John Gardner – Grendel (1971) |
Поначалу приятно оказаться ночью под открытым небом и ощутить холодное движение звезд. Пространство ястребом уносится ввысь, стремительно разрастаясь, как жестокая несправедливость, как смертельная болезнь. Но вот холодный воздух становится равно душной явью: ему нет дела до меня – так каменная маска, высеченная на высокой скале, означает, что мир покинут всеми. Таким же приятным поначалу кажется детство, пока вдруг с ужасом не замечаешь вечную одинаковость всего и вся.
***
Я понял: мир, на который мы так глупо возлагаем свои надежды и страхи, – это ничто, бессмысленный хаос случайных событий и грубой враждебности. Я понял, что в конечном счете существую только я – безотносительно чего угодно. Я увидел: все остальное – это то, что толкает меня, или то, на что я слепо наталкиваюсь; и так же слепо все, что не я, толкает меня в ответ. С каждым морганием я заново создаю весь мир.
***
Таны, собравшиеся в чертоге и огромной немой толпой покрывшие весь холм, благодушно улыбались, внимая арфисту так, будто никто из них ни разу в жизни не убивал соседа.
***
Движимый какой-то нелепой надеждой, я глянул поверх деревьев. У меня, наверное, помрачился рассудок, и я почти уже был готов увидеть там Бога, бородатого и унылого, как геометрия, хмуро взирающего на меня и грозящего мне бесплотным пальцем.
***
Мне, понимаешь ли, чертовски трудно излагать все в понятиях, доступных разумению существа из Темных веков. Дело не в том, что один век бывает темнее другого. Просто таков специальный термин, принятый в другом темном веке.
***
Разумеется, не было ничего не обычного в том, что люди сами себе противоречат, но мне бы хотелось, чтобы он придерживался одной версии; либо люди узнают и воспоют его трагедию, либо нет. Если бы это было в поэме, Унферт определенно был бы главным персонажем: добрым или злым, героическим или нет. Но действительность, увы, в сущности, дерьмо.
***
Мне подумалось, что ему уже все равно. Перед ним мелькнул величественный идеал, он боролся за него, достиг его и, поняв его, испытал разочарование. Можно посочувствовать.
***
Мои враги определяют себя (как сказал дракон) по мне. Сам я мог бы прикончить их за одну ночь, обрушить толстые резные балки и передавить всех людей в чертоге вместе с их мышами, с их кружками и картошкой – но я не делаю этого. Я не слепой и вижу, что это абсурд. Форма есть функция. Как мы назовем Сокрушителя Хродгара, когда Хродгар будет сокрушен?
***
Государство – это организация, которая обладает монополией на насилие, тем, что они с радостью называют узаконенной жестокостью. Переворот, мой милый принц, – это не переход от безнравственного к нравственному или от беззакония к узаконенной жестокости; это просто схватка одной власти с другой, где исходом является свобода для победителей и рабство для всех остальных.
***
И олень и охотник замирают на месте. Время внутри них; оно перетекает из одного сосуда в другой, словно песок в песочных часах, и не может вырваться наружу так же, как песок из нижнего сосуда не может подняться в верхний, если не перевернуть упрямую природу вверх ногами. Они смотрят друг на друга, неподвижные, как цифры на часах.
***
Конечное зло состоит в том, что Время есть постоянное исчезновение, а действительное существование неотделимо от уничтожения. Природа зла, следовательно, может быть кратко выражена в двух простых, но страшных и сокровенных фразах: «Все угасает» и «Альтернативы исключают друг друга».
Рубрики: | Романы Фантастика, фэнтези, альтернативная история * * * * Очень хорошо |
Комментировать | « Пред. запись — К дневнику — След. запись » | Страницы: [1] [Новые] |