-Kaunotar- все записи автора В колонках играет - Максим - Мой рай


Настроение сейчас - творческое

Я сидела на постели, разворошив её, превратив густо-синий шёлк в волны собственного гнева. Я обнимала подушку, которая просто невыносимо пахла Биллом.
Его волосами…
Его кожей…
Его телом…
Это сводило меня с ума. Мне хотелось плакать, мне хотелось сказать ему всё, что так внезапно свалилось на меня сейчас.

Что мне невыносимо было видеть, как её руки нервно смяли его футболку…
Что я холодею от ужаса при мысли о том, он… он сам хотел этого поцелуя…
Что я не могу без него и не хочу его видеть.
Что меня разрывает это противоречие.
Мои ладони стали горячими. Это раздражало меня не меньше, потому что я привыкла к тому, что мои руки всегда холодны. Я не понимала, что со мной происходит.
Тяжесть в груди.
Лёгкая боль в висках.
Комок в горле.
Я посмотрела на свои руки: узкие ладони молчали, хотя ещё утром они умели петь.
Когда касались волос Билла, его плеч, его щёк.
Когда искали приюта на его груди…
Ой, как мне было сейчас несладко.
Распустив по плечам волосы, я всё равно дрожала от холода – замерзшая девушка с горячими ладонями, обнявшая подушку, уже не хранящую тепло, но сохранившую запах.
Запах Билла.
Мне послышались в коридоре его неуверенные шаги.
Нет.
Мне было страшно подумать, что Билл сейчас войдёт сюда.
И это случилось. Он возник на пороге и немного помедлил, прежде чем войти.
- Стэсс…
- Нет.
- Что, так прямо и нет? – он закрыл за собой дверь. – Милая… Ты, наверное, плохо понимаешь, что ты для меня значишь, если думаешь…
- Я не думаю, я чувствую, Билл. И единственное моё чувство сейчас – это тупая боль. Вот здесь, - я положила пышущую непривычным жаром ладонь на грудь. И виноват в этом ты…
- Милая… я не знаю, как объяснить тебе… Аня сама сделала это. Я даже сообразить не успел…
Не смотреть. Не смотреть в его глаза… только в глаза его не смотреть.
Судя по звуку шагов, он прошёл к окну и задёрнул шторы. Стало темно.
Он присел на край кровати.
Я слышала, как он дышит.
Мне было плохо.
- Милая… Ты сейчас такая беззащитная, такая трогательная, такая… тонкая. Мне так хочется обнять тебя. Можно?
- Нет. Билл… я верю и не верю тебе. Я не знаю, чему и кому мне верить. Я боюсь смотреть в твои глаза, мне страшно, что я не увижу в них того, что мне так сейчас нужно.
- Чего именно, милая?
«Твоей боли», - подумалось мне. – «Я боюсь увидеть в твоих глазах искры смеха, Билл… Увидеть в них отражение её зелёных глаз. Её… глаз которые обязаны, должны нравиться Тому!» - мои мысли метались, как белые мыши, запертые в лабораторной клетке. Но вслух я не сказала ничего. Совсем ничего. Только опустила голову ещё ниже и зажмурилась для верности.
- Стэсс… я люблю тебя.
- Нет… не любишь. Лучше скажи, зачем ты врёшь мне сейчас.
- Я не вру… - в его голосе послышалась натянутая нотка печали. – Стэсс, мне больно видеть, как ты мучишь себя, мучишь меня…
«Так останови меня! Просто протяни руку, дотронься, верни меня себе, ты же можешь!!! Возьми меня за подбородок и заставь смотреть в твои сумасшедше-гипнотические глаза…» - кричало всё во мне. Но гордость мешала разлепить губы. Я видела его смуглую руку совсем близко, его безупречный локоть…
Я слышала….
За стеной я слышала смех Тома.
«Том… помоги мне. Помоги мне. Заставь его чувствовать то же, что и я!»
Мне было тяжело дышать: казалось, даже джинсы, узко впившиеся в бёдра, мешают мне. Отбросив подушку, я подалась вперёд. Билл удивлённо смотрел на меня. На его лице была смесь радости и лёгкой досады. Он вскочил, но я только покачала головой.
- Руки убери… Мне нужно выйти. И… не ходи за мной, ради твоего же спокойствия. Если хочешь разговора - мы поговорим. Но жди меня здесь.
- Но…
- Билл, никаких но!
- Стэсс…
Я аккуратно обошла его и буквально вылетела за дверь.

***

За дверью Тома была слышна понятная мне возня. Звук подушки я не спутала бы никогда и ни с чем.
Никогда… Никогда я не осмелилась бы постучать в эту дверь, зная, что он там не один.
Но сейчас я была просто в панике…
Без стука, я сильно толкнула полотно двери.
Том лежал на кровати в одних джинсах, а сидящая на нём верхом Аня лупила его подушкой. Кажется, им обоим было весело. Вот только моё перекошенное лицо их точно не обрадовало.
Том неуклюже попытался встать, чуть не уронив Анну, Аня покраснела и машинально ляпнула его подушкой ещё пару раз.
- Ань.. – глухо произнесла я. – Послушай…
Она встала и с виноватым видом посмотрела на меня.
- Извини…
- Нет, я не про то, Ань… мне сейчас нужен он, - я кивнула на Тома, который сначала побледнел, а потом криво улыбнулся. – Я украду его. Можно?
- Когда крадут - не спрашивают. И он уже достаточно взрослый, чтобы решать сам. Да и.. что с того, что я скажу «нет»? Тебя это остановит?
- Нет… - я не чувствовала угрызений совести. Я вообще ничего не чувствовала.
- А тебя, Том Каулитц?
Две пары глаз сейчас впились в его лицо с одинаковым пристрастием: мои – серо-голубые, светящиеся на совсем бледном лице, и Анины – нежно-зелёные – наполненные нежной грустью и чем-то ещё, о чём Том предпочитал не думать. Посмотрев на меня совершенно затравленно, он сдался. И покачал головой.
Отрицательно.
- Ну… иди. Иди же, она ждёт, не видишь, что ли?!
В её голосе дрожали слёзы.
Протянув руку, я сжала его ладонь, почувствовав ответное пожатие.
Выйдя, он плотно закрыл за собой дверь.
А потом позволил мне обнять себя.
Уткнувшись лицом в его грудь, я прижалась губами к его голой коже и заплакала.
Крепко сжав руками его горячие плечи.
- Том…
- Я…
- Я не знаю, что мне делать… Не знаю…
Он склонился ко мне, пытаясь заглянуть в лицо. Я прижалась губами к уголку его губ.
Он закрыл глаза.
- Ммммм….. Ты чего творишь, котёнок?!
Он осторожно провёл рукой по моим волосам.
- Том…
- Котёнок, ну не надо... Не делай со мной то же, что Аня сделала с Биллом. Не используй меня, ну не люблю я этого!
- Том…
- Не верю.
- Том…
- Котёнок, нет. Я меньше всего хочу потерять тебя так глупо.
- Ты не потеряешь меня…
- Успокойся. Просто успокойся. Всё будет окей. Воспринимай то, что ты видела, как глупую шутку. Так это и было. Не плачь, не надо. И ничего не бойся. У тебя есть Билл…
- Том…
- Да… Да, чёрт подери, у тебя есть я… Ну не мучай меня и сама не мучайся. Отпусти меня сейчас, пока мы с тобой не наделали дел и не запутались окончательно…
- Хорошо, хорошо… - я нежно дотронулась до его щеки, чувствуя, как под тёплой кожей напрягаются желваки. Он весь был натянут, как струна - до звона, до боли. – Только побудь со мной ещё чуть-чуть… - прошептала я, прижавшись к нему и зажмурившись.
Как ребёнок, который не хочет просыпаться и переводит будильник ещё на пять минут вперёд…
Тепло его кожи под пальцами, лёгкая тяжесть его сомкнутых ладоней у меня на поясе…
Как большой плюшевый медведь на ночь.
Как старший брат – один на двоих с Биллом.
Билл…
Совсем один.
Мой Билл…
- Томчик, спасибо тебе. Думаешь, Аня захочет сейчас говорить со мной?
- Думаешь, у неё есть выбор? – он поднял бровь, улыбаясь. Губы его слегка дрожали.
- Прости меня, прости, Том…
Он легонько потёрся кончиком носа о мой.
- Ничего, котёнок… - протянул Том Каулитц, - ничего. Я пойду покурю. И… будь помягче с ней, хорошо?
Я легонько коснулась губами его губ: поцелуй был сестринский, наполненный эмоциями, но не чувствами.
- Она дорога тебе?
- Очень. Очень-очень, котёнок.
- Хорошо.
Он сбежал вниз по лестнице, а я вновь вошла в его комнату.

Аня сидела на кровати и совсем не удивилась, глядя на меня. Ничего не говоря, я просто села рядом, обняв её за плечи. Она хмуро взглянула мне в лицо, но увидев мои мокрые ресницы, упрямое выражение исчезло с её лица.
- Ты плакала?
- Да.
- Почему?
- Аня… Что… что это было? Тогда, внизу…
- Да дурь это была. Не убивайся ты так. Я уже тысячу раз пожалела о том, что сделала это.
- Правда? Прости меня…
- Это ты меня прости…
- Да нет, - я положила голову ей на плечо, - прости за то, что вот так ворвалась к вам…
- Ну… за такое обычно полагается вот это.
Она легонько стукнула меня подушкой…
Я рассмеялась…
Когда вернулся Том, мы во всю скакали по его кровати, устроив настоящую подушечную войну.
- Я так посмотрю, она тебя плохому научит… сестрёнка, - улыбнулся Том. Чмокнув подругу в щёку, я спрыгнула на пол и шлёпнула его подушкой по спине.
- Не переживай насчёт этого, братишка. Ну, я пойду. Не скучайте.
- Да уж, с этим типом сложно соскучиться, - сказала Аня, тоже слезая вниз. Я взяла её за руку.
- Спасибо тебе, Анечка. Спасибо тебе, дорогой мой человечек, спасибо, спасибо….
Обняв её в последний раз, я вышла, оставив их с Томом наедине.
Судя по звукам и хохоту, война за дверью продолжилась, с той лишь разницей, что моё место занял Каулитц-старший.

***
В комнате Билла было по-прежнему темно. Он сидел на своей кровати и смотрел в стену. Тупо и безысходно. Он не отреагировал на тихий стук двери, на звук моих шагов. У него наверняка были мокрые щёки.
- Как же ты смеялась… Я так люблю твой смех Стэсс. Вы там надо мной смеялись, да?
Меня как к полу пригвоздило – столько яда было в его глазах. Его губы кривила усмешка, в которую я ни секунды не верила. Больше всего мне хотелось сейчас обнять его, стереть слёзы с его лица, согреть его…
- Билл, перестань.
- Ну да, ты же вернулась. Интересно, зачем?
- Чтобы быть с тобой.
- Да? А зачем тебе это? Ты же не веришь мне. Ты же Ане веришь. Вот и спросила бы её, чего она добивалась, когда целовала меня…
- А я спросила.
- Да? Как интересно…
- Билл…
- Слушай… мне странно даже думать о том, она могла пошутить так жестоко. И о том, что ты могла в это поверить.
- Ты же поверил, когда увидел меня с Томом.
Билл хмыкнул.
- Между вами было что-то… Тень искры. Да и он был похож на моё отражение в рэпперских штанах. Это очень странное и болезненное ощущение, знаешь ли.
- Ты так и будешь сидеть и злиться? Или мне можно обнять тебя.
Билл запустил тонкие пальцы в тёмные волосы и резко выдохнул.
- Я пытался обидеться на тебя… и не смог. Иди ко мне. А то умру… Будешь потом плакать и страдать. Ведь будешь? – взгляд у него был совсем детский, тёмный и очаровательный.
- Билл… - я осторожно обняла его, как тогда, когда нас застукало самое первое утро, прижавшись к нему всем телом. - Я люблю тебя. Я так тебя люблю, ты.. ты просто не представляешь себе… так сильно, как солнце, как небо… больше жизни люблю тебя, Билл. Ты – моя жизнь. Мне без тебя тошно. Мне без тебя холодно… я не умею без тебя!
Он улыбался. Была в этой улыбке какая-то непонятная мне горечь. Какая-то тёмная благодать, которая давала мне так недостающее спокойствие и которая одновременно будоражила во мне острую нежность.
- А тебе и не надо уметь, - он поднёс к губам мою горячую ладонь. Я заметила порез на его руке и внутренне сжалась. – Тебе не придется, потому что я сам... Я сам не смогу без тебя.
Кажется, всё снова встало на свои места.
Наверное, впервые в жизни нам хотелось просто сидеть вот так, обнявшись теснее, чем это возможно.
И таять под губами друг друга…
В соседней комнате тоже воцарилась хрупкая тишина.

(С)Рита Диен, она же Соната_Арктика, октябрь 2007