FataMorganne (Gothic_Flamenco) все записи автора В колонках играет - Sopor Aeternus - We have a Dog to exercise
Настроение сейчас - задумчивое

«Самая печальная радость – быть поэтом. Все остальное не в счет. Даже смерть» - слова великого испанского поэта, Фредерико Гарсии Лорка… его называли вторым Пушкиным, чья жизнь и поэзия были оборваны на полуслове…
Гарсия Лорка родился в 1898, когда Испания потерпела позорное поражение, лишившись заокеанских колоний…Именно этому краху испанская мысль и испанская поэзия были обязаны своим взлетом… Мучительная, страстная любовь к родине побудила великих искать выход, их назвали впоследствии поколением 98 года, к которому и принадлежал Фредерико…
Человек, за свою недолгую жизнь, успевший побывать и актером и поэтом, и драматургом и прозаиком… Товарищи вспоминали, что он «искал себя, но не находил» … постоянно вновь и вновь, обращался к новому воплощению, втягивая в свои задумки близких и друзей… Красной нитью сквозь все его творчество проходит любовь к Испании и национальному духу, который неумолимо требовал воплощения в творчестве…
Основной темой в его творчестве была извечная тема Любви и Смерти («За маской любви всегда прячется смерть» - лейтмотив творчества), которая сама по себе играет значительную роль в испанской культуре… Со смертью связан ритуал боя быков (коррида): смерть и любовь – по словам Лорки – основные мотивы народной андалузской песни «канте-хондо» ( в переводе означает «глубинное пение», в ней слились элементы цыганской, арабской и испанской песенной и музыкальной культуры. Исполняют двое – гитарист (токаор), и певец (кантаор))… В поэзии эта тема не переставала звучать никогда.. С наибольшей полнотою она была раскрыта именно в его творчестве.. получила новою звучание, и эта неповторимая трагичность и красота…в каждом звуке – в каждом слове, написанном его рукою…Стихи о канте-хондо и даже самые длинные романсы Лорки – мгновенны: это замерший миг и ощутимый как во сне, полет: то медленнее то быстрее, то снова медленнее и ближе к земле- так, что можно различить тростники на берегу и цыганок в саду…
В напоминании дали – тревога и тоска. Даль непостижима и недосягаема, хотя часто названа словами привычными и близкими…. И тем тягостнее и таинственнее обреченность стремления: - ведь, казалось бы – так близко – только руку протянуть….
Лорка умел сказать все – недоговорив…

Мир поэта – мир тоски, крови, луны, любви и смерти…Тоска, которая пронизывает собою все, которая не имеет ничего общего ни с печалью, ни с томлением, ни с какой либо другой душевной болью, это скорее небесное, чем земное чувство…. эта тема особенно остро звучит в «Романсе о черной печали», это очень перекликается с поэзией великого французского символиста Шарля Бодлера ( вспомните его «Spleen de Paris») …Черные всадники, пустынная дорога, луна и ветер ведут в Кордову; смерть глядит с ее башен. Все пугающе реально в этом городе: лезвие ножа, кровь, стук копыт; пугающе ярок его полуденный свет….Никто у поэта не умирает своей смертью… Смерть в его мире всегда насильственна.. В окружении своих постоянных спутников- конь, луна, нож, ветер, - она реальна и призрачна одновременно. Но она не знак конца – а знак освобождения… Это выбор героя, его вызов миру….

В 1928 году выходит самая лучшая книга Лорки «цыганские романсеро», в этой книге поэту удалось возродить исконно испанский жанр – романс, а еще он воплотил в ней преображенный миф…по словам самого Фредерико « Я хотел слить цыганскую мифологию со всей сегодняшней обыденностью, и получилось что-то странное. И кажется, по-новому прекрасное»… Также, он никогда не оставлял драматургию… Ни провал первой пьесы, не сложности с постановкой второй, запоздалая премьера которой была знаменована громким успехом (не без привкуса горечи для автора), не отвратили его от театра, но, к сожалению, отдалили надолго от театрального мира… Особенный интерес для «темных романтиков» может представить пьеса «Кровавая свадьба» (1933) – это первая трагедия Лорки, одна из самых музыкальных его пьес и по комнозиции и по сути… «Она написана по Баху» - говорил сам поэт… Песня всегда была неотъемлемой частью всех пьес Лорки , она никогда не являлась фоном – скорее всегда выступала как само действие и вместе с ним…Пьеса рассказывает о тяжелой судьбе испанской девушки, которая, по наставлению родителей, должна связать судьбу с нелюбимым человеком, зная при этом, что тот, чье сердце принадлежит ей, не может этому помешать… Трагичный исход закономерен…Когда у Лорки спросили, какой сценой в трагедии он был доволен больше всего он ответил « Той, где появляются Луна и Смерть, как орудие и символ рока. Реализм, который царил на сцене до этого момента, прерывается и исчезает, чтобы дать дорогу поэтической фантазии…»

Путь Лорки был оборван перед вершиной – свидетельством тому были его планы, наброски, черновики, задуманные книги и спектакли… Он не успел опубликовать десять из двенадцати уже написанных пьес и шесть подготовленных к печати стихотворных сборников….Безвозвратно утрачена его книга «Сонеты о темной любви»…Но сам поэт остался жить – в пылких сердцах испанцев, преданных национальному духу и национальной поэзии…
19 августа 1936 года в восьми километрах от Гранады окончил свой земной путь Фредерико Гапрсия Лорка, будучи расстрелянным франкистами. В его кончину долго не могли поверить, настолько беспощадна была эта весть… Лишь в 1937 году народ был удостоен объяснения причины смерти великого литературного деятеля «Следует признать, что во время установления власти в Гранаде этот писатель, причисленный к мятежным элементам, умер. Такие случайности естественны во время военных действий»…
Он ушел – но песнь его прекрасной души жива… в умах, в сердцах тех, кто его помнит… Потому, что он не стал склонять голову, а всегда гордо держал ее поднятой –он бросил вызов… и умер как герой….

статья взята с http://kharkovgothic.at.ua/publ/4-1-0-4

FataMorganne (Gothic_Flamenco) все записи автора

Газелла о тёмной смерти

Хочу уснуть я сном осенних яблок
и ускользнуть от сутолоки кладбищ.
Хочу уснуть я сном того ребёнка,
что всё мечтал забросить сердце в море.

Не говори, что кровь жива и в мёртвых,
что просят пить истлевшие их губы.
Не повторяй, как больно быть травою,
какой змеиный рот у новолунья.

Пускай усну нежданно,
усну на миг, на время, на столетья,
но чтобы знали все, что я не умер,
что золотые ясли - эти губы,
что я товарищ западного ветра,
что я большая тень моей слезинки.

Вы на заре лицо моё закройте,
чтоб муравьи мне глаз не застилали.
Сырой водой смочите мне подошвы,
чтоб соскользнуло жало скорпиона.

Ибо хочу уснуть я - но сном осенних яблок -
и научиться плачу, который землю смоет.
Ибо хочу остаться я в том ребёнке смутном,
который вырвать сердце хотел в открытом море.

migueles_suares (Gothic_Flamenco) все записи автора Это просто наслаждение, читайте, если еще не читали...... это великолепная пьеса, выше всяких похвал...

Луна и Смерть....

Любовь и месть...

Страх, кровь, боль, ночь...

Слезы....

migueles_suares (Gothic_Flamenco) все записи автора РОЖДЕСТВО

Ищет вымя пастух, и к ослепшей коптилке
льнут седые овчарки кудлатой метели.
Восковое дитя с камышовой подстилки
протянуло ладонь стебельком иммортели.

Чу... Шажки обмороженных ног муравьиных.
Рассекли небеса две кровавых полоски.
Чрево беса разверзлось - и в зимних долинах
студенистой медузой дрожат отголоски.

Запевает по-волчьи зеленое пламя,
у костров муравьиное утро теснится.
Сновиденья луны шелестят веерами,
и живому быку изрешеченный снится.

Три слезы на лице у младенца застыли.
В сене видит Иосиф три терния медных.
И плывет над пеленками эхо пустыни,
гул оборванных арф и молений предсмертных.

А рождественский снег по Манхэттену веет
над готической скорбью, подделанной грубо.
И насупленный Лютер ведет по Бродвею
слабоумных святош и хохлатых керубов.

FataMorganne (Gothic_Flamenco) все записи автора

 ЦЫГАНКА-МОНАХИНЯ

 

        Безмолвье мирта и мела.
        И мальвы в травах ковровых.
        Она левкой вышивает
        на желтой ткани покрова.
        Кружится свет семиперый
        над серою сетью лампы.
        Собор, как медведь цыганский,
        ворчит, поднимая лапы.
        А шьет она так красиво!
        Склонись над иглой в экстазе,
        всю ткань бы она покрыла
        цветами своих фантазий!
        Какие банты магнолий
        в росинках блесток стеклянных!
        Как лег на складки покрова
        узор луны и шафрана!
        Пять апельсинов с кухни
        дохнули прохладой винной.
        Пять сладостных ран Христовых
        из альмерийской долины.
        В ее зрачках раздвоившись,
        куда-то всадник проехал.
        Тугую грудь колыхнуло
        последним отзвуком эха.
        И от далеких нагорий
        с дымною мглой по ущельям
        сжалось цыганское сердце,
        полное, медом и хмелем.
        О, как равнина крутая
        сотнею солнц заплескала!
        О, как, сознанье туманя,
        вздыбились реки и скалы!..
        Но снова цветы на ткани,
        и свет предвечерья кроткий
        в шахматы с ветром играет
        возле оконной решетки.

FataMorganne (Gothic_Flamenco) все записи автора

СОМНАМБУЛИЧЕСКИЙ РОМАНС

        Любовь моя, цвет зеленый.
        Зеленого ветра всплески.
        Далекий парусник в море,
        далекий конь в перелеске.
        Ночами, по грудь в тумане,
        она у перил сидела -
        серебряный иней взгляда
        и зелень волос и тела.
        Любовь моя, цвет зеленый.
        Лишь месяц цыганский выйдет,
        весь мир с нее глаз не сводит -
        и только она не видит.

        Любовь моя, цвет зеленый.
        Смолистая тень густеет.
        Серебряный иней звездный
        дорогу рассвету стелет.
        Смоковница чистит ветер
        наждачной своей листвою.
        Гора одичалой кошкой
        встает, ощетиня хвою.
        Но кто придет? И откуда?
        Навеки все опустело -
        и снится горькое море
        ее зеленому телу.

        - Земляк, я отдать согласен
        коня за ее изголовье,
        за зеркало нож с насечкой
        ц сбрую за эту кровлю.
        Земляк, я из дальней Кабры
        иду, истекая кровью.
        - Будь воля на то моя,
        была бы и речь недолгой.
        Да я-то уже не я,
        и дом мой уже не дом мой.
        - Земляк, подостойней встретить
        хотел бы я час мой смертный -
        на простынях голландских
        и на кровати медной.
        Не видишь ты эту рану
        от горла и до ключицы?
        - Все кровью пропахло, парень,
        и кровью твоей сочится,
        а грудь твоя в темных розах
        и смертной полна истомой.
        Но я-то уже не я,
        и дом мой уже не дом мой.
        - Так дай хотя бы подняться
        к высоким этим перилам!
        О дайте, дайте подняться
        к зеленым этим перилам,
        к перилам лунного света
        над гулом моря унылым!

        И поднялись они оба
        к этим перилам зеленым.
        И след остался кровавый.
        И был от слез он соленым.
        Фонарики тусклой жестью
        блестели в рассветной рани.
        И сотней стеклянных бубнов
        был утренний сон изранен.

        Любовь моя, цвет зеленый.
        Зеленого ветра всплески.
        И вот уже два цыгана
        стоят у перил железных.
        Полынью, мятой и желчью
        дохнуло с дальнего кряжа.
        - Где же, земляк, она, - где же
        горькая девушка наша?
        Столько ночей дожидалась!
        Столько ночей серебрило
        темные косы, и тело,
        и ледяные перила!

        С зеленого дна бассейна,
        качаясь, она глядела -
        серебряный иней взгляда
        и зелень волос и тела.
        Баюкала зыбь цыганку,
        ц льдинка луны блестела.

        И ночь была задушевной,
        как тихий двор голубиный,
        когда патруль полупьяный
        вбежал, сорвав карабины...
        Любовь моя, цвет зеленый.
        Зеленого ветра всплески.
        Далекий парусник в море,
        далекий конь в перелеске.

FataMorganne (Gothic_Flamenco) все записи автора

ПРЕСЬОСА И ВЕТЕР

        Пергаментною луною
        Пресьоса звенит беспечно,
        среди хрусталей и лавров
        бродя по тропинке млечной.
        И, бубен ее заслыша,
        бежит тишина в обрывы,
        где море в недрах колышет
        полуночь, полную рыбы.
        На скалах солдаты дремлют
        в беззвездном ночном молчанье
        на страже у белых башен,
        в которых спят англичане.
        А волны, цыгане моря,
        играя в зеленом мраке,
        склоняют к узорным гротам
        сосновые ветви влаги...

        Пергаментною луною
        Пресьоса звенит беспечно.
        И обортнем полночным
        к ней ветер спешит навстречу.
        Встает святым Христофором
        нагой великан небесный -
        маня колдовской волынкой,
        зовет голосами бездны.
        - О, дай мне скорей, цыганка,
        откинуть подол твой белый!
        Раскрой в моих древних пальцах
        лазурную розу тела!

        Пресьоса роняет бубен
        и в страхе летит, как птица.
        За нею косматый ветер
        с мечом раскаленным мчится.

        Застыло дыханье моря,
        забились бледные ветви,
        запели флейты ущелий,
        и гонг снегов им ответил.

        Пресьоса, беги, Пресьоса!
        Все ближе зеленый ветер!
        Пресьоса, беги, Пресьоса!
        Он ловит тебя за плечи!
        Сатир из звезд и туманов
        в огнях сверкающей речи...

        Пресьоса, полная страха,
        бежит по крутым откосам
        к высокой, как сосны, башне,
        где дремлет английский консул.
        Дозорные бьют тревогу,
        и вот уже вдоль ограды,
        к виску заломив береты,
        навстречу бегут солдаты.
        Несет молока ей консул,
        дает ей воды в бокале,
        подносит ей рюмку водки -
        Пресьоса не пьет ни капли.
        Она и словечка молвить
        не может от слез и дрожи.

        А ветер верхом на кровле,
        хрипя, черепицу гложет.

FataMorganne (Gothic_Flamenco) все записи автора

ТАНЕЦ

        В саду петенеры

        В ночи сада,
        выбеленной мелом,
        пляшут шесть цыганок
        в белом.

        В ночи сада...
        Розаны и маки
        в их венках из крашеной
        бумаги.

        В ночи сада...
        Будто пламя свечек,
        сумрак обжигают
        зубы-жемчуг.
        В ночи сада,
        за одной другая,
        тени всходят, неба
        достигая.

        СМЕРТЬ ПЕТЕНЕРЫ

        В белом домике скоро отмучится
        петенера, цыганка-разлучница.

        Кони мотают мордами.
        Всадники мертвые.

        Колеблется, догорая,
        свеча в ее пальцах нетвердых,
        юбка ее из муара
        дрожит на бронзовых бедрах.

        Кони мотают мордами.
        Всадники мертвые.

        Острые черные тени
        тянутся к горизонту.
        И рвутся гитарные струны
        и стонут.

        Кони мотают мордами.
        Всадники мертвые.

FataMorganne (Gothic_Flamenco) все записи автора

МАДРИГАЛ

        Твои глаза я увидел
        в детстве далеком и милом.
        Прикасались ко мне твои руки.
        Ты мне поцелуй подарила.

        (Все тот же ритм часы отбивают,
        все те же звезды в небе сияют.)

        И сердце мое раскрылось,
        словно цветок под лучами,
        и лепестки дышали
        нежностью и мечтами.

        (Все тот же ритм часы отбивают,
        все те же звезды в небе сияют.)

        А после я горько плакал,
        как принц из сказки забытой,
        когда во время турнира
        ушла от него Эстрельита.

        (Все тот же ритм часы отбивают,
        все те же звезды в небе сияют.)

        И вот мы теперь в разлуке.
        Вдали от тебя тоскуя,
        не вижу я рук твоих нежных
        и глаз твоих прелесть живую,
        и только на лбу остался
        мотылек твоего поцелуя.

        (Все тот же ритм часы отбивают,
        все те же звезды в небе сияют.)

FataMorganne (Gothic_Flamenco) все записи автора

Но  знай,  они,  тебя  увидя,

 

Хотят  лазурь  разрушить  вен

 

И  шум  унять  мятежный  крови,

 

О,  я  люблю  тебя,  люблю!

 

Уйди!  О,  если  б  я  могла 

 

тебя  убить,  из  ткани

 

нежных  фиалок  я  надела  б  саван

 

на  тело  стройное! Уйди!

 

Какая  скорбь!  Какой  огонь

 

В  моей  бушует  голове!

 

 

Эта  строфа  мне  тоже  нравится:

 

Любовник  безмолвен,

 

Весь  алый  жених,

 

На  береге  мертвых,

 

Я  видела  их….

 

 

В  молчаньи  замирает  живой  шум  дождя,  чтобы  послушать  плач  крови.  Крови,  которая  разливается  по  венам  и  закипает  в  сосудах. Самая  грустная  радость – быть  поэтом….  Но  ,  когда  понимаешь,  что  скоро  тебя  расстреляют,  все  как-то  стирается  уходит  на  задний  план.  Дождь  не  смоет  твоей  крови  с  белой  рубашки,  которую  на  тебя  трясущимися   больными  руками  одевала  мать.  И  вот,  тебя  вывели  на  площадь,  поставили    к  стене.  Но  ты  кричишь :  - Стойте!  Подождите – снимите  с  меня  повязку!  Приспешники  Франко  в  недоумении  переглядываются  ,  но  тем  не  менее,  выполняют  твою  просьбу.  И  ты  отвечаешь  на  их  немой  вопрос:  - Я  испанец,  и  готов  встретить  смерть  лицом  к  лицу.  У  солдат  дрожат  руки,  но – залп  и  ты,  подобно  тореадору  падаешь  на  землю – кровь  окрасила  рубаху  в  ярко  алый  цвет…….. Memento  Frederico

 

FataMorganne (Gothic_Flamenco) все записи автора В колонках играет - Armik

Вот как перевела Марина Цветаева стихотворение Лорки "Гитара" из "Поэмы о цыганской сигирийе":

Начинается

плач гитары.

Разбивается

чаша утра.

Начинается

плач гитары.

О, не жди от нее

молчанья,

не проси у нее

молчанья!

Неустанно

гитара плачет,

как вода по каналам – плачет,

как ветра над снегами – плачет,

не моли ее о молчанье!

Так плачет закат о рассвете,

так плачет стрела без цели,

так песок раскаленный плачет

о прохладной красе камелий.

Так прощается с жизнью птица

под угрозой змеиного жала.

О гитара,

бедная жертва

пяти проворных кинжалов!