rusAlla все записи автора Тема 6. Общетеоретические и организационные вопросы судебной психиатрии
Задача 1
Определение
г. Москва
25 февраля 1997 г.
25 февраля 1997 г. Бабушкинский межмуниципальный суд города Москвы в составе:
председательствующего судьи Матвеевой И. И.
с участием прокурора Коба Т. Д.
защиты в лице Бута О. И.
при секретаре Иришко В. П.,
рассмотрев в открытом судебном заседании дело в отношении:
Иванова Ивана Ивановича, 12 ноября 1942 года рождения, уроженца города Москвы, украинца, образование среднее, инвалида 2-й группы, несудимого, неработающего, проживающего по адресу: г. Москва, ул. Корнейчука, д. 7, корп. 3, кв. 923, совершившего общественно опасное деяние, предусмотренное частью 1 статьи 168 УК РФ,
установил:
Иванов Иван Иванович совершил злостное хулиганство, то есть умышленные действия, грубо нарушающие общественный порядок и выражающие явное неуважение к обществу, отличающиеся по своему содержанию особой дерзостью, при следующих обстоятельствах:
19 декабря 1996 года на ул. Широкой г. Москвы в 21 час 15 минут гражданин Иванов Иван Иванович, нарушая общественный порядок и нормальную деятельность предприятий и организаций, беспричинно, из хулиганских побуждений стал бросать в окно коммерческого киоска, находящегося в районе станции метро Медведково, камни, и при этом разбил стекло в киоске АО «Братья Карамазовы», расположенного по адресу: г. Москва, ул. Широкая, д. 19/3, причинив материальный ущерб на сумму 520 тыс.
рублей.
На стадии предварительного расследования Иванов И.И. от дачи показаний отказался. Потерпевший Мозговой С.С., свидетель Безуглый И.П. в суде и на предварительном следствии показали об обстоятельствах совершения Ивановым И.И. хулиганских действий и причинения материального ущерба.


Правовое обеспечение психиатрической помощи в РФ
Предварительным следствием Иванову И.И. была проведена амбулаторная судебно-психиатрическая экспертиза. В соответствии с ее заключением от 5 января 1997 г. {лист дела 37—39), Иванов Иван Иванович страдает хроническим психическим заболеванием в форме гебефренической шизофрении с выраженным дефектом психики, что лишает его возможности отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими, поэтому в отношении инкриминируемого ему деяния Иванова И.И. следует считать невменяемым. По своему психическому состоянию он нуждается в принудительном лечении в психиатрической больнице общего типа.
Совокупность указанных доказательств дает возможность сделать вывод, что Иванов И.И. совершил злостное хулиганство по признаку особой дерзости, так как его действия сопровождались уничтожением и повреждением имущества.
Хулиганские действия, связанные с умышленным уничтожением или повреждением чужого имущества, причинившие значительный ущерб потерпевшим, полностью охватываются составом хулиганства и не требуют дополнительной квалификации по ч. 1 ст. 168 УК РФ.
Учитывая, что Иванов И. И. во время совершения общественно опасного деяния находился в состоянии невменяемости, в силу ст. 21 УК РФ он подлежит освобождению от уголовной ответственности и к нему необходимо применить принудительные меры медицинского характера принудительное лечение в психиатрическом стационаре общего типа, на основании ч. 2 ст. 21, ч. 2 ст. 101 УК РФ.
Руководствуясь ст, 403, 408, ч. 1 ст. 409 и ст. 410 УПК РСФСР,
суд
определил:
Освободить Иванова Ивана Ивановича от уголовной ответственности за совершенное в состоянии невменяемости и общественно опасное деяние, предусмотренное ч. 1 ст. 213 УК РФ, и применить к нему принудительную меру медицинского характера — помещение в психиатрический стационар общего типа.
Определение может быть обжаловано в Московский городской суд в течение 7 суток.
Матвеева И. И.
Председательствующий

Дайте оценку правильности вынесенных постановления и определения.
Перечислите виды принудительных мер медицинского характера в отношении психически больных лиц.

Задача 2

Обследуемый Ш., 35 лет, электромонтажник, обвиняется в убийстве тёщи и тестя и нанесении тяжелого вреда здоровью жены.
С 11 лет Ш. страдает большими судорожными припадками, возникавшими ежемесячно, иногда по нескольку раз в день. За 4 и 3 года до совершения правонарушения Ш. помещали в психиатрическую больницу в связи с неправильным поведением после припадков: бесцельно бегал, пытался совершить половой акт с коровой, говорил, что пища отравлена, что правление колхоза собралось, чтобы его отравить, залезал на крышу, кричал: «Спасите!». Указанные состояния врачи расценивали как сумеречные. Последние два года Ш. злоупотреблял алкоголем, стал более раздражительным, возбудимым. В состоянии опьянения бывал особенно придирчивым и назойливым, в связи с чем родственники его связывали. В последующем о своём поведении не помнил.
В день правонарушения, 17 апреля 1997 года, около 9 часов утра, выпил 200 гр. вина, работал по хозяйству. В 14 часов за обедом выпил ещё 100 граммов водки, некоторое время спокойно разговаривал, затем вдруг помрачнел, начал придираться к жене. После замечания тещи о его пьянстве бросил в нее тарелку, начал браниться, разорвал платье жене. Родственники его связали и уложили в летней кухне. Он успокоился и уснул. Около 17 часов Ш. самостоятельно развязал опутывавшие его веревки, порезал ножом перину и подушку. Вскоре в кухню вошла жена. Неожиданно Ш. молча нанес ей 2 удара ножом в спину и шею и выбежал вслед за ней из кухни. На улице подбежал к теще, несколько раз ударил её ножом, та упала. На подбежавшего к нему соседа Ш. тоже замахнулся ножом: «вид у него был страшный».
На обращения к нему и попытки успокоить Ш. не реагировал. Соседу удалось отобрать у него нож. Тогда Ш. побежал домой, схватил в летней кухне другой нож и быстрыми шагами направился в соседний дом. Здесь спросил, где его жена и опять выбежал на улицу. Там подбежал к лежавшей на земле раненой теще и, несмотря на её мольбы не убивать ее, нанес еще несколько ударов ножом. Оказавшегося рядом тестя также ударил несколько раз ножом в грудь и живот, а когда тот упал, перевернул его вверх лицом и перерезал ему шею. Затем, сидя верхом на трупе, продолжал наносить ему удары. Ш. едва оторвали от убитого и отобрали нож. Ш. вернулся к себе во двор, лег лицом вниз на кучу мусора и уснул. После приезда участкового инспектора Ш. через 50 минут растолкали и назвали по имени. Он вскочил и бросился на инспектора. Взгляд у Ш. был блуждающий, его связали. По пути в отделение милиции Ш. молчал. В отделении милиции «как-то дико и удивлённо смотрел», не понимал, где он находится. На расспросы отвечал: «Я ничего не знаю». О случившемся не помнил.
Развитие у Ш. возбуждения через некоторое время после приема алкоголя и в связи с внешним поводом (неприятное замечание), участие психогенных моментов (направленность агрессии в основном против «обидчиков» на втором этапе возбуждения – после сна) затрудняют квалификацию его психического состояния. Однако указанные моменты не противоречат картине спровоцированного приемом алкоголя сумеречного помрачнения сознания с нарушением ориентировки и осмысления обстановки, автоматизированными действиями с бессмысленно-жестокой агрессией. Последующий глубокий сон, сменившийся оглушенностью, амнезия содеянного также подтверждают сумеречное помрачнение сознания у Ш.
Заключение: Ш. страдает эпилепсией. Противоправные действия были совершены в состоянии сумеречного помрачнения сознания; невменяем.
Напишите текст постановления о назначении судебно-психиатрической экспертизы.
Составьте перечень медицинских документов, необходимых для проведения экспертизы.
Перечислите виды принудительных мер медицинского характера в отношении психических больных.

Задача3
Обследуемый О. привлечен к ответственности за попытку 12 марта 1997 г. убить своего товарища К.
О. родился в семье рабочего, наследственность психическими заболеваниями не отягощена. В детстве ничем не болел, успешно учился в школе. По окончании 8 классов школу оставил в связи с тяжелыми материальными условиями. Работал на вагоностроительном заводе слесарем. По характеру был живым, общительным, веселым, всегда охотно помогал своим товарищам по цеху. В возрасте 22 лет поведение О. изменилось. Сделался раздражительным, вспыльчивым, обидчивым. В ответ на замечания окружающих то начинал плакать, то становился злобным, грубым. Во время ссор всегда волновался, при этом чувствовал, что горло сжимается, к нему «что-то подкатывается и появляется физическая слабость».
О. часто задумывался о причине наступивших с ним изменений и пришел к выводу, что это результат его «бытовой неустроенности». Обратился в районную поликлинику, так как плохо спал по ночам. Был поставлен диагноз: психастения. Продолжал работать, самочувствие не улучшалось. Временами думал, что люди
изменили к нему отношение, однако в чем это выражалось, опре¬делить не мог. Со своим приятелем К. до последнего времени поддерживал дружеские отношения.
В день правонарушения (через 3 года после появления психических расстройств) О. вышел рано утром во двор, собираясь идти на работу, и увидел К., который также шел на завод на работу. Внезапно пришла мысль убить К.
О. быстро зарядил охотничье ружье и, когда К. приблизился к калитке дома, выстрелил в него. После этого бежать не пытался, сопротивления не оказывал, молча сидел на скамейке, повторяя: «Что я наделал?».
При обследовании первичной амбулаторной судебно-психиатрической комиссией, куда он был направлен в связи с «непонятным мотивом» совершенного деяния, О. был тосклив, не мог объяснить совершенный поступок, расспрашивал о состоянии потерпевшего, плакал, волновался по поводу своего будущего. Заключение о психическом состоянии О. не вынесено, и он был направлен на стационарное обследование в Стационарную межрайонную экспертизу.
В соматическом и неврологическом состоянии отклонений от нормы не отмечено. При беседе с врачом О. был тосклив, на глазах появлялись слезы, говорил, что ему неприятно находиться с преступниками, хотя он понимает, что и сам ничем не отличается от них. Поведение О. в отделении не всегда было одинаковым. Тоскливо-подавленное настроение сменялось раздражитель¬ностью, грубостью, иногда самые нейтральные вопросы окружающих неожиданно вызывали у О. злобное недовольство, он требовал немедленной выписки. Часто становился повышенно обидчивым, плаксивым и по-разному пытался объяснить слезы: ссылался то на длительное пребывание в стационаре, то на головные боли.
Примерно через 2 месяца (первая стационарная экспертная комиссия не вынесла окончательного заключения о психическом состоянии обследуемого) при беседе с врачом О. начал говорить о том, что сейчас у него начало появляться в голове «много мыслей», и не только о своей судьбе, но и о жизни вообще, о том, как протекает жизнь, что было раньше и что произойдет в дальнейшем. Иногда неопределенно говорил, что люди кажутся ему изменившимися, что на него смотрят подозрительно, обсуждают его поступки, однако свои высказывания не развивал. Припоми¬ная поведение некоторых людей на работе, высказывал предположение, что в отношении него что-то «замышлялось». Такие заявления обследуемого были нестойкими, он не фиксировал на них внимание и сам отмечал, что, может быть, все это ему казалось.
Заключение: у О. определяется шизофренический процесс: в отношении совершенного деяния невменяем. О. помещен в общую психоневрологическую больницу на принудительное лечение. По данным катамнеза, у О. через 3 года развились стойкие идеи преследования, галлюцинаторные явления, расстройства мышления в форме резонерства.
Напишите -текст постановления о назначении судебно-психиатрической экспертизы.
Составьте перечень медицинских документов, необходимых для проведения экспертизы.
Перечислите виды принудительных мер медицинского характера в отношении психически больных лиц.