Sj_Koulle все записи автора п/а.: в тексте присутствует косвенное упоминание зороастризма

«-Afghanistan or Iraq?..»
Из соседней комнаты послышался смех, и я раздражённо закрыл крышку ноутбука. Сестра с друзьями смотрели один из модных сериалов, весело обсуждая какие-то нюансы, а мне было трудно сдержать злость, копившуюся ещё с раннего утра. Хотя скорее всего она росла во мне изо дня в день, разъедая меня изнутри, выжигая происходящее вокруг на сетчатке моих глаз, снова и снова возвращая меня туда, где огонь, взрывы и холодная, леденящая кровь, ночная тишина, в любой момент грозящая обернуться смертью. Одним движением я сгреб со стола пачку сигарет и ключи, в коридоре, не включая света, обулся и, не удосужившись накинуть куртку, дождавшуюся меня со службы, вышел на лестничную площадку.
Безразлично скользя взглядом по стенам, я спускался пролёт за пролётом, пальцами бездумно открывая и закрывая пачку сигарет. Вышел на улицу и прищурил глаза от внезапного ветра в лицо. Сильный, но ни в какое сравнение не идущий с тем, что я терпел несколько месяцев, сжимая зубы, на которых скрипел песок.
Афганистан... когда я только приехал, то бесконечное количество раз пытался поверить, что всё-таки нахожусь именно там. А теперь такое же бесконечное количество раз пытался мысленно вернуться оттуда. И не мог. И всё что я теперь видел вокруг – раньше такое привычное – перестало укладываться у меня в голове, стало чуждым.
Прикурив сигарету, я сделал затяжку и сдвинулся с места, выдыхая дым. Мне, в общем-то было всё равно, куда я пойду сегодня, главное было идти.

Не раз и не два я слышал, что нужно оставить свои воспоминания в прошлом, залечить раны, оставленные войной, любовью и нежностью, вернуться к привычной жизни... Но дело в том, что в моих воспоминаниях была не только война. В моей памяти жил парень, с которым я прошёл через этот ад, но которому не хватило совсем немного удачи, чтобы вернуться домой, люди... много людей, когда-либо прикрывавших мою спину, но с которыми кроме того было приятно поговорить и просто помолчать вместе. В моей памяти был ветер, и солнце, и песок, и ...огонь.

Тогда мы на несколько дней остановились в одном из сёл, где из живых едва набралось бы сорок человек. На одном из зданий я заметил неумелый и странный рисунок. Что-то похожее на птицу, раскинувшую свои крылья, но с человеческой частью туловища. Разглядеть, какой именно это знак, было сложно, потому что кто бы ни рисовал это, ему явно не хватало сноровки. К тому же, прямо в одном из крыльев птицы виднелись следы от выстрелов, от чего краска потрескалась, норовя осыпаться. Я провел пальцем по пыльной стене, задумавшись о том, что бы это могло значить, когда меня окликнул один из товарищей, и я повернулся к нему, мгновенно забыв про странный рисунок и облетающую белую краску.
Быстро наступили сумерки и меня и ещё несколько человек разместили именно в этом доме на те недолгие часы сна, что оставались до нашего заступить в караул. Изнутри помещение было странным: достаточно просторное, чтобы вместить нас, оно оказалось пустым и только в самом центре, в небольшом углублении горел огонь. В углу комнаты я заметил мужчину, сидевшего на полу и спокойно наблюдавшего за нами. Я не знал ни одного языка из тех, что были приняты в этом районе, иначе бы наверняка крикнул ему подойти. И, заметив моё замешательство, один из товарищей тихо сказал мне:
- Это мобед, местный святой. Он охраняет огонь.
Не сказать, что тогда меня это сильно успокоило, так что даже когда я лёг, мой взгляд невольно возвращался к этому человеку, спокойно сидящему в углу и смотрящему на огонь. Он был совершенно неподвижен и лицо его, освещённое отблесками, слишком спокойное и расслабленное для того, кто сидел без оружия здесь – на жестком каменном полу, посреди полуразрушенного села, в центре боевых действий – наводило меня на странные мысли, которые мешали уснуть.
Все, кроме меня, уже спали, когда в проёме дверей показался мальчик. Худой, в пыльной, рваной одежде, он испуганно встретился со мной глазами и замер. Первой моей реакцией было схватиться за оружие, но тут мужчина в углу пошевелился и, поймав мой взгляд, отрицательно покачал головой, как бы говоря, что мне не о чём волноваться. Я до сих пор не знаю, почему послушал его, почему не разбудил никого из товарищей или хотя бы не вытащил нож, так удобно лежащий рядом.
Мужчина жестом подозвал к себе мальчика, вместе они подошли к огню и опустились на каменный пол, тихо переговариваясь. Их голоса, произносящие слова, которых я не знал, сливались в неясный набор звуков, отражающийся от стен и резонирующий в моём сознании. Постепенно, к их шёпоту добавился гул и треск огня, который, казалось, стал громче. Я поймал себя на том, что пристально вглядываюсь в языки пламени и тени, танцующие на стенах, вслушиваюсь в звуки, заполняющие пространство, ловлю себя, удерживаясь на какой-то грани, за которой начиналось ...что-то другое. Что-то, чего я не знал и не чувствовал до сегодняшней ночи.
Удивлённый своими ощущениями, я попытался встать, но комната покачнулась, огонь опрокинулся, разливаясь и затапливая помещение, сжигая каменную крошку и песок, облизывая стены, подбираясь ко мне всё ближе. Наверное, нужно было пытаться спрятаться, но я как-то вдруг замер, ожидая его приближения и внутренне успокоившись. Когда же пламя поглотил меня, мир на мгновение вспыхнул всеми возможными оттенками и погас.

Я замер рядом с киоском, с трудом возвращаясь из воспоминания, которое не тускнело со временем, и купил в нём ещё одну пачку сигарет, взамен той, которую только что докурил. Афганистан остался в моей памяти тем всепоглощающим огнём, который я не мог ни потушить, ни принять. И теперь оставалось только надеяться, что завтрашний день сделает этот жар хоть немного слабее. Но пока что время ничего не излечило, а в моей голове крутились несколько бесполезных фраз, подслушанных всё в том же сериале:
«-What happens to you?
-Nothing happens to me».