До_Вандейкер все записи автора * * * * *

Станция Вессон на астероиде Вессон-3
Вольные Пространства.

К решению этой проблемы, он подошел издалека. Для начала отправил Эрнеста Мазеева на астероид Вессон-1, с надуманной причиной. Вроде бы за деликатесами для свадьбы, а на самом деле энергетик должен был узнать, когда старый Вессон соберется в какую-нибудь длинную поездку, часов эдак не меньше шести.
Мазеев подошел к вопросу творчески. Охмурил молоденькую диспетчершу и привез с астероида полный график передвижений старика на ближайшую неделю. Внимательно просмотрев расписание, Жак нашел хорошую такую дыру часов на восемь, когда тот собирался отсутствовать. Минус один час, пока все садящиеся на фабрику корабли будут в видимости радаров старика, минус пятнадцать минут на непосредственный подход к станции из-за пределов видимости, пятнадцать минут посадка, высадка, снять скафандр и дойти до помещений хозяйки. Оставался приличный запас времени — шесть часов тридцать минут. Как раз хватит на то, чтобы поговорить с Энн, выяснить отношения, а там — по обстоятельствам. Или смыться, или попытаться затащить в постель и позже в парадном мундире встретить Вессона и сделать уже третье предложение…...
Все прошло без сучка и задоринки, и в точное, по разработанному графику, время он уже стучался в дверь квартиры девушки.
- Энн! Это Жак Солод! – прокричал он сквозь закрытую дверь.
- Минутку! – Он услышал знакомый с юношеских лет голос. Про себя он так и представил себе картину, происходящую за дверью. Диспетчер доложил ей о том, что он прибывает на станцию, только тогда, когда он дал запрос на посадку. С того момента прошло не более восемнадцати минут. И у Энн появился миллион необходимых женских дел. Срочно надо убрать в квартире, стереть пыль. Накраситься, переодеться, покрутится перед зеркалом… Вся та вызывающая улыбку мужчин женская суета…
Ему не хотелось увидеть глянцевую картинку. Хотел видеть возможную жену и мать будущих детей такой, какая есть на самом деле, в домашней и обыкновенной обстановке. Если все будет хорошо, то он будет видеть ее такой каждый день! Потому вошел, не дожидаясь приглашения.
- Привет, Анюта.
Он аккуратно прикрыл дверь, не отрывая от нее взгляд.
- Здравствуй, Жак.
Наступила небольшая пауза — они рассматривали друг друга. Девять лет они не виделись, Вессоны хоть и были приглашены на свадьбы сестёр, так и не появились. Солод прекрасно понимал, что она видит. Он погрузнел, осел на пару сантиметров, уже не тот стройный юноша, что раньше. Зато раздался в плечах — возмужал, заматерел. И складки появились на лице, усы погустели, и первая соль появилась в волосах. Но чрезвычайно уверен в себе, как вошел! Распахнув дверь с полным осознанием своего права поступать так. Раньше не позволял себе такого, ни при каких обстоятельствах. Походка, жесты — всё выдаёт истинное взросление. Уже пожил, да…
Она тоже не помолодела… Округлилась где надо, раздалась в бедрах — немного даже слишком. И глаза уже не так свежи, как прежде, и пробиваются упрямые складочки возле губ, и в волосах нет того блеска. Она не успела переодеться, и была в домашнем халате и тапочках. И все равно, для него она была все также обаятельна и желанна. Манила. Ему было просто приятно смотреть на нее. Неожиданно для себя понял – хочет её. Хочет обладать ей. И не только сейчас, все эти годы хотел.
- Что смотришь? – немного сварливым голосом спросила она, слишком раздражена, что не успела предстать в выгодном ракурсе. Наружу выглядывал знаменитый на всю округу характер Вессонов.
- Нравится. Нравится смотреть на тебя. – Голос Жака начал предательски хрипнуть.
- Нравится? – Она улыбнулась, немножко грустно. — Спасибо, ты тоже хорошо выглядишь. Прости что я в домашнем. Присаживайся. Может, хочешь чего-нибудь съесть? Выпить?
- Только, если ты вместе со мной. Будешь?.. Рекомендую. Разговор предстоит не из легких.
- Ладно, подожди. Я сейчас, но только пить буду не больше одной стопки. — И выбежала вон, куда-то из гостиной.
Жак осмотрелся. В личной квартире девушки прибавилось мебели с момента его последнего посещения. Энн изготавливала мебель лично своими руками. Не для продажи, как можно было подумать, судя по качеству. Исключительно для развлечения. Обставила весь родной астероид полимерной мебелью, кое-что перепадало даже соседям.
Она вошла в комнату, неся поднос со снедью. Разлила водку по маленьким аккуратным, по-настоящему женственным рюмкам и положила перед ним блюдце с двумя бутербродами. «Возраст, возраст… Все мы не молодеем. И она уж не порхает – перетекает…»
- Рассказывай как дела. Я вижу ты на службе Тольски. Еще и с немалыми звездами для своих лет…
- Это все ерунда, не для того пришел к тебе. – Он отрезал все ненужные разговоры и устремился прямо к цели. – Это ты расскажи мне. О своей личной жизни.
Она вся замерла, как гражданское судно, попавшее под прицел десятка кораблей.
- Ого… — собиралась с мыслями. — Ты посмелел. Сразу к делу. Уважаю таких… Отвечу, невелика тайна. Нет у меня никакой личной жизни, Жако…
- А как же дети, Энн? – сердце забилось еще быстрее, давно он не слышал этого слова. «Жако!».
- Нет. Нет у меня детей.
- Ты что, девица?
- Нет. – Она улыбнулась ревности, таких одинаковых в некоторых вопросах мужчин. – Как-то не срослось, не получилось, не сложилось…
- Ты нравишься мне Анюта. Сюда я пришел за тобой. Или забрать, или…
Вессон прервала его, как-то неловко получалось.
- Понятно, понятно. Не продолжай. Предупреждаю следующий вопрос. Да, я тебя не забыла, и ты мне нравишься. Таким, как стал сейчас, даже больше. Уверенным в себе, повидавшим многое, повзрослевшим…
- Ты хочешь детей от меня? – Он подошел к последнему рывку в этом непонятно быстром разговоре. Она не отвечала, смотрела на него долгим взглядом и молчала.
- Чего же ты сидишь? Идиот! Это диагноз. Целуй уже…
Он бросился к ней со скоростью ракеты и жадно припал губами.

* * * * *

- Жако, Жако! Проснись, через пять минут прибывает мой отец. — Энн трясла его за плечо.
- Ать, черт! — Солод подскочил на кровати и помчался одеваться, не совсем проснувшись.
Анюта тоже торопилась, в спешке натягивая одежду кое-как, не надевая нижнего белья. Спустя минуту они уже чинно, сложив руки на коленках, сидели в гостиной. Подкалывали друг друга, смешными моментами только что происшедшего. Почему-то она была напряжена, и смех её казался неестественным. Внутри души он поражен и удивлен, не хотел, чтобы остался неприятный осадок. После таких дивных и чудных моментов в постели, все получилось неожиданно полноценно и хорошо. Что же её тревожит? Внезапно понял. Она ждет, ждет его слов. Она отдалась ему вся без остатка, а он до сих пор не сказал ей самого важного. И эта деталь рвет её душу…
Жак поднялся и подошел к ней. Взяв за руку, поднял на ноги. Обнял и крепко поцеловал в губы, так крепко, что на губах наверняка останется синяк.
- Я тебя люблю.
Она прильнула к нему всем телом, между ними не осталось ни одной щелочки.
- И я тебя люблю…
Так они и стояли обнявшись. А души их слились вместе. И никакая сила не могла рассоединить их…
…Раздался шум, и дверь в комнату открылась. Жак повернулся на шум, не выпуская руку Энн из своей. Вошел старый Вессон.
- Привет дочка. Приветствие Жак. Спешил к вам. Мне сообщили, о твоем прибытии и я подумал, что, скорее всего ты у дочери.
- Приветствие.
- Привет, па. — Она намеренно удержала руку Солода в своей, и повернулась так, чтобы отец заметил это интимное рукопожатие.
Лицо Вессона заметно вытянулось, он прекрасно понял намек. К тому же успел рассмотреть кое-какие детали одежды Солода. Спросил внезапно севшим голосом.
- Жак, ты что, капитан второго ранга? На службе Тольски? Какая должность? Быстро ты взлетел… Я думал, что ты все еще в компании этих либертанских бродяг…
- Да. Служу Черешневым. – Жак равнодушно пожал плечами. Решил произвести впечатление на будущего тестя. — Начальник подотдела диверсионных операций в разведке герцогства.
После его слов случилось непредвиденное — Вессон побледнел, схватился рукой горло, начал оседать… и уже с пола еле вымолвил.
- Я только, что от Язека Дарнидзе… Прости дочка, я не знал, что Солод сделал карьеру… Не знал… Я подписал твой брачный контракт с Дарнидзе…
- При чем тут карьера!!! – заорала Анюта.
- А-а-а!!! Будь ты проклят, старый дурак! – Жак вырвал свою руку из рук Энн и схватился за голову.
На мгновение броня его души распалась, показав самое нежное нутро, к которому только прикоснись – и человек умрет. Показалась душа, нежная душа человека… И тут же створки захлопнулись.
Он обернулся к своей любимой. К уже бывшей «своей».
- Прощай, Энн. — и выбежал вон.
По коридору лился ее крик: «Жако!!!»

Он бежал по коридорам астероида, не замечая ничего вокруг. Мысли рвали воспаленный мозг. «Боже!!! За что!!! Боже мой!!! Я никого не предавал! Я не нарушал клятв! Я не стрелял в спину! Я не оставлял детей! Я не насиловал женщин! За что? Почему? Боже? Где ты? Где-е-е ты? Ты нужен своей кровинушке! Где Ты?!! Неужели ты предал меня…».
Не заметил, как вскочил в скафандр и добрался до корабля. По тесным помещениям понес его крик.
- Эрнест! — раздался стук и оханье. Это энергетик стукнулся головой о потолок спаленки — отсыпался.
- Я-а! То есть, здесь!
- За штурвал! Бегом! Идем с «тяжестью» и атмосферой. Курс – порт Либертан!
Бегом прибежал к авто-кухне, достал бутылку водки и выпил ее из горла, как воду. Покачал головой, неудовлетворенный результатом. Выпил еще одну — развезло мгновенно… Шатаясь, пошел в спаленку, и завалился спать…
Через сутки он открыл постаревшие глаза. Броня его души была крепка, как никогда.

* * * * *

Искусственный объект Порт Либертан
Вольные Пространства

Они дошли до порта Либертан за неделю. В порту Жак надеялся встретиться с человеком, которому доверял и чей совет принял бы всем сердцем. То был его старый командир – комполка Эдвард Мария Торсо. Торсо был одним из самых уважаемых либертанских командиров. «Адмирал» — так называли его в Либертане, хотя рыцари не признавали в своей среде звания, подобные земным, и обращались к командирам по должности. Четыре года назад, когда в Либертане созывали все флаги, именно «Адмирал» был избран на должность командующего объединенным флотом. Флот нанес сокрушительное поражение дарилльцам, и те прицепили к Торсо кличку «пес». Сейчас комполка держал свой флаг в порту Либертан.
Во многих военно-флотских вопросах Эдвард Мария опережал всех остальных командиров рыцарей. Так, например, многие командиры держали свои полки всегда в боевой готовности и не отпускали пилотов далеко от себя. Комполка в этом вопросе был большой оригинал для своего времени. При нем всегда находились не более трех десятков пилотов, попасть в число которых, было заветной мечтой многих. Столь малого отряда хватало «адмиралу» для выполнения необходимых задач. В случае ведения полномасштабных боевых действий подразделение доукомплектовывалось из желающих. Рыцари из личной группы назначались на должности звеньевых и ротных в случае преобразования в полк. Или же в ротных и комполков, если возникала нужда расшириться до целого флота, и отряд снова представлял собой грозную боевую единицу.
Именно во флоте Торсо, во время последнего крупного похода, Солод был звеньевым. И именно этот комполка предлагал ему должность ротного. Но помешала вечная бедность, набегов не предвиделось, деньги заканчивались, с семейных шахт ничего не поступало… Пришлось наниматься к Черешневым.
У Жака давно умер отец и, когда появилось желание с кем-то посоветоваться, то единственной возможной кандидатурой стал Эдвард Мария.

Когда корабль вошел в поле астероидов неподалеку от Либертана, Солод включил общую волну, и бодрым голосом заявил.
- Приветствую всех вольных рыцарей!
Вместо ожидаемого ответа, внутрикорабельная связь донесла удивленный голос энергетика.
- Зачем? Ходу еще часа на три...
- Патрульные корабли либертанцев всегда прячутся среди этих астероидов. – Разъяснил Жак. – Отсеивают неосведомленных. По моему мнению, это пережиток старины. Сейчас об этих «штучках» знают все, кому не лень…
Его прервал пришедший извне голос патрульного.
- Привет и тебе пилот! Коли не шутишь. Кто там на новенькой «цешке» прётся?
- Жак Сергей Солод. Четыре года назад ходил звеньевым во флоте Торсо.
- Погодь, щас проверю… — рыцарь явно сверял данные с компьютером. – Так. Скажи-ка пилот свой позывной, когда звеньевым был?
- Зеленый-семь.
- Сходится… Добро пожаловать, рыцарь! Чистого космоса!
- И тебе того же, рыцарь. Не подскажешь, Эдвард Торсо в порту?
- Ага. Водку квасит. Уже пятый месяц пошел, как без дела сидим.
- Спасибо, за все. Конец связи…
Вокруг Либертана, как всегда было оживленно от снующих кораблей. Подходили и отходили грузовики и пассажирки, гонялись «ашки», занимаясь показухой, выделывали фигуры пилотажа. Дрались две «бешки» — дуэль, от драчунов шарахались посторонние, вдруг прижгут ненароком. Под конвоем вели дарилльский лайнер. Корабли, корабли, корабли… Всех классов и любых комплектаций. Тольские, дарилльские, оссейские, рижские, баронские. В мирное время на территории порта Либертана обитало около четырех тысяч пилотов и порядка тысячи пилотов гражданских судов. В военное время количество рыцарей достигало двадцати тысяч. Мазеев, пришедший в кабину, только и успевал, что головой вертеть. Столь большого количества судов он не видел даже в форте Бор.

После стыковки Солод с Мазеевым прошли в самую дальнюю от гостевых доков столовую. В силу своего расположения столовая называлась «Для Местных», в противовес ближайшей к докам — «Добро Пожаловать». Жак направился туда в надежде увидеть знакомые лица, чтобы провели к комполка. Просто так к Торсо попасть было невозможно, его охраняют и не допустят ни одного пилота, тем более в парадной форме флотов Тольски. Террор пышным цветом расцветал в Андромеде и ценного командира рыцари оберегали со всей тщательностью.
Уселись за столик и сделали заказ через компьютер. Спустя мгновение подбежал официант, быстро расставил тарелки с едой и с той же неимоверной скоростью умчался. Солод не ел, все вертел, головой пытаясь кого-то высмотреть, энергетик в свою очередь забыл о еде и с головой погрузился в электронную доску объявлений.
- Шеф, шеф… Смотри! Соревнования энергетиков на третьем уровне в компьютерном зале. Можно я пойду, посмотрю?
- А… Ну да, ну да. Иди если хочешь. — Жаку было не до того. Тревожил предстоящий разговор. Может быть, Эдвард не воспримет историю стычки с оссейцами? Велит прогнать подлеца? Рассеяно добавил. – Сколько стоит участие и на какой приз соревнования?
- Участие — двести, а приз три пятьсот.
- Так, молодой! – пилот поспешил избавиться от Мазеева. — Вот тебе триста. Иди и участвуй, учиться надо. На остальные деньги сними двойной номер надвое суток. И кинь объявление, где снял и что. Я прочитаю и приду ночевать.
Окрыленный свалившимися с неба деньгами, Мазеев умчался в неизвестном направлении. Солод продолжил нервничать в одиночестве. Знакомые все не появлялись, а тревога все росла…
К нему за столик подсел неизвестный полупьяный рыцарь.
- Эй! Кто тут у нас такой расфуфыренный? Настоящий кап-два, надо же. – Неизвестный решил хорошенько посмеяться над незнающим обычаи Либертана офицером. — Шо ты тут забыл тольсец? Не вишь, над входом написано «Для Местных»? Чего забыл, морда «борская»?!
Солод не отвечал, внутри неожиданно возникло желание затеять драку. Перенапряжение требовало выхода. Рыцари за соседними столиками с интересом задвигали стульями. Мужчинам всех времен и народов только и дай поглазеть на хорошую драку. Подсевший либертанец распалялся все больше.
- Слышь, тебе за шо кап-два дали? За перевозку особо ценного …? Ха-ха-ха! Где вы, блин, сидели «борские»? Когда четыре года назад, мы… — рыцарь закашлялся, и потерял нить мысли. Поскреб затылок. – Да, о чем это я?.. Ага! Четыре года назад мы в Маилскую ходили! Вот. А тольсцы, как всегда, по нижним штольням сидели! Ха-ха-ха!
- Тогда я ходил звеньевым у Торсо.- Тихо-тихо отвечал Жак Сергей, желание драки мгновенно пропало при воспоминании о событиях четырехлетней давности.
- Чего-чего? Громче говори!
- Тогда я ходил звеньевым у Торсо.
Слова произвели на рыцаря громадное впечатление. В его поведении произошла разительная перемена. Сначала рыцарь подскочил, опрокинув стул, а затем упал на колени и начал приговаривать.
- Прости дурака пьяного! Братишка… Прости дурака! Ой, не хотел! Ой, не хотел! – далее последовало, что-то еще более неразборчивое. И пьяный начал биться головой об пол. От ударов в голове прояснилось, и рыцарь поднял на Солода гораздо более осмысленный взгляд. В глазах появилась настоящая угроза.
- Не понял! Не понял! Почему это ты в тольской форме? Отвечай быстро! – рыцарь поднялся с колен и оправил одежду. Требовательно смотрел на пилота.
- Денег не было. Пришлось наниматься к Черешневым…
- У звеньевого да бабла не было? Не верю!
- Семье деньги были нужны, а тогда стоял «сухой сезон».
- А что в долг не взял? – подозрения все еще не могли развеяться…
- В долг не брал и брать не буду. — Твердо и гордо ответствовал Жак.
- Да?.. Ну, лады! Разобрались, ё-моё… Меня зовут Арсен Дитрих. Давай пять! – рыцарь протянул руку и уже спокойно уселся на соседний стул. – Кого-то ждешь? Может, команду подыскиваешь для дельца? Только свистни. От желающих отбоя не будет.
- Зовут Жак Сергей Солод. Хочу с Торсо встретится, а знакомых, чтобы провели к нему, встретить все никак не могу…
- И не встретишь! Ребятки его только часа два, как отвалили. Гудели здесь со вчерашнего вечера. У начштаба его полка вчера день рожденья был. Сползутся только к завтрашнему утру… Что же ты скучать будешь? Присоединяйся! Водку будешь?
Солод поразмыслил, что, и правда, до завтра заняться нечем и утвердительно кивнул.
– Официант!!! Водки!..
Все, что происходило в дальнейшем, Жак Сергей припоминал с большим трудом. Его с Арсеном спиртные пары носили по всему порту без остановки. С кем-то они подрались… Потом встретили знакомых Дитриха и продолжали вместе с ними. Потом какие-то бабы, лиц которых он не помнил. Опять водка, опять драка… Наконец-то встретил и своих знакомых – еще больше водки… Сквозь туман слышится перепуганный голос Эрнеста: «Командир, пошли спать! Спать!». Потом два незнакомых рыцаря тащат его, удерживая подмышки. По коридорам и лестницам, коридорам и лестницам… Ему стало совсем плохо, и они понесли совершенно обвисшего Жака за руки и за ноги. Голова болтается из стороны в сторону, от этого движения мутит все больше и больше…
Его положили на кровать, и из ряби перед глазами выплыло лицо Эдварда Торсо, он глупо улыбался этому лицу, и смог только промямлить: «Командир…», провалился в сон.

* * * * *

Очнулся с ощущением дикой головной боли, затылок разламывал стук крови, во рту стоял омерзительный вкус канализации. Осмотрелся…
В комнате, за компьютером, сидел Эдвард Мария Торсо, низенький полный мужчина с крупной седой головой, и, близоруко щурясь, что-то набирал одним пальцем на клавиатуре.
- Кх-кх-кх, … командир воды. — Жалостливо попросил Жак.
Эдвард резво повернулся на скрипнувшем кресле.
- О, очнулся. Герой туманностей, блин… — и прокричал в направлении входной двери, — Ребятки! Ребятки!
В помещение ворвались два рыцаря, постоянно дежуривших при входе в квартиру комполка.
- Ну-ка быстро сто грамм водки в глотку ему. Затем в контрастный душ на полчаса и ко мне на ковер…
Спустя полчаса значительно посвежевший Солод сидел перед Торсо и рассказывал в подробностях историю своей жизни с момента отбытия из порта Либертана. Не упустив ни одной детали, ни отношений с Энн, ни погубленных оссейцев, ни убийства Донтона и речей Черешнева.
Выслушав пилота, комполка сомкнул руки на груди и стал прохаживаться по комнате, думая о чем-то известном только ему одному. Ходил он так минут пять. За это время Солод, как раз успел выхлебать две полные кружки кипятка.
- Вот что я тебе скажу… – начал Торсо. — Ты ещё слишком молод, чтобы воспринимать всю гадость человеческую должным образом. Грязь скатываться с тебя должна. Ты же её через себя пропускаешь как сито, вот и оседают на тебе остатки. Не давать грязи прилипать к тебе – вот главное, что ты должен усвоить. Беды твои сейчас я по полочкам разложу… — комполка забарабанил кончиками пальцев рук по бокам. – Для начала… испоганил ты прекрасный парадный китель вчера. Насмерть. Нехорошо, нет тебе прощения за это… — посмотрел на Жака и поощряющее улыбнулся.
Не ожидавший такого вступления, Солод, внутри весь сжавшийся в комок, поперхнулся и тоже улыбнулся в ответ. Эдвард сумел немного разрядить обстановку.
- С госпожой Вессон, конечно, нехорошо получилось… На все Воля Божья. Видно Господь готовит для тебя другую женщину.
Как и всякий пилот этого века, Торсо был глубоко верующим человеком – замолчал на несколько мгновений, погрузившись в короткую молитву.
- И еще вот что. Таков уклад дворянской жизни. Есть в нём свои плюсы, и ты пользовался ими неоднократно, как дворянин. Есть и свои минусы, вот под такой «минус» ты и попал по полной. Вижу, не по нраву тебе такие обычаи, но что делать? Не нами началось… Вот с сестрами своими ты правильно поступил. Хвалю. Что добавить? Взялся эти обычаи ломать, так ломай везде! И дай Бог, чтобы до конца твоей жизни получилось, хоть что-нибудь… Но если удастся – поломаешь эти обычаи, то все влюбленные всех веков после тебя будут песни тебе петь и восхвалять. Не как пилота, а как человека давшего им право. – Комполка грустно улыбался. — Какова задачка, а? На то ты и мужчина, чтобы невыполнимые задачи решать.
- Про Миято и оссейцев. Ситуацию тебе Черешнев правильно объяснил. Гад он, что подставил тебя под такое количество оссейцев и пилотов собственных загубил, но о нем позже. Попозже… Оссейцы в ситуации тоже не виноваты. По большому счету, каждый из нас хочет объегорить ближнего своего… Виноватым получается Миято. Он не дурак, да и разведка у него хороша. Значит, знал, что рыцарями хотят прикрыться, и пойдут они на смерть. Выходит, сам хотел общий кусок схарчить. Комполка в «карусель» не полезет, его дело картину боя целиком наблюдать. Понимаешь, к чему веду? – вопросительно посмотрел на Солода. — Миято рассчитывал после боя всю награду для себя одного любимого получить. Ну, может быть еще на тех, кого он подле себя для охраны собственной жопы оставит. Вывод таков: за смерть оссейцев рыцари должны тебе в ножки кланяться. Так что все правильно.
- Что же теперь с комполка Миято будет?
Эдвард равнодушно пожал плечами.
- Забудь про этого человека. Вроде, как и не было его. Я его сотру… Не о нем речь. – Комполка потер виски, собираясь с мыслями. — Об этом подонке Черешневе. Чего они там между собой не поделили, это их внутреннее, гнидское дело. Твоё дело самому не замараться. А с этим компрометирующим диском — дело такое… Носи с собой, на все встречи с Гербертом, диктофончик маленький. Будь внимательным, чтобы не засекли… Потом, когда записей будет на достаточно большое количество часов… И решишь с Черешневыми расставаться или же просто прижать надо будет гада, дашь ему послушать очень маленький отрезочек. Только голос свой чтобы услышал и чуть-чуть о предмете разговора. Пригрозишь, мол, передашь отцу или в парламент тольский. Дальше пусть сам гадает, проговорился он где-нибудь или нет, как ни осторожничал. Учитывай психологию, «молодой»! Он — подлец, а значит, сам подлостей от других ждет, и сомнение его о содержимом записей съест его живьем. Так что, никогда в жизни он тот компрометирующий диск против тебя не использует!
Солод был поражен. Как просто! Угроза в ответ на угрозу! Только ему, «вольному» и рыцарю терять нечего, а одному из наследников герцога терять есть много чего. Всего лишь маленькая угроза, отрывки недомолвок из разных разговоров – и все, Герберт в его руках. Он покачал головой, как просто, но сам бы он никогда до такого не додумался, нужен опыт человеческих интриг…
- Вижу, понял всё. Молодец. Теперь слушай внимательно. Самое важное… Речи, которые тебе Черешнев толкал – правильные. О судьбе «вольных» под крылом Тольски – правильно. Более половины из нас бежали от господ тольских, но не от самой Тольски. Какая ни есть сторона, а все-таки родная. Правильно говорил, что тольсцы вместе с рыцарями устоят против «диких». И насчет того, что если Вольным Пространствам кому под крыло идти, то Тольски – самый лучший выбор. Но… Но… Но…
Жак превратился в слух. Торсо был одним из тех немногих, кто действительно мог влиять на будущее Вольных Пространств. Его слово было весомо не только среди рыцарей, но и среди всех «вольных», он мог убедить других вожаков рыцарей и тем самым решить судьбу абсолютного большинства «вольных».
- …Свобода нам милей! Для того ли мы от господ и хозяев бежали? Для того чтобы опять в цепи идти? Нет. Не затем бежали. – Комполка покачал своей большой головой. – Ишь ты! Черешнев собрался рыцарей переманивать, и не по одному, а ротами и полками! Не для того ли чтобы прикрываться нами? И друг на друга, натравливать? Мы пойдем на службу Тольски. Пойдем, как миленькие! Но только не ротами и полками, а флотами. По десять полков, три тысячи двести машин 4. Независимыми флотами, не входящими в объединенные флотилии. Если же и входящими, то только с такими же либертанцами, как и мы. Финансы подразделений должны быть подотчетны только по общей сумме! Добыча — три четверти нам. На таких условиях пойдем… Еще! Тольсцы договариваются только с одним человеком – комфлота. В назначение офицеров не лезут, звания и довольствие из расчета: комфлота – контр-адмирал, и далее ниже по ступенькам…
Как Солод и ожидал комполка только что решил судьбу целого поколения рыцарей. В одном простом разговоре, обдумав дело не более десяти минут. Торсо продолжал.
- Именно на таких условиях, без всяких изменений, я уговорю всех рыцарских ротных! Видишь как получается, ты пришел ко мне со своей душевной болью, а я вместо того чтобы утешать, посылаю полномочным послом к гниде этой… Можешь так его и назвать, сославшись на меня… Секундочку…
Эдвард Мария подошел к столу, достал из верхнего ящика початую бутылку водки и отхлебнул прямо из горла. Продолжил говорить, не выпуская бутылку из руки.
- Хочу, чтобы ты передал Герберту мои слова дословно. Запоминай! Сейчас мне пятьдесят. Двадцать девять лет назад, на латанной-перелатанной «ашке», я в составе своего первого звена участвовал в битве при Феррино. – он еще раз отхлебнул водки. – У дарилльцев машин было тысяч под девяносто, у нас тысяч семьдесят! Приперлись мы туда как на праздник, блин! Потому что ждали сорок тысяч тольсцев… А они не пришли… Вроде как задержались в пути. Но я-то знаю, что нас просто кинули! Мы пришли защищать Тольские пространства, а они нас кинули. Мать их так и эдак.
Комполка умолк, вспоминая события тридцатилетней давности.
- Когда мы с дарилльцами расходились… Нас было тысяч восемь, а дарилльцев не больше семи. Там было два часа огневого контакта, два часа! Два часа!!! Представь себе! Половина из выживших не дошла до доков! У них перегорели нервы!!! У них тряслись руки! Я стукнулся об ворота, когда заходил на посадку!!! Я поседел, а был черен, как ты! У меня нет детей! Потому что у меня не встает! Что-то сгорело в мозгу!!! Подонки!!!
Эдвард запустил бутылкой в стену. Она разлетелась в мелкие осколки. Мгновенно в дверь заглянул рыцарь и комполка показал тому кулак – лицо исчезло.
- И пусть эта маленькая гнида помнит! Никто. Никто из их сранного генштаба не пережил тот год! — Он начал немного успокаиваться. — Это правда. Не всех офицеров генштаба убили рыцари. Правда. Остальных, остальных наказал Бог! И если нас еще раз кинут! Только раз! То от половины Тольски останется только радиационная пыль. Все «вольные», даже младенцы, сядут на самые ободранные корабли и будут убивать всех! Женщин и детей! Всех. Под корень изведем их поганое племя.
Он опустошенно рухнул в кресло, и Жак смог увидеть правду. Насколько стар и насколько устал этот вроде бы «железный» рыцарь…
- Недавно, года три назад, в Либертане был затянувшийся «сухой сезон»… — Торсо говорил потерянным голосом, много повидавшего и разочаровавшегося человека. — Я сходил к Феррино на истребителе. Сам, один. Безо всякого сопровождения. За три часа хода до места — фонило, как на звезде. Спустя тридцать лет! Радиация все также сильна… После боя остались мегатонны обломков кораблей. Их еще не успело разнести далеко. Но, что полегче, начало выносить из общей свалки… Понимаешь, спасательные капсулы с человеком, весят по космическим меркам одинаково. Что там двадцать килограмм туда-сюда… Конечно все они имели разное начальное ускорение и направление, но теперь тридцать лет прошло, и их тянут звезды и планетоиды. И они уже двигаются с одинаковым ускорением и направлением. Я смотрел на пространство и поначалу ничего не замечал. Вспоминал свою молодость, то се… И где-то, через час, я вдруг замечаю тысячи точек. Буквально искорки на фоне космоса, почти образующие правильную сферу, и они движутся… Движутся потихоньку, потихоньку, но равномерно, с одинаковым ритмом и в одном направлении… Я не понял сначала, что это такое, и только потом, потом… Спасательные капсулы, и в них мертвецы… Тысячи мертвецов… Тысячи мертвецов. Мне стало страшно. И я заплакал… Они летят – этот вечный памятник тольскому предательству. Летят и будут лететь еще тысячи лет, пока их не затянет ближайшая звезда… Тысячи мертвецов…
Торсо замолчал. От этого рассказа волосы дыбом встали на голове у Солода, и холодный ужас пронесся по позвоночнику. Он тоже молчал, не зная, что сказать…