Amélie Nothomb – Stupeur et tremblements (1999) |
Я тоже мученик на кресте. Что мне нравится в распятии, это конец. Я, наконец, перестану страдать. Все моё тело сплошь приколотили гвоздями так, что не остаётся ни малейшей частички. Мне отсекут голову ударом сабли, и я больше ничего не буду чувствовать.
Знать, когда умрёшь, это великая вещь. Можно создать из своего последнего дня произведение искусства.
***
Всё стало ясно: в компании Юмимото Бог был президентом, а вице-президентом Дьяволом.
Фубуки не была ни Дьяволом, ни Богом, она была японкой.
***
Если и есть за что восхищаться японкой, а не восхищаться ею невозможно, то за то, что она до сих пор не покончила с собой. С самого раннего детства на её мозг по капле накладывается гипс: «Если к двадцати пяти годам ты не вышла замуж, стыдись», «если ты смеёшься, никто не назовёт тебя изысканной», «если твоё лицо выражает какое-либо чувство, ты вульгарна», «если на твоём теле есть хоть один волосок, ты непристойна», «если молодой человек целует тебя в щёку на людях, ты шлюха», «если ты ешь с удовольствием, ты свинья», «если любишь поспать, ты корова», и т.д. Эти наставления могли бы показаться смешными, если бы они не владели умами.
Потому что, в конечном счёте, смысл этих нелепых догм, внушаемых японке, состоит в следующем: не стоит надеяться ни на что хорошее.
***
Понятие чести чаще всего толкает на идиотские поступки. И не лучше ли вести себя по-идиотски, чем потерять честь? До сих пор я жалею о том, что предпочла мудрость порядочности.
***
Она шагнула ко мне. Хиросима была в её правом глазу и Нагасаки в левом.
***
Помню, я подумала: «Он изнасилует тебя и убьёт. Да, но что сначала? Хорошо бы прежде убил!»
***
У неё были другие подчинённые. Я была не единственной, кого она ненавидела и презирала. Она могла мучить и других. Однако, она упражнялась в своей жестокости только на мне. Должно быть, в этом была привилегия.
Я сочла себя избранной.
***
Завидев меня, он воскликнул:
– Амели-сан!
Он произнёс это с той восхитительной японской манерой, когда говорящий, называя человека по имени, подтверждает тем самым его существование.
***
Окно было границей между ужасным светом и восхитительной темнотой, между ограниченным пространством и бесконечностью, между гигиеной и её невозможностью, между сливным бачком и небом. До тех пор пока будут существовать окна, самый последний из людей сохранит частичку свободы.
Рубрики: | Романы * * * * Очень хорошо |
Комментировать | « Пред. запись — К дневнику — След. запись » | Страницы: [1] [Новые] |
Комментировать | « Пред. запись — К дневнику — След. запись » | Страницы: [1] [Новые] |