за метели, лишь контуры. Желтое такси притормозило возле него.
- Куда довезти, шеф? – спросила девушка-водитель, приоткрыв окно. Ее золотистые длиные волосы прикрывала шапка, на шее был замотан рыжий шарф. Сама она была в свитере и джинсах.
- По дороге решим.
- Как скажешь, шеф. Тебе не прохладно будет? Ты чего так легко делся? Не май месяц! – Девушка приятно улыбнулась.
- Поверьте, это не имеет значения.
- Понятно. – Водитель тяжело выдохнула. – Ну так, куда едем? Судя по одежде, вы на Гаваи собрались, ммм?
- Как раз таки нет… – Пип выдержал небольшую паузу, - …Знаете, я всегда мечтал посмотреть на небоскребы в вашем городе. Говорят, они красивые.
- Вы правы. Я знаю самый красивый из них.
- Замечательно. Едем. – Бернадотте захлопнул дверь такси.
***

- Что значит «прощай»? Он ушел от меня..? Навсегда… Наверное видеть меня не может после этого. Тогда почему говорит спасибо? Чушь какая-то!
Наспех одевшись, Алукард выскочил из комнаты. Но вдруг остановился. Он заметил тетрадь на комоде.
- Что это? – Носферату взял тетрадку, осмотрел обложку и рскрыл ее. Внутри, на первой же странице, была надпись: «Дневник солдата удачи, жизнь которого уползает из-под ног…»
- Пип…

***

- Знаете, в нашем городе очень много интересного. Не только небоскребы. А вы, как я поняла, приезжий, да? – Девушка взглянула в зеркало заднего вида, чтобы получше разглядеть симпотичного пассажира.
- Угадали. – Пип улыбнулся краем губ.
- Не понимаю, почему вы приехали сюда зимой? Летом вы могли бы осмотреть город лучше!
- Если честно, я здесь случайно. Проездом.
- Ах, понятно. Обязательно приезжайте летом. Я, так и быть, покатаю вас по городу со скидкой.
- Боюсь, это не понадобится. Врядли мне еще доведется здесь побывать.
Водитель выдержала паузу. Она немного расстроилась, что Пип не проявил энтузиазма в вопросе приезда сюда летом.
- У вас будут дела, да? – Поинтересовалась она.
- Можно и так сказать.

***

Алукард стоял и читал дневник, совсем забыв, как это подло и гадко – читать чужие мысли и чувства, без ведома того, кто это писал. Но написаное затягивало его все больше и больше.
«14 ноября
Очень необычный день. Сегодня Алукард был сам не свой. Обнял меня, словно бы собственную девушку. Странный вампир. Очень. И зачем только он это сделал? Забавно. Как будто влюбился!.. Но об этом даже думать смешно. Тем более, что его объятья больше походили на стальные клещи. Странный вампир. Надеюсь, это больше не повториться…»

***

- Сэр, ничего, если я спрошу? – Водитель смущенно помялась в сиденье.
- Конечно, леди, спрашивайте. – Пип пожал плечами.
- А откуда у вас эта повязка на левом глазу?
- Ах, это… Боевая травма! – Наемник усмехнулся.
- И в каких же боях это вы учавствовали?
- В разных, леди, в разных… - Пип добродушно улыбнулся.
- Значит, солдат, да?
- Опять же угадали.

***

«15 ноября
Еще более странный день, чем вчера. Утром выгнали из Хеллсинга без выходного пособия, теперь вот вынужден искать жилье и работу вместе с этим кровососом. Надеюсь, все обойдется без «объятий». Хотя этот упырь осыпал меня намеками. Надеюсь, он это в шутку…»
Алукард читал все с большим энтузиазмом.

***

- Сейчас вы в отпуске, да?
- Да. Вы подозрительно много обо мне знаете! Вы, случайно не шпионка? – Усмехнулся капитан.
- Нет. Я просто догадлявая.
- Странно, и как это такую обворожительную девушку занесло водить такси? – выдержав паузу, спросил Пип. Лицо девушки чуть залилось румянцем.
- Я пошла в отца. Он тоже водил такси. Но сейчас это делаю я.
- Семейный бизнес?
- Вроде того.
- А ваш отец? Что он теперь делает?
- Я не думаю, что там, где он сейчас находится, чем-нибудь занимаются.
- Он…
- Да, умер.
- Извините, не знал.
- Ничего страшного! – Девушка притормозила у сфетофора, который загорелся красным.

***

«16 ноября
День не задался с самого утра. Ужасно болела голова, как с перепою. Еще и Алукард мертвым грузом свалился с полки в поезде на меня. И опять начал делать свои дурацкие намеки. Помимио намеков, он прямым текстом сказал, что я ему нравлюсь. Черт, ему что, и правда нравятся парни? Он пытался меня поцеловать. Слава Богу, вмешался наш несговорчивый сосед по купе. За это ему несказанно был благодарен.
Но, потом оказалось, что он тоже… не той ориентации. Они с Алукардом завязали разговор, меня вытурили за дверь. Потом незнакомец выскачил из-за двери и нажал стоп-кран. Естественно, я свалился. Незнаю уж, что ему наговорил Алу, но точно ничего хорошего…»

***

- А вы откуда родом? – Спросила водитель, плавно нажимая на газ.
- Я? Это не так важно.
Девушка оказалась совсем не назойливой и не стала допытываться ответа.
- Раз уж вы тут проездом, то куда ехали?
- В Саттон. У меня там дом, в котором я с детства не был.
- Решили вспомнить детство?
- Скорее просто найти крышу над головой…

***

«17 и 18 ноября
Наконец-то приехали, как мне тогда казалось, в Саттон. Поймали такси, водитель содрал с нас почти все деньги. Мой дом мы не нашли, да и вообще приехали не в тот город. Впали в детство, играли в снежки. Я идиот. Потом несколько часов искали сумки под снегом. Но зато нашли никем не населенный дом. Весьма богатый, к стати сказать.
Потом случилось нечто невразумительное. Он поцеловал меня. По-настоящему, нежно поцеловал. Не буду врать, да это и незачем… Вобщем, мне было приятно. Надеюсь, этого никогда не прочтут…»
У Алукарда засосало под ложечкой. Оказывается, Пипу было это приятно. Оказывается, Пип скрывал это. Просто хотел забыть об этом, боялся совершить ошибку. Но он хотел этого…
«Я не хочу больше об этом думать. Я совершил ошибку, пусть приятную, но ошибку. И я не хочу о ней помнить…»
В душе носферату чувствовал радость и грусть одновременно. Пип не чувствовал к нему отвращения. Но он хотел забыть, считал это ошибкой.
«Мы не разговаривали после этого случая. Алукард просил прощения. Ну, и я, в конце концов, простил. Потом получилось как раз таки наоборот. Алу обиделся. Дурак. Но, в конце концов, мы помирились.
Но вечером произошло еще кое-что. Он спросил, девственник ли я. Что он имел в виду? Опять его намеки? Честно говоря, мне немного польстил его вопрос… Но, черт! Что я пишу?
Потом мы пошли искать винный погреб. Нашли. Вышло так, что мы поспорили на желание. Выиграли оба. Он прислуживал мне до конца дня. Потом опять спросил меня на счет девственности. Зачем?..»

***

- Вот мы и приехали. – Водитель притормозила.
- Сколько я вам должен?
- Сто пятьдесят два.
- Ох, простите, леди… Только сто пятьдесят. Больше нет.
- Ничего. Два останитесь должны. Ну, вот у вас появился повод вернуться в наш город.
- Из-за двух долларов?
- А почему бы нет? – Девушка хитро улыбнулась.

***

« Я проснулся с укусом на шее. Необычно, а? Убить готов Алукарда! Неужели это и было его желание? Тогда причем тут девственность? Ничего не понимаю в этих вампирских штучках…
Чтобы не умереть через три дня, я должен пройти обряд. Что за обряд, я даже толком не понял…»

***

- Ну чтож, прощайте, леди. – Пип отдал деньги девушке и вышел из такси.
- Эй, подожди, солдат! – Водитель открыла окно у машины.
- Да?
- Как тебя зовут то?
- Ах да! Простите, забыл представиться! Капитан Пип Бернадотте. – Пип поцеловал руку девушке.
- Странное имя.
- Единственное в своем роде. Прощайте.
- Удачи!


***

« Я идиот. Я повелся на его фокусы. Как последний дурак поверил в этот обряд.
Проснулся в одной постели с ним.
Вспомнил вчерашнее. Я просто выпил слишком много вина. Сначала ничего не помнил. Но потом память со вчерашней ночи постепенно возвращалась. Я вспомнил все. Отрывками, клочками, но вспомнил. Я вспомнил эту ночь. Она была прекрасной. Я сам не хочу в это верить, но мне было очень хорошо. Лучше, чем когда-либо в жизни.
Я люблю его. Я люблю этого вампира.
Я люблю его глаза, его дыханье.
Я люблю его.
Но жизнь не прощает такой любви. И в наших руках любовь стала убийцей.

Это была последняя запись в этом дневнике. Это была последняя запись в жизни. Это был последний день. Этот дневник я заберу с собой. Никто не должен знатьо том, что здесь.
Прости Алукард, но я не могу жить с этим. Такие ошибки не прстительны. Прости, что так поступаю. Этот день станет последним. Самое высокое здание этого города станет моей могилой.
Прощай, любимый.»

***

- А куда вы пойдете после осмотра небоскреба? – Крикнула девушка вдогонку.
- Не знаю. В рай, иль в ад, какая разница?
- Вы странный. Очень. – Девушка подумала, что Пип шутит про рай, про ад.
Они разошлись. Девушка уехала. Пип пошел к небоскребу.
***

- Нет! Нет, Пип! – Алукард, прочитав последнюю запись, равнулся прочь из дома. – Нет! Я не позволю!
Он бежал сквозь сугробы, не такие большие, как прежде. Он бежал, не оглядываясь, к шоссе. Он бежал, как мог.
Вскоре поймав такси, так как сам дорогу он найти не мог, он направился к Пипу.
- Вези меня к самому высокому зданию в этом городе! Быстрее! Быстрее, черт тебя возьми!

Пип вошел в здание. Сначала пришлось подняться по лестнице на первый этаж. Он чиканил каждый шаг. Каждый шаг последний. Как тихо тянулось время. И рядом ни одной живой души. Все дома. Оставили здание без пресмотра. Шаг, шаг. Каждый шаг слышен. Каждый шаг – последний.

- Ты можешь ехать быстрее! Быстрее, черт тебя дери!
- Но нас может занести…
- Я сказал, пошивеливайся, смертный! – Закричал Алукард, скаля клыки. Водитель, низкий пухлый мужичок, тут же поднажал на газ.

Поднявшись на первый этаж, Бернадотте прошел по коридору, в конце которого стоял лифт. Он смотрел себе под ноги. Он шед медленно. Каждый шаг слышан. Каждый шаг – последний.

- Езжай еще быстрее! Жми на газ, идиот!
- Но это предельная скорость, мы и так рискуем!
- Я рискую еще больше, если опоздаю!

Капитан Бернадотте, в чьих глазах виднелась лишь пустота, медленно подняв руку, нажал на кнопку лифта. Двери начали расходиться. Он сделал шаг. Еще шаг. Каждый шаг слышан. Каждый шаг – последний.

- Не сбавляй газ!
- Но на такой скорости мы разобьемся!
- Мне плевать!
- Вам наплевать, умрем мы или нет?
- Мне плевать на твою жизнь! Если мы не приедем вовремя…!

Лифт приехал на последний этаж. Капитан сделал несколько шагов и вышел из лифта. Двери начали сходиться за его спиной. Лифт захлопнул двери, отрезая путь назад. Чтобы добраться до крыши, осталось лишь подняться по маленькой лестнице и войти в дверь напротив нее. Шаг. Железная, голубая лестница не издала ни скрипа, ни звука. Время текло так медленно. Оно капало, как кровь из раны – медленно и больно. Каждый шаг отдавался эхом. Каждый шаг слышан. Каждый шаг – последний.

- Нет! Нас заносит!
- Мне плевать! Мы скоро доедем?
- М-мы… уже почти здесь… Я не могу справиться! Нас заносит!
- Плевать!
- Нет, мы… разобьемся!
- Заткнись!
- Ааа!!!
Желтая машина с грохотом влетела в высокий фанарный столб. Ее перед промялся вплоть до стекла. Фары тихо погасли. Они горели раньше, чтобы рассекать непроглядную метель, из-за которой не видно солнца. Такси промялось очень сильно. Но водителя не задело. Однако он поспешил выбраться из машины.
- Стой! – Алукард вышел следом, громко хлопнув дверью схватил водителя за воротник, затем швырнул в снег. – Где этот чертов небоскреб!? Отвечай!
Водитель молча указал рукой за спину Алукарда. Носферату бегом кинулся в ту сторону.
Машина взорвалась за спиной вампира, когда тот оказался в пятнадцати метрах от нее. Его не интересовало это. Казалось, он даже не заметил.

Капитан вышел на крышу здания. На большую площадку. Осталось только подойти к ее краю. Он делал медленные шаги, чувствуя, как его время утекает сквозь пальцы. Еще несколько шагов, и он расчитается с жизнью. Еще нескольно шагов и часы не повернешь назад. Срок истечет. Осталось несколько десятков шагов. Каждый шаг слышан. Каждый шаг – последний.

Алукард ворвался в здание и побежал по лестнице, затем по коридору к лифту. Лифт ехал с последнего этажа вниз долго. Слишком долго. Невыносимо. Тридцать первый этаж… Тридцатый… Двадцать девятый… Слишком медленно.
Наконец двери лифта начали расходиться. Алукард вбежал внутрь и судорожно начал бить по кнопке последнего этажа. Лифт поехал. Опять слишком медленно. Второй этаж… Третий…

Еще тринадцать шагов… двенадцать…
Четвертый этаж… Пятый… Шестой… Седьмой…
Одиннадцать шагов… Десять…
Десятый этаж… Пятнадцатый…
Девять шагов… восемь…
Тридцатый этаж… Тридцать первый…
Семь шагов… Шесть…
Пятидесятый… Пятьдесят первый…
Пять… Четыре…
Семидесятый…
Три… Два… Один…
Восьмидесятый… Последний…

Пип стоял на краю, ловив звуки ветра. Его лицо обдувала свежая метель. Не колющая, наоборот, мягкая.
Алукард бегом поднимался по лестнице. Все той же, голубой, железной… Он распахнул дверь. Пип уже был готов прыгать, расставив руки.
- Стой! – Алукард подбежал к наемнику на расстояние пяти шагов.
- Нет. Ты ведь знаешь,… понимаешь…
- Нет, я не понимаю!
- Ты ведь знаешь. Это ошибка. Страшная ошибка. За нее придется платить.
- В этом мире очень много людей делают подобные ошибки. Но они живут с ними и…
- Алукард…
- Прекрати, сей час же!
- Почему? – Пип повернулся лицо к Алу.
- Ты… ты забыл вот это. – Алукард достал из кармана дневник.
- Ты читал…
- Да. И, Пип…
- Что?
- Я тебя тоже люблю. Слезай. Пусть мы делаем ошибку, но я буду счастлив ее совершать… И ты, и я… Обещаю, мы будем счастливы…
- Алукард, я… - С лица Пипа потекли слезы, - Прости, что я так…
- Слезай.
- Прости, я тоже люблю тебя. Я обещаю, мы будем счастливы…
- Вместе…
Алукард протянул руку Пипу, стоящему на карнизе. Наемник тоже потянул руку к нему.
Зима. Настоящая зима. Снег, лед, иней.
Жизнь. Настоящая жизнь. Любовь, испытания,… смерть.
Нога Пипа скользнула по карнизу, скользкому, как лед, покрывающий его.
Время капало так медленно. Перед смертью оно всегда растягивается, как пружина, но… Потом рвется.
Наемник начал падать, Алукард кинулся за ним.
Поздно.
Оба они падали вниз.
- Нет… нет… - Алукард плакал.
- Дурак. – Пип обнял Алукарда одной рукой. Другой взял взял его за голову.
Пип поцеловал его. Последний раз. Они слились в поцелуе. Алукард плакал. Вампир, которому слезы не свойственны, который давно отучился плакать, который не имел права показывать чувства… Плакал.
Ветер приятно раздувал волосы. Вьюга приятно колола лицо.
Время потерялось. Оно перестало существовать. Мгновение до конца стало бесконечным.

Смерть. Рано ли поздно она должна была прийти.
Бездыханное тело капитана лежало на снегу. Рядом плакал Алукард. Красное пятно расплывалось под наемником. Снег таял от тепла его крови. Он таял от боли вампира, превратившейся в слезы, которые вампир безполезно лил над смертью любимого.
Он помнил его последний вдох. Последний выдох. Последний взгляд. Последний поцелуй.
Безисходность, пустота. Нет смысла, нет пути…