borovik все записи автора Начнём рассуждение с очень простого примера:

Вы идёте по улице, а впереди вас идёт грузный, лысеющий мужчина, лет пятидесяти пяти, у него стоптанные ботинки, пожёванные мешковатые джинсы, сумка через плечо, из которой торчит дрель и бутылка пива. Походка мужчины тяжёлая, немного шаркающая...

Представили его? Возможно, что даже ощутили немного.
В принципе, можно продолжить описание, и это будет одно из тысяч описаний людей, щедро представленных в любой художественной литературе.

И всякий человек, имеющий навык чтения книжек хотя бы в пределах школьной программы, может, так или иначе, достроить этот образ, рассказав (придумав?) что - то про этого человека. Например - про его семью, жену, автомобиль, работу. Сочинения все на литературе писали.

Прикинув в голове такое такой школьный текст, мы создадим некое описание идущего перед нами человека. Это будет модель, хоть и очень грубая, полная ошибок, весьма приблизительная. Мы можем придумать, что у него две дочки, а выяснится, что один сын, машина не "Москвич", а всё же "Таврия" - в общем - много ошибок при некоторой верно уловленной общей характеристике.

Теперь представим, что мы не просто идём за этим дядькой, а начинаем имитировать его походку, пусть и на уровне грубой пародии. Так же вешаем сумку на плечо, представляем её вес, стараемся уловить ритм дыхания этого человека.

Мы делаем модель более подробной, и тут же получаем некую новую информацию об объекте, который мы воссоздаём. К примеру, мы можем почувствовать его настроение, возможно, уловить некую слабость в левой ноге - ведь отчего-то он шаркает этой ногою.

Повторив его неловкое движение, мы почувствуем, что у человека должна быть скована голень. Возможна там была травма. Подобие нашей создаваемой модели окажется более подробно, а значит, мы сможем узнать об этом человеке чуть больше, чем даст нам обычный взгляд.

Хороший актёр, воссоздаст еще больше деталей, а значит - глубже узнает того, чью жизнь он моделирует. И это воссоздание с каждым этапом детализации будет содержать всё меньше ошибок.

В той или иной степени, но этими методами мы владеем. Они пришли к нам через искусство, которое и занимается созданием моделей через воссоздание действительности заново. Через воссоздание в форме.

Действительное познание, достигаемое этим методом, требует весьма значительной собранности, концентрации внимания на объекте воссоздания. На написание хорошей книги или на работу над ролью уходят месяцы труда, причём - профессионального труда.

Та или иная форма воссоздания - через камень, краски, слова - определяет тот или иной вид искусства. А разные виды искусства лучше проявляют тот или иной вид информации - эмоции ли, рассуждения и т.д.
В этих рассуждениях нас искусство волнует только отчасти, как приём.
Мы отмечаем, что в искусстве важен материал, и тут же осознаём, что надо бы иметь материал пластичнее, чем глина или краски. Тем более что нас мало заботит успех на выставках. Ведь мы поняли, что подробно созданные модели дают возможность получения информации.
Итак, мы приходим к выводу, что наиболее глубокие знания нам даст модель, которую мы построим у себя в голове. Материалом в такой ситуации будут только наши мысли - ткань нашего ментального тела. Материал действительно - очень пластичный, но вот беда - очень непостоянный.

Если мы создаём скульптуру, то - по меньшей мере, мы спокойны, оставив её на ночь в мастерской, мы найдём её утром там же - она не испариться.

С мыслеформами дело куда сложнее, чтобы их удерживать - нам нужна высокая способность к длительной концентрации внимания. Ведь как только наше внимание перестаёт направлять энергию на поддержание мыслеформы, она начинает распадаться.

Это происходит не мгновенно, как может показаться, подробно созданные мыслеформы довольно устойчивы, они даже могут быть подхвачены другими людьми.
И как только те люди начнут думать наши мыслеформы, созданная модель будет продолжать существовать, оставаясь доступной и для нас - ведь мы тоже сможем продолжать её думать.

Таковы, к примеру, научные идеи или те или иные течения в искусстве, в политике. В более грубой форме на этом будут построены модели в идеологии или рекламе. До определённого момента таковые идеи не стали эгрегорами - сущностями с обособленным операционным аппаратом (не скажу, что это ментальное тело) и своими задачами. До определённого этапа их эволюции уместнее говорить именно о ментальных моделях.

Работа с моделями даёт многое. От привычных техник научного и культурного познания до тех, что традиционно считаются магическими. Особой разницы, впрочем, нет, речь идёт скорее об уровне понимания механизма взаимодействия у разных людей.
Взяв в руки фотографию человека, мы сможем воссоздать его модель, причём очень детализированную и, к примеру, поставить диагноз по фотографии. Технологически механизм понятен и не выглядит сложнее, чем создание роли в театре или написание рассказа.

На практике - действительно способных это сделать - единицы. Шарлатанов - как всегда множество, причём - порой они и сами думают, будто у них получается такая диагностика или - что ещё сложнее - обратное воздействие - лечение.

Беда в том, что их модели очень приблизительны, неустойчивы и грубы. Чтобы было иначе, каждый такой диагност должен быть со Смоктуновским (по способности к концентрации) на дружеской ноге.
Такой диагност должен тратить ежедневно несколько часов на тренинги, или прямую практику, чтобы постоянно пребывать в рабочей форме. Это очевидные требования в любом серьёзном искусстве, где обязательны тренировочные этюды. Музыкант должен играть каждый день, танцор - танцевать и т.д. Иначе форма станет неуправляемой.

А в случае работы с ментальным планом - требование тренинга становится куда жёстче. Так любая ложь, даже бытовая будет в значительной степени снижать способность человека к работе в подобных техниках. Уровень проработки структур тонких тел самого человека должен быть весьма высок.
Иначе работа с моделями чужих недугов может оказаться опасной для человека, ведь, как мы заметили выше - человек воссоздаёт модели, причём в случает диагностики , лечения - воссоздаёт их в себе.
И если целитель не чист, он быстро подхватит проблему, синхронизируется с ней по вечному принципу подобия.

Но не всё так страшко. Постепенно все люди овладевают техниками моделирования, от векка к веку, от инкарнации к инкарнации они становиятся всё более доступными. И века расцвета искусства и наук, в частности, доставили этот опыт к большому числу людей.

Так, по мере развития каждый человек заметит, что его способность ускоренного доступа к различным информационным структурам возрастает.
Ключом для ускоренного доступа к исследуемой структуре оказывается жанр, стиль, природа чувств структуры.

К примеру, вы читаете святых отцов церкви. И уже через несколько книг, скорее всего, замечаете, что их манера повествования обладает множеством единых черт. И если вы уловили эти черты правильно и глубоко (при определённом навыке к письменной речи это не сложно), вы можете сесть и начать свои рассуждения в стилистике святых отцов.
И что характерно, ваши книги будут довольно близки по смыслу, направленности и идейной базе. Вероятно, вы даже чем-то пополните кладовую святоотеческой мысли.

Это явление наблюдается в любой области познания. Всегда находятся продолжатели научных школ, течений в искусстве. Таковое подражание как раз и основано на технике освоения жанрового ключа.

Аналогичным образом, прочитав труды в любой области, даже в теоретической физике, вы сможете продолжать развивать ту или иную ветвь познания, практически едва ознакомившись с несколькими основными работами. Весь вопрос только в концентрации на базовой модели, на том или ином исходном тексте. Если способность к концентрации высока, оказываются такие чудесные знания в любой области, обнаруживаемыми за святыми. Так, к примеру, греческий старец Порфирий мог с лёгкостью продолжить разговор с физиком теоретиком и даже подсказать что-то в этой самой физике. При том, что никогда не изучал этого предмета. Однако старец умел концентрировать внимание на человеке.

Рассуждая таким образом, мы поймем, почему же хороший актёр, сыграв Христа или Будду или Пифагора, сам не станет Христом, Буддой или Пифагором. Потому, что модель будет воссоздана только на уровне тех тонких тел, которыми актёр может управлять - то есть, прежде всего - на уровне эмоций (астральное тело) и - отчасти - на уровне ментальном. Ещё немного будет включён физический уровень - похожесть, и опять же - отчасти - уровень каузальный - воссоздание событий.

К примеру, религиозный подвижник будет разрабатывать более подробную модель - и всё более будет воплощать в себе Образ и Подобие.

В принципе, тут используется всё тот же приём, что и в искусстве, но материалом создания модели человек делает свою собственную жизнь - от событий, до тела.

Это и есть тотальный театр, театр жестокости, о котором, к примеру, говорил Антонен Арто.
Арто, впрочем, закончил психиатрическими лечебницами, а не святостью. И потому думается, что пренебрёг той очевидной для религиозной практики последовательностью, которая говорит о необходимом очищении человека, как об условии всякой практики. Очищение, разумеется, имеется в виду не только и не столько физическое, сколько нравственное.

Очищение оказывается необходимым, потому, как воспроизводимая модель начнёт взаимодействовать с материалом - т.е. с тем человеком, который эту модель на себя примиряет. Это может быть довольно тяжело даже в искусстве, не говоря уж о более сложном моделировании.

На определённом этапе воссоздания модели (к примеру - по фотографии другого человека) каждый практикующий упирается в ту стенку под названием "Любовь".
В человеке не очищенном возникает множество внутренних сопротивлений при воссоздании другого - какие-то поступки вызывают, к примеру, отчуждение, либо ход мыслей того- чужого - вдруг оказывается не приятным. Может быть множество таких отторжений. И как только это возникает - всё - познание другого человека заканчивается. Стенку ставит именно наше сознание. А всякое внутреннее отторжение лишает нас информации об исследуемом.
Это опять же отлично осознаётся людьми от искусства. Невозможно создавать своих художественных героев, если не любишь их, путь и не слишком хороших. Это - универсальное требование при работе с моделями. Их надо любить.

Любовь оказывается тем ключиком, который открывает двери к уникальным уровням концентрации сознания. Среди всего прочего это, если хотите, обязательное техническое условие. Человек бессилен и лишён знания, если не имеет любви.
Тут раскрывается та идея, то знание (Гнозис) и Любовь не противоречат друг другу и не представляют разные пути. На самом деле мы говорим об одном процессе, в котором Гнозис определяется способностью к Любви, а Любовь и есть Гнозис.

1 Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медь звенящая или кимвал звучащий.
2 Если имею [дар] пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что [могу] и горы переставлять, а не имею любви, - то я ничто.
3 И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы.

(1Кор.13:1-3)