rose-of-night все записи автора
***
- Ты проиграл.
- Ты играл нечестно.
- Ты тоже.
Вампир улыбнулся и встал.
- Ну что, теперь надо выполнять договор, а?
Мальчик кивнул, силясь стереть с лица глупую гордую улыбку, но не мог. Вампир на несколько секунд закрыл глаза, пробормотав что-то про свои печати, и вдруг превратился в бесформенный сгусток чего-то черного. Мальчик, который уже не раз видел такое, с интересом прищурился, все еще продолжая улыбаться. Гордость буквально распирала его. В какой-то момент черная жижа стала принимать очертания и, наконец, стало возможным различить низенькую человеческую фигуру. Несколько секунд после того, как вампир полностью перевоплотился, мальчик молча смотрел на него, а потом начал бешено хохотать.
- Боже! – выдавил он.
Вампир злобно ухмыльнулся, обнажив ряд острых белых зубов, и поправил берет.
- Признайся, это хорошо, что проиграл ты, - отсмеявшись, заметил мальчик. – Из меня такой хорошей девочки бы не вышло. Ты выглядишь так… мило.
- Спасибо. Может поменять пол, как думаешь? - елейным голосом ответил вампир. - Если уж мне это так идет… - он вдруг подкинул берет в воздух и что-то радостно выкрикнул. - У меня хорошее настроение, Ангел Смерти! Время убивать! Время крови! Как я рад!
- Я тоже, - честно признался мальчик и, стянув с себя галстук и жилетку, стал отжиматься, чтобы размяться перед боем. Пришла мысль, что спустя месяц, проведенный с этим существом, его уже мало что удивит.
- Выходим через пятнадцать минут.
- Хорошо.
Мальчик сделал сальто, на ходу выпустив нить, которой уцепился за большой сук, подтянулся и вскочил на него, балансируя теперь в нескольких метрах над землей. Взгляд упал на черный гроб и выгравированную на нем надпись. С такого расстояния буквы нельзя было различить, но он точно помнил слова и вдруг понял, что никогда не задумывался над их значением.
- К чему эта надпись на гробу?
Вампир сказал что-то, но слишком тихо, чтобы это было слышно.
- Погромче, а? У меня не твой слух, - он втянул нить, будто ныряльщик, головой вниз прыгнул с ветки, приземлившись на руки и перекатившись, встал и повернулся к вампиру, который продолжал задумчиво разглядывать полную луну.
- Ты думаешь, это обязательно должно иметь глубокий смысл? – явно уклоняясь от ответа, произнес он. Все веселье вдруг в момент исчезло.
- Ага. Ничего не бывает просто так. Особенно у тебя.
- Этот гроб у меня уже почти всю жизнь, но надписи только пол века, - и уже совсем мрачно прибавил: - Ее захотел выбить Ван Хеллсинг.
- Зачем?
Вампир, нахмурившись, пожал плечами.
- Захотелось ему. Откопал где-то эту фразу и решил, что она хорошо описывает мою ситуацию. Знаешь, кто такой Гермес?
- Посланник богов у древних греков, вроде?
- Да. А еще покровитель обмана, воровства и еже с ними. Так что, мой первый хозяин пришел к выводу, что это все подходит к моей натуре. Птица я ему, видите ли… - он со злостью плюнул в костер, - ага, а еще собака, козел отпущения и подопытный кролик. Этот урод мог бы со мной целый зоопарк открыть, если б захотел. А вторая часть очень красочно и подходяще описала процесс моего усмирения. Я думаю, ты можешь себе представить, что я отнюдь не добровольно стал рабом какого-то человека.
- Этот «какой-то человек», между прочим, победил тебя, - с каким-то злорадством заметил мальчик. Все-таки было приятно думать о том, что предок человека, на которого он работал, смог сделать что-то подобное. Появилось странное и совершенно глупое чувство гордости.
Вампир явственно скрипнул зубами, в глазах что-то вспыхнуло.
- Я заметил, - это было сказано его обычным насмешливым тоном, но голос звучал как-то не так.
Мальчик спросил себя, стоит ли продолжать этот разговор, но тихий злой голос любопытства внутри настойчиво сказал «ДА!».
- И как он это сделал?
- Жестоко и болезненно, - ответил вампир уже совершенно спокойно и ухмыльнулся. – Знаешь, если почитать «Дракулу», то можно подумать, что он был очень милым дяденькой. На самом деле, он был примерно таким же кровожадным и беспощадным ублюдком, как и я. Монстр, Ангел Смерти, запомни – все подобные люди на самом деле монстры. Как ты уже видел сам, в этом жестоком мире вечной борьбы нет места для человечности. Ты ведь и сам на пути к тому, чтобы стать таким вот чудовищем.
Мальчик нахмурился и задумчиво кивнул, не зная, что сказать, и вдруг спросил себя, боится ли он финала. Кажется, нет.
Он представил, как ворвется на базу и начнет убивать. Как и всегда, как и предыдущие четыре раза – не оставляя в живых никого, не задумываясь, не колеблясь. Что может быть лучше?
«Ты ведь и сам на пути к тому, чтобы стать таким вот чудовищем», - эхом отдались в голове слова вампира, и мальчик понял, что это правда. За этот месяц у него появилась почти что наркотическая потребность крови. Мальчик хотел видеть, как она хлещет из ран убитых им врагов, как струями стекает на землю, образовывая багровые озера, как застывает, превращаясь в твердую корку. Видеть все это давало такое странное ощущение жизни. В такие моменты мальчик действительно осознавал, что ЖИВЕТ. Он никогда раньше не задумывался над тем, как прекрасно иметь возможность чувствовать прохладу ветра, дующего прямо в лицо и растрепывающего волосы, или запах горящего дерева, созерцать, как языки пламени лижут ветки, превращая их в пепел. Он никогда раньше не понимал, как это здорово, уметь двигаться, как слажено вообще работает его тело. Он осознавал все это только, когда убивал, когда видел, как легко лишить людей возможности делать все эти вещи.
Это было довольно странно, ведь он убивал и раньше, но никогда не испытывал при этом такого приятного чувства. Подумав над этим, мальчик решил, что дело в вампире. Он слишком сильно заражал своим азартом, заставляя смотреть на происходящее как на игру, а на людей как на что-то настолько ничтожное, что их жизнь или смерть даже не имела значения. Просто мелкие преграды на пути к главной цели. Еще на последней базе мальчик поймал себя на том, что пытается убить больше людей, чем вампир, потому что это была игра – одна большая и кровавая игра.
Одновременно с этим, мальчик понял еще кое-что: ему это нравилось. В конце концов, убивать входило в его работу, так почему бы ни получать от этого удовольствие?
Сейчас он смотрел на вампира, и не видел в нем ужасного монстра, а кого-то, кем он восхищался. Своего друга, человека, с которого мальчик брал пример, на кого хотелось быть похожим. Или не человека – это не имело значения.
Главное было то, что он был именно таким, каким он был – гордым, самоуверенным, опасным, веселым и одновременно устрашающим и сильным. Да, таким безгранично сильным. Мальчик не знал, кем был его отец, но в своих мечтах стал вырисовывать его похожим на вампира.
- Пора, - вдруг решительно сообщил вампир и улыбнулся в предвкушении бойни.
- Отлично, - мальчик тут же вскочил на ноги и стал тушить костер.
Вампир подхватил походный рюкзак и плед и запихнул их в гроб, после чего без всякого труда водрузил его себе на спину.
- Ну, вперед, Ангел Смерти, - торжественно произнес он.
После примерно пятнадцатиминутного марша по лесу, вампир вдруг резко остановился и застыл со сконцентрированным выражением лица, явно вслушиваясь во что-то. Мальчик тоже остановился и стал молча ждать, что скажет его напарник.
- Слышишь?
Он слышал довольно много: шуршание листвы на деревьях, пение какой-то птицы, собственное дыхание, звук падающей на землю ветки, но ничто из этого явно не было тем, что он должен был слышать.
- Нет.
Вампир ничего не сказал и снова двинулся вперед, но всего метров через сто снова остановился.
- Машина стоит на дороге, - почему-то шепотом изрек он, - а в ней два человека. Один высокий – за рулем, другой маленький и толстый – на заднем сидении.
- Ты что, все это слышишь? – мальчик тоже автоматически перешел на шепот.
- Нет, вижу. Мы идем вдоль дороги. Если повернешь голову влево, то тоже увидишь.
- Очень смешно, - буркнул мальчик, но голову повернул.
От дороги их отделял большой отрезок густо растущих деревьев, между ветками которых в полутьме действительно можно было различить очертания машины с сидящими в ней двумя людьми. Мотор и фары были выключены, оба молчали и совершенно не шевелились, в какой-то момент мальчику даже показалось, что они мертвы. Он бросил вопросительный взгляд на вампира, который мотнул головой, указывая на дорогу.
- Посмотрим. Тихо.
Мальчик кивнул и при помощи нитей запрыгнул на ветку дерева, а потом на следующую, быстро и практически бесшумно добравшись таким образом почти вплотную к дороге. Оглянувшись назад, он увидел, что вампир совершенно спокойно, будто скользя, идет по земле. Опавшие листья, обильно устилающие его путь, не издали при этом ни еденного шороха.
Мальчик перевел свой взгляд на машину. Развалившийся на заднем сидении маленький толстяк, склонился над чем-то. Судя по еле слышному скрипу пера, писал. Здоровяк за рулем больше всего напоминал статую – он сидел, не двигаясь и, наверное, даже не моргая, чего, правда, не было видно. Его осанке позавидовала бы любая директриса школы для благородных девиц. Во всей фигуре чувствовалось напряжение.
Мальчик немного отодвинул руку, потому что какой-то сучок впился в ладонь, и зацепил одну из маленьких веток, листья которой тут же тихо зашуршали. Он готов был поклясться, что при этом звуке здоровяк напрягся еще больше, будто готовясь к чему-то.
- Готово, - вдруг сказал толстяк, и его голос прозвучал так резко и неожиданно, что мальчик вздрогнул. – Эти дела, эти дела. Всегда забываешь о них, а вспоминаешь в самый последний момент, не так ли?
Здоровяк ничего не сказал, и даже не пошевелился.
- Ну что ж, едем. Нам сегодня предстоит сделать много важного. Что-то не так? – вдруг спросил он, видимо тоже заметив напряжение своего шофера.
Но тот снова не подал никаких признаков жизни, а машина с шумом тронулась с места и, подпрыгивая на многочисленных кочках, понеслась дальше.
- Любопытно, - заметил вампир, стоящий под деревом мальчика. – Как думаешь, кто это?
- На толстяке была форма майора, если не ошибаюсь, а на втором капитана, - отозвался тот и спрыгнул с ветки.
- Что-то с этим вторым не так, не находишь? – вампир задумчиво покусывал прядь длинных волос.
- Не знаю. Странный какой-то тип. Отмороженный начисто.
Вампир только покачал головой и направился назад к тому месту, откуда они увидели машину.
- А по дороге не пойдем?
- Так угол срежем. Идем, до полуночи недолго осталось.
Мальчик кивнул и пошел за ним. Остаток пути они прошли молча.
Последняя база выросла перед ними, оказавшись совсем не такой, как предыдущие четыре. На самом деле, это был просто огромный и сильно обветшавший дом. Даже привычный несколько метровый бетонный забор отсутствовал. Просто дом, ничего больше. Мальчик даже почувствовал что-то вроде разочарования.
Они стояли на самой границе леса, деревья скрывали их от взглядов людей на базе. Им же был виден весь двор. Та самая машина стояла у входа, те двое в сопровождении еще нескольких человек как раз зашли внутрь. Вампир оказался прав – они действительно хорошо срезали угол. Спустя еще несколько минут молчания, мальчик заговорил.
- Откуда начнем?
- Вон оттуда, - вампир ткнул на одно из заколоченных окон, хорошо видных в лунном свете, и зевнул.
Мальчик не стал узнавать причины – вампир никогда не ошибался в таких вещах. Возможно, дело было в его нюхе, а может в чем-то вроде шестого чувства.
- Как я и думал, - снова зевнув, продолжил его напарник, - солдат тут больше, чем на предыдущих четырех базах. И ходячих трупов тоже. И есть еще что-то. Довольно странно… - снова зевок.
- Ты еще поспи, - недовольно буркнул мальчик и закурил.
- Знаешь, а идея мне нравится.
Он вдруг поставил гроб, который все это время нес на плече, на землю, раскрыл его, выбросил содержимое и забрался в него сам.
- Я вообще последнее время слишком мало спал… прихватишь гроб внутрь, ладно? Я позже присоединюсь.
«Он не сделает это! - со смесью ужаса и удивления сказал себе мальчик. – Он просто… просто шутит».
Вампир схватился за крышку и начал закрывать ее.
«Нет, невозможно. Он не сделает этого».
Щель между гробом и крышкой сильно уменьшилась.
- Ты с ума сошел?! – прошипел мальчик, снова распахивая ее нитями.
- Нет, конечно. Я просто хочу спать. Ты что, без меня не справишься?
«Нет, не справлюсь».
- Конечно, справлюсь.
- Тогда в чем проблема?
«В том, что мне страшно делать такое самому», - он понял это настолько внезапно, что сам удивился.
- Ну вот еще, по-твоему, я буду делать всю работу, пока ты дрыхнешь?
- Ты что, боишься?
«Да, твою мать! Боюсь!»
- Глупости.
- Не волнуйся, я такое развлечение не пропущу. Я не буду спать больше получаса. И уж если у тебя будут серьезные проблемы, то и меньше.
«Тогда какого хрена ты ложишься спать СЕЙЧАС?! Я не справлюсь сам, я не справлюсь сам. Мне страшно, я не хочу и не могу. А ты, хренов маньяк, тебе так нравится пугать меня, да?!»
- А я и не волнуюсь.
- Отлично. Значит, увидимся уже там.
«НЕТ! НЕ НАДО!»
- Увидимся.
Крышка гроба, будто нарочно медленно, снова начала закрываться. Мальчик нервно затянулся и бросил задумчивый взгляд на окно третьего этажа, через которое ему надо было пройти.
- Подожди еще минут пять, прежде чем начнешь.
Мальчик кивнул и выпустил струю дыма.
- Я знаю, что было не так с тем типом из машины, - вдруг заявил вампир. – Кровь у него не так пахла. Ты осторожней там.
Крышка гроба с шумом захлопнулась, и мальчик тут же остро ощутил одиночество, но попытался затоптать это чувство.
- Ты справишься и без него, - тихо сказал он себе, - ты всю свою жизнь справлялся без него, почему вдруг не можешь сейчас?
«Потому что он сильнее. Он единственный в Хеллсинге, кто может защищать меня, всех остальных должен защищать я», - ответил голос в голове – его собственный голос, разозлив мальчика еще больше.
Он докурил сигарету и достал новую. Кажется, в конечном итоге ему действительно удалось взять себя в руки. В конце концов, вампир все равно будет тут и если что, то сразу выйдет. От этой мысли сразу становилось спокойнее, но это ему тоже не понравилось. С каких это пор он вообще так зависит от помощи вампира? Почему вдруг?
- Я справлюсь и без тебя, - заявил мальчик гробу, но и сам не поверил в это.
Наверное, пора было идти. Он обвил нити левой руки вокруг гроба, а нитями правой приготовился уцепиться за карниз. Взгляд упал на рюкзак, и мальчик запомнил, где он лежит, чтобы забрать на обратном пути.
Была ровно полночь, когда он проломил доски на окне и влетел внутрь.
Финал начался.

5.
Hands on the mirror
Can't get much clearer
Can't make this all go away
Now that you're bleeding
You stare at the ceiling
And watch as it all fades away
Nickelback, «Because of you»

(«У тебя тоже бывают сны, которые выглядят слишком реально?»)
Мальчик не знал, спал он или нет. И если спал, то когда. Ему снилось сразу несколько снов, и он не мог сказать, что из всего этого действительно было сном. Просто череда странных событий, накладывающихся и переплетающихся друг с другом.
(«Снов нельзя бояться, Ангел Смерти»)
Он точно помнил свой бой со странным типом, который потом куда-то делся…
(«Светлые волосы, голубые глаза – истинный ариец, чтоб его»)
Он помнил вампира, он помнил, как они вышли за дверь и разделились…
(«Ты налево, я направо – где-нибудь встретимся»)
Он помнил, что убивал, он помнил почти каждое свое движение до одного определенного момента. А потом на все опустилась густая пелена тумана. И все.
Где он был? Что он делал? Как он попал туда, где был? Какое сейчас было время суток?

За окном были видны звезды и погружающая все в серебристое свечение полная луна, а сквозь деревья пробивался тусклый солнечный свет. В коридоре стоял сильный сквозняк, но все равно было жарко, он стянул с себя жилетку и кинул куда-то, а в лесу было ужасно холодно, рванная и мокрая от крови рубашка совершенно не грела. Он бежал, уничтожая все на своем пути, и одновременно он еле плелся непонятно куда и зачем, и каждый шаг, казалось, был последним, который он мог сделать. Он не чувствовал боли, находясь полностью во власти жажды крови, но вместе с тем каждая клетка тела болела, левый глаз заплыл, лицо превратилось в один большой синяк, губа и нос были разбиты, на шее красовались иссиня-черные следы пальцев верзилы, при каждом глотке создавалось впечатление, что кто-то пытается изнутри разрезать горло тупым ножом, голова раскалывалась, а разрывающая боль в боку становилась все сильнее и сильнее.
Он задыхался…
…от бега.
…от боли.
Убивая, он смеялся совсем как вампир.
Все еще идя вперед, он рыдал от захватывающих его усталости и бессилия.
Он находился одновременно в двух мирах, и не знал, какой из них реален.
Возможно, никакой?
Возможно, оба?
И вокруг этих двух миров витали, словно мошки вокруг фонаря, обрывки каких-то воспоминаний, голоса, которые он слышал когда-то или не слышал никогда, вещи которые они говорили или могли бы сказать, мысли обо всем и ни о чем.
- Боже, что же ты со мной делаешь? Останови это! – прошептал он, и будто в насмешку над его словами откуда-то вырос еще один мир.
В нем он лежал. И в нем было тепло. И в нем он слышал чьи-то приглушенные голоса, спорящие о чем-то. Такие знакомые голоса…
Но в другом мире он все еще шел, чувствуя пожирающий его изнутри жар.
А в третьем… а что было в третьем?
Людей вокруг мальчика стало заметно больше, они смыкали вокруг него плотный круг, а отбиваться становилось все тяжелее и тяжелее. Теперь боль и бессилие настигли его и тут. Он уже чувствовал, что шатается.
(«Мы не сможем одним махом пройтись по всем их базам. Это самоубийство»)
А где был вампир? Где он был теперь, когда так нужна была его помощь? Он обещал прийти в нужный момент, но сейчас его не было. Откуда-то издалека донесся взрыв, на голову мальчика посыпалась штукатурка, делая волосы седыми.
(«Как у Рика»)
По нему стреляли. По нему всегда стреляли. Добрая половина его жизни прошла за тем, что по нему стреляли. Мальчик понял, что ему надоело это. Он снова взмахнул руками, нити взмыли в воздух. Он прыгнул, уходя от пуль и одновременно режа людей вокруг на кусочки. И тут, на высшей точке прыжка, бок пронзила вспышка боли, в лицо брызнула собственная кровь. Дыхание прервалось, кто-то словно со всей силы сжал легкое, не позволяя воздуху поступать в него дальше. Мальчик уже не успел снова сгруппироваться, и просто плашмя упал на залитый кровью пол.
Он попробовал дышать, воздух со свистом вырывался наружу. Но не из ноздрей, как ему было положено, а из пробитого легкого. Мальчик закашлялся, выплевывая пугающе большие количества крови. Он издал тихий стон, и это причинило еще больше боли. Казалось, воздух, которым он дышал, был пропитан ядом.
«Не теряй сознание! ТОЛЬКО НЕ ТЕРЯЙ СОЗНАНИЕ!» - этот крик, идущий из его еще не полностью обезумившего от боли разума, на несколько секунд полностью разорвал все мосты между другими мирами. Сейчас он находился только здесь, и нигде больше, в этом он был уверен. Кровавый туман полностью застилал глаза, и мальчик встряхнул головой, чтобы отогнать его. Навстречу ему откуда-то выплыли заляпанные кровью черные ботинки, за ними края штанин. Он попытался поднять голову, чтобы увидеть лицо их обладателя, но не смог.
- Алукард… - в отчаянии прошептал он, - ну где же ты… ты должен прийти… ты сукин сын…
Ответом послужило еще больше боли. Кто-то схватил его за волосы и резко рванул вверх. Мальчик тонко вскрикнул и потерял сознание.

***
Снова чьи-то голоса, снова все вокруг перемешалось, он снова был сразу в трех местах. Но лес был ярче всего. Такой красивый и зеленый, с поющими птицами и невыносимым чувством голода и жажды. Сейчас он бы предал Хеллсинг за один стакан воды.
Ноги болели, но мальчик зачем-то продолжал идти. Как он вообще оказался здесь? Когда он спрашивал себя об этом, то перед глазами всегда вставало заколоченное окно в конце коридора. И больше ничего.
Вампира все еще не было. Но это не удивляло. Вампир просто бросил его, разве мальчик не знал всегда, что чудовище сделает это? Возможно, ему показалась забавной идея, что кто-то, кто так доверяет ему, погибнет только из-за того, что его не окажется рядом. А может, в итоге он и придет, когда мальчик будет рыдать и звать его.
Подумав об этом, мальчик понял, зачем идет. Он идет назло вампиру, чтобы показать ему, что может справиться и сам. Он доберется до ближайшего поселения и без помощи чудовища. А, оказавшись в Лондоне, он еще обязательно расскажет обо всем лорду Хеллсингу. Эта мысль давала силы. Ведь, как бы плохо не было мальчику сейчас, он знал, что вампиру в итоге будет намного хуже. Он не знал, как, но как-нибудь лорд Хеллсинг это устроит.
(«Ты не допускаешь мысли о том, что Артур может ошибиться, ты не допускаешь мысли о том, что он может поручить тебе слишком много. По-твоему, он всегда прав»)
А что, если он не дойдет?
Мальчик опустил голову и увидел, что сквозь кое-как наложенную повязку на боку уже активно течет кровь. Она так сильно выделялась на белой рубашке… есть… почему-то он вдруг подумал о том, что ему хотелось есть…
Голова закружилась еще сильнее, он грохнулся на колени и вырвал и без того скудное содержимое желудка. Постояв так несколько минут, он зачем-то заставил себя подняться и идти дальше.
…А окно было так далеко. Он бежал к нему, но оно все еще было далеко. Он несся вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, и кто-то бежал за ним. И этот кто-то был быстрее, мальчик не оглядывался, но знал, что его догоняют. Окно. Он прыгнул, проламывая доски, и полетел куда-то. Ветер сильно бил в лицо, а сзади раздался взрыв, и мир рассыпался на мелкие осколки…
Мальчик почувствовал толчок и упал назад. Открыв глаза, он понял, что столкнулся с деревом. Вставать больше не было сил, не было сил даже дышать.
- Алукард… - сквозь слезы позвал мальчик, но никто не ответил. Он был один.
Под деревом рос куст с какими-то ягодами. Такими же ярко-красными, как и кровь на рубашке. Мальчик вытянул руку вперед и с третьей попытки, наконец, схватил рукой одну из веток. Тут же судорожно вцепившись в нее, он потянул на себя, не обращая внимания на то, что в ладонь врезаются шипы. Перчатки почему-то не было, но имело ли это значение? Нет, сейчас была важна только еда.
Ягоды давились под тяжестью его руки, разбрызгивая вокруг свой алый сок, вместе с ними с куста обрывались шипы и листья, тоже оставаясь в его руке. Мальчик схватил это все и запихнул в рот, жадно глотая даже не разжевав. Горло, казалось, раздирало на клочки, но он даже не обратил на это внимание.
Мальчик повторил этот процесс еще четыре или пять раз, а потом его вырвало. Он снова с яростью начал срывать с куста ягоды и листья, запихивая их себе в рот. Эффект был таким же, как и в предыдущий раз. Он скрутился в клубок и тихо зарыдал. Сейчас больше всего он хотел, чтобы остановилась боль, но она и не думала этого делать, становясь наоборот только сильнее.
К горлу снова подступила тошнота, и он вырвал, теперь правда только желчью. Только сейчас мальчик заметил, какой он горячий. Пожалуй, на нем можно было кипятить воду. Под ним расплывалась лужа крови. В конце концов, это тоже была жидкость, а ему так хотелось пить…
Мальчик дотянулся до лужи языком и стал слизывать кровь с травы. Это не сильно утоляло жажду, но все-таки было уже хоть чем-то.
Не прошло и пяти минут, как он снова начал рвать.
Но он должен был идти дальше. Должен самому себе. Он ведь мог справиться… ведь мог же, правда? Он был лучшим. Возможно, этого не смогли бы простые люди, но он ведь был не таким. Это признавал даже вампир. Вампир, которому он доверял. Вампир, который предал его. В душе зародилась по-детски наивная обида. Он ведь обещал. Обещал позаботиться о том, что мальчик не умрет. Еще тогда, перед нападением на первую базу. Сейчас мальчику казалось, что это было в другой жизни. И вот он умирал, и никто не приходил помочь.
В голове играла музыка. Какая-то давно забытая мелодия, от которой болела голова. Было жарко и холодно одновременно, волосы прилипли к потному лицу. Это было несправедливо, он лежал тут, и ему было так ужасно, а где-то люди продолжали спокойно жить. Дети его возраста действительно были детьми, и они бегали по улицам и гордились тем, что у них есть осколок какой-то бомбы или целая коллекция гильз.
(«Скажи, а тебе не кажется, что все это слишком много для такого ребенка, как ты?»)
Нет, он никогда не был ребенком, и никогда им уже не будет. Это было так несправедливо, что хотелось рыдать. Но слез больше не было, из горла вырывались тихие всхлипы, но глаза оставались сухими. Зато холодный пот обильно лил по лбу, и это тоже было несправедливо. У его тела и так оставалось слишком мало влаги, так почему он должен был так бессмысленно тратить ее?
Кроме того, ему все еще было холодно. Лужа крови на траве становилась все больше и больше, мальчик стал терять сознание. Совсем перед тем, как отключиться, ему показалось, что где-то завыл волк.
(«Только где ты тут волков видел, Ангел Смерти?»)

***
Сначала сквозь туман прорвался звук. Как будто бы кто-то вдруг включил радио.
- …поэтому не стоит терять времени.
- Да. А с этим что?
- Пусть он попробует на парне гипноз.
- Но… эта способность у него еще не доработана, Вы же знаете…
- Пусть попробует, мальчишка сейчас слаб. И он может быть полезен. Да-да, очень полезен. Давай, попробуй…
Потом звук снова выключили, и мальчик увидел самого себя. Это было странно, видеть себя со стороны («Как во сне, но это же и есть сон…»). Но одновременно с этим он видел глазами того своего «я», на которое сейчас смотрел. И это было еще страннее. Все вокруг него самого заволокло туманом, но себя он видел на редкость четко.
Мальчик буквально висел в воздухе. Ноги касались земли, но все равно не выдерживали веса тела. Кто-то в белой перчатке держал его за волосы, запрокинув голову назад, и одновременно сжимала скрученные за спину руки. Несколько человек стояло рядом, но все они терялись в тумане, как и хозяин белой перчатки. Из раны на боку мальчика при каждом его вздохе вырывались брызги крови, которая и так безостановочно текла вниз по рубашке на штанину, чтобы потом влиться в красное озеро на полу. Кровь текла и из носа, под левым глазом вырисовывался большой фингал, на шее виднелись ярко-красные пятна. Он закашлялся, выплевывая еще больше красной жидкости, вместе с которой из тела выходила и жизнь.
Все это он видел и одновременно чувствовал, хотя предпочел бы остаться только наблюдателем. Среди всей той боли ярко выделялась приятная прохлада чьих-то пальцев на горячем лбу. Это действовало как-то расслабляюще. Перчатка оттянула его голову еще дальше назад, так что теперь мальчик мог видеть ее хозяина, который склонился над ним. Точнее видел бы, если бы мог. Вместо этого он различал только светлое пятно лица и еще что-то яркое, что видимо было глазами. Да, он был даже уверен, что это были глаза, точно также как был уверен, что видел их где-то и раньше. Но где – вспомнить не мог.
Кто-то что-то сказал. Отдаленные голоса эхом отдавались в голове.
- Перчатки… чатки… вай… ми… жет… сен… сен… сен…
Кто-то стал стягивать с него перчатки, но мальчик не сопротивлялся. Он просто смотрел в пятна-глаза и думал о чем-то. Или не думал ни о чем? Что с ним вообще происходило? Возможно, стоило что-то предпринять?
Только что… было больно, но если он будет смотреть в глаза, то боль будет уходить. Он знал это. Это говорили голоса в голове.
«Просто смотри в глаза и все будет хорошо, Ангел Смерти».
Ангел Смерти… так называли его все, даже вампир. Вампир… вампир… вампир? Да, вампир. Ручной вампир Хеллсинга, как сказал кто-то. Был ли это Рик? («Рик… сон… все из-за тебя, Уолтер… глаз тонет… глаза… смотри в глаза… просто смотри…»). Больно… все еще было больно…
Вампир говорил когда-то что-то о боли. На второй базе, кажется. Да, точно. У костра. Он всегда любил рассуждать у костра.
- Тебе не больно, когда тебя так вот расстреливают? – спрашивает мальчик.
- Знаешь, боль – это понятие относительное, - отвечает вампир, разглядывая пламя. - К ней можно привыкнуть, и ее можно преодолеть. Больно ли мне? Да, мне больно. Но что это меняет? Разве я могу позволить себе грохнуться на землю, выть и рыдать, как же мне плохо? Нет. Надо просто сдерживаться, а если не можешь, то уйти. Знаешь, боль можно отстранить. Не навсегда, конечно. Она потом вернется и будет вдвойне сильнее. Но ведь это будет потом, когда это можно себе позволить. Если ты, конечно, додержишь ее до тех пор. Это как рушащаяся дамба. Она вот-вот обвалится, и ты это знаешь, но важно не то, что она это сделает, а то, чтобы она простояла нужное время. То время, которое понадобится тебе, чтобы уйти туда, где тебя не затопит. Понимаешь, о чем я, Ангел Смерти? Надо просто выстроить дамбу. Вот сейчас я лягу в гроб, и она может рушиться. У них были серебреные пули, так что это серьезно, но я-то переживу, - он подкидывает несколько веток в огонь и зажмуривается. - Звучит сложно, не так ли? Но на самом деле это легко даже для человека. Знаешь, человеческое тело способно выносить намного больше, чем это можно себе представить, особенно в смертельно опасных ситуациях. Все, что для этого нужно, это желание жить. Борьба, Ангел Смерти, мы в этом мире для того, чтобы вести вечную бессмысленную борьбу со всем вокруг…
А костер все горит и тихо потрескивает, как помехи в радио…
Мальчик улыбнулся, подумав о костре. Это было что-то такое родное и близкое…как глаза… смотри в глаза… продолжай смотреть в глаза…
НЕТ.
Он вдруг кинулся вперед, выдираясь из хватки белых перчаток. Боль пронзила тело. Дамба? Так ведь сказал вампир? А еще он сказал, что это должно быть легко. Но мальчик продолжал чувствовать боль.
- Тихо-тихо, не дергайся, - этот голос прорвался сквозь туман и вызвал в мальчике приступ ярости.
(«Ну-ну, приятель, не дергайся. Щас будет больно, а потом ты сам отключишься»)
Тихо?! ТИХО?! Этот урод, кем бы он ни был, говорил с ним, как с приведенным на убой животным. НЕ ДЕРГАЙСЯ! И что будет тогда? Может, ему перевяжут раны, дадут поесть и посадят в самолет домой?!
Он вспомнил лаборатории и стоящий в них отвратительный запах.
Уроды! Садистичные ублюдки! Все они, все до одного! НЕ ДЕРГАЙСЯ?! Может, они говорили такое и солдатам, которых превращали в ходячих покойников?!
«Не дергайся, приятель, тогда все будет хорошо. Мы вернем тебя домой к твоей жене и ребенку и дадим еще вдобавок много денег», так что ли?
Козлы, сукины дети, моральные уроды! Пусть они горят в аду, пусть горят все до единого! Сволочи! Ублюдки!
- Ублюдки! – хрипло заорал мальчик и кинулся вперед, вслепую нанося кому-то удары.
Перчаток не было, но это уже не имело значения. Ничто больше не имело значения, все растворилось в ярости. Кто-то схватил его за плечо и дернул с такой силой, будто хотел вырвать руку. Мальчик вывернулся и укусил этого козла («монстр, Ангел Смерти, запомни – все подобные люди на самом деле монстры») в ладонь, почувствовав во рту вкус ткани. Незнакомец разжал пальцы и попытался высвободить свою руку, но мальчик не отпускал. Сейчас он пожалел, что у него нет таких зубов, как у вампира.
Кто-то ударил его по голове чем-то очень тяжелым, но мальчик не обратил на это внимания. Вместо этого он впился в руку еще сильнее. Сквозь ткань на язык стала просачиваться кровь.
Еще череда ударов по голове, от которых перед глазами стали прыгать цветные пятна. Мальчик разжал челюсть и лягнул кого-то, кто издал тихий вскрик. Удары прекратились. Сквозь туман он увидел дверь, на пути к которой высилась отдаленно знакомая фигура («перчатки»). Мальчик обогнул ее и ринулся вперед, когда дверь заслонил еще кто-то, кто вдруг резко выбросил одну руку вперед. В глазах снова все запрыгало, рот наполнился кровью. Он отшатнулся назад, рухнул на пол и сплюнул красную слюну вместе с куском зуба.
Мальчик снова перестал что-либо видеть, и это почему-то только усилило его ярость. Он предпринял попытку вскочить, но сразу несколько человек («не люди, монстры, монстры, монстры») навалились на него, пытаясь то ли оглушить, то ли скрутить. Видимо, они сами толком этого не знали.
- Сдохните, уроды! – остервенело заорал мальчик и вцепился ногтями в чье-то лицо.
Ярость поглотила все другие чувства. Ему было наплевать на все, он хотел только убивать. Их всех, всех этих козлов, всех этих сумасшедших, всех этих маньяков, всех этих тупых идиотов, которые всерьез думали, что могли противостоять ему. ЕМУ! Это было так смешно, что мальчик залился диким, нечеловеческим хохотом. Он мог все! Он был непобедим! А они, эта горстка идиотов, что они могли ему сделать?! ЧТО ОНИ МОГЛИ?!
- Да держите же его! – донесся до него знакомый голос. – Он и так уже полумертвый, неужели это так тяжело?!
Мальчик снова захохотал и, кажется, пнул кого-то.
- Я тебе сейчас покажу, кто тут полумертвый!
Раздался взрыв, пол под ними задрожал.
- Да черт с ним, убивайте уже! Нам еще и этот вампир сейчас свалится на голову!
Мальчик отпихнул кого-то и кинулся вперед. Дверь снова маячила перед ним. Сзади слышались чьи-то возгласы, потом выстрелы, но мальчик уже бежал вниз по лестнице, а кто-то несся за ним. Он слышал его дыхания сзади себя, и больше ничего. Где-то что-то взорвалось, уже заметно ближе, чем в предыдущие разы.
Впереди было заколоченное окно. Он оттолкнулся от последней ступеньки и прыгнул вперед, почувствовав приглушенную боль от столкновения с досками. И вот он уже летел вниз, а сзади все взорвалось, рассыпалось…
И вдруг тишина поглотила его.


***
Мальчик чувствовал, что лежит на кровати завернутый в теплое одеяло и со взбитой подушкой под головой. Боль приглушенно пульсировала в теле, но это было уже не так страшно. Его охватила приятная усталость, которая обычно появляется, когда ты ложишься спать после тяжелого дня и знаешь, что завтра можно будет отдыхать. Совсем рядом, возможно, в соседней комнате, раздавался чей-то рассерженный голос. Какой-то мужчина орал, иногда делая паузы во время которых, видимо, что-то вставлял его собеседник, но слишком тихо, чтобы это было слышно сюда. Во всем чувствовалось что-то родное и знакомое. Мальчик счастливо улыбнулся и зевнул…
Яркий свет пробивался сквозь закрытые веки, кровать с одеялом и подушкой куда-то делись, равно как и голос. А боль наоборот сделалась сильнее. Мальчик застонал и приоткрыл глаза. Над головой виднелось голубое, безоблачное небо и верхушки деревьев. Мир вокруг покачивался, словно при ходьбе, но вместе с тем мальчик лежал.
- Очнулся? – довольно-таки обеспокоено спросил знакомый голос.
- Алукард? – не веря своим ушам, пробормотал мальчик.
- Нет, папа римский, который нацепил на себя парик.
- А… понятно…
Он открыл глаза полностью и увидел, что вампир несет его на руках. Сейчас он уже не был похож на девочку, одежда тоже была обычной, отсутствовал только красный плащ. Спустя несколько секунд мальчик понял, что в плащ вампир завернул его самого. Боль возрастала. Он скривился и слабо застонал. Ему хотелось кричать, но на это уже не было сил.
- Ничего, скоро доберемся, и все будет хорошо, - в голосе вампира звучала такая уверенность, что мальчик тут же поверил в это.
- Мы… победили?..
- Конечно, - он расплылся в улыбке. – Убили всех, а кого не убили, того накрыло взрывом. Если честно, я уже даже подумал, что ты тоже приказал долго жить. А нет, жив. Молодец, Ангел Смерти.
Мальчик тоже улыбнулся и провел языком по пересохшим губам.
- Хочешь пить?
Он кивнул. Вампир положил его на землю и поставил рядом гроб. Порывшись в нем некоторое время, он достал бутылку и поднес к губам мальчика. Рот наполнился холодной водой. При каждом глотке горло начинало болеть с новой силой, но он стал жадно пить, не обращая на это внимания. Вода была застоявшейся и, на самом деле, совершенно невкусной, но мальчику показалось, что он никогда не пробовал ничего лучше. Он мог бы пить ее вечно, но вскоре вампир вырвал у него из рук бутылку.
- Хватит, - железным голосом сказал он, - сейчас будешь пить как можно меньше. Воды и так мало, а мы еще не на месте.
- Ты… ты сказал… скоро… - прошептал мальчик, почувствовав внезапную злость на своего напарника. Разве он хотел так много? Просто утолить жажду, уж это-то ему можно было позволить!
- Скоро не значит сейчас, Ангел Смерти. Потерпишь.
Он снова взвалил себе на спину гроб, взял на руки мальчика и пошел дальше. Деревья мелькали над их головами, вызывая головокружение, палило солнце, только усиливая жажду. Мальчик в изнеможении закрыл глаза, чувствуя теперь, как тени деревьев мелькают по его лицу. Темно, светло, темно, светло, темно, светло… Тошнота подступила к горлу.
- Потерпи еще немного, - сказал вампир, будто почувствовав, как ему плохо.
- Как ты думаешь, что случается с людьми после смерти? – вдруг спросил мальчик, сам не зная, к чему.
- А то ты Библии не читал? Ад, Рай, Страшный суд…
- Я имею в виду… на самом деле…
- На самом деле? Ты что же, не веришь в Бога, дворецкий Хеллсингов, Рыцарь Веры? – судя по тону, вампира это развеселило.
- Не знаю… верю, наверное… не знаю… не после того, что видел… я имею в виду, если бы Бог существовал… он бы… он бы не позволил… случаться таким вещам… эти… эти лаборатории… эти… чудовища… это все… - он стал тяжело дышать, устав говорить.
- Это печально, Ангел Смерти, - задумчиво произнес вампир, - печально видеть, как кто-то в твоем возрасте так рассуждает. Хотя я с тобой согласен. Бог? Чушь. Если он и существует, то он либо несказанно жесток, либо бессилен, либо ему наплевать на нас. Я не знаю, что случается с людьми после смерти, и не хочу знать. Я не человек и никогда им не был, так какая мне разница? Но это правильно, что мы не знаем наверняка, Ангел Смерти. Кто знает, возможно, вас, людей, ждут такие прекрасные вещи, что, узнай бы вы об этом, то сразу бы расхотели мучаться на этой Богом проклятой земле и разом покончили бы с собой. И чем я тогда буду питаться, а? Пить кровь животных меня не привлекает.
- Я умираю… - вдруг тихо сказал мальчик и только в этот момент понял, что это правда. Он умирал, но страшно ему от этого сейчас не было.
Вампир издал тихий смешок.
- Как же, умрешь ты! – фыркнул он. – Только попробуй, Ангел Смерти, и, клянусь, я укушу тебя. Так что если не хочешь становиться вечно малолетним вампиром, то живи.
- Не могу…
- Кто не борется, тот уже проиграл.
- А может… может я и… хочу… стать… вампиром, откуда… откуда… ты знаешь?
- Не смеши мой автомат, Уолтер, - все также весело ответил вампир, но то, что он назвал мальчика по имени, говорило о том, что сейчас ему совершенно не до шуток. – Ты не хочешь этого. Ты просто боишься боли.
- Нет… устал…
- Хорошо, - вампир пожал плечами и откинул волосы с лица. – Если тебе так хочется… но пока ты умираешь, мы можем поговорить.
- О чем?.. – безразлично спросил мальчик. Не смотря на плащ, ему все равно было холодно, видимо, от потери крови.
- О чем угодно.
- Что… что было на базе у… у тебя?..
- Да ничего особенного, по сути. Я шатался по коридорам и убивал всех, кого видел. Потом обнаружил у них гранаты, и решил подорвать все к чертовой матери. Ну, и пошел взрывать, - беззаботно протянул вампир. - Ах да, я еще того парня, который тебя чуть не задушил, видел. Потом еще толстяка-майора из машины, какого-то сумасшедшего ученного и еще пару их людей. В общем, стандартный набор. Толстяк болтал всякую чушь, как и положено опасным психам. Я имею в виду, себя я к нормальным, конечно, причислить не могу, но этот тип вообще особый случай шизофрении. «Война – это такая радость, ты-то это должен понимать, вампир! Иди к нам, и получишь столько крови, сколько захочешь! Кровь будет литься ручьями вокруг нас!», - поразительно похожим на майора тоном заявил вампир. - Не хватало ему только сказать: «Вместе мы будем править миром!».
- А ты что? – невольно улыбнувшись, спросил мальчик.
- А что я? Я сказал, что в данный момент хочу попробовать именно его кровь, но после обязательно подумаю над таким заманчивым предложением. А потом обвалился потолок, так что они лишились жизней, а я своей закуски. Печально, должен тебе сказать. Потом добил остатки тех, кто там был, и обнаружил, что давно ничего не слышал о тебе. Стал рыскать по развалинам и искать. Ничего. В итоге напал на след. Нашел тебя уже чуть ли не плавающим в собственной крови недалеко от базы. Сделал с раной, что мог, но тут уж нужен профессиональный врач. Чего ты туда вообще пошел?
- Не знаю… - мальчик слабо передернул плечами, - не помню… я… выпрыгнул там… из окна… а потом… потом не помню вообще… ничего…
Мир вокруг растворялся, боль захватила его с головой. Зачем же еще жить, когда так больно? Может, стоило попросить вампира убить его?
- Алукард… ты… ты можешь… можешь добить меня?.. пожалуйста…
- Извини, - все так же жизнерадостно ответил вампир, - когда хозяин отправлял меня сюда, он сказал, - его голос резко изменился, сделался очень злым и вместе с тем каким-то недостаточно серьезным, каким он всегда был у Артура Хеллсинга: - «Не смей что-то сделать мальчику, ты меня понял, монстр?! Если я только узнаю… если я только узнаю, что ты ему что-то сделал… ТЫ МЕНЯ ПОНЯЛ?!» - последнюю фразу он выкрикнул, спугнув с деревьев несколько птиц.
Мальчик скривился, слишком громкие звуки причиняли боль.
- Так что, - с ухмылкой резюмировал вампир, - как видишь, я не могу убить тебя. Иначе… не знаю, возможно, иначе он даже накормит меня чесноком, – он весело рассмеялся, вызвав громкий звон в ушах мальчика. – Как бы то ни было, я не могу ослушаться его приказа. Если ты хочешь умирать, то делай это сам.
На глазах выступили слезы. Он не хотел мучаться и дальше. Нет, что угодно, но только не это. Хотелось продолжать говорить, это отвлекало от плохих мыслей и, главное, от боли.
- А как ты жил… до того… как… стал… служить Хеллсингу? Столько… лет… не скучно… было?
- Я уж находил, как себя развлечь. Когда-то я правил, знаешь. И по меркам тех времен даже не был настолько жесток. К тому же, в моих владениях царил относительный порядок, - он задумчиво ухмыльнулся. – Скучно? Наоборот, я часто мечтал об отдыхе. А потом, когда пришел к выводу, что не могу и дальше оставаться официально живым и не привлекать к себе внимание тем, что не старею, я ушел. Подстроенная смерть, гроб с чужим телом, могила в одной из церквей, которые я построил - да, можешь не удивляться, я строил церкви, положено было - наличие наследника, который может занять мое место. Не вампир, конечно, но все равно, так сказать, моя плоть и кровь. И, наконец, долгожданный отдых. Ты не представляешь, как это прекрасно чувствовать полную безответственность за все вокруг. Никакой политики, никаких переговоров, никаких действующих на нервы турков, никаких проблем с тем, чтобы прятать свой вампиризм. Ничего. Я объездил весь мир, а в начале девятнадцатого века обосновался в Трансильвании. Возвращение на родину, что ли. Хотя Трансильвания в мои владения и не входила. А там уж кровавые пиры с друзьями, охота, всякие увеселения, женщины… много женщин. Нет, скучно не было. Кому-нибудь из нас всегда приходило в голову что-нибудь новое.
- «Из нас»?
- Да… - мечтательно протянул вампир, - я и мои подданные… большинство еще со времен моего правления, трое подобраны во время странствий по миру. Мои друзья, если так можно сказать, - он помолчал, а потом уже совсем другим тоном прибавил. - Жалкие предатели. Но в те далекие времена, когда я считал их своими друзьями, с ними было весело.
- Что… с ними… сейчас?
- Шестерых убил я, одного Ван Хеллсинг. Что касается остальных четырех, то не знаю. Может, Ван Хеллсинг еще и до них успел добраться. Или еще кто-то из охотников за вампирами. Если так, то это доказывает, что от них была хоть какая-то польза.
- Они… предали тебя?
- Именно. Так сильно и со вкусом, - задумчиво подтвердил он, - и как всегда, в самый неподходящий момент. Никакого чувства такта. Ужасная и кровавая история, как и все истории о предательствах, - он немного помолчал. - В общем, как видишь, скучать мне не приходилось. А уж с Ван Хеллсингом вообще было не до скуки. С сумасшедшими не поскучаешь. Знаешь, все эти Хеллсинги психи. Если так об этом подумать, то самый нормальный из тех трех, которым мне доводилось служить это предшественник Артура. У него были свои замашки, но в целом терпимо. Хотя уж после его отца мне бы любой показался терпимым. Кажется, шизофрения у них наследственная. Ван Хеллсинг, например, был сумасшедшим ученным. Из разряда тех, которые работали на наших друзей-фашистов. Дай ему лабораторию, какую-то новую идею и хорошую жертву, и ему уже все равно, что и для чего он делает. К тому же он страдал манией величия и навязчивой идеей уничтожить всех вампиров. То, что он заставил меня подчиняться, сильно ударило ему в голову, так что старик Абраам не упускал ни единого случая, чтобы как-нибудь продемонстрировать свое превосходство надо мной. А учитывая то, что он вдобавок к этому был еще и порядочным садистом… веселая была жизнь, - он снова замолчал, будто предавшись воспоминаниям. - Что касается сына Ван Хеллсинга, то тот и прожил недолго после смерти своего отца. Он вообще предпочитал просто оставить меня в покое. Зато ужасно боялся, что его кто-то отравит. Хотя практика показала, что не зря – отравили же.
- Да? – удивился мальчик. – А ты… не помешал?
- Как? В мои обязанности не входило пробовать его пищу. Для этого у него отдельно человек был. Но как раз он беднягу Джона и отравил, - вампир хохотнул.
- Помню… его… - пробормотал мальчик, - мне… восемь… было… когда… он… умер… не знал, что он… что его… отравили…
- Да-да, он этот проект с тобой и осуществил. Ты можешь гордиться, Ангел Смерти, тебя еще Ван Хеллсинг запланировал, да только не успел привести в исполнение. Но материал на нити он вырабатывал. Его на мне тестировали.
- Как?
- По разному. Нити ведь должны были действовать на вампиров смертельно. Плюс иметь еще кучу качеств.
- Ты все еще жив, - заметил мальчик. - В каком-то роде…
- А я и должен был оставаться жив. Попутно вырабатывался мой иммунитет к этой гадости. Это у Ван Хеллсинга тоже такая замашка была – делать меня иммунным ко всему, к чему только можно.
- Полезно…
- Знаешь, я бы тогда предпочел умереть от серебряной пули какого-то любителя охотника на вампиров, чем продолжать жить таким образом. Думаю, ты меня сейчас хорошо понимаешь.
- Кто не борется… тот уже проиграл… - заметил мальчик, выдавив из себя улыбку, - твои… слова…
- Мои, - согласился вампир. – Но мне тогда проиграть не дали, пусть и не из добрых побуждений, а я сейчас не дам тебе.
- Почему?..
- Не знаю, - задумчиво протянул он. – Ты забавный. А вообще мне интересно будет посмотреть на твоих детей.
- Детей?
- Ну, знаешь, когда мужчина и женщина очень любят друг друга, то… эм, как бы тебе это объяснить… - вампир изобразил на лице выражение святого мученика, - знаешь, тогда аист приносит им ребенка.
- Мой аист… наверное, был пьян и вместо моих… моих родителей принес меня в… в Хеллсинг…
- Ничего, аист, который додумается принести ребенка тебе, Ангел Смерти, будет как минимум опасным маньяком, - пообещал вампир и ободряюще погладил мальчика по голове.
Ощущение ледяных пальцев вампира на горячем лбу было ужасно приятным и отдаленно знакомым.
- У меня… у меня не будет детей… - он хотел прибавить «потому что я сейчас умру», но на это уже не хватило сил.
- Еще как будут. Такие же маленькие и невыносимые, как и ты.
- Я… не… маленький…
- Конечно, нет, - утрировано нежным голосом ответил вампир и снова погладил его по голове, - ты у нас уже совсем большой. А будешь хорошо есть кашу, станешь еще больше. Ну давай, Уолтер, веди себя хорошо, и тогда я куплю тебе большой автомат, когда мы вернемся в Англию.
- Три автомата… - мальчик снова улыбнулся.
Вампир тяжело вздохнул.
- Хорошо, хорошо… чем бы дитятя ни тешилась…
- Такой… как у тебя… автомат… и перчатки… я свои… потерял…
- Будут тебе перчатки, а автомат хоть свой тебе отдам, хочешь?
- Я… сказал… три…
- Совсем ты меня не ценишь, мальчик! Да я с этим автоматов на войне бился, за твое светлое будущее кровь проливал!
- Пил… не проливал… козел…
- Вампир, а не козел. Можно летучая мышь, но НЕ козел. К парнокопытным никакого отношения не имею.
- Все равно… три автомата… за тобой…
- Убить тебя за такое мало, ангелок хренов. Вымогатель… давай уладим все бутылкой водки.
- Пять бутылок… - криво ухмыльнулся мальчик.
Все это начало его забавлять. Это была еще одна веселая игра. Вот он умирал, но сейчас говорил с вампиром так, будто выживет. Будто у него еще действительно будет возможно получить автоматы, водку и перчатки. Это было неправильно, что он умрет без перчаток на руках. Так ужасно неправильно… они были его частью, и должны были уйти с ним в могилу, так он, по крайней мере, всегда считал.
- Значить живи хотя бы поэтому, если нет лучшей причины, - вдруг очень серьезным голосом сказал вампир.
- Что? – немного вздрогнув, переспросил мальчик.
- Две бутылки, и это мое последнее слово, - уже обычным насмешливым тоном ответил он.
- Ч-четыре…
Мальчик никогда не думал о том, что вампир может читать его мысли. А может, ему это просто послышалось? Ведь если он сделал это сейчас, то кто сказал, что он не делал этого раньше? Мальчику совершенно не нравилось то, что кто-то мог бы читать его мысли, тем более вампир, о котором он за этот месяц думал больше всего. Это было как-то стыдно и слишком лично.
- Давай сойдемся на трех.
- Три с половиной.
- Ладно, уговорил. Три с половиной, хорошо.
- Автоматы тогда можешь… оставить… себе… но перчатки… достань…
- Если ты пообещаешь мне выжить, то я пообещаю вернуть тебе твои перчатки.
- Не я… решаю…
- Ты, - железным голосом ответил вампир. – Мы сами творим свою судьбу.
- Не могу…
- Можешь.
- Мне… плохо…
- А кому в этом мире хорошо?
- Больно…
- Потерпишь.
- Не могу…
- Можешь.
- Не хочу…
- Да, - резко сказал он, - именно в этом и проблема. Ты уже сдался.
- Я не могу так… мне больно… я не могу!
- Ты слаб, человек, - в голосе прозвучало острое презрение.
- Я НЕ МОГУ! – заорал мальчик.
«Гу.. гу… гу…», - эхом отдалось в голове. Он тихо всхлипнул и уткнулся в рубашку вампира.
- Я не могу… не могу… Алукард, я не могу…
Ответом послужило тяжелое молчание, а мальчику вдруг стало страшно обидно. Разве он не пытался? Разве он не сделал все, что мог? Он полностью выложился на этой последней базе, неужели этого было не достаточно? Он отдал свою жизнь за Хеллсинг, ну и что? Это ведь была его работа. Как вампир мог требовать от него еще больше? Как он мог требовать, чтобы мальчик жил дальше, когда у него уже не было сил? Что это чудовище вообще понимало?
- Может, тебя просто оставить тут, раз ты все равно почти мертв? – скучающим голосом спросил вампир. Так просто, будто интересовался о погоде.
(«Он и так уже полумертвый»)
- Нет, - резко ответил мальчик.
- У меня еще есть револьвер, - так же небрежно продолжил вампир. – Если хочешь, могу дать тебе.
- Зачем?
- Приставишь к виску и выстрелишь. Ты же хочешь этого, или нет?
- НЕТ! – рявкнул он, почувствовав примерно такую же ярость, как и на базе.
(«Ты слаб, человек»)
Как он вообще мог такое говорить?!
- Нет? Но ты же хочешь умереть, - со спокойной рассудительностью заметил его напарник. – И раз я не могу убить тебя, то это можешь сделать ты сам. Это же так просто. Или на это у тебя тоже не хватает духу?
В мальчике пробудилось неудержимое желание дать вампиру по роже. Так, чтобы сломать нос. Да, обязательно сломать нос. Или, еще лучше, взять этот револьвер, который так мило предлагал монстр, и отстрелить ему голову. В глубине души мальчик понимал, что это глупо, но теперь, когда вампир согласился помочь ему умереть, ему захотелось жить дальше. Хотя бы для того, чтобы доказать вампиру, что он не слаб.
- Поставь меня на землю, - прошипел мальчик.
- Что?
- Поставь… меня… на землю. Я сам… пойду.
На лице вампира появилась издевательская ухмылка.
- Хорошо, Ангел Смерти.
Идти оказалось намного тяжелее, чем мальчик мог себе представить. Ноги упорно отказывались держать, колени подгибались, а вампир шел, не замедляя шага. Мальчик видел только его спину, которая, казалось, тоже ухмылялась. Ненависть к этому вечно издевающемуся монстру давала силы.
- Хочешь пить? – спустя две минуты радостным голосом спросил вампир.
- Нет, - соврал мальчик.
Он сделал еще несколько шагов, а потом лес начал кружиться. Деревья подступили ближе и сомкнули вокруг него плотный круг без единого просвета. Мальчик перестал чувствовать свое тело. Нет, так это не закончится! Он будет жить! Он будет жить, чего бы это ему не стоило!
- Молодец… - прошептал кто-то и взял его на руки.

***
Лес ушел, а кровать с теплым одеялом и мягкой подушкой снова вернулись, и это было хорошо. Мальчик открыл глаза, и кровать все еще была на месте. Деревьев над головой не было, был высокий белый потолок. Сквозь завешенное желтыми шторами окно пробивался солнечный свет. Мальчик повернул голову на бок и увидел длинную полосу света, идущего из-под двери. Рядом с кроватью на тумбочке стояли четыре бутылки с прозрачной жидкостью, последняя была полупуста. Рядом с ними лежали сильно потертые черные перчатки без пальцев с надписью «Hellsing» на тыльной стороне.
Мальчик счастливо улыбнулся.
Откуда-то из коридора раздался знакомый разозленный голос, вскоре полосу света под дверью загородила черная тень.
- Он по-прежнему не приходит в себя, ты это знаешь?! – рявкнул человек за дверью.
- Вы уже говорили мне это, хозяин, - голос вампира был пропитан подчеркнуто-вежливой издевкой.
Улыбка мальчика сделалась еще шире.
- И ты знаешь, что врачи говорят, что он уже никогда не придет в себя, чудовище?!
- Он придет в себя, хозяин.
- Уж ты-то это, конечно, знаешь, а?! Ты у нас что, хренов врач с хреновым медицинским образованием?!
- Я всего лишь Ваш слуга, хозяин.
- О да. Слуга, который не выполняет приказы.
- Я прикладываю все мои усилия, хозяин.
- Знаю я твои усилия, - прошипел лорд Хеллсинг. – Это ты… я говорил тебе присматривать за мальчиком. И что с ним теперь?! Теперь он умирает. Это твоя вина, монстр.
- Это было Ваше решение посылать меня с ним, хозяин, - мальчик почти что видел, как выглядела ухмылка на его лице. - Я всего лишь Ваш монстр, Ваше орудие убийств. Тех, кого убиваю я, убиваете Вы. Таким образом, его смерть будет на Вашей совести, мой господин.
Мальчик прикусил губу, ожидая взрыва. На некоторое время повисла тишина, потом раздался оглушительный удар, а в следующую секунду смех вампира.
- ВОН С МОИХ ГЛАЗ, РАБ! – не своим голосом заорал лорд Хеллсинг. – ТЫ, КАЖЕТСЯ, ЗАБЫЛ СВОЕ МЕСТО, РАБ! УБИРАЙСЯ К СЕБЕ В ПОДВАЛ! ВОН!
Через пару секунд дверь распахнулась, и в палату ворвался красный от злости Артур Хеллсинг. Увидев, что мальчик очнулся, он застыл, растеряно потирая костяшки пальцев на правой руке.
- Доброе утро, милорд, - бодро улыбнулся мальчик.
- Поверить не могу… как ты… как ты себя чувствуешь? – лорд Хеллсинг тоже улыбнулся и подошел к кровати.
- Хорошо, - честно признался он. – Лучше и быть не может, сэр.
- Ну что я говорил! А эти врачи все утверждали, что ты умрешь.
- Ангелы Смерти не умирают, милорд.
Лорд Хеллсинг с облегчением рассмеялся и сел на край кровати.
- Все равно тебе еще лежать тут и лежать. Мне нужен здоровый дворецкий.
- Да, сэр.
- Ты уже почти месяц не приходил в себя, Уолтер. Мы действительно все были уверены… - он оборвал себя и махнул рукой. – Ах, глупости. Когда поправишься, сделаешь доклад о произошедшем.
- Да, сэр. А Алукард разве не сделал, сэр?
Лорд Хеллсинг скривился и бросил задумчивый взгляд на желтые шторы.
- Сделал, конечно, но мне бы хотелось сверить. Подробный доклад, понял?
- Да, сэр.
- А это что? – вдруг спросил лорд Хеллсинг, кивая на бутылки.
- Я думаю, водка, милорд, - как можно серьезнее ответил мальчик.
- Водка? – недоверчиво переспросил он. – Откуда? Вчера ее еще не было.
- От Алукарда, милорд. Он мне должен.
- И ты уверен, что оно не отравлено?
- Да, сэр.
- Значит, как только поправишься – отпразднуем.
- Обязательно, милорд, - улыбнулся мальчик, чувствуя неописуемое счастье. Он был дома! Он действительно был дома!
- Ладно, надо сказать врачу, что ты очнулся… - лорд Хеллсинг встал и подмигнул мальчику. – Рад, что ты жив, Уолтер.
- Я тоже, милорд.
Мальчик закрыл глаза, утомленный разговором, и стал слушать привычные звуки. Где-то во дворе перекрикивались солдаты, отпуская в большинстве случаев пошлые шутки. Кажется, было время обеда, и они шли в столовую. В коридоре тоже вечно суетились какие-то люди. Мальчик еще раз задумчиво оглядел комнату из-под полузакрытых век и, наконец, узнал в ней одну из одиночных палат в южном крыле – так называемую «палату смертников». «Отсюда уже живыми не выходят», - как сказал Джон, когда они уже почти четыре года назад посещали умирающего Эндрю. Была ли это та самая палата? Возможно. Да, в ней тоже были такие вечно завешенные шторы, с трудом пробивающийся сквозь которых свет придавал коже болезненный желтоватый оттенок. Такая же ветхая тумбочка, и такие же проводки, тянущиеся от тела больного к огромному стальному вечно пищащему ящику. Не удивительно, что люди здесь умирали – сама обстановка будто подговаривала их к этому. И все-таки мальчик был рад находиться здесь, только сейчас он понял, как скучал по всему этому. Даже по этой палате, хоть и был в ней всего один раз. Он торжествующе улыбнулся, потому что знал, что выйдет отсюда. Вернется оттуда, откуда обычно не возвращаются. Как всегда.
А потом будет большая попойка, хлопающие по спине друзья, болящая на утро голова и, наконец, ужасный беспорядок в кабинете лорда Хеллсинга, на уборку которого уйдут часы – возвращение к серым будням.
С годами мальчик научился получать удовольствие от уборки. Все находило свое место, все становилось правильным и хорошо уложенным. Все стояло неподвижно и неизменно. Вещи будто отображали полную противоположность к реальности. Смотрите, как все должно быть, говорили они, смотрите, чего у вас никогда не будет. Это было именно то, чего так не хватало в жизни мальчика – порядка и покоя.
Скоро будут новые задания. Новые кровопролития. Новые бессмысленные смерти. Тысячи и десятки тысяч людей, которые умирают на войне, чтобы через несколько лет о них помнили только родственники. Вот она, судьба людей – забвение. Разве жизнь была не бессмысленной вещью?
Мальчик мрачно усмехнулся. Нет, он не уйдет просто так. Если уж ему суждено умереть, то о его смерти будут рассказывать легенды. Но его жизнь только начиналась. У него еще было время… много времени…спешить было некуда… можно было поспать… просто взять и поспать…

***
Мальчик открыл глаза и тут же почувствовал, что в комнате кто-то есть. Приподнявшись на локтях, он увидел фигуру, не шевелясь, сидевшую на подоконнике распахнутого окна.
- Доброе утро, Алукард.
- Скорее доброй ночи, Ангел Смерти. Светать еще не начало.
- Полнолуние?
- Полнолуние.
Тишина, нарушаемая только тихим пищанием приборов и тиканьем часов. Мальчик встал, срывая с себя многочисленные проводки, и забрался на подоконник рядом с вампиром. Лунный свет окутывал фигуру монстра в серебряное сияние и делал кожу еще бледнее, чем она была на самом деле. Черные волосы, рассыпавшиеся по белой рубашке, сильно контрастировали со всем остальным.
- Ты забавно так выглядишь, - заметил мальчик. – Как-то благородно, что ли.
Вампир обнажил в улыбке белые клыки и внимательно осмотрел его.
- А ты выглядишь, как сбежавший из лечебницы сумасшедший, Уолтер.
Мальчик тоже улыбнулся и бросил беглый взгляд на свою больничную пижаму.
- Пожалуй.
- Я ведь говорил хозяину, что ты будешь жить, - заметил он вдруг.
- Я слышал.
- Я знаю.
Снова молчание. Мальчик задумчиво посмотрел на погрузившийся в полутьму двор, а потом снова на вампира. Их взгляды встретились.
- Жаль, что все это закончилось, - прошептал мальчик. – Я даже не думал о том, что тот костер перед пятой базой будет последним… а теперь уже все…
- Будут еще другие бои с другими кострами.
- Надеюсь.
- Хотя так интересно уже, наверное, не будет. Вряд ли мы так скоро увидим врагов подобных этим психам.
- А жаль… это было весело. К тому же, знаешь, не думаю, что еще когда-нибудь встречу человека, который сможет голыми руками перехватывать мои нити. Жаль, не я убил его.
Вампир не ответил и откинул голову назад, глядя теперь в усеянное звездами небо. Подул ветер, принеся в палату освежающий ночной воздух. Мальчик подумал о том, что сейчас уже должна быть поздняя осень, и поразился по-летнему теплой погоде. Так прошло несколько минут, и оба все еще молчали.
- Только в следующий раз лучше без такой пробежки по лесу, какая была у меня, знаешь…
Вампир, все еще не глядя на него, снова улыбнулся. Как-то совсем не так, как делал это обычно. Скорее как мечтающий о чем-то ребенок.
- Сколько тебе было лет, когда ты впервые убил? – спросил он так же мечтательно отвлеченно, как и улыбался.
- Девять, - почти не задумываясь, ответил мальчик. – Почти десять. Летом. Шестнадцатого или семнадцатого августа, не помню точно.
- И как, понравилось?
- Наоборот. Меня так страшно долго мучила совесть… - он думал замолчать, но вдруг стал говорить дальше. - Это был вампир, который совсем недавно стал таким. Я даже помню его имя: Оливер Стивенсон. В Хеллсинге сейчас работает один Оливер Стивенсон… забавно даже, - мальчик улыбнулся и тяжело вздохнул. – Тому был двадцать один год, он родился, вырос и умер в Ньюкастле. Он никогда не покидал его за всю свою жизнь и не покинул после смерти. При жизни он был полным парнем с растрепанными светлыми волосами, бледными веснушками и слишком детским лицом. Его отец сгорел вместе с их домом за месяц до того, а от матери он видел только могилу, - слова лились единым потоком, так слажено, будто бы он всю жизнь готовился рассказать это.
Мальчик тоже запрокинул голову назад, прислонившись макушкой к холодной стене, и продолжил:
- Стивенсон встретил какую-то девушку через неделю после того, как остался без всяких средств на улице. У него не было родственников, а так людей он сторонился, друзей у него не было. А эта девушка предложила ему пожить у нее. Просто увидела на улице и предложила, и Стивенсон согласился. А потом она укусила его, наверняка не рассчитывая на то, что он станет вампиром. Но он стал. Она сама была человеком еще совсем недавно, и, увидев, что сделала, растерялась и сбежала, а Стивенсон остался. Он довольно быстро привык к жизни вампира, наверное, потому что никогда не любил людей. Он нашел всех тех, с кем когда-то учился в школе и кто еще жил в Ньюкастле, и убил их. Всего двадцать человек. Никто из них не стал вампиром. Через месяц в это вмешался Хеллсинг. В Ньюкастл послали меня, Рика и еще одного типа, который был новобранцем и погиб уже спустя два месяца после этого. Вообще-то, никто из нас не обладал хоть каким-то опытом, но тогда все были заняты тем случаем на севере Шотландии, не до такой мелочи было. Поэтому поехали мы… - мальчик вдруг пожалел, что у него нет сигарет. – Мне не понравился Ньюкастл. Какой-то он был грязный и бедный. Накануне прошел дождь, а мы шли по узкому тротуару, превратившемуся в одну большую лужу. Небо было плотно затянуто тучами, на улице совершенно темно. Я помню, что мне было страшно, все время создавалось чувство, что кто-то смотрит мне в спину. Мы даже не искали его, мы просто шли, стараясь хоть как-то обходить лужи, и тут на идущую впереди нас девушку из подворотни набросился вампир. Никто из нас не отреагировал достаточно быстро, чтобы спасти ее. Я просто застыл на месте, и большими глазами смотрел на него… на них… и Рик с тем, вторым, тоже. А потом Рик с криком бросился вперед. Я не знаю, зачем он это сделал, ведь у него был револьвер. И разве он не знал, что вампиры намного сильнее людей? Конечно, знал. Мы все это знали. Но Рик прыгнул, а Стивенсон откинул девушку в сторону и еще в воздухе схватил его за горло. Из чистых рефлексов, наверное. Тот второй достал револьвер, направил на вампира и закричал мне: «Пацан, сделай что-нибудь!», а я просто стоял и смотрел. И Стивенсон тоже смотрел. Сначала на меня, потом на того парня, а потом на Рика, который прохрипел: «Сдавайся, чудовище – мы из Хеллсинга». Будто бы кому-то, кто только месяц назад стал вампиром и никогда не покидал родного города, что-то скажется название Хеллсинг! Хотя мы ведь не знали этого, мы тогда вообще ничего о нем не знали. Да и вообще, как смешно мы выглядели! Девятилетний мальчик и два парня лет семнадцати, одного из которых он держит за горло, а у второго, пусть и есть оружие, но так трясутся руки, что он едва ли попадет в слона. Но кто когда-либо наставлял на Стивенсона оружие и говорил «Сдавайся»? Да никто. Все, кого он убивал, даже не успевали оказать сопротивление, и поэтому вампир запаниковал. «Я убью его! - завизжал он, сжимая пальцы вокруг горла Рика еще сильнее. – Еще шаг и, клянусь матерью Божьей, я убью его! Опустите оружие!». Вампир, который клянется Божьей матерью, разве это не смешно? Но тогда мне не было смешно, я просто оцепенел. И не было смешно Рику, который издавал слабые хрипы и отчаянно дергался в руках вампира, и тому, второму, тоже смешно не было, он не опустил оружия и вообще не пошевелился, вместо этого просто стоял и смотрел, как и я. Но Стивенсон не понял, почему он не убирает свой гребаный револьвер, он воспринял это совсем по-другому, и сжал пальцы еще сильнее. «Уолтер, твою мать! - заорал тот парень. – Да сделай же что-нибудь!». Сделай что-нибудь! Будто бы ему было девять, а не мне! «Отпусти его, иначе я убью тебя», - пропищал я, потому что не хотел его убивать. Знаешь, одно дело – разрывать на клочки большие куклы, у которых вместо головы – набитый какими-то тряпками мешок, а на лице красным нарисованы большие глаза-пуговицы и торчащие из кривого рта клыки, другое – делать то же самое с живым человеком... ладно, но человеком, но разве это важно? А Стивенсон посмотрел на меня и почему-то не нашел ничего забавного в том, что ему угрожает маленький мальчик. Более того, он нашел это устрашающим. Я видел это в его глазах, по тому, с каким искренним ужасом он смотрел на меня. А Рик уже даже перестал хрипеть. И тогда я поднял руку, и выпустил одн