Фиджи

 

Возникающие образы связаны между собой лишь атмосферой, они похожи на крупный жемчуг, раскатившийся по золотому песку пляжа, и на огни фейерверков, меркнущие так быстро, на легкие облака, полыхающие закатом, и на полные нектара крупные цветки, манящие своим ароматом. Пусть они льются сказкой, пусть дарят далекое дыхание океана и глубину чернильно-черных небес.

 

 

…В шелесте волн растворяются крики птиц, ночь окутывает остров, стремительно гаснут небеса, что еще десять минут назад полыхали всеми красками пламени от золотого до кроваво-алого. Засыпающий ветер тревожит узорчатые листья пальм, перебирает ветви зарослей и вспугивает несколько летучих лисиц, срывающихся столь стремительно, что переспевшие плоды, которыми они лакомились, падают на песок. И вновь на недолгое время воцаряется тишина, прерываемая лишь сонными вздохами океана.

Волной выбрасывает на песок опустевшую раковину, она вся еще в каплях соленой воды, остатках пены и водорослях. Возможно, уже с рассветом раковина станет новым домом для краба-отшельника, а может быть ее, как диковинный дар океана, заберут с собой туристы. Но сейчас, пока ночь властвует безраздельно, раковина все еще помнит о том, как лежала в морских глубинах.

Ночь течет, ночь танцует на гребне волн, рассыпается клочьями пены, подмигивает крупными звездами. Она здесь так коротка. Уже скоро небо взорвется  фейерверком рассветных красок, яркий румянец зари окрасит неспокойные воды, отразится во влажном песке пляжей. Быть может, какой-нибудь фотограф поставит под пальмой штатив и будет с трепетом, почти что дрожащими пальцами, запечатлевать это ежедневное чудо и торжество жизни – момент, когда солнечный лик поднимается над океанскими волнами.

…А сейчас по пляжу снуют крабы, и кто-то уже растащил на кусочки сладкую мякоть оброненных летучими мышами плодов. С едва слышным шелестом бегут по песку тысячи ножек, и раковине все-таки не стать частью коллекции какого-нибудь путешественника, ее не продадут завтра на местном рынке сувениров – молодой краб превратил ее в новый дом…

Снова вздыхает Тихий океан, он не спит, но дремлет, и кажется, что если сидеть на берегу тихо-тихо, то можно подсмотреть, о чем его грезы. Видит ли он в этом неглубоком  чутком сне те далекие дни, когда острова только-только поднимались из его глубин, как кипели молодые вулканы, исторгая из себя горячую лаву, шипящей рекой сбегающую прямо в объятия волн? Или же ему грезятся растущие коралловые рифы, полные причудливых и ярких обитателей? Видится ли ему, как постепенно их спины поднимаются из волн и жадное солнце лижет их, высушивая и выбеливая, превращая в остров? А может, океан вовсе не грезит о былых днях, напротив, он  мечтает о том, как молодые и полные жизнью люди поднимутся на самый гребень самой большой и великолепной волны на своих досках? Если сидеть так тихо, что дыхание само собой выравнивается, подчиняясь ритму самого океана, то разве нельзя подсмотреть его сокровенные мысли?..

…А может среди ночных теней внезапно возникнут очертания  старинных парусников, что когда-то прибыли к этим берегам из Голландии. Вот на носу первого из них застыл, напряженно вглядываясь вперед, Абел Тасман. Или же это те игрушки океана, что разбивались в щепки о рифы, а немногие спасшиеся благословляли берега, приютившие и подарившие надежду. Ночное небо расчерчивают образы былых путешественников, что приходили сюда и всякий раз несли с собой мечту о том, что эти сказочной красоты места будут принадлежать лишь им безраздельно.

Но кто владеет этим океаном и этой ночью, кроме них самих?

Истончаются и тают миражи, ночь стирает изобретенные человечеством законы и границы без жалости и сочувствия. И в самый глубокий, темный ночной час любой может почувствовать, что обнажен до самой души, что она бьется в пальцах Вселенной, хрустально-прозрачная, видимая насквозь, и нет никаких границ и законов.

Ночь открывает истинные чувства, отбирает наносные и ненужные, придуманные людьми и противоречащие природе штампы, ночь то полна огней, то интригующе молчалива. Океан, помнящий столь многое, что скудное человеческое сознание не способно вместить и десятой части, зовет погрузиться в мечты до самого рассвета. Можно представить себя последним или первым человеком на дикой еще Земле, забыть, что не так далеко отсюда есть города, шум, разочарования. Эта ночь милосердно позволит не вспоминать о проблемах и если и чувствовать что-то, помимо всеобъемлющей красоты мира, то только извечную, изначальную Любовь, глубокую, как океан, на ладони которого лежат эти острова.

Каждое мгновение этой ночи похоже на произведение искусства и неповторимо, каждый день здесь – как драгоценная картина. Краски, свет, атмосфера: иногда кажется, что такие места и есть  - утерянный Эдем. Но соприкоснувшись с ним, люди вынуждены его покинуть, возвращаясь порой в очень холодные и серые города, в коробки из стекла и бетона, и, таким образом, снова теряя едва обретенный рай.

…А молодой краб радуется новой раковине, и нет ничего, что заставило бы его размышлять о прошлом или будущем. В эти мгновения он получил то, что уже долго искал, и пусть он не умеет чувствовать так, как люди, но можно представить, что счастливее его нет никакого другого существа в округе. Океан выбрасывает на берег длинный язык волны и оставляет на песке белесую пену. Небо заметно светлеет, а ночь засыпает среди узорчатых листьев пальм. Какой-то фотограф торопливо ставит штатив на влажном песке, его пальцы немного дрожат от волнения и предвкушения, будто занимающаяся заря – это девушка, которую он осмелился наконец-то пригласить на свидание.